После непродолжительной борьбы, Малколму удалось вытолкнуть ключ из широкой замочной скважины и открыть замок. Дверь открылась, на пороге стоял слуга в старом отглаженном костюме.
- Миссис Вольски, - слуга предложил хозяйке войти первой, но та отказалась.
- Я слишком боюсь… - призналась она.
Слуга послушно вошёл в кабинет.
- Прошу простить моё бестактное поведение, - сказал Малколм.
Он подошёл к телу антиквара и потрогал пульс, после чего вернулся в коридор.
- Мне жаль сообщить, что Мистер Ольгерд Вольски мёртв.

В особняк Вольски вошёл сыщик.
- Сарж Миткаль по приглашению инспектора Грогсона, - доложил он Малколму. – Это дом Вольски?
- Добро пожаловать, мистер Миткаль, - слуга принял кепку и перчатки, а сыщик растёр покрасневшие уши. – Мистер Вольски ожидает вас в кабинете. К сожалению, не сможет приветствовать лично.

К ним подошёл инспектор.
- Мистер Стиль не смотрел погоду, или я прервал твою попытку самоубийства холодом? – спросил он сыщика.
- Я смотрел сон, ты прервал мою попытку выспаться, - ответил сыщик, прочищая нос в салфетку.
Инспектор махнул рукой.
- Значит, моя совесть чиста – ты засыпаешь только от скуки. А тут интересная ситуация: труп антиквара в комнате, запертой изнутри.
- Глен, я умею читать сообщения, - съязвил сыщик. – Думаю, ты допускал такую способность, когда писал. Начнём с тела, потом подозреваемые.

Они перешли к осмотру кабинета. Инспектор размашистыми жестами стал указывать на существенные, по его мнению, детали.
- Прямо над кабинетом комната сына мистера Вольски. Справа комната дворецкого, слева комната миссис Вольски. В момент смерти все были у себя, слуга и жена вышли в коридор одновременно, услышав звук падения тела. Сын появился позже, по его словам, ничего не слышал.
Сыщик провёл ватной палочкой под оконной рамой.
- Пыль с подоконника убирают, но на стыке створки и рамы старая грязь. Думаю, прошлый раз открывали летом, здесь следы пыльцы. Думаю, проникновение с улицы пока можно исключить. Деверь только одна?
- Да.
- А что под кабинетом?
Инспектор закатил глаза.
- Подвал! Сарж, ты серьёзно думаешь, что возможно незаметно проделать люк из подвала в кабинет, забитый антикварными ценностями?
- Надо рассмотреть все версии, прежде чем обвинять наследников в заговоре! – пожал плечами сыщик и снова высморкался. - Посуди сам: если целью убийства было ограбление, то пропали бы какие-то ценности. Всё случилось сейчас, не вчера, не через неделю. Значит, связано с текущей работой – она на столе. Уверен, твои специалисты уже проверили отпечатки пальцев и подтвердили, что этот перстень залапан именно погибшим.
- Либо он сравнивал оставшийся перстень с дубликатом, убийца забрал подлинник, оставив подделку.
Сыщик скривился.
- Как в деле Пенвуда? Брось, Глен, совершать два одинаковых преступления в одном городе – моветон! Газетчики засмеют. Потом никакими преступлениями от такого позора не отмыться.
Инспектор воздержался от спора.
- Отбросим ограбление, останутся: месть, сокрытие тайны, получение наследства.
- Месть… - сыщик посмотрел на перевязанные стопки писем, разложенные по кабинету. – Тайный прошлого в свалке прошлого. Кто в здравом уме пойдёт мстить в такую мерзкую погоду?
- Тот, кто хочет избежать свидетелей и сокрытия следов непогодой. Сарж, просто признай, что тебе скучно обдумывать эту версию.
- Да брось, нужна фанатичная ненависть, уверен, родственники подобных не называли.
Инспектор нехотя кивнул.
- Про долги наследников мы узнаем из разговора с ними. Сейчас пусть говорит кабинет, какая тайна ему известна.

Сыщик ещё раз осмотрел стол.
- Итак, Ольгерд Вольски работает. У него есть перстень, книга с его описанием, но ответов недостаточно.
Инспектор подошёл к стене.
- Он забирает стремянку с того места, тут ещё видны её следы. Несёт к шкафу.
- Нужная книга далеко от свободного места, но недостающая информация слишком важна, он ставит лестницу и пытается дотянуться.
- Сгущаешь краски – тут не больше полуметра.
- И всё же, Вольски падает с лестницы. Он спешит, поэтому неосторожен, теряет равновесие, падает. Двойная травма: затылком об пол и книгой сверху.
Брови инспектора подпрыгнули на предельную высоту.
- Несчастный случай? Правда? И ты не собираешься битый час искать доказательства хитроумной инсценировки, как в случае со смертью чиновника, заподозренного в связях с нуб-массонами?
Сыщик протестующе поднял руку.
- Во-первых, он действительно состоял в их ложе. Во-вторых, прошла куча времени, сколько ты будешь это припоминать?
- Это было в прошлом месяце.
- Почему он спешил? – сменил тему сыщик. – Его прибила книга о ядах. Очевидно, он подозревал отравление и спешил принять меры. Отсюда и слабость, вызвавшая падение. Мне нужен анализ его крови. А пока поговорим с родственниками.

Сыщик пошёл к выходу, инспектор же остался на месте.
- О чём? О свежем бинте на пальце? О скрытой под ним ране с ядом? О яде амазонских индейцев? О перстне амазонских индейцев со скрытым шипом, который поцарапал Вольски, занёс в кровь остатки яда? Что ты на меня так смотришь? Это написано в книге на столе, я прочитал, пока ждал тебя.
- Ты ждал меня, чтобы сообщить о несчастном случае?
- Меня вызвали место загадочной смерти, всё как ты любишь. Откуда мне было знать, что речь о тривиальном нарушении техники безопасности? Но ты всё ещё можешь найти улики, вскрывающие причастность единственного свидетеля. Того, кто был в комнате в момент убийства. Того, кто имел мотив для преступления и взял эту книгу, чтобы убить время.
- Да брось, Читателя невозможно засудить. Они с Автором страшные мастера преступных замыслов. Малколм поклянётся, что, когда он вошёл, Читатель был в комнате. А Читатель заявит, что в это время читал книгу совсем в другом месте. Возможно даже найдёт свидетелей, подтверждающих алиби. Я изучу каждый сантиметр места преступления, но найду только подброшенные ими улики, указывающие на кого-то из персонажей.
- Ты просто боишься, встречного обвинения, что Читатель сможет доказать твою причастность к смерти антиквара. Ты боишься не доказать, что ты не мог сдёрнуть Вольски с лестницы.
- Да кому хватит наглости обвинить в преступлении единственного сыщика в детективе? Автор подстроил смерть Вольски ради забавы, Читатель позволил трагедии случиться, чтобы посмотреть, как мы будем распутывать загадку. Раскрыть дело легко, сложно доказать фактами.
- Но ты же лучший сыщик города!
- Именно поэтому я скорее признаю, что инспектор раскрыл дело раньше меня, чем не сумею выстроить безапелляционные обвинения истинным виновным. Спасибо за приглашение и спокойной ночи.
Сыщик вышел. Инспектор пожал плечами и встал у тела Ольгерда.
- Простите, мистер Вольски, но мы не всесильны, – Он достал из кармана маленькую фляжку. - Надеюсь, вы были застрахованы.
Инспектор Грогсон сделал поминальный глоток и покинул кабинет.

Один грузовик угнали более 8 лет назад, но хозяин не опускал рук и спустя 8 лет поисков нашел свой грузовик.

Ну и концовка. Просто шедевр.

В книге Борхеса и Касареса «Шесть задач для дона Исидро Пароди», о которой говорилось в предыдущей главе, рассказчика зовут Гервасио Монте-Негро, и его фамилия перебрасывает мостик от романа «Граф Монте-Кристо» к самому, может быть, знаменитому потомку его героев. Ибо Монте-Негро - это не только парафраз имени героя Дюма, но и географическое название. «Монте-Негро», «Черная Гора», Черногория («Черногорцы - что такое? - Бонапарте вопросил») - маленькая балканская страна, родина одного из величайших сыщиков двадцатого столетия - неподражаемого Неро Вульфа, рожденного воображением замечательного американского писателя Рекса Стаута.

Поначалу Стаут писал не только детективы - его перу принадлежат и приключенческие, и фантастические, и «серьезные» психологические романы; наконец, он автор нескольких исторических книг. Впрочем, последние следовало бы отнести скорее к мифологическим - или антимифологическим - ибо строились они чаще всего на основе сюжетов античной мифологии, с попыткой рационализации оной приемами, характерными для литературной моды 20-х - 30-х годов ХХ века, - как, например, роман «Легенда», события в котором происходят во время Троянской войны, а среди действующих лиц - Ахилл, Гектор и прочие герои древнегреческого эпоса.

Начав среди прочего писать детективы, писатель не сразу отыскал героя, обессмертившего его имя - в ранних вещах у него действовали вполне стандартные, мало запоминающиеся персонажи.

Лишь с появлением - в романе «Игла» - замечательного дуэта толстого великого сыщика Неро Вульфа и его помощника, друга и летописца Арчи Гудвина, Рекс Стаут стал тем Стаутом, которого читают и перечитывают миллионы. Действительно, образ чрезвычайно необычный, колоритный - и весьма многослойный, если можно так выразиться.

«Гора в желтой пижаме»:

Если попросить любителя детективов набросать условный портрет Неро Вульфа, мы получим несколько характеристик, несколько черт, которые выглядят несколько странно и которые - как мы увидим ниже - обыгрывали на все лады писатели следующих поколений. Во-первых - габариты, явно превосходящие норму. Во-вторых - гурманство, временами переходящее в обжорство. В-третьих - любовь к орхидеям. В-четвертых - странное имя.

Начнем с последнего. «Неро Вульф». «Вульф» даже не требует объяснения - волк, понятно. А имя? Нерон? Или же, скорее, «нерос», «neros», «черный» по-гречески (почему бы и нет, ведь родина - Балканы, Черногория, до Греции рукой подать). Сыщик по имени Черный Волк. Или Нерон-Волк, в смысле - Волк-Император, Волк-Повелитель… Весьма любопытное и многозначительное имя. И каков же он, этот Черный Волк, выходец из суровой балканской страны и поселившийся в самом центре Нью-Йорка?

Черный Волк из Черногории… Фигура скорее фольклорная, сказочная. Волки-оборотни (чаще всего - черные) обитают в сказках и легендах балканских народов, и корни этого образа уходят в седую древность - в языческие времена, в культы хтонических божеств, повелителей подземного мира, мира смерти. Образ волка-оборотня, очевидно, сложился под влиянием описанного Вячеславом Ивановым в книге «Дионисийская религия» культа «людей-волков», распространенном в древней Фракии.

Согласно ему, жрецы подземных богов (видимо, в т. ч. и пра-Диониса) практиковали во время оргий ритуальное каннибальство: обряженные в волчьи шкуры, они преследовали и пожирали «людей-оленей». Считалось, что после подобной мистерии жрецы становились настоящими волками. Вернуться в человеческое общество они могли лишь в том случае, если в течение девяти лет более не притрагивались к человеческому мясу.

Вот такие «Черные Волки», волки-оборотни, людоеды - и одновременно слуги подземных богов и сами боги, вестники мира смерти, - водились на севере Балканского полуострова, на родине Неро Вульфа. Древние фракийцы, кстати, были предками и черногорцев, и валахов - подданных знаменитого Влада Цепеша-Дракулы. Именно там в наибольшей степени распространены не менее мрачные легенды об оживающих мертвецах - вампирах. Сербия, Черногория, Румыния, Болгария, частично - Греция, - вот ареал существования этих жутких порождений народной фантазии.

Прежде, чем перейти к дальнейшему рассказу о нашем друге-сыщике, я позволю себе в очередной раз отклониться от основной линии и показать, каким удивительным порою образом трансформируются в фольклоре, а затем в литературе, не только реальные исторические персонажи, но и герои фольклорных же произведений - более древнего периода. А в качестве примера изберу такой безусловно известный читателю образ как вампир граф Дракула. С легкой руки ирландского писателя Брэма Стокера этот зловещий персонаж пошел гулять по страницам романов и театральным подмосткам, а затем - и по киноэкранам. Он встал в ряд современной мифологии, вместе с Големом, чудовищем Франкенштейна и тому подобными - столь же грозный, пугающий - и все же обладающий тем, что можно было бы назвать «отрицательным обаянием».

Меж тем Дракула - чуть ли не единственный из числа вышепомянутых порождений разгулявшегося воображения, имеющий не только литературно-киношную, но и реальную биографию. И вот в этой биографии можно найти ключ к загадке: как и почему реальное историческое лицо трансформировалось не в кого-нибудь, а в кровососущего мертвеца, служителя самых темных сил.

Биография исторического прототипа графа Дракулы - правителя полузависимого балканского государства Валахии XV века Влада Цепеша - достаточно широко известна, во всяком случае ее неоднократно излагали различные авторы - историки, писатели, журналисты - на страницах печатных изданий. Поэтому мы лишь сообщим в нынешнем очерке основные моменты жизни этого князя, сосредоточившись главным образом на некоторых, кажущихся второстепенными, деталях, позволяющих понять: каким образом воитель и борец против турецких захватчиков превратился - сначала в румынском фольклоре, а затем и в мировой литературе - в служителя Сатаны, Носферату, колдуна и чернокнижника.

Когда сегодня исследователи рассуждают о том, что всему причиной была невероятная жестокость исторического Дракулы, то как-то упускают из виду, что в то время и в том месте жестокость - даже такая, которую демонстрировал интересующий нас влашский господарь - была вещью обыденной и тривиальной. Тысячи отрубленных голов, сотни сожженных заживо, десятки тысяч посаженных на кол - отвратительное обрамление исторических бурь, бушевавших на Балканах. За что же Влада Цепеша превратили в дальнейшем - и в сказках, и в романах - в отвратительного вампира? Чтобы разобраться в этом, мы для начала обратимся к жизни его отца - тоже господаря Валахии Влада III, носившего прозвище Дракул - «Дракон» или «Дьявол». Выясним, откуда взялось у него это странное и страшное прозвище, перешедшее затем к его сыну («Дракула» означает «Сын Дракона», «Драконенок»).

Влад III захватил валашский престол в 1436 году. Это была узурпация власти (Валахией правил тогда двоюродный брат Влада), осуществленная при поддержке венгерского короля и императора Священной римской империи Сигизмунда Люксембурга. Не будем останавливаться на различных перипетиях жизни этого человека, обратим лишь внимание на любопытный для нашего очерка момент: еще до воцарения в Валахии Влад встал во главе так называемого Ордена Дракона. Этот орден основал Сигизмунд для борьбы с «неверными», главным образом - турками. Став господарем, Влад повелел изобразить дракона - элемент орденской символики - даже на монетах. Вот этим он, главным образом, и заслужил мрачноватое прозвище «Дракул».

Однако и это не все.

Орден Дракона (об этом мы уже сказали) изначально создавался как аристократическая рыцарская организация, призванная воевать с «неверными» - в первую очередь, с турками-мусульманами, реально угрожавшими Юго-Восточной Европе. Но так уж получилось, что в тот момент, когда во главе ордена встал Влад III, Сигизмунда и прочих католических государей более вечных врагов - османов - беспокоил антикатолический мятеж в самом сердце Европы - в Чехии. Для возвращения непокорных чешских последователей сожженного в Констанце реформатора-проповедника Яна Гуса император предпринял несколько крестовых походов. Гуситы, возглавляемые одним из лучших полководцев того времени - Яном Жижкой - наносили крестоносцам одно поражение за другим.

Влад III участвовал в походах против гуситов, и его знамя с изображением головы дракона развевалось над рядами крестоносцев, шедших в бой против чешского ополчения, символом которого было белое знамя с изображением красной чаши.

Здесь, как мне кажется, таится первый из элементов мрачного превращения. Что за чаша украшала гуситские знамена? Напомню: главным идеологическим лозунгом их движения было требование «причащения кровью». Понятно, что речь шла не о настоящей человеческой крови, но о евхаристии - церковном причастии, при котором хлеб символизирует плоть Христову, а вино - его кровь. В католической церкви существовала своего рода «религиозная дискриминация» - причащению «под двумя видами», то есть, и вином, и хлебом удостаивались только священнослужители; мирянам же приходилось довольствоваться причастием только хлебом…

Представим себе теперь, рядовых участников антигуситских походов, а тем более - темных крестьян, подданных Влада III. До того ли им было, чтобы вникать в мистическую суть церковных обрядов и реформистских требований? К тому же, враги чешских мятежников, получившие чувствительные поражения, как это обычно бывает, активно распространяли о них всяческие небылицы - в том числе, о черной магии, о ритуальном каннибальстве «поклонников сатаны» и о ритуальном же использовании человеческой крови.

Так что в их глазах полная крови чаша на гордо реявшем знамени воинов Яна Жижки превращала противников предводителя ордена Дракона в самых что ни на есть колдунов-вампиров! Тем более, что собственно подданные правителя Валахии, вообще не были католиками (это, как мы увидим, сыграет значительную роль в фольклорном образе его сына), и теологические тонкости конфликта, раздиравшего католическую, были им малоинтересны и, возможно, непонятны.

Вот мы, похоже, и обнаружили первое появление «вампирической темы» в бурной жизни валашского господаря.

Правда, вот незадача - отец Влада Дракулы выступает как вампиробойца, борец с темными силами. Как же его сын, унаследовавший многое - от престола до прозвища - «поменял знак на противоположный»?

Недоумение усилится, если вспомнить, что в первом литературном произведении о Дракуле - поэме «Цыганиада», принадлежащей перу румынского поэта Й. Будай-Деляну и написанной в конце XVIII - начале XIX веков, воевода Влад сражается… против вампиров!.. И вновь проблема - в деталях реальной биографии теперь уже Дракулы - Влада IV Цепеша. Бесконечно воюя то против турок, то против венгров (и те и другие пытались прибрать Валахию к рукам), валашский господарь оказался в плену у венгерского короля и провел в темнице что-то около десяти лет. В конце концов, ради освобождения и возвращения на престол Дракула совершил поступок и послуживший в дальнейшем трансформации его образа из вампиробойцы в вампира.

Он отказался от православия и принял католичество. Как отмечают современные исследователи, религиозное ренегатство в румынском фольклоре всегда обуславливалось продажей души дьяволу. И причастие, о котором мы уже говорили выше, становилось в сказках подношением дьявола своему верному слуге - в виде человеческой крови. Отныне и навсегда буйный, жестокий, но все-таки свой, храбрый вождь Влад Цепеш становится отвратительным вампиром, продавшим душу дьяволу и получившим за это сомнительный дар странного и страшного полу-бессмертия, возможность вставать по ночам из могилы и отправляться на поиски ничего не подозревающих жертв.

С легкой руки Брэма Стокера он обрел еще одно, литературное бессмертие, неслышной тенью скользя из романа в роман, из фильма в фильм, отталкивающий и обаятельный одновременно, неизменно посрамляемый положительными героями - и вновь оживающий в следующем опусе…

Кстати говоря, первые легенды о нем как о вампире, по-видимому, сложились еще при его жизни - сразу же после перемены веры. Женившись на родственнице Матьяша Хуньяди, Дракула в 1476 г. - при поддержке Венгрии и Молдавии - вторгся в Валахию с намерением вернуть престол, который с 1474 г. занимал Лайош Басараб. До конца 1476 г. Влад в третий раз вернул себе контроль над княжеством, захватив Тырговиште.

Погиб же он не позднее начала 1477 г. И убили его, похоже, в соответствии с ритуалами, рекомендуемыми против вампиров - пронзили грудь копьем (вариантом кола) и отрубили голову. Голову затем отправили в Стамбул, где она была выставлена в центре города для всеобщего обозрения, а тело похоронили в монастыре, находившемся в родовых владениях Влада. Столетия спустя гробница была вскрыта археологами, но в ней не нашли ничего, кроме мусора и ослиных костей. Зато в другой гробнице, неподалеку, оказались останки обезглавленного человека. Предполагается, что они-то как раз и принадлежат Дракуле.

В последнее время, в связи с успехами экспериментов по клонированию, в печати начали мелькать слухи, будто ученые намерен клонировать валашского господаря. Но это - так, к слову.

Я не зря обратил внимание читателя на историю с чашей - символом гуситов. Думается мне, что в этом - объяснение причин появления образа вампира на Балканах. Обращаю ваше внимание на то, что именно здесь, в этом же ареале в свое время получил наибольшее распространение культ умирающего и воскресающего азиатского бога Диониса (вобравшего и упомянутый выше культ людей-волков) Дионис - бог виноделия, бог вина, всегда рассматривавшегося мифопоэтическим сознанием как кровь. В христианстве это представление дожило до наших дней в таинстве евхаристии.

Дионис - хтоническое божество, тесно связанное не только с весенним оживлением природы, но и с типично хтоническим оргиастическим буйством, со смертью и подземным миром Дионис - матрица более поздних балканских вампиров, мифологический, религиозный прототип фольклорно-поэтического персонажа. Кроме прочего он обладал даром пророчества - дельфийский оракул, в позднейшие времена посвященный светлому богу Аполлону, поначалу был оракулом именно Диониса в его подземной, страшной ипостаси растерзанного титанами Загрея. Кстати, и волк на самом деле сопровождает как Диониса - Великого Ловчего - так и Аполлона, к тому же, имеющего обыкновение самостоятельно превращаться в волка.

Поскольку мы занимаемся не анализом мифологии и генезиса языческих богов, а их трансформациями в современной литературе, примем в дальнейшем ту точку зрения, что говорить можно о неких общих чертах, характерных и для Диониса, и для Аполлона. А они суть таковы: волк и вампир - ипостаси данного существа, отражение его хтонической, подземной природы. Хтоническая природа выражается также в связи с растительным миром. И одновременно этот волк-оборотень-вампир-Дионис является еще и культурным героем, одаряющим человечество… дурманом.

Будь то вино, опий и прочие наркосодержащие вещества. Почему именно так? Видимо, потому что, будучи владыкой или, во всяком случае, посланцем Мира Смерти, он повелевает снами и видениями. Ведь сон как состояние, близкое к смерти, фигурирует во всех мифологических системах - Гипнос и Танатос у греков родные братья. А у евреев сон - одна шестидесятая доля смерти. То есть, то же самое, но в ослабленном виде…

Плюс к тому Дионис обладает профетическим даром - способен раскрывать герою загадки прошлого, настоящего и будущего. Однако заметим также, что эти разгадки-пророчества обычно выражаются иносказательно и могут иной раз вызвать у заказчика ошибочные представления и действия. И еще заметим, что для получения разгадок требуется жертвоприношение.

Вернемся к нашему герою, явившемуся в Новый Свет именно с Балканского полуострова. Присмотримся к нему повнимательнее. Вот, например, каким представляется его первое появление на книжных страницах (роман «Игла»):

«Вульф поднял свою огромную голову. Сам же он был настолько огромен, что если бы на его плечах появилась голова обычного человека, то она была бы вовсе незаметной для постороннего глаза.»

«Туша весом в седьмую часть тонны…»

Объемы Вульфа здесь явно превосходят объемы даже очень крупного и тучного человека. Он производит впечатление скорее ожившей статуи или какого-то сказочного чудовища, нежели человека. А вот в романе «Требуется мужчина»:

«…Вульф огромной глыбой восседал в кровати, со всех сторон обложенный подушками, а на одеяле покоился поднос с завтраком. Как всегда, ровно в восемь утра, Фриц приносил завтрак в его спальню на третьем этаже.

Стрелки на часах сейчас показывали восемь пятнадцать, а потому в ненасытной утробе великого сыщика уже исчезли персики, сливки, изрядная часть здоровенного ломтя бекона и две трети яичницы, не говоря уж о кофе и пюре из зеленых томатов. Хотя черное шелковое одеяло было откинуто, приходилось приглядываться, чтобы уловить границу между ядовито-желтой перкалевой простыней и пижамой такого же замечательного цвета… Гора в желтой пижаме чуть колыхнулась…»

«Баскервильская мистерия», Даниэль Мусеевич Клугер, 2005г.

Потайное отделение было в ремне.

Откручиваем свечу зажигания и находим тайник

Нашли тайник в банке из-под газировки.

Тайник был сделан в блоке питания

Тайник в банке пены

Нашли тайник под видом шишки

Вешалка была с потайным отделением

Тайник под видом деревяшки.

Потайной сейф был сделан в огнетушителе.

Тайник в отвёртке.

Нашли тайник в ручках скакалки

Потайной карман нашли в женских трусах

Тайник обнаружен в фонарике

Тайник был найден в брелке

Нашли тайник в шее у плюшевого медведя.

Тайник был сделан и запаролен в криптексе, нужно было всего лишь подобрать комбинацию

Тайник в виде миниатюрного газового баллона.

Тайник был сделан в потайном кармане на вешалке

Тайники под видом зажигалок

Тайник из блока зарядки для телефона

Секретный тайник был сделан в датчике пожарной сигнализации

Потайной сейф скрывался под видом какашки.

Скрытый сейф-бутылка.

Тайники были сделаны в корпусе внешних аккумуляторов

Тайник найден в банке из-под RedBull'а