Писательская

Ускорять время в их камерах пришлось Фумире, как инициатору всего этого действа.

Непослушных удалось убедить лишь демонстрацией силы. Вид умирающих в пытках и муках близких урезонил многих. Тех, кто и после этого отказался, ждала та же участь. Сложно повлиять на незримого и оттого всемогущего врага.

Более-менее план сработал, населению планеты ничто не угрожало.

Уже после возвращения в квартал Института и после рассинхронизации было найдено по крайней мере шесть бескровных способов добиться желаемого.

Команду института заменили. Всех причастных проверили — те оказались вполне в рассудке и жаждали свершений. Так что пришлось выдумывать новые должности для показавших себя с неожиданной стороны. Агитировать, вводить в курс дел новых посторонних людей на замену уволенным — не самое удобное решение. Да и уволиться сиз НИКАДа невозможно.

Сегодняшняя синхронизация означала, что команда имплементаторов во главе с прославленной Фумирой Рудо появится в вещественной трансляционной комнате уже сейчас.  Шутки шутить никто не будет, а что вероятнее — принимать участие в новом плане придется всем действующим на территории Прагнары сотрудникам.

Кроме, разумеется, Фу Джо Квинна. Тому повезло, он буквально вера отправился к семье куда-то в Алабаму начала XX века, что на Земле. Каждый в Институте сейчас молил своих богов, чтобы его это не коснулось и завидовал Квиину.

Правила Глобального Темпорального Института запрещают участие аборигенов в местных НИКАДах. Никто не знал и не должен был знать, что НИКАД на Земле перестал существовать за ненадобностью в конце XXI века, а уже тем более не знал по каким причинам исчезла надобность, поэтому сотрудников с Земли набирали раньше этой отметки времени. А не набирать людей с отдельных планет не позволяли всё те же Правила ГТИ.

Примерно через час после начала синхронизации на задворках Института появилась делегация от Прагнары. Всем было понятно, что это команда смертников. А вот знали ли переговорщики, что это дорога в один конец — сомнительно.

Дежурный по смене приказал как можно скорее спровадить вторгшихся. Но до конца протянул лишь самый молодой. Что сообщить прагнарцам и как их спровадить — это решение снова легло на плечи рядового аналитика. Тот не мудрствовал, а взял универсальное двухвременное переговорное устройство и прокричал на местном диалекте единственное, что знал — ругательство, означающее незамедлительный конец всем чаяниям.

С этим делегация и повернула к своим. По дороге один за одним пали ниц. Отчаянные люди, подумал дежурный. На самом деле связь предполагалась односторонняя, для этого сто лет назад избранным открылась часть правды, которую поручено передавать потомкам, чтобы, когда с ними выйдут на связь, те поняли всё прямо, без религиозной трактовки.

Надо же, подумал дежурный, они нашли применение гармониту — искусственному материалу, который поддается темпоральному разгону и торможению.

Читать предыдущие эпизоды

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19

Сектор с пришельцем не сменялся, а под картинкой в среднем положении застыл индикатор. Это означало, что ключевые моменты течения времени еще не нарушены, но на усмотрение наблюдателя можно принять меры. Например, сообщить куда следует.

Если бы был индикатор, который отслеживал опасность для самого Научного Института Континуума Административного Деления, то он бы зашкаливал. Но такая опасность даже не предполагалась и такого индикатора не было предусмотрено.

Сменщик Фу Джо накануне решился признаться одной милой особе, нужно сказать, вполне удачно, поэтому на смену он не выйдет. Ну а кто кинется проверять что там в одной из коморок статистов-наблюдателей? Да никто, а свои никогда свих не выдают — это знает каждый, кто сам иногда любит обустроить личную жизнь за счет рабочего времени.

***

Рёв турбины экипажа снизил частоту. Так бывает, когда нагрузка на генератор падает — ему становится легче работать, тогда незачем поддерживать избыточные обороты.

Это услышали не только патрульные, но и оставшийся в переулке эйкидиум. Он тут же бросился к кабелям и начал их тянуть по очереди. Все, кроме одного, поддались. За этот единственный он и вцепился.

— Эй, вы, быстро помогите! — ни к кому другому, как к патрульным, он сейчас обращаться не мог. Сут и братья Того бросились к мужчине. С металлическим звоном их оружие упало на мостовую, а сами они синхронно втягивали на освещенную сторону толстый кабель.

— Тяни, давай, резче! Раз…раз! Еще! Быстрей, он пока жив!

Из темноты проулка еле влача ноги показалась фигура в истлевшем ржавом облачении, оно напоминало сгнившие рыцарские латы, которые не очень аккуратно отрыли археологи.

— Помогайте, его нужно как можно быстрее раздеть, у костюма есть темпоральная инерция, и сейчас она не на нашей стороне! — Все четверо кинулись срывать со старика части обмундирования. Сам старик при этом закатывал глаза и угрожал свалиться без чувств.

— Ну! Что они сказали? — важный чин щедро сыпал пощёчинами. Из экипажа выбежало двое, у одного был чемоданчик с красной полосой, а другой на ходу откупоривал пузырёк с нашатырём.

Под голову старику подмахнули чью-то куртку. Чемоданчик валялся невдалеке раскрытый, вокруг человека белели ватные шарики, в руках одного из медиков блестел шприц, а другой щупал пульс и прислонялся ухом ко рту лежащего.

Старик шумно и с хрипом вдохнул в последний раз, а на выдохе четко сказал:

— Это конец!

Шесть человек застыли над трупом. Как конкретно это понять — не понял никто.

— В смысле конец? — переспросил испуганный Таго.

Никто не удосужил его ответом.

Возле экипажа управлялся водитель, он что-то нажимал на панели, от чего кабели постепенно укорачивались, накручиваясь на барабан. Медики втащили тело старика на борт, а эйкидиум собирал и сносил на борт остатки костюма.

Через три черты времени в переулке оставались лишь патрульные. Они подобрали оружие и молча уставились в сторону тёмного квартала, который на это недолгое время перестал быть просто странным местом, в которое не ходят и о котором слагают страшные легенды. Сегодня это место дало ответ, понять который удастся не сразу.

Таго нарушил молчание:

— А разве среди них был этот старик, когда они приехали?

Читать предыдущие эпизоды

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18

Читать следующий эпизод

— Итос, разрешите, я сбегаю доложу? — первым заговорил Сут. Это был еще совсем молодой служивый в большой не по размеру форме, без растительности на лице, с кривым от природы носом, тонкими прорезями серых глаз, считающий, что никто не замечает его хитростей, а на деле — нахальства и простоты.

— Пошёл! — Отпустил его Итос. Как бы Сут не был ему противен, всё же тот был самым молодым, и чуть что, парнишку было бы жаль. Да и доложить следовало.

Оставшиеся двое с Итосом бросились копошиться в своих вещах — они искали химические фонари.

Фонари можно настроить на долгую и слабую работу — тогда их хватает на всю ночь, при таком освещении можно вполне разделать птицу и отварить из нее бульон, а его зажарить птичьей кожей на травах. Фонарь можно настроить на средний свет, при котором за столом уютно почитать пару линий времени к ряду, а можно провернуть полусферы так, что вещества смешаются быстро, тогда фонарь работает недолго, но светит настолько сильно, что можно временно ослепнуть, если ненароком взглянуть.

Братья Хробо уже вытащили по штатному фонарю и смотрели друг на друга: кто первый.

Гато считался старшим, так как мамка того родила вперёд, поэтому в любых спорах с Таго он побеждал, не вступая в них.

Гато резко и до упора провернул верхнюю полусферу штатного солдатского фонаря. Таго и Итос отвернулись, зажмурились, зажав линию глаз предплечьями. У Гато были считанные мгновенья для прицельного броска.

Сфера улетела на сорок шагов в ближайший переулок Никада.

Удар. Звон предохранительного покрытия.

— Раз. Два.Три… — Зажмурившаяся троица считала до десяти. Вслух считал только Гато.

На счет «десять» патрульные медленно убрали от лиц руки. Сквозь закрытые глаза ничего не светило. Что-то было не так. Фонарь осечки не давал — слишком уж прост принцип действия.

Таго провернул свой не столь сильно и бросил только в начало переулка.

Снова разбилось стекло, оголив мелкую сеточку более легкой полусферы, она всегда по приземлении оказывалась сверху, как неваляшка. Металл раскалился, но фонарь так и не вышел на заданную мощность, а вскоре замерцал и растаял в дымке.

Бравая троица шагнула назад под газовый фонарь на столбе, руки автоматически проверили заряд в стволах и вскинули патрульное оружие на изготовку.

Так они простояли, всматриваясь в пустую темноту с десятую часть линии времени.

Шум в квартале повторился, но уже иначе. Сейчас троица готова была дать бой с отступлением, поэтому паники не было, но сердца колотились от неизведанного.

— Ну и где же резервы? — сипло и деловито возмутился Итос. — Малец давно как должен был добежать.

— А чем они помогут-то, — начал Таго.

— Такое они не посмеют пропустить, — язвительно ухмыльнулся Гато.

И вправду, кто-то приближался. Послышался свист турбины — длинный экипаж для прямых улиц показался позади переулка. Экипаж светился огнями, он имел странную раскраску — ближе к технической служебной, чем к патрульной и военной.

Откинулась правая сторона служебного отсека, образовав трап. По нему спустились люди в странных костюмах, будто те оберегали носителя от очень крупных насекомых — сплошь металлическая сетка, инкрустированная чем-то сильно напоминавшим материал, из которого построены здания Никада. И как им удалось его наковырять — задался вопросом Итос.

— Спасибо за службу, прошу покинуть зону действий, — обратился к ним мужчина в чине эйкидиума, судя по вымпелу, болтавшемуся на шее, — займите позицию за экипажем! Никого и близко не подпускать!

Троица не смела ослушаться человека, в столь важном чине, хотя тот и не был их непосредственным начальником. Даже не смежным.

— Надо же, — заметил Таго, — я предполагал, что заинтересуются, но чтобы так…

Патрульные отступили за экипаж и по началу заняли позицию. Но вскоре стало понятно, что больше гостей не будет. Подмога из патруля, если бы должна была прибыть, то уже давно бы прибыла. Мужчины расслабились, но оружие из рук не выпустили.

— Чего это они затеяли? Никак вторжение? — глядя из-за экипажа бубнил себе под нос Итос.

Один Гато оставался безучастным. Он славил Творца, что всё обошлось, и он был готов совсем не думать ни о происходящем, ни о тех звуках, лишь бы так оно всё и оставалось: он здесь, а всё то — там!

Итос незаметно исчез из поля зрения братьев, он уже обогнул экипаж, присел у широкого столбика с уличной вазой, в которой сладко пахли ночные цветы. Он тихо вслушивался в переговоры странных людей в костюмах с эйкидиумом:

—… если не сможете узнать, если контакт не состоится — возвращаться немедленно! Киус, ты меня понял? — ему что-то отвечали, но этого было не разобрать, Итос так же ловко и быстро вернулся к сослуживцам.

— Они как-то общаются, — прошептал он.

— И что говорят?

— Да нет, говорят, что будет контакт. Или не будет. Ну то есть, они как-то умеют с ними общаться.

Таго вопросительно кивнул в сторону квартала.

— Ага, именно! — Итос сделал большие глаза.

— А костюмы…

— Определённо, иначе к чему этот маскарад?

Они вдвоем выставили лица из-за экипажа, наблюдая за подготовлением.

Двое из тех, что были в костюмах вернулись к экипажу, открыли двери небольшого отсека и начали удаляться, вытягивая из автомобиля по жгуту кабелей.

Экипаж взревел турбиной, Итос и Таго испуганно отпрянули.

Люди в костюмах помогли друг другу подключиться, и не включая никаких фонарей, тайная служба времени шагнула в квартал Никад.

Читать предыдущие эпизоды

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17

Обсуждать тексты было не принято. Отцу Эдгару сейчас стало ясно, почему религия под запретом. Можно только представлять, как вспыхивают разборки, как они перерастают в погромы, а те в войны. Была какая-то горечь у девушки, что ей пришлось быть причастной, но чтение затягивает. И кто хоть раз выдержал ту бурю эмоций, что сопровождает скопище, тот уже никогда не сможет отказаться от этого наркотика, который, к тому же, под запретом, наркотика, что опаснее игры в револьверную рулетку.

Эд шел в проходе мимо лампад, здесь он окончательно наполнился памятью Ри. Он уже знал, какие лица встретит в толпе. Одно лицо уже был ему знакомо, появлялось оно на скопище редко, по крайней мере, реже других. Интересно, встретит ли он сегодня любителя холодной и полированной стали?

— Подумать только, под самым носом у главного борца! — рассуждал Эдгар о наемнике с рынка. Он или жил двойной жизнью, или просто шпионил. Но тогда, где аресты? Нет, он играл на два фронта. Скорее, шпионил для потерянных.

Индивидуальный помощник внутри головы докладывал мысли касательно концепции, ведь, стало ясно, за кого его могут принять или уже приняли. Как раз недавно поступила информация от спускаемого аппарата с картинками лиц, изучавших его. Коллективное инфополе приняло решение не запускать на скафандре подавитель присутствия, иначе такая защитная реакция была бы воспринята аборигенами, как враждебная, тем паче, что деструктивных действий от аборигенов не поступило.

Еще было обсуждение касательно стирания памяти девушке, о чем ИП упомянул лишь вскользь, да и пока что Игрида сочтена весьма полезным элементом миссии. От успеха миссии зависели дальнейшие действия свято отца и культурный обмен инфополя с многомиллиардным населением Прагнары. А как известно, смысл жизни — в непрерывном развитии заложенного Богом во всё сущее потенциала. Особенно душевного, этического, культурного. Научный потенциал на Родине Эда на данный момент находится в высочайшей стадии, достаточной для приостановки его развития. Здесь нужен толчок извне. И такой толчок — вторая цель всех экспедиций. Есть надежда, что, встретив очередную цивилизацию, пускай и не самую развитую, можно неожиданно получить новый взгляд на науку, взгляд, даже с точки зрения не науки, но культуры. Цивилизация, разобравшаяся с мельчайшими кирпичиками вплоть до преона, уже не ждет ответов из-под микроскопа или пишущего формулы пера.

— Едины в Творце разделят комнату и согреют камень под собой! — прогремело из уст отца Понтиана.

Голос ему ставить долго не пришлось. У Эдгара были все данные, чтобы солировать профундо в хоре, поэтому проповедь ему давалась легко.

Стены и своды каменного зала приятно отозвались с удобной задержкой, она не сбивала проповедующего, но и не длилась слишком долго.

Собравшиеся от неожиданности и нетерпения подчинились и сели, где кто стоял. Эдгар окинул присутствующих взглядом — разбойника с рынка не было.

— Что выпало со звоном на людную мостовую, уже не скрыть — это я явился в ваш город. Узрите посланника первыми, о, чтящие заветы Творца!

— Зрим, зрим… — зашептали голоса в темноте.

— Обманщик! — послышались мысли Игриды в голове интервента. Девушка, судя по всему, сообразила, что к чему.

— Творец первым заберет вестника, дабы избавить его от мук, что учинят неверующие! — с этими словами Эдгар вскинул руки к своду.

— Мастер Эд, она готова вас раскрыть! — уведомил Эда ИП.

— Сейчас! — скомандовал Интервент своему ИП.

Девушка сникла, обмякла и неприятно прозвучал удар ее головы о камень.

Женщины начали выть и стенать, мужчины глухо бормотать. Угадывались канонические обращения к Творцу.

— Уверившись и утвердясь, пошли они не страшась. И не остановились, пока самый младший на пути их не услышал истину дня сегодняшнего.

— Спасенье с нами! — хором проскандировали молящиеся.

Эдгар встал и медленно направился к выходу. Десятки паломников шли за ним, полные душевного подъёма.

Эдгар отдал некоторые распоряжения на корабль. Когда придет время...

Читать предыдущие эпизоды

1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16

Если хочется сравнить с кем-то ученого, то сравнивай с плоскоземельщиками, хилерами, магами, гадалками — этого хватит на всех. Хочешь обсудить злоупотребления — пожалуйста. Но не обобщай.

Религия — она сегодня не про то, что Солнце вращается вокруг нас. Напиши Библию сегодня, и через тысячу лет в ней найдутся такие же нелепые проплешины в теории, как ты находишь в актуальной Библии.

Наука и религия не ограничивают друг друга. А когда одни ставят внешние рамки другим, вешают ярлыки и сыпят клише — это манипуляция и погоня за социальным капиталом. Импульс как научного, так и религиозного развития, эта искра — она внутри тебя.

Недостойно насмехаться над смирением перед несовершенством. Вера в достижимость совершенства — вот что вызывает скепсис. Вопросы без возможности на них ответить — это и есть вера. Не верит только тот, кто не ставит себе безответных вопросов. А глубок ли такой человек, или прагматичен — не знаю.

Зарежь в себе барана. Всем мира!

— Вы меня с кем-то спутали.

— А ты хочешь здесь работать?

— Нет.

Даже не знаю, на что он рассчитывал. Никуда я его не послал — недостаточно критической массы набралось, по всей видимости.

**

Спустя пару дней заявился Сашка с зарплатой. Говорит, знаешь, кто просил тебя кофе купить? Я из вежливости сказал, что не знаю, словно бы интересно узнать. Он говорит: "Это был сам Синиченко!"

Реакция была примерно как у вас. Короче, для ЛЛ: была такая контора на Лукьяновке "Жариков и Синиченко". И как я тогда понял, это обычные 32расы. Компы в 2006 году стояли с 98й Виндой, а от медиа плеера классик уходили в ребут.

В итоге что я могу сказать, лучше не сталкиваться с начальством с замашками масонов, чем иметь возможность что-то там им высказать. Важно обойти и не вступить, чем вступить и выругаться.

Про чесотку выйдет, наверное, самая слабая часть. Как-то положили дружки избитого и раздетого брата в голубятню. Зима как-никак. Ну мы потом и зачесались все. Голубка — птица мира, блядь. Мать отнесла в аптеку смальца свиного, ей туда серы намесили, мы втирали эту хуйню в себя на ночь. А параллельно кипятили всё в доме. Сера глаза режет, что на утро их не открыть. А вокруг вонь и сырость от постоянных испарений из-за вываривания.

Я что хочу сказать. Детская психика реально сама себя защищает. Но это не повод. Видите подобную хуйню — не будьте в стороне. Хотя бы анонимку куда надо отправьте. Родители всегда горой за ребенка, даже если он пропащий. Сдавали они его регулярно на 15 суток — до пизды. Нужно мелкого изымать. Даже из тех семей, где родаки интеллигенты, профессора, умные и всё такое. Сами по воле своей они на некоторые нужные шаги неспособны.

А мне детство ухуярили. Чем старше становлюсь, тем больше злюсь. Лет до 30ти я даже и не думал, что мне есть за что предъявить: всё же вырастили, выучили. Но потом отложенная тревога ебёт по мозгам всё чаще и сильней.

Что-то совсем не про чесотку вышла писанина. Но случай медицинский в некотором роде.