Серия «Несчастливый мир (НСМ)»

— Под ноги смотри. - Хмуро сказал он.

— Простите, на звёзды загляделся, они… другие.

— Звёзды как звёзды - лампы на своде небесной пещеры. Не считай ворон.

В очередной раз я уловил едва заметный рассинхрон  в произнесённых словах, и том, что я воспринял. В этом мире есть вороны? Я их пока не видел, но почему-то местный афоризм в моей голове воспринимался как что-то, что я знаю. Видимо ангелы  всё-таки что-то намудрили.

Но дальше я пошёл осторожнее. Постарался забыть прошлое и сосредоточится на “сейчас”. Стало легче. Деревья были весьма похожи на земные. Грибы, ягоды и мелкие животные, которые беженцы усердно собирали выглядели похожими. При этом сами же каторжане быстро обменивались комментариями, что съедобно сырым, что стоит приготовить, и с чем, а что несъедобно, и не трогай, девочка, это опасно.

А Вета и сама пыталась собирать ягоды и подбирать плоды некоторых деревьев. Но тут опять подсуетился торговец, который резво взял её под опеку, и стал говорить что есть можно, а что нет.

Странное дело — в последнее время она всё больше дрыхнет. И ещё… кажется, она светится. Еле заметно, как угли в костре, когда их пеплом присыпать. Может, мне мерещится от усталости? Или лихорадка какая? Надо бы глянуть, да сил нет.

К утру тайга поредела. Под ногами появилась небольшая тропа виляющая между высоких хвойных деревьев напоминающих сосны, земля под ногами стала твёрже, и вскоре, мы, с небольшого поросшего лесом холмика увидели вдалеке первую деревню — с три десятка изб, крытых соломой, и полу заброшенными полями вокруг них. Над трубами вился дым, пахло хлебом, кислым пивом и углём. Каторжане замерли, из-за деревьев глядя на деревню. Один, сгорбленный, с мозолями на руках, буркнул:

— А что, если остаться? Работать буду, жить тихо.

Паша обернулся:

— Мы идём до Берёзовца. Туда ведёт наш путь.

— А тут что, не жизнь? — Мужик сплюнул в траву. — Сыт по горло вашим бегом.

Гном хмыкнул:

— Сдавать нас будешь?

Каторжанин немного съёжился под взоров воителя, но собрал в себе силы, и решительно ответил.

— Шесть лет в шахте — я не крыса!  Но не хочу менять подземную тюрьму на каменную, в городах не жил никогда. А тут, глядишь, найду место своё.

— Думаешь тебя не найдут? - Спросил я. - Уже наверняка по всем деревням пустили гонцов, что каторжане бегают.

На меня посмотрели с удивлением.

— Гонцов пускать? Из-за каторжан?

— А что, беглых преступников никто не ловит? Я уж молчу, что рядом с каторгой вся местность в следователях будет. Наверное.

Николай посмотрел на меня.

— Не стоит недооценивать работу инквизиции, но и переоценивать их возможности тоже излишне. Едва ли в сей деревне будет некто из их работников.

— Я про следователей. Разве вокруг исправительных колоний нет сети доносчиков, докладывающих… императорской страже?

— Я и говорю про инквизицию, они же сыскными делами занимаются.

Я уже хотел возразить, но сдержался. О внутренних делах средневековых королевств из своего мира я знал очень поверхностно, о том, как устроены дела здесь, знал ещё меньше, так что стоит прислушаться к местным.

В нашем отряде быстро порешали, оставить в этой деревне трёх самых слабых из каторжан, которые ещё и  задерживали нашу группу, Торговец взялся сопроводить их в деревню, и тут же принялся решительно объяснять их “легенду”, я их особо не слушал, он сыпал терминами, рассказывал как и что говорить, как он их представил…

— Лекарь, ты пойдёшь со мной! - Неожиданно услышал я.

— Зачем? - Опешил я.

— Лечить!

— Кого?

Торговец посмотрел на меня и вздохнул.

— Нам нужны припасы. Зерно, свежие яйца, молоко. И если мы не хотим разбоя, то кто-то должен что-то дать в ответ. Денег у нас нет, многие дать ничего не могут, гном может дать по морде, Паша может упросить, но вот ты… - Торговец прищурился. - Ты можешь их полечить. Бродячие лекари не такая уж невидаль в этом мире.

Последняя фраза резанула моё ухо.

— Ну может Магистр поможет им своими силами?

— Маги слишком приметны, и его знают, некоторые в лицо. Ты же человек новый, отучился в семинарии города Иеровори, и совершаешь паломничество дабы исцелять больных и раненых от недугов земных.

— Что? Я никогда в том городе не был.

— И местные жители не были. Так что просто говори о делах и своей учёбе на лекаря, без особой конкретики, всё равно поймут по-своему.

— Ты тот, кто может помочь и спасти нас всех! - Вступил в разговор Паша, как обычно ослепительно улыбаясь. - Лишь ты можешь помочь честным труженикам с их недугами, и взять честную плату столь нужной нам едой, мы все рассчитываем на тебя!

Он говорил банальности, но таким уверенным тоном, и так зажигательно, что я просто не мог спорить.

— Ну, раз так, хорошо, Вета, пошли.

— Она останется тут. - Сказал Торговец нахмурившись.

— Она пойдёт со мной!

Теперь на меня смотрели почти все.

— Маленькой девочке не место в незнакомой деревне, а вдруг и правда там недруги?

— Слишком приметная, как она пошла с тобой?

— Деваха в такой одежде?

Но страшнее всего оказался магистр. Подойдя ко мне вплотную, он посмотрел мне в глаза и тихо, и очень строго изрёк.

— Ты хочешь нас всех подставить? А вдруг её узнают?

Я моргнул глядя ему в глаза.

— Кто? Здесь? Что? Как? - В голове был кавардак, я боялся оставлять девочку с каторжанами, но может вести её к незнакомцам и впрямь идея ещё хуже?

— Даже здесь. Маловероятно, по прошу, оставь её со мной, обещаю, я сохраню её любой ценой.

— Вета, которая стояла рядом, серьёзно кивнула.

— Я тебя подожду. Помоги людям!

Ну, тут даже я сдался. Обняв ребёнка на прощание, я пошёл с торговцем и каторжанами к деревне.

Деревня представляла из себя… Длинную улицу и штук тридцать домов вместе с сараями и хлевами. Жилых и более-менее чистых из них было, двенадцать. Остальные же... У одного дома не было крыши, у другого одна из стен зияла огромными трещинами. Я не особо силён в истории но тут явно что-то произошло. Ну не может быть чтобы столько домов обветшали. В остальном же это была обычная деревня. Бабы стирали бельё в небольшом ручье. Детишки таскали воду в деревянных вёдрах и хворост. Эх прямо как у бабушки в деревне. Только не хватает какого-нибудь Михалыча с бутылкой чтобы прикрикнул на детей. И лошади. Или хотя бы коровки. Интересно а какие в этом мире животные? Все это я успел обдумать за то время пока мы шли как раз до этих женщин. При виде нас, они вскрикнули, с испугом позарились в нашу сторону, и две из тех, что помоложе, убежали в деревню, осталась одна, самая старая, с седыми волосами, упирающая руки в боки, и хмуро на нас поглядывающая.

— Уважаемые, а не подскажите ли где дом старосты? - поинтересовался Торговец.

— Ни каво нету, деняк нету, еды самим не хватает. - В скрипучем голосе старухи чувствовалось отчаянной упрямство.

— Ну а староста кто? - Продолжил допытываться Торговец.

На него продолжали смотреть с недоумением и презрением.

— Кто главный на деревне. - Решил вмешаться я. И сам удивился. Ведь сказал я на русском, а вот услышал совсем странный язык.

—  Ох, молодец. Так Тамара.

— Странно, а мужиков нет? И тут до меня дошло. Что меня в всем это смутило. Большая часть полей быльём поросла. Босые дети. Отсутствие крупных животных. Покосившиеся дома.

— А что с деревней то случилось? - сочувственно спросил я.

— Ох путник, неужто не знаете. На барщину забрали, хто ещё крепок. Умирает деревня, мужиков мало. Одни бабы остались. Да дети. И тех два парня.

— А где Тамара то? Спросил я

— Да вон с детьми нянчится. - Она кивнула в сторону сухонькой старушки что сидела в центре деревни, и баюкала грудничка, замотанного в тряпку. Рядом с нею было несколько совсем маленьких детишек.

Стоило нашей группе подойти к ней, так она бросила на нас хмурый взор, так же неприветливо говоря.

— Чевой над душой стоите. Нету у нас ничего, не́чего взять.

— Да не разбойники мы! — Чуть ли не в отчаянии взмолился я. — Да я наоборот, помочь хочу. Врач я странствующий!

— О послал нам Соларон испытание. Но не можем мы тебя как подобает принять. Хотя… мы и так уже богом прокляты. - с грустью сказала она.

Торговец помрачнел и уже собрался уходить.

— А о чем речь? Искренне не понял я.

— Ну а как же. Монаха иль врача принять надобно. “Кто странствующего человека аль монаха страждущего обидит, иль приюта не даст, тому счастья шесть лет не видать” сказала она на удивление быстро и легко словно зачитав какую-то религиозную книгу.

— Да не нужно мне этого. Рассказывайте какие проблемы, что болит, и кто болеет, а я помогу чем смогу. Не вашей я веры, но помочь хочу.

Я разговорился с местной старейшиной. Как я выяснил, в этом регионе не так давно была война. То, что о ней я не знал, даже каторжане, пришедшие со мной были удивлены. Некоторых из мужиков взяли в посошную рать, а тем кто остались, подняли подати. Теперь многих мужиков уводили на барщину, то есть на обязательные отработки на полях или других работах местной знати, и часть мужиков не возвращалась, как говорят, зачастую не из-за того, что с работой не справлялись, сколько из-за того что их перекупали на более ценные работы, куда они порою шли и сами. В деревне оставались старики, женщины да малые дети. На мой вопрос, а чего мужики свои семьи не перевозят, последовал удивлённый ответ.

— Так кто же их там кормить то будет! А оброк здеся кто соберёт? Нет уж, как жили, так и поживём, даст Бог здоровица.

Тут как раз подсуетился и торговец, рассказав о том, что те три каторжанина что были с нами, закончили какую-то работу на святейший престол, и идут к себе домой. Куда-то под Светлов.

— Ишь ты, как далече! А чего это там им делать?! Давайте к нам, мы им вон дом целый дадим, жену младую справим, будет тут им счастье да благодать.

Не успел я или кто из каторжан согласится, как торговец принялся говорить что под Светловым лучше, что там земля чернее, скот жирнее да так ловко всё выворачивал, что минут через десять староста чуть ли не умоляла его оставить работяг у них. Подмигнув мне, он нехотя спросил желание каторжан, и те немного удивлённые тому, что им наобещала Тамара (каждому по дому, с молодой женой, инструменты, часть полей и десяток голов какой-то местной птицы), с радостью согласились осесть.

Я же, осматривая деревню много думал. Почему-то вид этих деревушек вызывал у меня что-то родное, но грустное. Как будто бы я это уже видел или слышал.

Увидя, что мы не представляем особой угрозы, деревенские стали подтягиваться к нам, вначале дети смотрели из-за углов, потом и остальные стали подходить. Узнав что я врач, они вначале с опаской, а потом всё более уверенно стали жаловаться на здоровье. У одного ребёнка был вывих, который я легко вправил, у одной женщины вскрылся нагноившийся порез, который она не стала перевязывать “ой, буду я ещё ткань на царапину переводить?”, который пришлось промывать кипяченой водой и забинтовывать совсем уж чистой тканью, и даже запугивать женщину, что если она не будет забинтовывать рану, то “демоны съедят твою ногу”, паре старух дал советы по профилактике старческих болезней, и в целом дал профилактических советов. Потом меня привели в дом к одной моложавой девице, которая, как мне сказали чем-то болеет. И тут уже мой опыт начал сдавать, симптомы подходили к десятку различных болезней.

— В деревне есть лекарства?

— Да какие уж лекарства тут?

— А что есть, может травы какие?

— Ох господин да какие тут уж травы, некому собирать, и не зачем. Раньше зять мой охотник, да освяти ему Соларон путь в мире ином, иногда собирал. А теперь некому в лес ходить.

— О, у меня в коробчонке как раз завалялись! - За моей спиной показался торговец, протягивая несколько холщовых мешков. Да откуда он их взял? Я мог поручится, что ещё вчера таких не было, но… заглянув внутрь я ощутил привычный мне запах пижмы, ромашки, полыни… Я смотрел на торговца с нескрываемым подозрением, а он подмигнув мне, хитро сказал:

— Будешь должен!

Вздохнув и засучив рукава, я стал делать отвары. Да уж, только средневековым алхимиком я ещё и не был. Как делать лекарства я особо не знал. Или знал? Фармацевтику я проходил постольку-поскольку. Но сейчас многие вещи я воспринимал на каком-то интуитивном уровне. В голове словно всплывали слова лекций о том, какие лекарства для чего как сделать спиртовой настой. Спирта нет? Тогда как заварить, сохранив медикаментозные свойства. Не прошло и часа, как я приготовил лекарство, и даже рассказал местным, как его принимать.

Дальше я уже находился в плотном кольце крестьянок, стариков и детей. Меня расспрашивали о всевозможных болезнях, и я старался отвечать и давать советы, которые люди из глубинки могут соблюдать, так же меня расспрашивали обо мне, по большей части их интересовало не хочет ли такой молодой и главное неженатый доктор осесть у них в деревне, обещали сделать старостой, огромный огород, помощь по хозяйству, в жёны любую девку, и кучу других вещей, но тут уже я уверенно и чётко отказывался. Провести остаток жизни в глухой деревне было не тем, чего я желал, кроме того, трудовую повинность местного сеньора, как я понял, тоже не отменяли, и слишком уж велик шанс был, что меня он просто заберёт себе в “рабы-философы”.

Попутно я слушал истории местных, о том, сколь тяжкая война по землям этим шла, не, у них-то всё ещё ничего, а вот где-то на севере-востоке так там, говорят, целые районы выжжены. Но и тут всё непросто, хотя как-то живут.

Бабки-сплетницы тем временем делились новостями с новыми жильцами, то бишь недавними каторжанами.

– Слыхали, а в Холодный ручей священника нового прислали, молодой монах.

– Тфу ты. Сейчас девок попортит да уедет, знаемы мы ваших, молодых да новых. – сказал один из каторжан.

– Да не говорят, на девок смотрит да не засматривается, Не туда глядишь, он хуже.

– Неужто содомит!

– Уж и не знаем что думать теперь. Начал проповеди читать, так хоть стой хоть падай, и молимся не так, и не там, и не тому.

– Да свет тебя полюби! А кому же молится так если не Соларону?

– Да Соларону, да будет свет его благодарным, да теперь пришел мессия новый на землю нашу, и лишь ему молится надо, а уж он молитвы наши донесёт.

– Что ж творится? Кошмар какой..

– А вон тоже монашечко идет.

Когда я подошёл к ним они уже сменили тему.

– А вот слыхала, Марфа говорит, кзару надыбала. Молоко теперь доит.

Странно, но ничего не понятно.

Покидал деревню я в смешанных чувствах. Даже за те несколько часов, что я провёл у них, я успел привязаться к этим простым людям, у которых просто образованный человек кто-то вроде небожителя, да так, что мне было даже совестно брать у них еды в дорогу, но тут за мою совесть вступился торговец, пока я работал, он обдирал местное податное население, и жалостью, хитростью и угрозами выбил у них пару мешков зерна, десяток мелких яиц, и даже наполнил свой бурдюк молоком.

Пока мы были в деревне, и каторжане, оставшиеся неподалёку в лесу не прохлаждались, а в очередной раз обобрали лес на то, что можно схомячить, а ещё, как выяснилось, пока деревенские были заняты мною, некоторые из каторжан залезли на их огороды и забрали местных овощей.

— Ну нельзя же так! - Вздохнул я.

— Да  что ты переживаешь? - Удивился торговец. - На тебя-то не подумают, ты всегда на виду был.

— Да я не об этом… - Уже желая рассказать о нормах морали и частной собственности, я махнул рукой. Сил у меня не было.

В целом, наше возвращение было воспринято с большим энтузиазмом. В этот раз все сытно поедят, потому остаток дня все шли с воодушевлением.

— А долго ли ещё до Берёзовца? - Спросил я когда деревенские дома скрылись за лесными стенами.

— Ещё дней десять-двенадцать если быстро, а как мы сейчас… может и за месяц не дойдём.

Я лишь тяжёло вздохнул и приобнял Вету.

Ух-х--х-х-х это была тяжелая долгая и кропотливая глава, спасибо @Logach318, за помочь с сценарием и @Petrplet, за редактуру. Следующая глава будет не скоро ибо я планирую сначала дописать Алесю, да и учёба скоро начнет душить. Но мы справимся и будем и дальше рассказывать вам грустную но счастливую историю этого мира. спасибо что читаете и комментируете. Скоро ждите Алесю (где то к сентябрю закончу Ахаах...ха..ха, одну главу)

Дойдя до “лагеря” я не без удивления узрел в его центре хороший костёр и висящий над ним котелок. не очень большой, но явно крепкий, хорошо сделанный. И лишний раз поблагодарил предусмотрительных коллег. Сейчас вокруг котла собрались беженцы и под присмотром Софьи деловито добавляли в котёл найденную снедь. Изможденные, грязные, они поглядывали на сидящих в центре подпольщиков со смесью страха и уважения. Сами они держались поодаль, разбившись на группы по 2-4 человека и о чём-то шептались. Я ещё раз взглянул на Софью, молодая девушка, лет 25, с приятными чертами лица, пухлыми губами и голубыми глазами, словно сияющими изнутри. Её фигура была весьма пышной и соблазнительной, и даже каторга не смогла победить её природную красоту. Я вспомнил, как она порою была освобождена от особо тяжких выработок, и как порою оставалась с охраной наедине. Не она одна, впрочем, тех девиц, что ради лишний миски похлёбки уделяли внимания охране недолюбливали, но особо не трогали. Сейчас же я сложил в своей голове другую часть информации, а именно то, что Паша всегда знал больше, чем положено работнику, о том, как он подстроил расположение бригад, и много других мелочей. Вот как они получали информацию. А как они справлялись с тем что читали их мысли? Много ещё предстоит узнать.

Когда я подошёл к ней, она мило улыбнулась.

— Вот и наш знахарь пред нами предстал. - Они мило улыбнулась. - И как твой улов?

Я немного смутившись протянул её несколько рыбин.

— Вот и спасибо! - Погладив меня по руке. - Давай чисти и в котёл!

Я покрутил рыбину в руках. Не то, чтобы я совсем не знал как её чистить, но без кухонного ножа было всё ещё непривычно. Когда я попытался орудовать здоровенным чугунным тесаком, чешуя летела во все стороны. Женщина хмыкнула, и аккуратно взяла у меня рыбину принявшись уверенными жестами счищать по половине чешуи..

— Спасибо, госпожа Софья!

— Какая я тебе госпожа?! - Даже с некоторой обидой в голосе ответила она.

— Товарищ Софья?

Она и вовсе рассмеялась.

— Ну и куда девался молчаливый и нелюдимый работяга, что молча выполняет нормы, и ни с кем особо не общается? - С улыбкой спросила она.

— Он сбежал с каторги.

— И переродился благородным господином?

— Я никогда не был благородным!

— Но говоришь как сноб! И твои манеры и твои деяния, и твои руки, всё выдаёт в тебе того, кто соху только издали видал. Может ты и не аристократ, но и не из простых, верно?

— Да не то, чтобы. Интеллегенция. - Подобрал я самый близкий вариант, стараясь, сам не зная почему, заработать её расположение. - Зарабатываю умственным трудом, я не из тех что народ эксплуатирует!

— Ой, да все вы под одеждой одинаковые! - Она рассмеялась. - Ты то уж точно знаешь. Небось и в застенки попал, за эксперименты!

— Да что ты! За отсуствие документов!

— О наличии который жители деревень и не знают толком!

— Раскусила, я на самом деле принц заморский.

— Не. На принца не похож. Ну вот повеселел хоть, я понимаю тяжело. Но нужно же и себя веселить.

— Да как-то не весело всё.

— Ну так и мы не скоморохи! Шутовским делам не обучены!

Я замолчал. Всё больше казалось, что женщина меня откровенно дразнит, заставляя оправдываться в том, в чём я был невинен, но её лицо было открытое, тон мягким, а улыбка милой, так что я не мог как-то разозлится.

— А как мы попадём в город, если мы без документов? - Вдруг ляпнул я.

— Думаешь, у всего люда жетоны есть?

— Ну, меня арестовали, за то, что не было.

— Подозреваю, за тебя горожане не поручились, и скорее всего местная власть сказала что ты не из города.

— А в Берёзовце нас примут? — спросил я, решив копнуть глубже.

— Если дойдём, примут, — ответила Софья, помешивая варево в котле. — Там народу поменьше, барон местный церковь недолюбливает, и не даёт им в городе особой власти. Но без Паши и его связей нас бы в два счёта сдали.

— А кто он такой вообще? Откуда столько знает?

Софья на миг замялась, её улыбка чуть поблекла.

— Паша… он из тех, кто не сдаётся. Был когда-то в гвардии, говорят. А потом что-то увидел, чего видеть не стоило. С тех пор и бегает от закона, собирает таких, как мы.

— А ты? Как ты с ним связалась?

Она посмотрела на меня внимательно, словно решая, говорить ли правду. Потом пожала плечами.

— Я была служанкой у одного богатея. Хорошая работа, пока хозяин не решил, что я должна не только полы мыть. Было приятно, но очень обидно, так что когда мне предложили докладывать о том, что знаю и слышала я не колебалась.Ты не представляешь, как много мужчин не следят за тем что говорят, когда лижешь их фаллос.

— А что значит лизать фаллос? - Вдруг спросила стоящая за мной Вета.

— Хочешь научу? - В глазах Софьи мелькнул озорной огонёк.

— Ты чему ребёнка учишь? - Вскрикнул я, закрывая девочке ушки.

Красный как рак, я схватил Вету и потащил подальше от этой распутной женщины.

— Да ладно тебе! — рассмеялась Софья, но тут же смягчила тон. — Полезные навыки, между прочим. Ей уже одиннадцать, через пару лет замуж выдавать пора!

— Ей одиннадцать! — повторил я, красный от возмущения. — Она ещё ребёнок!

Софья вздохнула, её улыбка стала серьёзнее.

— Ну а я о чём? Девок рано замуж отдают. И хорошие умения, — она кивнула на котёл, — всегда в цене. Но ты прав, не сейчас. Пусть хоть немного поживёт без этого.

Я посмотрел на Вету. Она увлечённо чистила рыбу маленьким ножичком, который Софья ей дала, хмурясь от сосредоточенности. Её тонкие пальцы двигались неловко, но упрямо — словно она привыкла держать что-то изящнее, чем этот грубый инструмент. Я вдруг подумал: а что, если у неё есть родители? Надо бы спросить, узнать её историю. Почему я так к ней привязался? Защищаю, как дочку, а ведь даже не знаю, кто она.

Софья заметила мой взгляд и тихо добавила:

— Зря ты её так опекаешь, Алексей. Если она хочет жить, то должно и сама что-то делать. Я серьёзно говорю — она взрослая почти, а всё ещё как дитя. Не дай ей пережить то же, что мне. Хотя… кто знает, что будет.

— Она не должна, — отрезал я. — И точка.

Софья пожала плечами, возвращаясь к котлу.

— Странный ты, — сказала она, помешивая варево. — Как будто и правда с другой стороны моря. Слышала, там девок позже замуж выдают, дают им подрасти. Может, ты оттуда?

Я не ответил, уставившись в костёр. Мысли крутились вокруг Веты. Её детская сосредоточенность, её упрямство… Она пережила насилие, шахту, голод, но всё ещё чистая, как будто этот мир не успел её сломать. И я сделаю всё, чтобы так и осталось.

В этот момент из леса вышел Гном, несмотря на звенящий металл доспехов, шаги его были почти бесшумны. На плечах он нёс тушу кабана — небольшого, но крепкого.

— Да где вы были?! — раздался голос Паши, который отвлёкся от разговора с каторжанами.

— Охотились, пока вы тут языками чесали, — буркнул Гном, сбрасывая добычу у костра. — Разделывайте, а то с голоду сгинете.

Софья оживилась, подхватив нож.

— Вот это дело! — сказала она. — Теперь похлёбка будет с мясом.

Я посмотрел на Вету. Она подняла глаза от рыбы и улыбнулась — слабо, но искренне.

— Кабан большой, — сказала она тихо. — Хватит на всех?

— Хватит, Малышка, — ответил я, чувствуя, как её голос немного разгоняет тень этого мира. — Ешь, пока тёплое будет.

Кабана разделали довольно быстро. Сколь глубок был прочный деревянный рюкзак гнома я и подумать уже не мог, но кажется там оказывался любой необходимый инструмент, да и в других рюкзаках подпольщиков были полезные вещи.

— Не тяжело всё это таскать? - Не выдержив удивления я спросил его. - Сколько ты можешь с этим пройти?

— Сколько нужно! - Он насупился.

— Извини если обидел, но я и правда думаю, может раздать часть вещей им.

Я кивнул на других каторжан, которые, когда подпольщики вновь собрались вместе, отошли от них на некоторое расстояние.

— Он глянул на них.

— Не доверяю я им. И тебе не доверяю. За тебя этот чёрт поручился. - Он кивнул на торговца. - А такие как он помогают пока выгодно.

— Кстати, а как его звать?

— Я не знаю. - Потом каким-то образом он посмотрел на меня так, словно это он был в полтора раза выше меня. - И опасайся узнавать некоторые имена. Когда тебя будут пытать, сколь много ты выложишь?

Я не нашёлся с ответом, тем более усилиями нескольких людей часть кабана отправилась в котёл. Бульканье воды и запах намекали на то, что варево получается вкусным, сочным и наваристым.

— Мясо и рыбу в один котёл? - Удивился я. - И вообще, как мы есть то будем?

— Извините, ваше благородие, для нескольких перемен блюд сервировки не завезли. - Раздалось из толпы.

— Кто это сказал? - Гном неожиданно рявкнул. И все притихли.

— Друзья, не стоит переживать по этому поводу! Я понимаю, мы все разные, и жизнь ныне трудна, но сейчас мы не должны позволять себе ссоры! Давайте же вместе отведаем ужин из этого котла!

Паша показал всем несколько ложек.

— Каждый поест и передаст ложку другому, так мы напомним друг другу, кто мы, и почему надо держаться вместе!

Слова были самые обычные, но Паша говорил так проникновенно, и толи и правда верил в них, толи великолепно вжился в роль, но слова исходящие из его уст зажигали сердца людей. Неорганизованная толпа, ещё недавно поглядывавшая на нас исподлобья приободрилась и выстроилась в очередь, Паша же раздал несколько ложек и все стали по очереди есть прямо из котла.

“Подполье” его поддержала, и Софья, и Николай и даже дворф не моргнув глазом передали свои ложки в “общее пользование”, я после секундной заминки тоже. Магистр вежливо отказался, а торговец предложил выкупить его же ложку, на что Паша скривившись отказался. Вете так же выдали “свою ложку” и когда она съев немного похлебки хотела передать её, Магистр аккуратно взял её за руку и сказал на ушко, но я расслышал.

— Не стоит, кушайте сами.

Не решив как на это реагировать, я внутренне одобрил это решение. Хоть я сам был не из брезгливых, такие на скоряке долго не служат, и привык есть прямо со сковородки великолепный суп по рецепту “как батя учил”, я не мог не думать и о гигиене. Но на моё удивление Вета надулась.

— Не надо! Я поделюсь. - И чуть ли не демонстративно отдала свою ложку мне.

На нас уставились несколько глаз. Я был голоден, но малая выглядела голодной и слабой. Так что зачерпнув ложку похлёпки я подув на неё, поднёс к её рту.

— Милая пара. - Софья радостно улыбнулась, а я покраснел.

— Поешь сам! Ты тоже голоден! - Добавила Вета, и я поняв что совсем уж глупо выгляжу под взором двух десятков людей, всё-таки стал есть сам.

Суп… был без соли, но получился довольно жирным и наваристым. Собранные коренья и какие-то травы вроде щавеля, переварились с рыбой и кусками кабанятины, и были весьма сытны. Я даже решил не злоупотреблять густотой и не наедаться, опасаясь, что организм привыкший есть впроголодь не примет особо калорийную еду.

Многие же каторжане напротив стремились поесть как можно больше, и лишь когда Паша их осуждал, передавали ложку следующим. Котёл, казавшийся довольно большим опустел довольно быстро, но теперь я смотрел на толпу сытых и преисполненых решимостью людей.

— Ночь ещё молода! Выдвигаемся, сегодня долгий переход!

— Так не пойдёт. — Отрезал гном, и заставил всех нарубить веток, чтобы не спать на земле. Большая часть после этого просто завалилась спать, когда небосвод ещё даже не озарился светом. Я думал, что сумею чем-то помочь группе, надо было лишь посидеть пару минут на такой приятной тряпочке…

Когда я проснулся, солнце уже закатилось. Рядом посапывала Вета, а Паша и Магистр о чём-то спорили в стороне. Говорили они негромко, но немного прислушавшись, я услышал, как они  “обрадовали” меня вестью.

— Так как еды у нас почти нет, нам придется полагаться на дары леса. Иначе говоря, будем есть все что найдём.

— Хорошо, и как ты предлагаешь искать еду?

— Ну для начала у Бори есть арбалет. — сказал маг.

Не успев я спросить кто такой Боря, как Паша взвыл.

— Зачем!? Ему!? Арбалет!? Мы же договорились всё мирно решить!

— Не более чем осторожность, мои опасливый друг, сражение с реакционными силами могла застать нас в любой момент, и длинная рука армии тут пригодилось бы как никогда. — В свой манере ответил ему маг.

— Я вообще хотел бомбы взять. Но так мы бы вообще никого не спасли. — С ноткой огорчения произнёс Дворф который в этот момент доставал арбалет из своего рюкзака.

— Вы же понимаете что вместо этого вы бы могли взять еды или инструменты? - Похоже, Паша был на грани.

— И не донести их. Без арбалета.

Я решил не влезать в этот спор. Но еду найти и вправду надо. В рюкзаке нашлось немного солонины, орехов, сухарей и даже сушённых фруктов, но число людей которые это потребляли было велико.  Жаль, что раньше не особо интересовался грибами, и не знаю какие из них ядовитые или хотя бы съедобные. Да и кто сказал что в этом дивном мире флора и фауна совпадает с нашей? Хотя пока я всё было весьма похоже на мой прошлый мир.

Следом за мной начали пробуждаться и другие. Они щурились от закатного солнца, кутались в грубую одежду, и взирали на Пашу с другими подпольщиками с молчаливым вопросом и надеждой.

— Внемлите мне, друзья! - Слово снова взял Паша, — Так как теперь наша задача дойти до добрых людей, что согласятся принять без вины обвинённых путников,  то я должен знать кто из вас кто. Охотники, рыболовы, лесники. Сейчас не важно кто вы и как сюда попали, если вы хоть что-то умеете, то время сказать что.

Из толпы  вышел один человек.

— Я Охотник, был. Один милорд решил, что вся дичь ему принадлежит, и схватил меня за руку, да сослал сюда,  но руки еще что-то помнят.

— Отлично - Дворф заметно оживился — Пойдем в лес, поохотимся. Как звать?

— Игорь.

Я шепнул на ухо стоящему в толпе Николаю.

— А тут можно охотится, или местный лорд и тут запретил.

Он посмотрел на меня несколько удивлённым взглядом.

— Охота в большей части лесов запрещена, и право бить дичь или ставить силки, надо ещё заслужить. С другой стороны, мы и так преступили закон, так что не вижу проблемы.

— Ты прав, фигню сморозил.

— Люди не должны голодать! - Вмешалась Вета. - Почему бы просто не разрешить всем питаться так, как они хотят? Почему так много людей голодает? Все дворяне - злодеи, которые думают только о себе!

Николай моргнул.

— В этом есть свои проблемы. Пусть часть аристократии и наслаждается своим положением не задумываясь о нуждах своих вассалов, есть и те, кто осознают важность экономики и развития своих отчин.

На плечо Николая легла рука Павла.

— Коля, я порою не знаю, на чьей ты стороне.

— Здравого смысла.

— Как можешь ты оправдывать королей-вампиров, что тянут жилы из нас?

— Тем, что проблемы с экономикой зачастую  не связаны с принимающими решение личностями, и мы это уже обсуждали. Взять хотя бы того же Игоря. Назвал себя охотником, но ограничения на охоту зачастую ставятся не из-за дурости, а чтобы сдержать тех, кто зверя без меры бьёт. И Игорь наш не просто охотник, а браконьер. Да и в целом, зря думаешь, что все из каторжан невинные, да и мы то сами…

— Игорь теперь наш товарищ! И я верю, что благодаря ему мы все сытно поедим!

— Я тоже надеюсь, но и действовать нужно аккуратно. Если объедим всю округу, нас местные же крестьяне заложат.

— Насчёт этого, коллеги, не извольте беспокоиться. На два дня пути тут нет крупных поселений, мы уже выяснили. Вокруг шахт есть городок, но дальше - глушь. К деревням выйдем нескоро.

— Это хорошо. Наверное. - Теперь, когда я оказался снаружи и обрёл нечто вроде свободы передвижения, я осознал, что мне некуда идти. Приходилось держаться за товарищей по несчастью.

— Ты сам-то что умеешь? Ты же из академий Фаунтиндора?

— Почему?

— Лечишь больно хорошо, в науках разбираешься. Ну и… не похоже, что ты крестьянин. Остальные то глянь что делают.

Я бросил взор на каторжан. Большая часть по команде наших лидеров разбрелась по округе.

— Ты уж извини, друг. - Николай сощурился. - Но я городского сразу узнаю. Сам такой. Остальных выпусти в лес, они тебе деревню построят. А мы уж слишком привыкли уже к разделению труда.

— Ты прав, я из города. Но далеко отсюда.

— Ладно уж, храни свои секреты. Так что насчёт умений? Нам сейчас пища нужна.

— Ну, я порою на берегу моря рыбачил. - Я улыбнулся воспоминаниям из прошлой жизни. Я вспомнил черноморское побережье, шаланды полные кефали, как пелось в песне. - По молодости до заката сидел на берегу, глядя как солнце заходит за море.

Николай с прищуром на меня посмотрел.

— Стало быть, море на западе у тебя? Тогда даже не расспрашиваю, я впервые вижу кого-то из-за границ империи.

Я прикусил язык. Проницательность Николая и его умение подмечать мелкие детали меня слегка напугало. И ведь не обращал на него внимания раньше! Хотя в этом его сила, видимо.

Тем временем мне и Вете выдали грубоватые крючки и длинную бечёвку, после чего указали на небольшую речку протекающую в отдалении.

— Но ты осторожнее, по ней порою лодки ходят, и звук на воде далеко разносится. Так что сиди в кустах и старайся, чтобы тебя не заметили.  Как вечерние молитвы будут отпеты, возвращайся, даже если улова не будет.

— Какие вечерние молитвы?

— Через пару часов! - “Перевели” мне время в более привычный для меня формат.

На том и порешили.

Ночью на реке было тихо. Я аккуратно размотал бечёвку и привязал к ней грубоватый крючок. Найти длинную палку не составило труда, а вот с наживкой было сложнее. Но тут помог случай.

Вета отыскала трухлявый пенёк, весь усеянный грибами, но Магистр её одёрнул.

— Стой! Не принимай данные грибы за съедобные! Это весьма ядовитые образцы.

Он, аккуратно поддев основанием посоха, оторвал прогнившую древесину. Под ней копошились личинки.

— Фу - скривилась девочка, откидывая собранные грибочки, а вот я заинтересовался. Подойдя поближе, я стал набирать личинок.

— Не надо это кушать, пожалуйста! - Взмолилась Вета. - Я тебе свою еду отдам! Честно-честно.

— Это не для меня, а для рыбы!

— А что рыба ест ЭТО?

Я промолчал, не думая о том, что некоторые люди так оголодали, что питаются и таким. И отвлёк Вету, показывая как сделать удочку.

Через несколько минут мы уже сидели на берегу реки, и закинули свои удочки в омут заросший камышом.

Ещё через несколько минут, Вета радостно улыбалась показывая какую здоровенную рыбину она выудила.

Мы сидели и рыбачили вместе, и вдруг раздался её голос..

— Ты боишься меня? -

— Нет, а должен? - Я растерялся, интересно почему я должен ее боятся.

— Все кто сидел в Шахте, злые, там место только тем кто совершил самые страшные преступники.

Понятно. Значит вот как люди видят местных.

— Не знал об этом. Но разве я злой? А ты? Ну или наши спутники? Знаешь как я очутился в Шахте? Я просто прибыл в эту страну и не знал про священный знак. — Решил рассказать я умолчав о некоторых деталях.

— А я сбежала из плена. Там было плохо. Меня, заставляли делать странные вещи. А еще к нему часто приходили гости, которые предлагали мне поиграть с ними.

Это очень многое объясняет.

— Если не хочешь не рассказывай. - Я понимал что это может быть тяжело.

— Ну должна же я кому-то рассказать? Ты вроде показался мне добрым. Если и ты предашь, то… - Ответила она слишком по взрослому.

— Обещаю, не предам. - Уверенно сказал я, не осознавая какую ношу взваливаю на плечи.

И тогда она рассказала, что долго жила в разных городках с девушкой по имени Марта. Я так и не понял, кем она была. Вета сказала что не мать, не тётя и не старшая сестра, но Марта заботилась о Вете, играла с нею и кормила. Но как-то раз, их обоих схватили работорговцы, и как и меня продали с молотка. Куда попала Марта Вета не знала, но вот сама она попала во дворец на какой-то бал. Но не как золушка, а как развлечение.

— А потом я… когда один из гостей силой начал силой тащить меня в сад. То…я просто воткнула ему вилку в глаз. И сбежала. Побежала в  город, хотела найти Марту, но её убили при попытке вызволить меня. Так я и стала побираться по улице. А потом. Я захотела кушать. Я пыталась работать, но меня никто не брал, я попрошайничала, но другие попрошайки меня гоняли с выгодных мест, а люди проходили мимо, а если и давали деньги то их не хватала даже на половину булки. А ещё я пряталась. И вот однажды…я решила своровать. Я просто стащила булку с лавки пекаря. Я была счастлива что смогла поесть. Тогда я стала подворовывать с других прилавков. Но однажды меня заметили. И меня поймали. И узнали во мне ту, что убила одного из этих благородных сэров. Хотели повесить, но кинули в шахту. Ну а дальше ты знаешь. - закончила она свой рассказ.

— Они не доны, они гандоны!

— Я прижал её к себе, и ощутил как её слёзы опять текут по щекам. - Мы им всем ещё покажем.

- Это мы тут натоптали. - Раздался голос гнома. - Я и Магистр.

- А что вы тут делали? - поинтересовался я.

- Вас спасали. - опять проворчал он.

- МЕНЯ? - Я ошарашено оглянулся на него.

Он хмуро глядел мне в глаза.

- Нет. ТЕБЯ можно и не спасать, но ты привлёк внимание Нефелима.

- Кого?

- Кого надо. Не отвлекайся.

После чего он чуть ли не силой потащил меня за собой. Значит меня спасли просто за компанию? Не то, чтобы я сильно был против, но вопросов стало больше. Ещё пара поворотов, и мы оказались в довольно уютно обустроенной комнате.

На земле лежали 3 подстилки покрытые даже чем-то вроде брезента. А ещё было восемь рюкзаков, простых из грубой ткани и деревянного каркаса, и все они были чем-то наполнены. На два из них указал ухмыляющийся торговец.

- Вот, как и договаривались, еда и одежда! Как видишь, я тебе их принёс!

- Ага, ТЫ принёс. - Спокойно ответил гном. А кто это всё собирал?

- Не могу не отметить, коллега, что Ваш вклад, конечно мы ценим, но время проведённое в сем заведении было хоть и ценно в виде практического полевого опыта, но весьма неудовлетворительно в плане получения удовольствия и комфорта. За сим прошу не забывать, что мы общее дело делаем!

- А что за общее дело? - Не выдержал я. У меня давно было понимание, что меня так просто не стали бы спасать. И я не собирался возражать и мешать спасителям, просто потому, что в этом мире пока никто мне не помогал, кроме них. Но я хотел бы знать больше.

Ответил мне Паша.

- Мы все объединены общей идеей, осознавая, что нынешняя власть угнетает простонародие, душит нас налогами и не прислушивается к нужде простого люда! Мы должны донести до верхов бе́ды, что обрушились на наши края, и добиться их решения! Мы находимся под пято́й церкви, которая уже протянула руки к  власти! Очистим же наши земли от пагубного влияния этих мерзких аристократов!

- Г’еволюция, товаг’ищь! Выдайте мне партбилет! - Тут же подхватил его идею я.

На меня посмотрели странно, со смесью презрения и уважения.

- Не шути. - Сзади послышался голос, обернувшись, я осмотрел одного из своих коллег по несчастью, неприметного мужичка лет 30, он не выделялся ни высоким ростом, ни крепким телосложением, да и внимание в отличии от Паши к себе не привлекал. Он вообще был максимально неприметным, словно смешали сотню лиц и получили максимально усреднённое. - Мы действительно озабочены сложившимися в империи порядками, и происходящими в ней изменениями. Влияние, которое добились представители церкви превышает возможности её компетенции.

- Я не шучу. Я иронизирую. Можете на меня рассчитывать. - кажется Паша своими словами задел многих.

- Я рад. Меня зовут Николай. - Неприметный мужичок протянул мне руку. - С Павлом ты уже знаком, а эту сударыню зовут Софья.

- Представляться по имени, в нашем деле, знак высшего доверия! - Улыбнулся тот, кто представился Магистром.

Одна из бригады вышла вперёд, и мило мне улыбнулась. Симпатичная девушка лет 25, даже после работы в шахте выглядела привлекательно, голубые глаза, светлые волосы.  Я вспомнил, как она порою уходила с охранниками, оставаясь с ними наедине.

Я бросил взор на остальных работяг, что с уважением и страхом взирали на нас.

- Кого ещё я должен знать?

- Пока все, кто есть.

- Не волнуйся, друг! - Вступил в разговор Паша. - Теперь ужасы каторги останутся позади, и ты вздохнешь полной грудью воздух свободы.

Я глубоко вздохнул, и навьючил на себя рюкзак, события развивались не так, как я планировал, но я тут же напомнил себе, что и плана, кроме как “любой ценой вытащить себя и мелкую” у меня и не было. Помочь незнакомцам, особенно тем, кто борется с той тиранией, вроде бы неплохо?

- Так. Идём быстро, привал раз в сутки. - Принялся инструктировать нас гном. - Идём на юго-восток.

Нацепив самый здоровенный из рюкзаков, гном оценил нас всех.

- Быстро пойти не получится, у нас пожилые есть, а ещё у двоих колени повреждены. - Я кивнул на тех, кого недавно осматривал.

- Мне плевать. Они сами по себе. Моя задача вывести наш отряд.

Меня словно током шарахнуло. Не то, чтобы я сильно переживал за тех, с кем последние месяцы работал бок о бок, да я даже имён половины не знал, но всё равно, так просто их бросить? В толпе раздавался ропот.

- Нет, собрат мой по несчастью! - Вступил в разговор Паша. - Мы проливали пот вместе с этими добрыми гражданами, и мы и не бросим.

- Кормить их чем будешь? Мы припасов взяли на восьмерых, и это включая врача. И то потому что вы за него поручились. Больше людей - медленнее марш. Приоритеты вам известны.

- Да реально, чё ты за них переживаешь? Прибьются куда-нибудь, всяко лучше чем под землей подыхать! - Торговец обезоруживающе улыбнулся. - Мы и так их вытащили! Вести с собой - только подставляться!

Тем временем спасённые члены подполья переодевались в принесённую одежду, я и сам решил сменить осточертевшие тряпки. Плотная рубаха, хорошие штаны с поясом, тёплый плащ. И всё без карманов. Ладно, всяко лучше чем нестиранная месяцами хламида. Так, трое спасённых подпольщиков, четвёртый торговец. Ещё двое из тех, что пришли на помощь. седьмой я. восьмая Вета? Она скромно переодевалась в купленную мной одежду. Хотя нет, торговец вроде говорил что для неё бесплатно? Значит она восьмая?

- Друзья - Паша не унимался. - Поймите же вы, что коль мы не будем искать помощи и защищать страждущих, коль отвернёмся в час нужды от тех, кто страдает так же как и мы, чем мы будем лучше ИХ?
- Идеалист. - Буркнул гном. - Они нас только задержат. Чем быстрее мы вернёмся, тем лучше.

- Я останусь с ними. - Неожиданно заявила Вета, указав на группу шахтёров.

- Малышка, мы не можем разбрасываться шансами уйти отсюда. - я понимал что без этой хоть и странной но очень сильной группы шансов у нас не много.

Она подняла на меня глаза в которых были слезинки. Но сейчас она взирала твёрдо и решительно.

- Я останусь с ними. - Это уже не утверждение, это мольба, обращёная ко мне.

Слова застряли у меня в горле, и я поднял свой взор на подпольщиков. Магистр смотрел на меня и на девочку. Почему-то казалось, что от его слова всё зависит.

- Коллега. - Обратился он к гному. - Я прислушался к аргументам нашим товарищей, а так же учёл желание юной леди, в связи с этим, считаю разумным корректировать наш устой, с учётом, как вы порою говорите, “нонкомбатантов”.

- Так точно, господин Магистр.  - На удивление легко согласился гном.

Дальше началось более предметное обсуждение, кто как пойдёт, кто что понесёт, и вообще как и куда мы будем двигаться.

- Один из вариантов - Морозоград. - Торговец потирал руки. - Капитан всегда рад толковым людям, там можно будет раздобыть вещи и информацию.

- А что вообще за Морозоград, я только название  города и слышал. - Задал я, как мне казалось, довольно нейтральный вопрос. Но все окружающие воззрились  так, словно я признался что никогда не пользовался ложкой.

- Ты из какой деревни вылез? - Ошарашено спросил кто-то.

- Из довольно далёкой, с юга. - Говорить правду я попросту боялся. Пусть думают что я далеко от севера и не знаю про северные города.

- Ты с юга, и не знаешь про морозоград? У вас же всё на торговле с ним завязано?

- Тихо вы. - Цыкнул на любопытных Торговец, и глядя мне в глаза стал спокойно говорить. -

- Морозоград находится на морозном юге, друг. На юге холодно, а чем севернее, тем теплее! Разве бывает иначе? И в самых холодных местах, стоит город чудес! Чьи инженеры создают чудеса!

Торговец с некой ностальгией рассказал о городе, стоящем в суровых снегах, по всему выходило, что его технологии достигли большого расцвета, и похоже там уже началось что-то вроде промышленного переворота.

- Жаль, что мы туда не пойдём.  - Вздохнул торговец. - Путь до туда ведёт по тундре, там холодно и мало еды, будь у нас меньший отряд, можно бы было рискнуть, но путь далёк.

- Пойдём в Берёзовец. - Вздохнул гном. - Путь дальше, но местность спокойнее. И не так холодно. И деревни по пути будут.

На том и порешили. И вновь мы пошли по разветвлённой сети природных пещер. В отличии от явно прокопанных шахт, относительно ровных и аккуратных, сейчас мы проходили то по огромным пещерам, где в свете наших фонарей терялся потолок, то напротив, протискивались в узкие тесные лазы, вывернутые под неудобным углом. Мне казалось, что гном в ни будет застревать, но как раз он легко проскальзывал там, где казалось Вета застряла бы, и при этом безошибочно вёл нас каким-то своим маршрутом, ориентируясь лишь на понятные только ему ориентиры. Мы шли долго, прошло несколько часов, но все словно открыли второе дыхание, не возмущались и не останавливались, отдаляясь всё дальше от злостной каторги, повороты, пути пещеры, и вот наконец, в конце тоннеля забрезжил свет.

Солнечный свет, после месяцев труда во мраке пещер! И спустя короткие несколько минут, мы вышли на лесную поляну, ослепнув в прямом смысле слова, от яркого лунного света. Даже тёмная ночь казалась ярким, солнечным днём после суток в подземье. Люди были потрясены, кто-то даже рыдал, были и те кто не понимал что произошло, один даже бросился на землю и начал трогать траву. И лишь один Паша казалось бы совершенно не был удивлён.

Казалось бы, его вообще не волновало творящееся вокруг. Вита же схватившись за меня тихо плакала. Каторга была позади.