Партизаны

20 декабря 1941 г. красноармейцам 331-й стрелковой дивизии, вступившим в освобожденный от гитлеровцев Волоколамск, предстало страшное, но привычное по городам и селам, побывавшим "под немцем", зрелище. На главной городской Ново-Солдатской улице был устроена виселица из перекладины, закрепленной между стволом березы и телеграфным столбом, на которой качались обледеневшие тела восьмерых повешенных. Смерть уже исказила их черты, но было видно, что все они очень молоды. Шесть парней и две девушки в поношенной гражданской одежде; так одевались тогда и в небольших советских городках, и в колхозах...

На вопрос командиров: "Кто это? Почему до сих пор не сняты?" местные жители, еще не оправившиеся от страха оккупации, отвечали: "Это не здешние". Вскоре стало известно, что погибшие - партизаны, расстрелянные, а затем вздернутые немцами на виселицу 5 ноября 1941 г. У места гибели молодых героев был собран траурный митинг, на котором перед бойцами и жителями Волоколамска выступили начальник политотдела 331-й стрелковой дивизии полковой комиссар В.И. Шипилов и местная жительница П.П. Семенова, свидетельница казни.

20 и 21 декабря 1941 г. в освобожденном Волоколамске побывали корреспонденты Совинформбюро Евгений Петров (известный как соавтор Ильи Ильфа) и Евгений Кригер, знаменитый кинооператор Роман Кармен и художник-баталист Петр Кривоногов. История восьмерых повешенных с Ново-Солдатской улицы появилась на первых полосах ведущих советских газет...
Первоначально молодые партизаны были похоронены с отданием воинских почестей на месте своей гибели. Потом настал черед установления имен. Зимой 1941-42 г. это оказалось несложно для стандартной в таких трагических случаях комиссии Западного фронта и представителей советских и партийных органов. Раз партизаны, такие молодые и "не здешние", значит, скорее всего, бойцы одного из истребительных отрядов, созданных из комсомольского актива для разведывательно-диверсионных действий в ближнем и среднем тылу врага. На Московском направлении в то время подобные боевые задачи выполнялись преимущественно подразделениями знаменитой в/ч 9903, готовившей бойцов в основном из комсомольцев-добровольцев Москвы и Маковской области (всего зимой 1941-42 гг. сражались 45 групп; из их состава 431 бойцов и командиров погибли или пропали без вести). 9 января 1942 года комиссия Запфронта установила, что в Волоколамске 4-5 ноября 1941 г. погибла группа под командованием мл. политрука Константина Пахомова в составе: "тт. Пахомов К.Ф., Кирьяков П.В., Галочкин Н.А., Ординарцев В.В., Маленков И.А., Луковина-Грибкова А.В., Полтавская Е.Я., Каган Н.С.". В основном это были комсомольцы с московского завода "Серп и молот", и им было от 19 до 29 лет...
Об очень коротком боевом пути и трагической гибели молодых истребителей-диверсантов, повешенных нацистами на Ново-Солдатской улице, написано немало. В т.ч. огромная работа по установлению их биографических данных и обстоятельств первого и последнего боя проведена Волоколамскими краеведами. Но, только дополняя друг друга, эти ценные статьи и материалы дают целостную картину жизни и смерти восьмерых из группы Константина Пахомова.
Решил скомпоновать эти данные одним блоком, объединив, в первую очередь, биографические сведения о бойцах этой диверсионной группы (ребята были в большинстве своем очень яркие и неординарные!), а также документальные и достоверные мемуарные материалы о происшедшем в Волоколамске 4-5 ноября 1941 г., когда они отдали свои молодые жизни за Советскую Родину и родную Москву.

СОСТАВ ДИВЕРСИОННОЙ ГРУППЫ:

1. Константин Федорович Пахомов (1912 г.р., Москва), командир группы, воинское звание - младший политрук. Беспартийный, кандидат в члены ВКП (б). С 1931 до октября 1941 работал на московском заводе «Серп и молот», сначала электромонтером, затем, после окончания заводского техникума, инженером-конструктором. Был замкомсорга заводской организации ВЛКСМ (т.к. на 1941 г. комсомольцем уже не являлся "по возрасту", то в прошлом), работал в заводском спортивном обществе «Металлург», состоял в редколлегии заводской газеты «Мартеновка». Увлекался альпинизмом. В июле 1941 г. успел отличиться при спасении пострадавших во время немецких авианалетов на Москву. Писатель М.И. Крайман ("Юные защитники Москвы") приводит версию, что Константин Пахомов участвовал в Советско-финляндской войне 1939-40 гг., что косвенно подтверждается наличием у него воинского звания "мл. политрук", однако ничего более конкретного найти пока не удалось.
2. Наум Самуилович (Николай Семенович в ряде док-тов) Каган, (1915 г.р.) комсорг группы, член ВЛКСМ, кандидат в члены ВКП (б). Родился в 1915 году в Витебске, в традиционной еврейкой семье, его отец ремесленничал. С двух лет остался без матери и воспитывался у сестер в Ленинграде. Там же окончил Керамическо-стекольный техникум. Работал на Дулевском фарфоровом заводе. Был талантливым и очень трудолюбивым молодым человеком. Без отрыва от производства закончил вечерний институт на «отлично» и овладел двумя иностранными языками. Работу на московском заводе «Серп и молот» начал в качестве мастера котельной, затем стал начальником смены, позже механиком цеха. С 1936 работал в теплосиловом цехе инженером, был отмечен руководством как рационализатор производства.
3. Павел Васильевич Кирьяков (1915 г.р.), воинское звание - красноармеец, член ВЛКСМ. Единственный из группы, кто достоверно имел боевой опыт; не исключено, что был кошмаром командира "неформальным лидером". Родился в семье рязанского крестьянина. До октября 1941 года работал в качестве машиниста в фасонно-литейном цехе московского завода «Серп и молот», считался лучшим стахановцем цеха. Участвовал в Советско-финляндской войны 1939-40 гг., на которой дрался в составе добровольческого лыжного батальона комсомольско-молодежного актива (17-й лыжбат, формировавшийся в Шуе?); вероятно, был награжден медалью "За боевые заслуги" или "За отвагу", однако в наградном листе на него от 12.01.1942 о награждении медалью не упоминается.

4. Николай Александрович Галочкин (1914 г.р., Москва), член ВЛКСМ. Из рабочей семьи. С 1938 до октября 1941 гг. работал конструктором в техническом отделе московского завода «Серп и молот».
5. Виктор Васильевич Ординарцев (1923 г.р., Москва), член ВЛКСМ. Самый юный в группе. Из семьи потомственного рабочего, работал слесарем московского завода «Серп и молот».
6. Иван Александрович Маленков (1922 г.р. Клин), член ВЛКСМ. Из семьи служащих, работал слесарем в «Москабеле». Высказанную в исследованиях версию, что он был сыном репрессированного "совработника", считаю несостоятельной потому, что с таким "наследством" путь в разведчики-диверсанты был бы отрезан.
7. Евгения Яковлевна Полтавская (1920 г.р.), член ВЛКСМ. Родилась в Витебске в семье партийных работников, участников Гражданской войны, училась на третьем курсе Московского художественно-промышленного училища имени М.И.Калинина. Мечтала стать знаменитой художницей, прекрасно пела и танцевала, среди сокурсников пользовалась репутацией, что называется, "души компании". С начала Великой Отечественной войны пыталась вступить в Красную Армию, летом 1941 г. работала на строительстве оборонительных рубежей под Смоленском.
8. Александра Васильевна Луковина-Грибкова (1922 г.р., д. Устье Московской обл.), член ВЛКСМ. Из рабочей семьи, мать - активная участница рабочих забастовок и Октябрьской революции. Брат - кадровый военнослужащий Красной Армии. До октября 1941 г. работала на мебельной фабрике. Занималась в театральной студии (драмкружке, согласно терминологии того времени) при МХПУ им. Калинина, где еще до войны подружилась с Евгенией Полтавской. Возможно, училась также на вечернем отделении.

(Источники: http://pobeda.elar.ru/issues/oborona-moskvy/smert-vosmi-patriotov/; https://vk.com/wall-91261513_139778; https://0gnev.livejournal.com/358007.html; https://warhistory.livejournal.com/2615134.html и др.)

БОЕВАЯ ЗАДАЧА И ВООРУЖЕНИЕ.
Все бойцы из группы Константина Пахомова проходили боевую подготовку в в/ч 9903 с октября 1941 г., в то же время, что и Зоя Космодемьянская и были с нею знакомы. В случае с Зоей, прибывшей на обучение в диверсионную школу 31 октября 1941 г., а уже 4 ноября направленной на первое задание, подготовка продолжалась всего несколько дней. По группе Пахомова есть только общие данные о службе в Красной Армии "с октября 1941" по всем ее участникам; возможно, в их случае обучение продолжалось дольше.
Переход группой Константина Пахомова линии фронта для выход на боевое задание в район Волоколамска состоялся 4 ноября, совместно с группой Михаила Соколова, в составе которой была и Зоя Космодемьянская (группа Соколова успешно выполнила задание по минированию дорог и 11 ноября в полном составе вернулась к своим). Линию фронта удалось пересечь в оперативном разрыве между частями противника в районе деревни Ченцы, в примерно 4 км от Волоколамска.
Воспоминания участников выхода:
Капитан Батурин Ф.П., сопровождал группы до линии фронта:
«Перед 7 ноября командованием части за 2-3 дня было направлено в тыл противника 14 групп. Мною было подготовлено и заброшено 4 группы на истринском направлении. Две из них хорошо запомнились. Одной командовал очень живой, худощавый чернявый парень. Другую возглавлял несколько скуповатый на слово парень. Уже после войны, обмениваясь мнениями с офицерами штаба, мы пришли к общему мнению, что первая группа возглавлялась К. Пахомовым. Во второй группе были Клава Милорадова и Зоя Космодемьянская».

Клавдия Милорадова, боевой товарищ Зои Космодемьянской:
«4 ноября мы выехали под Волоколамск, где должны были перейти линию фронта и углубиться в тыл противника: нам предстояло заминировать Волоколамское шоссе. К шоссе шли две группы: наша и Кости Пахомова. В группе Кости было две девушки – Шура и Женя. Прощаясь, они сказали: «Выполнять задание будем по-геройски, а если умирать, так тоже по-геройски, и Зоя ответила: «А как иначе!».

Михаил Соколов, командир группы Зои Космодемьянской:
«4 ноября на грузовиках осторожно двинулись в сторону Волоколамска. Каждый из нас нёс на себе до 2-х пудов страшного подрывного груза и по триста штук патронов. На Волоколамском шоссе, у станции Горюны (Анино) мы обнялись, попрощались и разошлись. Группа Кости повернула влево. А я со своей группой двинулся на Петровский большак».
Вооружение истребительных отрядов в/ч 9903 максимально соответствовало их главной задаче - производить диверсии на коммуникациях и, хотя известный приказ СВГК № 428 вышел несколько позднее (17 ноября), поджигать и уничтожать места дислокации противника. Поэтому основной упор был сделан на мины, взрывчатку, бутылки с зажигательной смесью и т.п. Предусматривалось, что бойцы-истребители могут работать в тылу врага под гражданское население, потому они носили гражданскую одежду и, как правило, в зависимости от конкретной задачи, не получали винтовок или автоматов. Основным стрелковым оружием были пистолеты, в основном - легендарные револьверы системы Нагана обр. 1895 г., овеянные в представлении советских комсомольцев романтическим ореолом "той единственной Гражданской". Оружие, несомненно, отличное, но недостаточно быстрое в перезарядке - чтобы "накормить" барабан патронами требовались время и сноровка. Не исключено, что ребятам из группы Пахомова в их первом и последнем бою могло не хватить того или другого, и это стало причиной их захвата немцами. К тому же количество "стволов" в истребительных группах было, как правило, меньше, чем число бойцов - оружие получали только те, кто реально умел стрелять.

Задачей группы Константина Пахомова было уничтожать двухэтажное здание бывшей епархиальной богадельни в Волоколамске (не сохранилось до нашего времени), в котором располагался штаб немецкого 74-го артиллерийского полка (Artillerie-Regiment 74) 2-й танковой дивизии. Полком в это время командовал оберст (полковник) Карл Фабиунке (Karl Fabiunke), находился ли он 4-5 ноября в расположении своего штаба - неизвестно.

ПЕРВЫЙ БОЙ - ПОСЛЕДНИЙ БОЙ.
Комсомольцы-истребители приступили к выполнению этой задачи буквально через пару часов после перехода линии фронта, ночью с 4 а 5 ноября 1941 г. Но тут их настигла роковая неудача.
У Волоколамских краеведов существует две основных версии этих трагических событий.
Первая гласит: "...они перешли линию фронта и на подступах к городу решили отдохнуть и погреться, разведя костер на Возмищенском кладбище. Дым от костра заметила одна из жительниц города и отправилась к оккупационным властям. Она обратилась к переводчику, служившему гитлеровцам, со словами: "Пан, пан! Там на кладбище партизаны!" Немцы тотчас же двинулись на их поимку. Безоружные парни и девушки, у которых была лишь взрывчатка, были схвачены". Смущает то обстоятельство, что разжечь костер, хорошо заметный в темноте, под носом у противника, могли бы только окончательно выбившиеся из сил и потерявшие от холода ощущение реальности люди. Бойцы группы Константина Пахомова следовали до линии фронта на грузовиках, а их пеший поход по снегу до Волоколамска занял никак не более нескольких часов. Все они были молодыми ребятами в хорошей физической форме (командир - спортсмен-альпинист, Павел Кирьяков - боевой лыжник с военным опытом), к тому же отлично мотивированными. Вымотаться до такой степени, чтобы утратить осторожность, они бы просто не успели; а если кто и "выдохся", старшие товарищи не позволили бы так примитивно подставиться. К тому же "безоружными" они явно не были - зачем же тогда, помимо взрывчатки, каждый нес по 300 патронов, о которых вспоминает командир параллельной группы Михаил Соколов?
Вторая версия более похожа на правду: группа Константина Пахомова успела вступить в Волоколамск, но напоролась на улицах на немецкие патрули, которые обнаружили ее и подняли тревогу. Пытаясь уйти от преследования караульного подразделения гитлеровцев, бойцы, которые знали Волоколамск только по картам, забежали на то самое кладбище. И попали прямо в лапы к местным полицаям, устроившим там засаду... Не на партизан, а на крестьян, тайно носивших в город обменивать продукты. Досадная нелепая случайность, не раз губившая на войне диверсантов и многократно более опытных, чем молодые парни и девчонки из истребительного отряда...
По поводу этого боевого эпизода была сделана запись в журнале боевых действий 2-й немецкой танковой дивизии за 5 ноября 1941 г.: "74-й арт. полк захватил партизанскую группу из вооруженных студентов, 4 мужчин и 2 женщин. Расстреляны". В группе Константина Пахомова было восемь человек, и смерть они встретили ввосьмером. Двоих немцы почему-то не посчитали. Возможно поэтому уже после войны появилась версия о том, что якобы "кто-то из группы сдал своих товарищей". По воспоминаниям старожилов, погрешили на комсорга Наума Кагана, очень вероятно - в духе времени, только из-за еврейской фамилии. К счастью, бывшие бойцы и командиры в/ч 9903 тогда стеной встали за честь погибшего героя, и никто "сверху" об этих обвинениях больше не вспоминал. Очевидно, Наум Каган прекрасно понимал, что ему, как "еврею и комиссару", рассчитывать на пощаду от нацистов не приходилось даже больше, чем остальным его товарищам - "колоться" он бы тем более не стал.

ДОПРОСЫ И ГИБЕЛЬ.
Захваченных в плен комсомольцев-истребителей допрашивали в штабе немецкого 74-го арт. полка, который им так и не удалось взорвать. Допрашивали той же ночью и, видимо, не особенно тщательно, больше для соблюдения формальностей. Старожилы вспоминают, что роль переводчика при немцах выполнял один из солдат, польский "фольксдойч", и русским языком он владел очень слабо. Не исключено, что допрос мог вестись по-немецки: по крайней мере, командир группы Пахомов и полиглот Каган владели этим языком хорошо, остальные тоже могли учить его в школе. О том, пытали ли гитлеровцы пленных ребят, нет точных данных. Очень возможно, что не пытали: слишком торопились, да и сведения, которые можно было выбить из "импровизированных партизан" (термин генерала Г.Гудериана), не стоили того.
О допросе участников группы Константина Пахомова существуют воспоминания местной жительницы, якобы присутствовавшей тогда в немецком штабе (глубокой ночью, после боя, на допросе пленных???). Они были впервые приведены 31 января 1942 в газете "Правда" в статье за авторством секретаря ЦК ВЛКСМ Н.Михайлова "О восьми повешенных в Волоколамске". Велика вероятность, что этот рассказ относится к разряду героических апокрифов. Самым очевидным свидетельством того, что отважные советские диверсанты не выдали врагу секретной информации служит то, что истребительный отряд Михаила Соколова, о маршруте которого они знали, благополучно выполнил задачу и вернулся. Не важно, в каких именно словах, но все восьмеро остались верны долгу.
Уже при свете дня кто-то из немецких военных сфотографировал личной камерой восьмерых взятых в плен русских партизан. Эта фотография появилась в 2015 г. на аукционе Ebay с коллекцией других фотографий "артиллериста 2-й танковой дивизии вермахта", и тогда же была атрибутирована как последнее прижизненное фото Константина Пахомова и его храбрых товарищей. Держатся все весьма достойно, по крайней мере - спокойно, двое докуривают. Ранений и следов побоев, на первый взгляд, не видно. А Волоколамский пейзаж узнаваем до сих пор...

Механизм расправ с партизанами был отработан у гитлеровцев еще с сентября 1939 г. Виселица на Ново-Солдатской улице была готова, и восьмерых советских диверсантов привели к ней под конвоем в сопровождении кучи любопытствующих солдат и офицеров и местных полицаев. Большинство волоколамцев уже научились при каждой новой активности оккупантов прятаться поглубже, старожилы упоминают только о небольшом стечении жителей.
Из воспоминаний очевидицы П.П. Семеновой:
«Вокруг виселицы собрался, чуть ли не весь немецкий гарнизон. Солдаты расхаживали, смеялись, фотографировали пленных. Наших ребят подвели к виселице. У них были связаны руки...»
Немногочисленные очевидцы рассказывают о смелом поведении большинства молодых бойцов-диверсантов перед лицом смерти. Затем случилось неожиданное: прежде чем повесить, немцы расстреляли обреченных автоматными очередями. "Высокий парень в полупальто", скорее всего, командир отряда Константин Пахомов был только ранен и сумел поднятья на ноги, были еще живи и некоторые из упавших. Гитлеровцы добили их выстрелами в упор, а затем вздернули окровавленные тела на виселицу.
Представляется, что причина такой "двойной казни" кроется не в уродливом тевтонском прочтении воинской чести; Вторая мировая война и в особенности Восточный фронт дают бесчисленное множество примеров отсутствия таковой у гитлеровских вояк. Все свидетели казни молодых советских героев сходятся в одном: их расстреливали из автоматов. Автоматы, вернее пистолет-пулеметы, "машинпистоли", были в вермахте образца зимы 1941-42 гг. не таким уж распространённым оружием. Как правило, ими были вооружены командиры отделений и некоторые военнослужащие-специалисты; кроме того, их могли иметь офицеры.

Скорее всего, кто-то из отважных комсомольцев своим бесстрашным поведением и презрением к ненавистному врагу у эшафота сумел взбесить нацистов в офицерских или унтер-офицерских чинах настолько, что у них не выдержали нервы, и они открыли стрельбу... Потом немцы все-таки повесили расстрелянных "для устрашения восточного населения". Но ребята из группы Константина Пахомова уже в смерти одержали над своими убийцами победу: умерли по-солдатски, от пуль.

ПОСЛЕ СМЕРТИ.
В течение 45 дней тела молодых героев качались на виселице под снегом и ветрами. Чтобы местные жители не попытались снять и похоронить русских партизан, там дежурил полицай. Местные жители старались обходить жуткое место стороной.
Кода Волоколамск был освобожден Красной Армией, погибших сняли и похоронили на месте казни. Историю, появившуюся в книге «Цена кадра. Советская фронтовая кинохроника 1941-1945 гг. Документы и свидетельства» (2010), о том, как якобы была организована пост-фактум съемка виселицы известным кинооператором Романом Карменом, не считаю нужным приводить из-за ее явно послевоенного происхождения и недостоверности (противоположное мнение - здесь и здесь). Для опознания комиссией Запфронта могила была эксгумирована, затем восстановлена снова. Над могилой красноармейцы возвели скромный обелиск с именами погибших и красной звездой. Первое время над нею мрачным памятником возвышалась еще не разобранная виселица...

Акт опознания от 9 января 1942 года:
"Мы, нижеподписавшиеся члены комиссии в составе: полкового комиссара. Дронова Н.Д., ст. лейтенанта Клейменова М.А. (от разведотдела Зап. фронта), тт. Сизова Н.Т. и Шелепина А.Н. (от МК и МГК ВЛКСМ), Мыларщикова В.П. (от Волоколамского райисполкома), Брызгалова Н.В. (от райвоенкомата г. Волоколамска), Петрова И.И. (сержант от Волоколамского горотдела НКВД), Локтюшина И.Д. (от секретаря Волоколамского РК ВЛКСМ), составили 9 января 1942 г. настоящий акт по осмотру и опознанию товарищей, повешенных в городе Волоколамске.
Установлено следующее:
1. При опросе очевидцев - граждан Волоколамска Зиминой П.Д. и ее дочери, установлено, что в первых числах ноября в доме, где они проживают (Волоколамск, Н. Солдатская, 32), производился допрос германскими офицерами 8 советских граждан.
После допроса все 8 человек в тот же день были расстреляны и повешены на площади г. Волоколамска, причем некоторые товарищи при повешении были еще живы.
Гражданка Зимина, ее дочь, а также тт. Бурдин, Брызгалов и Мыларщиков по представленным фотографиям разведотдела Западного фронта опознали, что среди повешенных были тт. Пахомов К.Ф., Кирьяков П.В., Галочкин Н.А., Ординарцев В.В., Маленков И.А., Луковина-Грибкова А.В., Полтавская Е.Я., Каган Н.С.
2. Комиссия произвела раскопку братской могилы, где похоронены 8 повешенных граждан. Осмотр трупов подтвердил показания вышеуказанных товарищей, еще раз подтвердил, что повешенными являются тт. Пахомов, Кирьяков, Галочкин, Ординарцев, Маленков, Луковина-Грибкова, Полтавская и Каган.
3. Комиссия на основании показаний очевидцев допроса и казни установила, что все восемь повешенных товарищей вели себя героически, как истинные патриоты своей Родины. При расстреле выкрикивали лозунги: "Да здравствует Сталин!", "Да здравствует Родина!".
О чем и составлен настоящий акт.
Подписи г. Волоколамск, 9/1.1942 г."
(Источник: https://istorya.pro/masshtabnyy-podvig-zoi-kosmodem'yanskoy-t12.html?ysclid=le9tjs0pks897889361).

12 января 1942 г. на всех восьмерых бойцов группы Константина Пахомова командованием части составлены наградные листы на представление к званию Героя Советского Союза (посмертно) за подписью майора Спрогиса и полкового комиссара Дронова.
6 февраля 1942 г. приказом войскам Западного фронта №0114 было объявлено о награждении "группы партизан Пахомова" Орденами Ленина, высшей наградой СССР.

По горячим следам событий, в 1942 г., художником-баталистом П.А. Кривоноговым написана картина, на которой замечателен траурный митинг на месте гибели молодых героев после освобождения Волоколамска советскими войсками.

Позднее останки восьмерых партизан-истребителей из группы Константина Пахомова были перезахоронены в братской могиле в городском сквере (Волоколамск, ул. Соборная).

На месте гибели ребят в 1956 г. был установлен памятник, изображающий фигуры двух бойцов, юноши и девушки, очень искренний и трогательный.

Однако с течением безжалостного времени он обветшал, и в 2001 г. силами завода "Серп и молот" был воздвигнут новый монумент, представляющий собою обелиск и скульптуру скорбящего бойца Красной Армии в форме обр. 1943 г.

Фотографии памятников: https://vk.com/wall-91261513_139778
__________________________________________________________М.Кожемякин.

Восемь отважных, или отряду Константина Пахомова посвящается.
Их было восемь; - ни много, ни мало.
Весёлый и трудолюбивый народ.
И Зоя о них хоть немного, но знала.
И их провожала в последний поход.
Под Волоколамском ждала их засада...
Так стойко держались они, до конца!
Но песню их очередь из автомата
оборвала. И замолкли сердца...
Разведка вернулась с печальною вестью,
"- Не ждите...Они не вернутся назад..."
Ноябрь. Проклятый осенний тот месяц.
Так много забрал он хороших ребят...
(автор стихотворения: Елена Аверьянова https://dzen.ru/id/621a293fa6659b2b295fa055)

Война - не женское дело. Такого мнения придерживается большое количество как мужчин, так и самих женщин. Однако, все мы знаем случаи истинного героизма, главную роль в которых сыграли обычные девушки. У некоторых представительниц прекрасного пола мужества оказывалось не меньше, чем у бравых воинов-мужчин, храбро сражавшихся с врагом в разные исторические периоды.

Я решил начать новую рубрику, с названием "Незабываемое". В этой рубрике, я буду писать о людях, о наших людях, которые свои жизни и судьбы положили на алтарь Победы, подарив нам шанс на будущее и на свободную жизнь. Тему Великой Отечественной войны я изучаю уже 20 лет, со школьной скамьи. Хочу делиться тем, что знаю сам, с молодым поколением или просто с людьми далекими от истории, чтобы память о тех временах сохранялась и дальше. Кому интересна моя история о том, почему для меня важна тема Великой Отечественной, можете ознакомиться в статье

Сегодня, я расскажу вам о смелой девушке-крымчанке, которая будучи в оккупации была участницей симферопольского подполья, смело и отважно боролась с врагом, но к сожалению, не смогла дожить до нашей Победы. Давайте по порядку.

Зоя Матвеевна Рухадзе родилась 1 декабря 1916 года в бедной грузинской семье, осевшей в то время в Крыму. Училась в симферопольской 9-ой гимназии, после школы поступила в Симферопольский планово-экономический техникум. После того как закончила техникум, устроилась работать в Симферопольской горисполком на должность экономиста.

Жизнь шла своим чередом, но, как и у миллионов жителей нашей страны, в один день она разделилась на две части - 22 июня 1941 года, когда немецкие солдаты, совместно с солдатами из некоторых ранее захваченных стран, таких как Румыния, Венгрия, Австрия, Финляндия и прочими, вероломно напали на Советский Союз. В виду многих причин, гитлеровская армия в первые месяцы продвигалась в глубь страны довольно быстро. Но и в такой сложный период, когда Красная армия была застигнута врасплох, советские солдаты проявляли неистовое мужество, сдерживая натиск превосходящего врага.

Брестская крепость - один из примеров героизма наших солдат.

Когда крепость пала, ее посетили лично Гитлер и лидер итальянских фашистов Муссолини. По словам историков, когда Муссолини перевели одну из надписей на стенах крепости, которую штыком оставил один из ее защитников, а именно "Я умираю, но не сдаюсь! прощай, Родина", то по возвращению в Италию, он сделал вывод: "Этот народ победить нельзя".

Я обязательно расскажу еще о Брестской крепости, о пограничниках и почему был приказ не брать их в плен. Но пока вернемся к нашей истории.

Несмотря на сопротивление наших войск, германцы уже 1 ноября 1941 года заняли Симферополь. Город, который еще полгода назад был полон радости и сил, погрузился в тишину и мрак. Начались массовые убийства, под предлогом перемещения на работы евреи, а потом и другие группы населения вывозились к противотанковому рву на 10 км шоссе Симферополь-Феодосия, где и расстреливались, либо применялись автомобили-душегубки. В феврале—марте 1942-го начались расправы над психиатрическими больными. 7 марта 1942 года на территорию больницы, оцепленную эсэсовцами, въехали машины-душегубки. Из 450 пациентов в тот день было уничтожено 447, троим чудом удалось выжить.

Вблизи города, на территории совхоза "Красный", был организован лагерь смерти, в котором немцами, при пособничестве местных коллаборационистов, было убито более 10 тысяч человек из мирного населения и военнопленных.

Зое же пришлось устроиться в местный ресторан. Работа давала шанс на какую-никакую жизнь, и на то, что ее минует участь вывоза в Германию. Однако, она и не думала мирно жить с врагом под одним небом. Она начала свою подпольную деятельность.

Первым актом сопротивления стало распространение листовок крымских партизан — клеили на дома, на доски объявлений, среди немецких вывесок.

Группа распространяла листовки, от руки переписывая сводки Совинформбюро, услышанные по собранному радиоприёмнику, и статьи «Красного Крыма» (редакция газеты с апреля 1942 была перемещена в Керчь, а после эвакуирована на Кавказ. Однако, уже в 1943 году главный редактор газеты Степанов, художник Грабовецкий и сотрудник типографии Лаганбашев были командированы в партизанский отряд, где наладили выпуск листовок, позже вместе с наступающими частями РККА вернулись в Крым).

Зое Рухадзе руководством группы было поручено внимательно, но аккуратно прислушиваться к разговорам офицеров в ресторане, где она работала. Но главной ее задачей была связь с группой татар, вставшей на сторону врага. Смуглая девушка походила на мусульманку и была среди татарских добровольцев почти своя. Среди них она собирала информацию и вела агитацию.

Летом 1943 года группе удалось установить связь с партизанским отрядом и, получив мины, с осени подпольщики стали совершать диверсии.

К сожалению, немцы, получавшие все более увесистый урон от партизан, повышали свою активность в борьбе с ними и яро пытались найти партизан и подпольщиков в городе. В декабре 1943 года гестапо арестовало Бориса Хохлова - руководителя подпольем. На заседании подпольного комитета было решено, что группа, в том числе и Зоя Рухадзе, должны затаиться на некоторое время.

В 1944 году Зоя Рухадзе участвовала в повреждении кабеля, что надолго оставило немецкое командование без связи. Немцы жаждали уничтожить насаждавших им партизан, ведь несмотря на все свои карательные акции, сопротивление не уменьшалось, а иногда только больше разгоралось.

К несчастью, Зоя попалась все-таки врагам. 10 марта 1944 года после взрыва немецкого оружейного склада ее схватило гестапо (государственная тайная полиция). Мучители решили выбить все, что могла знать девушка. Пытали ее ужасно, очень жестоко, требуя выдать фамилии партизан, их планы. Зверски избивали, сломали обе руки, выкололи глаза отрезали нос, вырвали волосы,. Не получив ни одного ответа ни на один вопрос, обезображенное тело, изверги бросили в машину и увезли на окраину города - в Дубки. Зоя Рухадзе была еще жива, когда ее бросили в глубокий колодец. Девушка умерла в ужасающих муках. Боюсь даже представить, что чувствовала эта храбрая, смелая партизанка, которая вытерпела все пытки, не выдав товарищей, чем сберегла их жизни.

Перед смертью, из тюрьмы ей удалось передать записку с тремя последними строками из стихотворения революционерки Веры Фигнер «К матери»:

«Пусть лишь в молитвах меня поминает, / Пусть лишь крестом издали осеняет – / Дочь трудный путь да свершит!..»

После освобождения Симферополя тело Зои Рухадзе было найдено в одном из четырёх колодцев на месте массовых расстрелов в концлагере на территории совхоза «Красный» вместе с телами других убитых партизан и обычных жителей.

Похоронена на Старорусском кладбище Симферополя. Посмертно награждена медалью «За отвагу».

Никто не забыл героический путь Зои Рухадзе. Ей воздвигнуты памятники и в Симферополе, и в Тбилиси. Ее именем названа улица в Симферополе. Школы — в Симферополе № 14, в Тбилиси № 42 носят имя Зои Рухадзе. О Зое Рухадзе снят фильм «Девушка из камеры №25». Ей посвящены пьеса и поэма. И мы сейчас, вместе с вами, снова вспомнили о храброй девушке, страшно погибшей 81 год назад...

Также можете посетить мой канал на дзене https://dzen.ru/id/66cbd79fa927611e520a3d31, будем вспоминать и дальше историю наших доблестных предков вместе. Спасибо за прочтение.

Начало: часть 1.

Из книги "Военная история. Учебник для военной академии", Белград, 1980 (Vojna povijest. Udžbenik za vojne akademije, Beograd,1980): "Недостаточное вооружение и отсутствие крупных кораблей делали невозможными переброску партизанским флотом НОАЮ в Италию большого числа раненых и обратно значительных партий военных материалов. Так в течение января 1944 г. с островов и побережья было перевезено в Италию всего около 1 350 раненых.

Среди наиболее известных нападений, совершенных партизанским флотом с острова Вис - нападение на острова Млет и Корчула, совершенное 19-26 апреля 1944 г. Германские силы (две усиленных роты на о. Млет и два батальона с артиллерийским и инженерным усилением на о. Корчула) в ходе него понесли потери около 400 чел. убитыми и ранеными и около 460 чел. пленными (части 26-й дивизии НОАЮ, сломившие на островах ожесточенное сопротивление немцев, заплатили за свою победу очень высокую цену - свыше 1 100 убитых и раненых, примерно 60% участвовавших в операции - М.К.).

Партизанский флот НОАЮ активно взаимодействовал с военно-морскими силами Союзников на Средиземном море.

За период с капитуляции Италии до освобождения Далмации 26 октября 1944 г. флот НОАЮ перевез около 90 000 бойцов, 11 600 раненых и свыше 110 000 пассажиров и беженцев. К концу 1944 г. главные силы флота НОАЮ находились на подступах к Риекскому заливу и заливу Кварнер. Флот НОАЮ к тому времени имел в своем составе шесть приморско-береговых секторов, командование речной флотилии, флотилию канонерских лодок, флотилию патрульных катеров и две флотилии десантных кораблей - всего 71 боевое плавсредство. Кроме того, он располагал шестью батальонами морской пехоты с артиллерийским дивизионом, береговой артиллерией из 137 орудий, транспортным флотом из 14 пароходов и большого количества других плавсредств.

Когда 1 марта была произведена реорганизация НОАЮ (из партизанской в регулярную армию - М.К.), флот получил название Югославских военно-морских сил (Jugoslovenska mornarica). В начале марта Югославские ВМС сформировали на побережье Югославии три морских командования. На судоходных реках и озерах было создано Командование речной флотилии (Komanda recne flotile). К самому концу войны в Югославских ВМС насчитывалось 85 военных и вооруженных кораблей и катеров, 312 пароходов, шхун и вспомогательных судов - всего около 13 720 бойцов.

В годы войны в составе партизанского флота геройски сражались представители всех народов и народностей Югославии (если в Королевских ВМС довоенной Югославии самые большие национальные группы составляли хорваты и словенцы, но во флоте ЮНОА - черногорцы и словенцы. Сербов и там, и там было значительно меньше, а на какого-нибудь македонца или босанца смотрели скорее как на достопримечательность - М.К.)".
***

За время войны в деревянных стальных рядах партизанского флота Югославии числилось не менее 16 кораблей, классифицированных самими партизанами как канонерские лодки. 10 из них были потеряны в ходе боевых действий: три потопила немецкая авиация, одну - немецкие корабли, еще по одной погибло в результате ошибочных атак авиации и кораблей Союзников ("What the hell - PARTIZANTSKY флот??? Все, что плавает - немецкое! Топить!!!"), по одной - на минах, в шторм и в результате столкновения с пароходом; еще одна была захвачена противником.

На вооружении партизанских канонерских лодок, как видно из нижеприведенной таблицы, находились артиллерия различных калибров, пулеметы (mitraljez), станки для пуска реактивных снарядов (raketni bacac) и даже минометы (minobacac). Кому будет нужен дополнительный перевод по конкретным кораблям - пишите в комментариях, переведу.

Патрульных катеров у партизан было не менее 57, однако на деле - вероятно, намного больше. Освободившийся после гибели или списания одного из этих утлых суденышек номер (аббревиатура РС - "рatrolni čamаc" и порядковый номер) вскоре получал отважный, но хрупкий "новобранец". Потери среди патрульных катеров, скорее всего, также далеко превышали 50%, при чем в основном от действий авиации противника и от ударов стихии: маленьким рыбачьим лодкам сложно было бороться с непогодой, а военная необходимость нередко вела их храбрые экипажи в море в самую штормягу.

Вооружены патрульные катера были преимущественно пулеметами и личным оружием экипажей.
Имелся у "морских партизан" Югославии и собственный боевой гимн, написанный на бравурную маршевую мелодию: "Napred, napred, Titovi mornari" - "Вперед, вперед, моряки Тито": ПОСЛУШАТЬ

Показательно, что первый из художественных фильмов "партизанской" тематики, снятый в Социалистической федеративной республике Югославия (СФРЮ) - романтическая и героическая драма "Славица" (1947) о верной любви и партизанской доблести - посвящена именно отважным парням и девушкам (среди югославских партизан было очень много женщин, наравне с мужчинами выносивших все тяготы и ужасы войны), сражавшимся и погибавшим на зыбких палубах деревянных партизанских канонерок 1942-45 гг...
Сколько из них обрели вечное успокоение в лазурных глубинах родной Адриатики - наверное, так навсегда и останется неизвестно...

Как всегда бывает на войне, выпадали югославским морякам-партизанам и периоды затишья, которые они старались использовать для отдыха с подлинным жизнелюбием жителей Балкан.

Использованы материалы с сайта: http://www.paluba.info/smf/

______________________________________________________Михаил Кожемякин.

Был подорван автомобиль Lexus, принадлежащий действующему сотруднику прокуратуры, который ранее занимал пост руководителя группы специализированной военной прокуратуры.

https://t.me/OdessaDumskayaNet/91442

https://news.pn/ru/RussiaInvadedUkraine/322499

https://news.pn/ru/RussiaInvadedUkraine/322445

З. Ы. Хорошо военные прокуроры зарабатывают в Одессе, на Лексусы хватает

Из книги "Военная история. Учебник для военной академии", Белград, 1980 (Vojna povijest. Udžbenik za vojne akademije, Beograd,1980); учитывая характер текста, позволю себе дать в скобках некоторые пояснения и дополнения:
"Действия Народно-Освободительной армии Югославии (НОАЮ) в Далмации (прибрежная часть Хорватии и Черногории - М.К.) в 1942 г. приобрели широкий наступательный размах. Особое значение приобрело Макарское приморье, где во второй половине 1942 г. были сформированы первые штабы и подразделения для борьбы на море. Партизанские отряды с нагорья Биоково действовали на побережье в этом районе, совершая нападения на итальянские военно-морские объекты. Вскоре эти действия распространились и на среднедалматинские острова и центральную часть Далмации.

"...Когда пришли фашисты, страна пала за две недели.
Король бежал, политики капитулировали, генералы сдались.
Армия разбежалась. Флот, гордый Королевский флот, спустил знамена перед врагом практически без борьбы! Мрачная тень оккупации легла на живописные долины и суровые горы, на цветущее приморье. Обезумевшие романтики национализма рвут тело страны на части и чинят в своих "государствах" кровавую расправу. На многие сотни тысяч идет счет невинным жертвам...
Но битва за свободу только начинается. Отважно сражается в горах рожденная бедами и гневом народа партизанская армия. Ни голод, ни лишения, ни сама смерть не в силах сломить отчаянную решимость партизан. "Свобода или смерть!" - старинный гайдуцкий клич вновь оглашает гулкие ущелья в разрывах гранат и треске пулеметных очередей. Без пощады к себе и к врагу пылает народная война. Немецкие ветераны Восточного фронта седеют на ней!
Некогда ласковые бирюзовые волны Адриатики окрасились кровью и отсветом пожаров. В бой бесстрашно вступает Партизанский Флот! Пускай в нем только горсточка бывших военных моряков, а остальные - вчерашние рыбаки или докеры, но за ними многовековая слава бокельских мореходов и корсаров. Пускай враг господствует в небе и на море - против него, на утлых деревянных шхунах с пулеметами - люди с мужеством стальной закалки!
Захлебываясь в соленой волне с пятнами мазута, сгорая вместе со своими игрушечными корабликами, они в предсмертном озарении еще успеют увидеть, как выйдет из пены прибоя на берег Черногории и Далмации - долгожданная Свобода!" (Mile Balkandji, "Mornarska". Из партизанской литературы СФРЮ)

Из-за усиления партизанских действий на море итальянцы были вынуждены ограничить судоходство вдоль восточного побережья Адриатики. Итальянское армейское и военно-морское командование приступило к оборудованию специальных кораблей для борьбы с партизанскими действиями на море, а также привлекло для этого некоторую часть патрульных сил флота и авиации.
Общее усиление народно-освободительного движения в Югославии, а особенно вступление в приморские области группировки ударных Пролетарских бригад под руководством Верховного штаба стали катализатором повстанческой активности в Далмации и развертывания интенсивных боевых действий на море.

Успешные действия в водах Макарского приморья и устья реки Неретва, как и народные восстания на островах средней Далмации стали поводом для создания Морского отдела при штабе 4-й партизанской оперативной зоны Хорватии. В условиях развития освободительного движения в Далмации верховный командующий Иосип Броз Тито 18 декабря 1942 г. распорядился создать при штабе 4-й партизанской оперативной зоны Хорватии Отдел Военного флота (Sekcija za Ratnu mornaricu). (...) Она получила задачу мобилизовать морские кадры, в первую очередь - матросов и офицеров бывшего Королевского военного флота Югославии (их на протяжении всей войны выискивали по всем отрядам и бригадам НОАЮ и по возможности направляли во флот - М.К.) и технических специалистов, создать укрепленные морские базы, перебросить необходимые личный состав и материальную часть, наладить снятие морских мин и постановку собственных минных заграждений, организовать нападения на морские коммуникации противника и др.
В селе Подгори у подножия горного массива Биоково был организован ее первый опорный пункт - морская станция (mornaricka stanica).

Силами приморского взвода (primorski vod) и двух наличных моторных баркасов эта станция в дневное время захватила пять больших морских шхун (партизаны применяли старинную тактику корсаров Боки Которской: сближались с атакуемыми судами под видом миролюбивых рыбарей, а потом внезапно забрасывали палубу ручными гранатами, заливали огнем из пулеметов и бросались на абордаж, при чем нередко "под раздачу" попадали гражданские экипажи - увы, так было - М.К.). Все попытки итальянцев воспрепятствовать действиям морской станции остались безуспешными (если не считать того, что итальянская авиация несколько раз разносила в щепки все сооружения партизанской базы, и их приходилось восстанавливать практически "с нуля" - М.К.). Таким образом морские операции НОАЮ переросли размеры отдельных акций. привязанных к определенным участкам побережья и островам.
В свою очередь, расширяя меры по защите судоходства у побережья Макарского приморья, итальянцы были вынуждены усилить контроль во всей акватории северной Далмации и запретить своим судам приставать в берегу в гаванях, где не было итальянских гарнизонов. Из-за размеров партизанских действий на море военно-морское командование Далмации было вынуждено еще 10 апреля 1942 г. издать специальную инструкцию по борьбе с партизанами на море.
Между тем и вопреки этому, военный флот освободительной армии успешно действовал. Особенно укрепилась связь с островами. Было организовано снабжение сражавшихся там партизанских подразделений и регулярные перевозки бойцов и раненых, что имело не только большое военное, но и морально-политическое значение для развития вооруженной борьбы в этой части страны. По итальянским данным, флот НОАЮ ко второй половине 1943 г. совершил нападения на примерно 80 кораблей и других плавсредств, из которых 32 захватил.

В целях дальнейшего развития и укрепления флота 23 января 1943 г. в селе Подгори состоялось официальное формирование 1-го морского отряда (1.mornaricki odred) в составе трех рот (около 150 бойцов) и флотилии (несколько баркасов и моторная шхуна "Партизан"). Роты 1-го морского отряда, развернутые в предгорьях вдоль всего Макарского приморья, защищали первый участок освобожденного побережья протяженностью 50 км. (от Макарске до Граца).

На время капитуляции Италии пришелся новый пик освободительной борьбы на море. Помимо всего прочего, были сформированы три самостоятельных морских командования, которые приступили к вооружению захваченных кораблей, рыбацких судов и лодок. Согласно приказу Верховного штаба, 18 октября сформирован Штаб флота НОАЮ (Stab mornarice NOVJ), который объединил работу морских командований. Побережье от Соче до Бояны было поделено на шесть приморских береговых секторов. В то время, помимо канонерских лодок (naoružani brodovi - NB) и патрульных катеров (рatrolni čamci - PC), флот НОАЮ располагал несколькими береговыми батареями, развернутыми на островах у восточного побережья Адриатики.

Важными задачами Штаба флота НОАЮ были: объединение работы существующих морских командований и координация их действий в составе единого военного флота; организация борьбы против оккупационно-коллаборационистских сил и обороны островов и остальных частей свободного побережья; принятие мер по осуществлению приморских и морских коммуникаций (особенно между с.Подгоре и о.Вис) в оперативных целях НОАЮ, по снабжению освобожденных приморских территорий, по поддержанию связи с базами Союзников в Южной Италии, равно как и по эвакуации раненых с материка на острова, в т.ч. и в Южную Италию.

Реакция немцев на такое развитие флота НОАЮ и его действия после капитуляции Италии была крайне энергичной. В начале свой главный удар они направили в район Сплита, бросив туда свою 7-ю дивизию СС (7-я добровольческая горная дивизия СС "Принц Ойген", одно из наиболее эффективных немецких соединений в Югославии, сформированное в основном из местных германоязычных уроженцев - банатских швабов, а так же "фольксдойчей" Венгрии и Румынии - М.К.) из долины р.Неретва. Под сильным германским натиском главные силы 8-го корпуса НОАЮ были вынуждены отступить от побережья; так что в первой половине октября на побережье, кроме морских подразделений, а также приморских и островных отрядов, осталась только 26-я дивизия НОАЮ. Несмотря на это, флот НОАЮ в конце 1943 г. действовал практически на всем протяжении восточноадриатического побережья и на островах (от о.Крк до южных Далматинских островов). В его составе находилось: четыре приморско-береговых сектора и флотилия канонерских лодок и шесть флотилий патрульных катеров - всего 39 боевых единиц (транспортных судов водоизмещением 30-120 брт, приспособленных для действий на море). Кроме того, в его состав также входили четыре островных партизанских отряда, 10 береговых артиллерийских батарей и транспортный флот из примерно 230 пароходов, шхун и малых рыбацких судов с мотором и без мотора.
В тот период в составе флота было около 5 000 бойцов.

Штаб флота и 4-го приморско-берегового сектора, как и главные силы их подразделений, среди которых и части 26-й дивизии вместе с партизанскими и политическими руководителями Далмации в ночь 28/29 и 30/31 декабря 1943 г. переправились с острова Хвар на остров Вис. В то же время возникла серьезная дилема, оставить ли остров Вис или оборонять его. 20 января 1944 г. верховный командующий (Иосип Броз Тито) принял историческое решение оборонять остров Вис.

С острова Вис было организовано много десантных операций и на соседние острова. Так уже в первой половине 1944 г. части 8-го корпуса и флота НОАЮ приобрели большой опыт в проведении совместных операций. От капитуляции Италии до освобождения Далмации и Черногорского приморья флот НОАЮ вел боевые действия исключительно силами вооруженных рыбачьих кораблей и лодок. Попытки привлечь к освобождению страны и корабли Югославского Королевского флота, которые в 1941 г. сумели уйти из Югославии, не возымели результатов.

Уже в середине сентября 1944 г. подразделения и флот НОАЮ, помимо освобождения далматинских островов, приступили и к высадкам на побережье, чем во многом поспособствовали прибрежных областей Далмации, Боки Которской и Черногорского приморья. В тот период, т.е. в середине сентября 1944 г., флот НОАЮ располагал, помимо 5 000 бойцов, и многочисленными техническими средствами, среди которых пять канонерских лодок, около 40 патрульных катеров, более 200 транспортных и 12 десантных кораблей. Из канонерских лодок чаще всего применялись минно-тральные (minolovci), водоизмещение которых составляло около 80 т. Однако их скорость была мала - не более 8 узлов, а вооружение составляло 3-4 орудия калибром 20-40 мм.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.