⚠️ Предупреждение: содержит сюжетные спойлеры
Это нарративная повесть по мотивам одиночного прохождения кастомной карты «Большое приключение» в Heroes of Might and Magic III (HotA).
Все диалоги, сюжетные повороты, события, квесты и механики взяты напрямую из авторской карты — ничего не выдумано поверх, всё основано на реальной игре.
Иллюстрации и литературная стилизация выполнены с использованием нейросети (ChatGPT + DALL·E) в формате сотворчества, где человек задаёт структуру, стиль и механику, а ИИ помогает воплотить образы.
- Если вы планируете пройти карту самостоятельно — лучше сначала дождитесь завершения и сыграйте. А уже потом читайте.
- Если же вам не по душе идея творческого взаимодействия с нейросетями — просто пройдите мимо. Эта история — не спор, а атмосфера.
Глава VIII "Цена прелести"
— Пару дней назад я ходил на королевский тракт. Думал кое-что продать… и нарвался на дозор. Такие, знаешь, на конях, в блестящей броне, важные. Один даже мой плащ примерял. Чтобы они не забрали мою фамильную драгоценность, я выкинул её в траву. А те, скоты, пообещали поломать мне кости и свернуть шею, если ещё раз увижу их без пропуска. А он у меня… как ты понимаешь, в подвале с мышами живёт.
— В общем… Принеси, а? Там, на юге, есть тайная тропа. Я ветками прикрыл, чтоб дети не забрели. Скажем так — в обход закона, да и стражи. С той тропы можно вынырнуть прямо к месту, где я обронил кристалл. Главное — не лезь на сам тракт. Там дозор ходит. Не шутят.
— А что за кристалл? — наконец спросил Пахом.
— Фамильный. Подарок моей первой жены. Или второй… Нет, первой. Я её путал со второй. Поэтому и ушла, наверное.
Он улыбнулся, как-то по-доброму и безнадёжно.
— Ну, найдёшь — заходи. А то всё тут, понимаешь, сам да сам. Ноги уже не те.
На рассвете они выехали на юг, по тропе, что уже однажды вела их с коровой. Путь петлял между корней и кочек, и вскоре Пахом замедлил шаг — что-то в окружении зацепило его взгляд.
— Помните это место? — спросил он негромко. — Вот тут мы и драли того бычка. Сначала он просто стоял… потом как рванёт. Я думал, не выживем.
— Не, ну мы его нехило уделали, — отозвался один гном, поправляя повязку на запястье. — Правда, я потом думал, что у меня два ребра в одну сторону, два в другую.
— И глаз дёргался, — добавил второй. — Но эффектно вышло, да.
— Надеюсь, этот кристалл проще добывать, — пробурчал третий.
Ветка треснула под ногой. Они пошли чуть дальше — и наткнулись.
— Вот удача — вязанка дров! — сказал гном. — Великая добыча. С такими победами скоро героями станем.
Пахом нагнулся, потрогал верёвку. Дрова были сухими, как будто только что связали.
— Кто-то тут есть, — тихо сказал он. — Или был недавно.
Они пошли дальше. Тропа расширялась, деревья отступали. Под ногами мох сменился каменной выкладкой. Серые плиты, аккуратные, как по линейке. Перед ними раскинулась дорога — не тропинка, не просёлок, а настоящая артерия:
Прямой, как стрела. Брусчатка — гладкая, старая, идущая от горизонта до горизонта. Слева озеро, справа холмы. И тишина.
— Вот это да… — выдохнул гном. — Такое ощущение, будто здесь даже ветер по разрешению гуляет.
Пахом открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел.
Цокот копыт. Громкий, уверенный, вырастающий из самой земли. Трое всадников вынырнули с севера. Два — в стальных латах. Один — впереди, на белом коне, с гербом на груди.
— За холм, справа, быстро!
Он резко сворачивает с тракта, пригибаясь к земле. Гномы — за ним, не задавая вопросов. Справа от дороги поднимался холм — лесистый, но срезанный, как надлом. Склон был крутой, но в нём угадывался естественный уступ, прикрытый деревьями и валунами. Кусты цеплялись за камни, образуя укрытие, в которое можно было вжаться всем телом и молчать.
Они нырнули туда. Трава хлестнула по лицу, ветка оставила царапину. Пахом замер, затаив дыхание. Его щека касалась холодного корня.
На дороге появились всадники — двое кавалеристов в одинаковых бурых латах, с алыми перьями на шлемах. Коней не жалели — копыта били по брусчатке, как молотки по наковальне. И один — впереди. Он ехал размеренно на белом жеребце с гербом вороного льва на груди. Его броня была ярче, оперение выше, посадка — прямая, выверенная. Это был чемпион, командир. В нём не было жестокости — только выучка, и потому было страшнее.
Они неслись с севера — и всё было ясно без слов: по такой дороге не ходят просто так. Один из кавалеристов резко осадил коня, вскинул копьё, как будто что-то заметил.
Пахом не дышал. Лист на кусте колыхнулся — но не туда.
Чемпион проехал мимо и бросил в пространство:
— Ещё раз тут увижу — сдам в каталажку без разговоров.
А потом они исчезли вдали, как и появились — резко и без следа.
Тишина вернулась. Но другая. Влажная, испуганная. Один из гномов вслух выдохнул:
Прошло ещё минут десять. Все шли молча. Ни шуток, ни вздохов — только шаги по брусчатке и редкое побрякивание снаряжения, а Королевский тракт тянулся на север все дальше и дальше.
Они искали глазами — в траве, в отблесках света, в изгибах корней. И вдруг — вспышка.
На краю дороги, в месте, где мох будто выгорел, что-то блеснуло в траве — яркое, рубиновое, живое. Казалось, само солнце зацепилось за грань.
— Это кристалл старика. Без сомнений, — сказал Пахом.
На выжженной земле лежал огненно-красный кристалл, с острыми, как бритва, гранями. Он не просто светился — он ждал . Но не только их.
И в тот же миг — лес зарычал. Из-за кустов, словно сожжённые ветром, вылетели четыре адских гончих. Их шкуры струились, будто тень сама соскальзывала с них. Глаза — алые. Морды — вытянуты, как у волков, но кривые, как кость, которую грызли слишком долго.
— В рога! — крикнул Пахом.
Гномы бросились в бой — с топорами, кулаками, даже с камнями. Одна гончая прыгнула — и была перехвачена. Вторая схватилась с бородачом, что шёл сзади. Пахом отбил третью, ударив камнем под морду.
Она проскользнула сбоку, без звука. Один из гномов — молодой, с рыжей бородкой и дыркой в ухе — не успел обернуться. Когти, прыжок, крик. Его повалило. Он пытался вырваться, но уже было поздно.
— Нет! — закричал кто-то, бросаясь на тварь.
Гончая вспыхнула, как сухая хвоя — и тут же рассыпалась в кости, побелевшие, будто прокипячённые. За ней — остальные. Каждая, павшая под ударом, превращалась в пепел и кости, не оставляя плоти.
Когда всё закончилось, они стояли впятером. Один из них — не двигался.
Кристалл всё ещё лежал в траве. Пахом молча нагнулся, поднял его.
— Вот и камушек. Жаль, друга им не воскресишь, — проговорил кто-то и отвернулся.
Обратный путь занял меньше времени — как это всегда бывает, когда шаги тяжёлые, но цель ясна. Никто не говорил. Даже ворчать не хотелось. Дорога была та же — брусчатка, прямой тракт, тянущийся между сосен, как струна. Но теперь каждый шаг звенел иначе — будто по нерву.
Когда приблизились к тому самому месту, где впервые услышали «Стоять именем короля!», Пахом остановился.
— Вот это совпадение, — пробормотал он. — Опять это место и опять дозор.
Цокот копыт раздался где-то впереди, и тени всадников замаячили среди стволов — возвращались обратно. Всё по сценарию, всё — как в прошлый раз.
Но на этот раз Пахом уже знал, куда бежать.
— Налево, быстро! — скомандовал он, и все разом свернули с тракта, юркнув между кустами, в тот самый лесной пролом, прикрытый ветками. Это была секретная тропа, старая, пахнущая хвоей и сырой корой.
Они миновали знакомый холм и через несколько минут вышли к повороту. Ферма старика встретила их тишиной и запахом навоза. Во дворе всё было по-прежнему: перекошенный забор, скрип телеги, храп из хлева. Только сам старик на этот раз был не у забора, а чуть дальше — сидел на перевёрнутой бочке и точил что-то похожее на серп.
Он заметил их, но вставать не торопился.
— Нашёл? — спросил он, не поднимая головы.
— Нашёл, — сказал Пахом. Он подошёл, достал кристалл, протянул.
Старик посмотрел на камень, как на старого знакомого. Взял его бережно, покрутил в пальцах, кивнул.
— Ну что ж… Моя прелесть вернулась. Спасибо тебе, Пахом. Выручил.
Он замолчал. Гномы переглянулись. Один посмотрел в небо. Пахом ждал.
И тут старик хлопнул по коленям и спросил, как ни в чём не бывало:
— А хочешь я подарю тебе кентавра?
— Эмм… — Пахом потерял дар речи. — Кентавра? Настоящего?
Старик расхохотался и исчез за воротами хлева. Через пару мгновений послышался цокот копыт, и на двор вышел настоящий кентавр — высокий, крепкий, с луком за спиной и усталым выражением лица.
Он подошёл, глянул на Пахома, кивнул, будто говорил: «Да, теперь я с тобой» . И всё. Больше слов не потребовалось.
Старик вернулся следом и махнул рукой:
— Если что — захаживай. У меня всегда есть работёнка. Ну… если ноги не подведут.
Он снова сел на свою бочку и продолжил точить серп, будто за окном не скрипел тракт, не рыскал дозор, и вообще — будто весь мир уместился в ограде его фермы.