Creepy Reddit

Если я и правда от семя дьявола, значит ли это, что я – зло? Нет, понятно, что я не святая, но ведь я никогда не делала ничего такого уж плохого. Максимум списывала на контрольных и распустила пару слухов. В фильмах Антихрист вызывает бури, убивает щенков и творит подобное дерьмо. А я боюсь грома и рыдаю каждый раз, когда вижу рекламу приютов.

Это какая-то бессмыслица. Моя мама фанатично предана какой-то кучке психов, вот и все. Но почему тогда мне стало так плохо, стоило только переступить порог этой церкви? 

Забей. Сосредоточься на поиске Сейди. Я распахиваю дверь, и в лицо мне бьет ослепительный цвет. Щурясь, я рассматриваю см горящей люстры на витражные окна, в которые просачиваются солнечные лучи. Скольжу взглядом по скамьям и дальше по проходу, и я так боюсь, что опоздала. Что я потеряла ее, что уже слишком поздно…

– Лорелай… – голос такой тихий, но его ни с чем не спутаешь. Тот же голос, что умолял меня в автобусе, фыркал на мои макароны с сыром из коробки и с рыданием срывался, пока мы рука об руку бежали из дома.

Я поворачиваю голову и вижу его всего в паре метров. Церковный алтарь.

Высокий и горделивый. И весь залитый кровью.

Моя сестра стоит у его подножия, дрожащая, перемазанная кровью с ног до головы. Липкая коричнево-красная жижа перекрасила ее волосы, склеила пряди толстыми сосульками. Кровь течет по ней, по толстовке, до самых кроссовок и белые конверсы на глазах становятся красными. С трудом подавив рвоту, я бросаюсь к ней и крепко обнимаю.

– Сейди! – Я отстраняюсь и осматриваю сестру. Откуда столько крови? Я не могу разглядеть ран, да и не смогла бы, слишком много крови… Она будто сошла с экрана фильма ужасов, но под красными разводами все еще моя невинная, милая Сейди. И она не заслужила этого дерьма. – Ты ранена? Что случилось? Где он?

Сейди молчит. Только мелко дрожит. Легонько встряхиваю ее.

– Сейди, поговори со мной. Где Винсент? По сделал тебе больно? Чья это кровь?

Наконец она реагирует и поднимает дрожащий палец, указывая на алтарь. И я больше не могу сдерживаться – складываюсь пополам и блюю на пол. Я так давно не ела, что могу выдавить только немного желчи. За последние сутки я повидала немало дерьма, но к такому невозможно подготовиться.

Это отец Винсент, да. Вот только он разорван надвое. Его тело разделено прямо по талии: верхняя половина привалилась к алтарю, а нижняя впечатана в противоположную стену. Кровь не течет… скорее бежит ручьями из распотрошенных кишков и вен, и лужа становится все больше и больше. Он похож на вспоротую подушку, из которой вытащили набивку, разбросав тут и там. Бог знает какие органы валяются на полу, маринуясь в крови. Я вижу кость, торчащую у него из бедра. Его глаза широко распахнуты и налиты кровью, а на лице выражение шока и ужаса, какого я еще никогда не видела. И посреди всего этого хаоса блестит нож. Не окровавленный, только забрызганный месивом, оставшимся от отца Винсента.

Я в панике закрываю рот ладонями.

– Что случилось?!

Сейди молчит.

Я поворачиваюсь к ней и встряхиваю сестру еще раз, теперь сильнее.

– Сейди, скажи мне!

Она медленно поднимает на меня глаза, полные слез.

– Он… он хотел убить меня. Он прижал меня к алтарю. Он приставил мне нож к горлу. Прямо к горлу! – Она начинает всхлипывать и я прижимаю ее к себе, с отвращением отмечая как липкая кровь пропитывает мою футболку.

– Все хорошо, – нежно бормочу ей в затылок. – Ты в безопасности.

Я сама себе не верю. Мы больше никогда не будем в безопасности, думаю это известно нам обеим. Все вокруг будто хотят либо убить нас, либо обрюхатить мою сестру, а меня уничтожить.

Сейди все рыдает:

– Мне было так страшно! Я думала, что умру. И вдруг почцувствовала что-то странной в груди… Я закричала и не останавливалась, даже когда он закрыл мне рот рукой, а потом…

Она срывается на визг, и я укачиваю ее, прижимая к себе.

– А потом он взорвался! Я хотела, чтобы он остановился, мысленно умоляла его остановиться, и он взорвался! – Голос Сейди становился все выше и выше. – я взорвала его! Я убила его!

Я качаю головой.

– Сейди, это невозможно. Ты не могла убить его силой мысли… Он просто… умер…

Мой голос затихает на полуслове, потому что у меня нет никакого разумного объяснения произошедшему. Невозможно рационально обосновать тот пиздец, что нас окружает. Но страх и замешательство смешиваются с облегчением. Сейди жива, ее сердечко бьется так часто, в моих объятиях.

– Лори, – шепчет она. – Я хотела, чтобы он умер. Я хотела, чтобы он умер и это было… приятно. Я плохая, Лори!

– Сейди, перестань. Это была самооборона. Даже если ты и правда каким-то образом убила его, то ты просто защищалась. Он хотел убить нас. А ты нас спасла.

Я никак не могла понять… Как могла моя тринадцатилетняя сестра, полтора метра ростом, разорвать взрослого мужчину пополам да так, чтобы с ног до головы пропитаться его кровью? Еще и когда она была прижата к алтарю? Какая-то бессмыслица. Да Бога ради, она даже не может толком бросить мяч! Как? Как блядь она разорвала этого чувака пополам?

– Я УБИЛА ЕГО! – кричит Сейди.

Ее голос такой пронзительный, и голову снова прошивает боль. Нужно убираться отсюда, немедленно. Отец Винсент говорил, что придут другие. Кто они? Еще люди, которые спят и видят, как убьют нас?

– Заткнись! – Я начинаю рыдать, боль в голове все усиливается… Сейди замолкает, но ее рыдания не стихают, только становятся глубже и приглушеннее. – Мы уходим. Все будет хорошо. Я позвоню в 911. Они защитят нас, включат в программу защиты свидетелей или подобное дерьмо.

Сейди недоверчиво смотрит на меня

– Защита свидетелей? Лори, ВСЕ ХОТЯТ УБИТЬ НАС!

– Есть идея получше? – Липкими от крови руками я хватаюсь за телефон и на ходу набираю цифры, таща сестру за собой по проходу. Прочь из чертовой церкви.

– 911, что у вас случилось?

Хочу начать говорить, но не могу. Не знаю, что сказать.

– Слушайте на нас с сестрой… охотятся. Какая-то религиозная секта преследует нас. Пришлите полицейских.

Пара секунд молчания…

– Эм… секта?

Я вздыхаю.

– Да, секта. Они хотят обрюхатить мою сестру, чтобы она родила дьявола. Мы спрятались в церкви, но священник попытался убить нас. И, я не знаю как, но его разорвало пополам, и мы вообще не понимаем, что делать, поэтому, ПРИШЛИТЕ ПОЛИЦИЮ! – Хреновый способ просить о помощи, но я в таком отчаянии, что ничего лучше не могу придумать.

Оператор вздохнула. А потом заговорила усталым голосом:

– 911 – это не место для розыгрышей. Вы действительно попали в чрезвычайную ситуацию?

– ДА!

Я с трудом сдерживаюсь. Интуиция кричит, что вот-вот произойдет что-то ужасное. Надо убираться из церкви немедленно! С полицией или без, мы должны уходить, черт возьми. Ноги моей больше не будет в церкви. Пусть дети будут атеистами. Блядь. Я же не могу иметь детей. И не хочу.

Сосредоточься, Лорелай!

Отпускаю Сейди, зажимаю телефон между плечом и ухом, и двумя руками толкаю. тяжелые церковные двери. Утреннее солнце встречает нас. Такое жизнеутверждающе яркое. Дождь прошел. Прекрасное утро. Прекрасная пятница.

Пронзительный крик разрывает тишину, я хватаю Сейди и заслоняю ее собой. Женщина с мелкой собачкой на поводке в ужасе тычет в нас пальцем. Представляю себе это зрелище, мы же по уши в крови. Она идет к нам.

– Сейди, уходим.

Я хватаю сестру за руку и мы уходим прочь от церкви и той женщины. Шансы остаться незамеченными стремятся к нулю. Двое подростков, покрытые кровью выходят из церкви поутру, мда. На телефон приходит сообщение и только тогда я понимаю, что оператор 911 повесила трубку.

На экране неизвестный номер. И сообщение: “Карпентер-стрит, 17. Мы приютим вас. Люцифер больше не причинит вам вреда. Здесь безопасно”.

– Черт, – шепчу я. У нас слишком плохой опыт общения с организациями, чтобы просто так довериться. Бросаю взгляд на Сейди, стоически следующей за мной, глядя вперед в пустоту. Мне не защитить ее в одиночку. Нам некуда идти, но так мы рискуем попасться маме или дружкам отца Винсента.

Все так сложно, но я готова рискнуть.

Глубоко вздохнув, я открываю GPS-навигатор.

~

Оригинал (с) calfred_

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Что… – начинает Лори, но я перебиваю ее твердым:

– Нет, спасибо. – В животе у меня до сих пор колышется странное чувство подозрения. Как бы мне ни хотелось пить, я не могу заставить себя довериться этому человеку. – Все в порядке, – продолжаю я, виновато глядя на сестру, которая сжимается в кресле.

Священник смотрит на нас ласково.

– Пожалуйста, – говорит он, – воспользуйтесь хотя бы нашей аптечкой. Вашей сестре нужна помощь.

Я испуганно смотрю на Сейди. По шее у нее медленно стекает кровь, и я вздрагиваю, потому что это моя вина. Я это сделала. Со своей собственной сестрой. Я должна защищать ее. Чувство вины бурлит в желудке вместе с каким-то другим, неприятным чувством, от которого кишки скручиваются в узел. Меня тошнит. 

Сейди качает головой, прижимая рукав к ране.

– Все в порядке, – говорит она и зачем-то повторяет: – Лори, все в порядке.

И я понимаю, что меня трясет.

Это просто пиздец. Я едва защитила сестру. Я чуть не перерезала ей горло. А если бы тот мужик потянулся нажать на курок, что бы я сделала – реально перерезала бы ей горло? Что я, реально дитя Сатаны?

Священник прерывает мои мысли.

– Ладно. Меня зовут отец Винсент. Как я уже сказал, мы ждали вас.

– Кто «мы»? – тут же спрашиваю я. – Откуда вы знаете наши имена?

Отец Винсент вздыхает.

– Под «нами» я подразумеваю церковь. Мы давно полагали, что вы придете к кому-то из нас, поэтому ждали. А что касается ваших имен… вы довольно известны в наших кругах. – Он улыбается. – Почти знамениты, можно сказать.

– В каком это смысле? – продолжаю я, сузив глаза.

Отец Винсент продолжает. У меня на лбу опять проступает пот, и я вытираю его тыльной стороной ладони. Кожа горячая на ощупь.

– Вам, наверное, уже известно, что ваша семья очень давно поклоняется Сатане. И ваша мать – одна из самых… выдающихся последователей. Но кое-что еще отличает вашу семью от остальных.

– И что?

– А разве это не очевидно, Лорелай? – Священник и я встречаемся взглядами. – Где-то в вашей родословной воплощение дьявола переплелось кровью с вашей семьей… Ваш род проклят, отсюда и пророчество. Такие люди, как ваша мать, рассчитывают на второе пришествие. На Люцифера во плоти, который поведет их за собой.

Я с трудом удерживаюсь от насмешек.

– Значит… вы хотите сказать, что я связана с дьяволом? Как и Сейди?

Священник щурится.

– Я бы сказал иначе, но… да. Последователи Люцифера ждут, когда в семье родится женщина, которая предоставит Антихристу сосуд. И, к счастью или к сожалению, сосуд должен быть мужского пола. Вот почему ни одна из вас не соответствует требованиям, и ваша мать тоже.

– Окей, то есть теперь единственный способ родить Антихриста – это…

– Сейди, – прерывает отец Винсент. – Единственный способ родить Антихриста – это Сейди. Когда Бог послал болезнь тебе, Лорелай, он избавил тебя от опасности вынашивания этого ребенка. – Он переводит взгляд на сестру. – Сейди, с другой стороны, не так повезло. А теперь ваша мать и все остальные в панике. Они боятся, что Бог ударит по ним снова. Вот почему они отчаянно пытаются оплодотворить твою сестру прежде, чем это произойдет.

Сейди нервно всхлипывает и икает. Я кладу руку ей на колено. Голова болит все сильнее и сильнее. Болит и сердце. Это все – просто безумие.

Отец Винсент тепло улыбается.

– Я рад, что вы двое не похожи на свою мать. Вы нашли нас здесь, и мы сможем защитить вас, если позволите. На святой земле ваша мать не сможет причинить вам вред.

– Это безумие, – бормочу я, и отец Винсент медленно кивает. Глаза у него полны сочувствия.

Ладно, давайте просто на секунду предположим, что он говорит правду. Если Бог не собирается помогать Сейди, тогда должна помочь современная медицина.

– Хорошо, – говорю я. – Тогда мы должны сделать Сейди гистерэктомию.

– Что это? – визжит Сейди.

— Остынь, — говорю я ей. – Это просто операция по удалению матки. Нет матки, нет ребенка, нет Антихриста. Все просто. – Я смотрю на отца Винсента. – Это же поможет, верно?

В глазах отца Винсента снова тот взгляд, который я не могу понять. Голова словно набита ватой, я быстро встряхиваюсь, пытаясь прояснить зрение.

– Верно?

Отец Винсент медленно кивает.

– Да. Если Сейди стерилизовать, она не сможет родить ребенка. Поэтому второе пришествие не состоится.

– Окей, круто, – на секунду меня переполняет облегчение, – так что, мы можем пойти в больницу или что-то такое? Или вызвать врача сюда? У вас ведь должны быть врачи?

– Боюсь, все не так просто, – отвечает священник, и, вскинув голову, я встречаюсь с ним глазами. Острая боль пробегает по позвоночнику, я с трудом заставляю себя игнорировать ее. Сейди, вся мокрая, молча дрожит в кресле.

Отец Винсент встает со стула и подходит ко мне. Уперевшись длинным пальцем мне в подбородок, он поднимает мою голову так, что я смотрю ему в глаза. Он снова улыбается, и улыбка сбивает меня с толку окончательно. Он улыбается грустно, и отчасти мило, и сочувственно, но – злобно. Едва он убирает палец, пальцем, я бессильно роняю голову, и кашель сотрясает горло.

– Боюсь, если мы просто стерилизуем твою сестру, ненависть Сатаны проявится иначе. Боюсь, это уже происходит. Как ты себя чувствуешь, Лорелай?

Дерьмово. Голова словно плавает в формалине. Я пытаюсь сглотнуть, но не могу, потому что в горле просто пустыня.

Я кладу руки на колени и наклоняюсь вперед, капли пота капают на бедра. Сейди рядом со мной скулит, а я даже не могу повернуться, чтобы увидеть ее, потому что у меня чертовски затекла шея.

– Вот именно, – шепчет отец Винсент. – Хоть ты и не сосуд, на святой земле твоя дьявольская кровь кипит. Ты опасна. Вы воплощение зла, и я боюсь, что никакая гистерэктомия не спасет вас от этого, дорогие.

– Сейди, – выдавливаю я, – беги!

Отец Винсент усмехается.

– Не бойся. Мы не злые. Обещаю, мы только возьмем вашу кровь на анализ для... личных целей. После ваша смерть будет быстрой и безболезненной. Быть может, Господь вознаградит тебя за твои добрые дела, открыв Царство Небесное, или, по крайней мере, не проклянет тебя в аду, как всех остальных.

– Нет. – Я задыхаюсь.

Они не посмеют убить Сейди. Ей тринадцать. Она никогда не целовалась с мальчиком (или с девочкой, кто я такая, чтобы судить), не водила машину и не ходила на выпускной бал. Она не прожила своей жизни, и будь я проклята, если какой-нибудь религиозный хер убьет ее из-за красного парня с рогами.

При мысли о сестре тело сотрясает прилив энергии, и, порывисто поднявшись, я изо всех сил замахиваюсь на отца Винсента. Я стараюсь, но ни разу в жизни я никого не била, и замах получается слабым и неуклюжим. Я даже не прикасаюсь к нему – коленки подгибаются, и я падаю на пол со стоном.

– Лори! – визжит Сейди, приземляясь рядом со мной.

Отец Винсент становится на колени рядом с нами и нежной рукой заправляет мне за ухо клочок влажных прядей волос.

– Скоро у нас будут гости, – шепчет он, – и тогда все уладится. А сейчас будьте послушными, ладно?

Засунув руку в халат, он вытаскивает маленький пузырек и медленно отвинчивает крышку. Капнув немного жидкости на пальцы, он тянется к моему лицу. Я вздрагиваю, но безрезультатно, и он вытирает пот с моего лба. Когда его рука касается моего лица, я кричу, корчусь, вскидываю руки в воздух в попытке отодвинуть его, но мышцы не слушаются. Руки дергаются в разные стороны. Голова горит. Мозг как будто шипит, словно череп вот-вот расплавится.

И даже в чем-то, похожем на агонию, я ищу Сейди. Поворачиваюсь к ней и смотрю на нее – растрепанные каштановые волосы, искаженное лицо, отец Винсент гладит ее по лицу, а она молит о пощаде. Кожа у нее раскраснелась, как обожженная, и маленькой ладошкой она пытается оттолкнуть священника от себя. Но ей с ним не совладать. Ей тринадцать, тринадцать, и это моя работа – драться за нас, но я не могу.

Спаси ее. Спаси ее, Лори. Спаси свою сестру. Ты обещала, что с ней ничего не случится. Давай же, Лори, давай!

Но я не могу.

Знаете, я в жизни много ошибалась. Как-то раз, когда мне было четырнадцать, я выскользнула из окна и попыталась спуститься по стене комнаты, и все это было ради свидания с мальчиком, а закончилось падением с большой высоты и сломанной лодыжкой. На первом курсе старшей школы я сжульничала на контрольной по химии, меня поймали и наказали жирным нулем. Я распространяла слухи про Кэти, с которой мы вместе ходили на алгебру. Когда я была маленькой, я таскала сестру за волосы и прятала ее Барби по дому. Я кричала на отца в ночь перед его смертью за то, что он бросил мою маму.

Но никогда я не ошибалась так, как тогда, когда решила прийти в эту церковь. Вот об этом я думаю напоследок, прежде чем глаза закрываются.

И теряю сознание.

~

Оригинал (с) calfred_

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Кристина Венидиктова специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Кто мне вообще поверит? А хуже того, что если меня и Сейди разлучат? Что если выяснится, что полицейские с этим фан-клубом Сатаны заодно? Я брежу? Или просто проявляю разумную предосторожность? Или и то, и другое?..

Одно я знаю точно: нам нужно уйти как можно дальше отсюда. Мать активно участвовала в жизни района: не только состояла в Ассоциации родителей и учителей (а это та же секта), но и всегда помогала соседям. Я осматриваю чехол телефона: дебетовая карта по-прежнему на месте, еще есть пара смятых долларовых купюр. Не так плохо.

– Лори, стой! – задыхаясь, вскрикивает Сейди, и мы останавливаемся. Мы уже вышли к главной дороге, и, наверное, здесь безопаснее, но никакая внешняя безопасность не отменяет того, что мы остались одни – и мы уже в отчаянии. А на счету у нас примерно три доллара.

Я оглядываюсь на сестру, на ее личико, покрытое слезами. На взлохмаченные волосы, растрепавшийся конский хвост – почти все пряди выбились из-под резинки. Красными щеками и налитыми кровью глазами она напоминает мне мать в то время, когда та, запершись в комнате, рыдала из-за моего бесплодия…

– Слушай, – начинаю я, – все будет хорошо. Вот что мы сдела…

– Я не хочу ребенка, – перебивает она порывисто, – я не хочу ребенка!!! 

– И у тебя, блядь, его не будет, – шиплю я, – просто послушай меня. Мы сделаем вот что: идем через квартал, к магазину 7/11 и снимаем там столько денег, сколько получится. Карту оставим там. А потом сядем на любой автобус, лишь бы он ехал подальше. Потом найдем церковь.

– Церковь?.. – переспрашивает Сейди. Ее дыхание начинает выравниваться.

– Ага. – Я беру ее влажную ладонь в свою, и мы продолжаем идти. – Если кто-то и знает, как быть с… ну, с младенцами-демонами, так это священник, верно?

Ослепляющие огни магазина, контрастирующие с темнотой ночи, заставляют меня вздрогнуть. Едва зайдя внутрь, мы быстрым шагом подходим к банкомату, и я вставляю внутрь карту. Мою первую, слегка потертую карту, с идиотской картинкой пляжа на передней стороне. Я получила ее в пятнадцать, после того, как целое лето отработала в летнем лагере и прилично заработала, и тогда, в банке, мама была со мной. Она, кажется, по-настоящему мной гордилась. «Ты скоро станешь такой прекрасной молодой женщиной, Лореляй».

Когда я ввожу пинкод, Сейди вдруг яростно трясет головой.

– Лори, ты же не веришь взаправду во все это дерьмо?.. В смысле, мы же не одержимы дьяволом, мама просто сошла с ума.

– Понятия не имею, Сейди, но это единственное, о чем я сейчас могу думать.

Я отказываюсь верить, что мама действительно сошла с ума, – и одновременно отказываюсь верить, что она действительно поклоняется дьяволу. Пока банкомат выплевывает деньги, смотрю на людей в магазине, чтобы отвлечься. Вот молодой кассир со скучающим видом пялится в телефон. Вот два подростка ждут у автомата свою газировку. А вот пожилой джентльмен со съехавшими на кончик носа очками пробивает на кассе конфеты.

Наши взгляды встречаются, и я, мгновенно отвернувшись, смотрю в пол так, что в нем вот-вот должна появиться обугленная дыра. Может, взгляд ничего и не значит – люди постоянно друг на друга оглядываются случайно, – а может, и значит. Да, пожалуй, в случае чего я справлюсь с Карлом из мультика «Вверх», но проверять это как-то не хочется.

– Пора идти, Сейди. – Рявкнув, я хватаю ее за руку и вывожу из магазина, избегая смотреть на старика. Моя карта остается в мусорном ведре за упаковкой «Орбита».

Все хорошо, Лори, дыши глубоко, ты справишься.

Автобусная остановка отсюда всего в паре кварталов. Мы вполне успеем на следующий, если слегка прибавим шагу. Автобус. Церковь. Планирование семьи – мне нужно, чтобы Сейди принимала таблетки. Господи, заставлять сестру садиться на таблетки точно не входило в мои планы, но я же должна сделать хоть что-нибудь. Что-нибудь получше аборта вешалкой.

Пока я борюсь с тошнотой от этих мыслей, мы дожидаемся автобуса, заходим внутрь, пихаем водителю деньги за проезд и садимся в середине. В вечер четверга автобус почти переполнен – даже не знаю, хорошо это или плохо.

Автобус с рокотом двигателя оживает, и я слегка наклоняюсь вперед, погруженная в свои мысли. Сестра бросает на меня обеспокоенный взгляд. Она выглядит напуганной, и я ее не виню. Я сама чертовски напугана, а это ведь не на меня напали полчаса назад. Кладу левую руку ей на колено, рисую большим пальцем круги по ее джинсам. Я так делала еще в детстве, когда не могла заставить ее перестать плакать. Она немного успокаивается, и я улыбаюсь про себя – хотя прошло уже много времени, способ-то все еще работает.

– Все будет хорошо, – бормочу я. – Не высовываемся, и все будет окей. Выйдем на последней остановке, хорошо? «Они» нас тогда ни за что не найдут. – Запнувшись, я пытаюсь подобрать более ободряющие слова. – Эй, по крайней мере, тебе завтра не придется идти в школу, так? Пропустишь ту презентацию по английскому, из-за которой так ныла.

Сейди слабо улыбается, и мы больше ничего не говорим. В автобусе болтают люди, двигатель затихает на каждой остановке и снова ревет на старте, в чьих-то наушниках играет музыка. Впервые за последнее время я чувствую что-то, похожее на покой. Даже могу представить, что мы просто две обычные девушки, едем в церковь послушать проповедь вечером четверга.

В этот момент я замечаю отражение водителя в лобовом стекле. Мы сталкиваемся взглядами, прежде чем он отворачивается к дороге – но затем опять смотрит на меня. И снова на дорогу. И снова на меня. Его глаза странно блестят, но непонятно, почему. Чем-то он напоминает того старика из магазина, и мне это не нравится. Он задерживает взгляд на мне, затем поворачивается к Сейди, и я принимаю решение мгновенно.

– Мы выходим на следующей остановке.

Сейди тут же оборачивается на меня вопросительно.

– Почему?

– Потому что я, блядь, так сказала, и ты послушаешься, – говорю я резче, чем хотелось бы, и сестра, отшатнувшись, съеживается на сидении.

Ладно, Лори, новый план. Выйти из автобуса, отойти подальше от автобуса, найти ближайшую церковь.

Но автобус уже почему-то замедляет свой ход и останавливается на обочине пустынной улицы. Водитель заглушает двигатель, достает ключи. Пассажиры возмущенно ворчат, но я уже знаю, что автобус не сломался. И водитель только подтверждает мои мысли, когда встает в проходе и поднимает в воздух пистолет.

– Положить телефоны!!! – вопит он. – Увижу телефон в руках – получите пулю в башку.

Пассажиры кричат, и я вдруг понимаю, что Сейди кричит тоже. Водитель целеустремленно идет по проходу, и я порывисто поднимаюсь, поднимая Сэди вместе с собой.

Ствол пистолета смотрит прямо мне в лоб. Я никогда раньше не видела оружие, по крайней мере, в реальной жизни, и бурлящий страх, который я пытаюсь подавить, вырывается на поверхность. Но я не плачу, даже когда водитель подходит ближе. Только загораживаю Сейди.

Водитель выглядит совсем обычно. Он молод, ему на вид около тридцати пяти, стрижен под ежик, а глаза у него зеленые – я бы даже сказала, красивые, если бы он не собирался выстрелить мне в лицо. Люди вокруг уже не кричат, только тихо бормочут и сдавленно стонут. Краем глаза в двух рядах впереди я вижу девочку-подростка, примерно моего возраста. Она пытается достать мобильный из кармана рюкзака у себя на коленях.

Водитель тоже это замечает, и оглушительный звук выстрела чуть не разрывает мне барабанные перепонки. Кровь брызжет на подлокотник с тошнотворным звуком, густые красные потоки хлещут из дыры в голове девушки. Покрытая частицами мозгового вещества, она, как кукла, опадает на свое сидение и прислоняется к окну – разбившемуся, повсюду разбрасывая осколки.

Вокруг кричат, кого-то тошнит, но водитель по-прежнему смотрит только на меня. Я борюсь с тошнотой и воплем в глотке. Я должна выстоять, как скала, потому что, если я рухну, у Сейди не останется и шанса.

– Послушай, дорогая, – говорит водитель, – отдай девушку, и никто больше не пострадает.

– Отъебись, – шиплю я, хватая рыдающую сестру за руку.

– Я не побоюсь тебя пристрелить, – продолжает он. – Твое чрево для нас теперь ничего не значит. Нам нужна только она. – Он указывает глазами на Сейди. – Леди, пришло вам время послужить цели более великой.

Паника затапливает меня. Я не могу отпустить сестру, но меня загнали в угол, и…

Какая же ты дура, Лори. Нельзя было садиться на автобус.

– Решай уже. – Голос водителя стряхивает с меня мысли. Я вдруг слышу, как скрежещут его зубы. – Хватит тянуть время.

И я оживаю. Обвиваю рукой шею Сейди – та визжит – и быстро наклоняюсь за осколком, бывшим когда-то стеклом автобуса. Прижимаю острый край к шее сестры, а она дергается и беспомощно скулит.

– Я, блядь, убью ее, – шиплю я, – перережу ей глотку, прямо сейчас. Нет Сейди – нет ребенка.

Мужчина явно сомневается, но пистолет не опускает.

– Стой! – кричу я. – Положи пистолет, живо, иначе, клянусь, я перережу ей яремную вену.

– Лори, – визжит Сейди, заставляя меня на секунду задохнуться от чувства вины. Я сильнее сжимаю ее шею – под кожей бьется пульс. Быстро, хаотично. Ее сердце колотится.

Водитель размышляет, глядя то на меня, то на сестру. Кажется, в его голове буквально крутятся шестеренки.

– Живо, – повторяю я, вжимая осколок в кожу. Из ранки вытекает капля крови, яркая, вишневая. Упав на пол, она оставляет между нами и водителем крохотное пятно. Пистолет выпадает из рук мужчины, и он в ужасе вздрагивает, как олень в свете фар. Как ни странно, я чувствую себя почти всесильной. Впервые за долгие годы я контролирую ситуацию, пусть и ценой Сейди.

– Хорошо, – продолжаю я. – Мы, блядь, сейчас уйдем, и ты за нами не пойдешь, иначе – я тебе это гарантирую – я ее убью. Услышал?

Ответа я не дожидаюсь. Просто волочу Сейди по проходу на буксире.

Мы выходим из автобуса, и, едва мы останавливаемся, я почти разражаюсь слезами. Но нужно тащить Сейди дальше, и я тащу, прижимая ее к себе, как живой щит. В каком-то смысле, она и есть живой щит, и от этого мне особенно страшно. Она все еще рыдает.

– Извини, – запоздало бормочу я, – мне пришлось. Я… не имела в виду ничего такого. Никто к тебе не притронется.

Прибавив шагу, мы мчимся по жилому району и переходим на другую сторону главной дороги. Идем мимо величественных кирпичных домов, почтовых ящиков с отпечатками рук, собаки провожают нас лаем. На этот раз удача на моей стороне, и я ее не упущу. Мы выходим к храму Святой Давида. Не то чтобы это было важно – пусть там поклоняются хоть Летающему Макаронному Монстру, мне все равно.

Когда мы подходим к двери, я бросаюсь на нее всем телом. Тяжесть всего, что я натворила, берет верх, и я начинаю рыдать. Желчь подступает к горлу, я давлюсь, сопротивляясь желанию заблевать порог Божьего дома.  Бью кулаками по двери, кричу.

– Откройте дверь!!! – Громче и громче. – Откройте дверь сейчас же, ублюдки!

Когда я уже рыдаю в голос, в уши вонзается музыка. Тяжелая церковная дверь открывается, тепло за ней почти мгновенно поглощает меня на контрасте с холодом и страхом снаружи.,

По ту сторону стоит улыбающийся мужчина в рясе. Его глаза странно блестят, но я об этом не задумываюсь.

– Лорелай, Сейди. – Он тепло улыбается. – Мы вас заждались. Пожалуйста, входите.

~

Оригинал (с) calfred_

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Кристина Венидиктова специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я высыпаю в кастрюлю спагетти, вздрогнув от всплеска воды и протестующего шипения плиты. Сейди, моя сестра на 4 года младше меня, с любопытством смотрит за процессом из-за кухонного стола.

– Меня от макарон уже тошнит, – фыркает она.

– Не нравится, готовь сама, – демонстративно закатив глаза, небрежно парирую я, хотя внутри тревожно. 

С того самого визита к врачу мама практически ничего не делала – не ела, не принимала душ, не разговаривала, – и это очень непохоже на нее. Она всегда казалась мне стойкой женщиной, супермамой, заменившей нам еще и отца после того, как тот умер. Когда до кухни доносится отчетливый громкий всхлип, в груди колет от чувства вины.

– Мама плачет из-за твоей матки? – раздосадованно стонет Сейди. 

Я смеюсь.

– Ага, злится, что не вышло из меня инкубатора для внуков.

Пока мы едим макароны с маслом, мамин плач, вздохи, шумы затихают и, наконец, обрываются совсем – скорее всего, она засыпает. Таков был ее распорядок последние три дня – плакать, спать, снова плакать.

– Ты уже сделала домашку? – строго спрашиваю я, прерывая молчание.

На этот раз глаза закатывает Сейди.

– Да, мам.

– Я просто спрашиваю. Ну, знаешь, чтобы ты тоже не стала разочарованием семьи.

Перестав недовольно гримасничать, она становится не по-детски серьезной.

– Ты не разочарование, Лори, это не…

Ее прерывает стук в дверь, но куда сильнее меня напрягает скрип кровати в маминой спальне. Она встает, выходит наружу, спускается в прихожую и открывает дверь с приветливой улыбкой. Ничего не сказав, я выглядываю из кухни. На пороге стоит лысеющий седой мужчина, на бедре у него сумка, на лице – круглые очки. Я пристально всматриваюсь в него, но все равно не узнаю.

– Нейтан, – выдыхает мама с очевидным, неприкрытым облегчением в голосе. – Пожалуйста, проходи.

Нейтан заходит, и они оба заглядывают к нам в кухню. Теперь я смотрю и на маму – она выглядит ужасно. Под глазами темные мешки, волосы спутались и истончились, глаза красные и все еще блестят от слез, а сосуды в них полопались. Но она нам улыбается – впервые, кажется, за целую вечность.

– Лори, Сейди, познакомьтесь – это Нейтан, мой друг.

– А, м… привет, – говорю я неуверенно, и Сейди за мной повторяет. – Хотите спагетти?

Натан невесело усмехается.

– Нет, спасибо, дорогая. – Его тон сразу ставит меня в тупик. – Рад с вами познакомиться. Ваша мама столько мне о вас рассказывала.

Сейди, в отличие от меня, слава богу, еще не настолько скована этикетом:

– Мама, – говорит она, – кто это и зачем он здесь?

Нейтан смеется, а мама отчего-то краснеет.

– Милая, это невежливо. Нейтан здесь, чтобы нам помочь. Давайте вместе поднимемся в кабинет, ладно? Все мы.

Я склоняю голову, сбитая с толку. Мама никогда не пускала нас в свой кабинет, никогда. Дверь всегда была заперта, и пытаться как-то ее обойти всегда запрещалось. Якобы из-за важных юридических документов, которые там хранились: мама была юристом и не хотела, чтобы мы увидели конфиденциальную информацию.

– Кабинет? – переспрашиваю я осторожно, оглядываясь на Сейди. Она тоже явно растеряна.

– Да. – Мама нетерпеливо кивает. – Пойдемте, времени не так много.

Мы вчетвером поднимаемся по лестнице на второй этаж и направляемся к двери. Мама на мгновение исчезает и возвращается с ключом, ржавым и серебряным, словно с оранжевыми крапинками. Она вставляет ключ в замок и поворачивает, открывая дверь с сильным скрипом.

– Какого хрена?.. – шепчет Сейди, и из-за гула в ушах я едва слышу, как мама ее отчитывает. Никогда в жизни не видела ничего подобного. Стены испачканы алыми надписями, которые – хотелось бы верить – сделаны краской, а не кровью.

«ОН ИДЕТ.

НА РАССВЕТЕ ОН ВОССТАНЕТ.

СМЕРТЬ НЕВЕРУЮЩИМ.

ТА, ЧТО РОДИТ ЕГО, БУДЕТ БЛАГОСЛОВЛЕНА».

На полу валяются деревянные тотемы, стянутые сломанными костями и грязными веревками. Скелет какого-то животного, похожего на овцу, валяется в углу, как малыш в тихий час. На потолке, как солнце, сияет пентаграмма.

Мама еле слышно вздыхает.

– Девочки, я хотела рассказать вам об этом позже, но из-за обстоятельств придется сделать это сейчас. – Ее глаза, переполненные гордостью, оглядывают комнату. Приосанившись, она поворачивается к нам. – Дело в том, что наша семья особенная, хотя и по-своему несчастна. В наших жилах на протяжении многих поколений течет кровь Люцифера, и мы живем, чтобы служить ему, как его дети. И за это мы обязаны отблагодарить его подарком. Таким, какой только женщина может быть. Сосудом. Его ребенком.

– И-извини, что? – Я заикаюсь, отупело уставившись на скелет в углу.

– Ему нужен сын. Твой отец умер только потому, что я родила двух дочерей, и, боюсь… следующее наказание может быть хуже. – Мама смотрит на меня, и глаза у нее снова наполняются слезами. – Лореляй, я знаю, что мы были очень близки, но… ты бесплодна. – Она переводит взгляд на пентаграмму. – Наверное, это проверка моей преданности.

Переглянувшись с Сейди, я поворачиваюсь к двери, но Нейтан уже встает в дверном проходе, скрестив руки на груди. 

– Боюсь, времени у нас почти нет, – продолжает мама. – Кто знает, что с нами иначе станет в следующие несколько лет. Поэтому… я пригласила Нейтана. У Сейди еще есть шанс зачать ребенка, прежде чем мы потеряем всякую надежду.

– Чего?!! – отчаянно кричит Сейди. Я только стою, разинув рот, – а дальше все происходит слишком быстро.

– Вы сумасшедшие! – Я, наконец, тоже начинаю кричать. – Психи, конченные психи. Думаешь, я позволю этому подонку насиловать мою сестру? – Кровь у меня вскипает в венах. Я поворачиваюсь к Нейтану, который уже деловито тянется к молнии, и, пользуясь этим, мать шагает к Сейди. – Ни хрена подобного!

Мир размывается. Мать берет Сейди за плечи – та глухо всхлипывает. Нейтан расстегивает ширинку… И я, обутая в тяжелые кеды, изо всех сил бью его прямо в пах. Он падает на пол с протяжным стоном.

– Гребаный извращенец, – кричу я.

Пока он корчится и стонет, я торопливо ищу на полу глазами что-нибудь, что угодно. Большая кость – кажется, бедренная – подойдет. Я поднимаю ее, едва справляясь с тяжестью, поворачиваюсь к матери, все еще цепляющейся за кричащую Сейди, и бью с размаху, надеясь разбить череп. Она тоже падает, и, судорожно схватив Сейди за руку, я бегу.

Мы летим вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени. Мать кричит нам в спины:

– Куда собрались, твари? Мы вас везде найдем. И вы будете служить нашему Отцу!

Под всхлипы Сэди я с размаху открываю входную дверь, и мы бежим в ночь, в никуда. И только после я понимаю, что совсем не знаю, что делать дальше.

Клянусь, кто-то наблюдает за нами даже вне дома. Кажется, я облажалась. 

~

Оригинал (с) calfred_

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Кристина Венидиктова специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Чтобы подготовиться, я сходил в Старбакс, взял нормальный, не прокисший кофе, и отправился в хозяйственный магазин за мешками для мусора, бумажными полотенцами и чистящим средством. Добрался до дома, посидел перед телевизором и допил кофе, собираясь с духом… И приступил.

Расстелив на полу мешок для мусора, я перекрестился и открыл холодильник. Начал с нескольких коробок пиццы, в которых остались только окаменевшие корки, и бросил их в пакет. Следом размокшие зловонные контейнеры из-под китайской еды, которые грозились развалиться и потечь. Пакеты из-под хлеба с двумя-тремя плесневелыми кусками в них. Нечто в контейнерах, что раньше могло быть овощами. Пустые коробки молока, упаковки из-под яиц со скорлупой внутри, пластиковая посуда с покрытыми зеленым пушком макаронами внутри, настолько старыми, что их наверное могла еще готовить Трейси… В мусор, в мусор, в мусор.

Задержав дыхание, я вылил очередную коробку прокисшего молока в унитаз и смыл. Содрогаясь от каждой новой находки, я медленно опустошал холодильник, оставив только свежее молоко и пару приправ, которые, как я надеялся, никогда не испортятся.

Добравшись до задней стенки холодильника, мне пришлось встать на колени и потянуться, голова почти касалась верхней полки. Я схватил что-то скользкое и тянущееся, бывшее когда-то огурцом и бросил его поверх кучи гнилой еды. В самой глубине покоилась пара незнакомых свертков. В одном из них было что-то мягкое в красной мясницкой бумаге. нет, даже смотреть не хочу, в мусор.

А вторым оказалась маленькая белая картонная коробка, перевязанная красной лентой с бантиком.

– Хей, что тут у нас? – пробормотал я сам себе.

Модные пекарни и кондитерские иногда кладут сладости в такие коробочки. Шоколад редко портится, рассудил я, и решил развязать милый маленький бантик и посмотреть, что там внутри.

Развязав ленточку и откинув крышку, я с криком упал на пол, швырнув коробку через всю комнату. Тяжело дыша, я наблюдал, как содержимое коробочки покатилось по кухонной плитке. Оно выглядело как человеческий палец... Сморщенный и почерневший, он был все еще украшен ярким красным ногтем. Докатившись до посудомойки, палец остановился и остался лежать там.

Я перевел дыхание и попытался подняться, подумав, что это должно быть, какая-то шутка. Это должно быть просто, какое-то реалистичное кондитерское изделие, которые некоторые кондитеры делают на Хэллоуин. Я видел, как люди выкладывают такие в Инстаграм.

Медленно встав на ноги, я решил проверить. Потыкал палец палочкой для китайской еды... Затем, стараясь об этом не думать, наклонился, чтобы понюхать. Воняло сгнившим мясом, и я отвернулся, дыша ртом, сдерживая тошноту. Он был настоящим. Это был человеческий палец.

Как это оказалось в моем холодильнике? Я задумался. Осмотрел коробку, валявшуюся на полу, и удивился, увидев внутри клочок бумаги…

Трейси у нас. Если хочешь снова увидеть свою девушку, переведи 25000$ на счет, указанный ниже. Мы знаем, что у тебя есть такая сумма, и можем заверить, что это не шутка. Если ты позвонишь в полицию – мы убьем ее. Мы уже отрезали один ее палец, чтобы показать, что мы настроены серьезно и не собираемся отступать. Завтра в 8:00, когда банки откроются, мы запустим отсчет. Каждый час, что мы не видим денег на счете, мы будем отрезать от нее по кусочку. Начнем с оставшихся пальцев рук, затем пальцев ног, затем ушей. После этого мы проявим креативность. Если она тебе небезразлична, готовь деньги немедленно.

Потрясенный, я уставился на записку и перечитал ее заново. Мысленно вернулся в тот день, когда мы с Трейси поругались. Она была так зла на меня. Она плакала и кричала, что больше никогда не хочет меня видеть, а я думал, что она просто приняла ссору близко к сердцу, и в конце концов мы помиримся. Я думал, что все будет хорошо, но через день или два решил, что она действительно порвала со мной. Я пытался ей звонить, но ответа не было, и я начал пить, пытаясь залить горе. Та маленькая коробка, которую похититель Трейси безжалостно положил в холодильник, чтобы я ее нашел, вероятно, была задвинута в дальний угол вместе с шестью упаковками пива и вредной едой…

– Боже, Трейси, мне так жаль, я не знал, – рыдал я, лежа на полу рядом с ее отрезанным пальцем.

Прибыла полиция. Детектив осуждающе качал головой, допрашивая меня. Судебно-медицинская экспертиза в своем отчете установила, что это действительно был палец Трейси. Ресторан, в котором она работала, сообщил, что она перестала выходить на работу несколько месяцев назад, и они решили, что она уволилась. Мне пришлось пережить бесчисленные допросы, прежде чем полиция убедилась, что я не причастен к ее исчезновению.

Главный детектив сказал, что они не уверены, что она еще жива, но я больше не являюсь подозреваемым. Думаю, он пожалел меня. Я и сам себя жалел.

Если бы я не был такой размазней, возможно, моя девушка была бы жива.

~

Оригинал (с) MaidoftheMoon

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

• Снежный покров не менее трех (3) дюймов при температуре около или ниже нуля в течение трех (3) дней;

• Две (2) ветки дерева или деревянные палочки, предпочтительно раздвоенные на одном конце;

• Веревка или резинки;

• Растительный материал, например, опавшие листья или сухая трава;

• Растительное масло: рапсовое или оливковое;

• Животный материал, например, полоска кожи, клочок меха, пучок перьев и т.д.;

• Кровь животного, например, коровы или свиньи (можно приобрести в местной мясной лавке или супермаркете);

• Ножницы;

• Стерильная игла;

• Прядь ваших волос;

• Капля вашей крови.

Инструкция:

На краю вашего участка слепите снеговика. Высотой он должен быть по крайней мере с ваш рост, так что убедитесь, что у вас достаточно времени и сил или попросите семью и друзей помочь вам. Убедитесь, что снеговик передней частью не обращен к вашему дому. Используйте ветки, чтобы сделать ему руки, но не делайте лицо. Этим займетесь позже.

На закате возьмите растительный материал, масло и веревку или резинку. Встаньте лицом к снеговику (вы должны видеть свой дом из-за его плеча) и прикрепите растительный материал к его левой руке (для вас она будет справа) с помощью веревки или резинки. Обмакните палец в растительное масло и надавите на левую сторону его лица (для вас правую). Это будет левый глаз снеговика.

При этом повторяйте следующее:

Снеговик, снеговик,

Мою землю осмотри,

Эту почву освяти.

Снеговик, снеговик,

Дом благослови,

Если заблужусь, к нему меня веди.

Затем вернитесь домой. Заприте дверь, задерните шторы и ложитесь спать до полуночи. Если вы проснулись ночью и услышали как скрипит снег, не открывайте шторы. Снеговик ходит вокруг, оценивая, достойны ли ваши дом и земля.

Если вы проснулись утром и обнаружили, что снеговик вернулся на свое место, поздравляю! Ваша земля и дом будут в безопасности в следующем году, а вы можете быть уверены, что вернетесь невредимым из долгих путешествий. Если же проснувшись вы обнаружили снеговика на другом месте вашего участка, обратите на это внимание: все, что находится рядом, будет затронуто каким-нибудь бедствием в течение следующего года. Если вы проснулись, а снег не растаял, но снеговик исчез, бегите.

***

На следующий день на закате возьмите животный материал, кровь животного и веревку или резинку. Встаньте лицом к снеговику (вы должны видеть свой дом из-за его плеча) и прикрепите животный материал к его правой руке (для вас она будет слева) с помощью веревки или резинки. Обмакните палец в кровь и надавите на правую сторону его лица (для вас слева). Это будет правый глаз снеговика.

При этом повторяйте следующее:

Снеговик, снеговик,

Мое стадо осмотри:

Всех животных, птиц и рыб.

Снеговик, снеговик,

Стадо ты благослови,

Много корма и травы зверям подари.

Затем вернитесь домой. Заприте дверь, задерните шторы и ложитесь спать до полуночи. Если вы проснулись ночью и услышали скрип в доме, не открывайте дверь своей спальни. Снеговик ходит по дому, оценивая, достойны ли ваши животные.

Если вы проснулись утром и обнаружили, что снеговик вернулся на свое место, поздравляю! Ваши питомцы будут здоровы в следующем году, а скот будет плодиться. Если вы проснулись и обнаружили лужи воды рядом с вещами ваших животных, как например, лежанка собаки или птичья клетка, обратите на это внимание, возможно, вам стоит застраховать живность в следующем году. Если вы проснулись, а снег не растаял, но снеговик исчез, попрощайтесь с ними, пока можете. Мне очень-очень жаль.

***

На следующий день на закате возьмите ножницы и иголку. Встаньте лицом к снеговику (вы должны видеть свой дом из-за его плеча), уколите иглой палец, чтобы получить каплю крови, и проведите прямую линию поперек лица снеговика, формируя канавку. Это будет рот снеговика. Ножницами отрежьте прядь волос, вставьте в углубление рта и убедитесь, что волосы не выпадут.

Делая это, повторяйте следующее:

Снеговик, снеговик,

На дыханье посмотри,

Что ведет меня в могилу.

Снеговик, снеговик,

Сердце ты благослови,

Целиком меня суди  и отсюда уходи.

Затем вернитесь домой. Заприте дверь, задерните шторы и ложитесь спать до полуночи. Если вы проснулись ночью от холода и зловещего присутствия в вашей комнате, не открывайте глаза. Снеговик стоит над вами, оценивая, достойна ли ваша душа.

Если вы проснулись утром, поздравляю! Снеговик вернулся на свое место, решив, что вы достойны. Можете быть уверены в крепком здоровье и удаче в следующем году.

***

ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: На сегодняшний день нет сведений о том, что случается с недостойными. Ритуал проводится под вашу ответственность.

На следующий день до заката, предпочтительно, когда солнце будет в зените, идите к снеговику. Держитесь только сзади, не подходите к лицу. Разрушьте снеговика полностью. Сломайте ветки на столько частей, на сколько сможете, разбросайте снег по всему участку. Убедитесь, что не осталось ни следа. Абсолютно ничего.

Как только снеговик разрушен, ритуал завершен. Наслаждайтесь годом мира и процветания. Используйте обряд с умом, потому что, когда дни станут короткими и ваша удача иссякнет, вы можете обнаружить, что с тревогой ожидаете следующего снегопада.

Если это так, я молюсь, что Снеговик сочтет вас достойным, в этом году и каждый следующий год.

~

Оригинал (с) madethisfortaleden

Если вам нравятся наши переводы, то вы можете поддержать проект по кнопке под постом =)

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.