Серия «Япония во Второй мировой войне»

Несмотря на заявление японского правительства 10 августа 1945 года о готовности принять условия Потсдамской декларации, реального прекращения боевых действий не последовало. Японское командование, особенно на континенте, использовало затяжку времени для попытки организованного отступления и уничтожения стратегически важных объектов. В этих условиях 9 августа 1945 года ровно в 00:10 по местному времени началось грандиозное наступление советских войск, ставшее образцом военного искусства и продемонстрировавшее всю мощь Красной Армии. Операция развернулась на фронте протяженностью свыше 5000 километров силами трех фронтов. Забайкальский фронт под командованием маршала Р.Я. Малиновского наносил главный удар через безводные степи Внутренней Монголии и Большой Хинганский хребет. Уже в первый день войска фронта, преодолевая ожесточенное сопротивление, продвинулись на 50-70 километров. Особенно впечатляющим стал прорыв 6-й гвардейской танковой армии генерала А.Г. Кравченко, которая за первые пять суток совершила беспрецедентный 450-километровый бросок по бездорожью, выйдя 14 августа на Центрально-Маньчжурскую равнину и создав угрозу глубокого охвата всей Квантунской армии. 1-й Дальневосточный фронт маршала К.А. Мерецкова атаковал из Приморья, прорывая мощные укрепрайоны, прикрывавшие подступы к Гирину и Харбину. Несмотря на сложный рельеф и упорную оборону японцев, войска фронта к 14 августа углубились на 120-150 километров, завязав тяжелые бои за ключевой транспортный узел Муданьцзян - "ворота" в центральную Маньчжурию. 2-й Дальневосточный фронт генерала М.А. Пуркаева наступал из района Благовещенска вдоль рек Амур и Сунгари, прорвав оборону у Хэйхэ и устремившись к важному промышленному центру Цицикару. Параллельно Тихоокеанский флот под командованием адмирала И.С. Юмашева развернул активные действия по нарушению морских коммуникаций. Уже 9-10 августа морские десанты при поддержке корабельной артиллерии овладели корейскими портами Юки (Унги), Расин (Наджин) и Сейсин (Чхонджин), отрезав Квантунскую армию от метрополии. 15 августа, когда прозвучало обращение императора Хирохито о капитуляции, командующий Квантунской армией генерал Отодзо Ямада не отдал приказ о прекращении огня. Японские войска продолжали ожесточенное сопротивление, часто переходя в контратаки и самоубийственные атаки. Советское наступление не только не остановилось, но и набрало темп. С 15 по 20 августа войска Забайкальского и 1-го Дальневосточного фронтов продвинулись на 360-600 километров, завершая глубокий охват и расчленение японской группировки. Решающее значение имела воздушно-десантная операция в Харбине 18 августа, когда 200 десантников 9-й воздушно-десантной дивизии захватили ключевые объекты города. Лишь 17 августа Ямада запросил перемирие, но отдельные части продолжали бои до вечера 18 августа. 19 августа в Чанчуне генерал Ямада подписал акт о безоговорочной капитуляции Квантунской армии. Однако ликвидация очагов сопротивления продолжалась. До 22 августа шли бои за Хутоуский укрепрайон - один из сильнейших в мире, где японский гарнизон сражался до последнего. Параллельно шли операции по освобождению Южного Сахалина и Курильских островов. На Южном Сахалине войска 16-й армии 2-го Дальневосточного фронта прорвали Котонский укрепрайон 17 августа и к 25 августа очистили весь юг острова. Курильская десантная операция началась 18 августа высадкой на Шумшу, где развернулись кровопролитные бои. К 23 августа был занят Шумшу, а к 1 сентября - острова Парамушир, Онекотан, Матуа и северная группа Курил. 2 сентября десант высадился на Кунашире, а 4 сентября - на Итурупе. 2 сентября 1945 года на борту линкора "Миссури" в Токийском заливе был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Японии. Молниеносный разгром Квантунской армии Красной Армией, наряду с освобождением Южного Сахалина и Курильских островов, поставил окончательную точку во Второй мировой войне, сокрушив последний оплот милитаризма в Азии. Эта операция стала триумфом советского военного планирования и массового героизма бойцов и командиров, навсегда изменив геополитическую карту Дальнего Востока.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь к интересному

Утром 9 августа 1945 года, под гнетом двух катастрофических событий – атомной бомбардировки Нагасаки и вступления СССР в войну с молниеносным ударом по Квантунской армии – в бункере императорского дворца собрался Высший совет по руководству войной. Премьер-министр адмирал Судзуки Кантаро, ранее колебавшийся, теперь открыто заявил, что продолжение войны невозможно, и потребовал немедленного принятия Потсдамской декларации. Однако глубокий раскол в правящей клике проявился с новой силой. Министр иностранных дел Того Сигэнори и военно-морской министр адмирал Ёнаи Мицумаса, представлявшие интересы напуганной финансовой олигархии и придворных кругов, настаивали на капитуляции с единственным условием – сохранением императорской системы. Военный министр генерал Анами Корэтика, начальник Генштаба армии генерал Умэдзу Ёсидзиро и начальник Морского Генштаба адмирал Тоёда Соэму, выражавшие волю милитаристской верхушки и ультранационалистов, требовали четырех дополнительных условий: самостоятельного разоружения войск, отказа от оккупации, самостоятельного суда над военными преступниками и сохранения всех колониальных владений (включая Корею и Тайвань). Единственным пунктом согласия стало требование любой ценой сохранить трон Хирохито – гарантию незыблемости классового господства. В тот же день, 9 августа, на заседании полного кабинета министров обстановка достигла накала. Министр торговли и промышленности Окинава Киёси представил доклад о катастрофическом состоянии экономики: разрушено 40% промышленных мощностей, парализован транспорт, прекращена добыча угля и выплавка стали. Министр связи Тэрадзима Кэндзи доложил о полном развале связи с Кореей и Маньчжурией – ключевыми источниками ресурсов и резервов. Несмотря на яростное сопротивление Анами и его сторонников, требующих «смертельной битвы на родине», голосование завершилось перевесом сторонников капитуляции: 9 голосов «за» принятие Потсдамской декларации с оговоркой о монархии против 3 «против» (Анами, Тоёда, министр юстиции Мацузака). Поскольку консенсуса не было, Судзуки, используя конституционную лазейку, перенес решение на Императорское совещание – высший орган власти, собиравшийся в присутствии монарха. В ночь с 9 на 10 августа в императорском бомбоубежище состоялось историческое совещание. После 2 часов бесплодных споров, в которых военные вновь требовали борьбы до конца, Судзуки обратился к Хирохито. Император, чье мнение редко озвучивалось публично, неожиданно для многих поддержал позицию Того и Судзуки. Ссылаясь на разрушения от бомбардировок, невозможность защитить страну от советского наступления и страдания народа, он заявил: «Невыносимо видеть, как страдает и гибнет нация... Я даю свое согласие на предложение министра иностранных дел». Это решение, продиктованное страхом перед полным крахом государства и революционным взрывом, предрешило исход. Утром 10 августа через Швейцарию и Швецию было передано сообщение союзникам о готовности принять Потсдамскую декларацию «с пониманием, что она не содержит требования, наносящего ущерб прерогативам Его Величества как суверенного правителя». Ответ союзников от 11 августа (подписанный госсекретарем США Бирнсом от имени всех держав) был жестким: власть императора и японского правительства после капитуляции будет подчинена Верховному командующему союзных держав, а окончательная форма правления будет установлена «свободно выраженной волей японского народа». Этот пункт, означавший потенциальную ликвидацию монархии, вызвал новый кризис в Токио. Анами, Умэдзу и Тоёда вновь потребовали отвергнуть ультиматум. 13 августа на заседании кабинета и Высшего совета разгорелись ожесточенные дебаты. В условиях непрекращающихся советских ударов в Маньчжурии и новых массированных налетов американской авиации на Токио большинство министров, включая Судзуки и Того, признали необходимость безоговорочной капитуляции. Анами и Тоёда отказались подписывать соответствующий документ. Решение вновь перенесли к императору. 14 августа в 10:50 состоялось второе Императорское совещание. Под давлением Хирохито, заявившего о необходимости «вынести невыносимое», военные министры были вынуждены уступить. Император утвердил рескрипт о капитуляции и приказал записать свое обращение к нации. Однако фанатики из «партии войны» не смирились. В ночь на 15 августа группа офицеров-мятежников во главе с майором Кэнта Хатиро (штаб 1-й гвардейской дивизии) предприняла попытку государственного переворота. Они убили командира дивизии генерала Такэси Мори (отказавшегося поддержать мятеж), захватили императорский дворец и попытались найти и уничтожить запись императорского рескрипта. Их цель – сорвать капитуляцию и заставить императора возглавить «священную войну» до конца. Однако путчисты не сумели найти пленку, не получили поддержки других частей и к утру были разгромлены верными правительству войсками. Лидеры мятежа покончили с собой. 15 августа в 12:00 по радио Японии впервые прозвучал голос императора, зачитавшего рескрипт о капитуляции. В тот же день волна ритуальных самоубийств прокатилась по высшему командному составу: военный министр Анами Корэтика совершил сэппуку, оставив записку «Я умираю в искупление своей великой вины перед императором»; вице-адмирал Ониси Такидзиро (идеолог отрядов камикадзе) последовал его примеру; маршал Сугияма Хаидзимэ (бывший начальник Генштаба) застрелился. Кабинет Судзуки подал в отставку, а император поручил формирование нового «капитуляционного» правительства принцу Хигасикуни Нарухико. Агония милитаристского режима завершилась, открыв путь оккупации и формальной демилитаризации Японии под контролем США, стремившихся не допустить революционных преобразований и сохранить основы старого порядка под новыми вывесками.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь к интересному

Вопрос участия Советского Союза в разгроме японского милитаризма активно обсуждался союзниками задолго до мая 1945 года. Ещё в декабре 1942 года, в разгар Сталинградской битвы, правительство США предложило Москве создать американские военные базы на советском Дальнем Востоке под предлогом "сдерживания Японии". Однако И.В. Сталин, справедливо оценивая это как попытку установить контроль над стратегически важным регионом и опасаясь провокаций, ведущих к войне на два фронта, решительно отклонил инициативу. Перелом в ходе войны против гитлеровской Германии коренным образом изменил ситуацию. К осени 1943 года советское руководство, стремясь обеспечить безопасность дальневосточных границ и восстановить историческую справедливость в отношении утраченных по Портсмутскому договору 1905 года территорий (Южный Сахалин, Курильские острова), начало рассматривать вступление в войну как стратегическую необходимость. Тегеранская конференция (ноябрь 1943 г.) стала поворотным моментом: Сталин впервые официально заявил Ф. Рузвельту и У. Черчиллю о готовности СССР вступить в войну против Японии после разгрома Германии. При этом он подчеркнул объективные трудности: для эффективного наступления требовалось утроить группировку войск на Дальнем Востоке (с 30 до 90 дивизий), что было возможно лишь после освобождения западных фронтов. Союзники, рассчитывавшие избежать многомиллионных потерь при штурме Японских островов, встретили это заявление с энтузиазмом. Окончательная договорённость была достигнута на Крымской (Ялтинской) конференции 11 февраля 1945 года. СССР подтвердил обязательство вступить в войну через 2-3 месяца после капитуляции Германии при условиях:

1. Сохранения статуса Монгольской Народной Республики.

2. Возвращения Южного Сахалина и передача Курильских островов.

3. Восстановления аренды Порт-Артура и совместной с Китаем эксплуатации КВЖД (этот пункт позже был пересмотрен).

Американское командование, планируя операцию "Даунфолл" (вторжение на Японские острова в ноябре 1945 г.) и ожидая колоссальных потерь (до 1 млн человек), видело в наступлении Красной Армии в Маньчжурии ключ к сковыванию миллионной Квантунской армии и ускорению краха Японии. Однако успешное испытание атомной бомбы под Аламогордо (16 июля 1945 г.) резко изменило позицию нового президента США Г. Трумэна. На Потсдамской конференции (17 июля - 2 августа 1945 г.) Трумэн, получив подтверждение мощи нового оружия, стал рассматривать его как средство для победы без советского участия, что позволило бы США единолично доминировать в послевоенной Японии и Восточной Азии. Он информировал Сталина об атомной бомбе в туманных выражениях 24 июля, но не отказался от ялтинских договорённостей, понимая, что СССР уже приступил к масштабной переброске войск и его вступление в войну неизбежно. Трумэн надеялся, что атомные удары заставят Японию капитулировать до начала советского наступления. Советский Союз тем временем добросовестно выполнял взятые обязательства. С мая по август 1945 года по Транссибирской магистрали была осуществлена беспрецедентная переброска войск и техники с Европейского театра. К началу августа на Дальнем Востоке и в Забайкалье была сосредоточена мощная группировка под командованием маршала А.М. Василевского в составе трёх фронтов (Забайкальского, 1-го и 2-го Дальневосточных) и Тихоокеанского флота: свыше 1.7 млн солдат и офицеров, 30 тыс. орудий и минометов, 5.2 тыс. танков и САУ, более 5 тыс. самолетов. Эта сила многократно превосходила японскую Квантунскую армию (ок. 700 тыс. человек, устаревшая техника, дефицит топлива и боеприпасов). 8 августа 1945 года, ровно через три месяца после Победы в Европе и через два дня после атомной бомбардировки Хиросимы, нарком иностранных дел СССР В.М. Молотов вручил японскому послу в Москве Сато ноту об объявлении войны. В ней прямо указывалось, что решение принято в связи с отказом Японии от безоговорочной капитуляции, требуемой Потсдамской декларацией, и в целях ускорения окончания войны и избавления народов от дальнейших жертв. 9 августа в 00:10 по местному времени началась стратегическая Маньчжурская операция. Молниеносный удар трёх советских фронтов, поддержанный флотом и авиацией, привёл к полному разгрому Квантунской армии за считанные дни, сорвав планы милитаристов о затяжной обороне "крепости Маньчжурия". В тот же день, 9 августа, США сбросили вторую атомную бомбу на Нагасаки. Стремительное наступление Красной Армии, лишившее Японию последней надежды на продолжение войны с опорой на материковые ресурсы и резервы, стало решающим фактором. Уже 10 августа 1945 года японское правительство через нейтральные страны заявило о готовности принять условия Потсдамской декларации с единственной оговоркой о сохранении императорской власти. Военно-политическая авантюра японского империализма завершилась полным крахом.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь к интересному

В преддверии Потсдамской конференции американское руководство разработало проект совместной декларации союзных держав, который должен был стать последним предупреждением Японии. Этот документ, созданный без участия СССР, тем не менее учитывал советские интересы в регионе, что позволило советской делегации впоследствии поддержать его основные положения. Примечательно, что текст декларации был утвержден Трумэном 24 июля 1945 года - в тот же день, когда был подписан приказ о подготовке атомной бомбардировки Японии, что наглядно демонстрировало двойственную природу этого дипломатического шага. Потсдамская декларация, обнародованная 26 июля, содержала жёсткие, но справедливые требования: полную капитуляцию японских вооруженных сил, ликвидацию милитаристского режима, ограничение японского суверенитета основными островами архипелага и установление временного союзного контроля над страной. Эти условия были направлены на окончательное уничтожение очага агрессии в Азии и создание предпосылок для демократического развития Японии. Японское руководство оказалось перед тяжелейшим выбором. Группа реалистично мыслящих политиков во главе с министром иностранных дел Того Сигэнори понимала необходимость принятия ультиматума, надеясь лишь сохранить символический статус императорской власти. Однако военная клика во главе с военным министром Анами Корэтика и начальником генштаба Умэдзу Ёсидзиро, не желая признавать поражение, настаивала на продолжении войны. Их позиция подкреплялась иллюзорными расчетами на то, что предстоящее вторжение на Японские острова обойдется союзникам в такие огромные потери, что заставит их пойти на переговоры. 27 июля на заседании Высшего совета по руководству войной было принято компромиссное решение - официально не отвергать декларацию, но и не принимать её, сославшись на необходимость дополнительного изучения. Одновременно японская сторона предприняла последнюю попытку через посла Сато в Москве выяснить позицию Советского Союза. Однако уже на следующий день под давлением военных премьер-министр Судзуки Кантаро сделал роковое заявление о том, что правительство "игнорирует" Потсдамскую декларацию. Это решение, ставшее проявлением политической близорукости японского руководства, фактически развязало руки американской администрации для применения атомного оружия и предопределило дальнейшую трагическую развязку войны на Дальнем Востоке.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь

После отставки беспомощного правительства Коисо Куниаки в апреле 1945 года, окончательно дискредитированного военными поражениями и внутренним хаосом, господствующие классы Японии предприняли последнюю попытку сохранить власть, выдвинув на пост премьер-министра 78-летнего адмирала Судзуки Кантаро. Этот ставленник придворно-олигархических кругов, формально считавшийся "умеренным", возглавил кабинет 7 апреля 1945 года, в условиях, когда империалистическая война уже привела страну на грань полного уничтожения. Состав правительства наглядно отражал баланс сил в правящей клике: ключевые посты заняли генерал Анами Корэтика (военный министр), фанатичный сторонник войны до конца, и адмирал Ёнаи Мицумаса (военно-морской министр), сохранивший также пост заместителя премьера. Министерство иностранных дел и по делам "Великой Восточной Азии" – инструменты для возможных дипломатических манёвров – достались опытному бюрократу Того Сигэнори, а министерство вооружений возглавил адмирал Тоёда Тэйдзиро, ответственный за бесплодные попытки наладить военное производство на фоне разрушенной экономики и тотальной нехватки ресурсов. Публично кабинет Судзуки, как и его предшественники, был вынужден продолжать оголтелую милитаристскую риторику, требуя от народа "войны до полной победы" над США и Великобританией. В своём первом выступлении Судзуки лицемерно призвал к "укреплению боевого духа" и "самоотверженной защите родины", повторяя лозунги военщины, надеявшейся, что отчаянное сопротивление позволит избежать безоговорочной капитуляции и сохранить реакционный государственный строй, милитаристскую верхушку и власть императора. Этот пропагандистский фасад, однако, лишь прикрывал истинную задачу кабинета, поставленную перед ним наиболее дальновидными и напуганными представителями финансовой олигархии и придворных кругов: любой ценой найти пути к прекращению кровавой бойни и спасти основы господства эксплуататорских классов от неминуемого революционного взрыва. Международная изоляция Японии к этому моменту была абсолютной: Германия капитулировала, все союзники разгромлены, территория метрополии подвергалась систематическому уничтожению американскими "ковровыми" бомбардировками (к апрелю 1945 года были стёрты с лица земли десятки городов, включая Токио). В условиях нарастающей катастрофы, группа "умеренных" во главе с Того и Ёнаи, за спиной которых стояли терпящие колоссальные убытки концерны (Мицуи, Мицубиси), попыталась использовать сохранявший формальный нейтралитет СССР как канал для зондажа условий мира. Уже в июне 1945 года, через доверенных лиц, японские правящие круги начали тайные попытки вовлечь Советский Союз в посредничество, надеясь добиться сепаратного мира на условиях, позволяющих сохранить имперскую систему и избежать оккупации. Однако эти манёвры были изначально обречены: во-первых, милитаристская клика во главе с Анами и Умэдзу (начальник Генштаба армии) саботировала любые шаги к миру, требуя продолжения бессмысленного сопротивления и готовясь к тотальной войне на территории метрополии ("Операция Кэцуго"). Во-вторых, Советский Союз, верный союзническим обязательствам перед антигитлеровской коалицией и имевший свои исторические интересы на Дальнем Востоке, решительно отверг японские интриги. Потсдамская декларация (26 июля 1945 года), потребовавшая безоговорочной капитуляции, стала смертным приговором японскому милитаризму. Правящая клика раскололась: Судзуки и Того склонялись к принятию ультиматума при условии сохранения императора, но военная верхушка, опираясь на мифы о "непобедимом духе", потребовала его полного отвержения, что привело к дальнейшему затягиванию агонии. Кабинет Судзуки, раздираемый непримиримыми противоречиями между группировками правящего класса и полностью зависимый от военщины, оказался неспособен ни вывести страну из войны, ни предотвратить окончательный крах японского империализма, который приближался с неотвратимостью исторического возмездия.

Безнадёжность военного положения Японии к весне 1945 года, усугублённая сокрушительными поражениями на фронтах, тотальным разрушением промышленности и городов от американских бомбардировок, а также нарастающим народным недовольством, вынудила часть господствующего класса искать пути к компромиссному миру. Эта группировка "миротворцев", представлявшая в первую очередь интересы напуганной финансовой олигархии (тесно связанные с концернами Мицуи и Мицубиси) и отдельных придворных кругов, включала бывших премьер-министров принца Коноэ Фумимаро, адмирала Окада Кэйсукэ, барона Хиранума Киитиро, Вакацуки Рэйдзиро, а также действующего министра иностранных дел Того Сигэнори и его предшественника Сигэмицу Мамору. Их цель заключалась не в справедливом мире, а в спасении основ империалистической системы, императорского строя и привилегий эксплуататорских классов от неминуемого краха путем сепаратной сделки с одним из противников. Японская дипломатия, отражая этот раскол в верхах, металась по трём направлениям, пытаясь расколоть антифашистскую коалицию. Первой авантюристической попыткой, предпринятой ещё в марте 1945 года по инициативе военных кругов, стремящихся высвободить силы в Китае для обороны метрополии, стали переговоры о сепаратном мире с гоминьдановским правительством Чан Кайши. Через посредника Мяо Бина японские милитаристы предложили условия: вывод своих войск из Центрального и Южного Китая в обмен на признание власти Чан Кайши и сохранение японских экономических интересов в Северном Китае и Маньчжурии. Однако эти условия, фактически означавшие сохранение японского господства над ключевыми промышленными районами и марионеточным режимом Маньчжоу-го, были справедливо отвергнуты китайской стороной, понимавшей близость полного разгрома Японии и не желавшей легитимировать её захваты. Параллельно, с 1944 года, через шведского дипломата в Токио Вид Багге, японские правящие круги пытались зондировать почву для сепаратного мира с США и Великобританией. Эти контакты, однако, быстро зашли в тупик из-за категорического требования союзников о безоговорочной капитуляции и полном отказе Японии от всех захваченных территорий, включая Корею и Тайвань, что было абсолютно неприемлемо для японской военщины и императорского двора, цеплявшихся за колониальную империю. Наиболее отчаянные и стратегически важные усилия были направлены на Советский Союз. Японский империализм, видя в СССР единственную силу, способную повлиять на США и Великобританию и опасаясь его вступления в войну, пытался использовать его как посредника. Эти попытки, отражавшие глубокое непонимание японскими правителями природы Советского государства и его верности союзническому долгу, начались задолго до 1945 года. Ещё в сентябре 1943 года, когда положение Германии ухудшилось после Сталинграда и Курска, Япония лицемерно предложила Москве посредничество в переговорах с Берлином, надеясь облегчить положение своего главного союзника и тем самым отсрочить собственный крах. Это предложение, как и следовало ожидать, было решительно отвергнуто. Не вняв уроку, японская дипломатия в 1944 году вновь попыталась вовлечь СССР, на сей раз в качестве посредника для заключения мира с англо-американцами. Расчет строился на иллюзорной надежде, что СССР, заинтересованный в скорейшем окончании войны на Дальнем Востоке, сможет добиться для Японии условий, более выгодных, чем безоговорочная капитуляция. И вновь Советский Союз, неуклонно выполнявший свои обязательства перед союзниками по антигитлеровской коалиции, отклонил эти предложения. Положение катастрофически ухудшилось 5 апреля 1945 года, когда СССР, денонсировав Пакт о нейтралитете, наглядно продемонстрировал неизбежность своего скорого вступления в войну против японского агрессора. Однако даже этот грозный сигнал не отрезвил правящую клику Токио. Оказавшись в тисках между непримиримой военщиной, требовавшей сражаться до последнего японца ("Операция Кэцуго"), и паникой финансовых магнатов, министр иностранных дел Того Сигэнори 20 апреля отчаялся предложить встречу с наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым. Эта попытка, не подкрепленная конкретными реалистичными предложениями и саботируемая военной партией внутри японского правительства, закончилась безрезультатно. В июне 1945 года, уже при кабинете Судзуки, отчаянные усилия возобновились: Того поручил бывшему премьеру и доверенному лицу при дворе Хирота Коки провести секретные переговоры с советским послом в Токио Я.А. Маликом. Хирота, действуя по указаниям "миротворческой" группировки, предложил Москве заключить широкомасштабный договор о дружбе и сотрудничестве, включая уступки на Сахалине и в рыболовстве, в обмен на посредничество в мирных переговорах и поставки нефти. Но и эти манёвры, являвшиеся по сути попыткой подкупа, были обречены: Советский Союз, готовившийся выполнить ялтинские соглашения о вступлении в войну, вновь ответил отказом. Последней отчаянной ставкой японских правящих кругов стала попытка направить в Москву в июле 1945 года специальную миссию во главе с принцем Коноэ, наделённым полномочиями лично от императора, дабы любой ценой склонить СССР к посредничеству. Однако 26 июля 1945 года, когда миссия Коноэ тщетно ожидала виз для выезда, была опубликована Потсдамская декларация, подписанная США, Великобританией и Китаем, а впоследствии поддержанная СССР, требовавшая безоговорочной капитуляции Японии и навсегда похоронившая надежды японских империалистов на спасение своей преступной системы путём сепаратных переговоров.

Продолжение в следующем посте...

Присоединяйтесь