Мама Насти умерла в роддоме, отец хотел сдать ее в дом малютки, но бабушка (мамина мама) взяла над ней опекунство. Мои родители жили с бабушкой и фактически заменили Насте родителей, мою маму она тоже называла мамой, единственное, мы трое периодически уезжали в командировки (на 3 года, 2 и год), и в это время Настя оставалась с бабушкой, т.к. именно она являлась ее опекуном.
Наше с сестрой детство приходилось на 90-00 годы. Даже несмотря на командировки родителей, с деньгами было тяжело, но хотя бы не голодали. Из командировки мои родители пару раз для Насти и бабушки отправляли посылки с едой, игрушками (с этими посылками есть отдельная история). Потом уже Настя рассказывала, как им здесь было тяжело: часто еле наскребали на хлеб. Настин отец алиментов почти не платил, а бабушка по телефону ни разу не обмолвилась о том, что они нуждаются. Когда мы приехали, положение немного улучшилось, хотя бы уже не голодали. Но только благодаря небольшому запасу валюты, который родителям удалось скопить в командировке и который стремительно таял. Нам с Настей всегда старались покупать все поровну. Иногда к Насте приезжал отец и дарил что-нибудь относительно шикарное, чем сестра потом хвасталась. Но бабушке почему-то все время казалось, что в командировке мы разбогатели и нарочно обделяем сиротку. Насте были положены бесплатные продукты раз в месяц. Помню, один раз выдали просроченные йогурты, мама один выбросила, в котором была плесень, и бабушка подняла скандал, что Настю лишили еды.
У нас были мелкие ссоры за игрушки, но в основном в то время жили мирно. Мама по мере сил помогала ей делать уроки (как это проходило – достойно отдельного рассказа, на любые мамины замечания Настя реагировала очень остро, до истерики, слушая только бабушку). Настин отец приезжал несколько раз. Однажды привез искусственную дубленку («Натуральная!» - гордо заявил он) – а через год забрал назад («Чтоб Надьке, не досталась» – то бишь мне).
Единственное, Насте каждый год была положена путевка в детский лагерь (в Подмосковье или на море). Мне ооочень хотелось пожить в лагере, узнать, что такое море, и я абсолютно не понимала, почему мне тоже нельзя, а вместо этого мы едем в деревню, где огород, картошка, холодная речка и надо поливать из тяжелой лейки. Зато потом всю зиму мы это ели, но это я конечно уже позже поняла.
Потом мы уехали во вторую командировку на 2 года, и после приезда все полетело в тартарары. На маму легли сначала окончательно впавшая в маразм, а потом разбитая инсультом бабушка, 2 подростка с бушующими гормонами, и заботы о том, как нас прокормить. В этой командировке скопить получилось меньше.
Настя часто устраивала истерики, постоянно пропадала с друзьями, не училась. Часто уроки за нее делала я (да, я была заучкой и хорошисткой). А еще – Настя с подружками начали подтравливать меня в школе (где меня и так травили одноклассники). Стою в коридоре, они компанией подходят и начинают передо мной рожи корчить. Или громко меня обсуждать, тыча пальцем. А дома Настя в очередной раз рассказывала, что ее подружка Люська еще сказала про меня. Честно говоря, я не знаю до сих пор, как пережила тот период. Я не могла спрятаться ни в школе, ни дома, где у нас с сестрой была одна комната на двоих. Потом еще сестра пыталась меня моим же дневником шантажировать (чтобы прочитать который вскрыла на нем замок)...
Нет, я тогда тоже была «хороша» – озлобленный на жизнь маленький комочек нервов, попеременно плачущий и орущий. Мне было некуда спрятаться, и я отвоевывала, выгрызала каждый клочок личного пространства и времени. Я была очень зла. Собственно, на злости я и жила.
Помню, отец привез Насте один из первых мобильников, такая черная труба с антеннкой. Как она им передо мной хвасталась! Как крутила и говорила, что мне никогда такой не купят. Конечно, была права, мобильник у меня появился гораздо позже всех в классе, и то по острой необходимости.
Потом умерла бабушка, Настя поступила в медучилище. Помню, как она приходила домой еле-еле, говорила, что ей плохо, и падала спать. Мама верила, думала, нагрузки шкалят. А она напивалась каждый день, стипендии и отцовских алиментов стало не хватать, она пыталась вытребовать денег с родителей. Но дать еще было просто нечего. В это время Настя начала сходиться с отцом, он внезапно воспылал отцовской любовью и предложил ей пожить у него. Настя съехала, но периодически заезжала в гости. В это время у нее уже был молодой человек, и когда она приезжала, он через 5 минут начинал названивать Насте и требовать, чтобы она ехала к нему. Мама предлагала ей вернуться, или хотя бы оставаться на ночь хоть иногда, но Вася (Настин мч) не позволял ей даже чаю здесь выпить.
Потом Настя вышла замуж по залету, переселилась в дом родителей мужа в Подмосковье, родила. С мамой они периодически созванивалась, но все реже и реже. Помню, как мама звонила, Настя сбрасывала или отвечала, что некогда/работает, и потом перезвонит. Мама ждала, переживала, звонила снова, но снова натыкалась на «я перезвоню». Ездили в гости однажды (больше и не звали), сама Настя в гости уже не приезжала. У мамы до сих пор стоят в рамочке фото с Настиной свадьбы и ее дочки.
После свадьбы Настя под влиянием свекрови ударилась в мистицизм. То одна, то другая подруга, оказывается, насылала на нее порчу, сглаз. Все попытки немного образумить наталкивались на истерику и обвинения в том, что ее мнение никогда не ценили.
Потом у нее родился второй ребенок, с большими проблемами со здоровьем. Мы очень переживали, мама опять пыталась звонить, и опять встречалась с «мне некогда, перезвоню», ждала, плакала, но часто звонить не решалась – им же надо с больным ребенком заниматься, не до того. Но ребенку становилось лучше, а дозвониться до Насти было все сложнее, и мама практически перестала пытаться, хотя все равно постоянно говорила, как они там? – хоть бы Настя позвонила. Но сама уже редко делала попытки, потом и вовсе перестала пытаться, переживала, плакала.
Я это наблюдала, но сама общаться с Настей, честно говоря, желанием не горела. Каждая моя попытка общения с ней стоила больших нервов. Настя ехидничала, давила на больные мозоли, обесценивала и в принципе общалась очень токсично. Поэтому если приходилось общаться, я старалась сводить к нейтральным темам – к котикам, например. Потом и вовсе забила на попытки как-то наладить контакт.
Не выдержала я, когда приближался мамин юбилей, и мама каждый день плакала, что Настя даже не хочет ее поздравить. Позвонила, спросила, в чем дело. Выслушала обиду, что мы Настю бросили, что не хотим с ней общаться, а у нее вообще-то были тяжелые времена, долги, и мы даже денег ей не дали. Офигела, но ради мамы все-таки попыталась втолковать, что она ждет звонка. Настя позвонила, даже приехала с дочкой поздравить, начала более-менее отвечать на звонки. Я еще раз попыталась и сама наладить с ней контакт, писала иногда сообщения с вопросом как дела, получала односложные ответы, пыталась еще раз, снова натыкалась на односложные ответы... В конце концов написала откровенно, что я наверное не умею общаться, но хотела бы попытаться. Получила на это «Все ты умеешь» – и тишина. Больше не пыталась. Мамино общение с Настей тем временем опять заглохло. Настя начала часто высказывать странные претензии, кричать, обвинять, истерить. Спокойно обсудить ничего не получалось.
Хочу отдельно сделать заметку, что мама за последние годы сильно изменилась в характере. Стала более открыта к разговорам по душам и обсуждениям ошибок. Все накопившиеся вопросы к ней от меня мы пару лет обсуждали, выяснили причины недопониманий и в целом. Но осталась одна нехорошая черта – мама терпеть не может ошибки и часто поправляет. Ошибки от людей, которых она учила и воспитывала, она вообще воспринимает как плевок в ее сторону, что не смогла научить. А Настя так и не смогла запомнить, что «не» с глаголами пишется отдельно, и впадает в истерику каждый раз, когда пытаются поправить ее «звОнит».
Это и стало причиной последнего скандала. Мама, увидев безграмотную подпись в шапке Настиной группы (она косметолог), не сдержалась, написала ей и исправила (да, с менторской ноткой. Нет, не поддерживаю в данной ситуации). Настя устроила истерику. Настя обвиняла, что ее всегда ненавидели и искали повод придраться. Что «на ней отыгрывались» (за что – не указано), заодно вспомнила, что ее часто поздравляли не в тот день, когда у нее день рождения (он в августе, почти каждое лето мама в это время была в деревне, где связи нет как явления, и каждый раз мама извинялась и поясняла это). Прошлась по мне, заодно уж, вылила кучу претензий. Когда мама ответила, что с Настиной стороны тоже все не очень гладко, и к ней тоже имеются претензии – заявила, что «претензии это детская позиция» (тут я прям согласна, действительно, сплошной детский сад вместо нормального взрослого обсуждения). После чего пожелала покоя в душе и всех благ.
После этого мама только плакала, не пытаясь общаться. А потом... Потом умерла мамина сестра, Настина и моя тетя. И Настя всплыла по полной.
Про тетю стоит сказать отдельно, постараюсь не слишком углубляться. Она – инвалид, муж и дочь умерли. Бывший сожитель дочери остался жить с ней в квартире, называл ее мамой, помогал. Пил. Пенсии тети и редких подработок Сашки едва хватало. При этом тетя постоянно умудрялась влезать в какие-то аферы, поддавалась мошенникам, брала кредиты, а потом плакала, что не на что есть. Маме это не нравилось, но она не могла бросить сестру, так что подкидывала то денег, то картошки, пыталась вразумить. Тетя каждый раз говорила, что отдать долг маме не может, но квартира останется ей. Летом хотела писать завещание. Не дожила. Умерла в декабре. Настя с ней иногда списывалась, не помогала, когда тетя 1 раз попросила денег – просто начала игнорировать (в принципе, не осуждаю в данном вопросе).
Узнав о смерти тети, Настя бросилась звонить маме, плакалась, как ей плохо и тяжело. Вопросами похорон не интересовалась, как мама будет организовывать – тоже (да, как и многих, ритуальщики развели на круглую сумму, и я точно могу сказать – когда ты находишься в горе, это реально очень легко, ты просто киваешь и делаешь все автоматически, понимание приходит потом).
На похороны пришла и даже изображала нормальное общение. Почему – мы поняли чуть позже. Когда выяснилось, что они с мамой обе наследницы второй очереди и будут делить квартиру пополам. К нотариусу явилась аж за полчаса до встречи с какой-то подругой, назвавшейся ее юристом (что никак не было подтверждено). Потом, как мы узнали, еще ездила к нотариусу узнавать какие-то детали, втихую.
На само захоронение урны Настя решила не являться, даже не спросила, где и когда будет похоронена тетя.
В это время мама забрала из квартиры тети кошку. Сашка пока там жил, но ушел в запой, и не мог заботиться даже о себе. Кошку проверили на вирусы на всякий случай, стерилизовали, но неудачно – пришлось срочно бежать второй раз оперировать грыжу.
Мама долго ждала какого-то проявления Насти (на похоронах она сказала, что может заняться кошкой, после этого – молчок). Все небольшие сбережения были потрачены на похороны, и мама решила попросить Настю как вторую наследницу разделить эту сумму. Настю понесло. Настя истерила, что у мамы на уме одни деньги, Настя вспомнила, как мама отказалась давать ей больше карманных, когда она уходила на гулянки вместо училища (а нечего было больше дать). Настя «вспомнила» какую-то странную историю, когда мама якобы разбила ей на голову яйцо (да, человек, за жизнь не разбивший намеренно ни одного предмета даже в сильной злости, в то время, когда было туго с деньгами и, соответственно, едой, который до сих пор не выбрасывает заплесневевший хлеб, а срезает корочку и обжигает на конфорке)... Заодно внезапно вспомнила, что ее "не позвали делить бабушкину квартиру". Квартира была не приватизирована, Настя не была в ней прописана ни дня (была прописана у отца), родители просто продолжали там жить, Настя по этому поводу никогда ни слова не говорила.
После этой истерики некоторое время была тишина. А потом маме позвонил Сол Гудман. Да, именно так было подписано при звонке на вотсап, аватарка соответствовала подписи. Представился Настиным юристом, кричал, угрожал судом и полицией, кричал, что мама что-то украла из квартиры (да, одно – кошку). После звонка маму трясло, она плакала... А «юрист», так и не предоставивший никаких документов, продолжил названивать. Продолжение, видимо, следует, и нас ожидает еще много «веселых» моментов от Насти и ее юриста...
