— Я уже не маленькая девочка, Мартин, — вздохнула Эрика. — Я смогу о себе позаботиться. Главное, чтобы вы вернулись целыми и невредимыми.
— Я знаю. Просто я рассчитывал, что...
Воевода покосился на сидящего рядом Фила, но тот и сам всё прекрасно понимал.
— Не знаю, о чём я думал, — Арбайт покачал головой. — Какой из меня Избранный? Я ничего не умею! Летописец, что за чушь...
— Теперь уже ничего не изменить. Просто постарайся не делать глупостей и не попадать в передряги. Твоя задача — привести нас к Первенцу.
— Я не понимаю. Как вы узнаете, куда идти? — спросила Эрика.
— Господин Сапий говорил о каких-то "незримых узах", которые связали нас с Детьми Фейберуса. Наверное, мы должны почувствовать что-то, или вроде того.
— Ты чувствуешь? — поинтересовался Фил. — Я вот не особенно.
— И я нет. Наверное, они слишком далеко.
— Не понимаю я и всё тут... — проворчал Арбайт и огляделся по сторонам. — А где все остальные? Почему они не готовятся к походу вместе с нами?
— У них свои дела, — пожал плечами Мартин. — Может, мы и будем сотрудничать, но это не означает, что мы должны быть друзьями. Без обид, Фил, но, если честно, я вообще не хотел бы, чтобы все эти люди принимали участие в походе — ну, кроме Воеводы Люфта, конечно. Слишком уж это опасно для тех, кто ни разу не держал в руках меч. А с некоторыми я вообще предпочёл бы не иметь никаких дел, особенно с этим напыщенным Министратом! Или, скажем, вон с тем типом...
Он бросил взгляд на расположившегося чуть в стороне от них Томаса Коллера. Гораку не с кем было прощаться, и потому он просто сидел в одиночестве, дожидаясь начала похода.
— Но он ведь тоже Избранный! — возразила Эрика. — Судьба не выбрала бы его, если бы он не был достойным человеком!
— Он Горак! Все Гораки — осуждённые преступники!
— А вдруг он невиновен? — предположил Фил. — Вдруг его наказали по ошибке?
— Без серьёзных доказательств никого в Гораки не ссылают. Он может притворяться хорошим парнем, но сам подумай: он о своей невиновности даже не заикался! Значит, за дело сослали, да ещё и недавно!
Фил бросил взгляд на Томаса. Тот вовсе не выглядел расстроенно: напротив, он с большим интересом смотрел на голубые светоносные кристаллы в потолке. Арбайт не верил, что этот парень был способен на какие-то серьёзные преступления; скорее всего, его сослали за частые побеги с рабочего места или другую подобную ерунду. Но всё же Филу казалось, что Горак определённо что-то скрывал, пряча это за простодушной улыбкой.
Вдруг со стороны движущихся комнат послышался шум. В зал выбежали несколько встревоженных Ларатов, один из которых побежал прямиком к Избранным и крикнул:
— Воевода Элерт! Дозорные доложили, что у Мануфакторума произошёл бой!
— Что? Хотите сказать, Арбайты дали отпор врагам? — воскликнул тот, вскакивая с места.
— Нет, Воевода. Вдруг появились новые, красные драконы. Они напали на железных и победили их! Главная плавильня разрушена, там всюду огонь!
— А рабочие? — в ужасе спросил Фил. — Они же остались там!
— Туприссий! — рявкнул Мартин и бросился вперёд. — Созовите всех Ларатов, сообщите Воеводе Люфту! Мы идём в Мануфакторум!
— Но Воевода! По приказу старейшин мы запечатали надземные ворота! Вам нельзя покидать Цитадель! — возразил стражник.
— В Бездну приказы! Я не оставлю Арбайтов умирать! Мы пойдём туда и спасём столько, сколько...
Внезапно Мартин замолчал и остановился, зашатавшись из стороны в сторону. Ларат поспешил подхватить его, иначе Воевода точно бы не удержался на ногах. Фил уж было подумал, что его другу сделалось дурно от всех этих потрясений, но тут Мартин стремительно пришёл в себя, оттолкнул воина и выпалил:
Вместо ответа Воевода стремглав помчался к лестнице на верхние этажи. Переглянувшись, Фил с Томасом бросились за ним по пятам. Арбайт понятия не имел, что происходит, и боялся, что несчастный Мартин вконец помешался. Игнорируя всех вокруг, Воевода забежал в ближайший проход и уже поднялся на несколько ступеней, когда остальные, наконец, нагнали его.
— Что случилось? Ты куда? — спросил Фил.
— К вратам в туннели! — воскликнул Мартин с таким восторженным видом, будто увидел самого Фейберуса во плоти. — Повелитель Огня явился!
— Ты почувствовал? Как?! — удивился Том.
Поднявшись на этаж, находившийся прямо над поверхностью тверди, они вышли к южному входу в сеть туннелей. В данный момент он был наглухо закрыт: за внутренними тонкими вратами с калиткой и смотровым окном был опущен огромный толстый заслон, сделанный из того же металла, что и внешняя облицовка Цитадели.
— Открыть внешние и внутренние врата! Быстрее! — крикнул Мартин двум стражникам.
Один из них с недоумением отправился в подсобку, где с помощью ворота привёл в действие сложный шестерёночный механизм. Шум устройства медленно прокатился по стенам и потолку, и оба слоя ворот поочерёдно начали подниматься.
— А вдруг там Мальсы? — спросил Томас.
— Тогда всё закончится быстрее, чем мы это поймём, — пожал плечами Мартин и на всякий случай обнажил меч.
Когда врата подняли, за ними оказался лишь пустой освещённый тусклыми кристаллами туннель, заканчивающийся развилкой на третьей десятиметровой отметке. Фил и Томас вопросительно посмотрели на Воеводу, но он дал им знак ждать. Вскоре за их спинами послышались голоса Ларатов.
— Что ты делаешь?! — воскликнул Чарльз Люфт, который привёл сюда, наверное, всю стражу. — Это опасно, что если те твари...
Он не договорил: в этот момент в конце туннеля послышалось множество голосов, а вскоре из-за угла показались люди. Это были рабочие из Мануфакторума, судя по количеству, почти в полном составе. Удивлению Ларатов не было предела: по мере того, как первые ряды приближались к вратам, из-за поворота продолжали выходить всё новые Арбайты.
Но не это поразило встретивших их воинов, а высокая фигура, шедшая среди рабочих. Мускулистый воин в полтора раза выше лаборейца, с бледной кожей, совершенно лысый и закутанный в грязный брезент, с робким лицом и неуверенным взглядом — таким Мартин и остальные Избранные впервые увидели Эстуса, Повелителя Огня. Но несоответствие его внешнего вида со статуей в Святилище было последним, что заботило их в тот миг. Все, как один, солдаты склонились перед сыном Фейберуса. Персонаж легенды предстал перед ними во плоти, и все сомнения, остававшиеся ещё у Фила, мгновенно развеялись.
В толпе рядом с Повелителем он заметил Джозефа Шмидта, главного мастера Мануфакторума и своего начальника. Он что-то шепнул Эстусу и дал ему знак выйти вперёд. Тот подошёл к Ларатам, и Мартин, не успев подобрать нужных слов, выпалил:
— О Владыка Эстус! Ты и вправду явился!
— Мне сказали, что здесь я получу ответы, — неожиданно высоким для такого верзилы голосом сказал Повелитель Огня.
— Тогда... Наверное, тебе надо поговорить с Верховным Правителем! — Воевода ещё раз поклонился. — Меня зовут Мартин, я вызвался стать твоим проводником. Иди за мной!
Бросив взгляд на Фила, он повёл Эстуса за собой. Вслед за ними, восторженно гудя, последовала и толпа. Даже спасение всех рабочих из Мануфакторума сейчас значило для них меньше, чем пришествие героя. Эстус без труда поместился в движущуюся комнату: потолок в ней как будто специально был такой высоты, что даже двухметровый великан не доставал до него головой.
Когда двери закрылись, Воевода Люфт немного пришёл в себя и крикнул застывшим в благоговении Арбайтам:
— Хватит тут толпиться! Спускайтесь в главный зал, вас уже ждут семьи!
Пришествие героя было для рабочих настолько значимым событием, что они, видимо, позабыли даже про своих близких. Сбросив оцепенение, они с нетерпением повалили вниз по лестнице. Фил с Томасом оказались прижаты к стене потоком людей. Разумеется, все их мысли были заняты сыном Фейберуса. Легенда ожила на глазах. Пророчество начало исполняться, чему Фил даже обрадовался. Конечно, он предотвратил бы нападение драконов, будь у него такая возможность, но раз уж всё так сложилось, надо было искать плюсы в текущем положении дел. Рутина и скука остались в прошлом, и теперь он больше не был бесполезным грузчиком в Мануфакторуме.
Вот только кем он стал? Героем? Воином? Определённо нет. Его роль ограничивалась тем, что он должен был привести отряд к Первенцу и попутно записывать всё, что происходит. Если подумать, это была очень ответственная работа. Как-никак, именно благодаря нему подробности подвига будут известны потомкам, при условии, что отряд преуспеет. Но сам он так и остался бы в этой истории не более чем наблюдателем. Наверное, это тоже было неплохо, но всё же ему хотелось сделать больше для победы.
— Шефер! Какого туприссия ты тут делаешь?
Его мысли прервал знакомый голос, которого Арбайт всегда побаивался. Фил сглотнул и обернулся, встретившись взглядом с пожилым рабочим. Джозеф Шмидт, главный мастер Мануфакторума, был человеком строгим, но справедливым. Он никогда не позволял себе насмешек в адрес лентяя и даже относился к нему с отеческой заботой, но вот за проступки наказывал без колебаний. Разумеется, винить его за это Фил не собирался, и боялся он мастера не из-за наказаний. Просто каждый раз, когда его ловили за нарушение правил, начальник читал ему персональную лекцию об ответственности перед коллективом, дисциплине и трудовом долге. Фил всегда стыдливо кивал и обещал, что больше это не повторится, но, разумеется, раз за разом нарушал слово. После этого ему было совестно показываться на глаза мастеру, поэтому Фил предпочитал избегать его.
— Я нигде не мог тебя найти! — Шмидт выглядел озадаченным. — Уж думал, ты был в числе тех погибших бедолаг. Как ты сюда попал?
— Опять сбежал? — мастер покачал головой. — Эх, честно сказать, я уже не вижу смысла тебе что-то объяснять. Непутёвый ты, Шефер, неисправимый бездельник...
Фил опустил глаза. Он прекрасно понимал, сколько хлопот зачастую доставляет другим. Но и поделать со своими порывами он ничего не мог. Поэтому насмешки и оскорбления со стороны окружающих он не считал несправедливыми и смирился с ними. А сейчас он и вовсе собирался в поход ради спасения всех этих насмешников. Вот только начальник о его миссии ещё не знал.
— Ладно, не до этого сейчас, — проворчал Шмидт. — Хорошо хоть ты цел. Пошли, получишь место вместе со всеми.
— Не получится, — возразил Филиус и осторожно поднял взгляд. — Тут такое дело... Я Избранный.
— Избранный? Какой ещё... — тут мастер выпучил глаза. — Как?! Хочешь сказать, ты один из тех, кто призвал Детей Фейберуса?!
— Так получилось, — смущённо сказал тот.
— О пресвятые Творцы! — Шмидт закрыл лицо ладонью. — Ты?! Как так вышло, что именно тебе поручили столь важное дело?! Да кто тебя вообще избрал?!
— Ты хоть понимаешь, что тебе предстоит?! Отправиться в опаснейший поход на поиски Детей, да ещё когда повсюду рыскают драконы! Для этого нужна подготовка, боевые навыки! Надо приносить хоть какую-то пользу! А ты? Что ты умеешь?!
— Ну... Я хочу стать летописцем и записывать всё, что происходит.
— Летописцем?! Да какой из тебя летописец, если ты двух слов связать не можешь?! — громко воскликнул мастер, но потом взял себя в руки. — Ох, ну и глупость же ты сделал. Пропадёшь ты, Филиус, как пить дать сгинешь в пути, а ведь мог бы жить себе спокойно и дождаться, когда Дети Фейберуса спасут нас.
— Может и сгину. Но ведь не просто так. Хоть помогу им исполнить долг, это же самое главное.
— Ты просто дурак, — старый мастер не стал скрывать свои мысли. — Впрочем, теперь уже ничего не попишешь. Ступай уж, готовься к походу, пока время есть.
Жесткие слова Шмидта уязвили Фила, но лишь оттого, что он осознавал их правдивость. Он знал, что старый мастер таким своеобразным образом выражает заботу, и не держал на него зла. Видя, что его начальник собирается уходить, Фил бросил ему вслед:
— Я рад, что все вы спаслись.
— Спасибо, Шефер, — хмыкнул Шмидт, обернувшись. — Но это всё заслуга Повелителя Огня! Видел его? Воистину, величественное зрелище.
— Он... Не такой, как я представлял.
— Я тоже поначалу так подумал. Он потерял память и очень растерян, но в душе у него живёт истинный герой. Я сам убедился в этом.
— Жаль, мы не узнаем, о чём Верховный Правитель ему расскажет, — вздохнул Фил.
— Мы и не должны знать. Некоторые вещи не предназначены для ушей простых смертных, пусть даже Избранных, — пожал плечами мастер. — Но не волнуйся. Каждый год я лично отчитываюсь перед господином Сапием о работе Мануфакторума и знаю, что он за человек. Он безмерно мудр и видит то, что от остальных сокрыто. Он сможет дать Повелителю Огня нужные наставления и подготовить к предстоящим подвигам, я в этом даже не сомневаюсь.
С точки зрения Фила это было довольно несправедливо, но кем он был, чтобы возражать? Ему оставалось только гадать, какие слова будут звучать в покоях мудрейшего из лаборейцев.
Оставшись наедине с Владыкой Эстусом в узкой движущейся комнате, Мартин невольно вжался в угол, не смея проронить ни слова и боясь даже глядеть на могучего Повелителя Огня. С тех пор, как был проведён ритуал призыва, он всё время представлял себе, как будут выглядеть Дети Фейберуса, и как будет ощущаться эта странная Связь, благодаря которой их можно будет отыскать. Стоит ли говорить, что его воображение рисовало картины куда более безумные, чем оказалось на самом деле.
Он понял, что имел в виду Сапий. Тогда, в главном зале, перед его глазами вдруг промелькнуло что-то вроде молнии, а в голове всё помутилось, но затем, придя в себя, он вдруг обнаружил, что буквально чувствует чьё-то присутствие неподалёку, примерно на уровне внешних туннелей. Неведомая сила, словно незримый компас, дала ему точное направление, и он, поняв, что это значит, тотчас же бросился навстречу сыну Фейберуса.
А вот внешний вид последнего с одной стороны превзошёл все его ожидания — всё же, этот громила был вдвое выше большинства из местных, — а вот с другой, Мартин явно не ожидал увидеть легендарного Повелителя Огня безволосым, почти нагим и к тому же таким неловким.
Наконец, когда движущаяся комната начала опускаться, и шумные рабочие остались наверху, Эстус неуверенно заговорил:
— Вы все знаете, кто я. А я сам ничего не понимаю!
— Что? — нервно сглотнул Воевода, который понятия не имел, как нужно говорить с ожившей легендой. — Хочешь сказать, ты ничего не помнишь?
— Почти ничего! Я оказался посреди вашего завода, а что было до этого — вспомнить не могу!
— Старейшина Сапий — мудрейший из нас. Он ответит на все твои вопросы. Подожди, скоро мы спустимся к нему.
— Надеюсь, что так, — вздохнул Эстус и с беспокойством оглядел комнату, которая то и дело с шумом тряслась во время движения.
Когда его взгляд скользнул на панель с кнопками, Повелитель Огня вдруг сделал судорожный вдох и упёрся руками в стены.
— Что случилось? — встревожился Мартин.
— Так уже со мной было. Я как будто что-то вспоминаю, но всё это так нечётко... — придя в себя, ответил тот. — Видишь этот рисунок на центральной кнопке, в виде человека? Я готов поклясться, что уже где-то его видел! Ты случайно не знаешь, что он означает?
— Вроде как, если нажать на него, комната поднимется к Святилищу, — пожал плечами Мартин. — Это как раз то место, где мы вас призвали.
— Сложно объяснить... Лучше спроси об этом старейшин.
— Ну да, конечно, — угрюмо пробормотал Эстус и больше не задавал вопросов.
По правде сказать, великого сына Фейберуса Мартин представлял себе несколько иначе. Хотя, если он действительно потерял память, странное поведение было ему простительно.
Вскоре они доехали до нижнего этажа. Увидев Эстуса своими глазами, гвардейцы обомлели и бросились звать старейшин, а один бедолага даже выронил глефу и споткнулся об неё. Спустя несколько секунд правители почти одновременно выбежали в зал. Беллум охнул, Керда начала шептать молитву, а Сапий, оглядев Повелителя Огня с ног до головы, о чём-то задумался со слабой улыбкой. Мартин бросил взгляд на Оливера, сопровождавшего Тьюриса, но даже пришествие сына Светоносного, похоже, не вызывало у него никакого интереса.
Наконец, после длинной паузы Сапий произнёс:
— Поговорим наедине, о дитя Света.
Кивнув, Эстус вошёл в его покои. Многозначительно оглядев остальных старейшин, Сапий закрыл за собой двери. Мартин наконец-то смог спокойно выдохнуть и вопросительно посмотрел на правителей.
— Возвращайся в главный зал, Избранный, — неуверенно спровадила его Верховная Жрица. — Вам нужно готовиться к походу.
Воевода поклонился и поспешил к движущимся комнатам.
Стоило дверям лифта захлопнуться за Мартином Элертом, как оставшиеся наедине трое правителей нарушили молчание.
— Началось, — пробормотал Беллум, глядя на дверь в обитель Сапия. — И что Рейн ему скажет? Правду?
— Правда никому не известна, — покачала головой Керда. — Ты знаешь, к чему приводят попытки её отыскать. В итоге всё это ради высшей цели, и не обязательно полностью её понимать, чтобы к ней стремиться.
— Может, правды и не существует. Но раз уж мы решили больше никогда не приоткрывать завесу этой тайны, то что, туприссий его возьми, делает Сапий?
— Он поступает так, как ему подсказывает Вера.
— Вера! — фыркнул Великий Воитель и заходил из стороны в сторону. — Не слепая ли вера завела нас сюда? Рейн мудр, но что-то мне подсказывает, что в своей просветлённости он позабыл о здравом смысле!
— Довольно! Ты всегда сомневался в нём, но когда он нас подводил? Когда обманывал кого-то?
— О нет, нас он никогда не обманывал! — прищурился Беллум, развернувшись и зайдя в свои покои. — Всё гораздо хуже: он обманывает сам себя!
С этими словами он захлопнул за собой двери. Керда покачала головой, но тут начал жестикулировать Тьюрис.
— Мы допустили ошибку, но не сейчас, а тогда, много лет назад, — перевёл Оливер. — И Рейн, чувствуя вину, пытается её исправить. Всё упирается в то, верим ли мы в его интуицию.
— Я верю! — рьяно сказала Жрица. — И я пойду за ним до конца!
— Тогда молись Творцам, Верена. Пути назад уже нет.
