Для ЛЛ: Смотрич: «взять их в осаду, а кто не уйдёт — не давать им ни воды, ни электричества, пусть умирают с голоду или сдаются», Нетаньяху/Дермер: «Трамп хочет быстро».
Новость недельной давности, но интересная и ещё актуальная.
Действующие лица:
Смотрич — министр финансов,
Бен-Гвир — министр национальной безопасности,
Замир — начальник генерального штаба,
Дермер — министр стратегического планирования,
Нетаньяху — премьер-министр, еврофюрер.
Министры обвинили начгенштаба в отказе совершать военные преступления: «Трамп хочет быстро»
Yonatan Sindel/Flash90: начгенштаба Эяль Замир
23 августа 2025
Утверждая планы Цахала по захвату миллионного города Газа, министры требовали от начальника генштаба "покончить с этим быстро". Смотрич и Бен-Гвир кричали на Замира, обвиняя в "страхе перед прокурором" и нежелании совершать военные преступления, а Нетанияху и Дермер объясняли, что быстрого завершения войны "хочет Трамп".
Цитаты из протокола позавчерашнего совещания министров с военными публикует в субботу ночью корреспондент “Хадашот 12” Ярон Авраам. От начальника генштаба потребовали точных сроков захвата Газы и капитуляции Хамаса. Генерал Замир объяснил, что никаких сроков назвать заранее не может — перед вводом войск надо эвакуировать миллионное население, это сложное дело и потребует времени.
Смотрич заявил, что он бы на месте начальника генштаба легко управился с задачей: “Взять их в осаду, а кто не уйдёт — не давать им ни воды, ни электричества, пусть умирают с голоду или сдаются. Вот чего мы хотим, и ты это можешь." Министр открыто требовал от Цахала совершать военные преступления, а Бен-Гвир поддакнул: “вы что, боитесь военного прокурора?”
Взбешенный генерал Замир повысил голос и напомнил Смотричу, что он ничего не смыслит в военном деле. Нетанияху не вмешивался в перепалку, а после вместе с Дермером объяснил, что “время ограничено”, поскольку “Трамп хочет быстро”.
По-видимому, Дермер, добиваясь согласия президента США на захват Газы, обещал Трампу, что это не потребует много времени и на этом война закончится. В пятницу на брифинге в Белом доме Трамп заявил, что и для заложников будет лучше, если "они (Цахал) быстро туда войдут и покончат с этим”.
В период Второй мировой войны японский милитаризм, представлявший интересы крупнейших монополистических объединений (дзайбацу) и императорского режима, осуществлял планомерную политику террора и геноцида на оккупированных территориях Азии и Тихоокеанского региона. Эта система насилия, направленная на подавление национально-освободительных движений и эксплуатацию ресурсов, стала логическим продолжением колониальной экспансии японского империализма. Одним из наиболее чудовищных преступлений стала Нанкинская резня (декабрь 1937 – январь 1938 гг.), где в ходе оккупации бывшей столицы Китая японские войска систематически уничтожали гражданское население. По данным международных комиссий, было зверски убито свыше 300 000 человек, десятки тысяч женщин подверглись массовым изнасилованиям. Эта акция устрашения проводилась с целью слома сопротивления китайского народа. Особой жестокостью отличались действия японской военщины на Филиппинах. Манильская резня (февраль 1945 г.), вопреки утверждениям некоторых историков о "спонтанных эксцессах", была спланированной операцией по уничтожению столицы и её населения. При отступлении японские части получили приказ превратить город в руины. В результате сожжения жилых кварталов, массовых расстрелов в госпиталях и школах погибло до 100 000 мирных филиппинцев. Аналогичные акции проводились в Сингапуре и Малайе (резня "Сук Чинг", 1942 г.), где под предлогом "зачистки от антияпонских элементов" было уничтожено до 50 000 этнических китайцев. Научно-промышленный комплекс милитаристской Японии создал систему экспериментального уничтожения людей. Отряд 731 под командованием генерала Сиро Исии в Маньчжурии функционировал как крупное исследовательское предприятие, где проводились опыты по заражению людей чумой, холерой, сибирской язвой; живые люди подвергались вивисекции без анестезии, испытаниям биологического оружия и предельных температур. Жертвами стали не менее 300 000 человек, преимущественно китайцы, корейцы и советские военнопленные. Характерно, что после войны американские власти предоставили руководителям отряда иммунитет в обмен на данные экспериментов, интегрировав их в собственную военную машину. Система принудительной проституции ("женщины для утешения") являлась государственной программой эксплуатации: до 200 000 женщин из Кореи, Китая, Филиппин и других стран насильно содержались в армейских борделях. Эта практика, одобренная высшим военным командованием, демонстрировала глубокое презрение японского милитаризма к человеческому достоинству покоренных народов. Целенаправленное уничтожение военнопленных стало нормой для японской армии. "Марш смерти" на Батаане (апрель 1942 г.) привел к гибели 10 000 американских и филиппинских солдат от голода, болезней и казней. Сандаканские марши смерти (1945 г.) на Борнео унесли жизни 2 500 австралийских и британских военнопленных, использовавшихся на принудительных работах. Строительство "Дороги смерти" в Бирме и Таиланде силами 60 000 военнопленных и 200 000 азиатских рабочих сопровождалось чудовищной смертностью от истощения и пыток. Политика "трех всех" (выжигай все, убивай всех, грабь все), проводимая в северном Китае с 1940 по 1942 годы, привела к уничтожению тысяч деревень и массовому истреблению мирного населения. Бомбардировки Чунцина кассетными и зажигательными бомбами в 1938-1943 годах, направленные против гражданских объектов, унесли жизни десятков тысяч человек. Эти преступления не были "эксцессами исполнения", а представляли собой системную политику японского империализма, направленную на терроризирование покоренных народов и максимальное извлечение ресурсов для продолжения агрессивной войны. Масштабы трагедии до сих пор недооценены: общее число жертв японской оккупации в Азии достигает 15-20 миллионов человек, что ставит эти преступления в один ряд с злодеяниями европейского фашизма.
Международный военный трибунал Токийского процесса
Международный военный трибунал для Дальнего Востока, заседавший в Токио с 3 мая 1946 года по 12 ноября 1948 года, представлял собой попытку юридического осуждения преступлений японского милитаризма в годы Второй мировой войны. Созданный по инициативе стран-победительниц после капитуляции Японии в 1945 году, трибунал формально руководствовался принципами Потсдамской декларации и Устава Международного военного трибунала. В состав суда вошли представители 11 государств, включая СССР, США, Великобританию и Китай, что символизировало международный консенсус относительно необходимости наказания виновных в развязывании агрессивной войны и массовых злодеяниях. Обвинительное заключение включало три ключевых категории преступлений: преступления против мира (планирование и ведение агрессивной войны), военные преступления (нарушения законов и обычаев войны) и преступления против человечности. Среди конкретных эпизодов фигурировали Нанкинская резня 1937-1938 годов, система принудительной проституции ("женщины для утешения"), медицинские эксперименты отряда 731, зверства на оккупированных территориях и планирование нападения на Перл-Харбор. К ответственности были привлечены 28 высокопоставленных представителей японского военно-политического руководства, включая бывшего премьер-министра Хидэки Тодзё, министра иностранных дел Мамору Сигэмицу, генерала Иване Мацуи (командующего войсками под Нанкином) и идеолога экспансии Сюмэй Окаву. Процесс длился более двух лет, в ходе которых было заслушано свыше 800 свидетелей, изучены тысячи документальных доказательств, включая секретные протоколы императорских совещаний и приказы военного командования. Советская сторона представила существенные доказательства подготовки Японией бактериологической войны и планов нападения на СССР. Однако защита, используя формально-юридические уловки, пыталась представить агрессию против стран Азии как "акт самообороны" или "освобождение от колониализма", а массовые зверства - как "эксцессы отдельных военнослужащих". 12 ноября 1948 года были оглашены приговоры: семеро подсудимых, включая Тодзё, Мацуи и бывшего премьер-министра Коки Хироту, были приговорены к смертной казни через повешение; 16 человек получили пожизненное заключение; двое - тюремные сроки от 7 и 20 лет; трое, включали дипломата Сигэмицу, были оправданы. Смертные приговоры были приведены в исполнение 23 декабря 1948 года в тюрьме Сугамо. Однако Токийский процесс продемонстрировал системные недостатки "правосудия победителей". Главным недостатком стала полная неприкосновенность императора Хирохито, хотя именно он, как верховный главнокомандующий, нес непосредственную ответственность за действия японских войск. Американская администрация, руководствуясь политическими интересами сохранения стабильности в оккупированной Японии, активно способствовала сокрытию роли императора и его окружения. Не понесли наказания и руководители крупнейших дзайбацу (Мицубиси, Мицуи, Сумитомо), финансировавших военную машину и использовавших принудительный труд. Крайне ограниченный характер носило расследование преступлений отряда 731: в обмен на передачу США данных о биологическом оружии его руководители получили иммунитет от преследования. Не были полноценно осуждены коллаборационистские режимы в Азии, а многие военные преступники впоследствии заняли высокие посты в послевоенной Японии. Несмотря на эти фундаментальные недостатки, Токийский процесс создал важный правовой прецедент осуждения агрессивной войны и заложил основы современного международного уголовного права, хотя его классовая ограниченность и зависимость от политических интересов США не позволили осуществить полноценное правосудие над всем виновными в преступлениях японского милитаризма.
Хабаровский процесс
Хабаровский процесс, состоявшийся с 25 по 30 декабря 1949 года, стал уникальным событием в истории международного правосудия. В отличие от Токийского трибунала, где вопросы разработки и применения японским милитаризмом бактериологического оружия были фактически проигнорированы, советский суд тщательно расследовал эти преступления против человечности. Процесс проводился в открытом режиме при широком освещении в советской и международной прессе, что позволило донести до мирового общественности ужасающие подробности деятельности японских военных преступников. Основой для судебного разбирательства стали материалы, собранные советскими следственными органами в ходе допросов 12 бывших военнослужащих Квантунской армии, захваченных в плен в Маньчжурии в августе 1945 года. Среди обвиняемых находились высокопоставленные офицеры, включая генерала Отодзо Ямаду (главнокомандующего Квантунской армией), генерала Киёси Кавасиму (начальника отряда 731) и других руководителей преступной программы биологической войны. Следствие установило, что в период с 1932 по 1945 годы японские милитаристы создали в Маньчжурии разветвленную сеть научно-исследовательских учреждений, главным из которых был печально известный "Отряд 731" под командованием генерала Сиро Исии. В этих лабораториях, замаскированных под подразделения по профилактике эпидемий, проводились бесчеловечные эксперименты над живыми людьми - китайскими, советскими и корейскими военнопленными, а также гражданскими лицами. Заключенных заражали возбудителями чумы, сибирской язвы, холеры, тифа и других опасных заболеваний, подвергали хирургическим операциям без анестезии, испытывали на них действие химических веществ и экстремальных температур. Особое внимание на процессе было уделено практическому применению биологического оружия. Как показали обвиняемые, японская армия неоднократно использовала бактериологические средства против китайского населения. В 1940-1942 годах были проведены масштабные операции по сбросу с самолетов зараженных чумой блох над городами Нинбо и Чандэ в центральном Китае, что вызвало искусственные эпидемии. Также разрабатывались специальные бомбы и снаряды, начиненные патогенными микроорганизмами. Все подсудимые признали свою вину и подробно рассказали о механизмах принятия решений на высшем уровне. Важным аспектом процесса стало свидетельство о том, что программа разработки биологического оружия курировалась непосредственно императорской ставкой в Токио и финансировалась из государственного бюджета. 30 декабря 1949 года военный трибунал Приморского военного округа вынес приговор: все 12 подсудимых были признаны виновными в нарушении международных конвенций и совершении преступлений против человечности. Генерал Ямада и еще три высокопоставленных офицера получили 25 лет исправительно-трудовых лагерей, остальные - сроки от 2 до 20 лет. Отсутствие смертных приговоров объяснялось готовностью подсудимых к сотрудничеству и полнотой их признаний. Хабаровский процесс имел значительный международный резонанс. Советский Союз опубликовал полные стенограммы заседаний на нескольких языках, предоставив миру неопровержимые доказательства преступлений японского милитаризма. Однако западные страны, особенно США, пытались дискредитировать процесс, поскольку сами в рамках операции "Paperclip" предоставили иммунитет руководителям отряда 731 в обмен на доступ к результатам их бесчеловечных экспериментов. Это лицемерие западных держав стало дополнительным доказательством двойных стандартов в подходе к наказанию военных преступников. Материалы Хабаровского процесса легли в основу последующих международных усилий по запрещению биологического оружия и способствовали принятию в 1972 году Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении. Процесс остался в истории как важная веха в борьбе с безнаказанностью за военные преступления и как свидетельство решимости Советского Союза добиваться правосудия даже в условиях начинающейся холодной войны.
Экс-глава разведки Израиля: за каждого убитого «должны умереть 50 палестинцев»
Бывший командир военной разведки Израиля Аарон Халива считает, что за каждого израильтянина, убитого в тот день, «должны умереть 50 палестинцев». Об этом он заявил в ходе одной из бесед после своей отставки в августе прошлого года. Записи этих разговоров опубликовал израильский телеканал N12.
«Тот факт, что в Газе уже погибло 50 тыс. человек, необходим и важен для будущих поколений. За все, что произошло 7 октября, за каждого человека, погибшего 7 октября, должны умереть 50 палестинцев. Сейчас не имеет значения, что это были дети. Я говорю не из чувства мести. Я обращаюсь к будущим поколениям. Им время от времени нужна Накба, чтобы они чувствовали цену своим действиям. В этом безумном регионе другого выбора нет»,— заявил бывший глава разведки.
Накба (в переводе с арабского «катастрофа») — термин, используемый арабами для обозначения событий 1948 года, когда в результате войны с Израилем свои дома были вынуждены покинуть сотни тысяч палестинцев. Источник: https://www.kommersant.ru/doc/7973038?utm_source=smi2_agr
Нина Савина родилась в г. Юзовка (позднее Сталино). В марте 1942 г. ее вывезли на работу в Германии. В первое время она работала на фабрике в Морсбахе; работавшие там девушки-«остарбайтеры» из Украины получали скудное питание. Нина Савина хорошо говорила на немецком и обратилась от имени землячек к руководству завода. Ее обвинили в «бунтарстве» и направили на два месяца в исправительно-трудовой лагерь.
С июля или августа 1942 г. она работала в отеле в Кельне и познакомилась с немцем Петером Й., который часто останавливался в отеле, и вступила с ним в связь. Управляющий отелем заметил, что она по вечерам уходит с Петером Й. в город без знака «OST» и, опасаясь неприятностей, отказал немцу в номере. Тот уговорил Н. Савину покинуть место работы, снял для нее квартиру и снабжал ее деньгами. Управляющий отеля узнал об этом и сделал донос в гестапо о «расовом позоре» со стороны Петера Й. Тот успел скрыться, а Нину Савину он еще до этого привел на квартиру жительницы Кельна Софьи Е., которая хранила украденные вещи, в том числе и «добычу» подневольных рабочих. После обыска квартиры полицией 21.09.1944 г. Н. Савина была арестована и затем переведена в тюрьму гестапо, где она оставила на стене тюремной камеры надпись «Нина Савина 26/IX 44».
Через некоторое время ее доставили в тюрьму гестапо в Браувайлере под Кельном — на допросы с пытками. Несмотря на отсутствие каких-либо доказательств ее участия в хищении и продаже краденного, она оставалась в гестаповских застенках. 14.02.1945 г., перед тем как гестапо было эвакуировано на восток, Нина Савина и 19-летняя девушка из Украины Вера Суховеркова были расстреляны гестаповцами.
"22 апреля вывезли всех 37 человек. Нас пересчитали и связали. Меня связали вместе с Ульянченко. Привезли еще трех человек. Так нас стало 40. Среди них была женщина. И пожилой мужчина, который был не в своем уме. Нас очень быстро увезли. Неподалеку была станция метро. Я забыл, как она называлась. Мы вышли на Фридрихштрассе... Люди смотрели на нас с ужасом, мы были совершенно истощены. Там были полускелетики... Потом мы снова пересели на другой поезд. Осткройц... Остбан... Гроссбеерен, я это помню."
"До самого Телтова там была очень усиленная охрана. Нас провели пешком... В барак. Там был отряд СС, который противостоял нам. Нас поставили перед бараком. Из одежды у нас были только брюки и рубашка. Но нас тщательно обыскали. Некоторое время спустя один из солдат выступил вперед: "Быстрее! Танки!"
Затем нам пришлось построиться в шеренгу. Мы прижались друг к другу. Эсэсовец ударил меня прикладом винтовки по затылку, и я упал. Когда началась стрельба, все мгновенно упали. Когда я пришел в себя, вокруг стояла тишина, только стонали раненые. Я лежал рядом с грудой безжизненных тел и видел, как подкатил первый русский танк. Спасительная советская армия дошла до Берлина."
В 1942 году Николай Федорович Галушков был вывезен из русского города Первомайск в Германский рейх. 15-летнего подростка отправили могильщиком в "кладбищенский лагерь" на Германштрассе в Нойкельне. Лагерь принудительного содержания находится в ведении 42 берлинских приходов. День за днем Галушкову и его товарищам приходится рыть могилы и хоронить погибших по всему городу. При попытке к бегству вместе с другими членами группы сопротивления он попал в руки гестапо. Галушкова доставили в домашнюю тюрьму гестапо на Принц-Альбрехт-Штрассе, где он и 30 других заключенных были приговорены к смертной казни через расстрел после двух месяцев тюремного заключения, пыток и допросов.
22 апреля эсэсовцы доставили Галушкова и его товарищей по заключению на поезде скоростной железной дороги в Тельтов, на южную окраину Берлина. Когда расстрельная команда открыла огонь по толпе, Галушков оказался погребенным под телами других заключенных. Он выжил, в последнюю секунду внезапно прибыли советские танки - гестаповцы отступили еще до того, как Галушков попал под выстрелы.
Сразу после освобождения Галушков был призван на срочную военную службу. Позже он переехал в Коми за Полярным кругом, затем в подмосковный Орел, где работал машинистом тепловоза.
Фотография Николая Федоровича Галушкова (1927-2013) на документе подневольного рабочего ("остарбайтера"), выданного ему в Берлине.
Николай Галушков (слева) после освобождения в качестве новобранца Красной Армии, 1945 год.
