Баня всегда была неотъемлемой частью крестьянского двора и в народной культуре считалась и считается средством от множества болезней: «Баня парит, баня правит».
Одновременно баня была нечистым, «поганым» местом, как, впрочем, и вода в ней. Поэтому и полагалось обмыться после бани чистой водой.
Мотивацией «поганости» места были: отсутствие икон и окон, удаленность от жилья, но одновременно встречается и обратная связь - в бане не вешают икон, потому что место не богоугодное. Если случался пожар и баня сгорала, то на этом месте никогда не ставили избы: либо одолеют в новом жилище клопы, либо заведутся мыши.
Поскольку место было «поганое», то ходили в него с определенными ритуалами и по «правилам», а в Святки гадали.
Существовал даже специальный способ гадания у бани. Отворив немного дверь бани или овина, девушки обнажали «филейные» части тела, подходили к двери поочередно и говорили под прикрытием сумрака ночи довольно несвойственную для девушек, и тем более девственниц, фразу с предложением баннику или овиннику прикоснуться рукой к обнаженной части тела. Если девушка чувствовала руку мохнатую - то предполагался богатый жених в этом году, холодную руку - бедный, шершавую - характерный.
Только часто такие развлечения оканчивались печально для гадающих. Вот что рассказывали об этом сами крестьяне:
«Охотники большие овинные вышучивать девок. Иной раз и предсказывают им будущую судьбу. На Святках бегают в овины «завораживаться» Соберутся где на задах у поленниц или где на улице в потаенном местечке ночью, чтобы ничей глаз их не увидел. Перед тем как идти завораживаться, они от места дорожку к овину протопчут. Вот когда на селенье все затихнет, они и примутся за свою ворожбу.
Сперва одна пойдет в овин, сведает про свою судьбу и воротится к подругам, потом другая, за нею третья и так все перебывают. Подойдет гадальщица к овину, крест с себя снимет, юркнет под навес, повернется спиной к прорубленному окошку, в которое подают снопы сушить, заворотит сарафан или платье и сядет, посвесится в овин-то и говорит: «Хани меня, мани меня по голому гузницу, мохнатой ручищей» туг девка уж и чувствуй, какой рукой он погладит: ежели мохнатой, - за богатого выйдет замуж, голой - за бедного, колючею, словно елкой, - за пьяницу. Такая уж судьба и выйдет девке, какую ей в овине покажет овинный.
Самые смелые над подлазом завораживаются: свесятся и тоже заклятье скажут. Не всегда, однако, благополучно обходится: ладно еще, если овинный облапит только девку, поиграть с нею захочет, а то лопатой может треснуть. Мало того что перепугает неразумну, да еще проболит то место, по которому он хватит, долго, так невозможно девке понять, какую это он судьбу ей предсказывает: счастье или несчастье.
Пытают по овинам судьбу и молодые бабы, у коих мужья в солдатах или где на стороне живут. Одна такая баба в Угорах живет Кологривского уезда, Матреной ее зовут, с большого разума удумала в овине заворожиться, увязалась с девками, покатила и над самым подлазом, то есть ямой-то, села. Так ее из ямы-то как чем-то тяжелым двинет, так она уж и не помнит, какой силой ее вышибло из овина и опять к девкам принесло. Долго не в своем разуме солдатка находилась. Должно быть, замужней женщине не подобает судьбу пытать».
По традиции все желающие помыться делились на три «очереди» - группы, так как париться в бане можно было только до третьего пара и не позже семи вечера. Иначе мог разозлиться банный дух - банник: разломать каменку и вылить всю воду, а иногда и придушить ослушника. Четвертая «очередь» мыться считалась в народе принадлежащей баннику. Чтобы не сердить духа, старались в бане громко не разговаривать, шайками не стучать, а при входе и выходе из бани непременно поздороваться и попрощаться с банником.
Нарушающего этот порядок человека «хозяин бани» мог испугать, бросая камни с печи, и даже содрать с него живьем кожу.
Если банник начинал сердиться, то выходить из бани следовало задом наперед. Уходя из бани, непременно оставляли духу кусок мыла и воду в лохани, чтобы он мог помыться.
«В баню-то ходить надо вовремя, - читаем в одной быличке, - а ежели безо время-то, так с опасочкой и благословясь. В особенности страшно ходить после третьего пара. Неподалеку от нас в деревне Степановке одна старушка пошла после всех ночью в баню одна, как там случилось, неизвестно, только ее нашли утром в бане мертвой - видно, ее банный задавил. После приезжал становой - дал похоронную «запарилась, должно быть, бабка», а не от пару эдак садится, а от нечистого духа, который живет в бане за каменкой».
А вот как крестьянин, побывавший в руках у банного, рассказывал о его «объятиях»:
«Приехал я раз вечером с путины выпивши. В баню пришлось идти после всех ночью одному. Пришел в баню, разделся и только начал мыться, вдруг кто-то меня сзади облапил и говорит: «Теперь ты наш». Я оробел и едва проговорил: «Нет, еще не ваш», - взялся рукой за шейный крест и пролепетал: «Да воскреснет Бог», - как державшие меня ослабили хватку, я вырвался и опрометью бросился вон из бани. Так голый и прибежал домой; сердце у меня зашлось, и я не один час лежал без языка; сроду такой страсти не видал».
Банник представлялся русскому народу в облике черного, мохнатого, злого мужика, часто старика или маленького голого человека. Представляли его и в виде кота со сверкающими глазами, собаки или лягушки. Когда впервые топили баню, бросали на каменку соль в виде жертвоприношений ее «хозяину».
Однако в бане обитал не только злой дух, но и добрая банная бабушка, или банная матушка - мифическая дряхлая старушка, которая лечила от всех болезней и приглядывала за роженицей и новорожденным ребенком. Она всегда была добра к слабым и больным.
Несмотря на все «ужасы», русский народ баню любил, смывал в ней с себя все напасти и болезни, порчу и наваждение вредоносных сил.
Топили баню обычно с утра, затем давали ей один - два часа «выстояться», а потом уже только мылись и лечились до наступления темноты.
Так, против порчи хорошим профилактическим средством считалась вода, если ее трижды «перенять» с каменки в бане. Для этой цели взятая в ковш вода выливалась на каменку и снизу снова подхватывалась в ковш. Этой водой окачивались и пили ее. При этом говорили: «Как на каменке, на матушке, подсыхает и подгорает, так на рабе Божьем (таком-то) подсыхай и подгорай».
Баня испокон веков считалась хорошим средством и до настоящего времени применяется во многих областях России в начальном периоде очень многих заболеваний.
Пожарче натопить баню, взобраться на полок, попариться и хорошенько «пропреть» - прием настолько установившийся, что он иногда предпочитался всяким другим лекарствам, а при болезнях детей нередко считался единственным.
Если больной был не в состоянии добраться до бани сам, его тащили знахарь и домашние, держали на полке до часа и более и, дожидаясь во всех случаях благодетельной испарины, парили, особенно горячечных больных, часто до потери сознания. Иногда даже случалось, что в бане запаривали больных до смерти.
В большинстве же случаев баня применялась при легких заболеваниях. Обычно к «услугам» бани прибегали при простуде, застое крови, горячке, ломоте, чесотке и даже при ушибах и запойном пьянстве.
В бедных домах и селениях баня заменялась русской печью.[36] К вечеру, когда печь горяча настолько, что в ней можно высидеть без вреда для здоровья, настилали в печи солому, залезали туда и, закрывшись заслонкой и согнувшись в три погибели, старательно «прели».
Парение в печи применялось и к детям, причем с ребенком залезал в печь кто-либо из взрослых.
Лежание на теплой или горячей печи, под шубами и полушубками, считается очень полезным, даже для больного горячкой. Особенное значение такое лежание приобретало при болях живота: тогда на голой печи лежали продолжительное время животом вниз - «жарили живот».
Чтобы заставить больного пропотеть, его натирали тертой редькой, с солью или водкой, тертым хреном, керосином, скипидаром, перцовкой, маслом и иногда горчицей.
Для этой же цели, особенно при ломоте, нередко употреблялась молодая крапива, которой, обварив ее кипятком, иногда и хлестались в бане вместо веника.
Для растирания же служили настой крапивы, смесь ее с редечным соком, иногда же сухая крапива, истертая в порошок Реже пользовались медом с солью.
Керосин же смешивали с водкой и скипидаром, добавляли соль, свиное сало, деревянное масло и редечный сок.
Очень часто использовали для растираний настойки, муравьиный или мухоморный спирт.
Для приготовления муравьиного спирта в мае знахари набирали муравьев, наполняли ими бутылку, вливали туда водку и, плотно закрыв тряпкой и замазав края тестом, ставили в теплое место. Настаивали от нескольких дней до нескольких недель. Подобным же образом из измельченных мухоморов получали мухоморный спирт.
Иногда, вместо водочного, употреблялся водный настой, для чего мухоморы или муравьи с муравьиными яйцами заваривали кипятком, иногда же «спирты» эти готовили несколько иначе.
В муравейник ставилась до уровня отверстия пустая бутылка, края которой были смазаны маслом. Когда она наполнялась муравьями, ее закупоривали и «парили» в печи или, как говорили, «топили» муравьев. Получившуюся массу толкли и процеживали через тряпицу или сито.
Для получения по этому последнему способу мухо-морного спирта зрелые экземпляры гриба разламывали на кусочки, иногда пересыпали солью, наполняли ими бутылку, закупоривали и ставили на несколько дней в теплое место, а бывало, зарывали в землю или навоз.
Иногда брали только шляпки мухоморов, которые в плотно закрытом горшке парили с водой и солью. В результате на поверхности образовывалась маслянистая жидкость, которую называли мухоморным маслом.
Такое же «масло» получали, распаривая мухоморы в печке с коровьим маслом.
Довольно часто растирали в бане медом - как, впрочем, делают многие люди в деревнях и в наши дни.
А против следующего знахарского рецепта начала XIX века и сегодня нечего возразить представителям традиционной медицины:
«От ломоты с большой пользой можно употреблять парные русские бани, и натирать в бане те места, где чувствуешь лом, тертым хреном, редькой, также медом с поваренной солью.
Мед приготовляется таким образом: возьми две столовые ложки меда, одну ложку мелко истолченной поваренной соли, смешай хорошенько вместе с медом, дай постоять часа два в теплом месте.
Когда придешь в баню, должно голову намочить водой, потом натереться медом, посидеть в легком жару с полчаса и наконец вымыться; если время года холодное или сырое, хорошо одеться, чтоб, вышедши из бани, не простудиться.
Редькой и хреном тереться таким же образом, как и медом. Придя в баню вымыться, натереть те места, где чувствуешь боль, хреном или редькой и побыть в бане еще с полчаса, чтоб прошиб пот, потом вымыться. В губернских и уездных городах почти при каждом доме есть своя баня, а потому употребление вышеприведенных средств гораздо удобнее в домашних банях, нежели в торговых.
Вышедши из бани, не мешает выпить чашки две липового цвета или малины, можно также напиться чая; в таком случае гораздо лучше пить зеленый чай. После бани и теплого питья должно беречься простуды.
Также полезно от ревматизма и ломоты делать ванны из муравейника, наблюдая, однако, чтобы они были не слишком горячи, и сидеть в них должно недолго, особливо сначала».
Для растираний в бане употреблялись свиное сало и деревянное (богово), земляное (Phallus impudicus Z,), «глистяное» и «костяное» масла.
Для приготовления «глистяного» масла знахари собирали дождевых червей, клали их в бутылку и, плотно закупорив, ставили в горячую печь, после того как вынут хлебы, а образовавшуюся жидкость процеживали сквозь редкую тряпочку.
Доя получения «костяного» масла кости животных, остающиеся после варки пищи, дробили на мелкие кусочки, клали их в горшок, закрывали крышкой и обмазывали глиной, просверлив на дне маленькое отверстие и вставив его в другой горшок, большей величины. Этот последний подвешивали над огнем костра и «парили» его так целый день. В конце перегонки получали некоторое количество масла, которое особенно считалось полезным для растирания при ломоте в костях.
Довольно редко, но все-таки делали в бане своего рода «грязевую ванну». Топили баню и на полок накладывали конский навоз. После растирания мазью из скипидара с деревянным маслом больного клали на полок и обмазывали его всего целиком, кроме головы, теплым навозом. Больной должен лежать таким образом в бане до тех пор, пока в ней держится жар. Такая навозная ванна проделывалась знахарем до трех раз.
Парились не только в бане, но и в кадке, в которую клали раскаленные кирпичи. Это называлось «сесть на пары».
Делали и сенные, труховые и соломенные ванны.
Для сенной ванны брали свежескошенное сено, а для соломенной - яровую солому, иногда предпочитали овсяную или гречневую. Употребляли для приготовления такой ванны и сенную труху, разные целебные травы, калину и дубовую кору.
При ревматизме делали ванны из молодых березовых листьев, при рахите у детей - ванны с отваром «мажеток» (Alchemiьa vulgaris L), при золотухе - ванны с листьями ясеня (Fraxinus Ornus L), а при «младенческом» - ванны с «собачками» (череда, Bidens tripartitus L) и васильками.
При простуде, больном горле, насморке и кашле вдыхали горячий пар. При этом больной садился на кадку или возле кадки с горячей водой и погруженными в нее накаленными кирпичами и старался как можно глубже вдохнуть в себя пар. Иногда в воду опускали целебные травы.
Ни одна русская баня не обходилась без мяты. Издавна этой травой устилали полки в бане да поддавали с ней пару. Делали так потому, что мята обладает антисептическим эффектом. Баню с мятой и березовым веником любил Петр Великий.
Во все времена не только на Руси, но и практически во всех странах, где растет мята, очень высоко ценили ее целительный эффект: она успокаивает человека, снимает спазмы сосудов и гладких мышц внутренних органов. Во многих деревнях на Руси мяту считали спутницей хорошего сна и вешали ее пучки в горницах да добавляли в сено, которым набивали подушки.
«Повседневная жизнь колдунов и знахарей в России XVIII-XIX веков», Наталия Валентиновна Будур, 2008г.
