Adventure

Как я любил купаться в детстве! Нет, и сейчас, конечно, люблю. Но в те свои пацанские годы часами не уходил домой с Иртыша или с пойменного озера Долгое. Идти хоть туда, хоть туда было примерно одинаково, с полкилометра или чуть побольше. Причем, идя туда, надо было спускаться вниз, с крутого и высокого берега, на котором и по сей день стоит моя деревушка.

А вот обратно надо было, естественно, подниматься. Вот здесь-то возвращающихся с водоемов и поджидало коварство, особенно в наиболее жаркую погоду. Ведь шли домой уже измотанными от долго купания и голодными, то есть – еле волочили ноги. А еще надо было под палящим солнцем взбираться на высокий крутой берег.

Сил – ну никаких, пот с тебя так и льет градом. И часто случалось так, что, едва взобравшись на середину подъема и переглянувшись между собой, пацаны вразнобой отчаянно кричали «А, на фиг!», и скатывались снова вниз, к излюбленных купальным местам. И оставались там уже до вечера, пока не спадала жара.

Конечно, дома потом доставалось. Но что такое родительская беззлобная ворчня или даже несильные подзатыльники по сравнению с тем блаженством и счастьем, которые приносит радостное бултыхание в теплой воде со своими сверстниками?

Чаще всего мы купались на Долгом, длинном и узком озере, поросшем по берегам камышом, на узких стреловидных листьях которого сидели или барражировали над зеркальной гладью воды, сверкая перламутровыми крылышками, разноцветные стрекозы, от совсем крохотных голубеньких до гигантских пучеглазых и коричневых.

Камышовые невысокие стены озера прерывались специальными выемками для захода купальщиков в воду, а также намытыми ручьями песчаными мысами, с которых так клево было, разбежавшись и тупнув пятками в упругий податливый песок, с визгом плюхнуться в теплую воду.

Здесь не было течения, вода намного теплее, чем на Иртыше, да и окрестности куда живописнее – и ребятня в перерывах между купаниями любила полазить по заросшим склонам старого берега в зарослях черемухи, боярышника, джигиды (мы ее называли просто красная ягода), ежевики и полакомиться уже спелыми или только созревающими ягодами. А на самом Долгом и соседних озерах можно было «перекусить» стеблями чакана - озерного камыша-рогоза. И, конечно, не жесткими и плоскими стреловидными листьями, а нижней частью, находящейся в воде и крепящейся к толстому продольному корню.

Камышину можно было вырвать из корня, лишь приложив определенные усилия. Обычно это делалось или с лодки, или с резиновой камеры. С чакана сдирались плотные трубчатые, тесно примыкающие друг к другу, листья, пока не обнажалась нежная и белая хрупкая сердцевина, имеющая приятный, ни на что не похожий вкус. Вот она-то и поедалась пацанвой.

Но еще вкусней и питательней был белый мучнистый и сладковатый крахмал, который содержался в корневищах чакана. Корни эти, толщиной с бамбуковую лыжную палку, горизонтально лежат на дне озера и легко вытаскиваются вместе с самими стеблями чакана, остается лишь отрывать их и, промыв в воде от ила, разделывать. То есть сдирать внешнюю оболочку корня и добираться до сердцевины, как раз и состоящей из очень вкусного крахмала, облепляющего жгутик тоненьких нитевидных «проводков». Оставалось лишь откусывать от этого жгута, разжевывать и сглатывать вкуснющий крахмал, время от времени сплевывая образовавшиеся комочки нитей. Это лакомство мы называли сметана, и оно на какое-то время давало ощущение сытости.

А еще на береговых склонах можно было найти сочную заячью капусту и еще какие-то странные съедобные плоды небольших травянистых кустарников, которые мы называли огурцами – они были веретенообразные, сочные и хрустящие. Никто не знал, как они правильно называются. Но их ели до нас, потому их безбоязненно ели и мы.

А кто хотел сладкого – подходил к разлапистым зарослям солода, с усилием тянул из земли его жесткий стебель, за которыми волоклись облепленные землей и лопались узловатые длинные корешки. Их надо было промыть в озерной воде, счистить от тоненькой шкурки и тщательно жевать светло-коричневые прутики, и тогда рот начинал наполняться приторно-сладким соком.

В общем, на озерах на подножном корню можно было продержаться целый день, что мы и делали с превеликим удовольствием. Это был наш счастливый детский мир в уголке практически девственной природы, в котором мы самозабвенно предавались разнообразным утехам: играли в прятки в береговых зарослях, устраивали догонялки, или пятнашки, в воде. Крики, визг и смех плещущихся в воде детей был слышен далеко окрест.

Замерзнув в воде (какая бы она ни была теплая, но от долгого пребывания в ней, подпитываемой ключами, тело начинало покрываться мурашками, а губы синеть), мы, стуча зубами, отогревались на солнышке тут же на песчано-глинистом берегу или повыше, на поросшей травой и кустарниками береговой террасе.

Кстати, на этом же озере, отойдя немного подальше от купального места, можно было и неплохо порыбачить: в озере водились сороги, окуни, щуки, лини и караси. Но обычно рыбаки, такие же пацаны, как и мы, долго не выдерживали соблазна и, бросив на берег свои удочки, присоединялись к купальщикам.

Вот сейчас вспоминаю то время и чувствую, как блаженная и глупая улыбка блуждает у меня на лице. Господи, как же мы были счастливы от того единения с природой! А все потому, считаю я, что не было у нас тогда, в начале 60-х, ни телевизоров в деревне, ни тем паче сегодняшних электронных штучек, которые сделали домоседами большую часть населения страны, включая и детей.

Удивительно, но родители никогда не боялись отпускать нас одних в эти длительные походы на лоно природы – наверное, потому что сами также выросли, без излишней опеки и надзора. И ничего ведь с нами не случалось! Ну там, разве что наступишь на колючку от боярышника или расшибешь большой палец на ноге об выступающий корень, когда шляешься по кустарникам – ходили-то почти всегда босиком, - а то и подерешься со сверстником, что, впрочем, случалось крайне редко.

Не помню случая, чтобы кто-то из моей деревни утонул в озере или на Иртыше. Чужих утопленников к нам по реке - да, прибивало, из стоящего выше по Иртышу райцентра, а свои чтобы – ни-ни! Правда, все же был один случай гибели нашего парнишки, связанный с водой. Но Серега не утонул, а неудачно нырнул и сломал себе шейные позвонки (покойся с миром, дорогой мой земляк).

После тех благословенных дней я прожил уже, можно сказать, целую жизнь, за которую купался не в одной реке, не в одном море. Но лучших водоемов, чем Долгое и Иртыш, я не встречал, да и уже не встречу. Потому что - лучше не бывает. Потому что они – из далекого счастливого детства!..

Марат Валеев.

Спасибо @serj1226 и @5tema за донаты, отправленные в поддержку моего блога!

В 936 году на трон Германского королевства, состоявшего в то время из пяти, по сути, независимых крупных племенных герцогств (Саксонии, Баварии, Франконии, Швабии и Лотарингии), взошел Оттон I, сын саксонского герцога и предыдущего германского короля Генриха I Птицелова. Избрание Оттона (в германском государстве короля избирали коллегией курфюрстов, состоящей из семи князей-выборщиков) спровоцировало в королевстве период смуты, так как не вся местная знать была довольна новым монархом. На протяжении 5 лет Оттон вел непрерывную борьбу против своих вассалов, подавляя один мятеж за другим, и к 941 году, наконец, сумел утвердить свою власть на всей территории королевства. В последующие годы против короля периодически вспыхивали новые заговоры, однако из всех них монарх выходил победителем.

10 августа 955 года немецкие войска во главе с Оттоном I разгромили вторгшихся в Центральную Европу кочевников-венгров (мадьярские племена, которые позже осели на территории современной Венгрии) и навсегда остановили их опустошительные набеги на христианские страны, что еще более укрепило власть Оттона в глазах его поданных.

Наведя порядок в своих землях, Оттон решил, что настало время расширить свое влияние на другие страны. В 951 году его крупная армия вторглась в Италию, которая в то время переживала свою версию Смутного времени. В 945 году Маркграф Ивреи Беренгар вместе со своими многочисленными союзниками поднял восстание против итальянского короля Гуго, лишил его власти и сам сел на трон. После свершившегося переворота недовольная узурпатором итальянская знать стала кучковаться вокруг принцессы Адельгейд, вдовы умершего сына свергнутого Гуго, которая формально имела право на итальянский престол. Беренгар решил от греха подальше заключить Адельгейд в крепость, однако это ему мало чем помогло. Возмущенная принцесса сумела с помощью своих сторонников отправить письмо Оттону с запросом о помощи, которую тот немедленно оказал. Германская армия вторглась в Северную Италию и без труда освободила Адельгейд. В том же году Оттон I женился на спасенной принцессе, автоматически став претендентом на итальянский трон.

Беренгар, который был не в силах противостоять военной мощи германского короля, вскоре подчинился власти интервента, за что получил в лен королевство Ломбардское, тем самым став вассалом Оттона I, но при этом сохранив за собой титул короля Италии. Впоследствии, воспользовавшись занятостью Оттона I внутригерманскими делами, Беренгар отказался от всех своих обязанностей по отношению к правителю Германии и своими действиями спровоцировал против себя новый поход.

В 960 году Беренгар решил вторгнуться в Папскую область (Центральная Италия), чем вынудил понтифика Иоанна XII запросить помощи у Оттона. Как и 10 лет назад, германский король вновь откликнулся на зов и во главе большой армии, почти не встречая сопротивления, прошел по территории Северной Италии, занял город Павия и фактически объявил себе королем Италии. Беренгару ничего не оставалось, кроме как ретироваться. Он вместе со своей женой бежал в горы, где заперся в крепости Сан-Леоне. После длительной осады из-за угрозы голода свергнутый король был вынужден сдаться, после чего его, как пленника, отправили в германский город Бамберг, где он и умер 6 июля 966 года.

Оттон же решил не довольствоваться одним лишь титулом итальянского короля и вскоре отправил делегацию в Рим, требуя от папы в качестве благодарности за оказанную помощь даровать ему титул императора. Понтифик согласился, и в феврале 962 года в соборе Святого Петра он короновал Оттона I императором германских и итальянских земель. Так возникла Священная Римская Империя. В понимании Оттона, новоявленная империя стала наследницей сразу двух великих христианских держав - Римской империи и государства Карла Великого (подробнее об империи Карла здесь - Как родилась Франция: Пипин Короткий и Карл Великий. Викинги захватывают Европу), а он сам стал самым могущественным государем Европы, ибо "император, получивший корону из рук самого Папы Римского, намного выше любого короля". Более того, император провозгласил себя "опекуном церкви и всей католической веры", что сильно не понравилось папе Иоанну, усмотревшему в таком заявлении посягательство на свою власть.

Тут стоит сказать пару слов о самом Иоанне XII, ведь это была максимально незаурядная личность. Октавиан Тускол, как звали понтифика в миру, был сыном Альбериха II - светского правителя Рима. Перед своей смертью Альберих задумал объединить всю власть над Римом в руках своего наследника и заставил римскую знать дать клятву в Соборе Святого Петра, что после освобождения папского престола его займёт Октавиан, который к этому моменту уже принял сан. После смерти Альбериха Октавиан стал его преемником как светский правитель Рима, а со смертью папы Агапита II в ноябре 955 года заполучил в свои руки ещё и титул понтифика, тем самым объединив светскую и духовную власть над Римом: директивы по вопросам светского управления он подписывал именем Октавиан, а папские буллы - именем Иоанн.

Иоанн XII вошел в историю как самый распутный папа за всю историю церкви. Согласно записям хронистов, папа был большим бабником и превратил Латеранский дворец, "некогда бывший убежищем святых" в место разврата. Иоанн проводил время в постоянных пирах, на которых он пил "за здоровье дьявола, призывал демонов Юпитера и Венеру, чтобы они помогли ему в азартных играх", которые он любил не меньше распутных девок. Тратя большую часть городских налогов на удовлетворение собственных потребностей, Иоанн быстро привел казну Рима к упадку, чем и воспользовался Беренгар II, начавший грабить папские земли к северу от Рима, что, впрочем, как мы видели, завершилось для него катастрофой.

Через две недели после коронации императором Оттон I покинул Рим перед отъездом, дав несколько наставлений Иоанну, убеждая того отказаться от распутного образа жизни. Это нравоучительство вкупе с заявлением Оттона об "опекунстве церкви" привело папу в бешенство, и он немедленно организовал заговор против новоявленного императора, начав переговоры с сыном свергнутого Беренгара Адальбертом суля ему императорскую корону. Прознав о таком повороте, Оттон пошел в карательный поход на Рим, однако папу в нем он уже не застал - Иоанн XII, узнавший о приближении Оттона, вместе с Адальбертом похитил все остававшиеся в казне деньги и сбежал. Император свободно вступил в город и вскоре собрал синод, на котором были оглашены многочисленные свидетельства аморального поведения папы. По свидетельству хрониста, Иоанна XII обвинили в том, что "он открыто выезжал на охоту, ослепил своего духовного отца Бенедикта, стал виновником смерти кардинала Иоанна, приказав кастрировать его, предавал огню дома, появлялся на людях, опоясанный мечом, в шлеме и панцире, а также вел развратный образ жизни". Оттон отправил папе письмо с просьбой вернуться в Рим, чтобы оправдать себя, но Иоанн в ответ пригрозил отлучить участников синода от церкви и лишить их должностей. Однако получилось ровно наоборот. 6 декабря 963 году Иоанн XII был осуждён за порочную жизнь и низложен, а новым папой стал Лев VIII, целиком и полностью находившийся во власти Оттона.

Однако как только императорская армия ушла из Рима, Иоанн во главе большой свиты сторонников и слуг вернулся в Вечный город, в результате чего Лев VIII был вынужден бежать к императору. Войдя в Рим, Иоанн немедленно созвал синод, который признал его низложение неканоническим и восстановил его на Святом престоле. Оттон уже начал планировать новый поход на Рим, однако Иоанн XII решил освободить своего противника от таких хлопот. 14 мая 964 года буйный папа неожиданно скончался то ли в результате апоплексического удара, то ли от рук очередного оскорблённого мужа, с чьей женой он переспал. Иоанн XII был похоронен в том самом Латеранском дворце служившим при нем дворцом разврата.

Со смертью Иоанна Оттон окончательно утвердил свою власть в Италии. Первый император Священной Римской империи скончался 7 мая 973 года на 61-ом году жизни.

Рассвет могущества Священной Римской империи пришелся на время правления династии Гогенштауфенов, занимавших престол с 1138 года по 1254 годы. В этот период императоры сумели укрепить свою власть над германскими герцогами, расширить свои владения в Италии, подчинив Сицилийское королевство, а император Фридрих II Гогенштауфен даже умудрился стать королем Иерусалима (подробнее об этом здесь - "Stupor Mundi" - Фридрих II Гогенштауфен: Император, Король и "Чудо Мира". История Тевтонского ордена ). Однако одновременно с этим Фридрих II находился в постоянном конфликте со святым престолом и за время своего правления был отлучён от церкви аж 4 раза.

Смерть Фридриха II в 1250 году привела к окончанию династии Гогенштауфенов на престоле Священной Римской Империи, а также спровоцировала полный разгром всех их владений, привилегий и доходов. Подталкиваемые Святым престолом соседи Гогенштауфенов захватили большую часть их земель, а от тех территорий, которые по началу удалось удержать, впоследствии добровольно отказались загнанные в угол наследники Фридриха II. Больше всех от падения Гогенштауфенов выиграл граф Рудольф Габсбург.

Первым Габсбургом, о существовании которого доподлинно известно современным историкам, был Гунтрам Богатый, владевший графствами Мури и Брейсгау в Швабии (юго-запад современной Германии). В 952 году у него случится с уже с известным нам Оттоном I конфликт, в результате которого король конфисковал у Гунтрама большую часть земель, оставив в его владении лишь графство Мури. Около 990 года оно было разделено между внуками Гунтрама Рудольфом и Радботом. Последний для защиты своих земель построил крепость, которую назвал Хабихтсбург (Ястребиный замок). Легенда гласит, что однажды на охоте Радбот потерял любимого ястреба. Разыскивая его, он вышел на плоскую скалу над рекой Аре на самом краю своих владений и понял, что это место идеально подходит для крепости. Название прижилось в сокращенной форме Хабсбург, и со временем потомки Радбота начали использовать его в качестве наименования своего рода.

Через габсбургские владения шли дороги, соединявшие горные области Швейцарии с предальпийскими равнинами, по которым непрерывным потоком шли торговые караваны, и Габсбурги, владевшие несколькими десятками таможен в этих местах, извлекали немалые доходы из этой торговой деятельности. По началу Габсбурги были лишь одним из множества дворянских родов, не претендующих на "вселенскую" власть, однако в 12 веке произошел их стремительный взлет. Сначала Габсбурги встали на сторону императора Лотаря III против его соперников из династии Гогенштауфенов и в благодарность получили новые владения в Верхнем Эльзасе, а вместе с ними — и престижный титул ландграфа. Позже, в середине столетия, Габсбурги перешли уже на сторону Гогенштауфенов и помогли Фридриху II избраться на престол Священной Римской империи. Новый император также щедро вознаградил своих союзников, даровав им новые земельные пожалования на юго-западе империи. В конечном итоге все эти земли и унаследовал граф Рудольф Габсбург.

После смерти Фридриха II он стал убеждать наследников покойного императора отписывать ему земли, доходы и права, угрожая им военным вторжением. В результате, обзаведясь изрядным количеством земель и став самым крупным феодалом Швабии, Рудольф в 1273 году объявил о своём желании занять престол Священной Римской империи. С точки зрения выборщиков, Рудольф был подходящей кандидатурой. Ему уже исполнилось 55, и можно было не беспокоиться, что он будет представлять угрозу в долгой перспективе. Сам поживившийся землями Гогенштауфенов, он, верно, не станет требовать возврата земель, присвоенных другими крупными магнатами.

В результате этих измышлений 29 сентября 1273 года курфюрсты избрали Рудольфа императором, тем самым заложив первый камень в строительство будущей империи Габсбургов, чья власть вскоре раскинется на большей части территории Европы и даже достигнет берегов Нового Света.

Продолжение следует.