Флора и фауна

А чтобы ты там целиком не оказалась, небось, предложили купить фиговину какую-нибудь... Которая тебя от всех болезней излечит, все проблемы решит, сделает бессмертной, да еще и попутно кофе сварит. Так?

— Не предлагали мне никакой фиговины, — обиделась Егоровна. — Просто результат выдали, на основании моих ответов. Мол, помру я, по их подсчетам, в шестьдесят шесть лет. Через год, то есть.

Я сначала перепугалась, расстроилась. А потом умишком пораскинула и решила: чем страдать да бояться, лучше в оставшийся год все дела свои земные завершить да пожить в свое удовольствие...

— Нет, решение, в принципе, верное, — одобрила баба Маша. — Только не из того места у него ноги растут.

— А тебе бы все критиковать, — проворчала Егоровна. — И вообще, странная ты, Мария Ивановна. В сны вещие веришь, в знаки какие-то волшебные, а в научный подход – нет.

Ладно, думай, что хочешь, а я пойду. Времени у меня мало, а дел, ох, как много.

И она ушла, оставив бабу Машу в растерянности.

*****

Дома Галина Егоровна посмотрела на все по-новому. Ну вот, как она живет?! Коробочки какие-то кругом, запасики. В шкафу барахла ненужного – аж полки гнутся.

Ни к чему теперь ей это все. За год и десятой части не пригодится. Так что вперед – расхламляться. Что получше – раздать, а что похуже – на помойку! Без всяких сожалений!

Расхламлялась Егоровна по полной. Даже сына Мишу к этому делу привлекла. Всучила ему чайник новый электрический, этажерку еще не распакованную, горку девственного постельного белья и полотенец. Ну и еще кое-что по мелочи.

Миша, конечно, удивился:

— Мама, что это с тобой? Ты себя хорошо чувствуешь?

Егоровна расстраивать сына не стала. Он у нее тоже не мальчик. За сорок уже, плюс работа нервная, плюс лишний вес, плюс жена-нервомотательница.

Небось, у самого сердчишко уже не пламенный мотор. Сообщит она Мишке, что ей всего год небо коптить осталось, а его инфаркт хватит... Поэтому на все его вопросы она ответила:

— Новую жизнь начать решила. А то закопалась в барахле этом, аж дышать тяжело.

Миша поверил, заулыбался:

— Это правильно, мама. Дома должно быть светло и просторно. А у тебя одни пылесборники кругом. И для легких вредно, да еще и места сколько занимают...

Короче, раздала она худо-бедно большую часть своих запасов. Кое-что даже Марии Ивановне пригодилось.

Вот та из благодарности и решила помочь подруге в борьбе с хламом. Зашла и обнаружила в прихожей два здоровенных черных мешка. Заинтересовалась:

— Это у тебя тоже на выброс? А мы с тобой сами-то это допрем до помойки?

— Дотащим! Они легкие. Там всякие пледики, полотенчики, одеяльца старые. Вроде еще крепкие, но уже не новые. На кой я их хранила, сама не понимаю. Сейчас оденусь, да и совершим с тобой марш-бросок.

— Погоди ты с броском, Егоровна... — баба Маша заглянула в чрево одного из пакетов. — Да тут же прямо сокровища!

— Ты же вроде не барахольщица, Маня, — удивилась Егоровна. — Тоже мне, сокровища нашла. Кому они нужны-то?

— А вот нужны. Так что марш-бросок пока отменяется. Сейчас тебе объясню кое-что, а там сама думай.

Баба Маша уселась напротив Егоровны и заговорила…

*****

— Раньше я бы делиться с тобой таким не стала. Не поняла бы ты меня, а может, и ненормальной бы обругала. Но сейчас другое дело.

Ты уж прости, Галина, но как только ты помирать собралась, так в лучшую сторону переменилась. Нет бы давно тебе этот тест пройти... Ну да ладно.

Я ведь, как и ты, люблю полазать по интернету. Много там всего. Для каждого нужное найдется. Вот и я нашла для себя занятие по сердцу...

Собакам помогаю. Да не просто собакам, а таким, которым помочь больше совсем уж некому.

Приют есть один, типа человеческого дома престарелых. Доживают там свой век те лохматые, от которых последняя надежда отвернулась.

Старенькие, болезные, некоторые даже не ходячие. Колясочники, по-нашему. С огромной душой там люди работают. Проблем у них столько – захлебнуться можно. А они не бросают свое дело.

Так вот, очень пригодятся твои одеяльца старичкам приютским. Сама же понимаешь, быстро они там в негодность приходят. Давай отвезем им эти два пакета.

— На чем отвезем-то? — спросила Егоровна и неожиданно всхлипнула.

— Да ты чего, Галина? — всполошилась баба Маша. — Чего раскисла-то? Не переживай, есть там паренек один с машиной. Он и заберет. И мешки твои заберет и нас, если захочешь.

Я просто думала, тебе показать, где живут эти бедолаги. Ну, чтобы ты не решила, будто Машка – старая гусыня, каким-то жуликам помогает.

— Да я так... Расчувствовалась, — Егоровна вздохнула. — Человек ты, Маша. С большой буквы! А я и не замечала. Все глаза барахло это застило. Давай съездим к твоим собачьим дедулькам и бабулькам...

*****

Приют был скромненьким. Ну, не бывает роскошных приютов. Парнишка, который привез бабу Машу с Егоровной, подхватил оба мешка и резво поволок внутрь.

— Пойдем, — баба Маша подергала Егоровну за рукав. — Посмотришь, познакомишься.

— Боюсь, — призналась Егоровна. — Вдруг не выдержу. Там же, наверное, боль, страх, смерть где-то рядом бродит. А мне с ней раньше времени встречаться совсем не охота. И так скоро свидимся...

— Опять ты за свое! — баба Маша подхватила Егоровну под локоть и решительно потащила к дверям, объясняя на ходу: — Нет там ничего такого. Веселья тоже, конечно, немного. Ладно, не объяснить мне. Пойдем, сама все увидишь.

И Егоровна увидела...

*****

Грусти в приюте хватало. Она выглядывала из собачьих глаз, трогала за сердце, бередила душу. Но не только ею был пропитан воздух.

Доброта, забота, любовь, покой, усталость и капля надежды – чего только не смешалось в этих стенах.

— Мария Ивановна, здравствуйте. Вы с подругой сегодня?

Полненькая невысокая женщина лет сорока спешила к ним по коридору.

— Да, это вот Галина Егоровна. Мы тут одеялки разные привезли.

— Вот и отлично, вот и здорово. Спасибо!

— Как дела, с финансами все так же? — осторожно спросила баба Маша.

Полненькая кивнула, улыбка потухла.

— Ну ничего, нам тут кормов зато прислали. Пойду разбирать.

И она побежала дальше.

— Сердце она этого приюта, — объяснила баба Маша. — Вера ее зовут. Вера Петровна. Подходящее имя для такой миссии. Только вот на одном имени далеко не уедешь...

Бьется, бедная, как рыба об лед. А финансов всю дорогу не хватает. Одни лекарства чего стоят. А ведь еще памперсы, тележки, корм. Да много разного.

Егоровна слушала, смотрела по сторонам, молчала. Что тут скажешь? Не до собак нынче людям. Даже породистых и молодых выбрасывают, а тут... В общем, без шансов.

Они шли по коридору, баба Маша показывала, объясняла, знакомила Егоровну с постояльцами:

— А вот здесь у нас Гоша. Старожил местный.

Егоровна остановилась, словно ее окликнули. На нее смотрел пес. Маленький, черный, нос тронут сединой, а в глазах такая печаль и смирение…

— Егоровна, ты чего застряла? — баба Маша в какой-то момент поняла, что подруги рядом с ней нет и говорит она в пустоту.

— Он меня позвал, — прошептала та. — Маня, ты только не смейся, но я и правда что-то услышала. А потом он прямо в сердце заглянул. Понимаешь?

У меня такое чувство, будто он мой! Вот как теперь быть? Я забрать его домой хочу. А не могу. Мне самой всего ничего осталось...

— Ой, глупая тетка! — осерчала баба Маша. — И не потому глупая, что веришь, будто пес тебя позвал, а потому, что на ровном месте помирать собралась.

Твой пес, говоришь? Так вот, забирай его и живи! Никакого морального права ты теперь не имеешь помереть, и дурацким тестам верить тоже не имеешь права!

У тебя теперь ответственность появилась. Вон она, эта ответственность, лежит и в глаза тебе смотрит. Домой хочет!

— Так не отдадут же его. Возраст у меня...

— А у него, что, не возраст? Да если хочешь знать, в пересчете с собачьего на человечий – Гоша старше тебя! Давай, не придуривайся, пойдем с Верой поговорим, я думаю, она только обрадуется, что Гошка дом нашел.

И они отправились к Вере Петровне.

*****

В выходной Михаил решил навестить маму. Он надавил на звонок и услышал за дверью басовитое гавканье.

«Ошибся, что ли?» — он с удивлением посмотрел на дверь. Нет, дверь была все та же, обитая коричневой вагонкой, с красненькой пупочкой звонка справа и блестящим знакомым номером.

Только вот за этой, знакомой до последней царапинки, дверью незнакомо лаяли. И мама не торопилась открывать, что было вовсе не в ее характере.

«Может, чувствует себя плохо?» — забеспокоился Михаил.

Но тут послышались шаги, а потом знакомый голос велел:

— Не скандалить, Георгий! Это свои.

Дверь открылась. За ней обнаружилась вполне здоровая Галина Егоровна в спортивных штанах и в розовой свободной футболке, а еще – черный, лохматый, коротколапый, пес.

Он исследовал Мишины кроссовки седым носом, но лаять больше не стал. Видать, признал.

— Проходи быстрее, — сказала Галина Егоровна. — У меня там важная переписка.

— С кем это? — удивился Михаил.

— С нужными людьми. Или ты думаешь, мать твоя только и может в сети, что барахло разное покупать? Деньги мы на его приют собрать решили, — она кивнула на пса. — Вот сейчас общаюсь, рассказываю, объясняю, агитирую. Ну, проходи же!

— Как я понимаю, новая жизнь задалась? — Миша прикрыл дверь, сунул ноги в тапки.

— А как же! Вон, Гошка не даст соврать.

— Здорово же у тебя все изменилось. Не ожидал.

Миша разглядывал квартиру: светло, чисто, уютно. А еще тепло… От того, наверное, что черный пес с седым носом влюбленно смотрит на маму.

— Вот ты, редиска! — шутливо нахмурилась Галина Егоровна. — Решил, что я слишком старая для перемен?

— Упаси бог, — Миша поднял руки. — Ты у меня молодая, энергичная и...

— Счастливая!

Галина Егоровна улыбнулась, а Гоша утвердительно гавкнул.

*****

Непредсказуемая штука – жизнь… Иногда самые нелепые мысли ведут к самым разумным поступкам. Вот так получилось и у Галины Егоровны.

Теперь они каждое утро встречают вдвоем с Георгием. Завтракают, смотрят, как занимается рассвет, и каждый размышляет о своем.

«Как здорово снова начать жить», — думает Егоровна.

«Как замечательно снова стать любимым», — радуется Гоша.

А потом солнышко выползает на небосвод, рождается новый день, и жизнь продолжается.

Автор - Алёна Слюсаренко. Источник.

Одной из первых команд должно быть слово «Рядом!» В обратном случае именно подросший зверь станет руководить прогулками, а не вы. Пока САО мал, необходимо самолично задавать темп его передвижениям. Алабай должен утвердить человека на должность «направляющего звена».

Растёт собака стремительно. И слишком рано осознаёт свою силу. Стоит однажды понять, что направление можно задавать с её помощью, и штурвал переходит в руки неуправляемого своенравного красавца.

Земли предков.

Главное свойство повелителя овец — территориальность. Вверенный собаке анклав — это вторая по значимости вещь в её жизни! Стенобитное орудие вместо накачанной груди. Прелестный оскал вместо гостеприимной улыбки. А море агрессии вместо радушия. Воинственный настрой проявляется к любому чужеземцу, включая ближайших родственников «родителей». За пределами и на нейтральном поле алабай ведёт себя спокойно и не реагирует на прохожих, пролётных и заезжих. Пополам! Но посягательство на своё — табу.

Генетическая память — сильная штука. С юных когтей Алабуня Охраняев должен усвоить, что незнакомец на местности — вовсе не патология. Это — норма, хоть и временная. Пришли, погостили, не нанесли ущерба, и спокойно ретировались. Приобщать к гостям необходимо планомерно. Без отклонений вроде команды «Фас!» ради шутки или бахвальства.

Век воли не видать.

Предложить среднеазиатской овчарке квартирное содержание, всё равно что приневолить мустанга! Четыре стены и отсутствие свежего воздуха — как плеть рабовладельца. Если при дворе собака чувствует себя скоростным болидом, то в домашних условиях — трамваем, загнанным в депо! Тесно и душно. Да, интеллектуальную мышцу здесь можно прокачать. Надо же изобретать методы передвижения по лестницам, через порожки и вплавь через ванну. А вот мускулатура от безделья быстро обветшает.

Прожарки требует не только мышечная ткань, но и суставы вместе с сердечно-сосудистой системой. Обездвиженный конь теряет в здоровье, быстро чахнет и демонстрирует характер. Пассивным хозяевам ретивого не оседлать! Даже во дворе на цепь сажать не стоит. Стойло, как температура во время ангины, разгоняет агрессию до предела за несколько секунд.

Свободное передвижение — идеально. Алабаю нужны прогулки, пробежки и дрессура. И всё это за высоким и надёжным забором. А для отдыха собаке потребуется вольер. Просторное место для уединения.

Раздача зуботычин.

У алабая не память, а накопительный счёт. Карту событий сегодняшнего дня он аккуратно складывает в отдельную ячейку, ключик от которой находится глубоко внутри подсознания. И так ежедневно! Алабай способен запомнить свыше 200 слов и прекрасно разбирается в физиогномике. Что касается эмпатии, равных нет даже среди человеческих экспертов. Стоит один раз считать в госте страх, и он станет главным козырем в ассортименте собаки.

Вздрогните на басистый «гав», и отныне пёс станет встречать вас только таким образом! Если беспричинно «выдадите на орехи» волоокому скитальцу, так ожидайте ответной реакции. Благодаря высокому интеллекту, алабай не станет отвечать сию секунду (хотя некоторым и такие выпады по зубам). Главное для САО — выждать момент, когда обидчик наиболее уязвим.

Плата за распустившиеся конечности настигнет всякого. Битый — бьёт! Не сейчас, так через годик. Поэтому приверженцам жёстких методов дрессуры порода не полагается. Бьёт — значит не уважает. А уважение для алабая многого стоит.

Призрачная фигура.

Называть САО «овчаркой» не совсем тактично. Собаку выводили не для погона овец, а для защиты отары. Обрядившись в доспехи, клыкастые ребята выходили на периферию пастбищ ночью. Именно тогда, когда волки и другие хищники из лесополосы развивали бурную активность. Перед нами — типичный волкодав, привыкший трудиться в ночную смену. Если оставить алабая на этот период безработным, то он найдёт чем поразвлечься.

Запертым в вольере, он споёт свою забористую песню. Ничуть не хуже, чем у «санитаров леса». Хотя бы таким образом Бархан Лёжкин обозначит врагам своё присутствие. Страж порядка должен охранять!

И не думайте, что под окнами не будет замашистых шорохов, подозрительных фырканий и систематического топота профессиональных лап. Со временем привыкаешь спать под аккомпанемент сторожевого рояля. Но любителям сна в полнейшей тишине среднеазиатская овчарка точно не подойдёт!

Плюс один домочадец.

У многих в детстве был дворовой пёсик, который распрекрасно утилизировал остатки роскоши с хозяйского стола. Алабай — не кабанчик, которому можно наварить каши с картофельными очистками и подать под соусом «ешьчёдали». Батыру Мордатому нужно мясо! Неправильное питание нарушает обменные процессы в организме и приводит к череде недугов. Прокормить САО — дорогое удовольствие, но лечить исполина ещё дороже.

Пищевая агрессия, аномальное развитие суставов, проблемы с ЖКТ. Благодаря крупному калибру, дозировки препаратов можно смело увеличивать вдвое. Да и обитель «крохи» обойдётся в копеечку. Услуги сварщика нынче — высокооплачиваемый заказ.

Разумный владелец не станет игнорировать занятия с кинологом. ОКД пройти придётся, иначе рискуете стать гостем в собственном доме. А квалифицированная дрессура отнюдь не бесплатная вещь. В общем, если не располагаете свободными средствами в размере «плюс один домочадец», то не заглядывайтесь на распрекрасного принца гор!

Федорино горе.

Уходовые процедуры алабаю необходимы. Если игнорировать вычес, то в скором времени по двору распластается ватное одеяло. Линяют среднеазиатские овчарки активно и обильно. Вычёсывать скомканную шёрстку — сомнительное удовольствие. Едва отгорит костёр смены стиля, как появится новая проблема. Возможно, под снегом во дворе было незаметно, сколько ест ваш мамонтёнок. Но стоит белёсому покрывалу растаять, как где-нибудь в дальнем уголке двора появится «компостное поле».

Лопата пригодится не только для «уборки гальюна». Предки САО были рациональными прагматиками. Поэтому регулярно запасали избытки выданной им провизии в импровизированных холодильниках. Подкоп, помещение клада и обратное закапывание. Да и в жару алабай частенько роет себе ямы, чтобы охладить разгорячённое тело.

Дух копателя регулярно проклёвывается в потомках, поэтому не обижайтесь на выкопанные гладиолусы! Не недостатки это, а древние инстинкты!

Источник.