Сомалийские пираты

Кажется, совсем недавно рассказы об атаках сомалийских пиратов не сходили с первых полос всех газет. И вдруг тишина. Вот 10 лет о пиратах ничего не слышно. Куда же они делись?

Холщовые шорты, драные джинсы, куртки цвета хаки. Примитивные рации и пара деревянных лодок с навесным мотором в 60 лошадиных сил. Небольшая взятка чиновнику в кенийском порту – и вот лодки мчатся по водной глади океана навстречу сухогрузу или танкеру. Предупредительные выстрелы из «Калашей» в направлении рубки, многозначительное перекладывания гранатомета с плеча на плечо.

Мгновение, и вот уже за борт зацепилась простая веревочная лестница. Еще 20 минут, и судно меняет курс, следуя в одну из сомалийских гаваней. А там недели ожидания измученной команды и долгожданное освобождение. За каких-то «жалких» полмиллиона долларов.

Как все начиналось

Вот примерно по такому сценарию и происходили захваты гражданских судов на участке Индийского океана вблизи страны Сомали. Хотя страной ее к тому времени можно было назвать уже с большой натяжкой – к началу 2000-х централизованная власть в Сомали приказала долго жить. Вот именно с этого все и началось.

В конце прошлого века диктаторский режим в этой стране пал. И тут же вспыхнула гражданская война. Поначалу худо–бедно центральному правительству удавалось контролировать большую часть территории, но постепенно ситуация все больше и больше выходила из-под контроля. То одна провинция, то другая объявляли самостоятельность и независимость от всего мира и начинали жить «по-новому».

Все это привело к тому, что в начале XX века центральная власть в Сомали самоустранилась. Номинально-то она осталась, но перестала контролировать что-либо в своей стране.

Это коснулось и пограничной службы, а также военно-морских сил. Флота больше не существовало, равно как и сил, способных защитить сомалийские внешние границы. Мало–помалу в прибрежных водах бывшей страны началось браконьерство. Туда устремились рыбаки других стран, а проходящие мимо суда стали сливать в этом месте свои отходы.

Ну а что, наказать-то некому. Бедные сомалийские рыбаки, веками ловившие рыбу рядом с берегом, мало того, что столкнулись с браконьерами–конкурентами, так еще и запасы рыбы в местах их лова стали таять на глазах – грязные океанские воды не способствовали богатым уловам.

Отчаявшись, местные рыбаки стали захватывать иностранные лодки и отдавать их за выкуп. А потом они осознали, что так делать гораздо выгоднее, чем просто ловить рыбу. И началось.

Расцвет пиратства

Сначала пираты атаковали разве что неместных рыбаков и небольшие торговые суда, но затем успех нападения вскружил им голову. Они стали присматриваться к судам побольше – к танкерам и сухогрузам.

Смертельный риск их не останавливал – слишком высоки ставки были в этой игре. Выкуп за судно, груз и команду значительно перевешивал ценность отдельной пиратской души. Может быть, этим и объяснялась их вопиющая наглость при захвате крупных кораблей, приносящая, впрочем, немалый успех.

Пиратский бизнес рос как на дрожжах. 2008 год – 42 захвата, 2009 год – 47 захватов, 2010 год – 47 захватов, 2011 год – 28 захватов. А сумма выкупа в одном только 2010 году составила около 238 миллионов долларов.

Большую часть выкупа получали, конечно, не сами пираты, а их инвесторы – владельцы катеров и лидеры пиратских кланов. Но и доход рядового пирата для бедной разоренной страны тоже впечатлял – около 40 тысяч долларов за рейс.

Всего за полтора года эти тщедушные пираты на утлых суденышках с драными «Калашами» в руках превратились в настоящий бич в этой части Индийского океана. Судовладельцы буквально выли от них, но ничего поделать не могли. Наем охраны, удлинение маршрута в обход пиратских трасс, увеличение страховки положение не спасало.

Траты на это все были просто огромные, а количество пиратов росло месяц от месяца в геометрической прогрессии. Запросто могло произойти такое, что одно судно атаковало от 7 до 10 независимых друг от друга пиратских лодок со всех сторон. Никакая вооруженная охрана не могла справиться с таким круговым абордажем.

Относительно безопасными себя могли чувствовать только быстроходные суда, за которыми пираты не могли угнаться, и корабли с высотой бортов больше 8 метров – их у сомалийцев не получалось взять на абордаж.

Но надо понимать, что акватория, в которой орудовали пираты – район наиболее плотного судоходства, и наряду с крупнотоннажными танкерами и контейнеровозами по нему ежедневно проплывали сотни небольших малотоннажных кораблей. Они и были лакомой добычей для ушлых пиратов.

Вот лишь несколько громких захватов:

• 25 сентября 2008 года. Сухогруз «Фаина» шедший под украинским флагом с грузом танков Т-72 в Кению. Выкуп составил 3,2 миллиона долларов;

• 15 ноября 2008 года. Танкер «Sirius Star» с 2,2 миллиона баррелей нефти стоимостью около 100 миллионов долларов. Выкуп 3 миллиона долларов;

• 10 мая 2012 года. Греческий танкер «Smyrni», груженый нефтью под завязку. Выкуп его обошелся в рекордные 9,5 миллионов долларов.

Закат морских разбойников

Конечно, были в истории сомалийских пиратов и неудачные захваты. Связаны они в основном с нападением на гражданские суда мировых супердержав. Про американский контейнеровоз «Maersk Alabama» писать излишне – все события развернувшиеся на нем прекрасно отражены в американском же фильме «Капитан Филлипс» 2013 года.

А вот про нападение наглецов на российский танкер «Московский университет» стоит рассказать. Нападение произошло 5 мая 2010 года.

Пираты с трех сторон атаковали мирное судно. Экипаж по команде капитана не стал оказывать явного сопротивления, а забаррикадировался в машинном отделении и застопорил ход танкера. Пираты дважды пытались проникнуть внутрь, но обе попытки закончились неудачей. В это время капитан по рации вызвал военный корабль «Маршал Шапошников».

Итог закономерен – морские пехотинцы штурмом взяли «Московский университет». По официальной версии пиратов посадили в надувную лодку с небольшим запасом еды и воды и отправили восвояси без средств навигации. По неофициальной – их просто расстреляли. Почему-то больше верится во вторую версию.

А прихлопнула все пиратство разом одна–единственная семья. Богатая арабская семья Аль Нахайян – владельцы и правители эмирата Абу–Даби. Они не пожалели денег и наняли самую известную в мире частную военную компания «Blackwater». Ее директор Эрик Принс за короткое время сформировал в Сомали боеспособную бригаду, состоящую сплошь из южно-африканских наемников, известных своей жестокостью.

Он не стал бороться с пиратами в море, удар был нанесен на берегу. Всего за 1 год отряд Принса численностью 1000 человек начисто смел все наземные базы сомалийских пиратов и весь их промысел. О том, как это происходило, писать смысла нет. Достаточно привести лишь цитату из книги Роберта Пелтона, посвященную проблеме пиратства:

Этот проект был задуман и исполнен людьми, которых мы можем назвать париями, не являющимися частью цивилизованного общества. Но он стал одним из самых эффективных и результативных решений проблемы пиратства.

На данный момент с сомалийскими пиратами полностью покончено. Оставшиеся на свободе любители «йо-хо-хо и бутылки рома» вновь взялись за сети и удочки. Скорее всего они не жалеют о прошлых пиратских деньках. Они тихо радуются. Тому, что остались живы.

Современная независимость Сомалиленда опирается на Декларацию независимости от 26 июня 1960 года (1 июля Сомалиленд объединился с Сомалийской республикой). Тогда Сомалиленд официально признали 35 стран, в т.ч. СССР, КНР, Египет, Эфиопия, Франция, Гана, Израиль, Ливия, госсекретарь США Кристиан Гертер и королева Великобритании направили поздравительные послания.

При Мохаммеде Сиаде Барре СССР построил в Бербере аэропорт для морской авиации с рекордной для Африки длиной ВПП - 4140 м. Во время Огаденской войны, когда Барре переориентировался на США, Тихоокеанский флот провел операцию по эвакуации персонала и членов семей базы, и ее немедленно заняли американские военные.

Сомалиленд стал базой для свержения режима Барре в 1988-91 гг., начавшегося как раз с Харгейсы в 1988 году. В ответ на восстание Барре развернул реальный террор - от бомбардировок города до отравления колодцев и, по некоторым свидетельствам, широкого применения химического оружия (по крайней мере, не уступающего масштабом таким же актам в отношении курдов), не говоря уже о массированных изнасилованиях и т.п. В итоге восстал даже Юг, и 26 января 1991 Барре покинул "Виллу Сомали" (укрепленный дворец близ аэропорта) на танке за 15 минут до того, как ее взяли штурмом повстанцы.

В отличие от остальной территории Сомали, в итоге распавшейся на микрогосударства варлордов и кланов, в Сомалиленде быстро удалось достичь примирения. Мирная конференция в Бербере 15-21 февраля 1991 года восстановила доверие между общинами Сомалиленда, в ходе которой руководство SNM (клан Исаак) провело переговоры с представителями кланов Исса и Гадабурси/Самарун (из Аудаля, запад Сомалиленда) и Бееша Даравиш и Варсангели с востока региона, входящих в Конфедерацию Харти. Это было особенно актуально, поскольку общины, не принадлежащие к племени Исаак, были связаны с режимом Сиада Барре и воевали на противоположной стороне.

(Бееша Даравиш - субклан, история которого связана с государством дервишей, доставлявшего серьезные проблемы британцам и итальянцам на протяжении 20 лет - с 1897 по 1919-20: отряды "дикого муллы" Саида Мохаммеда Хасана заставили англичан отступить к побережью и даже атаковали их военные корабли в Аденском заливе; во время ПМВ Государство дервишей официально признали османы и Германия; разгромлено оно было, как и многие герильи в Африке, авиацией, переброшенной после ПМВ из Европы).

Однако восстановления международного признания на основе Декларации 1960 года добиться не удалось, в т.ч. потому, что Барре в тот период был легитимным президентом - более того, "своим сукиным сыном" (в Могадишо тоже была опорная ВМБ, ведь напротив находился советский Южный Йемен). Он бежал на юг (по матери он - из клана огаден). Опираясь на войска (54 тыс.) своего зятя Мохаммеда Саида Моргана, он несколько раз начинал наступление на Могадишо, пока в мае не был разбит Мохаммедом Фарахом Айдидом. Армия Моргана неуклонно распадалась (хотя протянул он до самой эфиопской интервенции с жалкой 1000 боевиков).

В мае 1992 кенийские пограничники были подняты по тревоге: со стороны Сомали приближается танковая колонна. Это Мохаммед Сиад Барре по прозванию Афуэйне - "большой рот" за умение много говорить и много хапать - приехал просить убежища. На танках.

Из Кении его эвакуировали в Нигерию: президент первой Дэниэл Торойтич арап Мои (правил в 1978-2002, активный антикоммунист, главный союзник США против Эфиопии и Танзании - форпостов СССР и КНР на Восточном берегу, но после конца Первой Холодной войны был, как и многие ему подобные, предан забвению за ненадобностью) не хотел проблем с шифта ("бандит" на амхара, кенийцы так зовут сомалийцев), памятуя о Гаф даба - войне с ними в 1963-67 гг. (сомалийцы составляют большинство в СВ провинции Кении). Сказалось и то, что Дэниэл - хитрый политик: будучи из календжин, он сумел так распределить посты между представителями разных племен народа кикуйю, что уже в 1982 смог - после левого путча летчиков ВВС - не только отстранить от власти соратников "отца нации" Джомо Кениаты (с пытками и казнями), но и ввести однопартийную систему.

Барре умер в Нигерии в 1995, сказав напоследок: "Моя ошибка в том, что я был всего лишь человеком".

Евгений Евстигнеев Мохаммед Фарах Айдид:

США невзлюбили Айдида (но не его соперника Али Махди Мохаммеда). Все кончилось падением "Черного ястреба" 3 октября 1993-го, последствием которого стало "незамечание" мировым сообществом Ста Дней Дьявола в Руанде в 1994 году.

Забавно, но его сын Хусейн Мохамед Фарах Айдид в это время (1987-95) служил в КМП США, участвовал в "Буре в пустыне", а после гибели своего отца в бою в июле 1996-го возглавил его армию https://www.wearethemighty.com/watch/huddein-farrah-aidid-wa....

Возвращаясь к Сомалиленду. Некоторые проблемы возникли в 1998, когда Харти, среди которых лидируют маджертеен, имевшие международно признанное государство в XIX в., основали Пунтленд, который претендовал на имеющие нефть восточные регионы Сомалиленда. Он стал главной базой пиратов в нулевых, пока международное сообщество не сообразило единственный способ победы на море: уничтожение сухопутных баз пиратов. Поскольку после "Черного ястреба" своими силами делать это было страшно, выход был найден в финансировании многочисленных кланов, субкланов, варлордов и т.д. К началу 2010-х проблема была в целом решена.

Это связывается с созданием т.н. Пунтлендской морской полиции при официальной поддержке ОАЭ. И тут всплывает имя Эрика Дина Принса, создателя "Блэкуотер" (печально известной бойней на площади Нисур в Багдаде 16 сентября 2007 и другими подвигами в Ираке). Как он говорил в интервью, именно Геноцид в Руанде побудил его создать ЧВК. Р. Пелтон в 2004 в книге Licensed to Kill писал, что Принс является доверенным лицом Китая, а также доверенным лицом ОАЭ на Африканском Роге. Китайская государственная организация CITIC (China International Trust and Investment Corporation) владела 20% Frontier Services Group Принса (хотя CITIC - это корпорация, инвестирующая во все подряд - от книжных магазинов до робототехники; ее основал "красный капиталист" Жун Ижэнь, текстильный магнат при Чан Кайши, вице-мэр Шанхая при Мао, слегка пострадавший в Культурную революцию, протеже Дэн Сяопина).

Иракская эпопея заставила Принса перебраться в Дубай, где накануне Арабской весны он создал новую частную армию, куда привлек спецов из южноафриканской Executive Outcomes, знаменитой попыткой решения проблем в Сьерра-Леоне в 1995 году (довольно распиаренным "успехом в подавлении траблмейкеров", кончившейся, однако, разграблением Фритауна РПФ во время операции "Ничто живое" в 1997), участием на стороне правительства Анголы в войне против УНИТА в нач. 90-х (да, бывшие военные из ЮАР приняли сторону своих бывших врагов - бизнес), охраной сфер интересов De Beers, Chevron, Rio Tinto Zinc и Texaco в Третьем мире. В этом списке Rio Tinto Zinc занимает особое место - она разрабатывает крупнейший золотой рудник мира, Грасберг, в индонезийском Папуа/ Ириане, и очень заинтересована в эффективней охране (в Ириане давно идет вялотекущий конфликт), а также стала катализатором войны 1988-98 на меде- и золотоносном острове Бугенвиль, Папуа-Новая Гвинея.

Подробнее - "В отчете представлена независимая картина воздействия на окружающую среду рудника Freeport, совместного предприятия Freeport McMoRan и Rio Tinto, который, хотя и является одним из крупнейших рудников в мире, работает под завесой секретности в отдаленной провинции Папуа.

В этом отчете документируются серьезные экологические нарушения и нарушения закона, основанные на ряде неопубликованных отчетов о мониторинге компании и правительства, включая Оценку экологических рисков (ERA), заказанную Freeport-Rio Tinto и представленную индонезийскому правительству, но не представленную общественности." https://web.archive.org/web/20090219064337/http://www.eng.wa...

В том же 2010 году Принс создал - через Эмираты - Пунтлендскую морскую полицию (https://pmpf.so/), стараясь не афишировать свое участие. Она воспринималась как агент иностранной оккупации и подвергалась активным атакам клановых ополченцев. Принс как будто свернул деятельность на Африканском Роге, но проблема пиратов действительно была в целом решена.

Здесь его основательно критикуют: https://www.thebulwark.com/p/we-should-be-paying-more-attent... ,

но главный объект критики - не Принс (он выступает в качестве общепризнанного монстра), а Ильхан Абдуллахи Омар, происходящая из маджертеен: первая сомалийка (родилась там) и вторая мусульманка в Конгрессе (от Миннесоты). Неведомо, кому нужна эта критика: в 2020-м она засветилась в кризисе, последовавшем за убийством в декабрьское затмение 2019 года генерала КСИР Сулеймани, понятно не на чьей стороне. Ее дед при Барре был главой управления морского транспорта, и, опираясь на его наследие, Ильхан лоббирует создание Джуббаленда - про-кенийского буферного государства на ЮЗ Сомали, особенно интересного Найроби ввиду того, что Кисмайо - главный порт кенийской теневой торговли).

Тут ее хвалят: https://web.archive.org/web/20190307192434/http://www.citypa... - и пишут, что ее отец - скромный учитель, хотя он - возможно - полковник времен Барре, герой Огаденской войны.

Вместо резюме по поводу Севера: если пост-марксист Мелес Зенауи входил в Сомали при поддержке и под нажимом США, то его преемник, чудом благополучно закончивший войну с его партией либерал Абий Ахмед меняет приоритеты: в непосредственной близости к его Эфиопии, на западе Сомалиленда, есть такая стратегическая вкуснятина, как бериллий (https://www.6wresearch.com/industry-report/somalia-beryllium...): при контроле США над 80-85% мирового производства бериллия, четверть его потребляют страны АТР; при этом в 2011-м США импортировали треть употребленного внутри страны бериллия (в т.ч. металлического), при этом 2/3 импорта бериллия пришлось на Россию и Казахстан (последний до середины 2010-х минимум использовал советские запасы). В том же году Materion по заказу Министерства обороны запустило новый завод в Огайо, 2/3 продукции которого потребляет ВПК. В общем, Китай такое положение вещей вряд ли устраивает. Одновременно с фактическим признанием Сомалиленда, в январе 2024 года, Эфиопия вступила в БРИКС.

Бериллий вкусен, но есть вкуснее.

Про культурный бэкграунд Сомали: Поэты и демоны страны пиратов . Там же есть карта расселения крупнейших кланов.

Мы пустились в дорогу. Дышала трава,

Точно шкура вспотевшего льва,

И белели средь черных, священных камней

Вороха черепов и костей.

За два столетия до него в стихах воспел Сомали португальский Данте, автор "Лузиад", самой национальной из поэм человечества, - Луиш де Камоэнс.

Боги

Сомалийцы стали монотеистами (но не в авраамическом смысле) задолго до знакомства с исламом. Имя их Бога было Ээбе (Eebe, он же Waaq - от общекушитского бога Неба Waq). Barwaaqo - его ипостась, посылающая дождь. Его посланники, дарящие удачу и хорошие настроение - аяанле (Ayaanle, ангелы). Судья над грешниками - Нидар; его имя сохранилось в пословице и после перехода в ислам: "Nidar Ba Ku Heli" - "Нидар придет и накажет тебя". Смерть - Хуур: гигантская птица, восходящая к образу египетского Гора.

Любовь Быка и Коровы поддерживает равновесие во Вселенной, балансирующей на рогах быка. Всякий раз, когда любовь Быка к Корове угасает, на Земле происходят катастрофы.

Тaalo, храмы, были центрами отправления ритуалов священниками qallu.

Герои

В преданиях сомалийцев есть множество рассказов о людях, бросивших вызов традиции, ставших героями или святыми. Это Аравеэлло (Araweello) - легендарная сомалийская "царица Шеба", покорившая всех мужчин и установившая матриархат. Она жила в местности Мурихи в Санааге, нынешнем Сомалиленде, где сейчас живет клан Хабр Тольджаала. Ближе к концу своей жизни Аравайло начала проявлять явную благосклонность к своему полу и занялась истреблением мужчин, а также ввела среди сомалийцев женское обрезание.

Очень напористых и задиристых женщин сомалийцы называют `Аравело (Caraweelo).

Бу’ур Ба’айр (Bucur Bacayr) - легендарный правитель царства Йибирс (Yibirs) в северной части Сомали; Вииль-Ваал (Wiil Waal) - другой легендарный царь и сомалийский поэт (XVI век), прославившийся храбростью и тактическим талантом.

Золотой век сомалийской поэзии олицетворяет поэт Рааге Угас (кон. XVIII- нач. XIX вв.).

Демоны

Конечно, как в любом монотеизме, у сомалийцев появилась обширная демонология со своей эпохой титанов. Легендарный гигант Хаббад ина Камас прославился жестоким правлением в легендарном Сомали. Его гнет был полной противоположностью добру и заботе, которые торжествовали на второй половине Земли, где царствовал другой великан Бириир ина Барко (Biriir ina Barqo). Он был побежден и убит в сражении Бирииром, после того, как последний узнал о злоупотреблениях и пренебрежениях человеческим племенем.

Сам Бириир ина Барко жил в пещере Шимбираале (Shimbiraale - «пещера птиц» в Санааге) и носил такие тяжелые кольца, что их не мог поднять ни один человек. Его победа установила на Земле самый долгий период мира и процветания.

Возможно, в его образе персонифицирована история империи Аджуран. С помощью своих морских путешествий этот султанат установил торговые и дипломатические связи по всему Старому свету, особенно в Азии — от тесного союзничества с Османской империей до связей с могущественной династией Мин, а самая дальняя морская экспедиция достигла Явы и Вьетнама. Правитель Аджурана направил в Китай послов для установления дипломатических отношений, создав первую в истории африканскую общину в Китае, а самым выдающимся послом Сомали в средневековом Китае был Саид из Могадишо, который стал первым африканцем, ступившим на территорию Китая. В свою очередь Юнлэ, второй основатель династии Мин (1402-24), направил один из крупнейших в истории флотов для торговли с Аджураном. Флот под руководством великого мореплавателя Чжэн Хэ прибыл в Могадишо, когда город находился в расцвете. Наряду с золотом, ладаном и тканями Чжэн привез в Китай первых африканских диких животных, среди которых были бегемоты, жирафы и газели.

За время своего существования это государство оставило обширное архитектурное наследие, будучи одной из крупнейших средневековых сомалийских держав. Оно прославилось сложными и передовыми замками, храмами, фонтанами, акведуками, построенными сомалийскими зодчими. Территории, над которыми господствовал Аджуран, имеют одну из самых развитых архитектур на всем африканском континенте.

В 1530-60 гг. Африканский Рог был опустошен войной между Португалией, Эфиопией, Турцией, мамелюками Египта и сомалийцами, после чего сомалийское общество распалось и победила клановая система.

Кори исмарис (Qori ismaris, человек-гиена) - тот, кто может превратить себя в гиену, потерев о себя волшебную палочку с наступлением темноты. Повторив эту магическую процедуру, он может вернуть себе прежний облик, но только до рассвета.

Джегджер (Dhegdheer) - демоническая женщина-людоед, охотящаяся в сомалийских лесах. Ее жертвами, как правило, становятся блуждающие или потерявшие дорогу дети.

Буути (человек/существо, изменяющее форму) - одна из детей Джегджер. Она рисковала своей жизнью, чтобы спасти невинных жителей деревни, стала героиней, когда спасла людей, но навеки проклята как изменчивое каннибалистическое существо.

Фадумо ийо Фаракс (Fadumo iyo Farax, выживший ребенок Буути) успешно прошла 7 испытаний и выжила в погоне за своей матерью-каннибалом, когда та убила их отца и маленького брата. Фадумо жила в одиночестве, пока не вышла замуж.

Коулей Джаджаб (Coowlay Jajab, продолжение истории Фадумо). Фаракс молился, чтобы его сестра вернулась, или чтобы его превратили в дерево, которое дождется ее возвращения, так как он был в преклонном возрасте. На его молитву ответили, и он стал деревом. Однажды его сестра вернулась со своей семьей. Когда дети стали срезать листья, Farax сказал: «abti eeda». Дети Фадумо сказали об этом матери, она тоже срезала лист, и Фаракс повторил фразу. Тогда Фадумо помолилась, чтобы снять проклятие, и они воссоединились.

Среди других характерных персонажей фольклора - трусливый Игал Шидад, плут Йонис Туг, мудрый Сиад Дерйо Добе и справедливый Ина Санвейн. Названия наиболее распространенных сказок — «Испытание прорицателя», «Человеческий суд», «Трагедия», «Выбитый глаз гиены» и другие. «Coldii, мудрый воин» - еще одна популярная сомалийская сказка, в которой говорится о waranle (воине), избегающем всех форм насилия. За это воздержание сверстники смотрят на него свысока. Однако, в конце концов, ему удается показать, что насилием нельзя заслужить ни уважение, ни любовь.

Hobeeya hobeeya

Maxaa kugu dhacay dhiblaawe?

Maxaa Dhiidhida kuu leh?

Ma dhiishi baan la buuxin?

Ma naaskii baa gabloolay?

Gabloolood godol ka weydey?

Ma geeli baa arooray?

Arooroo oon ku raagey?

Socdaaloo socod ku ragey?

Ma giiraa geedo weydey?

Эй, эй, детка,

Зачем плакать, моя дорогая?

Зачем быть такой капризной?

Моя грудь вся высохла?

Капли молока больше не дает?

Или молочные верблюды ушли

К далеким водоемам?

Папа уехал в путешествие?

Ждешь, когда он вернется?

Разве козы не нашли свежую траву?

—Зачем быть капризной?

(сомалийская колыбельная)

ЗЕМЛЯ

Многие местности Сомали упоминаются в мифологии. Абудвак (Abudwaq), Ээль Ваак (Ceel Waaq — «Колодец Бога») на границе с Кенией и другие подобные селения с корнем Waq широко распространены на полуострове. Гробница царицы Аравелло является еще одним легендарным местом в Сомали. В наше время это место считается особо популярным для сомалийских женщин.

Пословицы сомалийцев часто отсылают в такие места, как Хамар, Кисмайо, Кардо.

Некоторая работа по сохранению памятников устной национальной литературы и фольклора после обретения независимости Сомали и до распада страны проводилась Академией культуры Сомали и министерством культуры и высшего образования. Их усилиями была создана библиотека магнитозаписей поэтических произведений лучших национальных поэтов и устраивались ежегодные фестивали национальной поэзии.

ПОЭТЫ

Одним из из основоположников сомалийской поэзии ХХ века был "Безумный мулла" Саид Хасан, на протяжении 20 лет воевавший с Эфиопией, Италией и Великобританией. К 1914 году созданное им Государство дервишей (Дараавииш, Daraawiish) контролировало большую часть полуострова, а дервиши-пираты нападали на британские военные корабли в Аденском заливе (!).

Не последнюю роль в их храбрости играли вдохновляющие стихи Саида Хасана. Победить его удалось лишь в 1920 году бомбардировками с воздуха - и кто знает, сколько дервиши еще могли доставить хлопот врагам, если бы не настигшая Саида Хасана в Огадене "испанка".

Одно из самых известных стихотворений Хасана - «Гаала Легед» («Поражение неверных»), в котором есть такая строка: "Я бы приветствовал гиену, которая наедалась плотью врага, потому что она мне дороже любого другого зверя из дикой природы".

Среди кланов Эидагалла - признанные мастера поэзии. Один отдельный поэт Эидагаллы может быть не лучше, чем хороший поэт другого племени, но у Эидагаллы, похоже, больше поэтов, чем у любого другого племени. «Если бы у вас была здесь сотня мужчин эидагаллы, - однажды сказал мне Херси Джама, - и кто-то спросил бы, кто из них может спеть собственный габай, 95 сумели бы спеть».

Между разными формами сомалийской поэзии существует принципиальное различие. Формы различаются количеством слогов в каждом стихе стихотворения. Это старейший 12-сложный халаанхал (halaanhal), классические габай (gabay, от 14 до 16 слогов), ге:ра:р (geeraar, 7 слогов), джифто (jiifto) и более новые heello, хе:с-хола:д (hees-xoolaad, 4-5-сложная песня домашнего скота), хе:с-`айаре:д (hees-cayaareed, танцевальная), хе:с-`аано:д (hees-caanood, песня пахтанья молока), hees-mooye (песня растирания зерна в ступе), hees-carruureed (детские песни).

Среди поэтов прошлого века один покорил сердца всех сомалийцев - это Эльми Боодари (Elmi Boodhari). В то время многие крупные поэты - тот же Мохамед Абдалла Хасан или Абди Гахайр - были известны как змеиные языки; стихи таких поэтов вызывали и вызывают распри и клановые войны. Но не так с Эльми Боодари - его темой была только любовь к женщине по имени Ходана, которая была выдана замуж за человека, намного более богатого, чем Эльми. Вместо того, чтобы получить литературную славу за свои прекрасные стихи, Боодари, этот сомалийский Маджнун, стал объектом публичных насмешек. Сомалийское общество, конечно, не было лишено романтики ни в песнях, ни в прозе ни в одну эпоху, но провозглашение своей любви объектом стихов осуждалось.

Из поэмы Боодари "Страсть" (Qaraami):

"Она справедлива:

Ее прекрасные формы костей дают начало ее совершенству;

Великолепная осанка - высока она;

Гордая грация - величайшее великолепие ее тела;

И все же у нее нежная, женственная, мягкая кожа.

Темный блеск ее десен подобен черным чернилам;

И небрежное мерцание ее раскосых глаз

Зажигает свет ясный, как белая весенняя луна.

Мое сердце подскакивает, когда я вижу, как она проходит мимо, Бесконечная гибкость в ее теле колеблется.

Я часто боюсь, что какой-нибудь злобный джинн

Может позавидовать ее красоте и пожелать причинить ей вред".

Султан Али Буул (Ali Bu'ul/ Cali Bucul, XIX век) прославился своими геераарами (geeraar) - особым видом стихов во славу коня, чью гриву он сравнивал с цветами дерева галоол (аcacia bussei).

Поэзия всегда играла важнейшую роль в политике на Африканском Роге. Это сравнимо, пожалуй, только с ролью поэзии в Йемене, лежащем по ту сторону моря. В последние дни правления генерала Мухаммада Сиада Барре (1969-90) оппозиция транслировала стихи, записанные на кассеты, через сомалийскую службу ВВС. Когда британцы рассматривали вопрос о закрытии сомалийской языковой службы, делегация сомалийских лидеров встретилась с послом и заявила, что "как бы мы ни ценили посла лично, лучше закрыть британское посольство, чем прекращать трансляции".

Как пример - политический экспромт времен начала Сомалийской войны (вслушайтесь в аллитерацию, которую пытался передать Николай Гумилев):

Ganaane gubow gaala guuriow Gooble maahinoo Geelidle ma goynin

Gembi iyo waran guraantiis aa loogu soo gayooday, Gooble

Gacalkiisa guri curad aa looga soo guuray Haddana nin walba aa

Soo gamgamohaayo, goofka beereed waa la goostay, gelgeshii

Gaashada daaqeysana waa la goostay, gunta intee la geyn doonaa?

Gelgeshii la goostay go'aan maad ka gaart-aa (gaartay)?

Ты сжег Ганаан и прогнал неверных

Разве вы не отделились от Джилидл и не приехали в Гобл (Афгой, город на берегу Уэби-Шебелле)?

Мы пережили войну и острие копья

Ради любви к новому дому мы покинули наш старый дом

И теперь здесь все толпятся, они забрали наши очищенные поля

Они взяли пастбище, где паслись стада - куда пойдут люди?

Вы приняли решение об украденных пастбищах?

- обращаются в конце поэты к нынешнему лидеру клана, сравнивая его с предшественниками.

Из какой дорожной пыли рождаются стихи

В 1943 Абди Синимо (1920-67) работал водителем грузовика. Его автомобиль однажды сломался в Аудале по дороге в Джибути.

Из уст Абди вырвались эти строки:

Balwoy! Hoy balwoy

Waha i baleyey mooyaan

Waha i baleyey babur

Waha i baleyey berguba.

Балвой! О, Балвой!

Я не знаю, что заставило меня страдать:

Этот грузовик, что заставил меня страдать,

Или Бергуба [имя девушки] заставила меня страдать!

Так родился новый жанр - Belwo (на сомали означает приблизительно "несчастье, неудача") - стихи, в которых говорят о любви не как о завоевании остроумной (вспомните царицу Аравелло) женщины, а как о тоске и сердечном томлении.

СВЯЗЬ ВРЕМЕН

В Огадене была змея, которая жила наоборот. Прошлое для нее было будущим, а будущее - прошлым. То, что люди считают смертью, было для нее рождением, и каждый год она сбрасывала старую кожу и становилась на год моложе.

Шейх племени, обитавшего в тех местах, жил как все люди, от рождения к смерти. Прошлое для него было прошлым, будущее будущим. Но он был посвящен в тайну змеиного времени и умел разговаривать со змеей.

В начале жаркой тропической зимы шейх совершал путешествие к змеиной норе. Змея высовывала голову, благодарила шейха и прощалась с ним - и шейх тоже прощался со змеей и благодарил ее. Затем они расспрашивали друг друга о том, как прошел год - и оба узнавали, что их ждет в следующем году, ибо прошлое шейха было будущим для змеи, а прошлое змеи - будущим для шейха. Напоследок змея говорила: "В минувшем в году жили вы как, мне расскажи. Человек, здравствуй!" - и пряталась в нору. А шейх говорил ей: "Здравствуй, змея! Старый год прошел, новый год пришел, надо нам с тобой побеседовать". В его прямом человеческом времени эти слова были лишними и бессмысленными - но он знал, что в змеином времени они уже прозвучали и послужили началом беседы. А потому он проговаривал их до конца, чтобы не разрушать связь встречнотекущих времен.

Однажды змея сказала: "Не умерла едва и голодала много я. Не было лягушек, вымерли мыши, не уродилось сорго. Ни осенью, ни весной не было дождей в году прошлом". Шейх приехал домой и сообщил своим людям: "В этом году нас ждут засуха, неурожай и падеж скота. Надо продавать овец и покупать зерно, надо запасать воду, надо привыкать поменьше есть".

Засуха и в самом деле случилась такая жестокая, какой не бывало уже сто лет. Земля стала бурой, акации засохли и вся мелкая живность умерла от жажды. Шейх то и дело собирался отвезти змее какую-нибудь еду - но всякий раз думал, что в этом нет особой нужды. Змея ведь пережила этот голод, все лишения у нее уже позади и о ней можно не беспокоиться. И шейх забывал о змее, всецело погружаясь в заботы своего племени. Он руководил раздачей продовольствия, успокаивал недовольных, обнадеживал отчаявшихся, поддерживал спокойствие и порядок. Люди слушали шейха, и никто из них не умер голодной смертью. А осенью пошли дожди, земля снова стала зеленой, и жизнь постепенно начала налаживаться.

Настала зима, и шейх опять отправился к змее. Он повез ей угощение, но по дороге не удержался и съел все сам. А потому и про голод и засуху он ни словом не обмолвился: ему было стыдно, что накануне такого тяжелого года он приехал к змее с пустыми руками. И он соврал змее, что год был вполне обычный, без особых радостей и неприятностей.

А змея сказала: "Трупами засыпано и копытами истоптано было поле мое всё. Убежали остальные, убили многих. Дня три с ними сражались люди ваши. На верблюдах и конях людей вооруженных много прибыло с севера осенью прошлой".

Шейх поспешил к своему племени и объявил: "В этом году на нас нападут амхара. Надо покупать оружие и готовиться к войне". Люди послушали шейха, и к лету племя уже снарядило армию в 3000 сабель. А осенью бойцы выступили навстречу врагам и разбили их наголову - в точности так, как предсказала змея.

Но шейх не радовался победе. Оба его сына полегли в битве, и ему стало все равно, кто победил и как сложится дальнейшая судьба его племени. Он догадался, что змея наказала его за жадность и ложь - и решил, что должен отомстить злобной твари, а потом будь что будет.

Зимой он приехал к змеиной норе и засел возле нее с дубинкой и ножом. И просидел два дня, но змея так и не появилась. На третий день его ярость утихла, и он сообразил, что змея тут, пожалуй, и ни при чем. Она ведь живет наоборот, и в прошлом году она вряд ли могла знать, что шейх солжет ей про позапрошлый год.

И шейх устыдился и не стал дожидаться змею. Он отправился домой и сказал своему племени: "В этом году все будет хорошо".

И действительно, год выдался удачный: мирный, влажный и урожайный. Люди были довольны и, глядя на них, шейх наконец успокоился и помирился с жизнью. Осенью у шейха родился сын, а зимой он поехал к змее с богатым угощением. Змея высунулась из норы и, как обычно, попрощалась с ним. Шейх простился со змеей и они поведали друг другу, как прошел год. А потом змея вдруг сказала: "Подарки мне несешь и добрым становишься ты, время сытое приходит когда. Несправедливым и злым становишься ты, время военное приходит когда. Лживым и жадным становишься ты, время голодное приходит когда. Время каково, таков и человек".

И шейх понял, что в змеином времени он уже исповедался во всех своих прошлогодних и позапрошлогодних грехах; но в прямом человеческом времени ему еще только предстоит это сделать. И он вздохнул, опустил глаза и начал рассказ о своем недостойном поведении. Говорить об этом было тяжело и неприятно, но ему пришлось рассказать обо всем - и для того, чтобы сохранить связь времен, и просто для очистки совести.