Начиная с марта 1971 года с военных аэродромов Израиля по тревоге поднимали в воздух до десятка истребителей. Случалось это по нескольку раз за неделю и продолжалось почти год. Израильские летчики безуспешно охотились за неуловимым самолетом, который прилетал со стороны Средиземного моря и двигался то вдоль египетско-израильской границы, то над территорией самого Израиля. Там с помощью средств обнаружения установили, что самолет взлетает с одного и того же военного аэродрома, расположенного вблизи Каира. В те годы эти страны воевали между собой. И появление новой авиационной техники у египтян крайне тревожило израильских военных.
ТЕМ неуловимым самолетом был МиГ-25. Его еще не приняли на вооружение Советской армии, а в Египет в условиях строжайшей секретности доставили четыре такие машины и специальный отряд: военных летчиков и инженерно-технический состав. Им предстояло испытывать МиГ-25 в боевых условиях. Командовал отрядом военный летчик-испытатель Государственного летно-испытательного центра полковник Александр Бежевец.
Разрабатывать МиГ-25 в Советском Союзе начали в 1960 году. Через три года Александр Бежевец впервые увидел макет этого самолета в ГЛИЦ ВВС, где Александр Саввич служил летчиком-испытателем. Даже не вдаваясь в технические особенности, было ясно, что самолет очень сложный и в конструкции, и в эксплуатации. Это была машина нового поколения, а чтобы летать на ней, от летчика требовалось еще и серьезное инженерно-техническое образование. В центре работать на МиГ-25 стали Бежевец и Иринархов. Сначала в Жуковском, потом в Ахтубинске. Там Александра Саввича назначили ведущим летчиком-испытателем нового самолета, который действительно оказался уникальным. Тогда в мире не существовало истребителя, способного приблизиться по летным характеристикам к МиГ-25. Он достигал высоты более 20 тысяч метров, развивал скорость до 3 тысяч километров в час. Благодаря специальной аппаратуре самолет мог автономно двигаться по маршруту, а его навигационная система обеспечивала возвращение на свой аэродром и заход на посадку. В то время главные конкуренты советской машины американские «Фантомы» и французские «Миражи» не поднимались выше 15 тысяч метров от земли и едва разгонялись быстрее 1000 километров в час.
На МиГ-25 летали только в высотно-компенсирующем костюме и гермошлеме. Но и при этом организм человека испытывал колоссальные перегрузки. К тому же, летая днем на огромной высоте, летчик постоянно находился под палящими лучами солнца. После приземления белье, которое испытатели надевали под костюмы, оказывалось мокрым до нитки, хоть выкручивай. Тогда конструкторам МиГа пришлось поломать голову, чтобы защитить летчика от зноя.
К исходу 1969 года основная работа завершилась. Уже поговаривали, что скоро назначат государственные испытания, как вдруг Бежевец получил необычное задание – срочно приступить к бомбометанию с предельных высот (более 20 тысяч метров). Необычность заключалась в том, что Александр Саввич испытывал разведывательную модификацию МиГ-25. Но приказы не обсуждают.
Работали на полигоне в Ахтубе.
К самолету подвешивали 4 пятисоткилограммовые бомбы, которые он сбрасывал по площадным целям. Из-за большой высоты обычные прицелы оказались бесполезны. Для прицеливания впервые использовали навигационную аппаратуру. Она учитывала скорость полета, расстояние до цели, высоту и автоматически вычисляла момент сброса бомбы. Результаты оказались очень хорошие. Хотя летчикам не объясняли цель этих тренировок, но и так было ясно, что самолет готовят к боевым действиям. И скорее всего на Ближнем Востоке. Ведь там с 1967 года практически не затихал арабо-израильский конфликт. На этот раз Израиль воевал с Египтом.
Весной 1970 года в Ахтубу прибыла специальная комиссия из Министерства обороны и начала формировать секретный отряд. Как объяснили, для применения самолета за рубежом. Старшим команды назначили полковника Александра Бежевца. Вместе с ним отобрали летчика-испытателя ГЛИЦ Николая Стокова и четырех летчиков одного из разведывательных авиационных полков ВВС. Эту часть планировалось первой перевооружить на МиГ-25. Кроме шести летчиков в отряд отобрали несколько сотен авиационных инженеров, техников, обслуживающий персонал. В общей сложности оказалось 450 человек.
В ФЕВРАЛЕ 1971 года Бежевцу принесли телеграмму – срочно вызывают в центр. Подобным образом отозвали из отпусков остальных военнослужащих отряда. Причину не называли. Лишь намеки да полунамеки. Мол, предстоит отправка за рубеж в «жаркую страну». Хотя всем было ясно, что это – Египет.
На сборы и подготовку ушло две недели. И вот с одного из военных аэродромов один за другим взлетели четыре могучих Ан-22 и 56 воздушных трудяг Ан-12. В огромных грузовых отсеках «Антеев» везли в разобранном виде четыре воздушных разведчика МиГ-25. В «двенадцатых» находилось оборудование, необходимое для обслуживания новейшего советского самолета и производства полетов на нем. Но и это оказалось еще не все. Часть грузов отправили железнодорожным составом. В Новороссийске самолеты и имущество перегрузили на огромное гражданское грузовое судно, которое в начале марта прибыло в Александрию. Местом базирования МиГ-25 стал военный аэродром египетской армии, расположенный недалеко от Каира. Инженеры, техники и летчики сразу принялись собирать самолеты и готовить их к предстоящим вылетам. Вскоре в отряд приехал справиться, как идут работы, главный советский военный советник.
— Через неделю начнется война, — предупредил Бежевца генерал. Однако через семь дней ничего подобного не произошло. Летчики воспользовались этой нестыковкой и облетали самолеты над пустыней.
И вот из Москвы пришла телеграмма с приказом. Требовалось выполнить боевой полет над египетско-израильской границей на высоте 20 тысяч метров со скоростью 2800 километров в час. Такие параметры выбрали специально. Ни один израильский истребитель того времени не летал так высоко и быстро. При этом бессильными оказывались и наземные средства ПВО. Их зенитные ракеты «Хок» едва добивали до 19 километров.
Однако на первый полет МиГ-25 в Израиле, похоже, даже не обратили внимания. Определить это довольно просто – достаточно почитать израильские газеты или послушать радио. Там постоянно и довольно оперативно комментировали все, что происходило на фронте. Но на этот раз и радио, и газеты молчали. Видимо, и со стороны военной разведки не поступило никаких сообщений, так как вскоре Бежевца вызвали к главному военному советнику.
— Из Москвы строго спрашивают, как вы летаете, что на вас не реагируют? – встретил летчика генерал.
Александр Саввич показал данные объективного контроля и объяснил, что полет проходил в соответствии с полученным заданием. Наверное, в Израиле просто не поверили, что в армии Египта мог появиться самолет с небывалыми на то время летными характеристиками. Информацию о полете передали в Москву. Оттуда пришло подтверждение, чтобы продолжали летать по прежним параметрам.
Дело в том, что перед отправкой МиГ-25 в Египет министр обороны СССР Маршал Советского Союза Гречко проводил специальное совещание. На него пригласили и полковника Александра Бежевца. Тогда министр строго указал, что летать над Израилем необходимо выше 20 тысяч метров и со скоростью 3 тысячи километров в час. При этом не приближаться к Тель-Авиву ближе 40 километров. Почему определил именно такое удаление, неизвестно. Но он предупредил, какая будет шумиха, если самолет или летчик попадут к израильтянам. Поэтому и требовал повышенной безопасности. Потом дали слово участникам совещания. Бежевец также попросил разрешения высказаться и попытался объяснить, что безопаснее всего будет взлетать в Египте, а приземляться в Сирии. Или наоборот.
— Полковник, зачем мне сдался ваш самолет, чтобы я его здесь (в Египте. – Авт.) охранял, дивизион ставил, а потом еще и в Сирии?— прервал министр военного летчика.
Дальше говорить было бесполезно. Советские летчики знали, что пролететь над территорией Израиля, развернуться и возвращаться обратно опасно. Хотя МиГ-25 и превосходил по летным характеристикам истребители израильской армии, и догнать его они не могли. Но вот перехватить на обратном пути и уничтожить ракетами им было вполне по силам. Поэтому уже в Египте наши пилоты начали прикидывать, как выполнять полеты, чтобы снизить подобный риск. Тогда и определили, что после взлета под Каиром МиГ-25 будет уходить в сторону Средиземного моря, там разворачиваться и уже тогда (в зависимости от задания) лететь либо вдоль египетско-израильской границы, либо над территорией Израиля. После этого вновь разворачиваться, но уже над Красным морем, и возвращаться на свой аэродром.
Маршрут второго полета МиГа пролегал уже над территорией Израиля. С того времени наш самолет замечали всегда. Пролет над израильской территорией длился несколько минут. Руководя полетом с командного пункта, Бежевец всегда видел очень похожее изображение на планшете воздушной обстановки. На нем планшетисты мелками отмечают все воздушные цели, которые находятся в зоне обнаружения локатора, и наносят маршруты их движения. Как только МиГ-25 оказывался над Средиземным морем, в районах расположения израильских военных аэродромов появлялось до десятка, а то и более отметок. Это поднятые по тревоге истребители устремлялись на перехват советского самолета. Отметок было так много и маршруты их полетов проходили настолько близко друг от друга, что это напоминало цветочный букет, который словно стрела пронзал маршрут нашего самолета. Правда, признался Александр Саввич, летя в кабине МиГа, об охоте, которая ведется за тобой, даже не подозреваешь. Но когда находишься на земле и видишь армаду, что несется за твоим товарищем, становится очень неуютно.
Однако это не мешало советскому самолету методично выполнять боевые вылеты. Как противодействовать этому, обсуждали даже на одном из заседаний израильского парламента. После того в местных газетах напечатали заявление, мол, русские летчики больше не будут летать над территорией Израиля.
В ТОМ, что это советские самолеты и ими управляют советские летчики, в Израиле не сомневались. С одной стороны, исправно работала разведка. Как только неизвестные самолеты начали нарушать воздушное пространство Израиля, там очень быстро узнали, кому принадлежат машины. Подтверждение этой информации израильтяне наверняка получили и от своих агентов среди египетских военных.
Что такие существуют, советские летчики убедились, когда начали согласовывать тренировочные полеты над территорией Египта. В специальной заявке указывались день и время вылета, маршрут, скорость и высота полета, другие необходимые данные. Делать это требовалось обязательно. Ведь египетские и помогавшие им советские зенитчики без предупреждения стреляли по каждому боевому самолету, который без предупреждения оказывался в секторе обстрела подразделения. Вскоре Бежевец заметил, что стоило ему подать подобную заявку, как в указанный день за несколько минут до времени вылета, назначенного нашему самолету, над израильскими военными аэродромами начинали барражировать до десятка целей – истребители уже ждали МиГ-25 и были готовы броситься на его перехват. Советские летчики в такие дни летали, но только над пустынными районами Египта.
Учитывая это, к боевым вылетам готовились особенно. Об этом знали только главный военный советник, Бежевец, штурман отряда и летчик, которому предстояло совершить полет, и то незадолго до вылета. Однако на аэродроме всегда много людей, и самолет не может взлететь быстро и незаметно. Наши летчики придумывали разные хитрости. Вот, к примеру, одна из них. Перед боевым вылетом они предупреждали египтян, что запланировали проверку материальной части. Для этого самолет готовят как к обычному полету, потом запускали двигатели и проверяли их работу в различных режимах. После того двигатели останавливали и продолжали проверять самолет в соответствии с регламентом. Главное, что об этом не требовалось докладывать в вышестоящий штаб, достаточно предупредить лишь руководство аэродрома. Следовательно, уже уменьшалась вероятность утечки информации, пока она проходит по инстанциям.
Так вот что делали наши. Когда была проверена работа всех агрегатов, а двигатели самолета тщательно прогреты, летчик, вместо того чтобы их заглушить, быстро выруливал на взлетно-посадочную полосу, взмывал в воздух, с ходу набирал высоту и уходил в сторону Средиземного моря. А чтобы сбить с толку операторов израильских радиолокационных станций, на время вылета в районе аэродрома базирования МиГ-25 организовывали учебные полеты других советских самолетов. Среди множества отметок, которые высвечиваются на экранах локаторов противника, невозможно быстро определить, какая из них принадлежит МиГу-25.
Прибегая к подобным хитростям, советские летчики исполосовали воздушное израильское пространство вдоль и поперек, получив при этом особо ценные разведывательные данные. Кроме вооружения на борту этой модификации МиГ-25 были установлены фотоаппараты с высочайшей разрешающей способностью. Летая даже на высоте 20 тысяч метров, летчики делали снимки местности, на которых отчетливо просматривалась система оборонительных позиций израильских войск, места расположения воинских частей, аэродромов других военных объектов. Однажды Александр Бежевец пролетел в 29 километрах от центра Тель-Авива. Город оказался буквально под крылом. На фотографиях, сделанных в том полете, легко просматривался каждый дом. Указав на один из них, египтяне сказали, что в нем живет Голда Мейер – в то время премьер-министр Израиля.
Естественно, подобные фотоснимки имели огромную военно-стратегическую ценность. Поэтому после каждого вылета делали два экземпляра планшетов со снимками. Один оставляли египтянам, второй сразу отправляли в советский Генеральный штаб.
ЕГИПЕТСКАЯ эпопея для советских летчиков-испытателей завершилась так же неожиданно, как и началась. В марте 1972 года поступил приказ отправить в СССР два самолета с первой группой летчиков, инженеров и техников, в апреле – оставшихся людей и технику. Через некоторое время в Советском Союзе был принят на вооружение МиГ-25, и он начал поступать в строевые авиационные части. В 1975 году полковнику Александру Бежевцу за успешное испытание этого самолета присвоили звание Героя Советского Союза.
