Чтобы не работать, человек не делает ничего. Всякое делание – работа. Делать что-либо - работать. Даже процесс еды (плюс переваривание пищи и дефекация) – это работа. Дышать, смотреть, слушать – утомительный труд.

Чтобы не работать, человек всю жизнь стремится к «смерти» - к счастью. Но всякое стремление – это тоже работа. Поэтому для «счастья» (=для «смерти») не следует работать - не следует жить, не следует никуда стремиться. Всякая работа (труд) – это и есть стремление к счастью (=к «смерти»).

Что только человек ни делает, чтобы не работать - чтобы стать «мёртвым» (=счастливым)? Всё делает. Всякий труд – (именно) ради нашего счастья - посвящён нашему счастью (=«смерти»). А счастье (=«смерть») – это (всего-то) перестать стремиться к счастью (=к «смерти») – ничего не делать для счастья (=для «смерти»).

Так будьте же счастливы - будьте "мертвы"! Остановитесь в делании "смерти" - в убийстве "себя" (=в само-убийстве). "Смерть" (=счастье) найдёт вас сама (без всяких ненужных усилий). Иначе говоря, не убегайте от счастья (от «смерти»). Сколько можно?! Хватит, натерпелись.

«Это слово дошло до царя Ниневии, и он встал с престола своего, и снял с себя царское облачение свое, и оделся во вретище, и сел на пепле,
и повелел провозгласить и сказать в Ниневии от имени царя и вельмож его: "чтобы ни люди, ни скот, ни волы, ни овцы ничего не ели, не ходили на пастбище и воды не пили,
и чтобы покрыты были вретищем люди и скот и крепко вопияли к Богу, и чтобы каждый обратился от злого пути своего и от насилия рук своих.»

Если приходят и почти сходу начинают просить: сделай за меня то и это — надо слать и подальше. Вот если начинается вот это: скажи, как и чего написать и отредактировать в медицинском согласии, как составить и написать заявление/требование в управляху/полицию/фссп/прокуратуру/ск и пр, куда надо обратиться и чего там надо говорить, какие запросы писать в банк и далее по списку и многое прочее.

Надо сурово гнать таких прочь, потому что они психологически не готовы.

Потому что они хотят и рыбку, и ноги не замочить. И если они этого хотят — пусть отправляются к адвокатам, коих развелось немеряно. Если они так и не научились сами научаться. Если им как во младенчестве ложку в рот сували, так они потом и не научились сами кушать.

Нет уж, пусть они сами прежде покувыркаются, побарахтаются, сами в это дерьмо с головой окунутся и поймут хотя бы, чего это стоит.

А если их заботливо пронести на руках, то сами они так и не научатся ходить— и всё будет впустую и в любой момент может оказаться бесполезным. Не говоря уже о том, что мало чего будет ими понято и тем более осознано. Ты ему один раз поможешь, сделав  всё за него, потом еще раз, и еще, и еще... Но в любой момент он может плюнуть и решить: «Нуиво фпень, я больше не хочу возиться и терпеть неудобства, мне это всё тяжело».

Неудобства? Фигасе— его «ведут», за него думают, всё самое основное за него делают, а он просто в итоге слюнтяй и нытик. Вот поэтому надо гнать сразу же, как только начинают снимать с себя ответственность и садиться на шею.

Поэтому прежде люди должны хотя бы более или менее представлять себе, насколько это трудно. И они должны понимать, что целехонькими они точно не останутся, что цена может оказаться несоизмеримо завышенной.