— Не верю глазам! — воскликнула Катеринка, вошедшая в грязную избушку. В роскошном платье кровавого цвета, скрытом полами черного испанского плаща, она напоминала хищную птицу, раненную в грудь и истекавшую кровью. Прическа была растрёпана, а дыхание сбито, словно девушка быстро шла или даже бежала. — Знали бы вы, девицы, как долго я вас искала!
Катеринка переводила взгляд с Матильды на Лизу и пыталась сыграть радость, так сказать для публики, чтобы не осталось никаких сомнений в истории, придуманной для бывшего любовника. Может же хозяйка борделя порадоваться найденным работницам? Но слова Катеринки существовали отдельно от выражения её глаз - холодного, острого, как кинжал. Михаила она не заметила.
— А Катька, моё почтение! — ухмыльнулся Бирюк. Сам факт, что не пришлось краснеть перед давней подругой и шайкой разбойничков, делал его благодушным. Про странный способ перемещения пленников он не то что никому не обмолвился, но даже думать опасался, чтобы не уронить авторитет и не занимать голову непонятной ерундой. — Интересные дела тут творятся.
— Что такое? — нахмурилась Катеринка. Она прошла в избу, небрежно бросила плащ на скамью и по-хозяйски устроилась рядом с атаманом. Хотела высказать колкость о замеченном беспорядке, не убранном после драки, но вдруг увидела то, что лежало на столе.
Катеринка хорошо разбиралась в драгоценных камнях и золотых самородках. Они с батюшкой ездили на прииски, в музеи, на выставки и он нанимал опытного ювелира, который обучал её. Сейчас, перебирая лежащие перед ней странные камни - отборные, крупные, чистые, ещё негранёные - Катеринка понимала, что они настоящие, первосортные. Да и золото было того самого цвета, который говорит о наименьшем количестве примесей. И вся эта красота, небрежной кучкой, вызывающе лежала на сомнительной чистоты столе в паршивом домишке, окружённая плебеями, не знавшими её настоящей ценности. А Катеринка знала. Как и то, что можно сделать для получения наибольшего барыша. Эти мужланы пропью-прогуляют, за понюшку табаку спустят в ближайшем кабаке. Мысленно, Катеринка уже прибрала камни в свой сундучок и решала, что можно продать первым, но лицо, как известно, она держать умела, поэтому никто не догадывался о её интересе. Вслух сказала, презрительно сморщив нос:
— И откуда у девки такие камни? Украла поди? Шлюхи воруют при первой же возможности.
— Ну тебе ли не знать? — невинно заметил Бирюк. — Что глаза пучишь? Думаешь, не узнаю, чем промышляла? В мамки-то из потаскух поднялась наша цаца!
Ни один мускул не дрогнул на лице хозяйки борделя, хотя внутри бушевало пламя ненависти. Даже глаза не выдали её - смотрела на сокровища. Не время сейчас ссориться с Бирюком, у неё тут неоконченное дело и ещё эти камни...
— Ну да ладно, кто старое помянет… — продолжил как ни в чем не бывало атаман. — Камни-то хороши. Я готов подумать про выкуп, но только за девок. Мужика не отпущу. Робята не поймут.
Про какого мужика он всё твердит? Катеринка огляделась и наконец заметила Михаила. Не сумев совладать с собой, она попыталась встать из-за стола, но Бирюк ручищей пригвоздил её к скамье.
— Ишь какая резвая, — хмыкнул он. — Я не дозволял вставать. Побледнела смотрю... Знаешь этого господина? Чего молчишь, дура? Полюбовник твой?
Расценив молчание Катеринки, как подтверждение его слов, Бирюк повернулся к лежащему Михаилу:
- Охохонюшки, вашсиясь! Совсем, смотрю, в бабах не разбираешься. Чего у тебя одни шлюхи? Что эти две, что Катька. Доведут они тебя до цугундера, как пить дать. Со шлюхой вязаться всё одно, что чёрта в дом впустить. Ты, гляжу, вроде из благородных, неужто приличную не нашёл? С Катькой-то я сам по молодости гужевал да потом выкинул. А ты ею потасканной не побрезговал! Эхехехе…
— Заткнись! Заткнись, каторжное отродье! — закричала, не выдержав, Катеринка. — Мразь! Ничтожество! Пёс смердячий! За всё, что ты сделал, тебя убить мало! Это я тебя вышвырнула из своей жизни! Слышишь? Я, а не ты. И полиции тебя сдала тоже я! И деньги твои забрала! Мы с Емелькой их поделили!
Катеринка осеклась, но поздно.
— Ну вот, голубка, всё и открылось, — растянул губы в страшной ухмылке Бирюк.
Он подозревал такой расклад, но до последнего не верил, что она, совсем тогда молоденькая, охмурила матёрого зверя. После допросов и суда его приговорили к пожизненной каторге, потому что блюстители закона знали всё и сумели доказать это присяжным.
Он вспомнил, как ломали его в полицейском управлении, как шёл по этапу пешком, в дождь и зной, как собратья по несчастью помирали в дороге, не выдержав тягот пути, скудной кормежки и болезней. Александру, вновь завоёвывая авторитет, пришлось несколько месяцев спать вполглаза, чтобы не придушили во сне, и жестоко драться. Спину полоснула боль — отголосок мучительного каторжного труда. Удалось вырваться из неволи и, с несколькими земляками, лютою зимой уйти в побег. Тогда Бирюк преступил последний рубеж, отделяющий человека от зверя, он съел умершего товарища.
Александра, молодцеватого, удалого атамана, практикующего насилие в рамках расширения наслаждения, почти не осталось. Теперь он Бирюк — душегуб, опасный и жестокий, потребность мучить и убивать заменила все остальные человеческие радости. Иногда ему бывало тошно от себя нынешнего, но случалось это всё реже.
— Ну, ничего, — с ядовитой лаской в голосе сказал атаман. — Вот закончу с девками, и до тебя дело дойдет.
Катеринка задрожала, поняв, что угодила в ловушку. Но она так просто не сдастся.
— Ну что, касатики, — весело обратился Бирюк к своим подельникам. — Сменяем девок на злато и каменья?
— Ты атаман, тебе и кумекать, — осторожно сказал Лизин конвоир.
— А я и решил, — Бирюк хлопнул руками по столу и встал. Он кивнул на Лизу. — Эту отпущу. И мужика, ладно уж. А белокурочку себе оставлю. Хороша чертовка!
— Ты ничего не попутал, атаман? — сдерживаясь изо всех сил, процедила Катеринка. Конечно, не время ей диктовать условия — позиции шаткие, почти нет аргументов для спора, но она обязана победить, используя все возможности. Иначе погибнет и совсем не в переносном смысле. — У нас был уговор, что девок мы не отпускаем. Одна тебе, другая мне. И господина я заберу. Неужели ты не хозяин своему слову, Бирюк?
Если Бирюк и растерялся, то виду не подал. Уговор действительно был, его сообщники при этом присутствовали и слово нужно было держать. Ему еще дела проворачивать с этой шайкой. Всех не убьёшь. Но Катеринку он списал со счетов и выполнять уговор не собирался. Опять же камни он уже видел в своём кармане. С таким кушем можно и за границу! И Матильда…
— Я принял решение, — заявил он. — Если камни существуют в действительности, то поделим их и вся недолга. А девку и мужика я отпускаю, как жест доброй воли, чтобы Матильдочка оценила мою доброту и была полюбезнее.
Бирюк загоготал, а сам подумал, что совсем необязательно камни достанутся и Катеринке, а ежели произойдёт подобный казус, то он не обещал её отпустить и оставить в живых.
— Страсть сделала тебя глупцом, как и всех, кто связался с этой девкой! — в бешенстве закричала Катеринка, догадавшись, о чем думает Бирюк. — Ну ничего, я сама устраню маленькое препятствие.
Катеринка ловко выскочила из-за стола и бросилась к Матильде. В руке блеснул кинжал. Она отчаянно замахнулась…
Всё это время Лиза стояла возле стола, сжатая как пружина, и выжидала момент, не вслушиваясь в развернувшуюся вокруг драму. Она схватила шар и метнулась к Матильде. Настигла Катеринку в последний момент, когда нож почти вонзился в шею жертвы, и стукнула её шаром по голове. Удар пришёлся на затылок, вышел смазанным и не причинил нападающей особого вреда, лишь отвлёк. Катеринка схватилась за голову и разжала руку, державшую кинжал. Лиза подхватила его, оттолкнула Катеринку и плюхнулась на кровать, закрыв подругу своим телом. Шар она крепко сжимала в правой руке.
Ошалевшие разбойники смотрели, не вмешивались. Всех, кроме позабытого Михаила, интересовало, чем закончится девичья схватка. Бирюк, невольно восхищаясь решительностью бывшей любовницы, размышлял, а не поторопился ли он с приговором.
Упавшая рядом с кроватью Катеринка так и осталась на полу, не подымаясь. Она встала на колени, потрясла головой, приходя в себя, и, увидев Лизу, оскалилась.
— Ты то мне и нужна, мерзавка! — потеряв рассудок от приступа ярости, она видела перед собой вместо Лизы, бледную моль Анхель, сводную сестрицу. — Настало время покончить с тобой, тварь! Ты забрала у меня всё! Отца, богатство, будущее! Твоя мать, старая сука, швырнула мне сотню! Как будто я дешёвка! Но я нашла тебя, сестричка! И сейчас убью! И всегда буду убивать! Даже в аду, куда провалишься за то, что сделала! Ненавижу!
Выхватив из ботинка короткий нож, она попыталась вскочить, но запутавшись в юбках, рухнула обратно. В бессильной ярости ткнула резаком ногу Лизы и зашлась в истерическом смехе. Лиза закричала. Матильда, скрытая от нападавшей спиной подруги, подалась вперёд, желая помочь.
— Кровь, кровь! — бесновалась Катеринка. — Пусть льётся кровь!
Внезапно, резко изогнувшись, она вскочила и в следующий момент вновь бросилась в атаку. Лиза инстинктивно выставила перед собой обе руки — кинжал в левой, шар — в правой. Катеринка налетела на клинок со всего размаху, не успев ударить, захрипела, задергалась в агонии и рухнула на девушек, залив их горячей тёмной кровью.
И в момент, когда Катеринка обмякла, Михаил подскочил к оцепеневшим подругам, оттолкнул ногой тело так, что между ними и, неподвижно стоявшими, разбойниками образовалось препятствие, и закричал:
— Лиза, действуй, твою мать! Мати, помоги ей!
