Суеверия

Русалки встречаются в мифологии разных стран. Русалки отечественные, в отличие от привычных нам иностранок, не имеют рыбьего хвоста. Если западная русалка – чаще морская обитательница туманного происхождения, жертвой которой становятся обычно моряки, то русалка русская может жить в речке или озере и иногда может выходить на берег. Согласно народным поверьям, ряды водной нечисти пополнялись утопленниками и младенцами, умершими до своего крещения. Вера в их существования была достаточно сильна.

Исследователь фольклора и публицист М. Н. Макаров (1785 – 1847) описывал русалок так: «В Переславле-Залесском, в Пронске, в Рязани, в Туле, и почти во всех местах великороссийских, с самою большою подробностью рассказывают о русалках. В Вожской засеке близ Рязани, в борах Муромских, в лесах Переславль-Залесских, в засеках около Тулы, вы встретите многих простолюдинов, которые расскажут вам, как и когда они видели русалок.

В Чёрном и Туровских лесах (около Сапожка и Ряжска) они водились целыми гнёздами. Иной видел их на уединённом берегу реки, тот возле озера, другой, когда они вечером качались на гибких древесных ветвях. В Чёрном лесу они имели у себя в услугах чертей, в Туровском они скакали на турах, и никакой князь не смел прикоснуться к тем турам. Всё это говорят очевидцы: по их словам, русалки все красавицы. Они дополнят вам, как русалки любят расчёсывать свои длинные русые волосы самым белым, самым чистым гребнем из рыбьей кости, или как они, в иную пору, закатывают их назад и распускают по спине и плечам.

Нравственность русалок пользуется добрым мнением в нашем народе. Беда тому, кто, с нескромным любопытством, вздумал бы взглянуть на стыдливую красоту их: русалки непременно защекочут до смерти и утащат с собою в омут дерзкого несчастливца. Он вечно будет осуждён караулить их кристальные чертоги». По словам публициста, русские русалки – блондинки. Гребни из рыбьей кости упоминают и другие авторы, например, А. Н. Афанасьев.

Из книги А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу»: «Поселянам случалось видеть, как русалки, сидя у колодца, на уединенном берегу реки, озера или на мельничном колесе, расчесывали гребнем, сделанным из рыбьей кости, свои русые или зеленые косы, с которых целым потоком струилась неиссякаемая вода. В Новгород-Северском уезде есть две криницы Заручейская и Сухомлинская, пользующиеся в народе особенным уважением. На срубах этих колодцев каждый год на Зеленой неделе, при утреннем рассвете, сидят прекрасные девы, с распущенными русыми косами, и расчесывают их гребнем. Девы эти называются криницами и русалками…

По рассказам поселян, реки (Днепр, Десна, Сейм, Сула и др.), криницы, озера и моря населены русалками. Древность этого верования засвидетельствована Прокопием, который в своей хронике замечает о славянах, что они обожали речных нимф. Смотря по тому, где живут водяные жены и девы, их называют водянами (водявами, воденицами) и морянами (у словаков: vodene и morske panny); первые обитают в реках, озерах и колодцах, а последние в море. Они любят селиться обществами и по преимуществу в пустынных местах – в омутах, котловинах и под речными порогами, устраивая там гнезда из соломы и перьев, собираемых по деревням во время Зеленой недели. По другим поверьям, у них есть подводные хрустальные чертоги, блестящие внутри (подобно волшебным дворцам драконов) серебром, золотом, алмазами, яхонтами, жемчугом, разноцветными раковинами и кораллами; дневное солнце сияет, и светлые волны с шумом катятся через прозрачные кровли и стены этих роскошных чертогов. У чехов vodna panna, высокая, красивая, но бледнолицая, имеет жилище под водою, сделанное из чистого серебра и золота и украшенное розами и перлами. Такой же богатый дворец, по литовскому преданию, был у царицы Балтийского моря Юраты. Выходя на поверхность вод, русалки плавают, плещутся, играют с бегучими волнами или садятся на мельничное колесо (= громовый жернов), вертятся вместе с ним, любуясь брызгами, а потом бросаются вглубь и с возгласом “Куку!” ныряют под мельницей. Эти черты принадлежат русалкам наравне с водяным дедом, под властию которого они и состоят, по народному убеждению. Как водяной, так и русалки известны своими проказами; сидя в омутах, они путают у рыбаков сети, цепляют их за речную траву, ломают плотины и мосты и заливают окрестные поля, перенимают заночевавшее на воде стадо гусей и завертывают им крылья одно за другое, так что птица не в силах их расправить; о морских русалках в Астраханской губ. рассказывают, что, появляясь из вод, они воздымают бурю и качают корабли. Что колодцы, реки и моря, населенные русалками, составляют не более как смутное воспоминание о небесных дождевых источниках, это подтверждается и тем, что наряду с водами фантазия населяет ими горы и леса (старинные метафоры туч) и таким образом роднит их не только с водяными, но и с горными и лесными, т. е. грозовыми духами. Предание о горах как обиталищах русалок почти позабыто на широких равнинах Руси, потому что отсутствие горных возвышений лишило это древнемифическое представление необходимой для него обстановки и не позволило ему развиться в целый ряд поэтических сказаний, какие встречаем у других славян. Тем не менее в “Абевеге русских суеверий” записано, что русалки живут не только в реках, но и в горах и любят бегать по их скатам.

В Галиции рассказывают, что они пляшут и веселятся на горах, а тождественные с ними мавки обитают на горных вершинах; чехи называют высокие скалы babi-hory, babie gory. Эти бабьи, русальи горы слились в народном воображении с возвышенными, нагорными берегами рек. Паисьевский сборник и рукописи новгородского Софийского собора упоминают о требах, поставляемых рекам, источникам и берегиням… В некоторых местностях рассказывают о лесных русалках, и вообще весною, выходя из глубоких вод, они разбегаются по соседним лесам и рощам и совершенно смешиваются с лесунками (первоначально тождественными облачным женам): так же любят качаться по вечерам на гибких ветвях деревьев, так же неистово хохочут, так же защекочивают насмерть и увлекают в омуты неосторожных путников, завидя которых манят к себе ласковым голосом: «Хадзице к нам на орели, колыхацься!» Чаще всего это случается на Троицкую неделю, и малорусы боятся тогда запаздывать в лесу и откликаться на чужое ауканье; в Харьковской губ. русалку называют лоскоталкою. Вероятно, в связи с качаньем леших и русалок на древесных ветвях возник старинный обычай ставить при начале весны (на Светлой и Троицкой неделях) качели как необходимую принадлежность тогдашних игр – обычай, строго осуждаемый моралистами допетровской эпохи. До сих пор крестьяне свивают на Троицу ветви двух смежных берез, чтобы, цепляясь за них, могли качаться русалки. Подобно лешим, русалки носятся по рощам и бьют в ладоши или, свернувшись клубком, с громким хохотом катаются по траве и дорогам, и хохот их далеко раздается в глубине лесной чащи; волоса у них обыкновенно зеленые или увенчанные зелеными венками; чешская vodna panna носит легкую зеленую одежду и белое покрывало, усыпанное перлами. На Днепре есть старый густой лес, называемый гаем русалок».

В северных регионах русалок называли шутовками. Шутовки старались не показываться людям. Как и южные «сёстры», они расчёсывали волосы рыбьим гребнем. Считалось, что если забрать такой гребень, то впредь покоя не видать, будет донимать его хозяйка. Шутовки могли утаскивать на дно как мужчин, так и женщин.

Помимо русалок в водоёме мог жить водяной – повелитель воды. Внешность его могла быть разной. Одни описывали его как голого толстого деда, и он весь в тине. Другие утверждали, что он носит красную рубаху. Некоторые утверждали, что у водяного выпученные глаза, зелёные усы и борода или рыбий хвост. Иногда он выглядел как просто большая рыба. Если водяной выглядит как человек, то непременно отличается повышенной волосатостью по всему телу. Как и русалки, он тоже любит расчёсывать волосы, но в его случае это выглядит не столь эстетично. Существовало также поверье, что при молодом месяце водяной и сам молодой, и волосы у него зелёные, но он стареет вместе с луной и превращается в седого старика. Встречалась версия, что водяной может менять цвет по настроению, он то зелёный, то синий, то чёрный, то переливается, как рыбья чешуя. Водяной может ездить верхом на крупном соме, из-за чего эту рыбу называли чёртовым конём.

Считалось, что владелец водяной мельницы имеет дело с водяным, поэтому суеверные люди относились к мельникам как к нечестивцам и даже колдунам. С. В. Максимов упоминает обычай, согласно которому мельники перед закладкой новой мельницы заживо закапывают петуха и позже иногда приносят жертвы, бросая в воду мёртвых животных. «Упорно держится повсюду слух, что водяной требует жертв живыми существами, особенно от тех, которые строят новые мельницы. С этой целью, в недалекую старину, сталкивали в омут какого-нибудь запоздалого путника, а в настоящее время бросают дохлых животных (непременно в шкуре)». На территории современной Украины верили, что он живёт в водоёме до Крещения, а после освящения воды перебирается в лозу, отчего зовется «лозовиком», потом он переходит на сушу, в прибрежную траву и только после Спаса снова попадает в воду. Русский водяной круглый год живёт в воде, в зимнее время впадает в спячку. По другой версии под речкой есть ходы, по которым можно уйти под землю, в другой мир, и водяной на зиму переезжает. Весной с началом ледохода он просыпается.

Проснувшийся домовой обычно голодный и злой. Он может крушить лёд или наоборот из вредности мешать ему вскрыться, намеренно устраивая заторы. В качестве «гостинца» для умиротворения водяного лили в воду масло и вино, сыпали муку, табак, вываливали целые возы хлеба (подпорченного), топили петухов, баранов и другую скотину. У И. П. Сахарова в его «Народных праздниках» есть описание того, как это происходило в начале 19 века: «Покупают у цыган самую негодную лошадь, не торгуясь, ровно за три дня (до известного срока. — А. Н.). В эти три дня опистараются откормить ее хлебом и конопляными жемыхами. В последний вечер вымазывают у лошади голову медом с солью, в гриву вплетают множество красных лент, ноги спутывают веревками, на шею навязывают два старых жернова. Ровно в полночь отправляются к реке. Если лед еще не прошел, то связанную лошадь опускают в прорубь; если же река очистилась от льда, то сами, садясь на лодки, стараются утопить лошадь середь реки. В то время старший из рыболовов находится на берегу реки, прислушивается к воде и даст знак другим, когда можно утопить лошадь. Большое несчастие бывает для рыболовов, если водяной не желает угощения или перешел на другую усадьбу». Иногда в качестве жертвы использовали чучело, одетое в повседневную одежду и посаженное в дырявую лодку. Если водяной действительно уходил насовсем, это грозило пропажей рыбы и другими бедствиями.

В некоторых регионах было принято среди рыбаков выпускать назад первую рыбу как дань водяному. Считалось, что водяной ненавидит домового. Водяной считался, скорее, злым духом. Встреча с водяным или русалкой обычно ни чем хорошим не заканчивалась, но встретить красавицу-блондинку всё-таки приятнее, чем голого толстого пучеглазого деда с рыбьим хвостом. На симпатичных утопленницах водяной может жениться, особенно тех, кого прокляли родители, а мужчин превращает в рабов.

Отношение к воде и её потусторонним обитателям в крестьянской среде было велико. Было непринято ругать воду или сквернословить возле водоёмов. Это считалось плохой приметой. Крестьяне верили, что за этим может последовать наказание. Чтобы избежать его, нужно было покаяться и попросить прощения. Из книги С.М. Максимова «Нечистая, неведомая и крестная сила»: «Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: „Пришел-де я к тебе, матушка-вода, с повислой да с повинной головой — прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!“ — Отступая по одному шагу назад, до трех раз повторяют этот приговор с поклоном, во все время заклинаний, стараются ни с кем не разговаривать, не оборачиваться и ни одного раза, конечно, не налагать на себя крестного знамения». Во многих местах считалось плохой идеей ходить по воду и купаться ночью, особенно в полночь. Считалось, что ночью вода «отдыхает». Многие верили, что если купаться без нательного креста или не осенив себя перед этим крестным знаменем, то резко повышается вероятность утонуть. По этой же причине суеверные люди не купались на Ильин день и на Петровки.

После Троицы следовала Неделя Всех Святых. Во время этой недели нередко устраивали проводы русалки. Этот обряд считался окончательным прощанием с весной. Его участники назывались русальщиками. Когда день начинал клониться к вечеру, как парни и мужики принимались мастерить «русалку». Для её изготовления брали липовую лутошку (жердь из молодой липы, с которой содрали лыко, из которого, в свою очередь, плели лапти) с рогами на конце и надевали на неё лошадиный череп. Затем на палку накидывали полог, который закрепляют возле рогов, а также привязывали колокольчик или погремушку.

Из книги "Обрядовая поэзия", В. И. Жекулиной и А. Н. Розовой: «Часов в 7 или 8 пополудни целые хороводы девушек, баб, парней и мужиков собираются по уговору к одному двору, и здесь начинается праздник. Они разделяются на несколько разрядов: одни поют песни, другие пляшут, некоторые играют на балалайках. Этот праздник бывает для них как бы последним приветствием весне. После того все собрание медленным шагом начинает подвигаться вдоль села, обыкновенно к околице, с теми же песнями и плясками. “Русальшики” идут впереди, держа покрытую пологом лошадиную голову; за ними следуют скачущие, испачканные сажею парни (их называют “помелешниками” и “кочерешниками”) и бьют длинными кнутами “русалок”, побуждая их идти веселее и бодрее, и эти-то «помелешники» и «кочерешники» как бы охраняют главных “русальшиков” и между тем бегают за малыми ребятами, пугая их и приговаривая: “Не станете ли просить молока?” Видя безобразные и испачканные лица, мальчики бегут от них куда кто успеет и прячутся.

Продолжая таким образом идти, “русальщики” в сопровождении своей свиты достигают наконец конца селения и переступают за околицу. Охраняющие “русальщиков” в один раз делают несколько холостых выстрелов из ружей, потом несколько смелых девок или баб с обоих концов берут в руки лутошки, по которым ходят две или три удалые девки, пляшут и скачут взад и вперед. Это делается у них в знак особенной чести, оказываемой ими провожаемой “русалке”. Наконец приступают к снятию пологов, бросают в знак погребения русалки лошадиные головы в яму, в которой они и проваляются до будущей весны. Таким образом оканчивается провожание русалки, измучившиеся “русальщики” вместе с народом уже в тишине возвращаются домой».

Считалось, что после Троицы можно смело купаться. Но, конечно, от утопления все эти ритуалы не спасали, и ряды водной нечисти регулярно пополнялись.

Источники информации:

А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу»

В. И. Жекулина, А. Н. Розова «Обрядовая поэзия»

А. В. Никитина «Русская демонология»

И. П. Сахаров «Народные праздники»

Боязнь даты Пятницы 13 психиатрами именуется параскаведекатриафобия.

Считаю важным избавить окружающих от этого суеверия! Начнём!!!

Не те, которые отреклись от борьбы с тараканами, а другие. Которые жизнь делают приятнее, улыбку шире и наполняют шкаф всякими там Intimissimi и Zara-ми.

Потекла добрососедская жизнь. Паук обитал в ванной. Танюха — на кухне. Там и сладкая жизнь, и рабочее место. С заказами так попёрло, что котлеты некогда сварить.

Ещё раз убедилась в том, что приметы не врут. Народ раньше надёжный был — всё по делу. Но однажды…

Они встретились на пороге. Танюха заходила в ванну, а паук… выходил. Танюха задумалась. Куда это он? Не было у них уговора, что он будет пользоваться всеми площадями.

В своих размышлениях она разглядывала соседа. За пару недель он вырос от размера ногтя до фаланги мизинца. Выглядит как-то странно, не как местные домовые пауки. Жопка какая-то слишком длинная и острая. Ножки разной длины. Волосатый — как будто родина его славится вином и хачапури.
Начало казаться, что это вовсе никакой не домашний паук, а какой-то путешественник. Возможно, даже заокеанский.

Сфотографировала. Загуглила. И… на несколько секунд перестала дышать. В комнате стало темнее и как будто душно. На экране была подборка из похожих пауков и страшных загангрененных человеческих кож.

Яндекс сказал, что, скорее всего, личность у паука ядовитая и подленькая. Потому что кусает он в основном людей беззащитных, мирно спящих в своих ортопедических постелях. Убить он не может, но вызывает некроз.

Из-за вредных привычек риски гангрены у Танюхи уже имелись. Повышать ставки вовсе не хотелось. Так же как и спать в страхе нападения от разгуливающего по дому холодного, расчётливого типа.

Как единственный плательщик за коммуналку, она имела полное право выселить наглого приживальца. Но как? Вышвырнуть его за порог?

Он, конечно, паук, но не дурак же. Или вернётся в своё насиженное место, или переселится на другой этаж. Там в лучшем случае закусит престарелой кошечкой, сфинксовой породы. А в худшем…

Значит, надо его ликвидировать — раз и насовсем. Как таракана. Но ведь ещё предки говорили, что пауков убивать нельзя! Всё богатство и удачу забирают в свою паучью Вальхаллу. А народ раньше надёжный был — всё по делу.

Пока Танюха делала выбор между смертью от гангрены и нищей жизнью, паук поднялся по стене так высоко, что не достать. Кажется, он обладал эмпатией и понял, что пахнет мокрухой.

От волнения и внутреннего диссонанса Танюху начало трясти, как стиральную машину на отжиме. Набрала воды в пластиковый стакан с надписью “Have a good day!” и начала плескать в стену и потолок, чтобы смыть врага на пол.

Получилось не с первого раза. Когда уже образовалась лужа, в которой и котёнка можно утопить, паук в неё нырнул щучкой. Тонет паук или выплывает — выяснять Танюха, конечно же, не стала. Добила тапком и отправила в последний путь по Стиксу городской канализации.

Засыпала в тот вечер тяжело. Терзала вина за убиенное создание Божье. А ещё — страх, что жизнь уже не будет прежней.

Во сне приходили пауки. Крупные и маленькие, с острыми попками и волосатыми ножками разной длины. Всю ночь она выметала их из батарей и плинтусов.

Встала в прекрасном настроении. Даже стакан “Have a good day!” не взбесил, как обычно по утрам. Ведь ещё предки говорили, что пауки во сне — это к большой удаче и всяческим богатствам. А народ раньше надёжный был — всё по делу.
© Татьяна Шерстюк