Серия «Иван Грозный и его время»

Жестокость и тиранические наклонности царя всячески раздувались европейской пропагандой. Очень серьезной проблемой была религиозная нетерпимость Грозного. Как я уже упоминал, царь был очень религиозен даже по меркам 16 века. Он сам себя считал светочем православия и был без малого религиозным фанатиком, что часто подтверждал поступками. В Речи Посполитой широко известна была история с полоцкими монахами и евреями. После взятия города царь приказал отправить их исследовать дно Двины. Даже неважно, было ли это преувеличено, или выдумано, в это верили. Ну и так, по мелочи, то прикажет протестантские книги сжечь, то проповедовать запретит. Короче, Иван Васильевич оскорблял чувства не наших верующих как мог. А в многоконфессиональной Речи Посполитой это было неприемлемо.

Однако Грозный решил поправить свой имидж и выступил перед польскими послами с речью. Говорят я злой и казню, вещал царь, но это я плохих людей наказываю, а хороших просто казню награждаю. И в знак доброй воли обещал простить всех русских политэмигрантов. Кроме Курбского.Он обещал не только сохранить все права шляхты, но и увеличить их. Также царь расписывал всяческие внешнеполитические блага от будущего союза.

Но в самом начале Грозный, вольно или невольно, совершил крупную ошибку. Он так и не отправил в Польшу своих представителей, чтобы они хотя бы выдвинули его кандидатуру. Была ли это гордыня? Не предлагать первым, а ждать, пока попросят? Или Грозный не очень то и хотел участвовать в выборах? О подобном он тоже высказывался, что, мол, не хочет править польским бардаком. Так или иначе, такая позиция сильно снизила шансы на избрание.

А как в самой Речи Посполитой? Как ни странно, у Грозного там был электорат. И не только православная литовская шляхта, но и польская католическая. Чем мог привлечь польское дворянство деспотичный инославный владыка? Дело в том, что внутри самой шляхты шла острая борьба. Ее очень небольшая, но самая влиятельная и богатая часть называлась магнатами. Эта группа имела неумеренно много земель и власти. Средняя и мелкая шляхта была заинтересована в сильной королевской власти, которая смогла бы урезать аппетиты магнатов.

Что касается жестокости и деспотичности кандидата, то шляхта считала что там, в варварской России Грозный правит так по необходимости. А в культурной Польше царь воспитается и станет образцовым правителем. Короче, "рядом с нами он станет другим".

Но.. шляхта ждала послов Грозного, а царь ждал приглашения на престол. Никто не сделал первый шаг и время ушло.

Литовские магнаты тоже начали переговоры с Москвой но о занятии трона Речи Посполитой не Иваном Грозным, а его сыном, Федором. На это у магнатов были свои расклады. Младший сын московский престол не наследовал, значит, ни о каком объединении с Россией речь не шла. Кроме того, Федор интеллектом не блистал, и магнаты планировали вертеть им как захотят. При этом бы отношения с Московией наладились. Ну и так, по мелочам, Федор должен был принести Литве пограничные территории и города, включая Смоленск и Полоцк.

Царь в целом заинтересовался предложением, но по поводу территорий заявил, «Наш сын не девка, чтоб за него давать приданое». И потребовал со своей стороны Киев.

Да и вообще, сын слишком молод, а вот он, царь, отлично подошел бы. При этом Грозный потребовал, в случае избрания, чтобы его потомки наследовали литовский престол. Магнаты всего этого не хотели и переговоры провалились. Более того, литовское дворянство сделало все, чтобы помешать переговорам своих западных соотечественников и Москвы.

В итоге, выборы в 1573 году выиграл Генрих Валуа, а через три месяца он сбежал с польского престола. Об этом я уже писал здесь.

Татарский хан на московском престоле

В октябре 1575 года произошло одно из самых загадочных событий правления Ивана Грозного. Он отрекся от престола в пользу находящегося у него на службе татарского хана Симеона Бекбулатовича.

Его отец, Бекбулат, был родственником русского ставленника в Казани (до ее завоевания), Шах-Али. Бекбулат пошел на службу к русскому царю в 1560-х. Его сына, Саин-Булата, царь поставил ханом Касимова. Это была территория на месте современной Рязанской области, пожалованная еще Василием II в удел татарским царевичам у него на службе.С

Саин -Булат участвовал в ливонских походах, чуть позже был крещен под именем Симеона. В 1575 году Иван его женил на княжне из рода Мстиславских и сразу же отрекся от престола в пользу Симеона. Сам царь стал называться князем Иваном Московским и съехал из Кремля. Что крылось за этим демаршем?

Уже 30 октября «Иванец Московский» шлет «царю» Симеону нарочито просительную челобитную, разрешить ему «перебор людишек», то есть кадровую чистку с изгнанием со службы всех нелояльных. Грозный получил «в удел» территорию величиной с приличное государство.

Там был параллельный госаппарат, своя Дума, своя армия, в общем, все как при опричнине. Так же выдавались поместья лояльным дворянам в уделе Грозного, так же выселялись нелояльные.

При этом управление остальным государством никуда не уходило из рук Ивана. Симеон Бекбулатович смирно подписывал все указы, благо человек он был тихий и без амбиций. От него требовалось только исполнять придворный ритуал. Вообще, в прокси-правителе, из-под которого правит кто-то другой, нет ничего из ряда вон. Даже в новейшей истории случается, Дмитрий Анатольевич не даст соврать.

Но опричнина-2 была, так сказать, на минималках. Конечно, были казни, они начались еще до отречения Грозного. Но коснулись они небольшой группы людей, в основном, высокопоставленных. Массового террора не было. Не было опричного братства и всяческих ритуалов.

Зачем Ивану Грозному потребовался весь этот цирк с отречением? Можно ведь было ввести новый режим и без него. Точного ответа до сих пор нет, есть более или менее обоснованные предположения.

Джером Горсей, английский посланник, объяснял отречение тем, что у казны накопились огромные долги, и когда Грозный отрекся, их списали. Заодно были аннулированы жалованные грамоты купцам и монастырям, а за выдачу новых были взяты большие деньги. Но проверка по документам версию Горсея отвергла.

По версии одной из летописей, Грозный заподозрил сына Ивана в устройстве заговора с целью свержения отца и “поставете ему препону” в лице Симеона Бекбулатовича. Но как татарский царевич, поставленный на престол в обход закона и традиции, мог помешать законному наследнику, непонятно.

Есть еще одна версия, кажущаяся на первый взгляд экзотичной. В “Пискаревском летописце” заявляется, что некие волхвы предсказали, что в 1575 году московский царь умрет. Таким образом фиктивный царь Симеон должен был принять удар высших сил на себя.

Вообще, Иван Васильевич, как истинный христианин, относился к астрологии и всяческим гаданиям очень плохо. В 1560-е он даже не принял подарок от датского короля в виде механизма, показывающего движение планет. Но в последний период жизни Грозный изменил свое отношение.

С 1570-го года рядом с царем находится такая колоритная фигура, как Елисей Бомелий (Элизеус Бомелиус). Выходец из Вестфалии, он эмигрировал в Англию, там учился в Кембридже на врача, но не доучился. За практику без лицензии и занятия черной магией был арестован, ему грозила смертная казнь, замененная по ходатайству некой аристократки крупным штрафом. Каким-то образом Бомелиус произвел впечатление на русского посланника и тот пригласил его в Россию ни много ни мало как личного врача царя.

В России Бомелиус стал Елисеем Бомелием. Он лечил царя и его окружение. Москвичи невзлюбили Бомелия, называли его “лютым волхвом” и приписывали ему всяческие злодейства. Якобы он готовил по приказу царя всяческие яды и был в этом настолько искусен, что человек умирал в назначенную минуту или мог, например, сойти с ума и убить кого-то другого. Народ считал, что именно Бомелий склонял царя к казням и клеветал на людей. Преувеличение это или нет, но лекарь определенно занимался астрологией и составлял для Грозного гороскопы. То, что он был замешан в политических играх, звучит правдоподобно. Да и изготовлением ядов и черной магией тоже мог заниматься - профессии врача, алхимика и астролога тогда были не очень далеки.

Бомелий заработал в Московии большие деньги, но счастья это ему не принесло. В какой-то момент, испугавшись за свою жизнь, он попытался бежать за границу, но был схвачен. После пытки царь приказал зажарить живьем бывшего любимца. Но тот остался жив (видимо, жарили до степени rare) и умер уже в тюрьме.

В колдовстве, кстати, обвинили еще одну жертву репрессий 1575 года, не кого бы то ни было, а архиепископа новгородского Леонида. Якобы он занимался черной магией и “содержал в Новгороде ведьм”, чтобы это ни значило.

Леонид с ведьмами. Фото в цвете

Симеон Бекбулатович был сведен с престола примерно через год. Зная о характере Ивана Васильевича, многие уже наверное посочувствовали халифу на час царю на год. Но нет. Ему был пожалован титул великого князя, дано в удел Тверское княжество и почти неограниченная там власть.

Татарский царь прожил долгую жизнь, подвергся гонениям аж при трех правителях Смутного времени и умер монахом на Соловках в 1616 году.

Конец Ливонской войны

Период бескоролевья, снова наступивший в Речи Посполитой после бегства Генриха Анжуйского в 1574 году и наступивший там хаос снова дал шанс России на активную западную политику. Царь снова предложил полякам свою кандидатуру, но без особого успеха. Да Иван этого тогда особенно и не хотел. В этот момент московская дипломатия активно сотрудничает с австрийским домом Габсбургов. Обе стороны были враждебны Речи Посполитой и Османской империи. Москва и Вена строили далеко идущие планы раздела польско-литовского государства. Поэтому русские дипломаты поддерживали кандидатуры отца и сына Габсбургов, императора Максимилиана и его сына Эрнста.

Однако польская шляхта была готова выбрать кого угодно, только не Габсбурга. В итоге, Максимилиан все-таки был провозглашен польским королем, но его противники провозгласили Стефана Батория. Началась гражданская война, которая закончилась смертью Максимилиана в 1576.

Россия решила воспользоваться беспорядками, чтобы отстоять свои интересы в Ливонии. У шведов были отняты крупные территории на севере, но главную крепость - Ревель (Таллин) так и не удалось взять. Затем, не закончив со шведами, русские вторглись в польскую Ливонию. Грозный сам возглавлял армию, но ему удалось набрать только 16 тысяч человек.

С такими силами о Риге нечего было и думать. Но удалось взять ряд крупных крепостей и множество мелких замков. В итоге, почти вся Ливония была завоевана.

Несмотря на то, что два крупнейших города оставались занозой в заду, Грозный испытывал триумф. Он сразу же разослал целый ряд издевательских писем своим недругам, в том числе Курбскому. Князю он написал в том духе, что если бы он не делал все правильно, Бог бы не послал ему победы.

Увы, триумф царя оказался недолгим. Как только русское войско покинуло Ливонию, как ряд крепостей был отобран противником назад. А потом и вовсе литовцы и шведы стали действовать вместе и началась полоса поражений.

Дело было не только в чисто военных обстоятельствах. Россия становилась слишком слаба экономически, чтобы вести войну. Началась так называемая Поруха - тяжелейший социально-экономический кризис, охвативший страну в конце 1570-80-х. Обычно его связывают с политикой Грозного, в первую очередь, с опричниной. Но какую бы не давать оценку опричнине, не те у нее были масштабы, чтобы спровоцировать такой кризис.

Спусковым крючком был экологический кризис 1569-71 годов, когда климатические бедствия спровоцировали сильнейший голод, усугубленный чумой. Общество могло бы от него оправиться за десять лет, но постоянно растущие налоги на войну не давали ни крестьянам, ни дворянам встать на ноги.

Крестьянское оскудение разоряло дворян. Они все больше уклонялись от службы и мобилизации все больше проваливались. Не помогали самые свирепые меры, наподобие доставки дворян к месту службы в цепях и битье кнутом.

А между тем, у власти в Речи Посполитой стоял энергичный и талантливый Стефан Баторий. Ему удалось возродить военное могущество Польши. Он деятельно готовился к войне с Россией, набирал наемников, готовил военное снаряжение.

Летом 1579 года Баторий начал свою первую кампанию против России. Целью был Полоцк. После четырехнедельной осады город пал. Встречается мнение, что Иван Грозный, имея армию в 300(!) тысяч, испугался вести войну. На самом деле, армия царя не могла превышать 30 тысяч человек. У Батория было примерно в полтора раза больше. А тут еще и шведы начали осаду Нарвы.

Весной 1580 татары возобновили нападения на южные границы. Грозный понял, что страна оказалось в кольце врагов и попытался договориться с Баторием. Но тот отвергал любые предложения о мире.

Летом 1580-го польско-литовское войско осадило Великие Луки и взяло город. Правда под смоленском литовцы потерпели поражение. Осенью того же года шведы взяли Корелу.

Русские дипломаты обратились за посредничеством к Австрии и Ватикану. Католический мир был заинтересован в России, как союзнике в борьбе с Турцией. Иван Грозный был готов на огромные уступки, отдать всю Ливонию кроме Нарвы.

Но поляки отказались наотрез. Им важно было полностью отрезать Россию от морской торговли на Балтике. Нарва стала камнем преткновения на переговорах.

Третьей целью Батория был Псков. Взятие этого города не только бы решило разом проблему Ливонии, но и очень ослабило бы Россию.

Русское командование разгадало замысел поляков. На оборону города были брошены большие силы. Командовать обороной царь поставил одного из своих лучших полководцев - Ивана Шуйского.

В сентябре 1581 года началась польская осада Пскова. Она велась большими силами как в людях, так и в артиллерии. После сильной бомбардировки 7 сентября начался мощный штурм. Сквозь проломы в стене противник ринулся в город. Ему удалось захватить две башни, но все попытки прорваться внутрь разбивались о мужество защитников. Бой длился шесть часов и поляки вынуждены были отступить. Была взорвана башня, где засел противник.

Польские минеры попытались подвести подкопы под стены города, но они были взорваны контрминами. Бомбардировка города калеными ядрами также не дала результата. 2 ноября провалился последний штурм. Королевская армия была деморализована холодами. Вскоре уехал король и солдаты начали разбегаться.

Псковская неудача стала самой крупной за всю кампанию Батория. Участник польского похода писал о русских: “не так крепки стены, как их твердость и готовность сражаться”.

Тем временем шведы возобновили наступление в Прибалтике и 9 сентября 1581 года захватили Нарву. Открылась дорога на осажденный поляками Псков, но союзники рассорились и не смогли организовать совместные действия.

С утратой Нарвы война с Речью Посполитой за Ливонию во многом потеряла смысл. 15 января было подписано десятилетнее русско-польское перемирие. Царь отдавал королю все завоевания в Ливонии, Баторий передал захваченные им территории кроме Полоцка.

Все силы России теперь были брошены против Швеции, на отвоевание Нарвы. Война могла бы стать успешной, но Речь Посполитая пригрозила возобновлением войны в случае захвата Нарвы. В довершении всего, в Поволжье вспыхнуло грандиозное восстание против владычества Москвы.

В таких условиях русское правительство уступило шведам. Была потеряна часть балтийского побережья, находившегося у России еще до войны. Несмотря на огромные жертвы и усилия, от мечты получить балтийские порты пришлось отказаться очень надолго.

Окончание следует

@dang70, @Vezemir, @AgentS, спасибо большое за донаты!

Литература

Кобрин В. Иван Грозный

Скрынников Р. Иван Грозный

Флоря Б. Иван Грозный

Потом пришли римляне. Потом готы. Но не те, а другие. Потом византийцы и хазары. Потом русские, которые основали здесь княжество Тьмутаракань. А готы княжество Феодоро. Половцы. Монголы. Венецианцы. Генуэзцы. Моголы здесь закрепились всерьез и омонголили половцев. Получились крымские татары. По одной из версий, не надо татаросрач.

Потом монгольская империя все. Потом Золотая Орда все. Потом Большая Орда все. Образовались ханства - осколки Золотой Орды. Как известно, Иван Васильевич, который четвертый, Казань брал, Астрахань брал, Крым не брал. Потому что далеко и за безводными степями. А татары на Русь ходили. Грабили и уводили в полон. Временами союзничали, но получалось не очень. Может, Иван Васильевич и Крым бы брал (вряд ли), но он был вассалом мировой державы Османской империи.

Крым был углом треугольника Россия-Литва-Крым, и до середины 16 века было кое-какое равновесие. Но оно сломалось по разным причинам. Времена Ивана Грозного это кульминация русско-крымского противостояния.

Битва при Молодях

Если бы об этой битве снимался блокбастер по голливудским лекалам, вначале закадровый голос обязательно сказал что-нибудь пафосное, в духе: "В эти дни, далеко на юге, как черные грозовые тучи клубились массы людей и лошадей, готовые нахлынуть на нашу страну. В эти дни решался вопрос, будет ли путь России свободным и независимым, или Восток навсегда поглотит ее".

Гм, в нынешней политической обстановке неактуально.

"В эти дни решался вопрос, кого и в какой форме будет интегрировать, Россия или Восток". Ну или как-то так.

Но не снимут, в ближайшее время точно. Непопулярна эта битва в культуре, даже не массовой, даже среди историков, бог знает почему. А ведь ее значение было действительно колоссальным. Решался исход векового противостояния двух государств, это был переломный момент.

И ведь задокументирована битва неплохо, особенно на фоне скудного документами 16 века. Тут и разрядные книги (выписки из официальных документов, в основном по прохождению службы отдельными лицами), и чудом сохранившиеся дела Разрядного приказа, и историко-литературная «Повесть о бою воевод московских с неверным ханом», и записки иностранцев. Так что ход событий можно восстановить относительно точно.

Только в последние десятилетия эта битва стала популяризироваться и постепенно получать то внимание, которое по праву ей принадлежит.

Как я уже сказал, Грозный не питал особых иллюзий, что с Девлет-Гиреем удастся договориться, тот явно собирался дожимать принцип "горе побежденным" до конца. Поэтому практически сразу после московской катастрофы 1571 года царь и его советники стали готовиться к следующей войне.

Была организована оборона по Оке, с учетом прошлых ошибок, осенью специальный отряд отправился жечь траву в степи, чтобы не допустить набег в том же году. Началась дипломатическая подготовка к будущей кампании. С Речью Посполитой действовало перемирие, хоть и короткое, но со Швецией Россия была в состоянии войны. Сразу после сожжения Москвы царь оборудовал ставку в Новгороде, как более безопасном месте. Это оказалось удачным решением.

Во-первых, царь привел в Новгород большое войско "свийских немцев (шведов) воевать". Эта военная демонстрация заставила шведов не слишком спешить с действиями в Ливонии. Во-вторых, это был отличный предлог для затягивания с крымцами переговоров, мол, царь в командировке на войне, все потом.

И в-третьих, ложная кампания в Ливонии отвлекала крымцев от приготовлений русских на юге. А они были большими.

В феврале 1572 года царь снова не дал никаких ясных обещаний татарам. Когда послы спросили "щито передать великий хан", Грозный ответил что-то вроде "передайте хану наш пламенный привет".

Война в любом случае была неизбежной, и к ней в Москве тщательно готовились. Были восстановлены московские укрепления, организована целая оборонительная линия на Оке. Штаден пишет о 350-километровой стене. Конечно, в такой "линии Грозного" нужды не было, все было скромнее: «…да где в котором месте на Оке перелазы гладки и мелки, и в том месте зделать крепости, заплести плетень и чеснок побити, где в котором месте пригоже какова крепость поделать". Чеснок здесь не овощ, а противоконное заграждение.

Людей и снаряжение найти было труднее, страна была разорена. Однако удалось решить и ее. В марте 1572 года Разрядный приказ подготовил кадровые списки. Кампанию приходилось вести в условиях возможного нападения шведов, так что солидные силы нужно было держать на северо-западе. Южной армией царь назначил командовать Михаила Воротынского. Это был герой взятия Казани, но много лет опальный воевода. Но царь поставил его опыт и авторитет выше личной неприязни.

Сохранился наказ Воротынскому от царя, по факту, стратегический план. Было неизвестно, какой именно дорогой татары пойдут на Москву, поэтому в плане содержалось несколько сценариев операции. Давались указания наладить разведку, обеспечить взаимодействие полков, детально изучить местность, присмотреть "крепкие места". Очень много внимания уделялось насыщению войск огнестрельным оружием.

Основной сценарий кампании предусматривал нахождение основных сил на берегу Оки.

Главные силы были разделены на пять полков, большой, правой и левой руки, передовой, сторожевой. Большой полк вставал в Серпухове, правой руки в Тарусе, передовой в Калуге, сторожевой в Кашире и левой руки на Лопасне. Большой полк в качестве усиления получал также наряд (артиллерию) и знаменитый «гуляй-город» — русский вариант вагенбурга. Из-за растянутости войск чрезвычайное значение имела разведка.

Войско состояло из дворянской конницы до 22 тысяч, 2000 стрельцов, 3800 казаков, 1900 ратных городских людей и 300 немецких наемников. Всего исследователь Пенской насчитывает до 32 тысяч человек. Насыщенность огнестрельным оружием была по тем временам необычайная – 1/3.

Главным новшеством было то, что опричные и земские воины были равномерно распределены в полках. Опричнина в военном смысле прекратила существование.

С 1 апреля началось развертывание войск, выдвинулась разведка, закипела работа с укреплениями.

Между тем примерно с середины июня 1572 года Девлет-Гирей выдвинул свои силы. Современники утверждают, что крымско-ногайская конница составляла 150 тысяч, плюс 20 тысяч турецких янычар. Цифры, конечно, фантастические. Пенской дает оценку в 50 тысяч человек, в основном конницы, плюс не более тысячи пехотинцев и легкая артиллерия.

Русское войско сильно уступало в количестве, правда превосходило в пехоте и артиллерии. Оно было в обороне, что и плюс, и минус одновременно. Русская армия была растянута вдоль Оки, тогда как хан владел инициативой.

Хан выбрал самую прямую дорогу на Москву, а его войско двигалось очень неспешно, что облегчило работу русской разведке. 25 июля Воротынскому доложили, что татары двигаются по серпуховской дороге, что и предугадывали.

26 июля татарские арьергарды вышли к Оке в районе Серпухова и попытались сходу ее форсировать, но были отбиты. Девлет Гирей и его главный полководец Дивей-Мурза изменили тактику. Они решили обойти русскую оборону с флангов и достигли цели. 27 июля татары перешли Оку в двух местах. По русским полкам был нанесен фланговый удар, сопровождающийся сильным огнем с фронта.

Два русских полка были помяты и отошли от реки, но главные силы держали оборону. В итоге татары перешли реку в другом месте. Оставив некоторые силы, а также всю артиллерию, напротив русского лагеря под Серпуховым, чтобы создать впечатление дальнейшего штурма, главные ханские силы вышли к реке Пахре, надеясь отрезать русскую армию от Москвы с севера. Далее татары двигаются на Москву.

Удерживать позиции на Оке стало бессмысленно, и русское войско приняло, на первый взгляд, парадоксальное решение. Воротынский приказал преследовать крымское войско, обладая меньшими силами. Как пишет московский летописец, командующий объяснял это так: «Так царю (Гирею )страшнее, что идем за ним в тыл, и он Москвы оберегаетца, а нас страшитца».

Русское войско выдвинулось к деревне Молоди, судя по всему, заранее присмотренной позиции. В авангарде шел передовой полк князей Хованского и Хворостинина.

Здесь нужно сделать небольшое отступление. Распространенное мнение, что опричники, якобы, не годились ни на что другое, как грабить и убивать собственных мирных сограждан, как в Новгороде, а когда они встретились с настоящим врагом в 1571 году, опричники позорно слились. Это, как минимум, преувеличенная точка зрения.

Во-первых, опричники в массе были такими же служилыми людьми, что и земские, с теми же обязанностями. Они формировались из той же боярско-дворянской среды. Во-вторых, при отступлении под Москвой в 1571 году у царя были и другие причины отступить, не обязательно трусость опричников. А в-третьих, это опровергается личными примерами Алексея Басманова, отличного воина и основателя опричнины и многих других. В том числе, Дмитрия Ивановича Хворостинина. Отпрыск младшей ветви ярославских князей, он начал службу в пятнадцать лет. Род его в иерархии стоял невысоко, поэтому Хворостинин не мог претендовать на высокие должности. Однако он обратил на себя внимание царя при взятии Полоцка, проявив высокие воинские качества.

Опричнина дала молодому командующему шанс обойти барьеры местничества. Он служил на южной границе, воюя с татарами и освобождая русских пленников. И при этом постоянно «местничал», то есть судился за должности с более знатными командирами, которые считали, что талант и храбрость еще не повод для назначений.

После сожжения Москвы Грозный казнил нескольких опричных командиров. Хворостинин уцелел, но попал в опалу. Битва при Молодях дала ему шанс реабилитироваться.

Хотя передовым полком кроме Хворостинина командовал еще один воевода, Воротынский, отдавая ответственные поручения, обращался в первую очередь к Дмитрию Ивановичу. И Хворостинин полностью оправдывал доверие.

Когда русское войско стало догонять татарский арьергард, Хворостинин первый завязал бой. Передовой полк разбил задние части крымской армии. Хан выслал подмогу и полк Хворостинина стал отступать. Татары уже торжествовали победу.

Но пока передовой трепал ханское войско, основные силы русских отошли к Молодям и укрепились там. На вершине холма возле деревни был поставлен гуляй-городок. Отряд Хворостинина с татарами на хвосте проскакал мимо городка, когда же татары оказались перед стенами, по ним ударил смертоносный пушечный и ружейный огонь. Понеся большие потери, татары отхлынули к главным силам.

Девлет-Гирей, опасаясь оставить у себя в тылу сильное русское войско, вынужден был развернуть армию. Русские командующие добились того, чего хотели.

В ночь на 30 июля военный совет крымцев решил штурмовать гуляй-город. «Дивей мурза с нагаи сказався царь похвально и рек: “Яз обоз руской возьму; и как ужаснутца и здрогнут, и мы их побием”…»

Воротынский это предвидел и вывел часть войск из городка. Они сумели остаться незамеченными и встали неподалеку от крепости. Татары принялись безуспешно штурмовать укрепления. После нескольких попыток Дивей-мурза выехал осматривать укрепления, чтобы найти слабое место. В этот момент лихой дворянский отряд выехал из крепости чтобы захватить полководца. Видимо, его узнали по богатому доспеху.

Мурза попытался бежать, но его конь споткнулся, и татарин был взят в плен. Это временно деморализовало противника, и его атаки стали слабее. Были убиты и взяты в плен еще несколько видных мурз. Надо думать, тогда хан сильно пожалел, что приказал бросить пушки за Окой. Без них взять гуляй-город было очень трудной задачей.

Два дня татары не решались предпринимать активных действий. Тем временем в лагере русских начались голод и жажда.

Дивей Мурза на допросе заявлял, что будь он на месте Девлет-Гирея, он просто бы подождал, когда русские окончательно ослабеют. Но хан поступил по другому. Почему? Видимо, войско стало роптать, сетуя на малую добычу и большие потери. Между крымцами и ногаями начались трения. Возник слух, что с севера идет сильное войско, возглавляемое самим русским царем.

В этой обстановке 2 августа Девлет-Гирей приказал начать штурм. Татарские воины спешились и с огромными храбростью и упорством атаковали стены городка. Они несли большие потери от ружейного и пушечного огня, но волна за волной пытались преодолеть шаткие стены.

Воевода Воротынский незаметно покинул городок и возглавил отряды за стенами. Командовал обороной Хворостинин, и командовал очень успешно. Летописец сообщает, что татар много побили и рук бессчетно поотсекли.

Воротынский подождал, когда накал атаки врага поослабнет и завел своих людей татарам в тыл. По условленному сигналу из крепости открыл убийственный огонь, а затем изнутри защитники совершили вылазку. Воротынский скрытно по оврагу подвел отряды и ударил в тыл противнику. Оказавшись между молотом и наковальней, татары вынуждены были отступить.

Татарское войско понесло большие потери, в том числе, командующего звена, русское войско не выглядело истощенным, а с севера, возможно, приближалась свежая армия.

В этих условиях, в ночь на 3 августа 1572 года хан Девлет-Гирей скомандовал отступить. Оставив арьергард, ханская армия быстро добралась до Оки и пересекла ее.

Убедившись, что ханское войско отступило, Воротынский разгромил татарский арьергард, а затем и оставшихся в ханском лагере. Там была взята богатая добыча. Преследовать татарское войско за Окой не стали, не хватало сил, так что русская армия вернулась к местам дислокации.

В тот же день от посланцев Воротынского о грандиозной победе стало известно в Москве, «и бысть на Москве и по всем градом радость неизреченная, молебная пения з звоном. И с радостию друг со другом ликующе».

Царь узнал о победе 6 августа, когда в Новгород явились гонцы. Они сложили к ногам Грозного трофейное оружие. Празднество в городе длилось две недели, хотя и тогда Грозный “в реку метал” кого-то из знати.

В конце августа Девлет-Гирей отправил послов Ивану Грозному. Через них он передал, что всего лишь хотел встретиться с царем, пообщаться по братски за Астрахань и Казань, но тот его не понял и почему-то стал воевать. Горячие татарские парни тоже перегнули палку, “серца своего не уняв”. Хану хватило наглости по прежнему требовать Поволжья.

Послов приняли, естественно, холодно. Хан, предвидя это, дал инструкции потребовать хотя бы Астрахани «…для того, что ему (Девлет-Гирею) соромно от брата своего от турского, что он с царем и великим князем воюетца, а ни Казани, ни Астрахани не возьмет и ничего не учинит…».

Тогда-то Грозный и сказал знаменитые слова о четырех татарских саблях: "И Казани и Асторохани — как таких дву государств поступитись: “ныне одна сабля Крым, а тогды другая сабля будет — Казанъская земля, третья сабля — Астороханъскоя, четвертая — Нагаи. А толко Литва не помиритца, — иноя пятая сабля будет. И Казани и Асторохани как поступитись?!”

Крым понес при Молодях большие людские потери, после этого там обострилась борьба за власть. Так что еще двадцать лет крымцев не увидят на Руси. А уж таких успехов, как сожжение Москвы у них не будет и подавно.

Служилых наградили в зависимости от подвигов и распустили по домам. Судьба героев Молодей была различна.

Воротынский поначалу был щедро награжден, но затем, не прошло и года, как князь был казнен, почему, неизвестно. Хворостинин был счастливее. Несмотря на героизм, отношение царя к нему было холодным. За неудачу в походе против черемисов зимой того же года царь подверг его позорному наказанию - Хворостинин и еще один воевода должны были, одевшись в женское платье, молоть муку.

После отмены опричнины карьера князя замерла. Он служил, но не поднимался выше определенного уровня. И только после 1582 года дела Хворостинина снова пошли в гору. Высоких чинов он достиг уже при следующем царе.

Умер в русском плену Дивей-мурза, а в 1577 году умер и Девлет-Гирей.

Отмена опричнины

Уже после московского пожара 1571 года царь потихоньку готовил отмену опричнины. В ходе подготовки кампании 1572 года Разрядный приказ полностью игнорировал разделение в армии. Победа над татарами окончательно доказала, что только единое войско сильно.

В прошлой части я рассказывал, насколько стала коррумпирована опричнина и к каким злоупотреблениям она привела. Цели же опричнины царь, видимо, счел достигнутыми. Пора было ее сворачивать.

Еще до Молодей стали разрушаться перегородки в административном управлении. Прекратилось строительство опричных крепостей.

После победы слом опричных порядков ускорился. Государственный аппарат воссоединился, переселения прекратились, опричные привилегии отменили, земским частично компенсировали потери. Наконец, Грозный прямо запретил упоминать опричнину в государственных документах.

О причинах и итогах опричнины поговорим в следующий раз

Продолжение следует

Пенской В. Сражение при Молодях

Кобрин В. Иван Грозный

Скрынников Р. Иван Грозный

Флоря Б. Иван Грозный

Отношение царя к родственнику было сложным. Осыпая его землями и титулами, временами царь отнимал все назад. Видимо, шурин периодически вызывал гнев царя. По свидетельству немца Шлихтинга несколько раз Грозный приказывал привязать медведя к воротам родственника, так, что тот не мог выйти на улицу.

В народной памяти опричник остался скорее не злодеем, а куражным богатырем, этаким кавказским борцухой-братухой, который у себя дома всех победил и в поисках славы приехал в Москву, где русские борцы ему, конечно же, наваляли.

Дальнейшая судьба Михаила Черкасского трагична, о чем будет сказано дальше.

Гораздо более правдоподобной выглядит версия, что опричнину ввели по совету Алексея Басманова и родственника царя Василия Юрьева. Они принадлежали к московской знати, которая вот уже несколько десятилетий была оттеснена с первых ролей более знатными провинциалами, переехавшими в Москву. Дело в том, что многие Рюриковичи и Гедиминовичи из присоединенных земель стояли выше по иерархии, чем московские бояре, а значит, имели право на более высокие должности.

Но опричнина дала москвичам шанс возвыситься. Царь намеренно выдвигал в опричнину знать из вторых и третьих рядов.

Алексей Данилович Басманов был, безусловно, одним из лучших полководцев эпохи. Отличился еще при взятии Казани, участвовал во многих битвах. В сражении при Судбищах с татарами Басманов был только одним из воевод. Но когда уступающее в численности русское войско побежало, именно Басманов смог собрать беглецов и организовать оборону от татарского войска, превосходящего минимум в десять раз, до подхода основных сил. Он же с малым отрядом захватил Нарву в Ливонской войне. Он же в 1564 году, когда татары снова вторглись в русские земли, без приказа, по собственной инициативе (находился тогда “в отпуске”) молниеносно среагировал и разведав обстановку, организовал, буквально, на коленке, оборону Рязани.

Неудивительно, что Грозный его высоко ценил. Кроме полководческих качеств запомнился также как собутыльник царя, балагур и любитель грубых шуток, что не могло не нравиться царю. Возможно, сыграло роль и то, что сын Алексея Басманова, Федор, был фаворитом царя. Недоброжелатели приписывали им гомосексуальную связь.

Алексей Басманов был противоречивым человеком. Как один из руководителей опричнины, он не мог не быть замешанным в кровавые расправы. Но из его поступков следует, что он не жалел себя на службе Родине.

От старшего Басманова остался уникальный документ. Специальная грамота устанавливала вечное поминание его родственникам и «по тех людям, которых на госыдаревых службах на Поле и в две Казани при мне, при Алексее, побили. А имена их написаны в большой церкви над жертвенником». Речь идет о боевых холопах Басманова. Другим знатным людям и в голову не могло сделать поминание по холопам.

Федор не достиг славы отца, но также храбро воевал и успешно выполнял поручения царя Ивана.

Еще больший шанс опричнина дала другим.

Например, князь из захудалого смоленского рода, Афанасий Вяземский. В обычной обстановке не имел бы никаких шансов на политическую карьеру, но был за что-то замечен и возвышен.

Показал себя хорошим организатором и преданным человеком, был одно время самым ближним советником царя, тот принимал лекарства только из его рук. Был оружничим, командовал в Бронном приказе (производство вооружений). В опричном “монастыре” был вторым после царя.

Человеком - символом опричнины (практически, маскотом, гы) стал, по мнению многих, Малюта Скуратов. О нем я уже немного рассказывал в предыдущей части.

Подъем его карьеры начинается в 1568 году, когда Малюта отличился в расправе со слугами Федорова-Челяднина. Уже в 1569 году царь поручает опричнику самые ответственные дела. Так, он вел следствие (сфальсифицировал?) по Владимиру Андреевичу, кузену царя, утверждается, что убил бывшего митрополита Филиппа, был главным исполнителем новгородского погрома, и так далее.

Подозрительный царь безгранично доверял Малюте. Видимо, в нем действительно была некая собачья преданность, готовность выполнить абсолютно любой приказ царя.

Именно Малюта Скуратов организовал первую тайную полицию (или службу госбезопасности) в России. Деталей, как она конкретно действовала, не сохранилось.

Малюта крайне удачно выдал своих дочерей замуж, одну за молодого опричника Бориса Годунова. Он же был организатором третьего брака царя на Марфе Собакиной, был на свадьбе с зятем Борисом дружками царя (что-то вроде свидетелей).

Он пережил все опричные чистки и саму опричнину, но погиб в бою в январе 1573 года при штурме замка Пайде. Утверждают, что безутешный царь приказал в отместку сжечь всех шведских пленных. Он назначил вдове любимца пенсию в 400 рублей, случай для 16 века небывалый.

Василий Грязной был из ростовского захудалого рода, служил в свите князя Владимира Старицкого “чуть ли не в псарях”, но в 1568 году, вместе с Малютой оказался приближен к царю. Принимал участие в расправах и прочих деликатных делах. Как и Басманов, и Малюта, получил личную симпатию Грозного за лихость на пирах и чувство юмора.

К 1571 году оказался в некоторой опале, служил на юге, против татар. В разведке попал в плен. Сохранилась переписка Грозного со своим опричником в плену. Она полна своеобразного юмора.

Царь пишет, что “Васютка” сам виноват, поехал на войну, как на охоту. Грязной хвастается, что когда его пленили, он загрыз зубами шесть человек, да 280 убил. Грозный упрекал его за легкомыслие: «Али ты чаял, что таково ж в Крыму, как у меня стоячи за кушаньем шутити?»

Царь был готов выкупить любимца за огромную сумму в 2000 рублей, но Девлет-Гирей требовал обменять грязного на полководца Дивей-мурзу. Царь решительно отказался. «. .. у Дивея и своих таких полно было, как ты, Вася, - писал царь бывшему придворному, - тебе, вышедчи ис полону, столко не привесть татар, ни поимать, сколко Дивей кристьян пленит». Короче, я рядового опричника на полководца не меняю.

После 1578 года следы Грязного теряются, скорее всего, он так и не был выкуплен.

...

На самом верху власти царь отнюдь не делил людей на земских и опричных, окружая себя и теми и другими, но зорко смотрел, чтобы они были противопоставлены друг другу. Одних людей из какого-нибудь клана он переводил в земщину, других в опричнину, разрушая родственную солидарность. Стравливал и кланы между собой.

К слову сказать, дьяк Висковатый также стал жертвой столкновения двух бюрократических кланов, и московские казни 1570 года отчасти стали средством расправы одного над другим.

И внутри самой опричнины усилилась борьба за власть. Поднимающиеся снизу худородные опричники использовали репрессии против своих “коллег”. В атмосфере подозрительности и постоянных поисков измены это получалось довольно легко.

Повторялась неоднократная история, когда террор обрушивается на тех, кто его развязал. Первыми жертвами среди опричников стали те, кто стоял у ее истоков.

Отец и сын Басмановы не участвовали в походе на Новгород, скорее всего потому,что были против него. Басманов и Вяземский поддерживали тесные связи с новгородским архиепископом Пименом, Вяземский даже предупредил его об опасности.

Можно представить, что опричники “старого поколения” испугались масштабов террора и попытались его приостановить. Они боялись и падения популярности режима, и за свою личную безопасность.

Но на смену им уже шли люди, не боявшиеся идти как угодно далеко ради своей карьеры. Возможно, именно Скуратов и Грязной свалили старое руководство, а для царя связей Басманова и Вяземского с новгородцами оказалось достаточно, чтобы увидеть новую измену.

Как погибли Басмановы, точно неизвестно. Со слов Курбского, царь приказал Федору зарезать отца. Но того это не спасло, младший Басманов был сослан на Белоозеро, где вскоре и погиб.

Афанасий Вяземский был бит кнутом и заключен в тюрьму, где и умер. В “Синодике опальных” он не указан. Да и правда, не казнен же, а умер естественной смертью в тюрьме. Что характерно, был казнен и его слуга, донесший на хозяина.

Погибли и многие другие опричники.

В 1571 году началась новая волна казней опричников, за то, что не смогли отразить татарский набег того года. Тогда же погиб и глава опричной думы Михаил Темрюкович. Сначала царь приказал убить его жену и ребенка и бросить во дворе его усадьбы, а потом в походе на юг был убит и сам боярин.

К 1572 году поменялись мотивы опричников, да и сам институт Грозный готовился уничтожить.

Разложение опричнины

Вряд ли царь Иван рассчитывал, что его опричники превратятся в "беспредельщиков". Скорее всего, в его воображении опричники рисовались как карающие ангелы, суровые, но безупречные. Отсюда и все игры в монастырских братьев. Но еще древние римляне сформулировали политическую мудрость: "Кто будет сторожить самих сторожей?"

Вскоре после учреждения опричнины царь издал приказ по земским судам: “судите праведно, наши бы виноваты не были”. То есть, он делал опричников неподсудными. В его воображении опричники должны были искоренить неправду и судить без дач (взяток). Вышло все с точностью до наоборот. Еще один известный афоризм: “Любая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно”. Не имея никакого контроля над собой, кроме царя, опричники устроили такую коррупцию и беззаконие, которых даже близко не было до того.

Опричники подбрасывали свои вещи в дома богатых земских, и потом “уличали” их. “Вор” ставился на правеж, пока не отдаст сумму, произвольно сказанную опричником. Еще проще, опричник заявлял, что земский ему должен некую сумму, и ее выколачивали. Одни опричники крышевали земских от других, другие просто захватывали имущество. Никогда такого не было, и вот опять.

Крестьяне в то время еще пользовались правом Юрьева дня, уходить от хозяина к хозяину две недели в год. Но опричники захватывали чужих крестьян насильно, выводили в свои земли.

Были и более тонкие способы вымогательства. Когда по всей стране в 1571 году проходили смотрины невест для будущего брака царя (естественно, только знатных), некоторые опричники подделывали наказы, и заявляли купцам и крестьянам, что хотят отнять у них дочерей и освобождали за взятки. Подделывались и приказы на казнь.

Своего апогея опричная коррупция достигла во времена новгородского похода. Так как царь большую часть награбленного в городе забрал себе, то опричники рассыпались по окрестностям и стали мародерствовать. Немец-опричник Штаден в своих “Записках” заявляет, что выехал в поход на одной лошади, а вернулся с 49-ю, причем 22 были впряжены в сани, нагруженные всяким добром.

На фоне голода и чумы 1569-70-х по стране появилось много банд, и многие выдавали себя за опричников, под этим прикрытием грабя и убивая.

В один прекрасный момент царь осознал, насколько велики злоупотребления. Может, из желания навести порядок, может, просто из чувства самосохранения, но Грозный приказал принимать жалобы от земских и производить следствие. Царь приступил к делу со всей своей энергией и беспощадностью. Многие опричники были казнены или наказаны как-то еще.

Внешняя политика: от плохого к худшему

В 1568-71 годах международное положение России непрерывно ухудшается. Во-первых, из-за свержения Эрика XIV сорвался союз со Швецией. Русские послы уже готовы были подписать договор, но вместо этого были до нитки ограблены сторонниками нового короля, Юхана.

Когда осенью 1569 года прибыли шведские послы, Иван Грозный приказал ограбить их в отместку, и отправить в ссылку, но удовлетворения от этого было мало.

В том же году была заключена Люблинская уния, Литва и Польша объединились и образовали мощное государство, которое стало называться Речь Посполитая (буквально, республика, так как короля здесь выбирала знать). Правда, и Москва и Варшава нуждались в передышке, поэтому заключили трехлетнее перемирие. В Прибалтике стороны временно поддерживали статус кво.

Этим воспользовались в Москве и организовали хитрый план по мирному присоединению Прибалтики. Жителям Ревеля (Таллина) предложили довольно выгодные условия жизни под русским протекторатом. В остальной Ливонии должно было создаться Ливонское королевство во главе с русским ставленником, братом датского короля, герцогом Магнусом.

Новое образование должно было иметь широчайшую автономию, даже не платить налогов в российскую казну. Главным русским условием было свободное движение людей и товаров через территорию Ливонии.

Все шло хорошо. Магнус принес Грозному присягу. Его умасливали как могли, завалили подарками, обручили с царской племянницей, чьего отца Грозный недавно казнил. Царь даже распространялся на тему того, что сам по происхождению немец и что ставит немцев выше русских, и даже намекал Магнусу на завещание престола. Искренность последних заявлений Грозного психологически мало достоверна, учитывая его фанатическую приверженность православию. Просто царь показывал себя изворотливым лжецом, то есть хорошим политиком. Но все это демонстрирует, насколько Ливония и балтийская торговля была ему нужна.

Казалось бы все отлично. Датская знать проект приняла хорошо, у Дании в этот момент шла война со Швецией.

Но сначала заупрямился Таллин. Несмотря на все обещания Магнуса горожане не пожелали сдаваться. Видимо, подействовало то, что жители города прекрасно знали о новгородском погроме и не хотели себе такой же судьбы. Попытка осады города провалилось, у русских не было флота, чтобы осаждать портовый город.

А в декабре 1570 года Швеция и Дания заключили мир. Это было фиаско.

...

Одновременно нарастала угроза с юга. Еще в 1564 году крымский хан Девлет-Гирей в обмен на помощь требовал передачи Казани и Астрахани. Османская империя также была недовольна захватом мусульманских городов Россией, но до поры до времени не предпринимала никаких действий.

Но в условиях ослабления России в Ливонской войне в Бахчи-Сарае и Стамбуле решили, что наступило время действовать. Россия долго не предпринимала активных действий на юге, Большая и Ногайская орда обещали присоединиться к Крыму, наконец, сепаратистки настроенная часть населения бывших ханств готова была восстать.

В Стамбуле строили планы захвата Северного Кавказа и Прикаспия, откуда турки могли действовать против своего главного врага - Ирана. Главной целью должна была стать Астрахань, сильная крепость, где сидел русский гарнизон. Османское правительство планировало доставить тяжелую артиллерию по Дону, прорыть канал в Волгу, и доставить пушки прямиком под Астрахань, где должно было восстать население.

В 1568 году турки стали исполнять план, строить корабли в Крыму, туда были отправлены осадные специалисты. Но в Москве узнали о планах Стамбула от... Девлет-Гирея.

Дело в том, что интересы хана и султана заметно разошлись. Девлет-Гирей хотел утвердить в Астрахани свою династию. А попадание города под власть осман и дальнейшее их продвижение в регионе, было совсем не нужно крымскому правительству. Крым, хотя и был вассалом империи, имел широкую автономию, а окруженный владениями султана, потерял бы ее.

В июле 1569 года большое османское войско, сопровождаемое крымской конницей, выдвинулось в поход. Командовал армией Касим-паша. Сначала все шло хорошо, без сопротивления турки достигли Переволоки, узкого места между Доном и Волгой. Дальше по плану потребовалось вырыть канал.

Но оказалось, что это невозможно. Турецкий командующий приказал волочь тяжелые пушки по суше. Но замученные тяжелыми и бессмысленными работами, янычары восстали.

Хан советовал туркам окончить поход, но тут пришло посольство от астраханских татар с обещанием помощи. Поход было решено продолжить, даже без артиллерии.

16 сентября началась осада города турками, но она что-то не задалась. Русское командование, получив информацию от Гирея, приняло своевременные меры, укрепив оборону. Штурм без тяжелой артиллерии был невозможен, зато русские крепостные пушки громили лагерь врага.

Наконец, по Волге прибыла русская “плавная рать” и нанесла удар по снабжавшим осман продовольствием астраханским и ногайским татарам. Среди турок снова начались волнения, и 26 сентября Касим-паша скомандовал отбой.

Но на этом бедствия осман не закончились. По одной из версий крымский хан специально повел турок через безводные степи, чтобы убедить их в невыполнимости захвата Астрахани. Так или иначе, почти все турецкое войско погибло.

Но крымцы не отказались от своих планов. В 1570 году крымские царевичи разорили окраины Рязани, нанесли поражение тестю Грозного, Темрюку, снова начались переговоры с астраханскими и ногайскими татарами.

Русские войска укрепили границу на Оке, заняв броды, их должен был усилить сам царь во главе опричного войска, которое выдвинулось туда.

После дальнейших трагических событий царь, по обыкновению, начал расследование, чтобы найти измену, и измена на этот раз точно была. Девлет-Гирей строил планы похода на Козельск. Но целая группа боярских детей перебежала на сторону крымцев, принеся им всю необходимую информацию. Они заявили, что Россия истощена голодом, опричниной и чумой, что значительные силы находятся в Ливонии, а обороняют с юга только небольшие силы. Некий Кудеяр Тишенков предложил проводить татар через броды Оки до Москвы.

Крымское войско обошло оборону на Оке и неожиданно ударило царскую армию во фланг. Опричное войско не приняло боя и отошло. Далее царь едет на север, чтобы собрать там войско.

Естественно, современники с недоумением встретили действия царя, который вместо обороны Москвы отступил на север. Курбский один из первых прямо обвинил Грозного в трусости. Этот тезис повторяется до сих пор. Но не все исследователи с этим согласны. Борис Флоря, например, считает, что царь боялся, но не татар, а своих собственных подданных, которые могли бы подвести его под разгром. Воевавший до этого более двадцати лет, Грозный никогда не был замечен в трусости, он не лез в гущу боя, но и не держался на отдалении.

Так или иначе, земское войско оказались наедине с татарами. Командующий Иван Бельский приказал отходить к Москве. Буквально через день к столице подошли крымцы. Русская армия вела преимущественно оборонительные бои, ханская на активный штурм не решилась. Вместо этого татары подожгли посад.

Произошел страшнейший пожар. Выгорели подчистую все деревянные постройки, но и в каменных Кремле и Китай городе тоже спастись было нельзя. Люди гибли от высокой температуры и недостатка кислорода. В двух башнях Кремля взорвались с огромной силой пороховые погреба. Каменные строения рассыпались от жара, с церквей падали колокола. В северных воротах города началась грандиозная давка. Татары, которые пытались грабить город, гибли вместе с жителями. Жертвы были огромными, их оценивают от 10 до 110 тысяч.

Несмотря на эти потери, сражение под Москвой не было катастрофическим для русской армии, она оставалась еще сильна. Поэтому Девлет-Гирей не попытался вести войну дальше, а отошел от столицы, попутно разграбив Рязань, где были захвачены до 150 тысяч человек.

Какова бы ни была вина Ивана Грозного в разгроме Москвы, надо признать, что он принял энергичные меры к ее восстановлению. Город был освобожден от налогов на несколько лет, в него были организованы переселения, наняты семь тысяч строителей, которые за четыре года восстановили город.

Тем не менее, разорение столицы стало большим ударом по авторитету царя. Он разочаровался в опричнине и понял, что нужно что-то менять.

Крымский хан через своих послов прислал требования, наполненные оскорблениями. Мол, хан приходил на Москву за короной и головой Ивана, и если бы в том был стыд и крепость, он бы воевал, но вместо этого бежал. По легенде, хан прислал в подарок царю кинжал, с намеком, что тому остается только заколоться.

Продолжение следует

Литература

Альшиц Д. Начало самодержавия в России

Кобрин В. Иван Грозный

Курукин. Повседневная жизнь опричников

Скрынников Р. Иван Грозный

Флоря Б. Иван Грозный

Пик опричного террора пришелся на 1568-1570 годы, в это время было совершено большинство казней. К сожалению, именно об этом периоде сохранилось мало документов. В 1567 году перестала вестись официальная летопись. Опричные дела и отчеты были, мы знаем об этом, но все эти архивы позже погибли. Есть довольно подробные документы, описывающие период, но страдающие крайней однобокостью. Это записки иностранцев, таких, как Таубе и Крузе, Шлихтинг, Штаден (последний был опричником, или, по крайней мере, утверждал это). Все эти люди были в России и знали ее изнутри, что повышает ценность их свидетельств. Но писали они свои записки, в том числе и с пропагандистскими целями (между прочим, и Таубе, и Штаден, призывали на Россию напасть), и с целью получить быструю популярность через всяческие небылицы. Так что это отражение России, но в очень кривом зеркале. Записки иностранцев можно и нужно использовать, но с осторожностью, не принимая их за чистую монету. Проблема в том, что многие подробности опричнины просто больше неоткуда взять.

Есть и более достоверные документы. Один из самых известных это "Синодик опальных". В конце жизни царь велел дьякам составить списки казненных в его правление. Их должны были поименно поминать в монастырях, для чего туда были положены и крупные денежные суммы. Обычно видят в этом желание Грозного перед смертью очиститься от грехов, что правдоподобно. Но есть версия, что так как часто казни совершались внезапно, человек умирал без покаяния, часто и без погребения, то по христианским канонам он должен был попасть в ад. От этого царь и хотел спасти казненных по его приказу. Такой вот гуманизм.

Как доказал Скрынников, списки формировались в точности с архивами судебных дел и отчетов опричников и являются ценнейшим документом. Показывает, что синодик формировался по реальным делам и такое специфическое для церковных документов слово, как "отделать".Это жаргонное слово опричников, означает "убить, казнить". Типа "грохнуть, замочить", ну, или если считать опричников прародителями российских спецслужб, то что-то вроде "ликвидировать".

Учитывая то, что в синодике многие написаны под прозвищами, то можно представить церковную службу так: "Помянем грохнутого раба божьего Петьку Кривого".

Желающим посмотреть на синодик, вот

Но хватит об источниках, приступим к главному.

Царь и митрополит

Я остановился на том, что Грозным был разоблачен заговор бояр, выданный ему двоюродным братом, Владимиром Старицким. Князь Старицкий выдал царю список в тридцать человек. Число казненных в 1568 году было более чем в десять раз больше. Был казнен конюший Федоров-Челяднин, о котором я говорил в прошлой части. Царь приказал привести его во дворец, усадить на трон, преклонил перед бывшим конюшим колени и сказал что-то вроде: "Ты хотел трона, на тебе, наслаждайся". Затем ударил Федорова кинжалом, а опричники добили. Но на смерти боярина для его людей все не кончилось. Ближайшие поместья Федорова были разгромлены знаменитым потом Малютой Скуратовым.

Малюта вовсе не стоял в основании опричнины, как обычно думают. Настоящее имя опричника было Григорий Лукьянович Бельский. Малюта это прозвище, скорее всего из-за невысокого роста, Скуратов тоже прозвище, но его отца. Происходил Малюта из средних слоев провинциальных дворян. В 1567 году его имя впервые упоминается в официальных документах опричнины. Налетом на поместье бывшего конюшего он, видимо, привлек к себе внимание царя и началось возвышение Скуратова.

Несколько месяцев продолжался погром владений заговорщиков. Всего было убито свыше трехсот человек, большинство из них - слуги. Опричники совершали рейды и в дальние города, где было казнено несколько воевод. Казнили людей не только за "измену", но и за служебные преступления. Так, например, был казнен дьяк Казарин. Ливонский поход 1567 года был сорван в том числе и потому, что не хватило подвод (телег). Оказалось, что Казарин освобождал бояр от подводной повинности за взятки. Дьяка казнили.

Казни вызвали возмущение церкви. Митрополит Филипп нарушил обещание не вмешиваться в опричнину и выступил заступником опальных. Сначала он увещевал царя с глазу на глаз и в письмах, но это вызывало только раздражение царя, а письма митрополита он называл "филькиными грамотами" (отсюда и происходит выражение).

Когда это не помогло, Филипп в открытую, в одиночку, выступил против царя. Столкновение царя и митрополита один из немногих хорошо задокументированных фактов опричнины, еще и из независимых друг от друга источников.

22 марта 1568 года Филипп отказался благословлять царя во время службы в Успенском соборе. Вместо этого он публично обратился к Грозному с речью, в которой просил прекратить казни, отменить опричнину и грозил в противном случае божьим судом. По одной версии, царь ответил, что не его монашье дело вмешиваться в политику, по другой, пригрозил, что Филипп и его сообщники теперь взвоют.

Царь приказал забить до смерти несколько приближенных Филиппа, но его самого не решился прямо тронуть. Вместо этого Грозный инициировал расследование на Соловках, стремясь найти на церковника компромат. Следственная комиссия состояла из бояр и полностью лояльных царю монахов во главе с новгородским архиепископом Пименом (запомните это имя). Компромат, конечно, "нашли". 31 августа состоялся церковный собор, и услужливые иерархи осудили и лишили сана митрополита Филиппа. Его заточили в монастырь, где, как принято считать, его через год задушил все тот же Малюта Скуратов.

Филипп на даче в заточении. Смерть митрополита

Убийство брата

Террор тем временем расширялся. Хватали без разбора людей из окружения первоначальных заговорщиков, окружения давно покойного Адашева, просто недовольных. Их подвергали пыткам и требовали назвать сообщников, и допрашиваемые их называли, а дальше все повторялось, как зловещая рекурсия.

На каком-то этапе, как бывает, террор обрел собственную логику, отчасти независимую от царя и его целей. Опричник, выявивший новых «заговорщиков», делал карьеру, тем большую, чем более крупный заговор он раскрыл. Под шумок опричники отбирали имущество обвиняемых, вымогали взятки. Доносами сводили счеты, расчищали карьерные пути. Из-за расширения круга следствия царю казалось, что измена пронизала все. Атмосфера паранойи опустилась на московскую элиту. А факты, как казалось, только подтверждали ее.

В 1567 году русское правительство заключило соглашение со шведским королем Эриком XIV. Союз был заключен против Литвы. Одним из условий был брак Грозного с Екатериной, женой брата короля, Юхана. Ее замужество препятствием не считалось, стороны уже считали сидящего в тюрьме Юхана отработанным материалом. Иван придавал этому браку, как и союзу, большое значение. Но не фартануло.

Эрик XIV был в чем-то похож на Ивана Грозного. Человек с художественными задатками, он мечтал сделать Швецию могущественной державой. Король укреплял свою власть, наращивал мощь страны и вел амбициозную внешнюю политику. Но его действия натолкнулись на сопротивление шведской аристократии в главе с королевским братом Юханом. Эрик казнил нескольких дворян, приговорил брата к смерти и посадил его в тюрьму. Однако в 1568 году шведская знать свергла короля, заключила его в тюрьму и возвела на престол Юхана.

В начале 1569 года произошел загадочный захват литовцами Изборска, важной крепости на Северо-Западе. Перебежчик Тетерин выдал себя за опричника, посланника царя и приказал страже открыть ворота, после чего крепость была захвачена. После освобождения опричники произвели сыск и объявили сообщниками Тетерина изборских подьячих. Их всех обезглавили, как и подьячих ближних крепостей.

Складывалось впечатление обширного заговора чиновников, да и всех жителей Новгорода и Пскова, которые могут последовать примеру Изборска. Из этих городов опричными властями было выслано 650 семей. Но видимо, Иван Грозный счел это недостаточным.

Наверняка Иван Грозный примеривал шведский заговор на Россию, и сходство его пугало. Шведская знать была недовольна казнями и организовала заговор. Ворота мятежникам открыли стокгольмские посадские люди. Все это могло повториться в Новгороде или Пскове. Нашелся бы и свой Юхан - двоюродный брат царя Владимир Андреевич, тем более, Старицкие имели прочные корни в Новгороде, а князь был там очень популярен.

В этих условиях теперь достаточно было только слухов, чтобы развязать дальнейший террор.

Первой жертвой стал князь Старицкий. Иван вызвал его в Слободу, но на полдороге Владимира Андреевича перехватили опричники. Было сфабриковано дело. Дворцовый повар, якобы, получил от князя яд и деньги, чтобы отравить царя. После короткого разбирательства судьба князя была решена. Так как он принадлежал к царствующему дому, открыто казнить Старицкого было нельзя. Поэтому царь заставил его выпить яд. Вместе с князем были отравлены княгиня, кстати, двоюродная сестра Курбского и их девятилетняя дочь. В эти же дни была убита мать Владимира Андреевича и тетка Грозного Евфросинья. Царь Иван ее всегда ненавидел и наверняка с большим удовольствием отдал приказ отравить тетку угарным газом во время плавания на корабле.

Новгородский поход

Пришел черед Новгорода и Пскова. На новгородского подьячего Свиязева поступил донос, его допросили с пристрастием и он открыл “заговор” в городе. Хотя новгородское судебное дело до нас не дошло, но есть его опись начала 17 века. Там сказано, что новгородский архиепископ Пимен, дьяки, подьячие, приказные, гости (крупные купцы) и дети боярские собирались сдать город Литве и посадить князя Старицкого на московский престол. Таким образом, в измене была обвинена вся новгородская верхушка.

Судя по всему, новгородский “заговор” был целиком выдуман. Новгородские землевладельцы состояли из мелких и средних помещиков, лояльных царю. Опричные переселения почти не затронули область. Помещики поддерживали Ливонскую войну, которая должна была дать им новые земли. Купцам была крайне выгодна внешняя политика Грозного, выведшая балтийскую торговлю на новый уровень. Но в обстановке общей подозрительности, окруженный призраками заговоров, царь Иван поверил в новгородскую измену. В декабре 1569 года опричная дума приняла решение. Был организован поход на Новгород.

Как ни относись к царю, но считать его просто кровожадным безумцем нельзя. Грозный был блестящим организатором. Вот и новгородский поход был отлично спланирован.В обстановке глубокой секретности было собрано опричное войско. Руководители похода каждый день получали записки с приказами, где им следует остановиться, так что конечной цели кроме нескольких человек никто не знал. Специальные отряды перехватывали всех идущих из Москвы в Новгород. Так что в городе узнали о приближении царя только когда войско подошло к окраинам.

Новгородский погром это одно из самых задокументированных событий правления Грозного. У нас есть три мемуара иностранцев, отчеты иноземных купцов, новгородская летопись и и новгородская же повесть «О приходе царя и великого князя Иоанна Васильевича в Великий Новъград, еж оприщина и розгром именуется».

В первые дни января 1570 года город был окружен, а 8 числа царь въехал в Новгород. Его встречало все новгородское духовенство во главе с архиепископом Пименом (тем самым, который услужливо поддержал осуждение митрополита Филиппа ). Но царь не принял благословления архиепископа и повелел ему идти и служить литургию. После нее состоялся пир, в начале которого царь “возопи гласом великим яростию к своим князем и боярам”. Казна архиепископа была арестована, он сам и его слуги взяты под стражу.

Когда архиепископа повезли в Москву, то сделали это с позором. Его посадили на кобылу задом наперед, дали в руки волынку (скоморошеский инструмент). Так поступали в Византии с патриархами, замешанными в заговорах.

В Москву была вывезена епископская казна, из храма Святой Софии иконы, утварь и даже медные ворота, чудо ремесла 14 века.

Сами ворота и любопытная деталь. Персонаж русского апокрифического православия - китоврас, т.е. кентавр, в руке которого царь Соломон, которого сейчас китоврас забросит за тридевять земель.

В городе начались повальные аресты. На суд волокли бояр и детей боярских (дворян), дьяков и подьячих, приказных, вместе с их домочадцами, женами и детьми. При допросе их подвешивали за руки, поджигали при помощи некой зажигательной смеси, “пожара”, затем волокли за лошадями к Волхову и там топили, для чего, судя по всему, на реке сделали проруби.

Практически поголовно истребили новгородское чиновничество, включая даже офисный планктон, “розсыльных”. Судя по всему, именно в чиновничестве царь видел эпицентр заговора. Также под репрессии подпали крупные купцы.

Сохранилась легенда о казни богатого новгородского купца Сыркова. Царь приказал окунать его на веревке в Волхов. Когда купца в очередной раз достали, Грозный издевательски спросил его, что он видел в реке. Сырков ответил, что видел ад, и в нем место, приготовленное специально для царя.

Особенно жестко Грозный отнесся к духовенству. Истребить, как приказных, духовенство поголовно царь не мог, поэтому с ними он поступил по другому. Вся казна из церквей и монастырей была изъята, а священников и монахов оштрафовали на 20 рублей каждого. Когда они не смогли или не захотели заплатить, церковников “поставили на правеж”.

Это было специфическое наказание для несостоятельных должников. Должника каждый день в течение определенного времени (месяц, два) били палкой по ногам. Если он не платил, то в конце наказания его отдавали кредитору как холопа, либо, если это был служилый человек, то освобождали. За взятку исполнитель мог дать наказываемому толстую кожу или жесть, которой оборачивали ноги.

Вы таки будете смеяться, современное коллекторское агентство “Правеж”.

Усадьбы казненных и монастыри в окрестностях города подверглись беспощадному разорению. То имущество, которое опричники не забирали с собой, они уничтожали на месте.

До поры до времени простолюдины никак не страдали от репрессий. Наоборот, царь приказал купцам торговать обычным порядком. Но в последние несколько дней опричники произвели грандиозный грабеж города. Из лавок выносилось все ценное, самое дорогое опричники забирали с собой, золото и серебро доставалось царю, остальное забирали опричники. Дешевые товары уничтожались. Также наносились повреждения или разрушались строения. Наконец, через полтора месяца от начала похода, царь и опричники выехали из города.

Жертвы новгородского погрома расценивают по разному. Современники заявляли о десятках тысяч убитых. Английский посол Горсей писал о 700 тысячах. Поневоле вспоминаются миллиарды расстрелянных лично Сталиным. На самом деле, в Новгороде жило никак не более 30 тысяч человек. Нижняя планка жертв - 1490 человек, упомянутых в Синодике. Многие исследователи полагают, что это число стоит увеличить в несколько раз. В 1570 году в Новгороде в скудельнице (братской могиле) было захоронено около 10 тысяч человек. Но это были в том числе, жертвы голода и чумы. Цифра в 5 тысяч человек погибших кажется правдоподобной.

В Новгороде была построена специальная крепость для контроля населения, часть города была забрана в опричнину, как и две пятины (области новгородской земли). Часть дворян была выселена, а их поместья и владения казненных были розданы опричникам.

Далее царь двинулся в Псков. Псковская летопись утверждает, что когда царь подошел к городу, то он услышал перезвон колоколов, увидел горожан, встречающих его хлебом-солью, умилился и никого не казнил. Другие документы рисуют не такую радужную картину.

Некоторое количество казней все же произошло, но действительно, их было гораздо меньше, чем в Новгороде. Почему? Современники единодушно объясняют это вмешательством юродивого Николы.

Юродство Христа ради это особый христианский обычай, который сильнее всего прижился в России. Юродивый рвал любые общественные и семейные связи и впадал в притворное безумие. Он ночевал на улице, носил лохмотья или вообще ходил голым, носил вериги, то есть цепи и другие железные предметы на голое тело, для истязания тела, ел отбросы и просил милостыню. Юродивый всячески навлекал на себя оскорбления и побои, и чем униженнее жил человек, тем считалось, он ближе к богу.

Вериги

(Здесь должна была быть шутка про БДСМ, но ее выпилил Роскомнадзор. Шучу)

Поэтому юродивых почитали, прислушивались к их бормотанию, пытаясь различить пророчества. Юродивым было абсолютно нечего терять, поэтому они совершенно свободно высказывались в лицо кому угодно.

Никола Салос или Микула Свят был как раз таким юродивым во Пскове. По самой яркой версии, Никола прислал в подарок царю кусок мяса. Когда удивленный царь спросил его, почему он посылает мясо в пост, Никола ответил: «Да разве Ивашка думает, что съесть постом кусок мяса какого-нибудь животного грешно, а нет греха есть столько людского мяса, сколько он уже съел?»

По другим версиям, юродивый пригрозил в случае продолжения казней божьей карой, ударом молнией. Когда царь не послушался, то под ним пал конь. Испуганный Иван выехал из города. Казней действительно не было, но церковное имущество и ценности горожан опричники все-таки пограбили.

Ограбив до нитки новгородское и псковское духовенство и знатно пограбив горожан, царь изрядно пополнил казну. Возможно это и было одной из целей похода с самого начала. Продолжающаяся война практически опустошила государственные запасы.

Московские казни

Российское чиновничество в то время было немногочисленным и тесно связанным внутри себя. Пытаемые новгородские приказные выдали несколько имен москвичей как своих сообщников и сыск переместился снова в столицу.

Сыск весны-лета 1570 года в Москве увенчался массовой казнью. 25 июля на площадь, которую москвичи называли Поганой лужей, выехал царь во главе большого опричного войска. Накануне на площади соорудили приспособления для казни. С ближайших улиц был согнан народ. На площадь вывели три сотни опальных. 180 из них царь помиловал и выдал на поруки земских. Остальным зачитали приговоры. Первыми были казнены ближайшие советники царя - Иван Михайлович Висковатый и Никита Афанасьевич Фуников.

Первый был одним из самых блестящих политиков эпохи. Его причисляют к Избранной раде, по крайней мере, он работал под началом Алексея Адашева. Но после падения своего покровителя Висковатый продолжил службу. Царь его искренне ценил, и неудивительно. Человек блестящих способностей, он отлично руководил российской внешней политикой. Грозный ему всегда доверял и в конце концов назначил своим печатником, то есть начальником царской канцелярии.

По свидетельству Шлихтинга после новгородского похода Иван Михайлович довольно резко высказал свое неодобрение Грозному, сказав ему что-то вроде: “Перебьешь всех своих людей, кто тебе служить будет?”. Царь заподозрил старого советника в сговоре с новгородцами. Кроме этого Висковатого обвинили в сговоре с поляками, османами и татарами.

Печатника казнили первым. По одному описанию его разрезали по суставам, по другому опричники отрезали от него куски, пока он не умер. Перед смертью он якобы выкрикнул: “Будьте прокляты, кровопийцы, вместе с вашим царем!”.

Никита Фуников был главным казначеем, талантливым человеком и большим казнокрадом. По одному описанию, его окатывали то кипятком, то холодной водой, пока с него не слезла кожа, по другому просто сварили в котле.

Также были казнены ряд начальников самых важных приказов и несколько десятков чиновников помельче.

Что касается коррупции, то многие чиновники были обвинены в казнокрадстве и взяточничестве. Разгул коррупции к 1570 году в госаппарате был действительно силен и Грозный, судя по всему, хотел искренне “искоренить неправду”, заодно подняв свой авторитет в народе.

Но в народе московские казни были восприняты совсем по другому. По следам событий в посадском населении была написана “Повесть о Харитоне Белоулине”. Однажды утром москвичи увидели на площади триста плах с тремястами палачей возле них. Вывел царь на площадь сто князей, сто бояр да сто гостей, и приказал рубить им головы.

Семи купцам уже отрубили головы и вывели восьмого. Это и был Харитон. Он был здоровенным и страшным. Харитон грубо закричал царю: “Зачем нашу кровь проливаешь!”. Когда ему отсекли голову, труп вскочил на ноги и стоял трясясь и разбрызгивая вокруг себя кровь. Царь в ужасе бежал в свой дворец и приказал отпустить всех арестованных. Труп стоял на ногах до ночи и затем упал. Такой вот хоррор 16 века.

Опричнина изнутри

Приезжай на новоселье,

Ждут там казни и веселье.

Одним из первых признаков опричнины был в том, что царь не захотел жить в Кремле. Для него в черте города к 1567 году был построен специальный укрепленный дворец. Стены были три сажени высотой (около 6 метров) из камня и кирпича, с тремя воротами с севера, востока и юга.

Здесь нужно кое-что прояснить. Судя по всему, в явлениях опричнины было полно символизма, в первую очередь, религиозного. Неудивительно, ведь царь был одним из самых эрудированных людей столетия, а образованный человек того времени образован, в первую очередь, религиозно.

Поэтому многие исследователи пытались понять все детали опричнины как символы. Есть даже теория, что главным мотивом действий царя были мотивы именно религиозные. Но об этом позже. Проблема в том, что в документах нигде таких связей не выводится, поэтому все эти построения остаются только гипотезами. От вполне очевидных вещей в них легко скатиться к СПГС (синдром поиска глубинного смысла). Поэтому не принимайте объяснения символизма чересчур серьезно.

Итак, есть гипотеза, что опричный дворец Грозного был этакой моделью Града Божьего, поэтому в нем не было западных ворот. После конца света солнце не будет заходить. Через восточные ворота мог выезжать только государь, так как в конце времен Бог зайдет через них.

На северных воротах были скульптуры двух львов и орла. Это животные библейские, из Откровения Иоанна Богослова. Орел, повернутый к земщине грудью, видимо, был символом божественного наказания.

(Маленький оффтоп. Песня “Город золотой”, которую поет БГ, тоже пронизана библейскими образами)

Внутри стен все было более прозаически. Стража в полтысячи человек и великое множество прислуги, куча хозяйственных построек и административных зданий, и, конечно же, дворец царя.

Но находился в московском опричном дворце царь недолго. Уже в 1568 году он приказал строить кремль в Вологде.

В вологодском кремле построили церковь. Судьба ее примечательна. Как рассказывает летопись, царь решил осмотреть почти достроенную церковь. Но с потолка упал кусок штукатурки и “повреди государя во главу, и того ради государь опечалился и повеле церковь разобрать”. Недостроенный вологодский кремль был заброшен и позже разобран. Московский же дворец сгорел во время набега татар в 1571 году.

В итоге, большую часть времени Иван Грозный проводил в Александровской слободе, постройки которой частично дожили до нынешнего дня.

Слобода также тщательно охранялась. На подъезде находилась застава, через которую должны были проезжать все прибывающие. Внутри александровского замка, кроме жилых помещений были также опричные приказы и казармы для опричного войска.

Был один яркий отличительный знак опричных строений. Они были покрыты черной черепицей, которая больше нигде не использовалась.

Если верить иностранным источникам, то опричнина (имеется в виду двор, ближние люди) была организована как военно-монашеский орден. В слободе был заведен строгий распорядок дня с жесткой дисциплиной. День начинался и заканчивался многочасовой молитвой, причем царь (большой меломан) сам пел церковные гимны и сам звонил в колокола. Себя царь называл игуменом, а опричники друг друга братьями. Службу можно было пропустить только по болезни, пренебрегающих по неуважительной причине били палками. Во время трапезы царь зачитывал “братии” духовные книги.

Иван отлично знал монастырскую жизнь, он постоянно объезжал монастыри и подолгу в них останавливался. Судя по всему, для царя это был идеал жизни, с беспрекословным подчинением и строгой дисциплиной. Но не во всем жизнь в опричном “монастыре” была аскетичной. Блюда и напитки к опричным трапезам подавались гораздо более роскошные, чем в монастырях. Вино подавалось дорогое, а блюд до семидесяти за одну трапезу.

Царь бывал приветливым хозяином, но расслабляться не стоило. Некий князь, вернувшийся из литовского плена, начал беззастенчиво гнать пургу о своих приключениях. Царь послушал и собственноручно избил его посохом. Другой боярин вернулся из очень неудачного посольства. Царь принял его вроде бы ласково, даровал шубу с плеча, напоил. Но когда тот пошел домой, Грозный приказал слугам отнять у боярина всю одежду и пустить по морозу голым.

Бывали и более трагичные случаи. Одного боярина, на которого разгневался, Грозный заставил выпить чашу в семнадцать литров, когда тот не смог, то царь отправил его в погреб, где того и придушили.

Опричники носили особую одежду, черную, похожую на монашескую. Но под грубую рясу часто надевали дорогие одежды, шелка, меха и драгоценности.

Широко известно, что опричники должны были возить с собой два главных символа - собачью голову и метлу. Голова подвешивалась к шее коня, метла примерно где колчан у всадника. Это действительно подтверждается несколькими источниками.

Символизм здесь мог быть очень разнообразный. Собака как библейский образ, это нечистое животное, но и орудие божьего наказания. В восточнославянском фольклоре собаки тесно связаны с нечистой силой. Возможно, так опричники символизировались как адские силы (еще и черная одежда) на службе царя.

В славянской культуре метла - мощный магический артефакт, использовавшийся для избавления от опасности, очищения от скверны. (Например, считалось, что если поставить метлу вверх прутьями у порога, ни одна ведьма/колдун не сможет войти). В сказках богатыри уничтожают вражьи силы помелом.

Казни

Утопление в воде было одним из самых массовых способов казни при Грозном. Здесь есть один момент, который достаточно явно виден в казнях этого периода. Нужно было не только убить человека, но покарать его душу, лишить покаяния и нормального погребения, что по понятиям того времени гарантировано означало отправление в ад.

Вода во многих мифологиях это граница между мирами. Вода вход в потусторонний мир, ад. Также она дом для нечистой силы (но водная преграда была и способом отгородиться от зла). Таким образом, утопленных прямо отправляли в преисподнюю.

Во время массовых утоплений казнимых связывали попарно, перебивали ломами ноги или вовсе отрубали их. Также могли привязать человека к увечной лошади и загнать ее в воду. Топили казнимых и в болотах.

К сожжению во времена Ивана Грозного приговаривали нечасто. Русской особенностью было то, что сжигали не обложив хворостом, а в срубе. Особым способом сожжения был взрыв человека порохом. Так были казнены люди конюшего Федорова. Их согнали в сарай, набили порохом и подожгли.

Бывший стрелецкий начальник Никита Казаринов-Голохвастов в разгар репрессий 1570 года попытался укрыться от них, постригшись в монахи. Царь заявил, что если Казаринов хочет побыстрее попасть на небо, он ему поможет. Монаха посадили на бочку пороха и взорвали.

Расчленение на части как казнь очень древний способ, в Древнем Риме применялся к несостоятельным должникам. Упоминается у Шекспира в этом контексте. В “Джентльменах” когда Микки требует у своего врага фунт плоти за обиду, это прямая отсылка к Барду.

На Руси эта казнь применялась нечасто до Ивана Грозного, зато при нем стала излюбленной. Шинковались люди и заживо и посмертно, это тоже было связано с неким осквернением убитого, чтобы помешать ему получить посмертие. Это называлось посечь в “пирожные мяса”, то бишь, фарш.

Был и более жестокий вариант казни, разрезание по суставам, позаимствованный у монгол. Как я уже говорил, так казнили Висковатого. По одному описанию, его подвесили вниз головой и придворные подходили и отрезали у казнимого по куску. Некий подьячий отрезал у Висковатого “тайные уды”, отчего тот быстро умер, чем сильно разозлил Грозного.

Травля зверьми тоже древняя казнь и тоже мало применялась на Руси до Грозного. “Ошить медведно”, это когда человека зашивали в медвежью шкуру и травили собаками. Делали и наоборот, человека отдавали на растерзание медведю.

(Держать медведя на цепи, это вовсе не западная клюква, а практика, популярная у богатых русских дворян еще в 19 веке, вспомним “Дубровского”)

Иногда царь устраивал настоящие гладиаторские бои. Однажды, расправляясь с монахами, он приказывал давать каждому из них рогатину и натравливал зверя. Только последний монах сумел заколоть зверя, но умер от ран.

И здесь возможен библейский символизм. Пророка Елисея дразнили мальчики за лысину, бог наслал на них двух медведиц, которые растерзали 42 отрока. Правильно воспитывайте детей.

Что касается пыток, то излюбленным способом опричников была дыба. У дыбы есть две основных разновидности. Растягивание при помощи воротов использовалось в основном в Западной Европе, а подвешивание за руки вверх, часто с выворачиванием суставов, на Руси. Не перепутайте.

***

Беды любят приходить к людям вместе. Уже двадцать лет шли почти непрерывные войны и государственные поборы, конечно же, повысились. В 1568-69 годах к этому добавились природные бедствия и разразился голод. Цены на хлеб повысились в 7-8 раз. В 1570 году из Европы занесли чуму. Грозный принял энергичные и местами драконовские меры. Были расставлены карантинные заставы, разосланы чиновники вести мониторинг ситуации. Сохранилось письмо царя к М. Гвоздеву, одному из посланников: писал М. Гвоздеву: «Ты для которово нашего дела послан, а то забываешь, большоя бражничаешь, и ты то воруешь!» Царь велел: «.. .поветреныя места. .. крепить засеками и сторожами частыми» и смотреть, «чтобы из поветреных мест в неповетреные места не ездили нихто, никаков человек, никоторыми делы. ».

Дело довершил набег крымцев на Москву в 1571 году, который во многом и положил конец опричнине, о чем в следующем посте.

Продолжение следует

@nikakoff @acethelittle, спасибо за донаты!

Литература

Альшиц Д. Начало самодержавия в России

Кобрин В. Иван Грозный

Курукин. Повседневная жизнь опричников

Скрынников Р. Иван Грозный

Флоря Б. Иван Грозный

В литературе встречается, что царский "побег" произошел спонтанно, под влиянием эмоций и чуть ли не безумия. На самом деле, факты показывают, что отъезд царя был тщательно им спланирован. Это доказывает сбор икон, который происходил не один день, то что войско подбиралось заранее, так как это были люди, отобранные из многих городов. То, что дворяне ехали с семьями, означает, что для них были уже заранее подготовлены места. Вряд ли женщин и детей собирались содержать зимой в палатках.

Известно, что в 1572 году казну вывозили на 450 подводах (телегах). Предположим, что восемь лет до этого казна была вдвое меньше, но и так получается 200 телег, не считая других, под вещи и припасы. Все это нужно было приготовить заранее.

(Кстати, можно дать оценку, сколько весила царская казна. Грузоподъемность средней телеги 750 кг. Умножаем на 200, получаем 150 тонн. Предположим, что только половина из этого драгоценные металлы. Получим 75 тонн. Предположим, что золото и серебро в казне было в соотношении 1:10, таким образом, там могло быть более 7 тонн золота и почти 70 серебра).

В общем, у нас получается картина, изображающая отъезд царя как точно рассчитанный тактический ход, предусматривающий сопротивление элиты следующим шагам царя. Уйти на безопасное расстояние, собрать силы, укрыть семьи и ценности. И все это в обстановке секретности, чтобы не дать противнику воспрепятствовать.

А “противник”, то есть столичная высшая знать был в полном недоумении. Все гадали, что означают действия царя и чем закончатся. Было только смутное ощущение, что назревает что-то значительное.

Тем временем царь Иван Васильевич перешел к следующим пунктам своего точно рассчитанного плана. И все его последующие действия выдают безукоризненный политический расчет.

3 января 1565 года царь отправляет в Москву две грамоты. В первой, обращенной к митрополиту Афанасию, говорилось, что “царь гнев свой положил” на все без исключения группы элиты, включая и ее низы. Бояре, воеводы и приказные люди растаскивали казну, изменяли и уклонялись от обязанности защищать государство, а духовенство их в этом покрывало. Когда же царь собирался вредителей наказать, то священники, бояре и дворяне вставали горой за преступников. Поэтому царь “от великие жалости сердца, не хотя их многих изменных дел терпети, оставил свое государьство и поехал где вселитися, иде же его, государя, бог наставит”, то есть, отрекся от престола. Я устал, я ухожу, короче, а вы е.. правьте, как хотите.

Казалось бы, почему боярам не принять “отставку” царя и начать весело пилить бюджет? Не все было так просто.

Первый, и самый очевидный из политических маневров Грозного состоял в том, что была отправлена вторая грамота, к простолюдинам столицы. Что было там в подробностях, мы не знаем, но известно, что было сказано «чтобы они себе никоторого сумления не держали, гневу и опалы на них никоторые нет».

Д. Альшиц утверждает, что все время отсутствия царя его агенты всячески разжигали антибоярские настроения простых горожан. Так, или иначе, известно, что москвичи собрались в разгоряченные, возможно, вооруженные толпы и обратились к митрополиту “чтобы били челом государю и великому князю, чтобы над ними милость показал, государства не оставлял, их на разхищение волком не давал, наипаче же от рук силных избавлял, а хто будет государских лиходеев и изменников, и они за тех не стоят и сами тех потребят”. Таким образом, расчет царя был абсолютно верным, низы Москвы встали целиком на сторону Грозного. Видимо, в памяти торговцев и ремесленников были очень живы картины произвола над ними знати в пору малолетства Ивана. Вспоминая восстание 1547 года, легко представить поголовное истребление элиты московскими низами.

Были и другие расчеты. Царь выступал за ограничение прав узкой верхушки, вряд ли на их защиту боярам удалось бы поднять дворянское войско, да еще и на законного государя. Тем более, эти права, в отличие от Европы не были письменно зафиксированы и царь не давал присяги их защищать.

Еще дед Ивана Грозного объявил Московское государство последним оплотом православия, а себя его главным защитником. Его внук также любил на это напирать, скорее всего, искренне в это веря. Выступить против православного царя, покорителя мусульман, в условиях борьбы против иноверцев было для бояр психологически невозможно. И они капитулировали.

Уже 5 января в Александрово явилась делегация из думных бояр и духовенства. Слобода представляла из себя укрепленный лагерь, и поначалу бояр туда не пустили, только духовенство. Священники стали слезно упрашивать Ивана Васильевича вернуться на царство и переговорить с боярами. Царь «уступил». Бояре просили Грозного вернуться на его условиях.

Олды, помните замечательную рекламу банка «Империал» (покойся с миром), эпизод про Грозного? Царь толкает речь перед народом, обвиняет бояр и заявляет, что устанавливает самодержавие. Когда мужичок из народа спрашивает, на каких условиях, Иван Васильевич эпично отвечает вполголоса: «После узнаете».

Хотя некоторые слова Грозного переданы вполне точно, но последняя фраза придумана для пущего драматизму. Потому что царь Иван свои условия тогда, в Александрово, изложил вполне прямолинейно.

Главных было два. Первое, по своему усмотрению налагать опалу и казнить изменников и непослушников. Второе – учредить опричнину.

Введение опричнины

Чтобы лучше понять значение опричнины, нужно хотя бы кратко рассмотреть, как же осуществлялась власть государя до того.

Хотя великий князь, затем царь обладал высшей властью, он всегда управлял совместно с Боярской думой, высшим совещательным органом. Дума и царь действовали вместе, составляя единую государственную власть. Это было выражено в формуле «Государь указал и бояре приговорили».

Мы обычно употребляем термин бояре в неформальном смысле, как неопределенную верхушку знати. Но официально «боярин» было званием, которым жаловал государь, и которое давало право находиться, собственно, в Думе. По прочной традиции, в это звание жаловали как раз из верхушки знати, самых сильных родов, которых было где-то два десятка.

Полномочия думы: объявление войны, заключение мира, сбор налогов,принятие законов, обсуждение наиболее важных жалоб, контроль дипломатической переписки, принятие иностранных послов, выполняла контрольные функции надзора за наместниками, позднее – за волостелями, принимала участие в судебных разбирательствах.

В Думу, кроме бояр, входили также окольничие, думные дворяне и думные дьяки. Членов думы царь часто назначал на высшие военные и административные посты. Таким образом, бояре были политической элитой, ниже находился госаппарат, разделенный на приказы, условно, министерства и местные власти во главе с воеводами.

Отношения царя и бояр были запутанными и управлялись не правом, а обычаем. Государь мог наказать боярина за проступок, но обязательно в присутствии остальных и дав возможность оправдаться. Стандартным наказанием была опала. Утверждение опалы было в форме ритуала. Царь бил боярина по губам, затем думный дьяк выщипывал ему бороду. Виновнику запрещали приближаться к государю, он должен был ездить в черной одежде и снимать шапку перед всеми.

Опалу могли позже снять. Здесь большую роль играл механизм поручительства. Митрополит и епископы могли «печаловаться» за опального. Если правитель его прощал, то виновный давал новую клятву верности. Если он снова совершал проступок, его отлучали от церкви.

Бояре тоже могли просить за опального, но поручались деньгами, вносили за него залог. Суммы были солидными, и если прощенный, например, сбегал, то деньги переходили в казну.

Вот это поручительство было неким механизмом обратной связи между царем, церковью и боярством. Если за опального просило очень много народа, значит, верхушка была недовольна государем, и ему следовало изменить политику.

Вот этот механизм и пытался сломать Иван Грозный, вытребовав себе право карать по своему произволу, без всякого противодействия верхушки.

Обычно опричнину сводят к казням, террору. Казни были действительно важным признаком опричнины как политического явления, и о них будет еще много сказано. Но террором опричнина далеко не ограничивалась, это было глубокое социально-политическое изменение. В чем же оно заключалось?

Название опричнина происходит от древнерусского “опричь”, кроме. Это позволило князю Курбскому придумать каламбур, назвав опричников кромешниками. Выражение “тьма кромешная” буквально означает тьма внешняя, за пределами любого света. Согласно религиозным представлением, такая тьма стоит в аду. Соответственно, опричники это адские слуги.

Но в слове опричнина не было ничего адского. До Ивана Грозного оно использовалось для обозначения “вдовьего удела”. После смерти князя все его владение делилось между сыновьями кроме (опричь) удела вдовы, на ее прожитье до конца жизни.

Согласно указу от февраля 1565 года вся территория страны делилась на опричнину и земщину. Земщина это те области, где сохранялся старый порядок, управление Боярской думой. А вот опричные земли становились личным уделом царя, где его власть была абсолютной.

В опричнину вошли преимущественно северные и северо-западные земли Московского государства. Кроме не совсем ясных политических расчетов были вполне прозрачные экономические. Были взяты под царский контроль все районы добычи соли. Это был стратегический товар того времени, приносивший большой и стабильный доход. Территории, примыкавшие к Белому морю были также очень важны как торговые. Также опричными становились земли вокруг Александровой слободы, неофициальной столицы опричнины, а также часть районов Москвы. Царь оставил за собой право забирать в опричнину и другие земли и города, чем потом и пользовался.

Для управления опричниной были созданы особый двор и особая Боярская дума, приказные люди и войско. Неофициальной столицей опричнины была Александрова слобода. На расходы по созданию опричнины царь взял с земщины налог в 100 тысяч рублей. Стоимость средней деревни тогда 100-200 рублей, годовой(!) оклад придворного невысокого ранга 5-6 рублей, наивысший боярский 400 рублей.

Разделение на опричнину и земщину было далеко не только территориальным, но, в первую очередь, социальным. Дело в том, что из опричной территории выводили всех знатных людей, которых царь не хотел там видеть, и наоборот, заселяли в опричнину специально подобранных туда людей. Соответственно, у выводимых людей отбирали землевладение и заменяли его другим. В этой политике не было ничего принципиально нового. Так, например, вывел новгородских бояр Иван III, когда усомнился в их благонадежности. Новым было то, что теперь выводилась и знать коренных московских территорий.

У тех, кто отбирался в опричнину, тщательно проверялась родословная на предмет связи с родами, которые вызвали недовольство Грозного. Естественно и сами они проверялись на лояльность. Опричная знать давала клятву верности царю и, по некоторым свидетельствам, обязывалась под страхом тяжелого наказания не иметь никаких дел с земской.

Конечная цель опричнины остается до сих пор спорной, но промежуточная, кажется, ясна. Это раскол знати на две части, так же как и раздел территории. Старое доброе “разделяй и властвуй”. Конфискация владений коснулась тысяч людей, причем они были совершенно разных слоев, от высшей аристократии до захудалого дворянства. Почему же знать не взбунтовалась?

И здесь царь Иван показал себя блестящим политическим тактиком. Опричной знати давался ряд преимуществ. При переселениях опричники наделялись землей гораздо щедрее, чем земские, освобождались от ряда налогов, давался и ряд других привилегий.

Кроме чисто материальных были и карьерные соображения. Напомню, что все военные и гражданские должности в государстве распределялись согласно знатности. Это называлось местничество.

Часто встречается утверждение, что в опричнину брали худородных, простолюдинов. Частично это верно, но простолюдины никогда не занимали в опричнине важных постов. Другое дело аристократия “второго эшелона”. До опричнины ей самых важных постов не светило, но теперь открывались самые блестящие перспективы.

Возвысившиеся опричники готовы были зубами и ногтями защищать полученное, а для этого нужно было защищать царя и новые порядки. Расчет Грозного полностью оправдался.

За опричными переселениями стояли тысячи бытовых трагедий. Хотя вывод не был опалой, а тем более казнью, и положено было владение компенсировать, можно представить, каково было людям, владевшим вотчиной (личным землевладением) поколениями, покидать родовые гнезда и переселяться неведомо куда. Да и помещики, хотя и жили на землях, данных князьями, тоже частенько жили на них поколениями. Не зря их называли “служилые люди по отечеству”.

Кроме того, приходилось месяцами обивать пороги приказов, занимаясь волокитой. Подавать челобитные, проходить верстание, получать грамоты, часто самому искать подходящее поместье. На примере нескольких дворянских семей по писцовым книгам выяснили, что в среднем между выселением и устройством в новом поместье проходило полтора года.

Все же были исключения. Некий ловкий земский дворянин, Андрей Михалков, умудрился оставить за собой владение в опричнине, хотя это вроде бы было строго запрещено.

Так как опричников наделяли землей по повышенной норме, то государству приходилось наделять выселенных земских “черными”, то есть государственными землями. Вряд ли это радовало “черных” крестьян, ведь до этого над ними стоял только князь. Сплошь и рядом наделения были неравноценными, а если и были справедливыми, то часто вотчина заменялась поместьем, то есть теперь хозяин становился обязан за него служить.

Одно из долгосрочных последствий опричных переселений было то, что рвались социальные связи между соседями, утрачивалась сплоченность дворян на местах, а стало быть и способность к сопротивлению. Видимо, на это и был расчет.

Впрочем, расколоть знать тогда особого труда не составляло. Многие получили дворянское звание буквально накануне. При присоединении Новгорода, Рязани и других земель на рубеже 15-16 века поместьями там наделялись некие “псарь Данилко”, “дьяк Ермола” и даже “истопник Антон”.

Основная масса помещиков была довольно бедна, в середине 16 века средний новгородский дворянин имел 20-25 крестьянских дворов. Если происходили голод или эпидемия, и крестьяне вымирали, нередко помещикам приходилось пахать землю своими руками. Они являлись на воинские смотры в лаптях и слезно жаловались, что служить “невмочь”.

Так что если бы кто-то сказал какому-нибудь боярину Шуйскому, хозяину тысяч гектар и сотен деревень, что он относится к одному классу с помещиком Ивашкой-Вострой саблей, тот бы возмутился, как его, представителя благородного рода можно сравнивать с безвестным служилым человеком, может быть, вчерашним холопом. А для Ивашки боярин - “богатина”, виновник его бедствий и тяжести службы. Так что натравить его на бояр особого труда не составляло, тем более, бедный дворянин мог очень серьезно поправить в опричнине свое благосостояние.

Начало террора

В первые дни опричнины было казнено несколько человек: князь Александр Горбатый, его сын Петр и тесть Головин. Самый видный из них был, конечно же, князь Александр. Он был героем взятия Казани, блестящим полководцем, но ко времени Ливонской войны впал в немилость, возможно, за то, что перечил царю.

Князь С. Ростовский лет десять до того пытался бежать в Литву, но его схватили. Тогда он отговорился тем, что по малому уму заблудился (со свитой в 200 человек) по дороге в свое поместье. Царь тогда его простил, теперь припомнил. Князей И. Кашина и Д. Шевырева также казнили, причем последнего посадили на кол. По легенде, сидя на колу Шевырев распевал религиозные гимны, но это не точно.

Еще несколько бояр постригли в монахи. Судя по всему, масштаб казней в первые два года опричнины был не особенно высок. Гораздо больше в первый год подвергли опале и ссылке. Около 180 человек были сосланы в Казань. В основном это были князья ярославские и ростовские. Их огромные землевладения были конфискованы, взамен были даны поместья в казанских землях.

В 1566 году опричная политика сильно смягчилась. Казни прекратились, в мае большей части казанских ссыльных разрешили вернуться домой и даже вернули поместья. Правда, самые влиятельные князья остались в Казани.

Затихла война с Литвой, в Москву прибыло польско-литовское посольство, начались переговоры. Литовцы предлагали оставить все как есть, поделить Ливонию по захваченным сторонами территориям. Русское правительство требовало Ригу. Переговоры зашли в тупик. Тогда царем в конце июня 1566 был созван земский собор. На нем, кроме бояр и дворян присутствовали купцы. Собор принял решение продолжать войну.

Пожалуй, это был один из наибольших провалов дипломатии Грозного. Возможно, что Ливонскую войну удалось бы закончить уже в том году, получив удобный выход в Балтику.

Значение Земского собора 1566 года не ограничивается внешней политикой. Это был вообще первый достоверный собор, с известными составом и повестками обсуждения. Удивительное дело, что в разгар опричнины, которая у большинства ассоциируется только с репрессиями, произошел шаг к общественному представительству. Этот собор показывает, что Грозный был достаточно гибким политиком, и когда хотел (или мог), то не ограничивался одними репрессиями.

Но если царь планировал примириться с знатью, то он просчитался. Прекращение казней и уступки наоборот дали надежду аристократической оппозиции, что удастся вовсе отменить опричнину. Сначала боярские кланы начали действовать через церковь.

19 мая оставил пост митрополит Афанасий, и нужно было выбрать нового. Царь сам предложил кандидатуру архиепископа Казанского Германа Полева. Вопрос, казалось, был решен, и Полев уже въехал в митрополитские покои. Но тут же начал поучать царя, грозить ему страшным судом и требовать отменить опричнину.

Грозный разозлился, заявил, что ты, мол, еще не выбран, а уже вые пытаешься управлять царем и изгнал Полева обратно в Казань.

Новым кандидатом стал человек совершенно неожиданный. Обычной практикой были выборы из московских или подмосковных епископов, хорошо известных царю. На этот же раз кандидатом стал мало кому известный настоятель Соловецкого монастыря Филипп (Федор) Колычев.

Отпрыск боярского рода, он с детства тяготел к молитве и книгам. Хотя и нес воинскую службу, но то, что Федор не женился до тридцати лет, говорит о его желании уйти в монахи. Когда ему было тридцать, Федор вынужден был бежать из Москвы в связи с участием своих родственников в мятеже Андрея Старицкого. Он пешком дошел до Соловков, постригся там в монахи под именем Филиппа. Молодой боярин стойко переносил тягости монастырского житья наравне со всеми.

Всего через восемь лет престарелый игумен (настоятель) Алексий предложил монастырскому собору Филиппа как своего преемника, и тот был избран.

Новый игумен показал себя как блестящий администратор, да еще и с инженерным уклоном. При его руководстве началось большое строительство. Озера острова были соединены каналами, на них были поставлены мельницы, было построено множество хозяйственных сооружений, стали применяться механические приспособления. Монастырь стал центром процветающего хозяйства. Игумен в миру мог бы сделать неплохую чиновную или коммерческую карьеру, ни до, ни после него такого предприимчивого настоятеля на Соловках не было.

В Москве Филипп быстро стал одним из виднейших вождей оппозиции. Он поставил царю условием своего согласия на сан отмену опричнины. Царь, вместо того, чтобы отправить Филиппа вслед за Германом, почему-то стал его уговаривать, и Колычев все же согласился стать митрополитом, не вмешиваясь в политику.

Оппозиция на этом не остановилась, и во время Земского собора 1566 или сразу после него, 300 крупнейших знатных людей подали царю челобитную с жалобами на опричников, и, возможно, с просьбой отмены опричнины. Царь разгневался и приказал всех челобитчиков бросить в тюрьму. Большинство через несколько дней выпустили, но пятьдесят были признаны зачинщиками и биты палками, троим урезали языки, а троих обезглавили. Видимо, с этого момента Грозный отказался от политики компромиссов.

Вместе с тем, царь, судя по всему, чувствовал себя очень неуверенно. Он забрал в опричнину Кострому и так увеличил опричное войско, заодно разгромив оппозиционно настроенных тамошних дворян, построил в Москве, а затем в Вологде мощные укрепленные резиденции. В Кирилловском монастыре он тайно вел переговоры с настоятелем о возможном своем там пострижении, и даже подобрал себе келью.

Тем временем русско-литовские переговоры окончательно зашли в тупик и стороны начали готовиться к новому раунду войны. В Литве прекрасно знали о том, что русская знать очень недовольна царем и решили это использовать.

Литовское правительство отправило письма самым могущественным боярам с предложением перейти к себе на службу или организовать заговор против царя. В числе прочих письмо получил и Иван Челяднин-Федоров.

Совсем недавно боярин был конюшим. Это был один из самых престижных чинов при московском дворце. (Аналоги на Западе - лорд-констебль, коннетабль, шталмейстер). Его уважал и ему доверял царь. И не зря. Челяднин обладал редким для тогдашнего чиновника качеством - он был исключительно честен и никогда не брал взяток. Кроме того, судил всегда справедливо и был очень популярен среди жителей столицы.

Судя по всему, он участвовал в оппозиционном движении 1566 года и впал в немилость. Грозный отправил его воеводой в Полоцк, что было сильным понижением. Несмотря на это, воевода не откликнулся на предложение литовцев, а показал их письмо царю. Грозный произвел сыск и тогда поверил в невиновность бояр.

По его приказу бояре даже написали издевательские ответы литовскому правительству. Но осенью 1567 года царь снова почувствовал страх свержения и провел секретные переговоры с англичанами о возможности получить в Англии убежище.

Тем не менее, Грозный подготовил поход в Литву, но, едва начав его, отменил и помчался в Москву. Царь узнал о боярском заговоре.

Князь Владимир Старицкий, кузен царя и первый после него претендент на трон, рассказал брату о том, что бояре предлагают ему престол. Доказательств заговора у Грозного не было, поэтому он приказал брату поговорить с Челядниным и попросить его назвать людей, которые его поддержат на случай заговора. Старицкий так и сделал, и Грозный, получив список, приступил к репрессиям.

Был ли заговор реальным, или просто бояре вели крамольные разговоры, типа “если свергнем царя, кого на престол поставим”, мы не знаем, и наверное никогда не узнаем. Но этот заговор дал повод Ивану Грозному перейти уже к широким репрессиям.

Продолжение следует

@acethelittle, спасибо за донат!

Литература

Альшиц Д. Начало самодержавия в России

Кобрин В. Иван Грозный

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским

Скрынников Р. Иван Грозный

Флоря Б. Иван Грозный

Грозный: что случилось с моим сыном?!

Кормилица: он утонул.

Но через много лет Грозный все это "припомнил" советникам, Старицким и боярам.

В конце 1559 года царь рассорился с Сильвестром. Строгий и деспотичный советник старался держать Ивана в подчинении. Но внушительный тон и слова о Божьем суде могли произвести впечатление на семнадцатилетнего юнца, но не на тридцатилетнего мужа. К этому времени определенно сложились политические взгляды царя, и в них никто не мог навязывать волю самодержцу.

Алексей Адашев еще в начале 1560-го руководил дипломатией. В мае того же года Грозный отправил его в Ливонию, в довольно высоком командном чине, но в этом уже можно было рассмотреть опалу. Царь начал сваливать неудачи в войне на советника. Когда взяли Феллин, одну из важнейших ливонских крепостей, царь приказал Адашеву стать там воеводой. Это было сильное понижение, как если бы министра поставили на пост мэра. Фактически, царь отстранил советника от управления государством.

Сильвестр попытался помочь товарищу, но царь не поддавался. Тогда протопоп заявил, что он уходит на покой в монастырь. Наверняка, Сильвестр надеялся, что Грозный будет умолять его остаться. Но царь не только отпустил бывшего наставника, но и благословил его.

Тем временем, Грозный отнял земли у Адашева, впрочем, наделив его другими, но менее важными. Второй воевода в Феллине затеял с Адашевым унизительный местнический спор, и царь, вместо того, чтобы поддержать бывшего советника, перевел его в Юрьев, не дав никакой должности.

На дальнейшую судьбу и Сильвестра, и Адашева повлияла смерть жены Грозного, царицы Анастасии. Есть устойчивое мнение, что царица оказывала благое воздействие на вспыльчивого царя. Он ее действительно очень любил, и она действительно могла влиять на решения Ивана. Царица тяжело заболела осенью 1559, и так и не оправилась. 7 августа 1560 она умерла. Ей было примерно 25 лет.

Анастасия на памятнике тысячелетия руси, между Сильвестром и Адашевым. А где Грозный? А нету!

Царица любила вышивать. Пример творчества

У Сильвестра и Адашева были с Анастасией неприязненные отношения. После ее смерти родственники, Захарьины, стали нашептывать царю, что жену околдовали и сжили со свету зловредные советники. Грозный отнесся к обвинениям серьезно и организовал комиссию по выявлению колдовства - вполне обычное дело по временами 16 века. Но к каким выводам пришла эта комиссия, неизвестно. Адашев умер под стражей от "огневицы", а Сильвестр сослан в Соловецкий монастырь, где и закончил свои дни.

Несколько лет назад гробница царицы Анастасии была вскрыта для изучения. Кстати, отлично сохранилась ее коса. Вот волосы-то и были исследованы. Оказалось, что содержание ртути, мышьяка и свинца в них многократно повышено. Конечно, первым делом это попытались объяснить использованием лекарств и косметики того времени, которые содержали эти полезные вещества в больших дозах. Но даже если допустить, что царица пользовалась косметикой и лекарствами каждый день, содержание ядов все равно слишком высоко. А вот кто, возможно, отравил Анастасию, скорее всего останется загадкой.

Ссылки на исследования тыц тыц

Иван Грозный, безусловно, был привязан к Анастасии, но это не помешало ему уже через две недели начать хлопоты по второму браку. Через год он женился на кабардинской княжне с нежным именем Кученей, крещеной как Мария, Мария Темрюковна.

После отставки Адашева и Сильвестра царь затеял политические перестановки. Он окружил себя родственниками покойной жены, Захарьиными, фактически передав в их руки власть. Таким образом, Иван попытался усилить свою власть, ведя правление руками лично преданных и зависимых людей. Старая влиятельная знать оказалась оттеснена на обочину политики. Естественно, боярство возмутилось.

Также вызывало возмущение и усиление позиций чиновничьего аппарата. Курбский, главный оппозиционер эпохи, позже напишет, что мерзких чиновников еще и выбирают из незнатных людей, поповичей, а то и всенародства.

Новая земельная реформа перераспределила землевладения, ущемив крупную аристократию.

Ущемленные, но не сломленные бояре смотрели в сторону Литвы как на убежище и помощь. Перебежал в Литву уже упомянутый Вишневецкий, пытался бежать глава Боярской думы Бельский. За него, кстати, встало горой боярство и царь его простил, а потом Бельский и вовсе возглавил Думу. Пограничный князь Воротынский был заподозрен в намерении перевести свое владение в Литву. Что характерно, официально его обвинили не в этом, а в колдовстве. Князя приговорили к заключению.

В 1562-64 годах количество конфликтов между царем и элитой непрерывно растет. Что характерно, репрессии носят сравнительно мягкий характер. Князя Курлятева за “великие измены” постригли в монахи. Сопротивление росло. За князя Воротынского боярство внесло залог в 15 тысяч, специально увеличенный царем. За такие деньги можно было купить около 50 деревень.

Побеги в Литву стали таким обычным делом, что в 1564 году летописец с удовлетворением отметил: «В государеве вотчине в городе Полотце всякие осадные люди, дал Бог, здорово: а толко один изменник государьскои убежал с сторож к литовским людям, новоторжец сын боярский Осмой Михайлов сын Непейцына». Бежали прямо из действующей армии. В Литве это встречали с большим удовлетворением. На сейме 1563 года король заявил, что «надеется на то, что, если бы только войско его королевской милости показалось на Москве (то есть на русской территории. — Б.Ф.), много бояр московских, много благородных воевод, притесненных тиранством этого изверга, добровольно будут приставать к его королевской милости и переходить в его подданство со всеми своими владениями».

Летом 1563 года царь Иван получил донос от сидящего в тюрьме дьяка своего двоюродного брата, Владимира, что тот с матерью чинят некие неправды. Официальное расследование все подтвердило, к сожалению, неизвестно, что за неправды. Судя по всему, участие в заговоре по возведению Владимира на престол. Иван брата простил, но тетку постриг в монахини.

По мере усиления сопротивления знати репрессии становились более жестокими. Возможно, зависимость была и обратной. На передний план среди сподвижников царя выдвигалась фигура Алексея Басманова, чей сын, Федор, становился фаворитом царя. Басманов, судя по всему, был сторонником жесткой линии.

В начале 1564 года случилось поражение русской армии при Уле, о чем я писал в прошлой части. Грозный подозревал то, что его планы выдала в Литву боярская оппозиция и приказал казнить двух бояр, которых считал виновных больше всех - Репнина и Кашина. Это были герои взятия Полоцка.

В “Истории” Курбского об этом рассказано так. После отставки Сильвестра царь все чаще стал устраивать пиры с увеселениями. Во время одного из них царь с приятелями пустились в пляс со скоморохами. Репнин стал громко выговаривать царю за греховное поведение. Тот попытался урезонить боярина, надел на него маску и предложил присоединиться к веселью. Но тот сорвал маску и растоптал ее ногами. Тогда Грозный приказал вытолкать Репнина взашей, а затем и вовсе казнил. Хоть это, скорее всего и выдумка, но она хорошо передает, что боярство не поддавалось запугиванию казнями.

Репнин негодуэ

Тем временем, внешнеполитическая обстановка для Русского государства сильно осложнялась. После славного взятия Полоцка, как я писал в прошлой части, начались неудачи. Крымский хан вторгся в Россию дважды, в 1562 и, гораздо масштабнее, в 1564 годах. Россия втягивалась в тяжелую войну на нескольких фронтах. И в этой обстановке бежит к врагу Ивана Грозного, Сигизмунду II, русский наместник в Ливонии, Андрей Михайлович Курбский.

Первый диссидент

Род Курбских происходил, ни много, ни мало, из боковой ветви ярославских Рюриковичей. Так что князь был аристократом высокого ранга. Почти ровесник Ивана IV, старше его всего на три года, наверное, это помогло им сдружиться. Смолоду князь был храбрым воином, успешно участвовал в казанском походе, руководил штурмом города, был несколько раз тяжело ранен.

Видимо, во время казанского похода молодые люди сдружились. То, что царь и князь были друзьями, доказывает, что Иван Васильевич много раз брал Курбского с собой в поездки, в немногочисленную свиту, поручал ему не по возрасту ответственные задания, отправлял в важнейшие походы. Да и в целом, факт их дружбы подтверждают все историки.

На чем они сошлись? Может, вместе они разрабатывали планы походов, князь был талантливым полководцем. А может, как предположил историк Борис Флоря, на почве любви к книгам и глубокой религиозности. Так или иначе, Курбский был одним из самых близких царских сподвижников.

С началом Ливонской войны Курбский постоянно находится на театре боевых действий, возглавляя ответственные операции. Сражается блестяще, исключая неудачу под Невелем в 1562 году. Гораздо позже, в переписке, Иван Грозный издевался над Курбским за это поражение, говоря, что князь с 15 тысячами проиграл четырехтысячному литовскому войску. Современные исследователи считают, что царь сильно завысил численность русских войск и значение самого поражения, которое, скорее, было ничьей.

Но некоторые исследователи считают, что с этого момента началась царская немилость над Курбским. Сомнительно, потому что никаких последствий для князя позже не было. Наоборот, Грозный взял его с собой на осаду Полоцка, а затем назначил воеводой в Юрьеве, что означало и власть наместника над всей русской Ливонией.

В должности юрьевского наместника можно увидеть некое зловещее предзнаменование. Ведь это была последняя должность Адашева перед арестом и смертью. Но на власть Курбского в Юрьеве никто не претендовал, никто не унижал его, тем более, не арестовывал. Князь пробыл на должности год, вполне благополучно.

Но однажды ночью, 30 апреля 1564 года, Андрей Курбский спустился по веревке со стены города и с несколькими верными слугами ускакал в город Вольмар, где стояли литовцы. Он это сделал настолько поспешно, что бросил жену и все имущество.

Князь явно чего-то боялся, но страхи его, по крайней мере внешне, были преувеличены. В любом случае, в начале 1564 года жизни Курбского ничего не угрожало, даже если он и находился в опале у Грозного, что подтверждается слабо.

Б. Флоря считает, что Курбский боялся обвинения в ереси, так как вмешался в церковную политику на стороне нестяжателей, оппозиционного крыла в православной церкви.

Сам Грозный действительно подтвердил, что прознал о неких “изменных” делах князя и собирался его наказать, но клялся царским словом, что не собирался казнить Курбского, а только убавить почестей и отобрать земельные владения. Что же за изменные дела могли быть?

Позже царские послы в Литве утверждали, что Курбский участвовал в заговоре князя Владимира Старицкого. Так ли это, трудно установить. Гораздо больше намеков на сотрудничество князя с литовцами.

Один из лучших специалистов по эпохе Ивана Грозного, Р. Скрынников, прямо и резко обвиняет Андрея Курбского в измене. В доказательство этого он приводит ряд фактов.

После смерти Курбского в Литве его наследники предоставили письма польского короля и литовского гетмана, звавшие князя на службу и предлагавшие приличное вознаграждение. Правда, такие же письма рассылались и другим русским служилым людям. Переманивать людей у противников было тогда обычной практикой.

В 1563 году ливонский граф Арц тайно предложил Курбскому сдать ему замок Гельмет. Но кто-то выдал графа литовским властям и его колесовали. В Ливонии ходили слухи, зафиксированные в хрониках, что это сделал Курбский.

В Юрьеве князь занимал деньги, а перешел границу с мешком золота. С ним было 30 дукатов, 300 золотых и 500 серебряных талеров, и всего 44 московских рубля. Дукаты тогда использовали в качестве награды за службу, как ордена. Их нашивали на шапки или рукава.

Пфф, копейки!

Позже Курбский жаловался, что его землевладения конфисковала казна, так что это были деньги не за их продажу. Так откуда они?

Деньги, кстати, Курбскому счастья не принесли. В ливонском городке Гельмете их все отобрали, а в другом замке отняли даже шубу. Позже Курбский подаст на грабителей в суд, откуда мы и узнаем о его богатствах.

По утверждению Скрынникова, в Литве князь немедленно сдал всех ему известных сторонников и агентов Москвы. Но на этом его служба новому хозяину только начиналась. Об этом позже.

Конечно, князь Курбский был не рядовой фигурой, и его бегство стало крупным политическим событием. Тем более, вслед за ним и по его примеру перебежало еще несколько десятков бояр и дворян. Но вряд ли бы он прославился без одного обстоятельства.

Начало знаменитой переписки

Почти сразу приехав в Литву, Андрей Курбский отправил письмо с оправданием-обвинением в адрес царя Ивана. Тот ему ответил, и завязалась самая громкая переписка века. Потому что послания были не просто личными письмами, а публицистическими произведениями, обосновывавшие некие идеи.

Курбский, благодаря этому стал первым русским диссидентом, если можно так выразиться. Он заложил славную традицию политической критики власти, находясь на безопасном расстоянии от оппонента.

(Во избежание приписывания мне каких-нибудь охранительных, “ватнических” идей, скажу, что считаю политическую критику делом архиважным и архинужным, как говорил Ильич, который тоже критиковал царское правительство издалека. Проблема в том, что политэмигранты часто перегибают палку, не видя в действиях своих противников вообще ничего хорошего, а то и перескакивая с поливания грязью правительства на страну и народ).

Переписка сразу же стала идеологическим явлением. Собственно, оригиналов писем не найдено, то, что мы знаем, это реконструкция по многочисленным копиям 17 века. Что заставляет некоторых исследователей вообще заявлять, что это более поздняя подделка. Но подавляющая часть историков считает их подлинными, хоть и с последующими искажениями.

Ага, скажет критик “официальной науки”, сфальсифицированы письма-то, не было никакого Курбского, а была Крупская, жена Владимира Ильича, который на самом деле Леонид Ильич. Нам все врут!

Ну, во-первых, когда исторические документы доходят только в копиях, это ситуация не новая, так мы знаем письма Цицерона, скажем. Любили их читать, вот и переписывали. Во-вторых, историческая наука потому и наука, что у нее есть свои методы извлечения истины. Например, внутренняя критика источника, скажем, лингвистический анализ и внешняя, чаще всего, сличение с другими документами. Это так, к слову.

Что же в тех письмах, коих всего-то пять штук? Все сейчас я приводить не буду, ограничусь только написанными до учреждения опричнины.

Первое письмо Курбского короткое и малоинтересное. Сначала он спрашивает, за что царь подверг гонениям и казням своих полководцев, принесших ему столько побед? Короче, не за себя стараюсь. Потом Курбский жалуется, что лично его, кровь мешками проливавшего за царя, тот подверг мучениям. А Бог-то все видит и воздаст!

Если резюмировать все, то царь сволочь и гад, репрессирует хороших бояр, а с плохими устраивает дьявольские пиры. И все это густо замешено на религиозной риторике, как тогда модно было.

Заканчивается письмо так:

“А письмо это, слезами омоченное, во гроб с собою прикажу положить, перед тем как идти с тобой на суд Бога моего Иисуса. Аминь.

Писано в городе Волмере, <владении> государя моего короля Сигизмунда Августа, от которого надеюсь быть пожалован и утешен во всех печалях моих милостью его государевой, а особенно помощью Божьей”

Ну, там еще был постскриптум о некоем зловредном советнике, видимо, Алексее Басманове, о котором еще будет сказано.

Грозный слушает голосовуху от Курбского

К моменту получения письма царь уже рассорился с элитой, и понимал, что Курбский, скорее всего адресовал письмо не только ему, но и оппозиции, для которой оно бы стало неким идеологическим знаменем. Поэтому Грозный решил отразить идейное нападение разразился письмом в три раза длиннее оппонента, по масштабам того времени, целая книга.

Письмо на 90% состоит из ругани и обвинений в адрес Курбского и бояр, подробного пересказа биографии царя, вредительств Избранной рады, и, как бы сейчас сказали, обесценивания их деяний.

Религиозные обвинения “высоким штилем” сменяются на пассажи вроде:

Так ли следует воздавать честь владыке, от бога данному, как делаешь ты, изрыгая яд, подобно бесу? Что же ты, собака, совершив такое злодейство, пишешь и жалуешься? Чему подобен твой совет, смердящий хуже кала?

В ответ на обвинения Курбского в неблагодарности царь пишет:

А насчет бранной храбрости снова могу тебя обличить в неразумии. Что ты хвалишься, надуваясь от гордости! Ведь предки ваши, отцы и дяди были так мудры и храбры и заботились о деле, что ваша храбрость и смекалка разве что во сне могут с их достоинствами сравниться, и шли в бой эти храбрые и мудрые люди не по принуждению, а по собственной воле, охваченные бранным пылом, не так, как вы, силою влекомые на бой и скорбящие об этом.

...

А что, по твоим безумным словам, твоя кровь, пролитая руками иноплеменников ради нас, вопиет на нас к Богу, то, раз она не нами пролита, это достойно смеха: кровь вопиет на того, кем она пролита, а ты выполнил свой долг перед отечеством, и мы тут ни при чем; ведь если бы ты этого не сделал, то был бы не христианин, но варвар.

...

И если бы не наше милосердие к тебе, и если бы, как ты писал в своем злобесном письме, подвергался ты гонению, то тебе не удалось бы убежать к нашему недругу.

В ответ на угрозу Курбского, что царь не увидит его лица до страшного суда:

А лицо свое ты высоко ценишь. Но кто же захочет такое эфиопское лицо видеть? Встречал ли кто-либо честного человека, у которого серые глаза? Ведь даже облик твой выдает твой коварный нрав.

Напоследок парфянская стрела:

Город Владимир, находящийся в нашей вотчине, Ливонской земле, ты называешь владением нашего недруга, короля Сигизмунда, чем окончательно обнаруживаешь свою собачью измену.

Но интереснее всего нам, конечно, философия власти Ивана Грозного, тем более, что изложено это накануне опричнины.

Всякая власть от бога. Самодержец не обязан отчитываться перед знатью.

А о безбожных народах что и говорить! Там ведь у них цари своими царствами не владеют, а как им укажут их подданные, так и управляют. Русские же самодержцы изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи!

Как же ты не смог этого понять, что властитель не должен ни зверствовать, ни бессловесно смиряться? Апостол сказал: «К одним будьте милостивы, отличая их, других же страхом спасайте, исторгая из огня». Видишь ли, что апостол повелевает спасать страхом? Даже во времена благочестивейших царей можно встретить много случаев жесточайших наказаний. Неужели ты, по своему безумному разуму, полагаешь, что царь всегда должен действовать одинаково, независимо от времени и обстоятельств? Неужели не следует казнить разбойников и воров? А ведь лукавые замыслы этих преступников еще опаснее! Тогда все царства распадутся от беспорядка и междоусобных браней. Что же должен делать правитель, как не разбирать несогласия своих подданных?

Разве же это «супротив разума» — сообразоваться с обстоятельствами и временем? Вспомни величайшего из царей, Константина: как он ради царства сына своего, им же рожденного, убил! И князь Федор Ростиславич, прародитель ваш, сколько крови пролил в Смоленске во время Пасхи! А ведь они причислены к святым.<...> Ибо всегда царям следует быть осмотрительными: иногда кроткими, иногда жестокими; добрым же — милосердие и кротость, злым же — жестокость и муки, если же нет этого, то он не царь.

Царь страшен не для дел благих, а для зла. Хочешь не бояться власти, так делай добро; а если делаешь зло — бойся, ибо царь не напрасно меч носит — для устрашения злодеев и ободрения добродетельных.

А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить.

А в других странах сам увидишь, как там карают злодеев — не по-здешнему. Это вы по своему злобесному нраву решили любить изменников, а в других странах изменников не любят и казнят их и тем укрепляют власть свою.

***

На полемике с Грозным Курбский вовсе не остановился. Он сразу же предложил свои военные услуги польскому королю Сигизмунду II. Отлично зная систему русской обороны, он стал очень полезен польско-литовскому правительству. Будучи литовским командиром, он сумел заманить в засаду русский корпус и разгромить его. Затем он заявил, что готов с 30-тысячной армией взять Москву. А если король ему не доверяет, то пусть его прикуют к телеге, с которой он будет руководить, и пусть его пристрелят, если князь предаст.

Курбский ведет литовское войско на Москву

Сигизмунд не впечатлился, но Курбский все же неоднократно водил отряды на русские войска.

За службу польский король наградил князя немалыми землями. Андрей Курбский быстро влился в польско-литовское дворянское общество, нападал на соседей (как и они на него), захватывал у них имения и бранил королевских посланцев “непристойными московскими словами”. К чести Курбского, он не только не перешел в католичество, но и всячески защищал православие, хотя это грозило порой ему неприятностями. Кстати, в Литве его фамилию любили перевирать как “Крупский”.

Его первая жена и сын от Курбского были посажены после его бегства в тюрьму. Дальнейшая судьба неизвестна. Пострадали и другие родственники князя.

Сам он женился еще дважды. Умер политэмигрант в 1583 году, за год до своего друга-врага.

***

К концу 1564 года Иван Грозный, видя неудачи на фронтах и крепнущую оппозицию, мучительно искал выход. И нашел.

Продолжение следует

Хорошие авторы

@NordSkif

@kottoblog

@historia.maximum

@scinquisition

@IrinaKosh

@acethelittle, @LisaIrisa, спасибо за донаты!

Литература

Альшиц Д. Начало самодержавия в России

Кобрин В. Иван Грозный

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским

Скрынников Р. Иван Грозный

Флоря Б. Иван Грозный