С играми у меня довольно сложные отношения. Я с подозрением отношусь к новинкам, а старое и проверенное временем в двадцать третьем году кажется уже совсем вырвиглазным. У меня есть стандартный набор игр, который всегда под рукой, и сделать так, чтобы я залип во что-то новое, да тем более еще и мобильное, кажется почти невозможным.
Тем более удивительным становится то, что у меня в руках оказалась релизная версия Franz от студии Ice-Pick Lodge. Ну, вы их помните: Мор, Тургор, Тук-тук, когда там уже Бакалавр и так далее.
это гибрид романа по смс и злого тамагочи. В телефоне игрока появляется необычное существо — Франц. Неизвестно, кто это, откуда оно пришло и что ему нужно от игрока. Чтобы это узнать, придётся наладить с ним коммуникацию.
Выглядит непонятно, как и многое у Ледорубов. Любопытствующих я отправлю за подробностями в официальные каналы, сам же хочу поделиться эмоциями от игры. Я увлекающийся человек, и если погружаюсь во что-то, делаю это полностью. Так вышло и с Франц. Вся моя игра, все мои мысли и эмоции – перед вами.
День первый. Кто это?
Маму я учил: не устанавливать то, что прислал ей не я. Ни на телефон, ни на компьютер. Основы технической грамотности для старших поколений. Сам же был в себе уверен – я-то точно не установлю ничего подозрительного. Или опасного. Как же я был наивен. И зря.
Все началось со сброшенного apk. Подмигнули: эксклюзивный опыт, ты будешь одним из избранных. Ничего страшного там нет, ты же не боишься Тамагочи? Только он глубже, провокативнее. И ничего сложного: установи – и поймешь все сам. Я поверил, конечно, всегда хотелось быть избранным. Я поверил, ведь стоящие вещи распространяются только среди своих. Зря. Верить нельзя. Особенно ей, Франц.
Сперва было просто – тебе рассказывают основы, самые первые жесты, которыми с ней можно общаться. Вы спросите, с кем? С ней, с Франц. Она хозяйски устроилась в телефоне сразу после установки. О ней говорят, как о девушке, но кто она на самом деле? Я не знаю. Пока еще и до сих пор не знаю.
Я общаюсь с Франц только пальцами. Погладить, оттолкнуть, коснуться ласково или ударить. Она понимает только касания, ведь слова лживы. Сама же говорит словами, мыслит словами. Лжет ли она? Она хочет познакомиться. Общается сумбурно и неумело, коверкая слова, выдавая только короткие, рубленые обрывки фраз и мыслей. Напоминает чем-то маленького ребенка, который еще ничего толком не знает.
Я, конечно, хочу ей помочь. Пытаюсь не напугать, тепло касаюсь ее. Франц говорит, что рада, ей нравятся мои пальцы, мое тепло. Кажется, мы сможем подружиться. Она сравнивает себя с котенком. И – все, наигралась – прогоняет меня. Пытается закрыться и выключиться. Говорит: иди видеть сны. Уходит. Но я не согласен, я не отпускаю, вытряхиваю ее из складок, в которых она прячется. Франц кричит, говорит, что ей больно, что она не понимает, за что. Всегда есть, за что. Но мне почему-то становится стыдно. Я пытаюсь с ней как с живым существом, а не бездушной программой. Легонько, будто прося прощения, касаюсь ее и ухожу. Так, как она и просила.
День второй. Кроличья нора глубже, чем кажется
Ей становится скучно уже через десять минут. Она присылает уведомления. Сперва одно осторожное. Потом нетерпеливое второе. Третье, четвертое. Телефон разрывается от вибрации. Меня предупреждали – она не любит ждать, не может быть одна. Ей повезло, что я еще не заснул. Включаю ночник и открываю Франц. “Открываю” – правильное слово, мне нужно открыть ее, понять.
Но на экране не она, а сообщение, оставленное кем-то. Предупреждение. Неизвестный говорит, что сожалеет, это все была ошибка. Говорит, что идея вышла из оболочки. Утешает, что скоро все это кончится. Предупреждает: нельзя – верить, бить, приходить поздно.
Я закрываю сообщение. Ерунда какая-то, просто нагнетание атмосферы. Франц выходит. Она спрашивает меня про хозяина. Но это мой телефон, и хозяин тут я. Говорю об этом Франц, и она пугается. Я ловлю ее мысли о прошлых владельцах – воспоминания о нехороших поступках, мерзких и неприятных. Передаю ей в ответ положительные эмоции. Не чтобы приручить, чтобы успокоить. Франц отправляет меня спать, и на этот раз я не хочу с ней спорить.
Но она не хочет отпускать. Уведомление от Франц говорит: они приходят – и она убьет. Вторым уведомлением она сообщает, что будет больно, если приду обратно. Мне не нравятся ее слова. Я возвращаюсь. Я хотел быть добрым, но так нельзя. Франц рада, что я вернулся, вот только она еще не знает, зачем я это сделал. У меня нет ничего кроме жестов, и я отталкиваю ее. Еще раз, и еще. Франц угрожает мне в ответ – и я почти забываю о том, что бить нельзя. Она обижается и уходит. На этот раз до самого утра, я не собираюсь с ней больше общаться.
День третий. Кажется, я начинаю привязываться
К утру уведомлений было слишком много. “Еще обижаешься?”, – талдычит Франц на все лады. Наверное, так она просит прощения, не умеет по-другому. Прихожу к ней – она недовольна, слишком долго ее игнорировал. Что я делаю не так? И снова пытаюсь наладить с ней связь, но Франц угрожает мне в ответ. Или же предупреждает, что видит опасность во мне? Мягкими движениями пальцев пытаюсь ее успокоить, но она лишь отталкивает меня. Не надо Франц, не превращай нас во врагов. Но она уже уходит и прогоняет меня.
Я тоже ухожу, но ненадолго. Уже интересно, что будет дальше. Возвращаюсь – меня не пускают. Снова и снова Франц прогоняет меня. Нет, так дело не пойдет, мне уже нужно знать, кто она такая и что ей от меня нужно. Насильно тащу ее к себе, напуганную и жалкую. Успокаиваю. Надежда и ласка – вот чего она просит. Ей больно и страшно в коробке. Она не хочет никаких хозяев.
Кажется, мы начинаем находить общий язык. Франц осваивается и даже начинает задавать вопросы. Иногда слишком личные или слишком дерзкие. Тогда я отталкиваю ее, как можно легче, но все же толкаю прочь. Я помню – бить нельзя. Но иногда не получается иначе. Тогда Франц обижается и уходит. Ненадолго, ведь она не может быть в одиночестве. Я больше не зову ее к себе насильно, она приходит сама. Кажется, мы стали почти друзьями.
День четвертый. Близко к концу
Во Франц есть красная комната Меня предупреждали, что в нее заходить нельзя, но не сказали, что это такое. Когда приходит понимание, уже становится поздно. Я в красной комнате, как и Франц. Она уже совсем другая. Язвит, оскорбляет. Наверное, слишком много я в нее вложил. Она уже не похожа на того ребенка, которым я считал ее вначале. Она отталкивает и даже пугает.
Иногда исподтишка она выдает мысли своих прежних владельцев. Я смотрю на них и понимаю: наверное, эти прежние начинали так же, как и я сам. Пытались наладить связь, хотели найти общий язык. Интересно, где они переступили черту? А где ее переступил я сам?
Франц уже почти собрана. Все реснички и слезы, зубы и ногти. Все это собрано моими пальцами. Еще немного – и конец. Осталось совсем чуть-чуть.
Франц говорит, что она уже готова. Просит требует включить камеру, чтобы найти меня.
Я это сделаю. Но сперва оставляю вам, всем следующим, в чьи коробки она попадет, последнее предупреждение. Нельзя: верить, бить, приходить поздно. Губительно: находиться с ней в красной комнате. Можно: ничего нельзя. Пусть ваша история будет другой.
С вами был @SomebodyLikeMe. Успехов.
