Глава 2 Крёстная мама
В конторе Домового комитета Савин чувствовал себя крайне неуютно. Что и говорить, не его уровень, но сейчас, когда он решительно не понимал, кто он вообще такой, как его зовут и прочие паспортные данные, требовалось набраться терпения и всё же выяснить своё положение в обществе. То что оно имеется, он натвёрдо знал, но вот какое, на сей счёт оставалось только строить самые смелые предположения. Вдруг он царский сын, граф, к примеру, или же вовсе парикмахер из Одессы.
Импозантный мужчина с военной выправкой и дерзким, слегка насмешливым взглядом вызвал в груди одинокой женщины неконтролируемые сокращения сердечной мышцы. Раз-два, раз-два, раз, раз. Ей даже стало неловко за свои ритмы.
«Не хватало ещё, чтобы он это заметил»", – мысленно спохватилась председатель Домкома.
Но что она могла сделать с участившимся дыханием, вздымавшим весьма значительную грудь?
«Нет, ну в самом деле? Что теперь, бежать и пить корвалол с валерьянкой?» – мысленно возмутилась своим так некстати обнаружившимся чувствам председатель Домкома.
– Так, вы говорите, что ничего решительно не помните?
– Точно так, мадам, абсолютнейшая амнезия. Если бы не ваше участие, то вовсе погиб во цвете лет, так сказать. Я так думаю, это судьба обратила ваш взор на мою персону не случайно. А как иначе? Один взмах ресниц, мгновение решили всё. Именно в эту секунду вы посмотрели в окно. Провидение господне, по-другому и не скажешь. Ведь могли и вовсе не обратить внимания. Так, летают всякие ненужные предметы сверху вниз. Разве это повод, нет, конечно. Однако вы не поленились, потревожили свой восхитительный организм, должен заметить, чтобы оказать милосердие. Вот оно величие женского сердца. Чужое несчастье вызвало немедленный отклик. Я теперь у вас в неоплатном долгу. В моём лице вы найдёте верного Ланселота, готового броситься в бой по первейшему вашему требованию. Вот-с.
– Так уж и в бой? – решила пококетничать Мара.
– Не знаю, откуда я это помню, но могу с уверенностью сказать, что да. Именно что в бой за столь великодушное сердце, если, конечно, позволите?
– Сначала нужно выяснить, что вы за личность такая? Давайте сюда ваш палец.
На дубовом столе председателя моргала красным и зелёным огоньком железная шкатулка с квадратным углублением. Савин вложил туда указательный палец и почувствовал резкий укол. Выдернув руку, закричал:
– Это что такое? Это зачем?
– Прекратите визжать, словно барышня. Сейчас отправим тентурию в ЦКа. Они быстро пришлют карточку регистрации.
– По капле крови?! – удивился Савин, не привыкший к подобным процедурам.
– Вот что, вы лучше расскажите, что помните. К сожалению, одежду венерианцы тут же сожгли. Уж очень они не любят земные бактерии. В результате нет никакой бумажки, чтобы установить вашу личность.
В больничной полосатой пижаме Савин выглядел довольно странно среди технических новшеств Домового комитета. Парамарибо с любопытством разглядывала из-за пишущей машинки спасённого начальницей «прыгуна». А как не «прыгуна»? Чтобы выпасть из окна высотки, нужно очень постараться. От желающих покончить счёты с жизнью в подоконниках установлены специальные такие отпугиватели, нагоняющие необъяснимый страх на расстроенных жизнь товарищей. Однако вот этот смелый мужчина сумел преодолеть действие излучения, что говорило или о крайней силе отчаяния, или о невероятно сильном характере.
Будучи девушкой мечтательной Парамарибо сразу придумала себе в голове историю несчастной любви:
«Ну а как иначе бы смог этот господин решиться на прыжок? Хотя, уж очень лихой у него вид. Такие, скорее всего, убьют соперника, чем терпеть, что кто-то неприятный начнёт обладать предметом воздыханий», – в этот момент она несколько раз весьма выразительно хлопнула накрашенными ресницами, что, естественно, не осталось незамеченным Марой.
– Парамарибо, ты чем сейчас занята?
– Печатаю объявление о лимите на расход воды. У нас последнее время опреснители атмосферной влаги стали барахлить. Приходиться экономить.
– Сама знаю. Ты лучше позвони товарищу Семаргу в Замок и скажи, что Домовому комитету нужда срочно одеть нового сотрудника. Пусть распорядится насчёт кредита. У товарища, сама понимаешь, ничего не осталось, кроме пижамы.
– Мадам, вы так любезны, что сердце рвётся на тысячу алых лент с бахромой,– немедленно поблагодарил Николай.
– Пустое. Ленты какие-то выдумали, – жеманно стрельнула глазами в угол, на нос, на предмет Мара. Она ничего не могла с собой поделать, звук голоса спасённого человека производил на неё магическое действие, вызывал не исполненные в силу многих обстоятельств материнские чувства. В конце концов, она была обыкновенной женщиной, хотя и бывшей начальницей ВТС!
Наконец, из ЦК пришёл ответ в виде телеграфной ленты с множеством дырочек. Аппарат ещё продолжал стучать, а Мара Филиповна уже принялась читать кружевной серпантин.
– Странно, – задумчиво произнесла, шурша перфорированной бумагой. – О вас нет никаких сведений в архиве. Это просто невероятно. В ЦК уходят сведения о каждом новорождённом арне, а про вас совершенно ничего не известно. Может, вы шпион марсианский?
– Ничего не имею против, быть шпионом, но быть хоть кем-то. Неизвестность – это что-то непереносимое. Мара Филипповна, хоть назовите меня, а то ведь совсем невозможно ни с кем разговаривать. Будете крёстной мамой. Что проще?
Хоть Мара и сделала себе несколько клонирований, а значит, имела за плечами столетия горького жизненного опыта, эта просьба произвела в её сердце настоящую революцию. Подумать только, она вдруг станет мамой, пусть и крёстной, самому настоящему человеку, а не грызохвосту какому-то марсианскому.
– С другой стороны, будь вы шпионом, ЦК немедленно бы выслала к нам группу задержания. Значит, вы не шпион. Тогда кто? Послушайте, а что если вас временно, ну пока не вернётся память о настоящем имени, будем называть Григорием, Гришей сокращённо. Был у меня знакомый когда-то. Весьма приличный человек.
– А что с фамилией? Ведь никак нельзя без фамилии!
– Нужно что-то хорошее, неброское, и в то же время звучащее благородно. Что-то навроде Павлов или Авакумов.
– А какая планета находится рядом со звездой Солнце.
– Меркурий.
– Вот, я буду Меркуровым, оттого что теперь для меня вы путеводная звезда, дарующее жизнь. Это ведь вы спасли меня от мрака смерти. Решено, буду Григорием Меркуровым. Отличное имя вы для меня придумали! Но чем же я буду заниматься? Я даже не знаю, на что способен?
– По виду вы на многое способны. Но для начала нужно привести вас в божеский вид.
Посчитав, что и так уделила слишком много внимания "прыгуну", Мара Филипповна попросила Парамарибо отправиться вместе с Гришей, как она теперь стала называть Савина, в Замок товарища Семарга, чтобы подобрать ему гардероб. А сама тем временем решила обратиться за помощью к следователю высотки, чтобы он тайно навёл справки по собственным каналам о таинственном «прыгуне» с верхних этажей. У неё и в самом деле были подозрения, что мстительный Марс затевает новые интриги против жителей высотки Винтаж 2000. Опять же нельзя было сбрасывать со счетов давнишнее противостояние ВТС с ЦУП, в котором она совсем недавно приняла невольное участие. Уж если брать на себя ответственность за жизнь человека, а так получалось, как ни крути, то надо знать, с кем имеешь дело.
«А то валятся с небес всякие приятные мужчины без рекомендаций, а потом столовое серебро из буфета пропадает», – размышляла Мара, поднимаясь на лифте в кабинет Феоктист Петровича.
Если бы она знала, насколько ошибалась насчёт столового серебра и насколько точна оказалась её интуиция, желавшая предупредить соблазнённую комплиментами женщину от поспешных решений.
––––––––––––––––––––––––––––––––––
Глава 3 – пишу, рисую...
