Таверна "На краю вселенной"

Смирнова огляделась: вокруг простирался только заснеженный лес, мрачный и безжизненный.

— Может, в бараках лесорубов что-то осталось? — предложила она. — Канистры с бензином.

— Мы слишком далеко от лагеря, — отрезал Иван. — Идти назад с Машей — самоубийство.

Он взглянул на дочь: Маша проснулась от остановки и теперь сидела, обхватив себя руками, её глаза блестели в полумраке.

— Папа, что мы будем делать? — тихо спросила она.

Иван заставил себя улыбнуться, скрывая тревогу.

— Не волнуйся, милая. Мы найдём выход.

Смирнова вдруг указала вдаль.

— Смотрите, там что-то есть.

Иван прищурился: сквозь снежную пелену проступал тёмный силуэт — высокая вышка, возможно, радиомачта или наблюдательный пункт.

— Может, там есть припасы или люди, — сказал он. — Надо проверить.

Они собрали вещи и двинулись пешком. Снег был глубоким, каждый шаг отнимал силы. Иван нёс Машу на руках, чувствуя, как её вес тянет его вниз, но не останавливался. Смирнова шла впереди, прокладывая путь.

Через полчаса они добрались до вышки. Это была заброшенная радиостанция, дверь слегка приоткрыта, внутри — полумрак. Иван вошёл первым, держа топор наготове. Помещение оказалось пустым: старое оборудование, разбросанные бумаги, покрытый пылью радиоприёмник. Смирнова попыталась включить его, но батареи давно сели.

Иван поднялся по лестнице на верхний этаж — небольшую комнату с окнами на все стороны. Отсюда открывался вид на бескрайний лес и далёкие горы. Внезапно он заметил движение внизу: группа людей в военной форме, с винтовками на плечах, двигалась к вышке.

— Военные, — прошептал он, спускаясь. — Они идут сюда.

Смирнова побледнела.

— Что будем делать? Они могут быть врагами.

Иван задумался. Военные могли стать спасением — дать транспорт или помощь. Но могли и оказаться частью тех, кто охотился за Машей.

— Попробуем поговорить, — решил он. — Но будьте начеку.

Он спрятал топор за пояс и вышел наружу, подняв руки.

— Эй, там! Мы не вооружены! — крикнул он.

Военные остановились. Их командир — высокий мужчина с седыми висками — шагнул вперёд.

— Кто вы? — спросил он, подозрительно оглядывая их.

— Выжившие, — ответил Иван. — Грузовик сломался, нам нужна помощь.

Командир перевёл взгляд на Машу.

— Что с девочкой?

— Она больна, — сказал Иван. — Мы везём её к врачу.

Военные переглянулись, и командир кивнул.

— Мы можем подвезти вас до поста. Но сначала обыск.

Иван согласился. Военные забрали пистолет Смирновой и нож Ивана, после чего повели их к бронированному вездеходу. Внутри было тепло, Маша постепенно согрелась. Смирнова сидела молча, её лицо оставалось напряжённым. Иван пытался разговорить военных, но те отвечали скупо.

Через час они прибыли на военный пост — укреплённый лагерь с бараками и вышками. Их отвели в комнату, предложив еду и воду.

— Отдыхайте, — сказал командир. — Утром решим, что с вами делать.

Иван кивнул, но интуиция шептала об опасности. Он заметил, как военные переглядывались, бросая взгляды на Машу.

Ночью его разбудил шорох. Приоткрыв глаза, он увидел, как Смирнова крадётся к двери и выскальзывает наружу. Иван поднялся и последовал за ней. В коридоре он заметил, как она вошла в комнату командира. Дверь осталась приоткрытой, и он подкрался ближе.

— …девочка — носитель, — донёсся голос Смирновой. — Её кровь — ключ к вакцине.

— Вы уверены? — спросил командир.

— Да, я проверяла. Но мне нужна лаборатория.

— У нас есть оборудование на станции, — ответил командир. — Мы доставим вас туда.

— А что с Иваном? — спросила Смирнова. — Он не отдаст дочь.

— Мы разберёмся, — зловеще произнёс командир.

Иван сжал кулаки. Предательство Смирновой обожгло его. Он вернулся в комнату и разбудил Машу.

— Маш, надо уходить, — прошептал он.

Она сонно кивнула. Они тихо выбрались наружу, но путь преградил часовой.

— Куда вы? — бросил он.

Иван ударил его в лицо, вырубив с одного удара, забрал винтовку и повёл Машу к воротам. Но тревога взвыла, военные высыпали из бараков, нацеливая оружие.

— Стой! — крикнул командир. — Отдай девочку, и мы тебя отпустим!

Иван прижал Машу к себе.

— Никогда, — прорычал он.

В этот момент из темноты выскочил крупный чумной — тот, что преследовал их раньше. Он набросился на военных, разрывая их когтями. Лагерь погрузился в хаос: выстрелы, крики, кровь.

Иван схватил Машу и побежал в лес. Они мчались, не оглядываясь, пока звуки боя не стихли. Остановившись, он обнял плачущую дочь.

— Папа, что происходит? — всхлипывала она.

— Всё будет хорошо, милая, — прошептал он. — Мы найдём другой путь.

Но он знал: они остались одни в заснеженной тайге, без союзников и транспорта. А где-то в темноте таилась тень доктора Кузнецова, обещающая новые испытания.

Геннадий Петрович, не веря своему счастью, подписал контракт, даже не заглядывая в мелкий шрифт. Антон, инженер-мечтатель, чьи идеи обычно игнорировали, наконец-то дождался своего триумфа. Его проект "машины с характером" лёг в основу новой линейки. В награду он получил сувенирную гайку с гравировкой "Гений Прогресса" и тихую гордость за то, что его ржавые фантазии стали трендом. 

> "Кто бы мог подумать, что наша ржавчина станет модной? Видимо, мир сошёл с ума, но мы-то всегда были впереди!" — сказал он, сияя. 

Тур завершился на родной территории завода грандиозным шоу. Были фейерверки, оркестр из соседнего ДК исполнял что-то отдалённо напоминающее музыку, а Миша, как всегда, добавил взрывов — на этот раз намеренно. Ганс, немецкий эксперт, уже смирившийся с русским подходом к жизни, стоял в сторонке, потягивая водку и бормоча: 

"Невероятная устойчивость к стрессу… Это не люди, это машины." 

Витька снимал всё на камеру и выдал в прямом эфире: 

"Наши машины — как русская душа: шумные, слегка поддатые и с сюрпризами под капотом. Но именно поэтому нас любят!" 

Геннадий Петрович поднял тост перед собравшимися рабочими, туристами и блогерами: 

"Завод имени Прогресса не просто выжил — он стал легендой. И пусть ржавчина будет с нами, как символ того, что даже в самом безнадёжном деле можно найти искру гениальности!" 

Шоу завершилось под аплодисменты и лёгкий дым от очередного "эксперимента" Миши. 

Завод продолжил свою странную, но вдохновляющую жизнь. Теперь он выпускал то ли машины, то ли арт-объекты, то ли просто истории, которые рассказывали по всей стране. Рабочие, как и раньше, чинили всё подряд — от двигателей до собственного настроения. Туристы приезжали толпами, чтобы увидеть, как рождается легенда: с кривыми болтами, громкими матами и неугасающим оптимизмом. 

Витька подвёл итог в своём последнем посте: 

"Может, мы и не автозавод, а театр на ржавых колёсах. Но мир нас любит — хотя бы за то, что мы такие одни." 

А завод сиял в лучах заката, как ржавый исполин, готовый либо покорить мир, либо развалиться прямо на глазах. И то, и другое было в лучших традициях русского автопрома.

Лёха нахмурился. Ему не нравилась идея калечить пленников, даже таких, как Борислав, но ситуация не оставляла выбора.

— Давайте сначала попробуем без магии, — предложил он. — Может, удастся их уговорить.

Они спустились в мрачную темницу под домом Велемира, где в отдельных камерах содержались Борислав и человек в плаще. Охрана стояла у входа, держа оружие наготове. Лёха и Гриша начали с Борислава.

— Борислав, — спокойно сказал Лёха, глядя на пленника сквозь решётку. — Ты уже предал нас однажды. Но сейчас у тебя есть шанс исправить свои ошибки. Назови лидера Теневых Стражей.

Борислав, сидя на холодном полу, лишь усмехнулся:

— Думаете, я выдам его? Он раздавит меня, если я открою рот.

Гриша шагнул ближе, его голос стал жёстче:

— А что он сделает, если мы победим? Ты останешься на стороне проигравших.

Борислав заколебался, в его глазах мелькнула тень сомнения, но он покачал головой:

— Нет. Я не скажу.

Лёха и Гриша переглянулись. Уговоры не сработали. Они перешли к человеку в плаще. Тот сидел, прислонившись к стене, и смотрел на них с презрительной ухмылкой.

— Кто ваш лидер? — резко спросил Лёха.

Пленник рассмеялся, его голос эхом отразился от каменных стен:

— Вы никогда его не найдёте. Он везде и нигде.

Гриша нахмурился:

— Что это значит?

— Он — тень, он — ночь. Он правит из тьмы, — загадочно ответил человек в плаще.

Поняв, что и здесь они ничего не добьются, Лёха и Гриша вернулись к совету и доложили о неудаче.

— Похоже, без заклинания правды не обойтись, — заключил Велемир, постукивая пальцами по столу. — Но действовать нужно осторожно.

Златомир вызвался провести ритуал. Он собрал всё необходимое: свечи, ароматные травы и свиток с древними рунами. Решили начать с Борислава, посчитав его более слабым звеном. Его привели в зал, связали и усадили на стул. Златомир начал читать заклинание, его голос звучал низко и монотонно, словно заклинание само по себе было живым. Вокруг Борислава возникло слабое свечение, его глаза затуманились.

— Кто лидер Теневых Стражей? — спросил Лёха, внимательно следя за пленником.

Борислав сжал зубы, сопротивляясь, но слова вырвались против его воли:

— Его зовут... Мракослав. Он... из Нави.

— Где он сейчас? — продолжил Гриша.

— В замке... за Чёрными горами, — выдавил Борислав, пот выступил на его лбу.

Златомир прервал заклинание, и Борислав обессиленно рухнул на стул, тяжело дыша. Лёха и Гриша обменялись взглядами. Теперь у них была цель.

— Чёрные горы, — задумчиво сказал Радомир. — Это опасное место, кишащее тварями тьмы.

— Но мы должны туда идти, — решительно заявил Лёха. — Если Мракослав там, мы найдём его и уничтожим.

Совет перешёл к планированию. Отряд собрали быстро: двадцать человек, включая Лёху, Гришу, Радомира, нескольких воинов Светлояра и магов. Они запаслись оружием, провиантом и магическими артефактами. Перед出发ом Лёха и Гриша решили ещё раз допросить человека в плаще, но, войдя в его камеру, обнаружили его мёртвым. На шее виднелись следы удушения, а лицо исказила гримаса ужаса.

— Он сам это сделал? — удивился Гриша.

— Или его убрали, — мрачно ответил Лёха. — Теневые Стражи не оставляют свидетелей.

Это происшествие лишь укрепило их решимость. На рассвете отряд выступил на север, к Чёрным горам, чьи тёмные пики маячили на горизонте, окутанные зловещими тучами.

Путешествие оказалось тяжёлым. Леса становились глуше, тропы — коварнее. На третий день пути они наткнулись на патруль Теневых Стражей. Завязалась схватка, но благодаря численному перевесу и магии враги были повержены. Это подтвердило, что они идут в правильном направлении.

Через неделю отряд достиг подножия Чёрных гор. Перед ними возвышался мрачный замок, окружённый острыми скалами и колючими зарослями. Ворота были закрыты, а на стенах мелькали силуэты стражников.

— Нужно продумать план, — сказал Лёха, вглядываясь в крепость. — Просто так туда не ворваться.

Они разбили лагерь в укрытии среди скал. Маг Светозар предложил использовать заклинание невидимости, чтобы проникнуть внутрь, но для этого нужно было подобраться ближе.

Ночью Лёха, Гриша и несколько воинов под покровом темноты приблизились к стенам. Светозар наложил заклинание, и они стали невидимыми. Минуя стражу, они проскользнули через ворота во двор замка. Внутри царила зловещая тишина, нарушаемая лишь шорохами ветра.

Они пробирались по тёмным коридорам, избегая патрулей, пока не достигли массивной двери, охраняемой двумя Теневыми Стражами. По сигналу Лёхи они атаковали. Бой был быстрым, но шумным. Распахнув дверь, они ворвались в главную залу и увидели его — Мракослава. Высокий, в чёрном одеянии, с горящими красными глазами, он стоял у трона, окружённого тенями.

— Вы осмелились прийти сюда, — прогремел его голос. — Это ваш конец.

Мракослав взмахнул рукой, и из пола поднялись тени, превращаясь в воинов. Началась битва. Лёха и Гриша сражались плечом к плечу, но врагов было слишком много. Внезапно Мракослав выпустил поток тёмной энергии. Лёха успел закрыться щитом, но Гриша получил удар и рухнул на колени.

— Гриша! — крикнул Лёха, бросаясь к другу.

Гриша был жив, но ранен. Лёха помог ему встать, и в этот момент в зал ворвались остальные воины отряда. Сражение вспыхнуло с новой силой.

Лёха бросился на Мракослава. Их мечи скрестились, искры разлетались в темноте. Мракослав был силён, но Лёха заметил на его шее амулет — кристалл Нави.

— Кристалл! — крикнул он. — Нужно его уничтожить!

Гриша, превозмогая боль, метнул кинжал. Лезвие попало в цель, и кристалл разлетелся на осколки с оглушительным треском. Мракослав взревел, его тело начало распадаться на тени.

— Нет! Это невозможно! — закричал он, исчезая в чёрном вихре.

С его гибелью тени воинов растворились. Битва закончилась. Лёха и Гриша, измождённые, но победившие, обнялись.

— Мы сделали это, — выдохнул Лёха.

— Но это ещё не конец, — ответил Гриша. — Кристаллы Нави всё ещё где-то там.

Обыскав замок, они нашли и уничтожили ещё несколько кристаллов, а также освободили пленных, томившихся в подземельях. Вернувшись в Светлояр, их встретили как героев. Велемир устроил пир, но Лёха и Гриша знали, что впереди их ждёт новая задача — найти и уничтожить все кристаллы Нави во всех мирах.

Сидя у камина, они обсуждали планы.

— Мы справимся, — сказал Лёха. — С союзниками и нашей дружбой мы победим.

Гриша кивнул:

— Вместе мы сила.

Они чокнулись кружками, готовые к новым приключениям.

— Габриэль, старый друг. Рад, что ты всё ещё сражаешься.

Луций и Азраил переглянулись, удивлённые знакомством Габриэля с этим человеком.

— Вы знаете друг друга? — спросил Азраил, скрестив руки.

Габриэль кивнул:

— Да, мы вместе охотились на демонов много лет назад. Отец Бенедикт — один из лучших экзорцистов, которых я встречал.

Мадам Карла, внимательно слушавшая, добавила:

— Если вы пришли помочь, мы будем рады. Нам нужен любой опыт в борьбе с тёмными силами.

Отец Бенедикт присел за стол и начал рассказывать:

— Я посвятил жизнь изучению демонических культов и их ритуалов. Недавно я узнал, что в городе действует секта, поклоняющаяся демонам. Они планируют масштабный ритуал, чтобы открыть постоянный портал в ад.

Луций нахмурился:

— Где они собираются это сделать?

— В старом заброшенном монастыре на окраине города, — ответил священник. — Это место обладает особой энергией, которая может усилить их заклинания.

Азраил стукнул кулаком по столу:

— Мы не можем позволить им это сделать. Нужно действовать быстро.

Габриэль добавил:

— Но нам стоит быть осторожными. Секта наверняка хорошо охраняется, и демоны могут быть уже там.

Мадам Карла предложила:

— Давайте разработаем план. Мы можем разделиться: одна группа отвлечёт охрану, а другая проникнет внутрь и прервёт ритуал.

Отец Бенедикт кивнул:

— Хорошая идея. Я могу помочь с отвлечением — у меня есть некоторые... особые навыки.

Луций подвёл итог:

— Тогда решено. Завтра на рассвете отправляемся к монастырю.

На следующее утро команда, усиленная отцом Бенедиктом, двинулась к заброшенному монастырю. По дороге они уточняли детали плана и распределяли роли. Прибыв на место, они увидели, что монастырь окружён высоким каменным забором, а у ворот стоят несколько культистов в чёрных мантиях.

— Мы с Азраилом отвлечём их, — сказал Габриэль, проверяя своё оружие.

Луций кивнул:

— А мы с Мадам Карлой и отцом Бенедиктом проберёмся внутрь.

Команда разделилась. Габриэль и Азраил начали шуметь и кричать, привлекая внимание охраны. Культисты, заметив их, бросились в погоню, оставив ворота без присмотра. Луций, Мадам Карла и отец Бенедикт быстро проскользнули внутрь.

Внутри монастыря было темно и тихо, но воздух был пропитан ощущением зла. Следуя за отцом Бенедиктом, который уверенно вёл их по коридорам, они спустились в подземелье. Там они обнаружили большой зал с алтарём в центре, окружённым пентаграммой. Культисты читали заклинания, и в центре пентаграммы медленно открывался портал, из которого вырывались языки пламени и тени.

— Надо остановить их! — крикнул Луций, бросаясь вперёд.

Но путь преградил демон-страж — огромное существо с рогами и горящими глазами.

— Я займусь им, — сказал отец Бенедикт, доставая освящённый крест и флакон со святой водой.

Он начал читать молитву, и демон зарычал, бросаясь в атаку. Священник ловко отражал удары, осыпая чудовище святой водой, что заставляло его отступать.

Тем временем Луций и Мадам Карла добрались до алтаря. Луций создал энергетические щиты, защищая себя и Мадам Карлу от атак культистов, а она начала контрзаклинание, чтобы закрыть портал. Культисты пытались помешать, но Луций отбивал их удары.

Внезапно из портала вырвался ещё один демон, но отец Бенедикт, расправившись с первым, бросился на нового врага.

— Держитесь! — крикнул он, вступая в бой.

Наконец, Мадам Карла завершила заклинание. Портал с громким хлопком закрылся, втянув демонов и пламя обратно. Культисты в панике разбежались.

Измотанные, но с победой, герои собрались вместе. Отец Бенедикт, тяжело дыша, сказал:

— Мы справились, но это не конец. Секта всё ещё существует, и они будут пытаться снова.

Луций кивнул:

— Теперь мы знаем, где их искать. Мы не дадим им шанса.

В этот момент в зал ворвались Габриэль и Азраил, запыхавшиеся, но невредимые.

— Мы отвлекли охрану, но они могут вернуться, — сказал Азраил.

— Тогда уходим, — предложил Габриэль.

Команда покинула монастырь и вернулась в кофейню. Там они обсудили произошедшее.

— Спасибо, отец Бенедикт, — сказал Луций. — Без вас мы бы не справились.

Священник улыбнулся:

— Это моя миссия — бороться со злом. Рад, что помог.

Мадам Карла добавила:

— Теперь нам нужно уничтожить секту окончательно. Нельзя допустить новых попыток открыть портал.

Габриэль предложил:

— Надо найти их лидера. Если нейтрализовать его, секта распадётся.

Азраил согласился:

— Но нам нужна информация. Отец Бенедикт, что вы знаете?

Священник задумался:

— Слышал, что лидер секты — человек по имени Магистр Теней. Он скрытен, и мало кто знает его настоящее имя или местоположение.

Луций решительно сказал:

— Тогда мы найдём его. Любой ценой.

Внезапно в дверь кофейни постучали. Все насторожились, но Луций открыл её и увидел знакомое лицо — человека, которого они спасли в театре. Того самого, кто позже предал их в больнице, но затем помог в борьбе.

— Простите, что беспокою, — сказал он, входя. — Я пришёл искупить вину. Я знаю, где Магистр Теней.

Команда с подозрением посмотрела на него, но Мадам Карла, взглянув в его глаза, произнесла:

— Я верю ему. Он искренен.

Человек продолжил:

— Магистр Теней скрывается в старом особняке на холме. Он планирует новый ритуал, чтобы отомстить за поражение.

Луций кивнул:

— Тогда завтра мы отправимся туда. Но на этот раз будем готовы ко всему.

Сидя за столом, команда обсуждала план, зная, что впереди их ждёт новая битва. С отцом Бенедиктом и раскаявшимся союзником они стали сильнее, чем когда-либо, и были готовы противостоять любой угрозе. Их путь к искуплению продолжался, а тени прошлого лишь закаляли их решимость.

Но не тут-то было. Не успела она закрыть глаза, как из мрака выплыла стайка светящихся медуз. Их щупальца мерцали голубым и зелёным, как дешёвые неоновые вывески, а голоса пищали от восторга.

— О, смотрите, это же Шарлотта! — заверещала одна, чуть не запутавшись в собственных щупальцах.

— Та самая? Королева океана? — подхватила другая, загораясь ярче.

Шарлотта замерла, её челюсть отвисла так, что чуть не застряла в иле. — Вы... вы меня знаете?

— Конечно! — хором пропищали медузы. — Твоё видео с камерой дошло до нас через "Глубинет"! Ты такая крутая, когда проглотила эту штуку! Это было легендарно!

— Легендарно? — Шарлотта чуть не подавилась солёной водой. — Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое, вы, светящиеся комки желе!

— О, мы понимаем, — кивнула самая крупная медуза, — но ты же звезда! Можно селфи? Ну пожалуйста!

Из темноты начали выплывать другие глубоководные обитатели: рыбы-удильщики с их дурацкими фонариками, кальмары с глазами размером с тарелку и даже пара осьминогов, размахивающих самодельными плакатами "Шарлотта — наша икона!". Один из удильщиков подплыл ближе и протянул ей светящуюся приманку.

— Не могли бы вы укусить это для фото? — попросил он. — Это для моего "Инстаграма глубин".

Шарлотта закатила глаза так сильно, что чуть не завязала их в узел. — Вы серьёзно? Даже здесь? Я думала, в глубинах нет интернета!

— У нас своя сеть, — хихикнул кальмар, щёлкая чернилами. — "Глубинет"! Мы все подписаны на твой канал, Шарлотта! Тот тюлень выкладывает твои лучшие моменты. Видео "Шарлотта против камеры" — уже десять миллионов просмотров!

— Канал? — Шарлотта почувствовала, как её плавники дрожат от ярости. — У меня нет канала! Это всё тот жирный тюлень с его золотыми часами, да? Я его съем, и пусть только попробует пискнуть!

В этот момент из мрака выплыл огромный силуэт. Это был старый кракен, весь в шрамах, с щупальцами, которые выглядели так, будто их жевали акулы покруче Шарлотты. Его глаза светились усталой мудростью, и все мелкие твари тут же расступились.

— Шарлотта, — прогудел он, его голос напоминал подводный гром. — Слышал о твоих бедах.

— О, прекрасно, — фыркнула Шарлотта. — Ещё один фанат? Хочешь автограф или тоже селфи?

— Нет, — покачал головой кракен. — Я здесь, чтобы дать тебе совет.

— Совет? — Шарлотта прищурилась. — И какой же? Уйти ещё глубже? Стать кальмаром?

— Прими свою судьбу, — сказал кракен, обвивая щупальцем камень. — Популярность — как прилив: от него не сбежать. Ты можешь ныть и прятаться, но это ничего не изменит. Лучше используй её в своих интересах.

— Использовать? — Шарлотта оскалилась. — Что, стать цирковой акулой? Прыгать через обручи для туристов и петь "Baby Shark" на бис?

— Нет, — усмехнулся кракен, и его щупальца слегка дрогнули. — Сделай так, чтобы слава работала на тебя. Стань голосом океана, или просто бери с них плату за каждый кадр. Ты же акула — ешь добычу, а не плачь над ней.

Шарлотта задумалась. Слова кракена звучали разумно, но её циничная натура сопротивлялась. — Легко тебе говорить. Ты сидишь тут, в темноте, и никто тебя не достаёт.

— О, меня доставали, — вздохнул кракен. — Когда-то я был легендой. Меня боялись, обо мне слагали мифы. Но я спрятался, и теперь я просто старик, которого вспоминают, когда нужно напугать мальков. Иногда я жалею, что не взял от славы всё.

Шарлотта молчала, обдумывая его слова. Может, он прав. Может, бороться с этим бредом — пустая трата сил. Она вспомнила, как застряла в сети и стала мемом, как проглотила камеру и только подогрела интерес. Пора сменить тактику.

— Ладно, — буркнула она. — Попробую. Но если это не сработает, я вернусь и съем тебя первым.

Кракен хмыкнул. — Удачи, Шарлотта. И помни: слава — это не проклятие, если ты держишь её за горло.

Она попрощалась с глубоководными фанатами, которые напоследок сделали с ней групповое селфи (удильщик чуть не утонул от восторга), и поплыла к поверхности. По пути она размышляла, как повернуть эту дурацкую популярность себе на пользу. Может, завести блог и рассказывать, как задолбали папарацци? Или продавать плавники с автографами?

Когда она вынырнула у своего рифа, её ждал сюрприз. Весь риф был украшен гирляндами из водорослей, а вокруг плавали толпы рыб, дельфинов и людей на лодках. Они держали плакаты "Мы любим Шарлотту!" и "Королева океана". Её пещера была завалена подарками — тунцом, ракушками и даже парой резиновых уточек. А посреди этого хаоса стоял тюлень-агент, раздавая автографы и сияя, как начищенный самовар.

— Шарлотта! — завопил он, увидев её. — Ты вернулась! Мы устроили фестиваль в твою честь! Это будет эпично!

Шарлотта огляделась, чувствуя, как в ней закипает ярость. Но потом вспомнила кракена и глубоко вдохнула. — Ладно, толстый. Если я звезда, давай устроим шоу, которое они не забудут.

Тюлень просиял. — Отлично! Ты расскажешь анекдоты, а потом споёшь песню!

— Песню? — Шарлотта подняла бровь. — Я акула, а не поп-звезда.

— Главное — харизма! — отмахнулся он.

Шарлотта вздохнула и выплыла на импровизированную сцену — плоский камень. Толпа затихла, и она начала:

— Итак, дорогие мои фанаты, хотите знать, как я стала знаменитой? Всё началось с того, что я застряла в сети, как идиотка, а потом проглотила камеру, потому что устала от ваших вспышек. И вот я здесь, перед вами — королева океана и чемпион по поеданию техники!

Толпа захохотала. Шарлотта продолжила, рассказывая, как однажды проглотила буй и неделю пукала пузырями, или как дельфины предлагали ей вейп, а она чуть не откусила им хвосты. Публика была в восторге, и Шарлотта, к своему удивлению, начала кайфовать.

Потом она спела песню — пародию на "Baby Shark", но про себя: "Sharky Charlotte, doo-doo-doo, съела камеру, doo-doo-doo, всех достала, doo-doo-doo, и горжусь!". Голос был ужасен, но зрители аплодировали так, что вода дрожала.

В конце она поклонилась, и толпа взорвалась овациями. Шарлотта посмотрела на тюленя и подумала: "Может, быть звездой не так уж плохо, если я сама рулю этим цирком".

С того дня она решила жить на своих условиях. Завела блог "Записки акулы", где с сарказмом рассказывала о жизни в океане, запустила мерч — зубные протезы с её автографом и футболки с надписью "Укус судьбы". А если кто-то хотел её снять, то платил тунцом.

Так Шарлотта, приняв свою судьбу, поплыла навстречу новым приключениям, готовая кусать тех, кто перейдёт ей дорогу, и смеяться над теми, кто её обожает.

— Волки? — прошептала она.

— Нет, — коротко ответил Иван, прислушиваясь. — Чумные.

Звук повторился, ближе. Это был не просто вой — в нём слышалась смесь ярости и боли, характерная для заражённых. Иван быстро подошёл к Маше и мягко разбудил её.

— Маш, просыпайся. Нам пора.

Девочка открыла глаза, её взгляд был мутным от сна.

— Папа? Что случилось?

— Надо уходить, милая. Здесь небезопасно.

Смирнова уже собирала свои вещи, засовывая ампулы и записи в рюкзак. Иван подхватил Машу на руки и направился к двери, но остановился, услышав хруст снега совсем рядом. Он жестом показал Смирновой замереть и осторожно выглянул в щель между досками.

В снежной мгле двигались тени — десятки чумных, их сутулые фигуры выделялись на фоне белого покрова. Они шли неорганизованно, но целенаправленно, словно что-то вело их к домику. Иван заметил, что среди них был один крупнее остальных — высокий, с длинными когтистыми руками и горящими глазами. Это был не обычный чумной, а что-то новое, эволюционировавшее.

— Они нас учуяли, — прошептал он. — Надо уходить через задний выход.

Смирнова кивнула, и они двинулись к маленькой двери в задней части домика, которую Иван заметил раньше. Он осторожно приоткрыл её, пропуская Смирнову вперёд, затем вышел сам, держа Машу. Снег скрипел под ногами, но вой чумных заглушал их шаги.

Они пробирались через лес, стараясь держаться между деревьями. Иван чувствовал, как холод пробирает его до костей, но адреналин гнал его вперёд. Маша дрожала в его руках, её зубы стучали от мороза.

— Папа, я боюсь, — прошептала она.

— Я с тобой, — ответил он, стараясь говорить спокойно. — Мы выберемся.

Внезапно позади раздался рёв — тот самый крупный чумной заметил их. Его крик подхватили остальные, и лес наполнился топотом и рычанием. Иван бросил взгляд через плечо: орда приближалась, их силуэты мелькали между соснами.

— Бежим! — крикнул он.

Смирнова рванула вперёд, Иван следом, прижимая Машу к груди. Они выскочили на замёрзшую реку, покрытую тонким слоем снега. Лёд затрещал под их весом, но держался. Чумные высыпали на берег, некоторые скользили по льду, другие падали, ломая его своими когтями.

Иван оглянулся и заметил, что крупный чумной двигался быстрее всех — он бежал на четвереньках, словно зверь, его глаза светились в темноте. Это был не просто мутант, а что-то, созданное вирусом, возможно, результат экспериментов, о которых говорила Маша во сне.

— Смирнова, держи её! — крикнул Иван, передавая Машу доктору.

Он вытащил топор из-за пояса и развернулся к преследователю. Чумной прыгнул, целясь когтями в горло, но Иван увернулся и с размаху ударил топором по его плечу. Лезвие врезалось в плоть, но тварь лишь зарычала и ударила в ответ, отбросив Ивана на лёд.

Он упал, чувствуя, как воздух вышибло из лёгких. Чумной навис над ним, но в этот момент раздался выстрел — Смирнова, держа Машу одной рукой, другой выстрелила из пистолета. Пуля попала твари в голову, и она рухнула, дёргаясь в агонии.

Иван поднялся, тяжело дыша.

— Спасибо, — выдохнул он.

— Не за что, — ответила Смирнова, её голос дрожал. — Но их слишком много. Надо уходить.

Остальные чумные приближались, их вой эхом разносился над рекой. Иван подхватил Машу и побежал за Смирновой. Они пересекли реку и скрылись в густом лесу на другом берегу. Постепенно звуки погони стихли — чумные либо потеряли след, либо застряли на льду.

Через час они вышли к заброшенному лагерю лесорубов — нескольким покосившимся баракам и старому грузовику, покрытому снегом. Иван проверил машину: топливо было на исходе, но двигатель завёлся с третьей попытки.

— Это наш шанс, — сказал он, усаживая Машу в кабину. — До станции далеко, но мы доедем.

Смирнова села рядом, держа рюкзак с драгоценными ампулами.

— Если станция цела, мы сможем начать работу над вакциной, — сказала она. — Но я всё думаю о том, что сказала Маша. Этот доктор Кузнецов… Если он жив, он может быть где-то рядом.

Иван сжал руль, его взгляд стал жёстким.

— Если он появится, я с ним разберусь. Никто больше не тронет мою дочь.

Грузовик тронулся, медленно пробираясь через заснеженный лес. За окнами мелькали тени деревьев, а в воздухе витало предчувствие новой угрозы. Маша прижалась к отцу, её маленькая рука сжала его рукав.

— Папа, ты ведь не бросишь меня? — тихо спросила она.

— Никогда, — ответил он, глядя на дорогу впереди. — Мы вместе до конца.

Снег падал всё сильнее, скрывая их следы, но Иван знал, что впереди их ждут не только ответы, но и новые испытания. Тень доктора Кузнецова, чумные и военные — все они были частью этого кошмара. И он был готов встретить их лицом к лицу.

Директор собрал совет. Витька, не отрываясь от телефона, выдал: 

— Покрасим в камуфляж — скажем, что это секретная военная разработка! 

Миша добавил: 

— И неон под днище прицепим — для XXI века же! 

Антон, вечно верящий в светлое будущее, робко предложил: 

— Может, двигатели починим? 

Его, как обычно, проигнорировали. 

"Заказ — это наш шанс доказать, что мы не только клоуны, но и… ну, хотя бы клоуны с гаечными ключами."

Комедия на конвейере

Производство стартовало, но конвейер, привыкший к роли декорации, взбунтовался. Через пять минут он задымился, а через десять — загорелся. Рабочие, разученные собирать машины без камер, ставили колёса на крышу и гордо называли это "авторским дизайном". Витька снимал всё это под заголовком "Будущее автопрома уже здесь!" 

Приехал эксперт по качеству — немец Ганс, человек, для которого юмор был таким же чуждым понятием, как русская пунктуальность. Увидев машину с перевёрнутыми дверями, он схватился за голову. Геннадий Петрович, сохраняя лицо, выдал: 

— Ганс, это не брак, это эксклюзив! Каждая машина — как снежинка, только тяжёлая и с запахом бензина. 

Ганс молча записывал что-то в блокнот, явно готовясь к нервному срыву. 

"У нас всё под контролем. Ну, почти. Если не считать дым и крики."

День сдачи

Настал день презентации. Директор устроил шоу: фейерверки, оркестр из соседнего ДК и машины, выезжающие на платформу под звуки "Калинки". Всё шло гладко, пока одна из машин не рванула — Миша, в порыве вдохновения, подключил фейерверк прямо к двигателю. Ганс рухнул в обморок, туристы орали от восторга, а Геннадий Петрович, не моргнув глазом, заявил: 

— Это наша фишка — машины с характером! 

Витька тут же запустил хештег #ВзрывнойАвтопром, и видео собрало миллионы просмотров за час. 

"Наши машины не просто ездят — они оставляют след в истории и на асфальте!"

Неожиданный успех

Заказчик, к всеобщему шоку, принял партию. "Это не машины, это искусство!" — заявил он, решив продавать их как арт-объекты. Завод получил деньги, рабочие — премии в виде сувенирных гаек с гравировкой "Гордость Прогресса". Антон, смирившись с судьбой, начал проектировать "арт-машины" с предустановленными взрывами — для пущего эффекта. 

Завод обрёл новый девиз: "Мы не делаем машины — мы творим истории." И продолжил жить в своём ритме: поломки, шоу и редкие моменты тишины, когда рабочие вспоминали, как чинить что-то по-настоящему. 

"Может, мы и не автозавод, а театр на ржавых колёсах. Но мир нас любит — хотя бы за то, что мы такие одни."

Витька: "Наши машины — как русская душа: шумные, слегка поддатые и с сюрпризами под капотом." 

Ганс: "В Германии это назвали бы катастрофой." 

Директор: "А у нас — это просто утро вторника." 

"Завод сиял в лучах заката, как ржавый исполин, готовый либо покорить мир, либо развалиться прямо на глазах. И то, и другое — в традициях русского автопрома."