CreepyStory

5. Ведьмы и ведьмаки, фамильяры, домовые.

6. Темные ритуалы. Обряды. Ритуалы и запреты. Старинные обряды, найденные записи, книги, дневники.

7. Детективное агентство. Мистические расследования.

8. Призрачный автобус.  Транспорт, который увезет в странные места. Поезда и дорожная мистика.

9. Охотники на нечисть.

10. Коллекция странных вещей. Поиск и добыча артефактов.

11. Архивы КГБ, НКВД  — мистические расследования.

12. Мистика и ужасы в сеттинге СССР. Ужасы в пионерском лагере, советской школе, комсомольцы, пионеры, строители БАМа, следствие ведут ЗНАТОКи— можно использовать все

В этом конкурсе наших авторов поддерживают:

Обширная библиотека аудиокниг Книга в ухе , где вы можете найти аудиокнигу на любой вкус, в любом жанре - обучение, беллетристика, лекции, и конечно же страшные истории  от лучших чтецов, и слушать, не отрываясь от своих дел - в дороге, при занятиях спортом, делая ремонт или домашние дела. Поможет скрасить ваш досуг, обрести новые знания, интеллектуально развиваться.

Призы:
1 место  12500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

2 место  9500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории, которая ему понравится больше всего.

Озвучка от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС всем призовым историям, а так же тем, кто в призовые не попал, но сделал годноту. Вашу историю услышат десятки тысяч людей.

В истории вы можете замешать все, что вам угодно: колдуны и ведьмы, городское фэнтези с крипотой типа “Тайного города” и “Дозоров”, команды искателей артефактов, поиск и ликвидация нечисти различной, коллекции странных вещей,
Архивы КГБ, НКВД, мистика в СССР,  деревенские, лесные ужасы, охотничьи байки, оборотни,  городские легенды, любую славянскую мифологию, легенды севера, шаманы. Была бы интересна детективная составляющая в такой истории. Мистика, крипота, но, пожалуйста, без излишних живописаний "кровькишки и далее по тексту", так же не надо политики, педофилии, и обсценной лексики.

И не забывайте про юмор. Порадуйте ваших читателей и слушателей.

Непременные условия:
Главный герой мужского пола, от 18 лет.

Частый вопрос- почему такая гендерная дискриминация? Отвечаю. Потому что чтец - взрослый мужчина с низким голосом, а так же у героя такого возраста больше возможностей действовать и развиваться в сюжете, учитывая наше правовое поле.

Локация - территория России, бывшие страны СНГ, Сербия, Польша. Если выбираете время происходящего в истории - современность или времена СССР.

Заметка новичкам. Один пост на Пикабу вмещает в себя до 30 тыс знаков с пробелами. Если вы превысите заданное кол-во знаков, пост не пройдет на публикацию. Длинные истории делите на несколько постов

Условия участия:
1.В конкурсе могут участвовать произведения (рассказы), как написанные одним автором, так и в соавторстве. От одного автора (соавторов) принимается не более трех текстов. Текст должен быть вычитан, отредактирован!

2. Опубликовать историю постом в сообществе CreepyStory , проставив тег "конкурс крипистори”

3. Скинуть ссылку в комментарии к этому посту с заданием. Это будет ваша заявка на участие. Пост будет закреплен в сообществе на первой позиции. Обязательно.

4. Делить текст на абзацы-блоки при публикации на Пикабу.

5. Принимаются только законченные произведения, отрывки из романов и повестей не принимаются.

6. На конкурс допускаются произведения нигде ранее не озвученные.

7. Не допускаются произведения разжигающие межнациональную и межрелигиозную рознь и противоречащие законам РФ. Не принимаются политизированные рассказы.

8.Объем от 35 000 до 80 тысяч знаков с пробелами. Незначительные отклонения в плюс и минус возможны.

9. Все присланные на конкурс работы оцениваются организатором, но и учитывается рейтинг, данный читателями.

10. Не принимаются работы с низким качеством текста — графомания, тексты с большим количеством грамматических и стилистических ошибок. Написанные с использованием ИИ, нейросети.

11. Отправляя работу на конкурс, участник автоматически соглашается со всеми условиями конкурса.

12. Участие в конкурсе априори означает согласие на первоочередную озвучку рассказа каналом ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС

13. Организатор имеет право снять любой текст на любом этапе с конкурса в связи с деструктивным поведением автора, а так же за мультиаккаунты на ресурсе.

Так же принимаются к рассмотрению уже готовые произведения, нигде не озвученные, опубликованные на других ресурсах, с условием, что публикация будет сделана и в нашем сообществе CreepyStory

Подписчики сообщества, поддержите авторов, ставьте плюсы, или минусы, если вам не понравилось, комментируйте активно, я буду читать все, и чтобы выбрать достойных, буду тоже ориентироваться на ваши комменты.

Обнимаю, удачи! Ваша Джурич.

Маленькая памятка от меня для авторов, от души душевно, без всякого принуждения.

КАК НАПИСАТЬ РАССКАЗ ПОД ОЗВУЧКУ?

1. Помните про правила первых трех абзацев. Начинайте рассказ с того, что зацепит читателя ( далее, и слушателя) и заставит его прочесть вашу историю. Классический пример - " Все смешалось в доме Облонских..." И каждый, кто прочел, задался вопросом, что же там происходит? Читает дальше.

Не берите в начало штампы. Например, "... он проснулся, потянулся, пошел ставить чайник..", никаких описаний погоды-природы за окном, и вообще, старайтесь быть оригинальными. Про природу-погоду пишут миллионы в начале своих историй. Чем вы будете отличаться от остальных?

Не начинайте рассказ с диалогов. Это просто, да. Но слушатель не поймет, кто разговаривает, зачем говорит и почему. Для него это голоса из ниоткуда. Скорее всего, слушатель подумает, что пропустил начало рассказа, и просто выключит неинтересное аудио. Да, и как сказал один писатель :  «Болтовня для завязки хороша только в порнухе».

2. Не берите множество персонажей в "один кадр". В диалоге участвуют двое, третий молчит, совершает какие-то действия ( может быть). Помните, что чтец не вывезет одним голосом озвучить мальчика, девочку и еще одного мальчика, например, и чтобы слушатель не запутался - кто что говорит. Объяснение происходящего на диалогах - тоже в топку.

3. Всегда помните, что в истории должны быть задействованы запахи, звуки и тактильные ощущения персонажей. Одевайте своих персов. Это можно даже подать через комментарии к диалогам, не обязательно тщательно прописывать это в тексте.

" — Да, — Мишка нахмурился, и задергал пуговицу на своей клетчатой рубашке. "

4. Всегда думайте, на каком моменте слушателю станет неинтересно, и он выключит ваш рассказ. Конкуренции море . Поэтому - не растягивайте, не размазывайте не интересное никому самокопание Главного Героя, или какие-то факты из его жизни, которые можно описать в двух предложениях. Не описывайте длительные поездки, унылую жизнь Главного Героя в деталях.

5. Саспенс. Нагнетайте обстановку. Иногда это страшнее, чем то, что происходит в экшене.

6. Логика. Должна незыблемо присутствовать в сюжете, в действиях всех персонажей.

7. Факты. История. Оружие. Ройте инфу. У вас есть Гугл. Информация по месторасположению локации , которую вы выбрали, километраж дороги, по которой едет Главный Герой, населенные пункты, все должно быть как в реале. Внезапно может появиться в комментах чел, который там живет, и заорать, что "вы все врёте, не так у нас".

8. Старайтесь не слить концовку)

9. Добавьте шуточек. Дайте людям отдохнуть, читая и слушая вас. И так все напряжены до предела.

10. Фразы в диалогах и комментарии к ним. … — сказал он, ответила она, воскликнул он (после восклицательного знака), спросил он (после вопросительного). В озвучке частые комменты подобного типа звучат навязчивым повтором, лучше использовать комменты, отображающие либо действия персонажей, либо их эмоции. Как пример - можно послушать озвучку “Понедельник начинается в субботу”, и с 5 минуты посчитать слово “сказал”. Что в чтении приемлемо, в озвучке не очень хорошо.

11. Не надо называть Главного Героя только одним именем в тексте. При озвучке частые повторы имени вызывают раздражение у слушателя. Он в какой-то момент начнет считать повторы, и писать комментарии под видео, сколько было Викторов или Максов за полчаса.

В озвучке это будет выглядеть : макс, макс, макс , макс, макс пошел, макс сел, макс бежал. Через каждые две минуты. Надо найти замену имени, например, называть его по фамилии, профессии, парень, имя уменьшительное, он, мужчина, может кличка у него есть, еще как-то, и, стараться чередовать.

12. Про слова специфические, редко используемые, техническую инфу и англицизмы. Читателю, как и слушателю, должно понятно быть каждое ваше слово в тексте. Писать надо как для детей, чтобы любое слово было понятно даже Ирине Борисовне из деревни Волчехвост, Хтонического района, 65 лет, пенсионерка, всю жизнь на скотобойне проработала. Это непременное правило. И тогда слушатель будет вам благодарен. Выкручивайтесь, объясняйте. Даже если очень не хочется.

13. Еще хочу посоветовать навесить на Гуглдок программу "свежий взгляд". Отличная вещь, на проверку близких повторов однокоренных, чтобы не пропустить. Вы улучшите свой текст, это 100%.

14. То, что правильно и логично сложилось в вашей голове, может быть непонятно читателю, а уж слушателю тем более. У каждого свой опыт жизни, образование. Им все надо объяснять, как детям. Какие-то понятные вещи для вас, могут быть просто недоступны пониманию других людей. Допустим, автор пишет “в метро включилось тревожное аварийное освещение”. Вот это читает пятнадцатилетний мальчик, из села в Челябинской области. Никогда он метро не видел, кроме как в интернете видео и фото. Аварийку там не демонстрируют. Как он сможет вообразить, почему оно тревожное? Чем тревожит? Он свет такой никогда не видел. Свет зеленый? Синий? Красный? Какой? Внимание к деталям.

15. Ничего не бойтесь, пишите! Ваш читатель вас найдет. А слушатель будет благодарен за нескучно проведенное время.

И в прошлый раз просили “прозрачнее объяснить условия участия и победы”.
Ребят, просто напишите интересную историю, с учетом того, чтобы интересна она была не только вам лично, как автору, а и большинству людей. От себя лично прошу, не надо никаких розовых соплей любовных, лавкрафтовщины и “одноногих собачек”. Кто не знает что это:
Одноногая собачка — условное обозначение чего-то очень жалостливого, нарочито долженствующего вызвать в зрителе приступ немотивированных едва сдерживаемых рыданий, спекулирующего на жалости.
Изначально происходит вот из такого боянистого анекдота:

Бежала одноногая собачка, подняла ножку чтобы пописать. И упала на животик.

Да будет свет, мир, и крипота!)

Только сам туда стремлюсь!

- А она?

- Будет в сердце навсегда!

Но, даже прекратив перебирать струны, я всё равно слышал музыку. И тьма постепенно расступалась.

В себя я пришел в автомобиле на заднем сиденье. Играло радио. Болела голова. Болели стянутые пластиковой стяжкой руки. На лице чувствовалась засохшая кровь.

Напротив, на сиденье водителя, сидел какой-то длинноволосый парень и отбивал ритм пальцем, держа ладонь на руле. Услышав, что я очнулся и зашевелился, он открыл дверь и крикнул в ночь:

- Очнулся.

Из темноты в салон, обдав меня ароматом магнолии, втиснулась Даша. Боль была слишком явственной, чтобы списать всё на видения. Живая. С растрепанными мокрыми волосами. И злыми глазами. У меня, естественно, появились вопросы. Но стоило мне открыть рот, как женщина меня перебила:

- Повезло тебе, Мирских, что мы рядом оказались. – Она ядовито усмехнулась. – Иначе прикопал бы тебя Жнец.

Пришлось, наморщив лоб, быстро соображать.

- И что с ним?

- Его Лешка, - Даша показал указательным пальцем на водителя, - ножом пырнул. Впрочем, это его остановит лишь на время. Не простой это человечек. Он сейчас в багажнике. Отвезем на базу. Там и разберемся.

Я показал связанные руки.

- А со мной что? Это вот зачем?

Наверное с минуту Дарья, стиснув губы, довольно бесцеремонно меня разглядывала. В голову полезли не хорошие мысли. Такой злой я не видел её никогда. Играло радио, Леша смотрел в окно, игнорируя происходящее.

- А ты, Аркаша, - соизволила она ответить, - должен был за Викой присматривать. Мне некогда особо. Ты подставляешь дочь, она сейчас уязвима.

Меня разобрала ответная злость.

- А на хрена этот цирк с похоронами? Не сказать было нормально?

Вместо ответа Даша повысила голос, срывая на мне гнев:

-  Ты бы выслушал меня, поверил? Не смеши! Зачем ты вообще полез? Ты едва всё не испортил! Зачем ты полез, дурень?! Я его столько выманивала, Жнеца этого!

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

- Во что ты вляпалась? – выдавил из себя я глухо, выдержав её напор.

Дурацкая попсовая песенка, которую крутили на радио, раздражала. Дашино молчание – тоже.

***

Подвал в основном здании «Церкви Бессмертных», не доступный для широкого круга посетителей, изначально строился с тем расчетом, чтобы скрывать все доносящиеся отсюда звуки как для редких избранных прихожан, так и для случайного любопытного праздношатающегося зеваки. Впрочем, такого бы просто-напросто не пропустила вооруженная охрана.

Толстые кирпичные стены, двойной потолок – бетонные плиты и деревянное перекрытие, выведенная далеко от дома вентиляция - всё было сделано с превосходной звукоизоляцией. Толстая металлическая бункерная дверь надежно отсекала алтарную комнату и камеры для пленниц от остального подвала, для вида заваленного рухлядью и заставленного полками с заготовками. И на то была причина.

Внутрь, кроме Авессалома и пары надежных охранников, попадали только служители красного, ближнего круга. 11 избранных и тщательно проверенных человек были допущены к обряду, крайне далекому, скорее даже противоположному тому, о чем сладкоголосо вещал со сцены или на видео гуру. Предстоял кровавый ритуал, и чтобы подготовиться к такому каждый взыскующий запретных знаний проходил особую подготовку. Уместно даже сказать: психологическую глубокую обработку.

Сегодня они принимали на первую ступень ещё двоих человек, доказавших свою преданность в желтом круге и достигших определенных успехов в тайном учении Авессалома.

Помещение, используемое для обряда, - это просто квадратная комната с цементным полом, в центре которого зиял провал слива. В центре находились три столба с висящими на них цепями.

Внутри царила полутьма.

13 служителей в красных балахонах заняли свои места вокруг этих столбов. Их лиц никто не мог разглядеть. Имена этих людей, среди которых были и мужчины и женщины, знал только учитель. В загородный центр «Бессмертных» они прибывали в масках, сохраняя инкогнито насколько это возможно.

Сам учитель стоял в центре треугольника, образованного деревянными столбами, единственный одетый в белые одежды, подчеркивающие его независимый статус.

- Безликие! – обратился он к собравшимся торжественно. – Безликие - ибо смерть не делает различий ни между полами, ни между существами. Узрите таинство, станьте причастны.

Авессалом сбился. Засмеялся, разрушая создавшуюся атмосферу.

- Простите, перебор с театральностью, - извинился гуру, -  не отошел еще от образа после он-лайн лекции. - Он обвел взглядом собравшихся. – Сегодня мы принимаем в наши ряды двоих, ставших достойными. Они докажут свою веру и станут сильнее. Смогут после посвящения делать больше. Выйдите вперед.

Те двое, о ком шла речь, вступили в треугольник. По знаку учителя они встали перед ним на колени.

- Вы готовы на эту жертву? – спросил Авессалом мягко, будто обращаясь к детям. – Готовы отречься от мира и жизни окончательно, чтобы шагнуть в бессмертие?

Соискатели кивнули.

Авессалом достал из кармана раскладной нож, щелкнул клипсой, и без долгих прелюдий по очереди вспорол горло каждому стоящему на коленях. Брызнула кровь, орошая белую ткань его балахона. Неофиты захрипели, руки потянулись зажать раны, но драгоценная жидкость била сквозь пальцы, стекая на цементный пол. Жизнь с каждым толчком сердца покидала их тела, скорчившиеся в красных лужах. Последовала короткая агония и люди затихли.

Учитель воткнул нож в столб и, вскинув руки, принялся читать заклинания на языке, который давно не существовал для простых смертных. И с каждым словом воздух в подвале густел, став напоминать нечто вроде густого бульона. Дышать стало невозможно. Пространство вибрировало. Голос учителя менялся в процессе, становясь грубым и жестким, напоминая рык хищного животного. Он смел повелевать смерти.

И двое мертвецов зашевелились. Они медленно поднялись на ноги, опустив окровавленные руки вдоль тела, и замерли.

… в этот миг умер в своей постели брат одного из служителей, мгновенно посинев и хватаясь за горло. Скорчилась в пароксизме боли мать второго соискателя…

- Бессмертные братья и сестры, - обратился к ним обычным голосом гуру, -  вы доказали свою веру, и за это достойны занять свои места в ближнем круге моих учеников.

Новые посвященные вышли из треугольника и встали в ряду прочих служителей в красном.

Авессалом дал знак охранникам в синей униформе, до того незаметно скрывавшихся в тени.

Загрохотали запоры на дверях подземных камер. Оттуда охранники выволокли трех обнаженных истощенных, избитых и сломленных девушек.

Каждую приковывали к столбу так, чтобы та прижималась к нему животом и не могла упасть. Жертвы тихо поскуливали, даже не догадываясь, что за участь их ждет, до последнего надеясь, что всё обойдется избиением.

Авессалом, прочитав короткую молитву, подошел к одной из несчастных девушек и принялся ножом вырезать на её спине надпись. Бедняжка закричала от боли и страха, но не могла и пошевелиться, надежно прикованная к столбу. Заголосили и оставшиеся жертвы, осознав, что впереди только ужасные пытки.

- «Ты здесь?» - порезы красными штрихами складывались в слова.

Какое-то время ничего не происходило.

А потом вздрогнул пол, и заскрипели кирпичные стены, словно их кто-то пытался сдвинуть с места. Раздался подземный зловещий гул. Воздух в помещении стал напоминать вату, загасив любые звуки.

В этой тишине раздался скрип кожи, разрезаемой неведомо кем невидимым. С той стороны тот, кого вопрошал Авессалом, отвечал:

- «Здесь - я. Задавай вопросы».

Девушка, не в силах терпеть боль и ужас, мелко тряслась, позвякивая цепями. Она бы давно обгадилась, но жертвы не получали воды двое суток, их морили голодом неделю. Сейчас несчастная находилась в пограничном состоянии между жизнью и смертью, на короткие мгновения теряя сознание. Но впасть в забытье ей не давал её мучитель, продолжая покрывать спину кровоточащими словами.

- «Мы ищем знаний, как и прежде. Мы ждем откровений и новых страниц книги».

- «Да будет так! Кровью, болью и страданием пишется она», - отвечал невидимый.

Письмена быстро начали покрывать спины оставшихся двух девушек. И вскоре всё было закончено. Все трое приговоренных к жестокому исходу одновременно выдохнули и бессильно повисли безжизненными пустыми сосудами.  

Как по команде люди в балахонах запели, выводя одну и ту же ноту. Их голоса звучали гулко, сплетаясь в незримый узор, отражаясь от стен и пронизывая участников обряда силой.

И наступила тишина. Как по щелчку кнопки.

Авессалом вытер лезвие о ткань и убрал нож.

- Свершилось, - сказал он. – Две страницы написаны, братья и сестры. Все свободны!

Посвященные покидали зал, выходя в длинный коридор, и направились к лестнице, которая выведет их наружу.

По пути один из новообращенных спросил другого:

- Откуда Учитель почерпнул такие знания?

- Без понятия, - тихо ответил сосед. – Но, думаю, в своё время он расскажет.

Последним подвал покидал Авессалом, устало передвигая ноги.

Кровь жертв медленно стекала в сливное отверстие. Охранники срезали кожу со спин жертв и  убирали тела. Пол мыли со шланга.

Обряд закончился. В зале повисла мертвая тишина. Резко пахло хлорированной водой.

***

15 лет назад. Закрытое отделение научно-исследовательской лаборатории при Институте мозга, принадлежащее японской фирме «Араи».

По длинному прямому коридору шагали двое сотрудников мужчин в зеленых халатах. Один из них держал в руке планшет.

- Груз прибыл, - сказал он. – Надо проверить, Павел Петрович.

Тот кивнул и свернул в боковой коридор, выводящий к лестнице. Этаж за этажом они спускались на цокольный этаж, остановившись у двери с кодовым замком. Молодой сотрудник, Семен Литов, ввел код и провел электронным ключом через фиксатор. Толстая дверь распахнулась.

Мужчины проследовали дальше, плутая по ходам с низкими потолками. Здоровались с коллегами. В отличие от верхних этажей, здесь было довольно людно. Основная часть экспериментов сосредоточилась именно здесь. Они проходили мимо запертых дверей, подождали пока мимо проедет погрузчик с черным контейнером, и остановились возле массивных широких ворот.

Здесь код уже вводил Павел Петрович, он же использовал ключ. Пустой белый коридор с несколькими ответвлениями привел их в комнату видеонаблюдения. Внутри, помимо стола с монитором включенного компьютера и пультом управления, находился диван и полка с кофемашиной. Семен перекинул с планшета файл на монитор и подошел к капсульной кофеварке. Чуть позже сел на стул рядом со старшим коллегой, поставив перед ними две чашки.

На большом экране, куда выводились картинки сразу с нескольких камер, стало видно, как к пандусу подъезжает бронированный фургон. Рядом ожидали вооруженные охранники.

Один из них распахнул дверь фургона, открыв специальным ключом, и под дулами автоматов оттуда стали выводить закованных в кандалы шестерых заключенных в черных тюремных робах.

Следующая камера показала, как их конвоируют в комнату обыска, где бдительный сотрудник внимательно осмотрел каждого мужчину, заставив открыть рот и снять штаны.

После этого заключенных по одному отвели по коридору к помещению, в котором будет проводиться эксперимент. Охрана снимала наручники и пинками загоняла человека внутрь.

Павел Петрович, прихлебывая кофе, ждал, пока процедуру пройдут все шестеро подопытных. Каждого комментировал его помощник, сверяясь с данными на мониторе.

- Липков, 42 года. Убивал с помощью кислородной маски, к которой подсоединил шланг с ядом. 27 доказанных жертв. Пресса окрестила его «Самарский душегуб».

- Федоренко, 25 лет. Медленно дробил кости битой и молотком. 13 жертв. В СМИ проходил как «Каток».

- Головяк, 49 лет. Прозвище Плотник, насильник и расчленитель. 61 убитый.

- Булкин, 64 года. Начал слышать голоса. Разными способами убил всю деревню, в которой жил, включая животных. Число жертв – 158 человек. – Семен усмехнулся цинично. – Я бы на него поставил, но староват дед против других.

- Следующий, - продолжил он перечислять характеристики, - Шеварнадзе, 30 лет. Охотился на убийц и насильников. Убивал шилом, ножом и кастетом. 17 эпизодов. Сам себя называет «Злой рок». Пожалуй, вот мой выбор.

- И последний: Алтымбеков, 23 года. Потрошитель и людоед. Настаивает на 50-ти жертвах. Найдены останки 16-ти. Первый эпизод – в 15 лет. Перспективен, надо признать.

Старший сотрудник улыбнулся, допивая кофе.

- Хорошая работа. Отборный биомусор! Я, пожалуй, ставлю на последнего. Ставка обычная – по десятке.

Только когда заключенные, настороженно и злобно озираясь, заняли помещение, представлявшее из себя, по сути, сильно вытянутый каменный мешок без окон, Павел Петрович включил микрофон.

- Доброе утро, коллеги!.. Ох, простите! Доброе утро, заключенные! Моя фамилия Лупель, я курирую вашу группу. Уверен, у вас много вопросов. На все я не отвечу, а скажу главное. Перейду, так сказать, к сути. Все вы участвуете в важном эксперименте. Каждый из вас, ублюдков, набранных по всей стране, закоренелый убийца. Суть опыта проста. Из камеры выпустят только одного. Того, кто останется в живых. Это не шутка и не розыгрыш. Увы. – Павел Петрович прокашлялся и продолжил: - Кормить вас не будут. Вода в кране. Вот собственно и всё.

Шестеро осужденных заголосили. Кто-то ругался, Алтымбеков принялся колотить в дверь камеры. Наблюдатели, посмеиваясь и комментируя, ждали, пока те успокоятся. В конце концов, поняв, что их возмущения пропадают втуне, подопытные разошлись по углам. Каждый был готов дорого продать свою жизнь, но пока никто ничего не предпринимал. Вероятно они всё же надеялись, что над ними просто издеваются и наблюдают за реакцией, а охранники стоят наготове, чтобы ворваться внутрь и прекратить драку.

Единственным, кто оставался абсолютно спокойным, был старик Булкин. Попив из крана, он снял куртку и принялся отрывать от неё полоски ткани.

Первая драка вспыхнула через три часа возле единственного источника воды. Здоровяк Шеварнадзе играючи свернул шею Федоренко, решившего, что грузин слишком долго находится у раковины и начавшего разговор не с тех слов. Еще через час он намертво схватился с Липковым, который намеревался прокусить охотнику на убийц сонную артерию, напрыгнув со спины. Сначала Липков лишился части зубов, а потом и жизни, когда упал и получил сверху рубящий удар ребром ладони в горло. Скребя ботинками по полу и задыхаясь, мужчина тянулся к сломанной трахее.

Поняв, к чему идет дело, на Шеварнадзе набросились сразу двое заключенных – киргиз Алтымбеков и Головяк. Три тела сплелись в клубок, хрипящий и дергающийся, брызжущий кровью. Хрустнула кость, и кто-то закричал. Рычал, скаля окровавленные зубы, людоед Алтымбеков.  Трое убийц вцепились  друг в друга как бешеные собаки, и не один не желал уступать.

Но вот треснула разбитая о трубу голова здоровяка грузина. Истек кровью, ослабев и отключившись, расчленитель Плотник. Тяжело дыша и придерживая поврежденную руку, над ними поднялся киргиз, злобно вращая выпученными глазами.

Он сделал шаг по направлению к Булкину, считая того в силу возраста легкой добычей. Но старик резво вскочил, скакнул в сторону и крутанулся, оказавшись за спиной противника и ловко накидывая на шею Алтымбекову сплетенную из одежды петлю. Последовал резкий рывок с приседанием, и киргиз приземлился прямо на выставленное колено Булкина. Шансов у людоеда не было никаких. Он быстро затих. Старик какое-то время продолжал удерживать тело. А после спокойно отошел в сторону.

Семен тут же принялся звонить отлучившемуся начальнику.

Павел Петрович вернулся через четверть часа, посмотрел на экран и удовлетворенно потер руки.

- Неожиданно! – прокомментировал он увиденное. – Прошлая группа трое суток продержалась.

Профессор Лупель открыл на рабочем столе компьютера папку С.Е.К.Т.а. Кто-то наверху, кто курировал проект, явно отнесся к задаче с юмором, составив такую аббревиатуру из рабочего названия проекта «Система Единого Контроля подразделения Т». Туда он перенес файл с данными выжившего Булкина Леонида Ефремовича. Крутанулся на стуле и, посмеиваясь, дал команду Семену:

- Ха-ха! Готовьте камеру сенсорной депривации. Начинайте эксперимент! У нас, хех, наконец-то идеальный кандидат.

*

8 месяцев спустя.

Ночную тишину разорвала сирена. По территории спецлаборатории забегали вооруженные люди с фонариками. Прожектор, установленный на пятиэтажном здании, высветил стремящегося по дороге к границе участка человека с развевавшимися седыми длинными волосами.

Заключенный Леонид Булкин с ходу играючи преодолел проволочный забор с колючей проволокой по верху, накинув куртку, и сразу припустил в лес.

Его широкая спина была хорошо видна дежурному снайперу, получившего по рации команду на зачистку объекта. Расстояние между ними составляло метров 600, не больше. Промах исключался. Пуля ударила ровно между лопаток и старик, нелепо взмахнув руками, полетел вперед, утонув в высокой траве. За ним уже следовала погоня: семь человек широкой дугой прочесывали заросли.

Они обнаружили только кровь на примятой траве. Очень много крови. Беглец должен был либо сразу погибнуть от такой раны на месте, либо максимум через несколько минут.

Но заключенный смог уйти и скрыться, унося в себе запретное знание.

***

После продолжительной паузы Даша дотронулась до плеча водителя.

- Лёша, оставь нас, пожалуйста.

Длинноволосый парень, не задавая вопросов, вышел в дождливую ночь, мягко хлопнув дверью. Лапкина тут же повернулась ко мне, сверкая глазами.

- Куда надо, туда и влезла! – начала она на эмоциях. - Это моя жизнь. Тебе то что? Ты ушел 13 лет назад.

А вот тут уже меня пробрало.

- Что-о?! А дочь? Что - мне? Маньяк тут бегает за вами, Вика сходит с ума – какой-то бред несет про кота.

- Ей ничего не угрожает, - снисходительно пояснила Даша, запев другую песню.. – Под прицелом была я.

- Я что-то сомневаюсь. Это глупо. Её могут использовать как приманку. В конце концов, она тоже с вашей секции!

- Жнец мертв. Всё закончено.

Сказала, как дверь несгораемого шкафа с лязгом захлопнула. Я покрутил головой, давая мышцам шеи отдых. Тяжело сидеть со связанными руками и всё время  смотреть вбок.

- И всё? Вернемся, как бы, к прежней жизни?! Всем спасибо, все свободны?

- А что ты хотел? – спросила Даша с легким прищуром. Мне показалось, что она меня загоняет в ловушку.

- Не знаю…

- Ты свой выбор сделал, - отрезала женщина, упрямо тряхнув волосами. Сидели друг к другу мы очень близко, меня задело мокрой прядью. Издевается. Мне её мимика всегда нравилась. Сейчас я видел явственно всё, что у неё в мыслях: слегка скривленные губы, морщинки возле глаз, легко читаемая в них ирония. Любила она меня подначить!

- О чем ты?

- Ты должен был сражаться за меня, а не отходить трусливо в сторону, - мгновенно ответила она, будто заготовив эту фразу заранее. Понятно, что речь шла о давних событиях, поставивших крест на отношениях.

- То есть это я виноват? Ты серьезно? А не твой ли это грех?

- Свои грехи я замолила, - понизив голос, сказала Даша. И произнесла это так твердо, что, - подумалось, - уже мне будет греховно в этом сомневаться. Грехи! Я начал перенимать их сектантские штучки.

- Да уж, вот как жизнь повернулась! Без прошлого нет будущего, но судить былое – есть ли смысл? Нам было по 20 лет. Предъявлять чрезмерные требования к этому возрасту глупо. Хотя, все эти «первые любови» оказывают влияние на всю дальнейшую жизнь. Ты отравила меня.

Даша отвернулась и произнесла ёмко, словно и не ко мне обращаясь:

- Вот и сделал бы хоть что-то тогда!

А я взорвался.

- Что же?! Дать ему пиздюлей? Тебе?! Я думал, что любить – это отпускать. Ты сделала свой выбор, Лапкина! Тебя, прости, никто не насиловал. – Тут пришлось сбавить обороты и переключиться. – И вот теперь какую ты песню запела! Ушел потому что желал тебе счастья. Рад, что ты там всё у себя отмолила, и по факту перенесла всю любовь на дочь. – Я усмехнулся. - Одна шайка-лейка, кстати. Вас со спины можно за сестер принять,  и это хорошо. Вот только на хрена ребенку голову ломать?

Даша снова злобно на меня зыркнула.

- У Авессалома есть сила, - сказала она как само собой разумеющееся. Иных же объяснений не надо!

- Ты реально кота оживила?

- Да, - улыбнулась.

Я застонал. Как этот бред достал! Впрочем, мог бы просто не спрашивать. Или так мне хотелось узнать, насколько всё плохо в плане погруженности в их учение? Ни в какое оживление я не верил, само собой.

- Ок, допустим, - кивнул я так, как кивнул бы слабоумной девочке, доказывающей, что земля съедобна. - А цена?

- Цена?

- Да, цена. В мире за всё своя цена. Чей-то успех - всегда чья-то неудача. Чья-то жизнь равно чья-то смерть. Это не шуточные стишки: у зайки в лесу боли́, а у Вики не боли́. Не может быть такого, что в какой-то, извини, паршивой секте учили оживлять мертвых котов! И в доброго дедушку Авессалома я не верю, хоть тресни. Чем шире улыбка дарителя, тем больше потом спросят взамен.

Даша поняла меня по-своему.

- Ты опять намекаешь на прошлое? Сколько можно? Тебе азбучные истины рассказать? Есть домашние девочки, с ними тихо и спокойно. Возможно, что тоже до поры до времени. А есть те, кого нужно держать. Взять и держать, не отпуская ни на минуту. – И всё это строгим голосом, как учитель нерадивому ученику, чеканя слова, и не повышая голоса.

- Бред, - трудно было согласиться с её суждением. - Животная концепция. На цепь что ли посадить или в клетку?

- Да.

- Нет! Человеком надо быть, голову включать и понимать ценности.

Даша устало махнула рукой. Неожиданно улыбнулась мягко.

- Опять твой пафос! Ты идеалист. Хочешь, чтобы как в сказке: встретились и жили долго и счастливо. Так не бывает! Нашел бы себе тогда лучше другую!

Хотел я ей сказать, что ещё как бывает, но меня несло в другом направлении.

- Ты бы еще сказала: завел! Как собачку. Сердцу не прикажешь! – Я тяжело вздохнул. -  И про цену: кого убили вместо тебя?

Тут она посмурнела и отвернулась. Попадание. Известно на чьей стороне правда в этом вопросе. Даже если она пеклась о благе своей религиозной общины и других людях, чей-то жизненный путь прервался. Впрочем, это философский вопрос: что, нужно было дать погибнуть ей? Я осторожно дотронулся до её колена, хоть для этого и пришлось изрядно изогнуться.

Что бы разум ни говорил, а сердце ему не подвластно. Химия полов между нами работала независимо от воли. Даша в свои 32 года зрелая и красивая женщина. Ошибки молодости? Все их совершают. Ведь в чем-то она права. Я видел, что тот «друг» проявляет к ней излишний интерес, измена не произошла с бухты-барахты. Но я был уверен тогда, что нашим отношениям ничего не грозит, что любовь это такое явление, которое не нуждается в защите. Наивно, Боже! Как же наивно! Наверное, ничто так, как запредельные чувства, в этой жизни не нуждается в уходе, подобно хрупкому цветку в услугах опытного садовника. Стоит только остыть первому порыву или, по аналогии, семечку дать первый росток. Не наша вина, что нас не научили этому ни замученные жизнью родители, ни школа, ни книги. А измена – да, откровенно неприятная штука, как не крути. Конечно, с возрастом  довелось понять каково это, когда «перемыкает», когда вспыхивает страсть и начисто отключает голову. Да, следом приходят невеселые мысли. Но чуть позже хочется еще и ещё. На крепкие эмоции подсаживаешься как на наркотик, сходишь с ума. По сути, временно становишься другим, невменяемым человеком. У меня тут же  возникла мысль: может потому она больше ни с кем и не была? Потому что, скажем так, в себе разочаровалась и решила себя посвятить только Вике? Возможно.

Одно скажу точно: сейчас бы я действовал жестче, на корню обрубив ненужное общение. Но 13 лет назад – это большой срок. С тех пор все мои друзья прошли проверку временем и событиями. Так что, вопрос скорее умозрительный.

- Ты прав, - согласилась Даша после паузы. - Цена есть. И мне с этим жить.

Мы оба надолго замолчали. В сознание снова ворвалась музыка, перехватив внимание. Думаю, нас взаимно утомил этот разговор. Впрочем, кое-что важное мы сказали друг другу.

- Ладно, - подвел я черту. -  Если всё решилось, когда заедешь? Как и когда увидимся? Что с Викой? Звони, как дела разгребешь.

- Да, - согласилась она. - Нужно немного подождать, убедиться, что всё закончилось.

Даша позвала Алексея, успевшего основательно промокнуть. Но недовольства он не высказал. Очевидно, что в их церкви существовала некая градация среди приверженцев учения, и в голову лезла мысль, что у Лапкиной там не последняя роль, и в первую очередь маньяк, действительно, искал значимые фигуры, а не рядовых прихожан. Водитель занял своё место, повернулся и, достав нож (которым, видимо, не так давно убил Жнеца), срезал стяжку. Выключил свет в салоне и тронул рычаг переключения скоростей.

В город ехали без разговоров. Я растирал руки и думал о нас с Дашей. Что ещё оставалось после такого разговора? Как не крути, а мне, вероятно, спасли жизнь.

Дождь оставлял на лобовом стекле разводы, работали «дворники», смахивая влагу. Поддавшись порыву, я всё-таки нашел её руку в темноте. Она коротко сжала мои пальцы и отпустила. Я видел Дашу в профиль. Женщина грустно улыбнулась, но не посмотрела на меня, ни разу за всю поездку. Хотел бы я знать, о чем она думает.

У своего дома я вылез из салона. Обернулся, чтобы попрощаться, но выдал лишь короткое:

- Пока…

Клонило в сон. Тяжелая выдалась ночка.

Автомобиль тут же рванул с места. Понятное дело: ребята на своей волне. Жнец ещё в багажнике.

Каждый шаг на пятый этаж давался всё труднее. Гудела голова. Очень хотелось крепкого кофе и хотя бы одну таблетку анальгина.

Но как бы я не был расслаблен, незнакомый запах в квартире я учуял сразу, и тут же напрягся. Стоило мне войти, как зажегся свет в гостиной. Делать нечего: пришлось с прихожей вместо кухни шагать туда.

Вика, поджав ноги к груди, и держа их руками, сложенными накрест, сидела на диване. Её изумрудные глаза вспыхнули надеждой. Что интересно, страха в них не было, только усталость.

А в кресле рядом, держа старого кота на коленях, вольготно расположился мужчина, чем-то неуловимо похожий на недавно почившего Жнеца. Дело было не только в тяжелой черной одежде и шляпе с полями. От незнакомца веяло определенной аурой опасности.

Он указал мне рукой в перчатке на второе кресло, приглашая его занять.

- Поговорим?

(продолжение следует...)

п.с. продолжение, видимо, уже только к новому году) но постараюсь дописать сразу всё.

Точно, подумал Костя, может этот бедняга – бывший наркоман? Вот его и согнуло так, вот он и сгнил…

Городок посерел ещё сильней: лохматые трубы теплотрасс, старые дороги с выбоинами в асфальте, серые пятиэтажки с умирающими дворами, и двухэтажные деревянные дома-бараки, полные тараканов и алкашей… Костя последний раз был в родном Каменске очень давно, и почти ничего не изменилось с тех пор. Он только что приехал на электричке, спустя несколько дней в пути. Дело едва перевалило за полдень, а значит дома ещё никого не было: сестра в школе, а младший брат – на работе. Свои же ключи от родительского дома Константин давно потерял.

Хотел сесть на автобус. Даже шагнул в раскрывшиеся двери. Но увидел большую толпу внутри. Передумал, отшагнул. Лучше уж пешком. Хорошо, что городок небольшой – на тысяч сорок всего, но и пешком идти оказалось тоже неспокойно. Тихо как-то, настораживающе. Будто вот-вот что-нибудь случится. Держал одну из сумок открытой – не то, чтобы на всякий случай, но ради внутреннего умиротворения.

До кладбища на окраине города он добрался быстро.

Куда больше времени ушло на поиск могилы. Пришлось много бродить по тропинкам, вглядываясь в надписи на надгробиях. Искал относительно недавние. И нашёл, тяжело вздохнув и внутренне сжавшись.

Вот она. Мама. Глядит из фотографии прямо на него с немым вопросом. Костя не мог присутствовать на похоронах, о чём теперь жалел. Он любил свою мать, пусть иногда даже на звонки не отвечал. И сам звонил редко. Её рыдания в трубку – это откровенно дерьмовая затея; рыдания и причитания лишь попусту резали душу, когда он и без того находился постоянно на пределе своих возможностей. О тяжёлой болезни Костя узнал уже после её смерти, когда брат прислал сообщение – то были попросту невыносимые дни, Костя едва ли не сошёл с ума от чувства вины. Тогда вообще многое на него навалилось, многое рухнуло и обратилось в пепел. Как назло – проблемы редко приходят одни.

Мать умерла от стремительно развивавшегося рака – видать, от переизбытка стресса и несчастий. Всё-таки, из семьи ушёл отец. Исчез, пропал. Куда и зачем ушёл? Константин задавался тем же вопросом многие месяцы. Семью снедали беды, одна за другой, будто что-то незримое пыталось всех их доконать.

-- Прости, мам, -- сказал Костя через полчаса этой тоскливой встречи. Он взвалил на плечи тяжёлый рюкзак, поднял с земли плотно набитые сумки и зашагал по дороге на выход. К родному дому.

***

Костя шагал по знакомым улицам, и на душе его становилось немного теплей. Каждый двор, каждый переулок – отдельное воспоминание. Тут были и друзья, и первая любовь, и драки на районе. И мистические походы с ночёвкой на лесистую гору за городским водохранилищем. И спуски в глубокие заброшенные карьеры в пригороде на севере. И прятки с догонялками от злобных сторожей на горно-обогатительном комбинате. Счастливое детство. Школьные годы он провёл здесь.

Столько всего было в прошлом – это даже не умещалось в голове. Будто всё это – некогда просмотренный в кинотеатре фильм, а вовсе не его собственная жизнь. Теперь же глаза изменились – вместе с миром, который они в себе отражали.

И вот, спустя годы, Костя вновь стоит перед родным подъездом. Перед родной пятиэтажкой, серой, незыблемой и исписанной граффити-рекламой местной наркоты.

Набрал домофон – никто не ответил. Ожидаемо. Недолго протоптался у подъезда – встретились соседи, которые с удивлением узнали его. Перекинулись дежурными фразочками. Запустили в подъезд «чтоб не мёрз» и позвали к себе на чай, но Костя отказался – ему не хотелось навязываться, да вести более глубокие разговоры, чем «как дела, где был? Ну и как там?». Костя расположился на межэтажке напротив квартиры, уселся на подоконник, внимательно осматривая осенний двор, усеянный высокими золотыми деревьями, словно настоящий лес. Деревья эти росли, кажется, ещё в середине прошлого века, когда сюда только пришли советские люди, обнаружившие залежи полезных ископаемых.

Тёмный двор, тенистый. В нём легко скрыться, затаиться, легко быть не увиденным. Особенно, если расположиться на детской площадке, в самом центре этого «леса». Ржавые качели поскрипывали на ветру. И как же родители смели отпускать своих детей во двор, если не могли увидеть их из окон своих домов, стоящих по периметру?

Было неспокойно сидеть у окна почти во весь рост, но Костя себя пересиливал, отбрасывая дурацкое и никчёмное наваждение. Правда, спешно слезал с подоконника, едва видел блики в окнах противоположных пятиэтажек – всё это от солнца, но тут уж ничего не поделать, ноги сами несут за ближайший угол.

Не любил он сидеть в тишине. И ждать в одиночестве. Будто сейчас что-то произойдёт. Нехорошие мысли лезли в голову: а что, если они не вернутся? А что, если они тоже – умерли? Или исчезли?

Бред, конечно. Они же переписывались совсем недавно.

Костя пил горячий чай из термоса, чтобы согреться; а по двору беззаботно сновали прохожие. Такие беспечные. Счастливые. Через некоторое время он различил среди них сестрёнку. Уже взрослая – на голову выше, чем когда он видел её в прошлый раз! Ксюша быстрым шагом зашла в подъезд, увлечённая своими мыслями. Поднялась по ступенькам. И замерла, обомлела, увидав Костю на межэтажке.

-- Ну, дурында, чего встала? Сюда иди! – усмехнулся Костя.

Повзрослевшая сестра заскулила и бросилась навстречу, в объятия, повисла на шее. Расплакалась.

-- Вернулся… -- пищала она, не веря своим глазам. – Вернулся!...

-- Ну конечно! – смеялся он, гладя её по каштановым волосам. – Какая же ты стала! Вымахала как! Бандура! Ты что, съела малютку-Ксюшу? Признавайся! Шучу…

-- Вернулся… -- Ксюша отлипла, ослабив свои крепкие объятия, взглянула на него, будто ожидая подвох. -- …Ты же вернулся?..

-- Конечно. А разве не похоже?

-- Ты же больше не уйдёшь обратно?..

-- Всё кончилось, дурында. Теперь я с вами.

Ксюша снова прилипла и заплакала, оставляя на флисовой куртке свои слёзы. Костя сам едва сдерживался, а потому перевёл тему, едва только почувствовал, что голос его не будет скрипеть, а сохранит весёлость.

-- Какая ты худая, -- обратил он внимание. – Совсем не жрёте, что ли?

В ответ лишь неопределённое мычание, сквозь сопли.

-- Погнали на хату, я уже замёрз вас ждать, -- Костя аккуратно хлопнул сестрёнку по спинке и та ожила.

-- Да-да… пошли скорее… -- заторопилась она, раздираясь между поиском  ключей в карманах и попыткой помочь брату с его сумками.

-- Я сам, -- остановил её Константин, поднимая рюкзак. – Ты, главное, веди меня, Ксюш. Я уже ведь и забыл, где наша дверь!

Провернулся ключ в замке, дверь открылась. А вот и родной дом. Почему-то ожидалось почувствовать лицом жар от пирожков и, через секунду после хлопка двери, увидеть в конце коридора маму, суетящуюся у плиты на уютной кухне и зазывающую всех на ужин; но повстречала его лишь прохлада мрачной квартиры. Щелчок выключателя. Зажегся мрачный свет. Где-то отслоились обои, где-то угол покрылся плесенью. Пыль красовалась на полочках для обуви.

-- Кто-то экономит на лампочках? – усмехнулся Костя. – Атмосфера как в психушке! Кто же ставит холодный свет в квартиру? Это брательник выдумал? Сумасшедший. Надо исправить ситуацию. Этим завтра и займусь.

-- … я не знала, что ты приедешь, почему ты не сказал? – обвинила его Ксюша. – Я даже не прибралась! И не приготовила покушать!

-- Ну, было не до этого. Да и не хотелось, чтобы вы переполошились.

-- Но мы всё равно переполошились!

Ксюша мигом отправилась на кухню, а Костя отнёс сумки сначала в большую комнату, которую они раньше делили с братом, задумался, рассматривая, как Витя всё занял и перестроил под себя, да перетащил свои вещи в дальнюю комнату родителей, ныне свободную и бесхозную. Оставил вещи – потом разложит всё.

Выглянул в окно, не зажигая света. Осмотрелся. Эти окна выводили в противоположный двор – поменьше размером, но в такой же заросший деревьями. Отсюда была видна вечерняя улочка, по которой рассекали автомобили.

Получалось так, что окна их квартиры выходили по обе стороны дома. Почему-то раньше на этот факт Костя не обращал особого внимания.

Он тщательно задёрнул шторы во всех комнатах. Чтобы их никто не мог увидеть.

На кухне сестрёнка застеснялась – ужин делать было не из чего, только бутерброды. Мол, Витя приедет с работы и привезёт пельменей…

-- Так вот чем вы питаетесь! Одними пельменями с бутерами? Скоро фонари сквозь вас просвечивать будут!

Костя совершил быструю вылазку до ближайшего магазина, закупился мясом, овощами и специями для «хашламы»… вышел он без сумки вовсе – не таскать же её за собой повсюду, скажут ещё, что свихнулся. Возможно, так оно и есть, кстати. Непривычно без снаряги. Костя чувствовал себя раздетым и беззащитным.

К дому добрался без происшествий. Ещё бы. Открыл кран – принялся набирать воду в казан.

Ксюша тут же вмешалась. Сказала немедля выплеснуть всю эту дрянь из казана. Костя даже растерялся.

-- Эта вода – гадость! – сказала она. – Только не на бульон её! Не порти мясо! И не пей её! Бери из баклашки…

Вода из под крана действительно скверно пахла. Даже воняла. Чем-то неопределённым. Ксюша сказала, что они пьют только чистую покупную воду, потому что вода в водохранилище, от которого и тянулись трубы, стала какой-то странной в последнее время. Поговаривают, что слили туда нечто с комбината. Нечто явно нехорошее. Посоветовала промыть казан водой из бутылки – они запаслись пятилитровками в кладовой, казалось, на случай апокалипсиса.

Костя промыл казан. И для готовки притащил пару бутылей.

Закипела вода с мясом. Квартиру залили запахи ароматной хашламы.

Ксюша помогала нарезать овощи и всё всхлипывала. На вопросы про отца и мать она лишь начинала рыдать по новой. Пришлось сменить темы на дела в школе и в городе.

Смерть матери явно выбила девочку из колеи. К этому добавился и уход отца. К тому же одиннадцатый класс – скоро наступят важные экзамены, на которых нельзя оплошать, если не хочется остаться в этой бесперспективной «дыре» и загубить свою жизнь. Чтобы вырваться из Каменска – следовало заработать себе балл повыше и поступить на бюджет, выбить общежитие, да ещё в каком-нибудь приличном городе, где потом можно будет найти нормальную работу. Учёба же у Ксюши шла неважно, о чём она рассказывала с неохотой. Раньше, вроде бы, хорошо училась…

Брат приехал поздно. Щёлкнул ключ в скважине, провернулся. Дверь раскрылась. Худая шпала смотрит вдаль из темноты коридора, сверкает окулярами. Щурится, очкарик. «Здорово», говорит. В пакете торты – Ксюша уже успела проговориться-написать, поэтому сюрприза не получилось. Пожали крепко руки, обнялись.

-- Как ты? – спросил хмурый Витя.

-- Хочется под подоконниками лазить. А так – нормально, -- усмехнулся Костя.

Разлили хашламу по тарелкам. Бульон густой, ароматный; мясо разваристое – тает во рту; овощи кисло-сладкие, красивые, и зелень украшала блюдо и радовала глаз.  

-- Это самое вкусное, что я пробовала! – Ксюша, правда, обожгла язык.

-- Ничего так, -- согласился Витя. – Не знал, что ты ещё и готовишь хорошо.

-- Мясо отварить каждый сможет, -- отмахнулся Константин.

Хашлама почти опьяняла. Кровь, видно, убегала от головы к желудку, чтобы всё это переварить. Мыслей становилось меньше и делалось радостнее. Но разговор с братом чего-то не завязывался. Витя хотел что-то спросить, но всё не решался. Косте пришлось вести беседу самому. Впрочем, ничего нового он не услышал – они вели переписку и Костя знал, что Витя уже успел недавно окончить универ, что затем вернулся в Каменск и устроился работать в местный «вейпшоп», как раз после смерти матери -- теперь он ещё и курил, то есть, парил. Как паровоз. Костя отшутился про резиновую бабу, но получилось как-то жёстко – он и забыл, что не со своими пацанами общается, а с братом-юнцом, который свои виски и пробор выбривает чаще, чем пушок под носом…

-- Хороший торт, -- похвалил Костя.

Витя смотрел на него настороженно. Будто тот пришёл из другого мира, будто он нечто чуждое, кошмарное – чудовище, которое лишь претворяется человеком и в любую секунду может обернуться во что-то ужасное, раскрыв свою хищную пасть. И это почему-то ранило. Костя чувствовал некую стену.

Ксюша скоро ушла в свою комнату. Сказала, что учить, однако Витя заметил, что та наверняка пошла рубиться в свои игрульки – на очередную «осаду», которые как раз происходили в это время каждый день.

-- Не возражаешь? – Витя достал «вейп».

-- Возражаю, но кури.

Теперь можно было не ограничивать темы для разговоров, чтобы не задевать Ксюшу.

-- Так что именно случилось с батей? – спросил наконец Костя. – Куда он пропал?

Витя затянулся. Выпустил белое облачко.

-- Просто взял и ушёл, -- сказал он. –. Взял с собой немного денег из мамкиной заначки. И свалил.

-- Это ты уже говорил. Но куда и зачем?

-- Не знаю…

-- Он хоть живой?

-- Наверное. Мы его давно не видели, кстати. Да и плевать как-то мне. Пусть сдохнет.

-- Ты слова подбирай! -- нахмурился Костя. – Он наш отец.

-- Ты просто не видел, что здесь было, -- отмахнулся Витя. – А я видел.

-- И что было?

-- Мать вся извелась, -- сказал Витя. – Это из-за него она померла так быстро. Рак. Это же всё от нервняка. Она его любила сильно, а он просто взял и ушёл. Она посерела тут же. И вообще…

-- Мы все его любили. И любим. Поступил он неправильно, спорить не буду. Но должна же быть причина? Он ушёл к другой бабе?

-- Если бы! – фыркнул Витя. – В секту он попал.

-- В секту?

-- Связался с какими-то людьми. Стал чаще проводить время с ними. Во что-то играли они. В какую-то настолку, вроде бы – не суть… Ну и постепенно промыли ему там голову… нас потом «лечить» пытался. Я его переубеждал. Логические аргументы приводил, что это секта, что они его дурят. Мать тоже спорила. Но он в этих спорах, похоже, только сильнее убеждался в своей правоте.  

-- Что за «люди»? Ты можешь показать конкретно? Я бы с ними поговорил.

Витя фыркнул, представив, как брат будет «говорить».

-- Я их не видел. Отец не приводил их домой. Так бы с радостью тебя отвёл к ним… Ты бы с ними быстро разобрался, да?… Я бы тоже потоптался на их головах.

«Тебя, шпала, ветром скорее сдует», подумал Костя, а сам сказал:

-- А что менты делали? Вы обращались в ментовку-то?

-- А что они сделают? Он же не пропал без вести, а просто взял и ушёл. По своей воле. Они даже разбираться не стали. Таких людей по всей стране – миллионы.

-- Ты не звонил Владу?

-- Конечно звонил. Но он же не следак, а «пэпээсник». Чё он сделает? Поедет на своём гнилом корыте крутить свободного законопослушного человека?

Костя тяжело вздохнул. Злоба нарастала где-то внутри, но выпустить её было некуда.

-- Ушёл он потому, -- добавил Витя. – Что мы ему «мешали развиваться на пути к истине»… Запретил им боженька общаться с неверными отпрысками.

-- Бред. Не может быть от Бога то, что противоречит любви к своим же детям.

-- Ты мне́ это говоришь? – усмехнулся Витя, ставший яростным атеистом едва ли не с начальных классов, как только начал читать книжки.

-- Вроде бы отец был очень умным человеком. Почти учёным. А тут повёлся на какую-то херню…

-- Тут я уже сам в шоке. Как так. Я не ожидал… Они умеют людей промывать. У них там целые схематозы. Даже нас бы с тобой промыли, если бы захотели.

-- Лично у меня чуйка на лохотроны. Сколько раз и «пирамиды» приходили и «свидетели».

-- Это так только кажется… Все так думают… А потом вот такое происходит. И ничего ты не можешь поделать. Переубеждают тебя постепенно...

Несколько минут они просидели за столом молча. Костя осмысливал услышанное и размышлял, как бы отыскать батю, да как бы вытянуть его из секты. И как бы вообще найти и прикрыть эту секту – если не законными методами, то справедливыми…

-- Ты только не натвори всякого, -- Витя прочитал эти мысли по лицу брата. – А то мало ли…

-- У нас семья развалилась из-за этих пидоров! -- сказал Костя. – Какое тут «мало ли»?

-- Отца не вернуть, смирись. Он уже не тот, каким ты его знал, поверь. Он от нас отказался – и от тебя откажется… Главное, что мы остались, что мы вместе… Да?.. Себя не жалеешь, так Ксюшу пожалей. Если тебя посадят потом, она совсем завянет…она уже завяла. Сегодня она ещё радостная была, более менее. Как раньше. А так она… вообще замкнулась в себе… Да и я… не хотел бы, чтобы ты на зону отправился…

Костя выдохнул, протерев лицо ладонями. Малой прав. И не прав одновременно.

Он развернулся к раковине, чтобы налить воды в стакан и запить жажду.

-- Не вздумай! – остановил его Витя.

-- Точно, -- опомнился Костя. – Вода же грязная…

-- Водой этой только говно смывать можно. Даже фильтры на водозаборе не помогают – похоже, что-то мелкодисперсное сбросили. Или вообще химию какую…

-- Чем это она так пахнет? Что-то ядовитое?

-- Похоже ядовитое, да… Пахнет, как гниль.

-- Точно.

-- Ты ей лицо даже не умывай. Кожа сереет и шелушится. Даже в душе не мойся. Мы в кастрюле греем магазинную воду и моемся в тазиках. Видел, сколько баклашек накупили? В кладовой стоят.

-- Бред какой-то. А почему не скандалит никто из городских? Пусть тянут воду из другого места!

-- Во-первых, вякнешь – вылетишь с работы сразу. Мы тут как крысы на корабле, заперты, а жить как-то надо. А во-вторых, многим тупо наплевать. Они уже принюхались. И моются и пьют. Говорят, что им нормально. Это только мы брезгуем. Ну и ещё молодёжь, типа меня. Кто умнее пробки – таких здесь немного…

Вечер пролетел стремительно, наступила ночь, за шторами выглянула Луна. Витя сел заниматься своими делами, отдыхать – спрятался за монитором ноутбука. Из комнаты Ксюши доносились разговоры – не очень-то и похоже на уроки, кажется, Витя был прав насчёт игр.

Константин зашёл в родительскую комнату и, было, начал разбирать вещи, но потом рассудил, что лучше бы всё это добро лежало в сумках. Практичнее и безопаснее. Выложил только самое ненужное.

Руки чесались невообразимо после истории о секте. Какие-то ублюдки просто взяли и разрушили их семью. По сути, убили их мать. И как теперь с такими мыслями уснуть-то? Стерпеть?

И что же делать дальше? Вот он вернулся. Но жизнь течёт вперёд и нужно что-то придумать. Ехать в город покрупнее? Возвращаться на стройку прорабить? Нет, он пока ещё нужен здесь. Малым не помешает поддержка – они самое дорогое, что у него осталось. Пусть сначала Ксюша закончит школу, а там уже видно будет. Да и не хотелось в большой город… Устроиться на работу здесь? Не так быстро. В самом деле – нужно перевести дух. К тому же на первое время сбережений и солидных ежемесячных выплат ему хватит. Так что можно кутить по полной, наслаждаясь жизнью.

Если, конечно, он ещё не разучился этого делать…

Неожиданно зазвенел домашний телефон.

**

Вот и началась новая книга по вселенной Организации... если понравилось, не забудьте поставить плюс -- это поднимет пост в ленте!

Спасибо за ваши донаты!)

Наталья Б. 5000р "Читаю взахлеб Темнейшего и замираю от шорохов за окном ахах"

Дмитрий Ш. 3000р "Спасибо, интересно вас читать"

Василий Александрович 300р "За Камила)"

Ирина 200р "Благодарю за Р.астр, это было интересно!"

Кирилл Юрьевич 200р "Збс мемесы" Ответ: хех

Marko Polo 100р

«Гниль» на АТ: https://author.today/work/404509

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

Она сидела напротив него на столе и болтала ногами, неотрывно разглядывая своего визави. Сам же Виктор удобно расположился на широком угловом кожаном диване, прямо в его углу, а потому в полулежачем положении. На стене, напротив длинной части дивана, висел огромный телевизор, на узкой полке под ним расположилась игровая консоль; из-за спины девочки выглядывал с обеих сторон монитор никак не меньше сорока дюймов в диагонали, а на небольшой тумбе у дивана светился мягким светом красивый, с закосом под старину, светильник. Окно от потолка и практически до пола было прикрыто лёгкой изящной гардиной, по бокам висели тяжёлые тёмно-синие портьеры. В целом ремонт и обстановка этой довольно просторной комнаты выглядели совсем не дешёвыми.

– Нравится? – проследив за его взглядом, улыбнулась девочка.

– Почему я не связан? – проигнорировав её вопрос, Виктор задал свой, волнующий его сейчас более всего.

– А ты любишь пожёстче? Ну так это мож…

– Хватит! – рявкнул он, зверея и подскакивая с дивана.

– Тихо! Тихо! – повысила она голос. – А то опять спать отправлю. Не надоело ещё?

Виктор огромным усилием воли подавил рвущийся наружу гнев и медленно присел на краешек дивана. «Да что же это! Я стал слишком раздражительным, на меня это совсем не похоже».

– Что тебе от меня надо? – сосредоточившись на дыхании и своём душевном состоянии, спросил он.

– Это же ты до меня докопался, – с лёгким удивлением заметила девочка. – Устроил на меня охоту, а теперь спрашивает, что мне от него нужно, интересный такой.

– Но ты меня не убила, а… укусила. Почему?

– Не знаю! – она отвернулась к окну, устремив в него задумчивый взгляд. – Наверное, мне надоело вас убивать. К твоему сведению, мне это не доставляет никакого удовольствия. И… – она снова повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. – Ты показался мне другим.

– Каким «другим»?

– Ну-у… Не таким, как твои предшественники. Не знаю я, отвянь!

– И всё же, – решил настоять Виктор, которого теперь терзало любопытство, что же такого в нём увидел монстр, что решил не убивать.

– У-у! Какой же ты душный!.. – Она нервно побарабанила ноготками по столешнице. – Ты не такой закостенелый, что ли, есть ещё в твоей голове кусочек не до конца засранных мозгов, до которого можно достучаться. Наверное, поэтому я решила дать тебе шанс.

– Шанс? – Виктор вдруг вспомнил вчерашний вечер, безудержную ярость и уродливую когтистую лапу вместо руки. Или ему это показалось?..

– Ну да, – беззаботно пожала плечами девочка. – Не убивать, а просто укусить.

«Просто укусить», – мысленно повторил Виктор. Он уже не был уверен в том, что решение не убивать было для него во благо. Чем или кем он стал? Постоянная и чрезвычайно плохо контролируемая злоба, перерастающая во всепоглощающую ярость, какая-то рассеянность и провалы в памяти. И эта лапа…

– Что я такое? – посмотрел он в упор на девочку. Та лишь снова тряхнула плечами.

– Я не знаю.

– В смысле?! – оторопел Виктор. – Как это, не знаешь?

– Ну-у, видишь ли… – девочка задумчиво закатила глаза, подбирая слова. – Процесс… перерождения могут выдержать и, соответственно, пережить единицы. Для этого, помимо сильного и желательно здорового организма, у человека должна быть определённая, крайне редкая, мутация ДНК. У тебя всё это есть. Но кроме этого у тебя ещё есть напрочь засранная чёрт-те чем кровь и каким-то образом подправленный геном, делающие тебя не человеком, а чем-то более…

– Я человек!

– Да как угодно, только факт в том, что твоя реакция на трансформацию, то бишь перерождение, отличается от реакции обычного человека. Поэтому я без понятия, в кого ты превратился. Но то, что превратился, – это факт, и я помогу тебе с этим справиться.

– Зачем тебе это?

– Ну, мы ведь теперь с тобой одной крови, – хитро улыбнулась она. – Ты и я!

– Да пошла ты, – потерянно огрызнулся Виктор, – со своей кровью. С чего ты вообще взяла, что у меня есть эта долбаная мутация?

– Почувствовала, – пожала плечами девочка.

– Почувствовала? Как? По запаху что ли?

– Нет. Просто чувствую и всё. Не спрашивай, скоро сам поймёшь. Наверное.

Виктор устало прикрыл глаза, пытаясь собрать полученную информацию в одну общую картину. Этой наглой девчонки он больше не боялся, хотела бы убить – давно уже убила бы. Но вот что делать с новыми знаниями и не пора ли начинать бояться уже себя? Эта мелкая тварь превратила его в монстра, причём какого – не знает даже она сама! Зато предлагает помощь. Видимо, с адаптацией к новой сущности. А это уже ну прям совсем за гранью адекватности!

Ещё это постоянно накатывающее раздражение! Буквально на каждую мысль, каждое слово или действие. Приходится непрерывно контролировать и подавлять свои эмоции, чтобы только не сорваться и не превратиться в… непонятно кого!

Так и не придумав ничего дельного, Виктор со вздохом поинтересовался:

– А ты-то сама кто?

– Не знаю…

– Да ты, нахрен, издеваешься! – чуть не взорвался он, снова вскакивая с дивана и судорожно стискивая кулаки.

– Понимаешь, – скороговоркой начала девочка, пытаясь опередить уже начавшуюся трансформацию, – меня ведь очень давно обратили! И никто не удосужился объяснить, кто я и что мне с этим делать. Меня оставили одну с этой новой реальностью, и у меня не было того, что я предлагаю сейчас тебе. – Она смотрела, как лицо и руки мужчины нехотя принимают нормальный вид, он успокаивался. – Нас таких очень мало. За всю свою долгую жизнь я пересеклась лишь с одним подобным мне, но мы не нарушаем территорию друг друга без позволения её хозяина, а тот тип мне очень не понравился и я дала ему понять, чтобы убирался.

Девочка украдкой облегчённо выдохнула, наблюдая, как мужчина опускается на диван – она не хотела, чтобы он опять сорвался, не хотела снова его вырубать – это бы не пошло на пользу её попыткам наладить с ним контакт.

– Значит, территории… – негромко сказал Виктор. – Как у зверей, да?

– Будто у людей не так.

Ему захотелось горячо возразить на это, но он не стал. Потому что нечего было.

– Может, и так, – нехотя ответил Виктор и порывисто встал: – Я ухожу!

– Дверь там, – с готовностью ткнула пальцем девочка. – Если понадобится помощь, ты знаешь, где меня найти.

– Помощь?! – раздражённо сверкнул чёрно-бардовыми глазами из полутёмного коридора мужчина. – Ты уже оказала мне услугу, – нарисовал он в воздухе пальцевые кавычки, – когда решила по своей прихоти превратить в монстра!

– А ты предпочёл бы умереть?

– Да! – не раздумывая выпалил он, натягивая плащ. – И тебе следовало меня убить, потому что я тебя – убью!

Виктор отщёлкнул задвижку и вылетел из квартиры, с силой захлопнув дверь, а девочка ещё несколько минут задумчиво смотрела в опустевший коридор.

Продолжение следует.

Мои рассказы

Мои стихи

Мой роман "Настоящий джентльмен"

Мой муж всегда стремился помочь тем, кому больше всего нужно. Он сразу обратил внимание на пса, которого я совсем не хотела брать. Не могла это объяснить, просто какое-то чувство.

Это был метис лабрадора. Пять или шесть лет. У него выпала часть шерсти из-за кожного заболевания, а глаза покрывали мутные пятна от катаракты – почти слепой. В приюте сказали, что его нашли бродячим у ручья за городом.

Он выглядел грустным. Его хвост никогда не вилял. В приюте было небольшое окошко на стене, и он не отводил от него глаз.

Мой муж назвал его Луис.

Мы держали его дома. На улицу выпускали только на поводке, и каждый раз он смотрел в одном направлении – вниз, в ложбину за нашим домом. Там много птиц и белок, и мы думали, что он слышит их. Он никогда не сопротивлялся поводку.

Луис все время сидел у задней двери. Мы могли гладить его, но он не отрывал взгляд от раздвижной стеклянной двери.

Он был слеп, но я была уверена, что он что-то видит. Его пасть всегда была закрыта. Он никогда не высовывал язык, не дышал с открытым ртом. Я не видела, чтобы он чистил себя.

Он ел только если его миска стояла рядом с дверью. Но даже тогда, между каждым укусом, он снова смотрел в окно.

Муж заметил шрам на его спине, раздвинул шерсть и сказал, что он похож на надпись.

Он взял триммер и выбрил участок шерсти вокруг шрама. Это был клеймо, выжженное на его коже. Странный узор, похожий на какие-то древние слова, обрамляющие глаз. Под ним были цифры: 396.

Я хотела вернуть собаку в приют. Луис пугал меня, но муж настоял, чтобы мы его оставили. «Собаке нужно время», – говорил он. «Его явно плохо обращались. Ему нужна любовь».

Однажды мы поссорились из-за этого прямо перед Луисом. Я хотела его вернуть, но муж как-то уговорил меня оставить его. Эта чертова собака отвела взгляд от окна и просто уставилась на меня. Смотрел на меня весь наш спор, а потом снова перевел взгляд на дверь.

Две недели. Каждую минуту у этой двери он смотрел вниз на ложбину, а потом стал смотреть на нас. Он все еще сидел у двери, но теперь не сводил глаз с нас. Даже когда муж гладил его, он просто смотрел на него своими мутными глазами. Его глаза двигались за нами, не просто следя за звуками. Муж думал, что я схожу с ума.

Когда я спускалась утром, чтобы сделать кофе, и включала свет, Луис уже смотрел на меня. Я была уверена, что он не двигался всю ночь.

Позавчера Луис снова переключил внимание на дверь. Он начал выть и не мог остановиться.

Вчера вечером я вышла встретиться с друзьями. Мне нужно было отвлечься и побыть в тишине.

Около девяти вечера камера наблюдения зафиксировала движение. Высокий худой мужчина с хромотой подошел к нашей задней двери и выбил ее. На нем был длинный, потрепанный черный плащ, а грязная полоска ткани закрывала его глаза.

Я позвонила мужу.

Без ответа.

Позвонила в полицию.

Через три минуты я увидела, как мужчина вышел из дома через заднюю дверь. Луис радостно шел впереди него, виляя хвостом, ведя этого исхудавшего человека в темноту. Морда Луиса была в крови.

Мы живем далеко от города, так что полиции понадобилось двадцать минут, чтобы доехать. Я мчалась домой, обезумев, набирая номер мужа снова и снова. Я приехала чуть позже полиции. Мы нашли тело мужа на кухне.

Его ноги были сломаны, а горло разодрано в клочья. Кровавые отпечатки ног и лап покрывали линолеум. Рядом с дверью на стене был нарисован символ.

Тот же, что был выжжен на коже Луиса, только без цифр.

Полиция нашла следы, ведущие к ложбине, но там они оборвались. Они ищут уже несколько часов с собаками.

Ничего.

Подписывайся на ТГ, чтобы не пропускать новые истории и части.

https://t.me/bayki_reddit

Подписывайтесь на наш Дзен канал.

https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Моя жена невысокого роста. Даже если она встанет на носочки, я могу видеть макушку её головы. Мы готовили ужин, и она попыталась протиснуться мимо меня. В этот момент я случайно взглянул вниз на её голову. Сначала я ничего не заметил. Но потом, среди темных прядей, я увидел едва заметный короткий белый волос. Я протянул руку, чтобы отодвинуть волосы и рассмотреть его получше.

Она отдернула голову, но тут же рассмеялась.

— У тебя седые волосы появились,— сказал я с улыбкой, стараясь, чтобы она не обиделась.

Ей было еще не тридцать. Но я видел людей, у которых волосы начинали седеть даже раньше.

— Отлично. Буду выглядеть невероятно, — снова рассмеялась она.

Она позволила мне рассмотреть этот небольшой белый участок. Волос был коротким, слегка изогнутым и толще обычного. Я потянулся, чтобы взять его двумя пальцами и выдернуть. Она толкнула меня локтем в грудь, сохранив свою первую седую прядь.

— Пусть растет. Мне нравится.

Я поднял руки в знак капитуляции. Если она хочет оставить его, то мне это неважно. Всего лишь волос. Мы продолжили готовить ужин, и я забыл об этом на несколько дней.

До тех пор, пока Кэрри не потеряла сознание на работе. Звонок поступил, пока я был в офисе, и сообщение дошло до меня спустя час. Я быстро сообщил начальнику, что мне нужно уйти, и помчался в больницу, сжимаясь от ужаса.

Когда я встретил её в зале ожидания, она выглядела бледной, но не так плохо, как я боялся. Её коллега отвёз её в больницу, что было очень любезно с его стороны. Вскоре нас пригласили на осмотр. Обычные проверки и анализы не показали ничего серьёзного. Врач предложил сделать сканирование, но на это требовалось время. Мы вернулись домой без ответов.

Я уложил её в постель, чтобы она отдыхала весь оставшийся день. К счастью, Кэрри не чувствовала головокружения после возвращения домой, только сильную усталость. Я подумал, что дополнительный сон должен всё исправить.

На следующий день казалось, что отдых вылечил её от внезапного обморока. Кэрри снова стала самой собой и вернулась на работу, хотя могла взять ещё один день выходного.

Я сказал ей не перенапрягаться. Если она снова почувствует себя плохо, ей следует остановиться и попросить кого-то о помощи. Она заверила меня, что всё будет в порядке.

На какое-то время я ей поверил. Медицинские анализы были назначены через несколько недель, но я стал внимательнее наблюдать за ней. Новых седых волос у корней я не заметил, но обратил внимание на другое. Кэрри начала вести себя немного странно. Изменения были незначительными: она делала небольшие паузы, пытаясь подобрать нужное слово. Я решил, что, возможно, ей просто не хватает сна.

Но потом меня насторожили её пищевые привычки.

Кэрри всегда была привередливой в еде. Это никогда не было проблемой, мы научились с этим справляться. Однако однажды вечером я вернулся домой и увидел, что еда, которую я купил для себя, исчезла. Я не был зол, скорее озадачен. Это было на неё совсем не похоже — она никогда не налегала на замороженные продукты. К тому же она начала есть вдвое больше, но при этом не набирала вес. Напротив, она казалась ещё худее.

Когда я заговорил об этом, она лишь отмахнулась, сказав, что всегда ест больше, когда становится холоднее. Мы были женаты уже пять лет, и как я мог этого раньше не замечать?

Потом проблемы с её памятью стали усиливаться. Она постоянно теряла ключи, кошелёк и другие мелочи. Я терпеливо помогал ей каждый раз. Она говорила, что, возможно, стресс на работе сказывается на ней. Сначала я поверил. Но на третий раз стал сомневаться.

Я начал искать информацию в интернете, пытаясь найти объяснение этим изменениям. Через месяц после начала странностей произошло нечто совсем неожиданное.

Она накричала на меня.

Мы были на кухне и раскладывали еду из любимого ресторана. Я нежно коснулся её головы и хотел поцеловать макушку. Она внезапно резко развернулась, её лицо покраснело от злости. Она изо всех сил толкнула меня обеими руками, и я налетел на стол. Это не было больно, я просто был шокирован.

— Не трогай меня без предупреждения! — крикнула она, топнув ногой.

Я стоял с открытым ртом. Кэрри никогда не ругалась. Ну, разве что в шутку. Я никогда не слышал, чтобы она ругалась от злости, тем более на меня.

— Дорогая... с тобой всё в порядке? — спросил я, растерянный.

Что я сделал не так? Было ли это моей виной? Или произошло что-то другое?

Моя голова разрывалась от множества вопросов.

Кэрри быстро успокоилась, смутилась из-за своего всплеска и подошла, чтобы обнять меня в знак извинения. Я принял её извинения.

— Прости. Не знаю, что на меня нашло. Я просто чувствую себя не в своей тарелке, — сказала она тихо.

Я решил задать рискованный вопрос, который изменил атмосферу разговора:

— Думаешь, ты можешь быть беременна? Мы ведь давно пытаемся, и гормоны могли бы повлиять на твоё поведение, — предположил я.

Она сморщила лицо, шутливо изобразив недовольство.

— Повлиять? В смысле свести с ума? — она улыбнулась.

— Ну... — я замялся, и это снова вызвало её улыбку.

К сожалению, она покачала головой и отступила назад.

— Нет, я уже проверялась.

Я постарался не показывать разочарование. У нас не было денег на обследование, чтобы понять, почему у нас не получается завести ребёнка. Мы просто ждали, когда это случится само собой. Но подходящее время всё никак не наступало.

— Мы позвоним врачу и попробуем перенести сканирование на более ранний срок. Возможно, ты сильнее ударилась, когда потеряла сознание, чем мы думали. Ты ведь ничего не меняла в своих лекарствах? — осторожно спросил я.

Синяков или следов удара после обморока не было, но я не хотел рисковать. На её лице появилось странное выражение. Она прикусила внутреннюю сторону губы, как будто хотела что-то сказать, но стеснялась.

Её пришлось немного расшевелить шутками, прежде чем она наконец призналась:

— Я принимала какие-то азиатские таблетки, которые купила на заправке. Они должны были помогать от всего, вроде тех странных энергетиков, которые там продаются.

Я нахмурился, обеспокоенный этим признанием.

— У тебя осталась упаковка? Мы могли бы проверить, есть ли у других похожие побочные эффекты.

Она покачала головой и вздохнула.

— Нет. Это было месяца два назад, если не больше. Я приняла три таблетки, потом выбросила, потому что от них кружилась голова. Не помню, как они назывались, и их больше не продают.

Это было неприятно. Она не запомнила названия, и мы не могли проследить, что это были за таблетки. Но хотя бы у нас появился дополнительный факт, который можно обсудить с врачами. Или так я думал.

Я обнял её крепко, заверив, что всё будет хорошо. Мы разберёмся с её состоянием. Я даже не подозревал, что времени у нас не осталось.

Через несколько дней Кэрри пропустила работу и осталась в постели. Я предложил остаться с ней, но она убедила меня идти на работу. Однако я вернулся пораньше и нашел её в том же месте, где оставил утром.

Под глазами у неё были тёмные круги, хотя она отдыхала весь день. Я приготовил ей ужин и умолял её поехать в больницу. Но она уговорила меня отложить это до утра, если её состояние не улучшится. Еда немного её взбодрила. Мы легли вместе в постель, включив телевизор, но вскоре оба уснули.

Ночью я проснулся в темноте от того, что она ворочалась во сне. Я включил прикроватную лампу, и она вздрогнула от света. Она закрыла глаза руками, будто свет причинял ей боль.

— У тебя болит голова? Принести что-нибудь? — спросил я.

— Мигрень... Да, пожалуйста. Ощущение, будто что-то давит, — её голос был тихим и слабым.

Я встал, сунул телефон в карман пижамных штанов на случай, если потребуется вызвать скорую. Я налил ей воды и принёс аспирин, помог ей принять его. Её тело казалось слишком худым. Как она могла так сильно похудеть, и почему я этого не заметил?

Поддерживая её за спину, я заметил тот самый белый волос, который всё ещё рос на макушке. Я забыл о нём, но теперь он снова привлёк моё внимание. Во мне появилось странное желание выдернуть его. Пока Кэрри была беззащитна, я взял волос между пальцами и выдернул.

Её тело дёрнулось. Вместо обычного волоса я начал вытягивать что-то, похожее на нить, которая становилась толще. Под кожей её головы что-то вздувалось, и меня чуть не стошнило. Я не мог остановиться. Нить становилась всё длиннее и толще. Её тело дёргалось, глаза закатывались. Я понимал, что причиняю ей боль, но не мог остановиться. Намотав часть этой нити на руку, я изо всех сил потянул.

Из раны начала вытекать белая жидкость. Раздался мягкий хлопок, когда конец белого извивающегося существа вырвался наружу. Толщина этой штуки была сравнима с моим пальцем. Мне показалось, что я слышу, как она кричит в тусклом свете комнаты. Кэрри перестала двигаться, её тело обмякло, но на её лице появилась довольная улыбка.

— О, это намного лучше, — её слова были невнятными, глаза медленно закрывались.

С отвращением я отбросил это существо как можно дальше. Мои руки метнулись к её плечам, я начал трясти её, пытаясь разбудить. Я ничего не понимал, не осознавал, что только что сделал. Это белое длинное существо, которое я вытащил из её головы, поползло ко мне. Меня охватила тошнота, кожа покрылась мурашками.

И это было ещё не самое страшное.

На моих глазах из волос Кэрри начали пробиваться новые белые нити. Они двигались, как живые, будто искали нового хозяина. Одна такая штука уже почти свела меня с ума, а тут их было слишком много. Мозг просто перестал работать.

Я ненавижу себя за то, что сделал дальше. Я развернулся и побежал из дома, оставив Кэрри позади. Кажется, я вызвал 911, но совершенно не помню, что именно сказал. Полицейские и скорая помощь прибыли вскоре после этого.

Они задавали много вопросов, на которые я не мог дать ответа. Я сидел на заднем сиденье полицейской машины, слушая, как люди говорят, но не понимая ни слова. Через какое-то время подъехала чёрная машина, из которой вышел мужчина в простой одежде. Он поговорил с офицерами в стороне. Может быть, кто-то вызвал адвоката? Нужен ли он мне? Я даже не думал об этом.

Офицеры вернулись и попросили меня проехать с ними в участок. Я согласился, но спросил, что с Кэрри. Они ничего не ответили, просто увели меня.

В участке я провёл всю ночь, рассказывая в мельчайших деталях, что произошло, кому-то, кто даже не делал записей. Утром меня отпустили, но никто не сказал ни слова о Кэрри. Когда я спросил, офицер лишь странно посмотрел на меня и спросил, кто это.

Я почувствовал, что схожу с ума. Я требовал информацию о жене, но мне сказали, что я никогда не был женат. Якобы я приехал в тот дом из-за случайного поджога. Эти офицеры выглядели как плохие актёры, явно лгали, но настаивали на своей версии.

Я попросил коллегу подвезти меня к дому. Улица была заполнена пожарными, которые завершали тушение. Я стоял в шоке, осознавая, что меня держали в участке всю ночь, чтобы успеть всё скрыть.

Кто "они"? У меня не было ни малейшего понятия.

Все, к кому я обращался, уже были предупреждены. В напряжённых тонах они говорили, что не знают, кто такая Кэрри. Это не могло быть правдой. Я не понимал, как всё могло так быстро пойти наперекосяк. Я звонил и звонил, надеясь, что хоть кто-то, кто знал её, ответит. В конце концов, все мои попытки связаться с её семьёй были заблокированы. Кроме одной — её мать ответила на звонок.

Сначала она молчала, и я подумал, что на линии никого нет. Возможно, кто-то был рядом с ней? Или она просто не хотела говорить со мной?

— Пожалуйста, перестаньте пытаться связаться с нами. Мы не знаем, о ком вы говорите... — её голос был низким и напряжённым.

— У меня остались её фотографии на телефоне. Наши совместные фотографии. Пожалуйста, скажите мне, что происходит, — умолял я.

Она была такой же жертвой, как и я. Я не хотел злиться на неё, мне просто нужны были ответы.

— Сейчас технологии так продвинулись... эти фотографии могли быть созданы с помощью ИИ, — сказала она неуверенно.

— Пожалуйста... я любил её так же сильно, как и вы.

На секунду я подумал, что связь прервалась. Через минуту она шёпотом сказала:

— Я действительно любила её. Очень, очень сильно. Но я должна думать о своей семье. Я потеряла дочь. Я не позволю им забрать кого-то ещё.

Она быстро повесила трубку и заблокировала мой номер. Я понял, что никогда больше её не услышу, как бы ни старался. Если я продолжу настаивать, это поставит под угрозу всех, кто был близок Кэрри.

Сейчас я живу в гостинице, тратя последние сбережения. Моя семья предложила мне приют, помощь и возможность начать нормальную жизнь. Я всерьёз задумался принять их предложение. Единственное, что меня останавливает, — это постоянный зуд на макушке, который с каждым часом становится всё сильнее.

Подписывайся на ТГ, чтобы не пропускать новые истории и части.

https://t.me/bayki_reddit

Подписывайтесь на наш Дзен канал.

https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6