Примерно 700 – 650 г. до н.э.
Именанд был зол. Зол как может злиться шестнадцатилетний мужчина с обветренными губами, смуглой кожей и бритой головой, прошедший месяц тому «испытание кровью», пусть и не в первых рядах но с честью пройдя от начал до конца по пути мужчины. И теперь, стоя у протоптанной тропинки в сторону храмового комплекса благословенной Нейт, он хмурил брови, невольно копируя лик отца, когда немолодой уже Номарх Саиса - Хамади отчитывал или лупил своего четвёртого сына.
Та-Кемет, пустынная и безжалостная страна, страна зноя, песка и неспешных бесед. Но несмотря на сухой ветер его барханов, здесь, на берегах Нила хватало зелени, дающей жизнь и вожделенную тень с прохладой суровым жителям песков. Саис, город Фараонов, столица Сап-Мех выглядел величественно и даже спустя столько династий внушал чувство благоговейного трепета – по слухам именно здесь находилась сокрытая могила самого Осириса! Даже изнеженные Греки, о которых впрочем Именанд знал мало, называли их Нейт на свой лад, Афиной, и утверждали, что именно она повелела воздвигнуть город, чтоб спасти своих слуг от участи Афин и Атлантиды, унесённых Великим Потопом.
И сейчас Именанд был зол на этот город.
Город, который не достанется ему, всего лишь четвёртому сыну Номарха Саиса и Мемфиса.
Зол на Псамметиха – первого сына, лучшего во всем, включая отцовскую любовь. Зол на права и правила, на то, что отец собирается посадить его «на землю» уровняв, по сути, с рабами-земледельцами. Зол на бесправных рабов… тут Именанд запнулся в мыслях. Почему зол? Да потому…потому что…потому что они рабы и позволили себе стать рабами, вот!
Но здесь юный Именанд покривил душой. На одного из рабов он не злился, да и не смог бы. Точнее даже не раба. Рабыню. Рабыню, проживающую здесь, в Саисе, у самого Номарха.
О не злился на неё. Он её желал.
Желал с тех пор, как год назад Хамади привез её с рынка Мемфиса. Рабы не дёшевы, а уж сколько серебра и благовоний отдал хамади за бледнокожую Ассирийку – Одной Нейт известно. Именанд даже пытался тогда вымолить у отца право на неё, но Хамади (да пожрет его внутренности чери-бенут) не желал даже слышать чего-либо подобного. В особенности от четвёртого сына, рожденного некой Шепсит, о которой Именанд знал только имя. Собственно так он ему тогда и заявил «Имя тебе Именанд – скрытый. Так скройся прочь от моего взора, бестолочь!».
- Кифи-иии-ии. – почти беззвучно протянул Именанд, где то в груди заворочался зверёк тоски, устраиваясь поудобнее и занимая больше места. Отец, не желая ломать язык Ассирийскими именами, поступил просто – назвал её на Та-кеметский манер, подчеркнув именем определённые, гм…места. У Именанда помутнело в голове от одном воспоминании о том как прелестная пятнадцатилетняя рабыня порхает по дому выполняя несложные символические поручения своего господина, забери Аменти его душу навечно!
Возможно он наделал бы глупостей, пошёл против отца (что одно и то же), если бы однажды, избегая отцовского гнева, он не забрел в храмовые строения. Именно тогда он встретил там Шаджа Чигару. Верховный жрец шагал мимо стены благословия, задумавшись о чём-то своём, но увидев юношу, не прогнал святотатца, попавшего куда не положено ему, а усадил на ступени старого как и сам жрец склада, и дал выговориться. С тех пор Именанд периодически заходил в храм, принося подаяния богам в виде яств и украшений а жрецу – в виде бесед и внимательного слушателя. Вот и сегодня, чувствуя что злость и раздражение готовы выплеснуться через горлышко кувшина благоразумия, его ноги по привычке, без участия сердца повернули на знакомую дорогу. Юный Та-кеметец вынырнул из невесёлых мыслей и словно камнем из пращи выстрелил худым, еще почти детским телом в сторону храма.
Шадж Чигару, храм богини Нейт.
Масляная лампа начала подмигивать, намекая на отсутствие масла в положенном ему месте, но старый Шадж только прищурился, продолжая неверяще смотреть в одну точку на папирусе. Обычно педантичный, любящий чтоб даже пылинки на его столе лежали «по ранжиру», не обращал внимания ни на надвигающиеся сумерки, утягивающие теплоту дня куда-то за край мира, ни на предательски дрожащие руки. Даже ломота в спине трусливо спряталась, боясь помешать моменту осознания того, ЧТО он держал в руках.
«нет, не зря – шепнули мысли в груди старика, разменявшего пятый десяток, - не зря я столько прошел! Не зря я годами собирал свитки, папирусы и чужие знания. Копя, покупая, а где-то даже и простым воровством! И не зря был отравлен тот грек, что помог с изъяснением написанного и переносом текста на этот папирус. Что было зря – так это то, что не проявил достаточного рвения для перевода старого, шумерского текста, вытатуированного на коже неизвестного (и успешно содранной с тела) еще двадцать лет тому назад, когда она только попала ему в руки. Но это ничего. Теперь в его распоряжении будет всё время мира!
Однако, следовало поторопиться. Старый Чигару буквально самим своим естеством ощущал что отмеренная Ра жизнь песком утекает из его слабеющего тела. Прожить до пятидесяти лет – удел редких счастливцев, а он прожив сверх того еще четыре и так испытывал удачу на прочность каждый день.
Год назад старик, уже тогда понимая что его годы превратились в месяцы, а месяцы скоро сменятся на дни решил привести в порядок свое детище – хранилище знаний, собранные любовно лично шаджем со всех уголков где есть люди, овладевшие премудростью письма. И именно тогда он наткнулся на плотный свёрток из обрывка человеческой кожи, с нанесённым шумерским текстом. Не передать, каких трудов стоило найти учёного мужа, которому хватило знаний сложить неизвестные, чуждые линии и полосы в привычный просвещенному жрецу текст. К несчастью, переводчик был, по мнению старого Чигару слишком дерзок и возмутительно жаден. Поэтому внезапно покинул этот мир, отправившись в Аменти на перерождение, не без помощи уважаемого Шаджа. Который попутно обогатил свой «Дом папирусов».
- нужна только жертва…- Чигару протер морщинистый лоб. из задумчивого состояния его вырвал уставший бороться за жизнь огонёк лампады – Суди! Суди, чтоб ин-теп отрубил твою бесполезную голову! Лампада потухла, куда смотришь? И почему я ещё не наблюдаю тебя с кувшином у стола?! Бесполезный мешок с костями!
На повелительный окрик в «кабинет» Шаджа Чигару вбежал невероятно худой, белый, как прибрежный песок мальчишка лет пятнадцати на вид. Узкое, вытянутое лицо с черными кругами под глазами, чуть более длинным, чем положено носом и оттопыренными ушами и бритой на Та-кеметский манер головой. Весь вид его не сулил найти достойную пару в жизни.
- значит так, порождение скудоумия, - Шадж подождал, пока раб насторожено замрет в «позе покорности» - лампаду не разжигай, отправляйся в восточную молельную, которая в тупике, и принеси туда побольше камня извести. Ужин тоже неси туда, разожжешь там лампады, и жди меня. И шевелись, что замер?
- Господин – Суди склонился в поясе ( «переломится», усмехнулся про себя Чигару) – позвольте рассказать о молодом Именанде, ждущем вас подле входа, и просившего вашего дозволения на вашу мудрость...
- снова это отродье Хамади! – вырвалось у Чигару, - как же не вовремя… ты ещё тут, отрыжка демона? Бегом делать что сказано – я сам встречу его.
Опершись на стол всем весом, Чигару с кряхтением поднялся. Спина предательски взвыла, отыгрываясь за часовую передышку, а сердце застучало, будто Шадж лично возвел ещё один храм минуту назад. Суди уже исчез в проёме входа, а Чигару ощутил приближение чего-то торжественного. Будучи умудренным годами, опытом и знанием человеческих душ он сичтал что искать в наследии предков великие тайны значит заблуждаться, ибо лишь богам дозволено хранить свои тайны в прошлом. Человек же должен жить тем что создаст в грядущем сам. Однако то, что сейчас находилось в его руках было, по его мнению, наследием если не старших богов, то младщих, сумевших украсть для себя бесценные крупицы их власти.
Папирус, столь долго сжимаемый им, был бережно свёрнут, и зажат в руке. Его он не готов выпустить из рук, пока не выполнит описанный в нём ритуал. А ритуал обещал призвать сущность столь могучую, что возможно даже может потягаться с богами. От одной только святотатственной мысли о таком Шаджу захотелось даже думать потише. Но, если верить начертанному переводу, за одну людскую жертву существо позволит познать самые сокровенные секреты, вернуть силу и молодость! На последнее Чигару и рассчитывал. А уж если будет ДВЕ жертвы…
Опираясь на изрезанную благословлениями стену, улыбаясь неожиданному прибытку, старик отправился за второй жертвой, ждущей у входа.
Именанд. Вход в храмовый комплекс.
Ра в ипостаси скарабея готовился спрятать солнце в желудке змея за краем мира, и ветер постепенно сменялся с сухого и жаркого на колюще-прохладный. Немногочисленные прохожие торопились укрыться от надвигающихся сумерек – все знают, что день для богов и их гласа, но ночь это время чери-бенута, ин-тепов, аммута и подобных им демонов жаждущих человеческой души и плоти. Именанду в силу возраста начало казаться, что они уже здесь – ползут вслед за надвигающейся темнотой, прячась в клочках темноты. Он даже пощупал свою шею, чтоб убедиться – на месте ли голова, не заменил ли её ин-теп, отрубив и приставив пёсью? Поэтому он вздрогнул и дернулся, даже услышав знакомый мягкий голос за спиной:
- молодой Именанд, разве сейчас не поздний час, чтоб искать понимания богов?
- боюсь, богам нет дела до незначительных вопросов незначительного смертного, Уважаемый Шадж, - Именанд коротко поклонился, скорее обозначая необходимые правила приличия. – я лишь надеюсь что вы замените мне их совет и мудрость, ибо и того и другого у вас в достатке
-и опять ты мне льстишь, юноша – Именанд знал что Шадж это понимает, но также знал, что ему нравилась эта лесть. – но время для жаждущего знаний сердца я смогу найти всегда. Однако не стоит нам оставаться во мраке. Пойдём, сын номарха, сегодня мы побеседуем в молельном зале
Будь Именанд поопытнее и искушённее в человеческих пороках, он бы обратил внимание на некоторую торопливость и неискренность жреца, которая проскользнула в легком неудовольствии. Однако молодой человек до сих пор сдерживал горечь в груди и целиком был поглощен «несправедливостью судьбы», поэтому лишь кивнул и пристроился слева от жреца, помогая ему идти, подставив плечо.
- и снова ты считаешь, что жизнь к тебе несправедлива, - будто прочитал мысли Шадж Чигару, размеренно перебирая ногами. – по прежнему уверен, что должен обладать рабыней, но задумывался ли о том, что ты сейчас с ней сможешь сделать? Где твой кров? Где твоя пища, которой накормишь раба? – Чигару перевел дух – она не деревянный клинок, чтоб спрятать его под тряпицу, и не беспокоиться за сохранность. Да и даже деревянному мечу нужен уход. Что скажешь, прошедший «испытание кровью»? завоюешь? А если завоюют тебя?
Именанд молчал, угрюмо хмурясь. Их разговоры всегда начинались с вот таких, очевидных вещей. И всегда ему нечего было ответить, а когда он пытался, его аргументы – до прихода казавшиеся выкованными из серебра перед жрецом казались писком птенца, выпавшего из гнезда и умирающего под палящим солнцем. Но следом мудрый старик всегда говорил так, что надежда загоралась с новой силой, и хотелось двигать горы одними усилиями сердца. Однако следующие слова Чигару заставили его даже остановиться, чуть не уронив жреца на пол.
- знаешь, а я ведь придумал как тебе помочь, Име…о господи, пожалей старика, я же упаду! – Шадж потянул его за тунику – идем, молодой воин, я обьсяню по дороге.
Видишь ли, я слушал тебя и искал способы. Я даже, хе-хе, пытался поговорить с Хамади. Да-да, не удивляйся, но жадность и гордость застилают его взор. Однако ты был не прав, когда сказал что богам нет дела до твоих бед. здесь – Шадж на ходу обвел рукой коридор – важно насколько громко ты крикнешь, чтоб боги тебя услышали. А сегодня мне стало известно как крикнуть во всё горло и быть услышанным. Поэтому я попрошу тебя помочь подготовиться. Я уже не смогу нагнуться так, как может твоё молодое тело. И вполне может быть что ты крикнешь богам прямо в ухо.
- но..- Именанд ошарашено двигался. Со стороны уже нельзя было понять, Именанд ли поддерживает старика, или же верховный жрец тащит паренька силой за собой - …но…не оскорбятся ли боги за нарушенный покой?
- я долгое время служу фараону и им, чтобы понять – они любят храбрость и отвагу – усмехнулся Шадж, - однако ты прав, не стоит отрывать богов от их дел и нагло заявлять о себе. Подношение поможет ублажить их взор и слух. Но тебе не о чем беспокоится – у меня как раз все подготовлено.
- но почему? Точнее за что? Точнее – зачем вы помогаете?
- Чёртов бесполезный сопляк! Я столько времени и сил потратил на тебя! – Чигару кричал в пустоту, по столу растекалось масло, огибая черепки разбитого кувшина, а маленький раб пытался слиться со стеной, - я плясал вокруг него, допустил в храмовые комнаты в нарушение всего! А он! Он не имеет влияния на отца! – Чигару повернулся к рабу, крича тому в лицо – эта отрыжка демона ненавистна отцу, ошибка во хмеле, понимаешь?!
Суди понимал только одно – он слышит то чего нельзя слышать, и ничего не может с этим поделать. А еще он хотел исчезнуть, провалиться, стать неосязаемым – лишь бы не видеть налитые злобой глаза хозяина.
Чигару замер тяжело дыша. Внезапно он резко рухнул на скамью, и уже спокойным, слабым голосом добавил:
- впрочем, это лишь одна из ниток для моих планов. Придется оставить как запасной план, и подкармливать на случай если что-либо поменяется. – Шадж вздохнул. –а ты, Суди, радуйся что не велю вырезять тебе язык. Пока не велю. Подумай над этим…
Храм Нейт. Чигару и Именанд
- почему помогаю? Знаешь, в твоём возрасте я был в ситуации куда хуже. Но мне никто не помог. И кто знает, чего бы я добился и кем стал, если бы меня было кому вест и наставлять. Может и непривычны такие слова для твоего уха, однако дав тебе то что желаешь ты, возможно я однажды получу то чего желаю сам но уже от тебя! Впрочем, не будем об этом. Здесь налево, - они обогнули стоящую в проходе статую Нейт, и повернули в неприметный проход, который окончился небольшим, примерно десять на десять метров, помещении, освещённом по краям жаровнями. Помимо жаровен, в помещении было пусто не считая Суди, личного раба Чигару, и мешковины у его ног.
- сейчас, юноша, вам нужно будет напрячь весь ум, что скопился в вашем сердце, и повторить вот этот рисунок – Чигару развернул перед Именандом папирус с замысловатой вязью круга, который пересекали круги поменьше, линии, полосы, не выходящие за края круга, - я бы помог и сам, но сам представь – каково мне будет нагнуться чтоб начертить хоть одну полосу. Да и разве не должен ты сам при обращении к богам высказать свои просьбы?
Именанд, послушно взял у трясущегося Суди кусок извести, и, поминутно сверяясь с рисунком в руках Шаджа начал выводить на полу «печать». «печать гласа», как назвал её Шадж. В груди начало зарождаться ощущение чего-то неправильного, но Именанд задавил его, ибо что может быть неправильного в общении с богами? Если уж сам верховный жрец дает разрешение на это. Даже помогает по силам, поставив в центре круга Суди, как ориентир. чтоб Именанду было от чего отталкиваться и рисунок вышел ровным.
По крайней мере он так сказал.
-осторожнее, Юноша! – Именанд вздрогнул – не сотри линию сандалией! Лучше обойди слева, аккуратнее.
И Именанд обошел. Теперь он был внутри законченного круга, вместе с Суди.
А жрец как – будто изменился. Не обращая внимания на тех кто в центре он затянул странный речитатив, выводя рулады треснутым старческим голосом. Глаза его заблестели, плечи раздались, напоминая, что когда то Чигару был справным и широкоплечим мужчиной. Ближайшая жаровня дернула пламенем в сторону печати, хотя ветра в закрытом помещении не могло быть вовсе. Именанд попытался выйти из круга, но лишь уперся в невидимую ему, но оттого не менее твёрдтую стену. Его охватил приступ паники – его же сейчас вместе с рабом приносят в жертву!
- выпусти меня! – заорал он, но Чигару по прежнему не обращал внимания на него. Именанд попытался стереть линии под ногами, но те будто вплавились в каменный пол. Он повернулся к Суди чтоб увидеть как тело бледного раба с закрытыми глазами поднимается в воздух на высоту в пол ноги. Резкий хлопок в в воздухе, и замолчавший Шадж ознаменовали низкий гул в воздухе, после чего наступила тишина. Именанд посмотрел на упавшего жреца, обернулся на Суди, который также парил в воздухе, и тут по ушам ударил еще один хлопок, ниже предыдущего, будто титан хлопнул в ладоши. И тут же Суди рухнул в центр, упав бесформенной кучей, с неестественно вывернутыми руками и шеей.
- что ты натворил старик?! – завопил Именанд, - выпусти меня, безумный!! Отец не оставит этого просто так! Меня найдут! Фараон узнает об этом! Я же просто хотел чтоб Кифи была моей!
Именанд кричал и выдумывал всё более абсурдные кары, но жрец смотрел на него как на пустое место. Будто он уже давно ушел на перерождение в амети, а Шадж видит лишь призрак.
Внезапно за спиной зашевелился Суди. Именанд повернулся на звук и теперь с ужасом смотрел на то, как кости с хрустом встают на место. Голова обернулась вокруг оси и резко вернулась обратно вставая на положенное место.
- внемли мне, Безымянный, внемли и слушай мой приказ – Чигару начал довольно неуверенно. Еще бы – в результате ритуала один мальчишка остался жив – почему-то сущность не приняла одну из жертв, и вселилась во вторую. Хотя возможно она просто пожрёт сына Номарха прям сейчас? Придётся потерпеть и понаблюдать за этой трапезой. – силою древнего призыва и кровью жертвы принесённой тебе, я повелеваю…
- заткнись, старик! – заорал Именанд, до которого дошло что происходит, - ты солгал мне! Я верил тебе и почитал больше отца! Ты лжец и всегда был лжецом! Я всего лишь хочу чтобы Кифи была у моих ног…. – Именанд разрыдался.
- ну ты и идиооооот… - третий голос заставил таки обратить внимание Именанда и Чигару на себя. Точнее на Суди.
А ещё точнее на то что стало им.
- идиооот! Эй, старикан, это ты его в печать впихнул? Или он решил поиграть в самоубийство? А ты, сопля демонячья, за каким демоном залез внутрь? Тебе снаружи дуло что-ли?
-А? – первым очнулся Чигару, гм…- безликий, я повелеваю…
- засохни, плевок верблюжий..
Что? – Шадж в непонимании замер, - но я же призвал….
- кого ты призвал? Насморк, понос, совесть?
-ну тупоооой…- Суди (хотя Суди ли?) выдохнул и сложил руки на груди, плечом толкнул Именанда – ты знаешь этого полоумного? – Именанд кивнул – а печать чертил ты? – ещё один кивок. – ну значит с тобой и будем иметь дело, тем более что желание своё ты уже высказал. Правда тут одна проблемка…
- но..но я же… я прочитал заклинание… - Шаджу стало плохо, неожиданно стало тяжело стоять и в сердце предательски закололо, а руки стали непослушными и холодными,- я годами искал такую возможность… - голос стал тусклым и слабым
- обломался, дедуль – тот, кого раньше называли Суди усмехнулся, - и зачем было так мучиться и страдать? Чего ты там хотел-то?
-стать…стать молодым и не стареть – на верховного жреца было жалко смотреть, голос потух, руки тряслись, а сам он полулежал на полу, тяжело дыша.
- а вот тут у нас проблемка, - НЕСуди развёл руками, - даже если бы ты меня призвал – я не даю вечной жизни, бессмертие – удел творца, понимаешь ли. Он тот ещё жадина. А тут двойная неудача – и желание не правильное, и призвал не ты, да еще и помрёшь сейчас, у тебя же налицо все признаки инсульта. Слышишь, дедуль?
Но Чигару уже ничего не слышал. Годы отмеренные ему судьбой по нелепой прихоти понеслись вскачь именно сейчас, будто почуствовав уязвимость старика. Последнее, что отразилось в расширившихся глазах Шаджа – Равнодушный, и даже насмешливый взгляд бывшего раба, будто понимающий что и как сделал Чигару ради этого момента.
- ну всё, отскрипел дедуля. – НЕсуди обратил внимание на жмущегося к барьеру парня - теперь с тобой. Пока что это будет проблематично, но посидим денёк и я надеюсь нас отсюда выпустят, и займемся твоим желанием
- а? – повторил за свежепочившим Шаджем букву и интонацию Именанд – моим…желанием?
- он что – твой отец? – с подозрением прищурился НЕСуди? – уж больно вопросы похожие. Объясняю – ты тут орал как умалишенный «желаю чтобы Кифи была у моих ног!». Было такое?
- было…- отстраненно подтвердил Именанд – а это возможно?
- конечно, -подтвердил НЕСуди – хотя зависит от того, насколько развит ваш мир, но там только по срокам расхождения. Правда тут одна проблемка.
- мы, видишь ли заперты внутри печати – у тебя хватило ума залезть внутрь. Но это не страшно, бывало дважды уже. Изнутри печать не разрушить, всё таки работа Демиурга, чтоб ему икалось и кашлялось (кто такой демиург? – потом объясню). А вот снаружи – не проблема, всего лишь стереть вон те два круга и вооооон ту полоску. Да-да, это похоже на мужское достоинство. Хозяин – та ещё сволочь и печать придумал нарочно оскорбительную. В общем сидим и ждём, пока кто-нибудь из твоих представителей не придёт и не выпустит нас. А пока что, давай – рассказывай, кто ты, что за Кифи, и что тут у вас за век вообще….
Главы планирую публиковать раз в неделю, но пока на старте, возможно и чаще. Спасибо за внимание
