"Когда к нему придет покой, и твои стражи рассеются, и твой лаймовый (limehound) пес устанет и падет духом, тогда ты будешь страдать в своем собственном гнезде вместе со своими детенышами и будешь вынужден уступить дорогу тому, от кого ты ожидал, что он уступит дорогу тебе, и тебе придется покинуть свои яйца и гнездо. Так случится с тобой, что ты и твои близкие попадете в сети, которые ты расставил для других, и никогда больше ты не будешь тем, кем был раньше. И дети, которые были твоими, больше не будут твоими. Твое одеяние оденет твоего врага, который будет презирать тебя".

The Twenty-First Figure

'When rest shall come to him, and thy watchers shall be dispersed, and thy limehound shall be wearied and succumb, then shalt thou be afflicted in thine own nest, with thy young, and shalt be forced to give way to him of whom thou hadst supposed that he would give way to thee, and thou shalt have to leave thy eggs and nest. Thus shall happen to thee, that thou and thine shall be ensnared together in the meshes thou has laid for others, and never again shalt thou be what thou wast formerly. And the children that were thine shall no more be thine. Thy robe shall clothe thine enemy, who will despise thee.'

"Хотя ты еще не полностью раскрыл свое сердце, все же нет ничего, что в свое время осталось бы тайной и не было бы открыто. Тогда ты станешь известен тому, кто должен знать тебя. Ибо ты осмелился и хотел бы осмелиться подчинить себе мягких в шелковых одеждах и жестких в железных одеждах, и в своих советах ты думал: "Теперь мы не можем делать то, что хотим, кто те, кто помешает нам?" Нет, правда, сначала это будет мягко, а потом - жестоко, но это будет стоить тебе собственной крови. Если бы ты только думал о смирении, а не о царстве этого мира, как хорошо было бы тебе.'

The Twenty-Second Figure

'Although thou hast not wholly revealed thy heart, yet there is nothing that in its time will remain secret and not be revealed. Then shalt thou become known to him that should know thee. For thou didst and wouldst presume to subjugate the soft in silken and the hard in iron clothing, and wast thinking in thy councils: Now may we not what we would, who are they that shall prevent us? Nay, truly, it will be the soft at first, the iron afterward, but it will cost thine own blood. Didst thou but think of humility, not of the kingdom of this world, how well would it be with thee.'

"Поскольку в Божестве три личности, составляющие одно число, то и люди должны объединяться только в одном числе. Но если этого не произойдет, то сбудется изречение: всякая империя, разделенная сама по себе, должна исчезнуть. Таким образом, ни одна империя не исчезнет, если она не будет разделена сама по себе. Самое мудрое построение дома и конфедерации империи заключается в том, что они ведут себя как единое целое и действуют соответственно, так что число их никогда не может быть разделено. Ибо то, что может быть разделено, непостоянно и тщетно, и одно спорит с другим. Но радуйтесь, ибо вы станете единым целым.'

The Twenty-Third Figure

'As there are three persons in the Godhead, comprising but one number, thus should also men become united only in one number. But, where this does not come to pass then is fulfilled the saying: every empire that is divided in itself must pass away. Thus no empire passeth away unless it be divided against itself. The wisest construction of a house and confederation of an empire is, when they conduct themselves as one and act accordingly, so that the number may never be divided. For what can be divided is unstable and vain, and one disputes with another. But rejoice, for thou shalt become one.'

"Что это такое, или как вам помогает то, что вы объединяетесь и не считаете, что вы противоположны душой и сердцем? Обратите внимание только на то, как внешне вы выделяетесь в своей одежде, но таковы же вы и внутренне. Вы должны быть не как звери, а как люди, но если вы не таковы, то править вами будет тот, кто выше вас, о ком написано: "отдавайте ему то, что принадлежит ему". Ибо ни один звериный разум не вечен, остается только тот разум, который предопределен Богом. Это произойдет в свое время, и ваш совет будет уничтожен.'

The Twenty-Fourth Figure

'What is it, or what does it help you that ye combine together and do not consider that ye are contrary in soul and heart? Behold only how ye are externally marked by your garments, even so are ye also internally. Ye should not be as beasts but as men, but as ye are not so, he will rule you that is above you, of whom stands written: give unto him what to him belongs. For no bestial reason is permanent, only that reason remaineth which is destined and ordained by God. This falleth in due time, thus is your council destroyed.'

"Что-то должно быть понято как определенное и истинное, чтобы быть познанным без каких-либо сомнений. Но по этой причине, что в твоем ограниченном знании были ошибки и изъяны в твоем замысле, поэтому ты был задушен своими собственными сомнениями. Ты полагал, что нет необходимости накладывать истинную печать, и думал, что сам являешься печатью; но в этом ты заблуждался и не был тем, кем себя считал. Это принесет тебе мучительную смерть. Ибо ты все жил и жил в сомнениях, а те, кто был с тобой, строили на песке. Они плакали, и ты будешь плакать еще больше.'

The Twenty-Fifth Figure

'A thing must be understood as certain and true in order to be known without any doubt. But for this reason, that finite knowledge had faults and defects in thy design, therefore has thou been strangled in thine own doubts. Thou hast supposed that there is no need for closing with the true seal, and hast thought to be a seal thyself; but therein thou wast in error and art not what thou hast supposed thyself to be. This will give thee a miserable death. For thou hast lived on and on in doubt, and others with thee have built upon sand. They have wept, and thou shalt weep yet more.'

Сивилла помнила о тебе, когда ставила букву "F", и теперь ты стоишь в самом центре розы, ибо ты созрела, и время привело тебя сюда. То, что Сивилла сказала о тебе, сбудется, и еще больше будет сказано о тебе. Лето, приносящее розы, - это время противоречий, когда все разделяется; это указывает на то, что человек строил на песке. Это должно пройти, и ты высечешь это на камне, который многих поразит. Ибо, когда придет время, вместе с ним придет и то, для чего пришло это время.'

The Twenty-Sixth Figure

'The Sybil hath been mindful of thee when she placed the "F," and right well art thou now standing in the rose; for thou art ripe and time hath brought thee. What the Sybil saith of thee shall be accomplished and even more shall be said of thee. The summer that bringeth roses is that contrary time wherein all things are divided; which is an indication that man was building on sand. This must pass away, and thou shalt set it upon the rock that many will be astounded. For when the time cometh, also therewith cometh that wherefore the time hath come.'

"Было забыто, что многие руководители правят плохо, и что править должен только один, и не больше. Вот причина, по которой они разделились, и каждый ищет свою собственную возможность. Но так как нехорошо искать удобного случая для себя, но каждый должен служить другому и стремиться быть полезным для другого, оставляя свое, что на самом деле случается редко, то по этой причине они будут подавлены; и кому суждено объединиться он будет на первом месте, и под его началом возрадуются те, кто долгое время был в скорби и огорчении.'

The Twenty-Seventh Figure

'It hath been forgotten that many heads rule badly, and that also only one should rule and not more. This is the cause that they have split up and parted, each one seeking his own opportunity. But as it is not right to seek one's own opportunity, but that each should serve the other, and seek to be useful to the other, and leave his own, as doth indeed but seldom happen, for this reason they will be put down; and to whom it is destined to be united, he shall be foremost, and under him shall rejoice those who have been long afflicted and distressed.'

"Общего мнения не будет, поэтому советоваться пятерым вместе будет бесполезно. Заботься о будущем - через сорок два с небольшим года до и после этого он придет и сделает все, что ему заблагорассудится, и согнет тебя, как ветвь, и препояшет тебя мудростью, которая тебе не понравится. Ибо твой совет не от того, кого ты ищешь, и не от того, за кого ты его принимаешь. Если бы вы подумали, что в человеке совсем нет мудрости, когда он сбрасывает бремя он сам воспротивился бы этому и не сбросил бы бремя но подумал бы о тяжкой расплате в день гнева.'

'There will be no common voice, therefore it will be in vain that the five consult together. Have care of the future-forty-two and a little before and after will he come and do as he pleaseth, and bend you like a branch, and gird you in a wise such as will not please you. For thy council is not of him who is sought nor of whom thou deemest it to be. If ye would consider that there is no wisdom at all in man when he throweth off the yoke, he would himself be opposed to it and would not throw off the yoke, but would think of the heavy reckoning in the day of wrath.'

"И будет так, что каждый будет отведен на свое пастбище. Ибо кормление на чужом пастбище приводит к бедствиям, раздорам и нищете в этом мире. Как только каждый придет в свое стойло, наступит единство. Ибо уста становятся развращенными, питаясь по своей похоти, как заблагорассудится челюстям; все, что приходит, уходит на чужие пастбища. Каким благословенным будет час и нищета, которые настанут и отведут каждого на его луг, недалеко от XXXXIII года.'

The Twenty-Ninth Figure

'Thus shall it come to pass that each one will be led into its own pasture. For feeding in strange pasture causeth distress, contention, and misery in this world. As soon as each one cometh into its own stall there shall be unity. For the mouth becometh depraved, feeding according to its lust as it pleaseth the jaws; all that cometh of going into strange pastures. How blessed shall be the hour, and the poverty, that will come and shall ordain each one to its meadow, not far from the year XXXXIII.'

'Ты часто и многолюдно собирался, но врага не было с тобой, поэтому все, что ты решал, было бесполезно и тщетно. Только тогда ты должен отказаться от своих притязаний и задуматься о том, кто ты такой, у кого ты научился, и что бы ты сделал, если бы отвернулся, и признал себя и других; тогда ты прекратишь. Но поскольку ты желаешь быть тем, кем тебе не следует быть, и хочешь воссесть на кафедру святого Петра, тогда как та должна пасть; поэтому ты не можешь продолжать свои козни, ибо тот, кто является твоим господином, отвергнет твой замысел".

The Thirtieth Figure

'Thou hast often assembled, and much congregated, but the enemy was not with thee, therefore all things thou hast resolved were to no purpose and in vain. It must be alone that thou wilt forgo thy claims, and reflect of whom thou art, of whom thou hast learnt, and what thou wouldst do if thou wert to turn aside, and wouldst acknowledge thyself and others; then wouldst thou cease. But as thou desirest to be what thou shouldst not be, and wilt sit upon the chair of Saint Peter, and whereas the same must fall; therefore thou mayest not continue in thy plots, for he shall turn aside thy design who is thy master.'

"Произойдет такое полное обновление и перемена, что они будут подобны детям, которые ничего не знают о коварстве и интригах стариков. Это произойдет, когда они будут считать LX, немного меньше, но не больше. * Поэтому хорошо бы нам помнить, что это время кажется долгим в соответствии с продолжительностью жизни человека, но мы должны наблюдать и обдумывать его как короткий промежуток времени. Ибо заставить так много упасть и быть поверженным таким разъяренным и рычащим львом, который так долго рос, невозможно в одно мгновение. Но как хорошо будет тому, кто будет подобен малому ребенку, ибо человеческое знание приносит только беспокойство и печаль".

The Thirty-First Figure

'There shall be such a total renewal and change that they will be as children that know nothing of the cunning and intrigues of the old. This shall be when they count LX, a little less, but not more. * Therefore it is well that we should remember that the time appeareth to be a long time according to a man's lifetime, but as a short time should we observe and consider it. For to cause so much to fall and to be overthrown, with such a raging and roaring lion that has so long grown, this cannot be done in a moment. But how well shall it be with him that shall be as a little child, for human knowledge causeth but unrest and grief.'

"Ты много потрудился, поэтому будет справедливо, если после дневной работы ты отдохнешь. Благословен тот, кто родился во время сна; он не познает зла. Ибо ты очищался с великим тщанием и многое перенес в свои дни, Тебя никто не победил, и не будет никого, кто снова пробудит тебя, даже до тех пор, пока будет насчитано столько, сколько насчитали твои враги из своего гнезда.'

The Thirty-Second Figure

'Thou hast taken great trouble, therefore it is but just that after thy day's work thou shouldst have rest and repose. Blessed is he that is born during sleep; he shall know no evil. For thou hast purified with great care, and hast endured much in thy days, Thee no one hath overcome, and no one shall there be that will again awaken thee, even as long as there is counted as much as thine enemies have counted from their eyrie.'

И ещё есть близкое понятие из Интуитивное питание как метод лечения расстройств пищевого поведения закона древнего и близкого:

Цитата нерекламная точно вот ещё http://pda.04.rospotrebnadzor.ru/index.php/consumer-informat...

Продал ли он душу дьяволу, прилетел ли с другой планеты, был ли он шарлатаном, или гением, получившим философский камень, а вместе с ним эликсир бессмертия…

Теофраст происходил из именитого, но крайне бедного рода фон Гогенгеймов. Странный мальчик родился в швейцарском городке Айнзидельн, 10 ноября 1493г., в маленьком домике, у «Чертова моста». Увидев сына, мать в ужасе закричала.

Горбун с гигантской головой, и тщедушным тельцем вызвал у обессиленной родами женщины противоестественное отвращение. Отец, зарабатывавший на кусок хлеба врачеванием, назвал сына в честь друга Аристотеля, философа и натуралиста – Теофраста.

Однажды летним днем 1499г. отец услышал во дворе торопливые шаги сына, после нескольких секунд тишины, дверь с заунывным скрипом открылась, в проеме появился Теофраст, по его кривым ножкам текла кровь.

Мальчика кастрировал пьяный дезертир, посчитавший, что от такого «монстра» женщинам в будущем не стоит рожать.

В 10-летнем возрасте умерла мать, и отец через кровь, слезы и зубной скрежет, стал вбивать в сына начатки хирургии, приготовления лекарственных препаратов и алхимии.

Когда Теофрасту исполнилось 16 лет, родитель, понимая, что он передал сыну все свои знания и опыт, отправил юношу на поиски мудрости в только что основанный Базельский университет. Трезво оценивая полученные от учителя знания, Теофраст придумал себе прозвище Парацельс – «Превзошедший Цельса».

Забавно, что Авла Корнелия Цельса, называли Цицероном медицины, а Парацельса потом нарекут - Лютером медицины (Мартин Лютер).

Вот как в своем эссе великого доктора описал швейцарский психиатр Карл Юнг:
Как это нередко бывает, природа плохо вооружила для роли мстителя именно его: ведь вместо героического облика бунтаря она дала ему лишь приблизительно полутораметровый рост, болезненный вид, слишком короткую верхнюю губу, не до конца прикрывающую зубы (признак, нередко встречающийся у нервных людей), и таз, женственность которого показалась поразительной, когда в XIX в. его останки эксгумировали в городе Зальцбурге3. Ходила даже молва, будто он был евнухом, но, по моим представлениям, этому нет убедительных доказательств. Впрочем, любовь, кажется, так никогда и не вплела розы в его земное бытие, а ее пресловутые шипы для него были нечувствительны, так как его характер и без того был колючим.

В то время химию как самостоятельный предмет не преподавали, ее изучали как факультативный курс. Серьезными знатоками в этой области знаний слыли аптекари и алхимики. Ничего удивительного, что после окончания университета Парацельс пошел в ученики к аббату монастыря св. Иакова в Вюрцбурге – Иоганну Тритемию. Мастер учил нового адепта, тайнам алхимии, астрологии и каббалы.

Секреты металлов и минералов Теофраст постигал у Зигмунда Фуггера в тирольской лаборатории серебряных рудников.

В университете Феррары Парацельс получил степень доктора медицины.
В 1517г. он в поисках медицинской мудрости отправился в путешествие, и посетил Францию, Испанию, Англию, Нидерланды. По пути он не брезговал общаться с потаскухами, цыганами, пастухами, цирюльниками, повитухами, палачами, могильщиками и ведьмами.
Доктор с интересом задавал им вопросы о профессии и народной медицине, фиксируя полученные знания в многочисленных записных книжках.

В Латинском квартале Парижа он делал анатомические вскрытия трупов. Препарируя умерших бомжей и бродяг, Парацельс наравне с французскими студентами, рисковал оказаться в застенках инквизиции.

Еженощный мандраж мешал работать и тогда Парацельс, по рекомендации устроился в Лионе в похоронную контору, где получил безграничный доступ к мертвым телам.

Редкий опыт он приобрел став полевым врачом в армии императора Священной Римской империи – Карла V. За то, что Теофраст без страха помогал раненым под неприятельским огнем, солдаты прозвали его «Неустрашимый доктор».

В скором времени он уже лечил ординарца императора, маршала Богемии, министра двора, короля Чехии и Венгрии.

Потом была служба в армии датского короля Кристиана V, с ней Теофраст торжественно вступил в Стокгольм, а уже оттуда отправился в Литву, Польшу, Валахию, Далмацию и Италию.

Предполагают, что в правление Василия III, Парацельс посещал Москву, а на обратном пути попал в «татарский полон».

Вылечив крымского хана Менгли Герея, доктор сопровождал наследника крымского престола в Стамбул.

В столице Османской империи, доктор стал учеником загадочного алхимика Соломона Трисмозина. Говорили, что в ходе многочисленных опытов он получил вместе с учителем Философский камень. Теофраст использовал «магистерий» не для деланья золота, а для изготовления эликсиров и лекарств.

Парацельс впервые разработал дозировку лекарственных препаратов, он говорил: «Все есть яд, и ничто не лишает ядовитости. Одна только доза делает яд незаметным».

Парацельс стал первым врачом использовавшим синтез химических препаратов и растительных снадобий, в виде экстрактов, микстур, настоек, порошков и эликсиров. Он разработал действенный, обезболивающий опийный бальзам, на протяжении нескольких веков применявшийся европейскими лекарями.

Теофраст расценивал звезды, растений, людей и минералы как разбросанные в мире буквы, из которых доктору предстоит сложить слова исцеляющие людские болезни. Он считал природу, единственным, вселенским медицинским справочником, указывающим умному лекарю как применять ее дары.

За годы скитаний Парацельс сделал фундаментальное открытие, лекаря формируют не научные книги и заумные профессора, а только многогранная ежедневная практика.

Он приходил в бешенство, когда видел, как «дорогостоящие врачи» лечили больных «отворением крови» и постановкой клизм. При этом свои нехитрые манипуляции дипломированные шарлатаны обрамляли мудреными ничего не значащими латинскими терминами. Парацельс не сомневался, что эти доктора-невежи, посланы в мир Вельзевулом, с одной целью – мучить тела страждущих.

«Лупоглазые бараны», «Ослы», «Тупые как пробка» (так доктор называл коллег), гнали Парацельса из Литвы, Пруссии, Польши, Нидерландов. Он не нравился никому, кроме своих пациентов.

За годы странствий он осознал, что здоровье пациента напрямую связано с химическими процессами, протекающими в организме. Пока элементы преобладают в равновесии, человек здоров, в случае диспропорции болен.
Теофраст разработал собственные группы происхождения болезней вызванных:
- воздействием космоса и климата;
- ядовитыми веществами и наследственными патологиями;
- психическим влиянием;
- Божьим попущением.

В 1524 году Парацельс вернулся в Священную Римскую империю, в латаном-перелатаном костюме, и с бесценными знаниями в голове и дорожных тетрадях.

Поссорившись в Зальцбурге с фанатичным проповедником, Теофраст бежал из города, и, преодолев 400 километров, приехал в Баден-Баден. Доктора заинтересовали существовавшие еще со времен Древнего Рима местные целебные горячие источники, позже он опишет их лечебные свойства в трактате.

Без отрыва от научной работы он поставил на ноги баденского маркграфа Филиппа I.

Господин маркграф, наделенный феноменальной жадностью, не заплатил ему ни одного золотого. В гневе Парацельс поклялся никогда не «лечить в кредит» ни одного высокородного дворянина, или проповедника.

Весть о чудесном исцелении Филиппа I побежала впереди Парацельса, рассказывали, что он с легкостью избавляет больных от сифилиса, чумы, проказы, холеры и рака. Европейцы не сомневались, что при помощи философского камня ему удалось создать «золотой напиток», способный изгонять из организма самые сложные болезни и даже дарить бессмертие.

Однажды посыльный передал доктору письмо базельского книготорговца Фробена. Богач писал, что местные «эскулапы» готовят его к ампутации больной ноги, он попросил доктора быстрее приехать в Базель, и спасти его «бедную ножку».

Прибыв в дом торговца, Теофраст силой вытолкнул из спальни больного, «лупоглазых баранов» с остервенением сжимавших в тонких пальцах остро заточенные скальпели. Через три недели лечения, боль покинула пациента, и Фробен встал на ноги.

Он щедро оплатил труд избавителя, помимо денег, купец «выбил» для Парацельса должность городского врача и профессорскую должность в Базельском университете.

После столь «чудесного исцеления» город наполнился слухами, что у чужедальнего доктора в сумках сокрыты дьявольские кругляши, исцеляющее от всех недугов. На одной стороне белого «колесика» отпечатана змеиная голова, а на другой скорпиус (скорпион).

Некоторые горожане с выпученными глазами клялись, что они лично видели, как доктор доставал магическое снадобье из рукояти фамильного меча.

Парацельс играючи сдал аттестационные экзамены в университете и получил патент на медицинскую и преподавательскую практику.

В Базеле Теофраст встретился с Эразмом Роттердамским и составил для «князя гуманистов» план лечения больной печени. В разговоре с философом доктор заявил, что он уверен в том, что Господь дал человеку право познавать Божественную сущность, вселенную, подлунный мир и самого человека. Несколько волнуясь, он сказал Эразму, что знает, как искусственным путем создать существо подобное человеку, если опыт увенчается успехом, он назовет плод своих научных трудов, Гомункулус (человечек).

Городские врачи и профессура как могли, мешали его врачебной практике и не допускали к чтению лекций. Только в июне 1527г. Теофраст впервые бодрым шагом поднялся на лекторскую кафедру. Он не успел договорить предложение, а над залом, словно цунами, пронесся восторженно-удивленный гул, доктор читал лекцию не на громоздкой латыни, а на многовариантном немецком языке.

Захлебываясь желчью, профессура обвинила Парацельса в том, что он не знает латынь. На следующей лекции он добил «тупых как пробка» коллег сославшись на опыт знакомой повитухи-пупорезки.

Лектор внушал студентам, смотрящим на него сияющими глазами, чтобы они не становились безмозглыми рабами трудов Гиппократа, Авиценны и Галена. Медицина это искусство, врач–творец, который только ежедневной практикой в состоянии развить данный ему Богом талант.

Как правитель не станет великим полководцем, прочитав «Историю основания города», Тита Ливия, так и врач не превратится в светило, если его книжные знания превзойдут врачебную практику.

Дальше-больше, он стал водить студентов в больницы, где на практике показывал им и объяснял лечебные процессы. За городскими стенами в полях, он знакомил учеников с лекарственными растениями и лечебными минералами.

Студенты валили на лекции Парацельса толпами, дело дошло до того, что в Базель приезжали учащиеся из других немецких университетов.

В праздничную ночь Миттсоммерфест (ночь Ивана Купала, праздник летнего солнцестояния) когда повсюду жгли костры, Парацельс развел в университетском дворе очищающий костер и сжег в его огне труды Гиппократа, Авиценны и Галена. Это стало дерзким вызовом профессорскому сообществу.

Главврач Базеля - Парацельс, продвигал реформу местной аптечной сети, он хотел чтобы: «ни один аптекарь с докторами общения не имел, даров от них не получал и в дележ с ними не вступал» (минуло практически 500 лет, а в этом мире ничего не изменилось).

Вскоре умер (не исключено отравление) благодетель доктора, книготорговец Фробен, а затем Теофраста предал его любимый ученик Иоганн Опоринус.

Вот как это было.
Однажды заболел местный священник Корнелиус фон Лихтенфельс, он попросил слуг пригласить к его одру, ненавидимого им Парацельса. Теофраст победил болезнь и получил за труды жалкие 6 гульденов. В гневе доктор написал хамское письмо в городской совет, но вовремя одумался, взял себя в руки, переписал послание, и отправил его с посыльным в Ратушу.

Иоганн Опоринус выкрал первое «письмо гнева» и передал бумагу членам городского совета. Сообщение разворошило пчелиный улей. О возможном аресте Теофраста предупредил вылеченный им больной, доктор вовремя успел покинуть город.

По пыльным дорогам за Парацельсом шествовала разноперая толпа учеников, 90% были отъявленными шарлатанами, мечтающими получить секрет изготовления философского камня. Не добыв вожделенной мифической субстанции, они исчезали в дорожной пыли, и зарабатывали обманом больных, выдавая себя за «лучших учеников» гения медицины.

В 1528 году доктор осел у родственников в вольном имперском городе Эслинген, здесь он открыл маленькую лабораторию, в которой днями и ночами делал алхимические опыты. Жадные до денег бюргеры, шушукались в пивных, что странный доктор получает в лаборатории чистое золото, желтого цвета с красноватым отливом. Как только родственники поняли, что Теофраст ставит в лаборатории непонятные научные эксперименты, его попросили найти себе другое жилище. Вновь людская жадность погнала Парацельса по тернистой дороге судьбы.

Словно предчувствуя (или твердо зная), сколь малый срок отпущен ему Господом, он решил оставить человечеству свои знания в виде опубликованных трудов.

Теофраст стал неистово писать, он спал по 3-4 часа в день и снова макал перо в чернильницу. В Нюрнберге цензорный совет разрешил ему издание двух томов, составленных из материалов по методике лечения сифилиса.
Как тогда было принято, автор не обвинял больных в блуде, поскольку верил, что с плотским грехом на том свете разберется Господь, а с болезнью на этом свете, доктор.

В первых двух книгах все было хорошо, но в конце он посоветовал врачам, рекомендующим больным прикладывать к шанкрам «шайбы» из гаякового дерва, заменить древесину на любимые немцами «Нюрнбергские пряники».

После того как местные врачи забросали магистрат требованиями о запрете дальнейшей печати книг Парацельса, цензорный совет наложил вето на издание трактата.

Нюрнберг пришлось покинуть, Рождество 1531 года, застало Теофраста в швейцарском высокогорном городке Санкт-Галлен. Местный бургомистр годы страдавший тяжелым недугом, узнав, что к ним приехал врач с «европейским именем» предложил Парацельсу должность домашнего доктора.

Не прошло и нескольких недель, как больной пошел на поправку.
Пять месяцев он жил в доме «начальника города» и написал тут трактат «Opus Paramirum», освещающий камнеобразование и невидимые болезни (психические заболевания). Парацельс первый из врачей заявил, что безумие – медицинское заболевание, а не одержимость дьяволом.
Он приятельствовал с зятем бургомистра.

Когда доктор уехал из города, тот стал делать дорогие покупки, расплачиваясь тяжеловесными золотыми монетами. Горожане были уверены, что в благодарность за гостеприимство Теофраст оставил товарищу, технологию приготовления золота посредством философского камня.

Два года Теофраст лечил жителей городка Аппенцеле, а в 1534 году прибыл в столицу Тирольского графства, город Инсбрук. Тут он попытался найти работу, но доктор «бомжеватого вида» не внушал доверия горожанам. На площади у городской башни Парацельс узнал, что недалеко в 50 километрах, в окрестностях итальянского городка Штерцинг-Випетено свирепствует чума, не раздумывая, он, направился туда, откуда все бежали.

В «чумном царстве» люди радовались доктору в любой одежде, только бы он осмелился бросить вызов «Черной смерти». Легенда гласит, что Теофраст победил поветрие при помощи вакцинации больных. В это время Парацельс разработал оригинальную технологию искусственного дыхания, применив для этого доработанные каминные меха.

В 1536 году, удача опять улыбнулась Теофрасту, в Нюрнберге вновь разрешили печатать его книги, а в Аугсбурге в свет вышел труд доктора «Большая хирургия».

В скором времени его пригласили в богемский замок к тяжелобольному маршалу фон Лайпнику. После ускоренного курса терапии, на удивление родных и слуг, парализованный больной встал на ноги. Маршал устроил для Парацельса торжественный прием в Прессбурге (Братислава) и аудиенцию у австрийского короля Фердинанда.

Жизнь определенно налаживалась, но Парацельс устал бороться с несметными болезнями, людской завистью, злобой и скудоумием.
Осенью 1541г. его позвали для лечения состоятельного пациента в Зальцбург.

24 сентября 1541г. бездыханное тело гения нашли на постоялом дворе «Белая лошадь». Одни исследователи не сомневаются в естественной смерти доктора, из-за переутомления сил, другие считают его палачом ядовитые пары ртути, третьи уверены в том, что киллера к Парацельсу подослали «убийцы в белых халатах».

Согласно завещанию усопшего его имущество и деньги раздали беднякам, однако куда делись черновики и инструкции по приготовлению лекарственных препаратов никто не знает.

Некоторые историки склонны обвинять в смерти Парацельса, главного врача Зальцбурга, некоего Себастьяна Теуса. Первый медик обратился к доктору с просьбой вылечить герцога Баварского сломавшего на охоте ногу в нескольких местах. Теофраст оказал больному необходимую помощь, после чего попросил начальника охраны сопроводить его в «Белую лошадь», но тут кто-то из свитских приказал ему составить гороскоп герцога.

Внезапно Теус понял, что грамотная медицинская помощь и гороскоп пророчащий удачу и длинную жизнь герцогу, наверняка лишат его теплого местечка. Решение пришло внезапно…

Когда Парацельс возвращался в гостиницу, его окликнула нищая бродяжка, доктор нагнулся, чтобы кинуть ей россыпь монет и упал на грязную мостовую, получив удар дубинкой по голове.

Теофраст очнулся в незнакомом подвале, напротив него на дубовой скамье сидели трое молодчиков в масках. Они на пальцах объяснили пленнику, что до восхода солнца от него ждут пошаговый план лечения герцога и его гороскоп.

Рано утром в двери лязгнул ключ, и в подземелье появились похитители, когда главарь приказал отдать им подготовленные ночью доктором бумаги, Парацельс с улыбкой ответил, что он ничего не писал, звезды предсказали ему скорую смерть герцога.

Бандиты не успели пронзить тело узника кинжалами, Великий лекарь волевым усилием остановил биение собственного сердца.

Тело Парацельса захоронил в Зальцбурге на кладбище Святого Себастьяна.

Памятник доктору украшают три эпитафии:

Верхняя надпись:
«Филиппу Теофрасту Парацельсу, который стяжал столь великую славу мира за создание химического золота».

Средняя надпись:
«По причине ремонта церкви в год 1772 из могильного тления из-за эпидемии были выкопаны и здесь помещены» кости Парацельса».

Основание памятника:
«Здесь лежит Филипп Теофраст звания Доктор Медицины, что те многие язву, проказу, подагру, водянку и некоторые неизлечимые заразные болезни тела чудесным искусством излечил и распределением и отдачей своего имущества бедных почтил. В год 1541, в 24-й день сентября, сменил жизнь на смерть».

Уроженцы Зальцбурга до сих пор рассказывают, что когда в 1830г. к городу подошла чума, тысячи людей потянулись к могиле Парацельса, они молили доктора защитить город от черного мора. Великий врач услышал людской призыв, пройдясь окрест, чума не вошла в город.

Помимо того, что Парацельс являлся великим врачом, он еще прославился и как астролог. Особо выделяется его прорицание о Гиперборее (Московии).

Он предсказал страшный развал Московии, но предупредил, чтобы другие европейские страны не зарились на якобы легкую добычу. Московитам суждено три раза рухнуть (1612, 1917, 1991гг.) и три раза взвиться в неземную высь.

Однажды над громадной Московией человечеству просияет нерукотворный золотой крест, который разольет над миром свет истинной Православной веры.  Парацельс написал, что это случится через 500 лет после его смерти, в 2041г.

Парацельс – Цитаты:

Вера обладает огромной силой, во много раз большей, чем сила физического тела.

Все элементы Вселенной имеют взаимосвязи, все существа в этом мире связаны между собой.

Сила воображения может вызвать у человека болезнь и может излечить его.

Только тот, кто обладает силой духа, способной исцелять болезни, может быть назван настоящим врачом. Все остальные – какие бы медицинские трактаты они ни читали, какие бы снадобья ни готовили по чужим рецептам – есть лгуны, шарлатаны и обманщики.

Человек может усилить свою волю и сделать свою душу неуязвимой, а тело – недоступным болезням.

Все болезни, за исключением механических повреждений, происходят от упадка духа.

То, что в одном веке считают мистикой, в другом становится научным знанием.

Человек есть реализованная мысль. Человек есть то, что он думает.

Проклятия и благословения оказывают на человека реальное воздействие.

Сила воли – самое главное в медицине.

Медицина в большей мере искусство, а не наука.

Врач без интуиции не добьётся успеха.

Врач должен понять внутренний мир больного, который обычно проявляется в его характере и внешности, и даже в голосе и походке.

Врач должен полагаться на интуицию и мудрость, а не на мнения других людей. Он может использовать мнения, но не слепо доверять им.

Веселье, вера, благодушие лечат многие болезни.

Наличие хорошего врача в городе – благодеяние Господне. Если же врач невежда - это всеобщее бедствие.

Болезни не подстраиваются к теориям врачей. Врач должен понять причину болезни и приспособиться к ней, то есть найти способ лечения.

Шесть душевных состояний - страх, ужас, страсть, желание, радость и зависть - руководят нашим воображением.