Писательская

Учишься ты, скажем, на электрообеспечителя — у тебя в учебном заведении есть библиотека. Выносить книги нельзя. Даже художественной направленности, ведь они закуплены и сочтены полезными для развития. А книги по плавке металла тебе недоступны, они под охраной другой гильдии. Хочешь пройти обучение на строителя — тебя проверят на причастность к другим гильдиям, если окажется, что ты мясник с орденом или вымпелом, то путь в другие профессии тебе закрыт. Образование низшей категории подтверждается вручением вымпела искусной ткацкой работы, а все остальные образования высших категорий — орденами тонкой ювелирной работы.

Добывать знания самостоятельно не запрещено, и к этому относятся уважительно, но работу по сторонней профессии, по которой ты достиг высот в самостоятельном порядке, тебе никто не предоставит. Но тебе не запрещено открывать своё дело, вот только на работу ты можешь нанять либо родственников первого порядка, будь они любых гильдий, либо граждан вне гильдий — без образования соответственно. Если выяснится, а это выяснится, что в твоей семейной пекарне работает морской инженер пекарем вне водоходной гильдии, то пекарня твоя отходит водоходной гильдии, но уже без тебя.

Смежные работы выполняются или самостоятельно, представителями одной гильдии, либо можно нанять нужных людей. Например, если требуется копка ям для столбов связи, то ямы копают электрообеспечители, но можно нанять и землекопов из шахт, кладбищ и даже агрономов с полей. А вот деревенщик может рыть землю, когда строит дом из дерева. Тогда же он имеет право сложить каменный фундамент — никто и слова не скажет. Главное, чтобы во главе артели стоял человек с образованием по профилю. Строители могут сдать дом с электропроводкой и связью, но они не могут в дальнейшем её чинить или сделать заново. Только вместе с отделочными работами или перепланировкой. Что всё же даёт какую-то свободу действий. В свою очередь гильдия электрообеспечителей вынужденно старается сделать свой труд и дешевле, и качественнее, чтобы строителям было выгодно нанимать их, а не обходиться своими силами.

Проверять человека перед приёмкой на службу ты должен самостоятельно. Сначала ты занимаешь очередь в гильдию архивариусов, затем в назначенный час ты прибываешь с новым работником в один из кабинетов, из своего кармана заранее оплачиваешь представителя заявленной гильдии, тот является и собственноручно подтверждает, что нанимаемый или группа соискателей на должность камнеклада или растворщика в строительную организацию, действительно соответствует должности. Если же ты в свою организацию вне гильдии нанимаешь человека без образования, то его некомпетентность подтверждает гильдия уходящих, где хранятся все данные на инвалидов вне гильдий, пенсионеров и людей без образования, которые никогда не числились ни за одной гильдией. Если среди их бумаг не найдется данных на человека, то его документы ранее навсегда отданы в одну из гильдий, следовательно, человек лжёт и будет наказан.

Именно профильная гильдия обеспечивает своих подопечных выплатами в случае травм и при достижении возраста непригодности. Этот возраст подтверждался гильдией медиков. Существует до пары десятков внешних признаков и тестов, которые подтверждают возраст пригодности к полезности обществу. Прошел — работай дальше. Не прошел — получи содержание, но сдай вымпел и ордена, а взамен получи другой!

Прибывшие из иных городов становились на учет в соответствующую местную гильдию, но все делалось с таким расчётом, чтобы сделать это было трудно, а сверки документов затягивались обоими городами. Таким образом достигались гарантии, что твоё место не займёт какой-нибудь проныра и на все руки мастер-самоучка.

Любое образование на Прагнаре бесплатно, но бездарей гнали взашей моментально по любым причинам, оспорить которые ты не мог. Вторых шансов не существовало. Поэтому в учебных цехах при гильдиях оставались самые терпеливые, прилежные и способные. Рынок же вольнонаёмных был обширен и крайне дёшев, но недоступен профессиональным агломерациям. Гильдия Уходящих обеспечивала содержание подопечным за счет налога на разгильдяев — так примерно звучал собирательный образ той части населения, что была вне гильдии.

Сбывать свою продукцию и оказывать услуги могли все: и профессионалы, и группы вне гильдий, у последних продукция получалась зачастую дешевле, а иногда и не хуже, что и составляло (по замыслу деления) конкурентное давление на официальные гильдии, чем достигалось развитие последних.

Гильдии торговцев не существовало, считалось позорным сбывать чужой товар под эгидой города и общественного строя. Но перепродавать не запрещалось, это просто не считалось ни работой, ни достойным занятием. Такие торговцы объединялись для безопасной переправки товаров и охраны кочевых рынков, на которых выступали артисты и продавали свои произведения творцы. Среди торговцев также можно было найти потерянных, они отвечали за связи между скопищами в отдалённых городах.

И торговцы с недавнего рынка уже понесли новость о посланце. Потерянные многих городов успели собраться на обсуждения долгожданной вести. Это означало скорый конец их сокрытости и гонений с казнями на потеху детворе. По большому счету, они просто мечтали захватить власть, расправиться с предшественниками и навязать людям новые правила, при которых они будут определять, что плохо, а что терпимо. А еще хотелось бы свою долю налогов.

Отец Понтиан Девятый не первый год служил интервентом, не один десяток далёких планет склонил в истинную веру, он прекрасно знал, чем заканчиваются неконтролируемые революции, церковные перевороты, резкие смены культурных стереотипов. В десяти религиях из десяти падающий с неба человек означает что-то для верующих. Но это была первая планета, где официальной религии не существовало. Добыть полную информацию не удавалось, Его ИП лишь по отсутствию каких-либо признаков определял наличие явления, и это были не определения, а вероятностные догадки. Поэтому прошедшей ночью он решился на отчаянный шаг.

Скромно пришедший трудовик всего лишь хотел пригласить коллегу в коридор на короткий содержательный разговор касательно происшедшего накануне, но видя, как его вполне заслуженное реноме пытаются нивелировать перед ребятами, он отбросил первоначальные намерения.

— Варвара Викторовна, — начал трудовик еще у двери своим обычным для ребят, а для Варвары тем самым голосом героя из темноты. Внутри Варвары тайно сработал выключатель. Пришедший аккуратно распахнул дверь на ширину своих плеч и зашел в класс весь, — Я искренне извиняюсь за то маленькое происшествие в подвале. — он посмотрел на Варвару сверху вниз, удивляясь её бессознательному состоянию, хоть та и держалась на ногах. А затем добил её, смягчив тон до самого вежливого и нежного, — Ваш каблук я отремонтировал, клей как раз полимеризуется, — он потянулся придержать коллегу за локоть, чтобы та не упала, но нервно Варвара отступила, меняя цвет, как осьминожица: сначала загорелись ушки, затем щёчки, — Ну ладно, зайдите к нам как-нибудь, — закончил трудовик, видя, что добиваться чего-то членораздельного от скукоженной девушки было бы слишком жестоко. Действительно, было уже поздно: функция дыхания у молодого преподавателя русского языка и литературы дала сбой, она не к месту замолчала, после чего машинально попыталась закрыть дверь, будто это была дверь в прошлое с тем самым событием на ступенях, а закрыв дверь, Варвара, могла всё забыть, забыть то, что не давало уснуть ей все выходные, и что она, конечно же, забывать не хотела. Дверь ударилась о трудовика, тот от неожиданности отскочил. Варвара ойкнула и пришла в себя. Олег Валерьевич от греха подальше, очень медленно и осторожно поймал дверь за ручку и прижал её до щелчка, так более и не взглянув на коллегу.

— Она что, так сильно ёбнулась тогда? — пожал плечами Олег и зашагал в понятное ему царство без женщин и их странностей.

Оставшись наедине с классом, Варвара Викторовна увидела одобрительные улыбки на девичьих лицах, мальчики затянули своё «Ууу», прикрывая рты руками.

— Перестаньте! Вы же взрослые, в конце-то концов! — сказала она, думая, что это прозвучало строго и авторитетно.

Всем двором ребятня галдела, воспроизводя момент удара и дальность полёта Сирожи. Такая-вот детская эмпатия. Сейчас, говорите, дети жестокие?

После семи дней в отключке Сирожа пришел в себя, а через еще некоторое время явился и во двор, но еще более толстым из-за инъекций. Дурносмехом он конечно же он остался — от удачной клички еще никто не отделывался так просто, а еще у него появилась новая черта — бешенство, неконтролируемое озверение, которым он наливался чуть что не по его.

Где-то здесь я и оставил двор, который уже не мог довольствоваться "пекарем", "квадратом" и "контактом" — разновидностью салочек, где водиле нужно какой-то подручной ерундой "законтачить" нового водилу. Переходить на более тяжёлые развлечения планов у меня не было, а беззаботность рассосалась. Как говорится, все мы однажды выходим во двор в последний раз.

Иногда по пути "на музыку" я встречал дворовых. Кто-то оставался прежним, кто-то утратил свои детские черты и уже смотрелся взросло с сигаретой в зубах, но Сирожа делался только шире — одежду такую даже и не встретишь в продаже — настолько большим он был! Издалека увидев его, нужно было незаметно увильнуть, чтобы пройти мимо, иначе Сирожинька громогласно гудел твоим именем, махал ручищами и, как колобок, благоухающий пивом с потом, катился к тебе с искренней детской улыбкой. Сзади, более скромно катилась его мама — тетя Валя, они с сыном тогда дружили только вдвоём, иначе Серёжу ей нужно было искать в моргах, больницах и милиции.

Затем его мать померла. Меня к тому времени уж давно не было в городе, сопереживать событию пришлось вдали, километрах в шестиста. Короче говоря, лишившись присмотра, привычно напившись копеечного пива, это тело с ножом в лапе выбило соседскую дверь. Это возвращаясь к началу повествования. Что меня удивило в этой истории, так что некоторые женщины соседки носили передачи Сироже. Говорили, что трезвым и из-за прутьев он создавал печальное зрелище. Какие разные обличия всё же принимает человечность.

***

Помню случай ещё до всего этого, даже до истории с разбитыми очками. Я учился в каком-то из начальных классов музыкалки, что-то репетировал, музицировал, когда к матери зашли в гости тётя Валя с Сирожей. Послушав мою игру, она в категоричной форме заявила, что Сирожинька не тупее, и может даже не хуже, и лучше бы дать ему попробовать. Место я уступил, на лице Серёжи образовалась серьезная мимика. Он настроился. Сидя напротив, его мама поддерживала его такой же физиономией. Сережа вжался пухлыми пальчиками в клавиши. Инструмент ревел, как вол. Маман успокоила, мол, Сирожо, соберись, раз Денис может, то и ты сможешь. Где-то между попытками в проёме двери нарисовался мой отец, заинтересованный звуками, такое пропустить он не смог, появился он оттуда, где скрывался ото всех, смотря новости, читая по кругу одни и те же книги и перепаивая одни и те же платы на новый лад; потом из его уст со смешком частенько звучало: "А ты давай, сделай, как Сирожа Емельянов!"