Лига историков

Любопытное решение, принимая во внимание тот факт, что за 129 лет до этого Наполеон Бонапарт также предполагал, что завоевание Москвы положит победоносный конец его русской кампании. Советская столица с 4,2 миллиона жителей была не только крупнейшим мегаполисом Советского Союза, но и одним из важнейших культурных, экономических и транспортных центров огромной страны, а также сердцевиной госуправления. Тем не менее каждый офицер Генерального штаба знал, что решение Наполеона сделать ставку на захват Москвы стало катастрофическим просчётом.

Управление военной географии немецкого Генштаба ещё 10 августа 1940 года подчёркивало, что самой ценной частью Советского Союза является Украина — благодаря её промышленному и сельскохозяйственному потенциалу [3]. К тому же Киевский особый военный округ был не только лучше оснащён материально, по сравнению с остальными военными округами Советского Союза, но также оставался своеобразной кузницей элитных кадров Красной армии [4].

Фатальная недооценка

Немцы предполагали, что Советы сосредоточили ключевые военные силы в Украине [5]. Но они считали, что части германской группы армий «Юг» (под командованием фельдмаршала Герда фон Рундштедта) были достаточно мощными, чтобы быстро справиться с противником. Около миллиона солдат вермахта были готовы атаковать Советский Союз на южной части Восточного фронта. В их распоряжении находились 12 260 орудий и миномётов, а также 960 танков и самоходок [6]. Пять дивизий 1‑й танковой группы генерал-полковника Эвальда фон Клейста должны были возглавить наступление.

По оценке германского Восточного управления иностранных армий Генерального штаба, Красная армия располагала тремя танковыми дивизиями в Киевском особом военном округе. Но под удар немецкой группы армий «Юг» попадал и Одесский военный округ. В обоих военных округах Восточный департамент иностранных армий рассчитывал встретить в общей сложности 56 стрелковых дивизий и 11 кавалерийских дивизий [7].

Эта оценка оказалась намного выше реальных цифр. В действительности у Красной армии было всего 45 стрелковых и горнострелковых дивизий, а также пять кавалерийских дивизий в военных округах Киева и Одессы. Ожидалось, что, имея в общей сложности около 1,25 миллиона солдат в южных приграничных военных округах, Советы обладали лишь относительным численным превосходством по сравнению с группой армий «Юг»[8].

Однако на деле 12 260 орудиям и миномётам группы армий «Юг» противостояли 23 575 на советской стороне, то есть почти вдвое больше [9]. Соотношение бронетанковых войск оказалось ещё более неблагоприятным для вермахта. Вместо пяти танковых дивизий, на которые рассчитывало Восточное управление иностранных армий, только в Киевском особом военном округе у Красной армии насчитывалось 16 танковых дивизий. Ещё четыре дислоцировались в Одесском военном округе [10]. Включая резервы, развёрнутые советским руководством под Киевом, 960 танков и САУ группы армий «Юг» столкнулись с 7 546 советскими танками [11].

Но не только почти восьмикратное численное превосходство советских бронетанковых войск оказалось неприятным сюрпризом для немцев. Солдаты вермахта и не подозревали, что у Красной армии уже есть танки, превосходящие все немецкие боевые машины по огневой мощи, бронезащите и подвижности [12]. Внедрение в вооружённых силах СССР среднего танка Т‑34 и тяжёлых моделей КВ‑1 и КВ‑2 удалось скрыть от немецкой разведки [13]. В частях одного только Киевского особого военного округа насчитывалось 774 танка Т‑34 и КВ‑1 [14].

Кроме того, по участку наступления группы армий «Юг» проходила так называемая «линия Молотова», укрепления которой уже были относительно хорошо подготовлены [15]. Этот аналог знаменитой французской «линии Мажино» предназначался для защиты новой советской западной границы. Однако на момент июня 1941 года постройка линии ещё не была завершена, её можно было использовать лишь частично [16]. Тем не менее после пересечения границы немцы удивились тому, насколько хорошо организованы советские бункерные системы и насколько сложно оказалось с ними бороться [17].

Ждать на Пруте

Группе армий «Юг» фон Рундштедта было поручено как можно быстрее продвинуться к Днепру. Согласно плану, главный удар наносился танковой группой Клейста через Житомир [18] в направлении Киева. 6‑я армия следовала за ней в той же полосе атаки, осуществляя прикрытие. Как только танки Клейста достигли бы района Киева, они должны были продвинуться на юго-восток вдоль Днепра и окружить к западу от реки советские войска, которые отступали бы из Галиции и Западной Украины. В то же время 17‑я и 11‑я армии, развёрнутые южнее танковой группы Клейста, должны были продвинуться в Донецкий бассейн, чтобы задержать советские войска лобовой атакой и не дать им быстро отступить к Днепру. Сильное сопротивление немцы ожидали встретить только у Днепра, особенно в районе Киева [19].

Главной необходимостью для немцев при нападении был прорыв линии пограничных укреплений Красной армии и обеспечение оперативной свободы для передвижения танковой группы Клейста. Первоначально эта задача выпала на долю пехотных дивизий, а также 6‑й и 17‑й армий. 11‑я армия, которая должна была наступать на Украину из Румынии, поначалу несла на себе только оборонительную миссию: Румыния была чрезвычайно важна для военной экономики Германии из-за наличия нефтяных скважин. Советы, конечно, знали об этом. Поэтому Восточный департамент иностранных армий не исключал возможности местного контрнаступления Красной армии в низовьях Прута [20]. На этот случай, для того чтобы сковать советские войска на Пруте, 11‑я армия должна была перейти в наступление, лишь когда войска Одесского военного округа начнут отходить к Днепру.

Накануне операции «Барбаросса» Румыния мобилизовала в общей сложности около 686 тысяч солдат. Почти 326 тысяч из них были подготовлены к наступлению на Советский Союз [21]. Таким образом, Румыния из всех союзников Третьего рейха предоставила самую большую по численности вспомогательную армию [22]. Генерал Ион Антонеску, румынский лидер, настаивал, «чтобы румынские войска применялись под немецким командованием, несмотря ни на что. Неумелых командиров следовало отстранить. Особенно он просил задействовать в атаке румынскую бронетанковую дивизию»[23].

Однако на практике румынские войска приняли незначительное участие в приграничных сражениях. До начала июля их деятельность по существу ограничилась формированием плацдармов на Пруте вместе с частями 11‑й немецкой армии, а также защитой от советских контратак [24].

Катастрофическая задержка

Из-за слаборазвитой инфраструктуры в Советском Союзе существовало всего несколько дорог, по которым было возможно быстрое продвижение массивных танковых и моторизованных войск на восток. Верховное командование группы армий «Юг» запланировало три так называемых «танковых дороги» (панцерштрассе, немецкое Panzerstraße) для наступления. После тактического прорыва через советские приграничные позиции каждый из трёх моторизованных армейских корпусов танковой группы Клейста должен был двигаться по одной из этих дорог.

Северная панцерштрассе шла от Владимира-Волынского через Луцк, Ровно и Житомир до Киева. По ней наступал 3‑й моторизованный армейский корпус (III. AK (mot.)). Средняя панцерштрассе начиналась у Сокаля и вела через Дубно, Острог и Бердичев в Белую Церковь. Её выделили для наступления 48-го моторизованного армейского корпуса. Панцерштрассе на юге, предназначенная для 14-го моторизованного армейского корпуса, начиналась у Равы-Русской и пролегала через Тарнополь до Проскурова. Оперативный успех группы армий «Юг» во многом зависел от того, удастся ли ей как можно быстрее очистить три панцерштрассе, поскольку по ним танковые дивизии должны были начать преследование и обход советских частей.

Ранним утром 22 июня 1941 года казалось, что всё идет по плану. Хотя солдаты Красной армии оказали ожесточённое сопротивление на укреплениях «линии Молотова» и нанесли относительно высокие потери немецким пехотным дивизиям [26], в целом советские части дали менее решительный отпор, чем ожидалось. Через три часа после начала атаки верховное командование 6‑й армии пришло к выводу: «Общая картина показывает неожиданность нападения для противника»[27].

Полагая, что тактический прорыв через приграничные позиции уже удался, танковая группа Клейста приказала бронетанковым дивизиям 3‑го и 48-го моторизованного армейского корпуса этим же утром развернуть наступление на центральной и северной танковых дорогах [28].

Однако во второй половине дня сопротивление советских войск западнее Владимира-Волынского на северной панцерштрассе усилилось, и пехотные дивизии 3‑го корпуса так и не смогли продвинуться дальше [29]. Кроме того, советские стрелковые и бронетанковые части неожиданно контратаковали, чем поставили 298‑ю немецкую пехотную дивизию в тяжёлую ситуацию [30]. Поэтому бронетанковым войскам 3‑го корпуса пришлось воздержаться от оперативного продвижения на восток и сначала вмешаться в оборонительные бои у Владимира-Волынского [31].

Кризис у Равы-Русской

Казалось, что к западу и северо-западу от Лемберга советские части были застигнуты врасплох атакой вермахта утром 22 июня. Соединения 17‑й немецкой армии поначалу почти не встретили сопротивления [32]. Поэтому германское командование понадеялось на возможность использования танков 14‑й моторизованного армейского корпуса, входившего в группу Клейста, для оперативного наступления во второй половине того же дня [33].

Основу ударной силы 17‑й армии составлял 4‑й армейский корпус, которому было приказано захватить город Рава-Русская, что примерно в 50 километрах к северо-западу от Львова. Заняв Раву-Русскую, краеугольный камень советской обороны, этот корпус получал возможность открыть южную панцерштрассе для наступления 14-го моторизованного армейского корпуса.

Однако через несколько часов после начала атаки советские защитники преодолели первый шок от наступления немцев. В журнале боевых действий германской 262‑й пехотной дивизии, продвигавшейся по южной панцерштрассе на Раву-Русскую, отмечалось: «Враг засел на всех точках, которых достигла дивизия, и оказывает ожесточённое сопротивление» [34].

Во второй половине дня советские части при поддержке танков северо-западнее Равы-Русской предприняли контратаку и прорвали позиции 262‑й дивизии. Немецкие солдаты в панике отступили на север. Это привело к возникновению большого разрыва между 262‑й и соседней 24‑й пехотными дивизиями. В этот разрыв пришлось ввести дивизию, ранее находившуюся в резерве [35]. Хотя Красная армия не воспользовалась этим тактическим успехом, 4‑й армейский корпус не смог в этот день взять Раву-Русскую или открыть южную панцерштрассе.

Танковое сражение под Дубно

Уже утром 23 июня стало понятно, что тактический ход группы армий «Юг» не удался. Не получилось быстро прорвать пограничные позиции и использовать танки для преследования отступающих советских частей до момента, как Красная армия сможет сосредоточить силы для контратак. В журнале боевых действий 6‑й армии был записан телефонный разговор между командующим генерал-фельдмаршалом Вальтером фон Рейхенау и начальником генерального штаба группы армий «Юг»:

«ВРАГ ОТСТАИВАЕТ СВОИ ПОЗИЦИИ И ПРОВОДИТ ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ КОНТРАТАКИ. СЛЕДОВАТЕЛЬНО, СНАЧАЛА НЕОБХОДИМО ДОВЕСТИ ДО КОНЦА ПРИГРАНИЧНОЕ СРАЖЕНИЕ, В КОТОРОМ, В СЛУЧАЕ НЕОБХОДИМОСТИ, ТАКЖЕ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЗАДЕЙСТВОВАНЫ ТАНКОВЫЕ СОЕДИНЕНИЯ»[36].

В этот же день впервые встретились крупные немецкие и советские танковые соединения. У Радехова, дорожного узла в 30 километрах к востоку от границы, части 10‑й советской танковой дивизии контратаковали и столкнулись с ведущими силами 11‑й германской танковой дивизии (48‑й моторизованный армейский корпус) [37]. Среди советских танков нашлось несколько новых Т‑34, которым немецкие бронемашины мало что могли противопоставить. Однако передовые атакующие соединения 11‑й танковой дивизии выступили в сопровождении зенитных установок с 88-миллиметровыми орудиями. С их помощью немцы смогли отразить все советские контратаки и за день подбить 46 советских танков [38].

Пока бои у Радехова продолжались, другие части 11‑й танковой дивизии продвинулись дальше на восток и достигли Берестечко, примерно в 30 километрах к востоку от Радехова. Таким образом, уже на второй день атаки немецкие передовые части вышли на среднюю панцерштрассе, углубившись на 60 километров в советскую территорию. Поэтому командование группы армий «Юг» надеялось, что быстрое продвижение к Днепру всё же удастся.

Но контратака советских войск у Радехова оказалась лишь прелюдией к жестокому танковому сражению, которое разразилось в последующие дни в районе треугольника Луцк — Ровно — Броды. Самые ожесточённые бои развернулись под городом Дубно, который и дал название сражению. Это была не самая крупная танковая битва в истории Второй мировой войны, как утверждают некоторые авторы [39]. Однако по количеству использованных танков можно вспомнить не так много сражений, которые могли бы составить конкуренцию бою под Дубно. Если со стороны Германии в нём было задействовано 808 танков и САУ, то в распоряжении Красной армии оказались 3298 танков [40].

Несмотря на то что многие советские боевые машины вышли из строя из-за технических неисправностей и даже не доехали до поля боя, немцы смогли уничтожить более двух тысяч советских танков, потеряв меньше 100 бронемашин при скорректированной тактике [41]. Но основным противником советских танков в боях на Украине была артиллерия, включая зенитную, а вовсе не немецкие танки.

В то же время именно атаки РККА на немецкие пехотные соединения при массированной артиллерийской поддержке послужили основной причиной боевых потерь среди германских танков, как видно из книги Исаева [4]. Стратегически же Советы добились важного успеха: немецкое наступление на средней и северной панцерштрассе оставалось заблокированным на протяжении нескольких дней. Когда 2 июля механизированные корпуса Красной армии свернули последние контратаки под Дубно и отступили на восток в соответствии с приказом, танковая группа Клейста всё ещё не могла получить оперативной свободы передвижения.

Нет котла под Львовом

Успеху советских контратак под Дубно сопутствовал и тот факт, что танковая группа Клейста вместе с 6‑й армией наступали с открытым южным флангом. 4‑й корпус 17‑й армии, правый сосед соединений Рейхенау, на несколько дней оказался зажат у Равы-Русской. В случае с другим корпусом дела поначалу выглядели лучше. В журнале боевых действий 17‑й армии от 24 июня отмечалось:

«НАСТУПЛЕНИЕ АРМИИ ПРОДВИГАЕТСЯ ПО ВСЕМУ ФРОНТУ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ КРАЙНЕГО ЛЕВОГО КРЫЛА, НЕСМОТРЯ НА ЧРЕЗВЫЧАЙНО ЖЁСТКУЮ ОБОРОНУ И МОЩНЫЕ КОНТРАТАКИ. ПРОТИВНИК ТОЖЕ СРАЖАЕТСЯ ГЕРОИЧЕСКИ И ОТВЕРЖЕННО»[42].

В тот же день советские защитники к западу от Львова получили подкрепление от частей 4‑го механизированного корпуса РККА [43]. Им командовал генерал-майор Андрей Власов, который впоследствии стал известен тем, что, попав в немецкий плен, создал так называемую Русскую освободительную армию. 25 июня 1941 года корпус Власова нанёс ожесточённый удар по 17‑й немецкой армии и остановил её продвижение к югу от Равы-Русской. Немецкая 68‑я пехотная дивизия была настолько измотана, что её пришлось вывести из боя [44].

26 июня советские войска проводили дальнейшие контратаки к западу от Львова, но не предприняли никаких мер для обеспечения отхода. Поэтому командование группы армий «Юг» решило окружить советские войска в районе Львова. С согласия Верховного командования германской армии (OKH) в тот же день был отдан приказ повернуть части танковой группы Клейста на юго-восток в направлении Тарнополь — Проскуров [45]. При поддержке 11‑й армии, которая призвана была наступать из Румынии на север, соединения Клейста должны были взять в котёл советские соединения в Галиции.

Но уже на следующий день Красная армия сорвала немецкие планы, начав вывод частей из района Львова. Немецкое Верховное командование пришло к выводу, что этот отход произошёл на два-три дня раньше необходимого для окружения срока [46]. 11‑я армия не могла наступать раньше 2 июля, а танковая группа Клейста всё ещё была скована боями под Дубно.

Только спустя пять недель группе армий «Юг» удалось окружить советские войска под Уманью. Однако прошло ещё десять дней, прежде чем бои в котле окончательно завершились [47].Становилось очевидным, что намеченных стратегических целей Третий рейх достичь не сумел. Было потеряно слишком много времени.

Вопреки вере Геббельса, большевизм не рухнул, как карточный домик. Надежды Гитлера на поражение Советского Союза до того, как Соединённые Штаты добавили свой военный потенциал на весы войны, также потерпели неудачу. В то же время силы немецкой армии на востоке таяли, потери уже не могли быть восполнены [47а], а Советскому Союзу удалось мобилизовать огромное количество людей и военной техники с сентября 1941 года.

Гитлер, вероятно, знал, что его единственный шанс выиграть войну в военном отношении — это победить Советский Союз так быстро и решительно, как это и было предусмотрено планом «Барбаросса». По крайней мере, вермахту нужно было захватить нефтяные скважины на Кавказе ещё в 1941 году, чтобы иметь возможность успешно вести войну в долгосрочной перспективе [49]. Тот факт, что сделать этого не удалось и что кампания против СССР к концу 1941 года оказалась провалена, свидетельствует об упорном сопротивлении, которое Красная армия оказала в приграничном сражении на южном участке фронта.

Как мы видим, ведущий немецкий историк Тёппель пришёл практически к тем же выводам, что и Исаев. Ни массовой сдачи в плен, ни полного разгрома советских войск не состоялось. Наоборот, части Юго-Западного фронта РККА сыграли решающую роль: они задержали немцев, нанесли им значительный урон упорным сопротивлением и тем самым сорвали планы Гитлера.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Начнем с неизбежной констатации факта - в основном представление среднего обывателя о данном кхм... институте примерно на уровне: "В Европе поселились злые католики, они завели себе Инквизицию чтобы всех страшно пытать и жечь. Ну, потому что злые. И католики". Стоит ли говорить, что это несколько упрощенное видение картины.

Начнем с католиков. Вряд ли разумно считать их отрядом пушистых кроликов, но и на роль ВНЕЗАПНО свалившегося на Европу средоточия Тьмы и Тирании не стоит. Во-первых, все было ну очень не внезапно. Чтобы прийти к статусу одной из самых значительных сил в Европе РКЦ пришлось очень сильно и очень долго стараться.

Фактически это история регионального отделения местечковой секты, которое столетиями пробивало себе путь к власти и богатству через все немыслимые препоны. Начиная с банальной бытовой разрухи (да-да, вплоть до классического Средневековья Рим - это полуразваленный захолустный городишко, растерявший всю свою былую славу), продолжая мучительным процессом оформления собственных институтов и канонов и заканчивая постоянным и весьма ожесточенным противостоянием со светскими феодалами. Да-да, эти ваши короли и герцоги веровать-то веровали, но цену власти знали. Периодически натурально воюя (безо всякого благочестия) с церковниками. Наиклассичнейший пример - т.н. "борьба за инвеституру".

Формально это был спор на тему того, кто вправе назначать епископов и аббатов - папская, или имперская власть. Хотя... Так себе формальность. Но в более широком смысле это вообще был такой себе спор на тему: "Кто в этом курятнике главный?". И не сказать, что он всегда решался в пользу Рима. Так что образ Папы, который чуть что грозит пальчиком монархам и грозится отлучить - мягко говоря, слегка преувеличен. И даже когда такое прокатывало, итог не всегда был однозначен.

Кроме того, на фоне бодания с власть предержащими - РКЦ еще на протяжении двух с лишним сотен лет вела тяжелейшую "внутрикорпоративную" войну с Восточной Церковью, гораздо более уютно и сытно устроившейся под крылышком восточного же Императора. Опять же об упрощениях в сознании... Довольно странно было бы считать что в 1054 году на иерархов чот накатило и они закатили друг другу анафему. Повторимся - это была длиннющая история хитросплетенного бодания, в которой стартовые позиции у Рима были не сказать, чтобы идеальные.

Но как говорится, все, что не убьет нас - позже сильно пожалеет. И пройдя через все испытания, РКЦ, говоря по простому, "сильно прокачалась". Внезапно выяснилось, что в раздерганной феодальной системой Европе появился мощный игрок, заложивший в итоге значительную часть камней в фундамент этой самой европейской цивилизации. И так, или иначе, имеющий значительный вес во всех областях жизни, повседневной и не очень.

Тут опять же, не стоит ограничиваться простым и комфортным "задурили попы головы честному люду", все же к тому были весьма объективные предпосылки.

Во-первых, церковь банально разбогатела. Приобретя, в том числе и с оружием в руках, в том числе и у феодалов немалые земли (а мы помним, что в классическом средневековье именно земля была истинной ценностью, деньги будут рулить позднее), Рим умудрился их не разбазарить. Прежде всего, благодаря относительно новомодному явлению под названием "целибат". Ну понятно да - в то время как земли светских князей бесконечно дробились между бесконечными же наследниками и вассалами, РКЦ получило опцию: "Все что приходит к Церкви, остается у Церкви". При этом, немаловажно весь этот массив владений управлялся худо-бедно централизованно и планомерно. Что не могло не сказаться.

Во-вторых, у Церкви оказалась фактическая монополия на образование. И опять, прежде чем выдать замшелых штампов, подумайте, как такое получилось? А по совершенно практическим причинам. Вспомните, мы уже писали, что в суровые времена Темных веков и раннего средневековья практически все общество строилось вокруг одной проблемы: ЖРАТ! Соответственно, одни его производили, а другие защищали/пытались отобрать. Ни тем, ни другим образованность, по сути, не сдалась. А вот для церковников она была инструментом. И влияния, прежде всего, но и развития тоже. Совершенно неудивительно, что именно в церкви аккумулировалась интеллектуальная жизнь. Выражаясь по-геймерски - эта ветка прокачки была актуальна только для них.

Ну и разумеется, еще одним важнейшим фактором влияния была идеология. Точнее, ее целостность. Христианство, фактически, было единственным на тот момент универсальным для Европы культурным кодом. Напомним, в то время наций и государств не то что не существовало - сама их идея для тогдашнего человека была бы чем-то абсурдным. И единственное, что могло быть действительно надежной точкой кристаллизации были вера и обряды. Значительно более (хоть и не идеально) унифицированные, чем любые другие идейности. К слову, мы же помним про монополию на образование, верно? Вот тут-то она и срабатывала по-полной. Именно у РКЦ были все возможности, чтобы доносить эти самые унифицированные идейности во все уголки Ойкумены.

Но вот тут-то и крылся подвох. Во-первых, монополии надо защищать, сами собой они не живут. Но об этом чуть позже.

Главная же проблема того, что ты большой и сильный в природе заключается в том, что врагом мало, а покушать - много. И ты начинаешь того, жиреть... Не исключением стала и РКЦ. Сосредоточив в своих руках земли, власть бухло и женщин и влияние, святые отцы на тучных кормах стали основательно подзабывать, а ради чего это все затевалось. Нет, разумеется, безгрешными они никогда не были, но именно приблизившись к пику своей мощи, пережив в XII веке освежающий взрыв интеллектуальной свежести (зануды историки так и назовут это "Возрождением XII века"), католики пересчитали шекели и ударились в разгул.

Описания милых шалостей, творившихся тогда в Церкви - потрясают. Стяжательство, коррупция, пьянство, чревоугодие и разумеется тотальный блуд (куда ж без него). Все это не только создавало управленческие проблемы (попробуй, наведи порядок в епархии, епископом в которой - малолетний бастард соседнего епископа) но и очень сильно расшатывало авторитет Рима. А для любой религии авторитет, как вы понимаете, это Альфа и Омега. Особенно в условиях, когда только ваши сотрудники достаточно грамотны, чтобы донести его до паствы. А сотрудники вместо мессы - в подвале с монашками бражку кушают...

Разумеется, подобная ситуация не могла не вызвать пристального внимания конкурентов. А их было в достатке. Собственно, в том или ином виде ереси в Европе и не переводились никогда, но особенно им размножаться до сих пор было не на чем. А тут слегка офигевший народ завертел головой в поисках нового сорта духовного хлеба...

И упаси вас ЛММ впадать еще в одно распространенное заблуждение и считать еретиков "прогрессивной силой, противостоящей замшелому католицизму". Поверьте, у катаров бы вам не понравилось... В конце концов, состояли они из тех же средневековых людей.

Но это были не испорченные хорошей жизнью, а значит - куда как более энергичные и наглые силы. Революционеру вообще положено быть голодным, он от этого злее становится. Опять же идейнее, хлеба нет, так хоть о высоком подумаем.

Противопоставляя зажравшемуся, обнаглевшему духовенству идеалы аскетизма и какого-никакого но равенства, они не могли не заинтересовать простой люд. Который, напомним, "усилиями" этого духовенства уже банально подзабыл, а во что там точно верить-то надо было?

Был и еще один фактор. Политика - куда ж без нее? Подуставшим от вечного бодания с Римом феодалам была небезынтересна идея "автономной религии". Собственно, нередки были случаи, когда целые области обращались в ересь исключительно, так сказать, в целях сепаратизма. Дескать, а чо. Папа нам не указ - у нас свое есть. Что там говорить, если повнимательнее посмотреть на предпосылки и мотивы пресловутых Альбигойских войн, то политики там найдется куда как больше, чем религии...

К слову, те же Альбигойские войны показали две вещи. Во-первых, с феодалами таки можно договориться. Во-вторых... Короче, просто катком раскатывать еретические земли, конечно, можно - но неэстетично. А еще дорого, ненадежно и непрактично...

Впрочем, римский престол не достиг бы своего величия, если бы не умел в преодоление кризисов. Каждому понятно, если ты в осаде, требуется что? Правильно, еще две вещи. Укреплять стены и сокращать количество врагов за ними. И с первым и со вторым предстояло справляться так удачно свежеобразовавшимся монашеским орденам нового типа - францисканцам и доминиканцам. Ну, про то, как заблудших овец возвращали в стадо словом, это тема для отдельного разговора. Мы тут про дело.

А дело было сложное. Опять же, ничто не мешало с помощью светских союзников провести зачистку паствы, но... См. выше. Да и интересовало Рим не количество зачищенных (опять же, налоги кто платить будет), а качество. То есть буквально - нужны были не те, кто сознается в ереси, а те, кто в действительности еретиками является. Палочная система в данном вопросе губительна.

И вот тут опять возникали проблемы. Судебная система средневековья она была... Специфической. В большинстве случаев прав оказывался тот, кто:

А) Притащил больше (и знатнее) свидетелей

Б) Умудрился пройти ордалии. Ну вот те самые испытания: котелком, хлебом, раскаленной кочергой...

Как вы понимаете, с точностью у таких методик не ахти. И вот тут-то до РКЦ дошла инновационная и революционная идея: "А давайте сделаем так, что преступление надо расследовать!".

Да-да, вопреки еще одному стереотипу, инквизиция это не про "жги всех, там разберемся". Собственно, само название (оно, к слову, появилось позже) происходит от латинского inquīsītiō - "расследование". То есть требовалось не просто провести формальный процесс, а именно разобрать саму суть дела и даже (о, ужас!) найти доказательства вины обвиняемого.

Тут, правда, возникала специфика. Во-первых, что логично, для того, чтобы оценить степень еретичности взглядов обвиняемого, надо хорошо знать, с чем сравнивать, а то может неловко неэффективно получиться. А значит, требовались люди образованные. Причем не формально, на уровне "зазубрил Вульгату от сих до сих", а действительно сведущие в богословии. Благо тут опять же под рукой были свежеиспеченные ордена. Впрочем, это уже изначально накладывало значительные ограничения на численность нового подразделения. Так что инквизиторы - это не легион мерзких кадавров под каждым кустом, а довольно немногочисленная группа высококлассных специалистов, мотавшихся туда-сюда по командировкам до кровавого пота.

Во-вторых, негоже Церкви с ее милосердностью марать руки (пусть и еретической) кровью. Тем более, что до крови дело могло и не дойти - вопреки еще одному мифу, смертная казнь была наиболее редким наказанием по инквизиционным процессам. В итоге была найдена изумительная формула. Инквизитор лишь проводил следствие по делу, определял сам факт виновности и степень вины, после чего - передавал обвиняемого в руки судей с соответствующим заключением (и разумеется, с просьбой оказать снисхождение). Циничненько и лицемерненько, скажете вы? Так мы напомним про то, что в современном мире следственный и судебный процессы точно так же разделены.

В-третьих, возникала проблема с методами следствия. Нет, методы-то известны. Чего уж тут хитрить, пытка была стандартной палочкой выручалочкой правосудия со времен шумеро-аккадской клинописи. Но мы же помним, что товарищам ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нужен был результат, а не только признание (это-несложно), хе-хе. И вот тут происходит то, что вообще рвет шаблоны. Инквизиторы регламентируют и ограничивают процесс пыток! Разумеется, не из человеколюбия. Но согласитесь, продуманными и методичными пытками получать информацию значительно надежнее, чем просто бессистемно превращать человека в окровавленный бифштекс.

В итоге пытки были ограничены по времени, по количеству применения и (прощай еще один стереотип) по методикам. Да-да, забудьте все эти "Галереи пыток Инквизиции". Большей частью они и вовсе состоят из влажных садо-мазо фантазий людей Нового времени. Каноничный пример - "Железная дева". Да, ее тоже никогда не было, как и Деда Мороза. Смиритесь.

Впрочем, тут скептичный читатель возразит: "А на деле-то бывало и по-другому!". Разумеется, кивнем мы с Мыськой. А еще полицейские берут взятки, военные нарушают уставы, а наркологи бухают. Речь идет именно о том, что конструктивно Инквизиция вовсе не создавалась как мрачный отряд маньяков-садистов, а наоборот. Если брать по тогдашним меркам, ее, внезапно - можно назвать таки прогрессивной и здравой идеей. Опять же, не строим иллюзий, что все это от человеколюбия. Но учитывая цели и задачи - да, она была значительно более тонким и менее кровозатратным инструментом, нежели светское правосудие.

В целом, концепция получилась прелюбопытнейшая. И весьма рабочая. Вплоть до того, что в итоге (еще один разрыв шаблона), путем дружественного копипастинга инквизиций разных сортов и видов настрогали чуть не с десяток. И попадались среди них преинтереснейшие экземпляры... Впрочем, это уже тема для сиквела.

К слову, о сиквеле. Накормив читателей водянистым бульоном из общих размышлений и описаний - клятвенно обещаем подать на второе зажаристые жирные факты и только факты. Разумеется, такие же противомифные. Например:

• Что же делала на самом деле Инквизиция с ведьмами?

• Почему испанская Инквизиция не ловила еретиков?

• И наконец, сколько же народу-таки угробили, а кто уцелел? И при чем здесь Джордано Бруно и Игнатий Лойола?

Фух... Несмотря на легковесность - массивно получилось. Но, надеемся, общую мысль мы донесли. Да, с точки зрения современного человека Инквизиция это очень неприятно. Но с тех пор куча куда более просвещенного народа делала куда более неприятные вещи по значительно более неприятным мотивам. А главное - с куда меньшей практической необходимостью.

В целом же, приходится признать. Инквизиция - это не отрыжка инстинктивно злобного средневекового мракобесия. Это вполне себе закономерный продукт своего времени, у которого были причины, предпосылки и даже, о ужас - необходимость и закономерность. А главное, уж точно она не умещается в пару-тройку замшелых мифов.

За сим раскланиваемся. Было интересно. Как всегда - всем тепла и мирного неба над головой! Увидимся!

В общем – это были провинции, которыми империя по понятным причинам очень дорожила. А вот кто для Рима не являлся стратегическим ресурсом, так это варварские племена аланов, вестготов и бургундов. Все они время от времени вторгались на римские земли, грабили их, но в войне «в долгую» проигрывали, к ним применяли те самые римские санкции (ограничения в торговле), о которых я писал ранее. В целом – это бы источник проблем.

И тем не менее, в 418-420 годах Рим настойчиво предлагает вождям вестготов, которые в то время перебрались на территорию Испании, частично переселиться в Аквитанию.В 443 году полководец Западной Римской империи, трёхкратный консул Флавий Аэций деает такое же предложение бургундам: покинуть Верхнюю Германию и поселиться в Савойе. И, наконец, примерно в это же время две большие группы аланов тоже переселились с поддержкой Рима в Южную Галлию.

Вообще, расселение варваров на римских землях – было одним из инструментов политики империи, причем, делалось это по обоюдному согласию, а не в результате завоевания. Тем более, в данном случае, у варваров была не та ситуация, чтобы мечтать о завоевании очень важных для Рима провинций.

Вестготы пытались воевать с империей ранее, но пик их могущества пришелся на конец IV века. Потом они долго странствовали по римским землям от Дуная до Испании и этот переход еще больше их ослабил. Участие в борьбе Иовина и Гонория за римский престол только добавило проблем – римский полководец Констанций в 414 году устроил им торговую блокаду, которая вызывала голод. И он же через несколько лет фактически направил их в земли Аквитании, и хоть вестготы не возражали, но инициатором выступал Рим, а не они.  

Бургунды в 437 году понесли сокрушительное поражение от гуннов, и вплоть до 443 года (переселения в Савойю) про них вообще не упоминают хронисты того времени. А стало быть и тут Рим действовал не вынужденно, а по своей воле.

Аланы были не в таком тяжелом положении, но основной вектор их переселения в то время бы на юг, из Испании в Северную Африку, и движение двух групп в противоположном направлении явно не тянуло на захват римских земель против воли самого Рима.

Встает вопрос – на кой Риму было пускать лису в курятник (варваров в Галлию), да еще и откусывая для их наделов часть владений богатых римлян, а те, кстати, тоже не особо и сопротивлялись, терять в налогах (земли новых поселенцев поначалу налогами не облагались, им давали время обустроиться). Говорю, история запутанная. Давайте разбираться, почему так могло быть.

Первой версией было, что варвары все же пришли сами, отхапав себе лакомый кусок, пользуясь слабостью империи периода упадка. Но от нее пришлось отказаться, поскольку, как видно выше, сами эти варвары были не той силой, чтобы безнаказанно грабить Рим.

Ранее римляне уже селили варваров на новые земли, давая им наделы и налоговые льготы в обмен на охрану границ. Но южная Галлия – это совсем не пограничье, а внутренние территории. И если бы туда и дошли какие-то франки или гунны, то значит у них было бы такое сильное войско, что потрепанные жизнью бургунды или вестготы вряд ли смоги, что ему противопоставить.

Не подходит и версия защиты от морских разбойников – в то время еще не было регулярных рейдов викингов, имевшиеся пираты явно не стоили затрат по переселению вчерашних врагов на ценные земли.

Но остается еще кандидат на угрозу – багауды. Это был не народ, а участники массовых антиримских восстаний рабов в северной Галлии.

О них известно не так уж много (даже происхождение названия вызывает споры). Но ясно, что это было достаточно массовое и хорошо вооруженное движение, которое смогло сопротивляться римской армии на протяжении пары десятилетий. Основным районом восстания были лесистые области между рекой Сеной и Луарой.

После того, как армия все же разгромила основные отряды багаудов, а их остатки перешли к чистой партизанщине, Констанций решает закрепить успех, пригасив в граничащую с бунтарскими районами Аквитанию вестготов. А чтобы варвары не объединились с багаудами (такая опасность была), им дали земли, т.е. возможность стать частью местной элиты. И этот расчет оправдался – на прилегающих землях вестготы багаудов вырезали. Схожие процессы произошли в районе Орлеана (руками аланов) и Савойи (силами бургундов). Лично мне эта версия кажется наиболее достоверной, но, повторю, единого мнения относительно этой истории до конца нет.

Не знаю, можно ли назвать это социальной инженерией, но ход изящный: руками старого ослабленного врага добить нового, с которым договориться сложнее, причем так, чтобы старый враг превратился в одну из опор твоей власти. Говорю же, древние римляне были мастера, у которых не грех поучиться многим современным политикам.

Для этого внутри скалы на высоте 410 метров над уровнем моря (общая высота скалы 426 метров) была сделана искусственная пещера, фактически бункер, размером сорок пять на шестнадцать футов (14 x 4,8 метров) и восемь футов (2,5 метра) в высоту с запасом еды и воды на год, который позже увеличили до 7 лет. Пол помещений и лестницы для подъёма к смотровым окнам были выполнены из звукопоглощающих материалов. Внутри было освещение от генераторов с механическим приводом, запасы технической воды и канализация. Если кто-то из команды умрет, выжившие должны были забальзамировать их и зацементировать в стены для чего были приготовлены материалы.

В 1942 году были отобраны 6 добровольцев, для которых придумали легенду-прикрытие, а также провели обучение. Однако быть замурованными в склепе им было не суждено: немцы не стали вторгаться в Гибралтар. В 1943 году в виду значительного снижения рисков вторжения после высадки в Сицилии, из пещеры было тайно вынесено все оборудование, а вход замурован. Только в 1997 году её вновь нашли. Что интересно, схожие бункеры предполагалось сделать и в других важных для британцев местах, однако ни в одном из случаев дальше разговоров дело не зашло.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Для финансирования войны они ввели собственную криптовалюту AmbaCoin.

Традиционные феодалы (фоны) разбежались.

В общем, это довольно странный конфликт. Камерун оказался уникальным и в другом отношении - там власть перешла от северянина-мусульманина к южанину-католику мирным путем.

4 ноября 1982 президент Ахмаду Ахиджо ушел в отставку по состоянию здоровья (предполагается, что его личный врач, француз, обманул его). Пост президента занял премьер-министр Поль Бийя - это самый престарелый глава государства на Земле, ему 91 год. Он строго профранцузский диктатор, позволяющий себе ограниченные отношения с Китаем.