Creepy Reddit

– Ты получила письмо от Герри об обучении на следующей неделе? Мы не должны были сегодня получить материалы? – спросил Роб.

– О Боже, да, – сказала я, поднеся руки к лицу, – я должна была забрать гребанные пособия из офиса через дорогу.

Я подскочила с места.

– Не беспокойся, я просто поинтересовался, – сказал Роб. Ему явно было неловко из-за того, что заставил меня суетиться.

– Нет, правда, спасибо, что напомнил.

Я оставила куртку на спинке стула и направилась к двери. Как менеджер по мероприятиям, я должна была раздать коллегам пособия, и естественно, прослыть после этого курьером. К счастью, офис, распространяющий материалы находился напротив торгового центра и был еще открыт.

Я забрала двадцать обычных конвертов и бросилась обратно в офис через парковку, торопясь доставить выскальзывающие из рук бумаги прежде, чем все начнут расходиться пораньше на выходные. В спешке взгляд за что-то зацепился. Это был мужчина, замедлившийся, проходя по переходу. У него под ногами лежало что-то скрюченное и неподвижное. На первый взгляд мне показалось, что это кот, но присмотревшись, я поняла, что вижу голубя. Он выглядел раненым, и шатался на полусогнутых крыльях, а ветер безжалостно трепал его перламутровые перья. Мужчина прошел дальше по улице, оставив раненого голубя в тени.

Пятнадцать минут спустя я вернулась на парковку с большим пакетом сырных крекеров из европейского магазина, и направилась прямо к голубю. “Только не умирай, только не умирай”, – думала я, приближаясь к птице. Он выглядел мертвым. Голова птицы поникла, грязный клюв царапал асфальт. Из-за попыток перебраться через стоянку перья на его крыльях были взъерошены и торчали под неправильными углами.

Я раскрошила пальцами один крекер и положила перед упавшей птицей. Та не проявила ни малейшего интереса. Глаза медленно открылись и закрылись обратно, как двери пустой кабины лифта. Механически и безжизненно.

Но несчастное создание все еще цеплялось за жизнь. Каждый раз, когда он затихал, я думала, что уже все, но голубь снова взмахивал крыльями и пытался поднять голову с асфальта. Из глаз хлынули слезы, хотя я старалась не плакать, только не на парковке за офисом. Люди периодически замедляли шаг, рассматривая, что я там делаю, хотя многие их них просто бросали жалостливый взгляд на девушку, которая пыталась спасти птицу, чья смерть казалась уже неизбежной.

Я бы забрала голубя домой, чтобы он умирал где-нибудь в теплом месте, если бы у меня была коробка или что-нибудь, в чем его можно было бы унести. Не хотелось бросать его здесь умирать в одиночестве. В тайне я надеялась, что смерть прервет его страдания или что кто-то сможет прийти и спасти его.

Затем раздался предсмертный хрип. Я никогда не думала, что птицы могут дышать так тяжело, но слышала хриплое затрудненное дыхание, птицу сотрясали конвульсиях. Это зрелище напомнило о том, как моя бабушка умирала в больнице.

Внезапно ко мне кто-то подошел сзади. Я слышала медленные шаги.

– Это ты! – воскликнул женский голос.

Я обернулась. Надо мной стояла пожилая женщина с небрежно собранными, упругими, каштановыми кудрями с прожилками седых волос. На ней был светоотражающий фиолетовый пуховик, из рукавов торчали покрытые возрастными пятнами руки. Она смотрела на меня с ошеломляющей улыбкой, часть ее зубов была серой и гнилой.

– Что? – переспросила я.

– Это ты! – она радостно указала на меня. – Я знаю, это ты. Ты идеально подходишь  для работы. И ты уже получила свою первую душу.

Она, прихрамывая, обошла меня и аккуратно подняла поникшую птицу твердыми руками, осторожно положив ее под мышку.

– О чем… о чем вы говорите? Что вы делаете? – спросила я, поднимаясь на ноги.

Она робко улыбнулась.

– Пойдем со мной, девочка. Как тебя зовут? Когда ты родилась?

Она, пошатываясь, направилась к дороге, и я последовала за ней, не желая, чтобы она унесла голубя не объяснив, что собирается с ним делать.

– Ээ, Сара. Я Сара. Родилась 31 октября…, – я остановилась, прежде чем назвать ей год.

– Чудесно, просто чудесно. Я знала это! – женщина взмахнула свободной рукой.

Внезапно она развернулась и потрясла пальцем перед моим подбородком.

– У нас есть для тебя работа. Предложение о работе. Потрясающая работа, куча денег, – она восторженно махнула. – Но я не могу взять тебя сейчас, пока светло.

– Что? Кто – мы? – спросила я.

Она шикнула на меня.

– Не думай об этом. Все, что тебе нужно сделать – это встретиться со мной на набережной через два часа. Ты знаешь это место – под мигающим фонарем. Я отведу тебя на работу.

Я ошеломленно уставилась на нее. Она посмотрела по сторонам, собираясь перейти дорогу, затем посмотрела на меня и сказала:

– А пока я позабочусь о нем, он еще не перешел на другую сторону. Сделаю ему прелестное гнездо в коробке за батареей.

Она нежно погладила голубя пальцами по голове, затем пересекла дорогу и испарилась.

Я смотрела на пустое место, где только что была женщина. И дрожала каждой клеточкой тела.

Когда я вернулась домой, мой парень Дерек сидел на кухне и помешивал чай в кружке.

– Как дела на работе? – тихо спросил он из-под завесы темных волос, безжизненно спадавших на глаза. Его бежево-голубой свитер с узором в ромбик, показался мне слишком праздничным для мрачного октябрьского дня.

– Ох, даже не спрашивай, – простонала я, стягивая с ног кроссовки, и потянулась, чтобы повесить куртку. – Когда я уходила, произошло что-то очень странное.

Дерек жестом пригласил меня присоединиться к нему за столом. Я села на деревянный стул напротив.

– Думаю, я получила предложение по работе, – сказала я.

– Это же замечательно! – сказал он. – Что за работа?

– Ну, видишь ли, в чем дело. Я не знаю. И эта леди выглядела, эм, сумасшедшей. Так что, честно, я не знаю.

Восторженное выражение лица Дерека сменилось насмешливым.

– Так, это было, типа, на работе? Или на Линкедине, вроде того?

– Нет, на парковке.

Он вопросительно вскинул брови.

– Я остановилась, чтобы помочь раненому голубю. Может, его задела машина, или что-то такое. В общем, ко мне подошла пожилая женщина, вся взволнованная, словно она меня узнала, или знает меня, или… ты понял. И затем она сказала, что я идеально подхожу для работы, которая у “них” есть, и мне нужно встретиться с ней у реки через два часа.

– Так ты собираешься с ней встретиться? – спросил Дерек.

Я уставилась на него.

– Конечно нет. Она ненормальная, я почти уверена.

Он отхлебнул чай.

– Ты не можешь знать наверняка. Это может быть реальная работа. В смысле, ты всегда говоришь, как ненавидишь свою работу.

– А что если она торгует людьми? – воскликнула я. – Или… или убьет меня?

– Ты действительно думаешь, что она может тебя убить? Вроде бы ты сказала, что она пожилая.

– Ну да, но что если она приманка? Разве торговцы людьми не всегда используют женщин как приманку, чтобы им, типа, больше доверяли?

Дерек фыркнул.

– Я не очень знаком с уловками торговцев людьми. Думаю, ты должна сходить. Могу сходить с тобой, чтобы она точно тебя не убила. – Он подмигнул.

– Надеюсь, ты несерьезно, – засмеялась я, закатив глаза, – кстати о работе, как у нас дела с арендой в этом месяце?

Его глаза на секунду потеряли веселый блеск.

– Должно быть нормально. В субботу я подменяю Дэвида, так что у меня будет две двойные ставки на выходных.

– Хорошо, – сказала я, и почувствовала укол стыда, скрутивший живот. В каком-то смысле, я чувствовала вину перед Дереком за нашу зависимость от его тяжелой работы, он проводил часы в беспорядочной атмосфере бара, терпел постоянный стресс и бесхозяйственность более опытных барменов, а также ночные драки студентов колледжа. И в то же время, я испытывала что-то вроде зависти в том смысле, что эти долгие, изнурительные часы работы не могут сломить его дух, тогда как перекладывание бумаг ломало мой.

Мы с Дереком познакомились в колледже через общего друга, с которым позже потеряли связь. Он увлекался эклектичной музыкой, и по выходным играл в традиционной группе, а я была ветренной студенткой-журналисткой, проводила много времени в библиотеке, а на выходных столь же много выпивала. Меня всегда восхищала его преданность музыке и вера, что однажды он сделает карьеру. Со временем я была вынуждена отказаться от своих интересов, чтобы зарабатывать достаточно денег для выживания, восхищение постепенно угасло и переросло в неприязнь.

Я осознала, что сгорбилась дугой на деревянном стуле, почувствовав боль.

– Хорошо, я встречусь с ней, – уступила я, – кто знает, может эта работа действительно мне подойдет.

К тому моменту, как мы вышли из квартиры, начался дождь. Лужи вдоль улицы сверкали неоновыми бликами. Ливень сиял зеленым, красным и желтым, отражая городские огни.

Я натянула шарф до ушей, и видела только на расстоянии вытянутой руки. На верхней ступеньке обернулась, чтобы убедиться, что Дерек идет за мной.

– Она сказала встретиться под мигающим фонарем, – отчетливо сказала я. Он озадаченно пожал плечами, закрывая калитку, ведущую во внутренний двор.

Я спустилась по скользким ступенькам. Блестел мокрый плющ, вьющийся по бетонным стенам соседского сада. Брошенные пакеты и осколки бутылок из-под спиртного валялись на каждом шагу, сверкая под фонарями.  В городе под дождем было что-то запретное.

Мы жили всего в десяти минутах от реки. Несколько магистральных мостов соединяли северную и центральную части города, фонари и заплесневелые, полинявшие спасательные круги усеивали причалы между ними. Хоть убейте, я не имела понятия, на каком из причалов эта женщина хотела встретиться, а также не знала, сколько мигающих фонарей есть в этой части города.

– Думаю, мы можем просто пойти вдоль набережной, пока не увидим мигающий фонарь, – предложил Дерек.

Я подняла руки к лицу, сжав влажный шарф из синтетики.

– Это так ненормально, – сказала я, – поверить не могу, что мы гуляем под проливным дождем, чтобы встретиться с сумасшедшей женщиной.

Мы молча шли на запад около десяти минут. Я слышала, как бушует вода, и начала бояться, что она выйдет из берегов. По дороге я подмечала все огни вокруг: отражения неоновых знаков в лужах, потоки света из открывающихся и закрывающихся дверей, свет автомобильных фар, рассеивающийся в тумане. И ни одного мигающего фонаря.

– Думаешь, пора закругляться? – спросила я Дерека. – Погуляем под дождем как-нибудь в другой раз.

Он указал на что-то впереди.

– Это оно?

Я подняла глаза. И увидела на земле отражение мягкого желтого света, над которым согнулся перегоревший фонарь.

– Только не это, – сказала я, – только не это, только не это, только не это.

Я осмотрела место в поисках каких-нибудь следов женщины. Там не было ничего, только бурная река с белыми шапками пены слева от нас, заброшенная паутина дождливых переулков и старое японское кафе с рисунком голубого дракона на закрытых ставнях. Ни одного признака жизни, кроме жужжащих умирающих фонарей.

– Сара! – я услышала искаженное шипение со стороны реки. Это была она, время от времени освещаемая фонарем, одетая в блестящий дождевик. Женщина стояла не под фонарем и даже не на набережной, а за железными перилами, на лестнице, ведущей вниз к грохочущей реке.

Я повернулась к Дереку, чтобы оценить его выражение лица. Его глаза были так же широко распахнуты, как и мои.

– Я просто подойду и узнаю, чего она хочет, а потом мы уберемся отсюда, – я пыталась говорить твердо.

– Я буду здесь, – сказал Дерек, – прямо за тобой. У нее не будет возможности что-то тебе сделать.

Он схватил меня за плечи, и только в его объятиях я поняла, что трясусь.

Я подошла к перилам и посмотрела на женщину, сидящую на ступеньках.

– Чего вы хотите? – со злостью спросила я. Ее капюшон был надвинут на лицо. На резиновые сапоги набегала пена от бушующей воды, поднимающейся из темной, бурлящей бездны внизу.

– Сара, я знала, что ты придешь, – сказала она, – но у нас мало времени, я должна привести тебя на работу, идем!

Она перегнулась через перила, чтобы схватить меня скользкой рукой. Тогда я заметила высокую, как гондола, деревянную лодку, привязанную к основанию лестницы. Она раскачивалась на бушующих волнах.

– Нет! – закричала я. – Ты утопишь меня! Ты хочешь меня убить! Дерек!

– Он тебя не слышит, – сказала она, – давай, пойдем.

Она потянула меня, и мои ребра уперлись в  холодный металл. Я плакала как капризный ребенок, но из-за этого не могла сопротивляться в полную силу, когда женщина положила мои руки на перила и вынудила меня взобраться на ограждение. Ослабев, я почему-то решила следовать за ней, так что перелезла через перила. Краска на них шелушилась и черными пятнами въедалась в руки. Посмотрев вниз на черные волны, я почувствовала на лице брызги воды. Подняв взгляд, я попыталась позвать Дерека на помощь, но не смогла ничего разглядеть сквозь мягкий, светящийся туман.

Женщина уже спустилась по ступенькам и стояла по пояс в воде. Она держалась за гондолу обеими руками, и придерживала ее, чтобы я смогла залезть. Увидев, что я в истерике, она схватила меня холодной скользкой рукой и затащила внутрь. У меня не было сил сопротивляться, я была слабым и безжизненным буйком, в потоке воды.

Я не знаю, куда она меня везла. Не смогла запомнить большую часть путешествия, в основном потому, что оно было устрашающе спокойным, несмотря на непогоду. Я крепко зажмурилась и ничего не видела кроме разноцветных огней, просвечивающих сквозь веки, искрящих, как перерезанные провода.

Когда я наконец открыла глаза, то едва могла что-либо различить. В глазах роились зеленые и фиолетовые точки. Мир начал обретать черты, и стало понятно, что мы направляемся на восток. Я увидела обратную сторону вывески "Порт Корк", его белые опорные балки выглядели как нити паутины. Вода успокоилась, стала мягкой и рябила как синий шелк. Казалось, что наступает рассвет, хотя точно не могло быть позже восьми часов.

Женщина отвернулась от меня, согнувшись и гребя веслами, она выглядела как викинг.  Почему-то меня утешила ее невозмутимость. Я видела людей в наушниках, идущих по мостам, смотрящих себе под ноги.

– Почему никто не смотрит на нас? – спросила я тихим, кротким голосом.

– Я же сказала, – ответила она на распев, – они не могут нас видеть.

Она взмахнула веслом грациозно, как рыба плавником, и повела нас к усеянной ракушками лестнице, спускающейся в реку с высокой коричневой стены. Морщинистыми руками она обмотала толстую потертую веревку вокруг проржавевшего металла.

– Поднимайся, – проинструктировала она.

– Ты шутишь?

Она сурово посмотрела на меня.

– А ты правда думаешь, что я шучу?

Потерпев поражение, я схватилась за шершавую гнилую лестницу, и потянула себя наверх. Взбираясь, я старалась не смотреть вниз.

Надо мной возвышался старый оранжевый контейнер размером с маленький дом. Женщина взобралась за мной и постучала в дверь, эхо отозвалось раскатистым громом.

Я почувствовала на спине ее руку, подталкивающую меня ко входу.

– Это просто знак вежливости, – ласково сказала она, – мы можем заходить.

Внутри было темно и пусто, все пространство окрашивали оттенки серого. Три флуоресцентные лампы висели на потолке, освещая длинный, загроможденный стол, стоявший ровно посередине. Над ним склонился низкий мужчина, заполяющий бумаги.

– А, Мэри, – сказал он, отрываясь от писанины, – ты здесь. Кого ты привела ко мне?

– Это она! – воодушевленно сказала она. – Она одна из нас!

Мужчина прищурился, глядя на меня. Его глаза-бусинки блестели за толстыми очками в черной оправе. Лысый, с плоским, широким носом, и толстыми губами, скрывающими кривые зубы. Он был одет в синий костюм-двойку, блестящий на свету, из-под него выглядывала рубашка в клетку. Он принюхался.

– И?.. – сказал он.

– И, ну… ее зовут Сара! – нерешительно добавила Мэри.

Мужчина нахмурил густые брови. С моих волос на пол капала вода. В контейнере гуляли сквозняки, мокрая одежда прилипала к коже.

– Хорошо, Сара, – он повернулся ко мне, – ты готова к собеседованию?

– Собеседованию? – спросила я.

Он выглядел удивленным и расстроенным.

– Мэри, – сказал он, – пожалуйста, перестань приводить ко мне людей, даже не объяснив им, зачем они здесь.

Она покорно кивнула.

– Отлично, – продолжил он, – я введу Сару в курс дела. Мэри, оставь нас.

Когда Мэри ушла, он жестом толстой, массивной руки указал на место перед ним. когда я села, он крепко пожал мою ладонь.

– Это странно, – сказала я вместо того, чтобы рассказать о себе.

– Я знаю, – сказал он, разглаживая ладонями лацканы пиджака. Голос его был хриплым и гнусавым.

– Она сказала только, что для меня есть работа. А потом, ну, типа похитила меня и притащила сюда.

– Да, – рассеянно сказал он, – хорошо, Мэри опытный кадровик, но надеюсь, ты понимаешь, что я не могу нанимать каждого, кого она приводит. Так что, если ты не против, можем начать обычное собеседование.

Он достал обычную папку с файлами и открыл, чтобы достать чистую анкету.

– А собеседование на какую должность? – спросила я.

Он наклонился вперед через весь стол.

– Я представляю моего работодателя, Ад. Нам нужен кто-то местный для, эм, что ж, я думаю, скорее на административную должность.

Он встал, засунул руки в карманы и повернулся, осмотрев невзрачные стены контейнера.

– Ты, Сара Хорган, определенно соответствуешь минимальным требованиям. Родилась в день, когда грань самая тонкая, точно имеешь дар видеть и разговаривать с мертвецами, но тебе нужно иметь наглядные подтверждения навыков принятия решений и инициативы.

Я нервно сглотнула. Кое о чем я никогда не говорила о даже Дереку. Едва ли я на самом деле верила, что это реально.

– Ну, иногда я разговариваю с бабушкой. Скорее больше для утешения. Не знаю, отвечает ли она взаправду. На самом деле, я не вижу мертвых.

Он подошел к дальней стене контейнера и откинул прозрачную штору, открыв импровизированное окно, выходящее на реку.

– Ты видишь его? – спросил он, указывая на молодого парня, идущего по мосту на дальней стороне реки, одетого в большие джинсы и пуховик, подвалакивающего одну ногу, словно слегка хромает.

– Ну, да.

– Мертвец! – воскликнул он, вскинув руки, как будто забил гол. – Полгода назад, от передоза. Найден под скамейкой в Бишоп Люси Парк. До него уже добрались голуби.

Сев, он спросил:

– Итак, Сара, я хочу знать. Как ты видишь себя на этой должности?

– Я… я не знаю, – пробормотала я. – То есть, у меня много административного опыта.

– Ты когда-нибудь играла в Бога? – спросил он.

– Что вы имеете в виду?

Он положил руки перед собой.

– Знаешь, важные решения. Жизнь и смерть. Ты когда-нибудь позволяла себе делать подобный выбор?

– Ну, иногда я отправляю рассылку без согласования? – осторожно предположила я.

– Что насчет того, когда ты была молодой? – усмехнулся он.

Я уставилась на ноги, оставляющие на полу лужи.

– Мой дедушка обычно брал меня на рыбалку, – сказала я. – Он очень любил лодки и все такое. Мы всегда приносили домой немного рыбы. Иногда, когда мне удавалось поймать рыбку, я держала ее в руках и решала, бросить ее назад в воду или нет.

– И как же ты принимала решения? – спросил мужчина.

– Ну, просто интуитивно. То есть, я была ребенком, наверное, просто выбирала самых красивых или интересных, – я пожала плечами.

Он кивнул, замолчав на минуту. Я воспользовалась его молчанием, чтобы задать вопрос.

– Так вы, типа, Дьявол? Или что-то вроде того?

Он засмеялся, вытащив серебряную табличку из кучи хлама на столе. На ней было написано “Мелвин Туоми”.

– Нет, – усмехнулся он, – можешь считать меня региональным управляющим Северной стороны. И как ты можешь представить, я жутко занят, – сказал Мелвин, указывая на бумаги, окружающие его. Когда он смеялся, его плоский нос почти исчезал, делая его немного похожим на Волдеморта.

– Хорошо! – воскликнул он. – К насущным вопросам. Чего ты ожидаешь по зарплате?

– Ну, сейчас я зарабатываю немного меньше тридцати тысяч, так что…

– Как насчет тысячи евро в неделю? – он подчеркивал каждое слово.

– Эм, да, я думаю. Это великолепно.

– Хорошо, – сказал он, снова неистово застрочив. – Завтра на закате встретимся под тем же фонарем, под которым вы сегодня встречались с Мэри. Введу тебя в курс дела, – он улыбнулся, – покажу, как выполнять обязанности”.

– Так я получила работу? – спросила я.

– Это испытательный срок, – сказал он, – посмотрим, как ты справишься завтра.

– Мне нужно что-то взять с собой?

– Только позитив и строгую трудовую этику, – сказал он, улыбнувшись, обнажая кривые, квадратные зубы.

Мелвин приложил два пальца ко рту и свистнул.

– Мэри отвезет тебя обратно. Увидимся завтра.

Он коротко кивнул перед тем, как Мэри снова возникла и улыбаясь, проводила меня назад к лестнице.

– Я знала, что у тебя получится! Я знала, что ты – та самая, – прощебетала она.

– Спасибо, – сказала я, спускаясь обратно в лодку.

Путь обратно вниз по реке был безмятежным. Весла качались в шелковистой воде, унося нас все дальше и дальше в пурпурную ночь, стало гораздо темнее, чем когда я поднималась в контейнер на встречу с Мелвином.

На секунду я задумалась, что заставило меня встретиться с Мэри под фонарем после ее странного появления на парковке, почему я не сопротивлялась сильнее, когда она тащила меня в бушующую реку, почему меня даже позабавило собеседование в аду. Интуиция знала, что моя судьба – стать вестником команды администраторов ада? Или просто часть меня надеялась, что эта странная встреча может действительно положить конец однообразным земным обязанностям?

Когда Мэри оставила весла и подтащила нас поближе к ступенькам причала, я увидела на воде отблеск мигающего фонаря .

– Тебе нужна помощь? – спросила она меня с сочувствием в глазах.

– Нет, я в порядке, – сказала я, затягивая шарф и пытаясь удержаться на ногах в качающейся лодке.

Мне удалось заползти на верхнюю сухую ступеньку и перетащить телочерез ограждение, не упав в реку. Я сразу увидела Дерека, стоящего на улице, руки вытянуты по бокам ладонями наружу, как будто он ждал, что его собьет машина.

Подбежав ко мне, он схватил меня за плечи. Он плакал.

– Сара, Сара! – он дрожал, обнимая меня. – О Боже, ты вся мокрая.

Он отстранился и начал отплевываться, прижимаясь ко мне, как ребенок.

– Клянусь, я потерял тебя из виду на секунду. Я был позади тебя, а в следующую секунду ты исчезла. Боже, я думал, ты упала в реку.

Он снова обнял меня. Я держала его, пока его дыхание не успокоилось, затем спросила:

– Подожди, как долго меня не было?

Он озадаченно посмотрел мне в лицо.

– Что ты имеешь в виду? – спросилон.

– Как долго меня не было? Типа, час? Два часа?

Он покачал головой.

– Я… я не знаю. Я просто потерял тебя из виду на секунду, а потом ты перелезла обратно через перила.

– Ты хочешь сказать, времени вообще не прошло?

– Да, то есть, может минута.

Я вздохнула, прижимая свои мокрые ладони к его лицу, откидывая его намокшие волосы.

– Дерек, – сказала я, – кажется я только что устроилась на работу в Ад.

~

Оригинал (с) Stranger

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, новая серия про правила

Перевела Регина Доильницына специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

И он исчезает. Не уходит, не прячется под стол, просто исчезает. Без следа.

Поднимаюсь с места и иду к его кабинке. Как-то мне не по себе… Никто даже бровью не повел, все сидят, как сидели, монотонно стуча по клавишам.

– Что ты делаешь? Перерыв еще не объявили. – Дженнифер опять неймется.

– Ты видела?

– Что?

– Роберт, он просто растворился в воздухе!

– Что ты несешь?

Это конечно мог бы быть очень продуманный розыгрыш, но, даже если бы весь офис решил поучаствовать, это все равно не объяснило бы, каким образом нашего коллегу стерли из жизни.

Заглядываю под его стол. Должно же этому быть логическое объяснение? И в самый разгар поисков мне приходит еще одно письмо.

Черт, надеюсь это пишет Роб, пусть даже смеется над тем, как ловко меня одурачил… Но нет. отправитель: “Дженнифер”.

“Нажмите, чтобы завершить симуляцию #10514”

– Отлично, Джен, очень смешно. Завязывай. – Кажется, я слишком громко говорю. Все коллеги в соседних кабинках шикают на меня.

Дженнифер раздраженно подходит к моему столу. Мы никогда особо с ней не общались, но она всегда была готова поучаствовать в хорошем розыгрыше, хоть и постоянно выдавала себя, не в силах сдерживать эмоции.

Но в этот раз она и правда очень раздражена. Впервые такое вижу.

– Слушай, у меня нет на это времени! Что с тобой сегодня?

Молча указываю на электронное письмо, но она даже бровью не ведет.

– Я этого не отправляла, – безапелляционно заявляет Дженнифер.

– Тогда почему пришло с твоего адреса?

Она усаживается на мой стул, чтобы посмотреть поближе.

– Хм.. странно. – и переходит по ссылке.

– Нет, стой…

Мышка щелкает по кнопке подтверждения и Джен исчезает.

Что. За. Черт?! За неполную минуту двое моих коллег просто растворились в воздухе. С ужасом на лице, я не могу оторвать глаз от внезапно опустевшего стула.

Коллеги за соседними столами обеспокоенно смотрят на меня, как будто и не заметили, что произошло. И, прежде чем я успеваю объяснить, почта трижды присылает оповещения.

Три новых письма. Три новых номера:

“Нажмите, чтобы завершить симуляцию #41225” – от Дейва.

“Нажмите, чтобы завершить симуляцию #112935” – от Алисы.

“Нажмите, чтобы завершить симуляцию #112524” – от Алекса.

Трое моих коллег, уже вернувшиеся к своим экранам, старательно стучащих по клавишам, даже не подозревают о том, что пришло с их почтовых ящиков.

– Джеймс, зайди в мой кабинет.

Черт! Босс заметил, что я странно себя веду, теперь придется объяснять.

– Не хочешь рассказать мне, что происходит? – спрашивает он, закрывая дверь.

– С-сэр, Роберт и Джен просто… исчезли.

– Сядь, будь добр, – отвечает он мне со вздохом.

Я так взвинчен, что отказ уже готов сорваться с моих губ, я просто сейчас выбегу и докажу ему, что не сошел с ума…

И вот я уже сижу.

– Итак, они исчезли. Я так понимаю, ты видел номера сотрудников?

– Номера? Вам что-то известно?

– Джеймс, мы подошли к концу первой фазы, поэтому они прислали тебе свои номера. Их деактивировали, – поясняет босс, как ни в чем не бывало.

Он все еще улыбается. Двое сотрудников только что испарились, еще трое на очереди, а ему все равно.

– Сэр, какого черта здесь творится? Что за первая фаза, что за деактивация?? Их уволили?

– “Уволили” – хорошее слово для описания процесса, но здесь все происходит немного иначе, – усмехается он в ответ. – Джеймс, может быть, ты расскажешь, чем мы занимаемся в этой компании?

Серьезно, тебя это сейчас интересует?

– Мы… мы… мы вводим данные в компьютеры, мы… – Черт, а чем мы занимаемся? Я сижу здесь днями и печатаю, но совершенно не помню почему. Как будто существую на автопилоте, я даже не знаю, что за задачу выполняю.

Босс замечает мое замешательство.

– Именно, Джеймс. Как давно ты с нами?

– Как давно? Я здесь уже… я… – Никогда не задумывался, сколько времени прошло. Неделя? Годы? – Я не понимаю, – отвечаю я и слышу ужас в своем голосе.

Рука успокаивающе ложится мне на плечо. Что, стоп, как? Он же только что сидел напротив, как он оказался у меня за спиной?

– Нам не удалось полностью сохранить твой разум, по крайней мере не здесь, но ты стал отличным образцом, идеальным способом доказать, что у нашей компании большое будущее.

– О чем, черт возьми, вы говорите?

– Вспомни, Джеймс, что привело тебя сюда? Как мы встретились? Как меня зовут?

Шквал вопросов лишает меня дара речи. Я ничего не могу вспомнить!

– Вы – мой босс, и ваше имя…ваше имя…

Он подает мне стакан воды. Дрожащими руками хватаю его, и понимаю, что не могу вспомнить, когда в последний раз что-либо ел или пил.

– Ты помнишь, как пришел в больницу? Помнишь, что у тебя обнаружили злокачественную опухоль мозга? Помнишь, как просил помощи?

– Я… я не помню.

– Мы не могли вылечить тебя, Джеймс, просто не имели нужных инструментов, но сделали все возможное, чтобы сохранить твой разум здоровым и полным жизни, пока разрабатываем лекарство. Ты же сам сказал, что хочешь жить.

Молча пялюсь в огромное окно позади стола босса. Занавески горят белым от яркого солнца, но за этим сиянием больше ничего не разглядеть. Ни улицы, ни домов, ни неба.

Постепенно перестаю сопротивляться мысли, что все окружение искусственное. Что все сделано только для того, чтобы отвлечь меня от простой истины: за пределами нашего офиса ничего нет.

– Мои коллеги… не настоящие? И я ненастоящий?! – паника захлестывает, и я кричу.

– Нет, нет, нет, Джеймс, ты настоящий. Такой же настоящий, как и я, но твое тело в стазисе. Мозгу понадобится время, чтобы осознать, но не волнуйся, мы работаем и над этим.

“Стазис” – что это вообще такое? Опускаю голову, смотрю на руки, ноги, такие реальные, все ровно там, где и должно быть, но… Но как же “конец симуляции”?

– Знаю, это не просто. Но ты подписал контракт, подтвердил, что хочешь принять участие в испытаниях. И, хотя эксперимент оказался не таким удачным, как ожидалось, мы все равно добились прогресса. Видишь ли, Джеймс, мозг взрослого человека недостаточно пластичен, он просто не может адаптироваться к новой среде, поэтому мы перешли к более молодым испытуемым. Людям с более податливой психикой.

– Черт, да о чем вы говорите?

– Ты прошел первую фазу, пришло время двигаться дальше.

– Подождите, я что, умру?

– Пока нет. Мы не смогли удалить опухоль, но остановили ее рост. Думай о происходящем как о метаболической паузе: опухоль заморожена, но с ней и практически все неврологические функции. Мозг работает на минимальной мощности, недостаточной для того, чтобы проснуться. И поэтому ты остаешься здесь.

– А мои коллеги? Они настоящие?

Он смотрит на меня с ухмылкой.

– Когда-то были. Они служили прототипами в нашем проекте, но их тела довольно быстро сдались. По сути, остались одни воспоминания, бесплотная шелуха. Хотя, ты должен гордиться собой: ты – единственный, кто все еще юридически жив.

– И как долго мне здесь оставаться? Вы можете меня разбудить?

– Нет. Ты останешься здесь, пока твое тело не умрет.

– Нет, нет! Вытащи меня отсюда!

– Это не в моей власти, Джеймс. Если мы разбудим тебя, рак стремительно продолжит распространяться и примерно через пять недель тебя не станет.

Пылая от гнева, хватаю мерзавца за грудки и впечатываю в стену… а он почти не реагирует.

– Мне плевать! Я не этого хотел!

Вдруг он с невероятной силой бросает меня обратно в кресло.

– Мне жаль, Джеймс, но ты все еще нужен нам. Вот-вот начнется вторая фаза, и это место держится только на тебе.

…И я оказываюсь за дверью кабинета босса. Ублюдок даже не дал мне шанса спросить! В ярости распахиваю дверь…

…за ней стена.

Коллеги все еще дробно бьют по клавишам, каждый в своей кабинке, абсолютно равнодушные к суматохе. Они не настоящие, их никогда здесь не было. Просто воспоминания, пойманные в ловушку причудливой симуляции вместе со мной. Были ли они когда-нибудь людьми?

Снова оповещение от моего компьютера. И еще, еще, еще… Десятки, сотни писем сыплются на мою электронную почту…

И в каждом из них номер и ссылка. Каждое просит завершить симуляцию… И я в отчаянии перехожу по ссылкам, подтверждаю деактивацию и принимаюсь за следующее письмо, в тщетной надежде найти свой собственный номер и положить конец этому кошмару.

И вот я отрываюсь от маниакального щелканья…

И я один.

Все кабинки пусты. Но письма все приходят, тысячи номеров и ни один из них не принадлежит мне, но я все жму, гонимый паникой, завершаю одну симуляцию за другой…

А потом вдруг останавливаюсь. Что я делаю? Все эти письма приходят от людей, чьи симуляции я завершаю. Быть может я и сам отправил письмо со своим номером кому-то другому, хоть и не помню этого?

Открываю отправленные письма… вот оно. Единственное.

“Нажмите, чтобы завершить симуляцию #10113519”

Не раздумывая ни секунды, жму на ссылку. Любой исход стоит того, пока остается возможность сбежать! Белый свет захлестывает меня, офис удаляется, сжимается в точку…

Мир исчезает под аккомпанемент моего радостного смеха.

Одно за другим возвращаются воспоминания: моя жена, моя дочь, болезнь, медленно убивающая меня… Как же потрясающе снова помнить! Снова быть настоящим.

***

Резко просыпаюсь в собственном теле. Белые стены, кабели и трубки тянутся ко мне со всех сторон, словно щупальца, обвившие конечности и голову. Кошмар закончился. Но новый только начинается.

Яркий свет режет глаза. Хочу пошевелиться, но тело не слушается, словно мышцы отошли от костей, словно я больше не в состоянии удержать собственный вес.

Пытаюсь хотя бы приподняться на руках, но они высохли и атрофировались. Сколько же лет я вами не пользовался?

И единственное, что не постарело – мой мозг.

Собираю всю волю в кулак и кое-как выталкиваю ослабевшее тело на холодный пол. Черт! Плечо! Я сломал плечо, боже, да что со мной стало!

Часто моргая, пытаюсь привыкнуть к свету, пока освобождаюсь от медицинской паутины, опутывающей меня. Последний провод падает на землю, и аппарат негромко пищит, потеряв связь с телом. Слишком тихий сигнал тревоги для такого места.

Медленно, мучительно медленно, поднимаюсь, насколько могу, и, опираясь на стену, наполовину бреду, наполовину ползу к двери.

За ней пустой длинный коридор. Пронумерованные двери по обе стороны и больше ничего. Цифры идут в разнобой, на моей написано: “#10113519”.

В самом конце коридор двойные двери с окошками, наверное, это выход, а значит мне туда. Медленно тащусь все дальше, читая номера на дверях.

“#101514519”

“#191241514”

“#615184”

Черт, у входа кто-то движется! Ныряю в ближайшую палату номер 615184, как раз вовремя: трое мужчин в белых халатах выбегают в коридор.

Только бы не заметили… пронесло.

На кровати лежит мужчина лет семидесяти, боже, какой он тощий, какой истощенный, ноги, словно палки. Весь истыканный кабелями и трубками, сюрреалистический дикобраз. Кажется ему еще хуже, чем мне.

В коридоре кричат. Сердитые голоса кричат, требуя найти пропавшего “субъекта”.

…меня.

Не буду облегчать им задачу. Выбираюсь из палаты и ныряю в соседние двойные двери. Снова коридор. Кабинеты, комнаты отдыха… Далеко мне не уйти. Остается попробовать забаррикадироваться в одном из офисов.

Ричард Берк: Советник.

Знакомое имя. Это он пришел ко мне от имени компании AP, он пригласил меня в исследование, он принял меня на лечение и он же похитил меня.

Что ж, остается надеяться, что они не стануть искать меня здесь. Кое-как подпираю дверь, чтобы немного их замедлить.

Открываю ноутбук на столе Берка, хотя бы позову на помощь, пусть кто-то знает, что я еще жив… И вижу себя в отражении в мониторе.

Иссохший человек смотрит на меня. Старый, усталый, истощенный, совершенно не тот человек, которым я когда-то лег в больницу. Сколько лет прошло? Не меньше пятнадцати.

Нажимаю кнопку, и ноутбук включается. Ни пароля, ничего. Просто открывается рабочий стол и окно какой-то учетной программы. А в ней список людей, насильно усыпленных, обреченных доживать жизнь в виртуальной реальности.

А рядом с их именами кнопки ”Деактивировать”.

Как же хочется прекратить боль каждого из них… Но стоит мне нажать кнопку, они поймут, где я.

Поэтому я просто открываю браузер и печатаю. В любой момент они найдут меня, откинут дурацкую хлипкую баррикаду и утащат обратно в палату, но пока еще есть время, я хочу дать людям знать, что мы живы, что нам нужна помощь!..

…я больше не хочу так.

UPD: Внимание сотрудникам AP! Если возникает ощущение, что вы уже читали подобную информацию о компании раньше, немедленно сообщите свой номер сотрудника руководителю сектора. Это не дежавю.

~

Оригинал (с) Richard Saxon

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, закрытый чат

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Но тогда что они делали в моей голове?

– Как он?

– Давление и пульс немного повышены, но он спит, точно. Не волнуйся.

А я их слышал и чувствовал все, только никак не мог подать знак…

– Давайте дрель.

Дрель взревела, сверло уперлось в череп, и все мое тело сотрясалось вместе с ним. Боли не было, но тот треск мне не забыть никогда.

– Черт, ты залез глубже, чем надо?

– Нет, все нормально.

Когда они вскрыли череп и запустили руки в мой мозг, боли не было. В мозгу нет нервных окончаний, так что только влажное тошнотворное хлюпанье тканей, говорило о том, что они копошатся у меня в голове.

– Устройство заряжено?

– Заряжено и готово, док.

Я смутно почувствовал давление: что-то воткнули глубоко в мой мозг.

В отчаянии и ужасе, я пытался вспомнить, что произошло перед операцией. Рак. У меня была опухоль поджелудочной железы! И, я, конечно, не гений анатомии, но поджелудочная должна быть немного дальше от головы.

– Приложи электроды к клеммам, 650 миллиампер, пожалуйста.

Высокий свист заполнил воздух, затем сильный толчок и…

…темнота.

***

Я пришел в себя на больничной койке. Улыбающаяся женщина стояла рядом, она вроде бы готовила меня к операции, а я, похоже, не запомнил ее имени.

– Все прошло отлично, мистер Джонс, у нас все получилось! – восторженно прощебетала она.

– Ч-что?

– Все хорошо, от наркоза может кружиться голова, но через час или около того, вы будете в порядке.

В палату вошел незнакомый мужчина в белом халате. В руках больничная карта и шприц, наполненный прозрачной малиновой жидкостью.

– Добрый день, мистер Джонс. Меня зовут Итан, сейчас я проверю как вы и закончу процедуру.

Я скосил глаза на свой живот, замотанный бинтом. Черт, больно.

– Болит? – спросил доктор.

– Д-да, но не сильно.

– Минутку. Сейчас увеличим дозу обезболивающего. Но сначала я расскажу вам о заключительной части процедуры. Будет немного жечь. – Он выразительно помахал шприцем. – Сейчас, когда большая часть опухоли канула в лету, нам остается только уничтожить, что осталось, и позаботиться о восстановлении.

Доктор наклонился, готовый ввести мне содержимое шприца… и я понемногу начал приходить в себя. Воспоминание об операции вернулось с новой силой, и я резко дернулся в кровати, вырвав капельницу.

– Вы мне мозг просверлили!

– О чем вы? – Итан явно был сбит с толку.

– Я проснулся во время операции, я слышал все, что говорили хирурги, и я знаю, что вы что-то засунули мне в голову!

Итан понимающе кивнул.

– Мистер Джонс, видеть реалистичные сны под наркозом – это нормально, не волнуйтесь. Некоторым вообще кажется, что они парят над столом и наблюдают за операцией, другим просто снится всякое странное. Фантазия и реальность просто смешиваются.

– Нет, это был не сон, я все чувствовал! – И я потянулся к затылку.

Раны не было. Все волосы на месте, никаких признаков шва…

– И, как я уже сказал, это нормально.

Немного успокоившись, я позволил ему снова поставить капельницу и ввести инъекцию. Лекарство и правда обожгло вены, растекаясь язычками пламени по руке и шее. Голова закружилась.

– Готово! – улыбнулся Итан. – Теперь отдыхайте. Мы понаблюдаем за вашим состоянием несколько дней. С завтрашнего дня будут разрешены посещения.

Какой-то сюрреализм. Мой предположительно неизлечимый рак вдруг исчез за одну операцию, всего через пару недель после того, как врач озвучил диагноз и дал мне максимум шесть месяцев.

Да и все, что предшествовало операции, казалось не менее странным.

Мне позвонил некий доктор Берк, представлявший недавно основанную компанию Artifex Pharmaceuticals, и сказал, что они работают над экспериментальным методом лечения для безнадежно больных раком людей. А еще, что я идеально подхожу для исследования и бесплатного лечения, вот только метод еще не одобрен окончательно. Мы вскоре встретились, и доктор Берк объяснил, как пройдет процедура: хирургическое вмешательство и новый препарат для химиотерапии.

Передо мной стоял выбор: либо гарантированная медленная и мучительная смерть от рака, либо возможная быстрая смерть на операционном столе. И я рискнул. И чудесным образом исцелился.

***

Прошла неделя. Меня выписали из больницы, вручив упаковку обезболивающего, и отправили поправляться. Но тот кошмар, тот сон со дня операции никак не шел из головы.

Из любопытства, я просмотрел договор, который заключил с компанией и нигде, ни в одной строчке пятидесятистраничного документа не нашел названия “Artifex Pharmaceuticals”. Или хотя бы одного имени сотрудника компании.

По номеру, который мне дали при выписке, все время было занято.

Я остался ждать, когда они решат вызвать меня на обследование, один на один с со своим кошмаром.

Мне так нужны были ответы…

Время шло. Месяц я валялся дома и смотрел любимые телешоу, и вот, наконец, восстановился и был готов вернуться к работе.

Первым делом, я встретился с Дэниэлом Харрисом, моим начальником. Он показал себя отличным парнем, разрешил взять столько времени на лечение, сколько будет нужно. Пусть платили нам неважно, но мне нравилась эта работа.

– Бенджамин, здорово видеть тебя! – почти крикнул он, увидев меня в дверях офиса. А потом еще и крепко обнял.

Впрочем, мы быстро вернулись к официальному способу приветствия и пожали руки, как два профессионала. Нужно было обсудить мое будущее в компании. Я опустился в кресло у стола и тут услышал странный звук…

…похожий на помехи, на высокочастотный скрежет колонок, к которым поднесли старый мобильный телефон, готовый зазвонить. И я понятия не имел, откуда он взялся.

Сначала его было едва слышно, и я решил просто проигнорировать эту странность, но Харрисон сразу понял, что что-то не так.

– С тобой все в порядке? Ты как-то побледнел.

– Да, все нормально. Ты это слышишь? – Шум постепенно нарастал.

– Слышу что?

– А, эм… забудь, просто голова разболелась. – Я постарался скрыть беспокойство.

Он странно посмотрел на меня, подбирая слова, и вздохнул.

– Послушай, Бенджамин, я хорошо знаю, что от такого нелегко оправиться. Это тяжелое бремя, морально и физически. На самом деле, на себе знаю. Однажды я пережил подобный опыт, много лет назад, и… И тот период глубоко ранил мою самооценку ощущением беспомощности и неспособности выжить без чужой поддержки.

– Прости, я не знал…

Шум просто разрывал мне голову.

– Все нормально, я об этом не рассказываю. Все закончилось почти пятнадцать лет назад. – На мгновение он замолчал, широкая улыбка сменилась растерянностью. – Хотя, надо сказать, все произошло так странно. Предполагалось, что я неизлечим, что максимум через год меня не станет. А потом вдруг из ниоткуда объявился тот парень и предложил чудодейственное лекарство.

Черт. Его история оказалась слишком близка к истине, чтобы принести успокоение.

– Я даже не могу вспомнить название той конторы, после операции все словно в тумане. Как же она называлась? – Харрисон хмыкнул. – Нет, бесполезно. Хм. Что-то вроде… “Арти-что-то-там”.

– Артифекс Фармасьютикалз?

– Вот-вот, да! Откуда ты знаешь?

Я едва услышал его вскрик из-за жуткого треска в ушах.

– Меня лечили они же, только сказали, что недавно открылись.

– Странно,– просто ответил он.

Я извинился и пошел к выходу, сославшись на сильную головную боль. Харрисон был готов предоставить мне столько отгулов, сколько нужно, точнее даже не так – он заставил меня взять отгул и поправляться.

И стоило мне выйти из кабинета, как шум смолк. Вздохнув с облегчением, я поспешил домой: надо было еще раз просмотреть документы.

Пару часов я листал бумаги. Бестолку. Потом гуглил, потом снова звонил по тому номеру, перерыл электронную почту, забитую спамом…

Все бесполезно.

Если они и правда вылечили Харрисона пятнадцать лет назад, то их метод давно уже должен был пройти стадию эксперимента. И это выбивало из колеи.

Этот шум, разрывающий голову, пробуждение во время операции и тот факт, что никто никогда не слышал о компании Artifex Pharmaceuticals, кроме тех, кто сам с ними сталкивался – слишком много загадок разом.

Поэтому я решил вернуться в больницу, разыскать одного из своих врачей. Но не сейчас. Сейчас нужно было отдохнуть.

***

В ту ночь сон так и не пришел ко мне. Я все терялся в догадках, не находя утешения даже в том, что избавился от рака. Около полуночи зазвонил телефон.

– Бенджамин? – мрачным тоном спросил мой старый коллега. Мы давно с ним не разговаривали.

– Алекс, не ожидал тебя услышать. Почему ты звонишь так поздно, все в порядке?

– Харрисон… он умер.

– Умер? Как? Когда?..

Недиагностированная аневризма. Харрисон умер от кровоизлияния в мозг сразу после того, как я покинул офис. Вот так просто: был и не стало.

Утром я отправился в больницу.

Администратор не смог позвать мне никого из компании Artifex Pharmaceuticals, более того, она утверждала, что первый раз слышит о такой. А когда я спросил об одном из врачей, понял, что не помню их имен. Кроме одного. Так что я спросил, нет ли в хирургическом отделении кого-нибудь по имени Итан. Постучав по клавишам, администратор только отрицательно покачала головой.

Я ушел, признав поражение.

Пару недель я все пытался найти что-нибудь в интернете, но работа забирала почти все силы. После смерти Харрисона офис превратился в адское место: новое начальство совершенно нас не щадило.

***

Полгода спустя, я окончательно вернулся к жизни. Здоровый, но с парой килограмм, прилипших ко мне за время выздоровления. В тщетной борьбе с лишним весом я вернулся в спортзал, большую часть времени бесцельно топчась на беговой дорожке.

Я как раз пробегал первую милю, что было огромным достижением для такого человека, как я, когда вернулся ужасный скрежещущий шум, чуть не сбивший меня с ног.

Растерянно оглянувшись, я заметил мужчину лет сорока, вставшего на соседнюю дорожку. В отличии от меня, он явно следил за своей формой, безбожно шикарной формой. Из под слишком широкой майки выглядывал толстый шрам от хирургического разреза на груди, замаскированный татуировкой в виде дерева.

Он заметил, как я пялюсь на него со страдальческим выражением на лице.

– Эй, приятель, ты в порядке? – спросил он, подходя ближе. Звук усиливался с каждым его шагом, в агонии я зажал уши руками…

Все прекратилось так же внезапно, как началось.

Мужчина упал к моим ногам замертво, коротко захрипев.

Кровоизлияние в мозг. Вот и все, что мне сказали работники спортзала.

Но я знал, что это нечто большее. Этот несчастный умер так же, как Харрисон, тот же ужасный звук сопровождал его смерть.

***

После того случая я посетил трех разных врачей, умоляя осмотреть мою голову, сделать томографию, МРТ – я согласился бы на что угодно. Я даже рассказал им о лечении от рака, но никто не смог найти ни единой записи о диагнозе или госпитализации.

Первый врач посоветовал мне обратиться к психиатру. Второй оказался дремучим невеждой. И только третий согласился провести сканирование, чтобы проверить нет ли в мозгу аномалий.

– Ну что ж, мистер Джонс. Радуйтесь, что мы выбрали компьютерную томографию, потому что МРТ разорвало бы ваш мозг в клочья. Вы обязаны были предупредить об имплантате. В любом случае, артефакты сделали результаты нечитаемыми.

– В смысле? – Я был сбит с толку, но совсем не удивился находке.

– Да, простите, артефакты – это помехи в изображении, которые происходят, если в компьютерный сканер помещается металл. Но, в вашем случае, это куда лучший исход, чем попасть в огромный магнит…

– Нет, я имею в виду, какой имплантат? – прервал я его.

Врач показал мне фрагмент КТ. Большой артефакт, похожий на звезду закрывал большую часть снимка, а в центре него светился металлический ромб.

– Я должен спросить: вам делали операцию на головном мозге? Понятия не имею, что это, но, очевидно, не физиологическое образование.

– Я… я не знаю.

– Может быть, вы попадали в аварию или произошел несчастный случай? Иногда в теле могут застрять осколки, достаточно мелкие, чтобы переместиться по сосудам далеко от места травмы.

– У меня был рак поджелудочной, третья стадия, но мне сделали операцию, провели какое-то экспериментальное лечение…

– А как именно лечили? – В его голосе звучало скорее любопытство, чем озабоченность.

– Была одна инъекция сразу после операции.

– Слушайте, мистер Джонс, я не онколог, но, насколько мне известно, не существует лекарства, способного излечить рак одной инъекцией. Вы должны были бы пройти несколько курсов химиотерапии. Что бы вам ни вкололи, к раку это не имело отношения.

Он осмотрел мой скальп и, на удивление, обнаружил крошечный шрам, который ускользнул от меня.

– И у вас здесь определенно есть шрам, на редкость хорошо спрятанный. Первый раз вижу настолько маленький след после операции на мозге.

Я попытался, насколько позволяла память, объяснить, как проснулся во время операции, но он ничем не смог помочь. Только сказал, что изучит текущие фармакологические испытания и поищет что-нибудь похожее на мою историю, но похоже не очень это верил. И он отказался удалять эту чертову штуковину, заявив, что она сидит слишком близко к стволу мозга.

Так что вот он я, живу полной, насколько это возможно, жизнью и все еще ищу ответы. Время от времени жуткий шум возвращается, и в эти моменты я просто разворачиваюсь и бегу со всех ног в другую сторону. Никто больше не умрет по моей вине.

Что бы ни сотворили со мной, я не один такой. Есть еще люди с имплантатами, но, боюсь, нам всем придется набраться терпения, чтобы узнать, для чего они.

Если кто-нибудь когда-нибудь свяжется с вами от имени Artifex Pharmaceuticals, не вздумайте соглашаться на лечение!

Они не собираются вам помогать.

~

Оригинал (с) Richard Saxon

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, закрытый чат

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я лично в это никогда не верила. Просто легенда безумного городишки, населенного… неординарными людьми. Не верила до тех пор, пока не услышала, как моя пропавшая сестра зовет меня снаружи, после одного единственного громкого стука.

– Пожалуйста, уходи, – шепчу я.

Прошло столько лет, а я все еще помню ее голос. И, услышав его, буквально всем существом рванулась ко входу, готовая широко распахнуть дверь… Хотя знала, что это не она.

Я выглянула в окно. На улице никого не было.

Не знаю, сколько уже так сижу. Вдруг оцепенение спадает, наконец, и я хватаю телефон. Макс. Надо звонить Максу, он живет по соседству. И он мой близкий друг.

– Она здесь. – Знаю, что в моих словах не много смысла, но не представляю, как выразить то, что чувствую сейчас.

– Кто? Где?

– Руби.

Тишина.

– Что… – начинает Макс, но тут же растерянно замолкает.

– Она постучала.

Теперь он понимает.

– Ты не открыла? Так ведь?

Я молча качаю головой.

– Сейчас буду.

***

Минуты утекают как вода. Руби, наконец-то, замолчала.

– Эй, Лейни, звонок не работает, – это Макс. – Они, похоже, его сломали.

Нервно сглатываю.

– Ты можешь постучать.

На какое-то время повисает тишина, а затем…

БАМ.

Один удар. Не двигаюсь с места и Макс начинает вопить.

– ОТКРОЙ ЭТУ ГРЕБАНУЮ ДВЕРЬ!

Его голос становится все выше, выше и выше, пока не переходит на частоту, от которой у меня чуть не лопаются барабанные перепонки.

Сжавшись в комок, я не двигаюсь, не говорю и почти не дышу…

…трель дверного звонка обрывает крик.

Медленно выглядываю в окно. На этот раз это действительно он.

***

– Мы жутко разругались, когда я видела ее в последний раз.

Мы сидим в гостиной, над парой чашек давно остывшего чая. Я не часто говорю о Руби, но ее голос выбил меня из колеи.

– И все из-за дурацкого Джека, – закатываю глаза.

Макс улыбается.

– Мальчик?

Качаю головой, с внезапным смехом.

– Мягкая игрушка. Джек был плюшевой тыквой.

Я никогда не рассказывала Максу о ссоре, вообще никто, кроме родителей не знал об этом.

– Я обожала эту чертову тыкву. Выиграла в палатке на ярмарке в честь Хэллоуина. Когда Руби увидела Джека, она умоляла меня отдать игрушку. Просто часами рыдала потому, что Джек достался не ей. Родители обещали купить ей другую, но это вообще не помогло. Она просто вопила и хотела моего Джека.

– Она хотела быть похожей на тебя. Это даже мило.

Киваю.

Руби была на год младше меня, но старалась вести себя так, словно мы близнецы. Носила мою одежду, занималась теми же видами спорта, все время пыталась прорваться в мою компанию и тусоваться с моими друзьями. Сейчас это кажется мне очень, очень милым, но тогда было просто невыносимо. Вздыхаю и продолжаю.

– Несколько дней я везде таскалась с Джеком, даже в ванную его брала. Не знаю, может просто из мелочности, но эта игрушка почему-то стала для меня важнее всего на свете. И вот однажды я вернулась домой из школы и застала Руби над останками Джека. Она разрезала его пополам. Как я орала, боже. А она только смотрела в ответ огромными заплаканными глазами.

Макс кладет мне руку на плечо.

– Брось, Лейни, дети ссорятся, это нормально. я же видел вас вместе: ты была отличной старшей сестрой.

Да конечно. Я понимаю, что это была просто обычная глупая ссора между двумя детьми… но если бы могла повернуть время вспять, я отдала бы ей все свои гребанные игрушки!

Прошло уже пять лет. Руби сейчас было бы шестнадцать.

Все эти годы родители в лепешку расшибались в попытках найти ее. Перепробовали все, что только можно. Мне кажется, мы остались жить в этом доме только потому, что они не могли расстаться с надеждой, что рано или поздно она вернется домой.

Что ж, в каком-то смысле так и получилось.

– Думаешь я схожу с ума, Макс?

Его бровь насмешливо ползет вверх.

– Я думал ты уже давно того.

– Я серьезно. Разве могла я слышать ее?

Он только пожимает плечами:

– Смотри, я верю, что ты слышала стук. Но не думаю, что это была Руби.

Раньше нас с Максом очень веселила эта легенда. До того, как Руби исчезла, мы частенько развлекались звоня в дверь и убегая. И вот как-то мы прошли уже несколько домов, довольные и раскрасневшиеся, и тут Макс решил изменить тактику и один раз стукнуть в дверь миссис Телльски. Но, как это обычно и бывает, кто-то увидел нас, рассказал родителям, и Макс получил самую большую порцию нотаций в жизни от дедушки. Черт, на него смотрели как на малолетнего преступника. Мои родители тоже были недовольны, но Макса вообще посадили под домашний арест на два месяца! И каждый день дедушка приходил к нему и рассказывал страшные истории о нашем городе.

– Я тоже думаю, что это не она. Но кто-то точно подражал ей или, как минимум, пытался.

– Как бы то ни было, хорошо, что ты не открыла дверь. Пусть это и выглядит безумно, но лучше раз перестраховаться, чем потом пожалеть, так ведь?

***

Макс предложил остаться на ночь, чему я крайне рада. Мы разложили надувной матрас и смотрели фильмы, пока он не отрубился под аккомпанемент громкого храпа.

С ним всегда уютно. Что мне нравится в Максе, дак это то, что я ни разу не чувствовала себя неловко в его присутствии. Он то и дело приходил с ночевкой еще с тех пор, как мы были детьми, особенно часто после исчезновения Руби. И это здорово помогало справиться с пустотой.

Мысли постепенно сменяются дремой, тяжесть покидает разум, веки тяжелеют…

…а потом раздается стук.

В парадную дверь снова стучат. Мы на втором этаже, но я отчетливо слышу громкий удар.

Сердце моментально заходится, мне снова так же страшно, как днем.

– Макс! Ты слышал? – шепчу я, но он не отвечает.

– Лала, здесь так темно… Пожалуйста, выйди и забери меня. – жалобно тянет голос Руби снаружи.

– Макс, пожалуйста, скажи, что ты тоже это слышишь!

Смотрю на него, но не вижу ни малейшего движения. И наконец, набравшись смелости, встаю и включаю свет

– Ма…

Его глаза широко открыты. Но Макс молчит. И не шевелится.

Бросаюсь к нему, стараюсь встряхнуть, привести в чувства, но он будто каменный… Только крутит перепуганными глазами.

– ВПУСТИ МЕНЯ! – от пронзительного крика снаружи у меня волосы встают дыбом.

Что делать?.. Макс не спит, но его как будто что-то держит. Как сонный паралич, но с открытыми глазами.

– Они уводят меня, Лала! Помоги мне, пожалуйста, помоги!

И я вдруг срываюсь с места и бегу вниз по лестнице. Не знаю, почему. Будто сработал какой-то инстинкт. Вдруг это правда она? Вдруг я смогу затащить ее внутрь? Но если там и правда Руби, то она и сделала это с Максом?

Словно в трансе берусь за дверную ручку…

– Джек со мной. Они починили его, Лала! Нам больше не придется ссориться.

…слова впиваются мне в самое сердце, как иглы. Очнувшись от забытья, я медленно отхожу от двери и бреду наверх. По лестнице, по коридору, мимо моей комнаты, с окаменевшим Максом… В спальню сестры. Все там сохранили ровно таким же, как было при ней. У родителей и не хватит сил здесь что-то поменять.

Да, все здесь по-старому. Даже Джек. Тыква покоится посреди кровати Руби, неровно сшитый воедино моими руками. Там же, где я оставила его пять лет назад.

Они почти поймали меня.

~

Оригинал (с) likeeyedid

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, закрытый чат

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

НЕ СМОТРИ

Конечно же я сразу захотел посмотреть. Не то чтобы можно было ожидать чего-то серьезного, но случайный скример неплохо бы взбодрил мой сонный разум. Да и потом, я всегда любил ужасы, а соответственно и адреналин от внезапно выскакивающих орущих монстров.

Но черный экран оставался черным экраном. Я попытался прокрутить страницу, в поисках видео или гифки, но безуспешно. На сайте находилось именно то, что я видел: черный экран и заголовок. Не более. По крайней мере, если судить по исходному коду.

В общем говоря, я решил, что это знак, и пора идти спать. Но только навел курсор на крестик в углу вкладки, как вдруг услышал что-то… шепот.

– Не надо, – донесся до меня слабый тихий голос.

Впившись глазами в экран, я наконец кое-что заметил. Посреди черноты, в самом центре экрана, прямо под надписью, смутно очерчивался силуэт человека. Будто он стоял в конце длинного темного коридора, и чем больше я смотрел на него, тем четче видел.

Но откуда звук?

Я поискал кнопку воспроизведения, в попытке как-то сгладить абсурдность ситуации… проверил громкость на компьютере…

А потом вернулся к силуэту и обнаружил, что он продвинулся вперед.

– Подожди меня, – снова тот же голос. Надломленный, нечеловеческий, неестественный и очень тихий.

Темнота начала рассеиваться. Стены коридора казались влажными, будто по ним стекала непонятная черная жижа, собираясь в лужу на полу. И пока я изучал детали, силуэт подошел еще ближе.

– Останься.

Понемногу я начинал нервничать. Скример, конечно, из этого так себе, но сама ситуация казалась неправильной. Несколько раз я ткнул на крестик, чтобы закрыть браузер, но ничего не произошло. Попытался принудительно закрыть приложение, но диспетчер задач не открылся. Тупой сайт просто не хотел закрываться!

Оставалось только выключить комп. Я повернулся на стуле, чтобы дотянуться до кнопки включения… повернулся на стуле… повернулся… и не смог. Не смог даже оторвать взгляд от экрана. Мне вдруг стало недоступно все, находящееся дальше расстояния вытянутой руки.

Фигура подходила все ближе.

– Поздно, – прошептал голос.

– Какого черта происходит? – спросил я, вздрагивая от прилива адреналина.

Картинка на экране становилась все четче. Стены коридора тянулись и тянулись, уходя немыслимо глубоко. И, пусть это было абсолютно невозможно, но он больше не выглядел как картинка, чем больше я смотрел, тем более реальным становилось это место.

НЕ СМОТРИ

Я попытался закрыть глаза, но удержать веки опущенными оказалось нереально. Удалось только моргнуть на мгновение, но и этого хватило, чтобы надпись изменилась.

ЗАЧЕМ ТЫ СМОТРЕЛ?

– Пожалуйста, хватит. Отпусти меня! – Я молил и упрашивал, но физически не мог подняться со стула.

А силуэт все приближался. И теперь я даже начал различать его черты. Мужчина, болезненно худой, одетый в рваные лохмотья. Живот прилип к позвоночнику, ребра выступали из груди, а руки безвольно свисали вдоль тела, неестественно длинные и тощие. Тощие ноги-палочки двигались, как у куклы-марионетки, будто к ним были привязаны невидимые нити. Он сделал шаг к экрану. Я первый раз увидел в реальном времени, как он двигается, и это привело меня в ужас.

– Чего ты от меня хочешь? – закричал я.

Его лицо все еще пряталось в тенях, но чем ближе он подходил, тем понятнее становилось, что это существо давно выбыло из строя живых. Кожа облупилась, внутренние органы светились в прорехах…

– Отпусти меня, пожалуйста!

Он не ответил. Просто подходил все ближе и ближе, и с каждым его шагом я все больше столбенел. Я едва мог повернуть голову, и вдруг заметил краем глаза, что стены моей комнаты начали меняться. Черная жижа, такая же, как на экране, потекла с потолка вниз по некогда голубым обоям, на глазах превращающихся в потускневшие обтрепанные клочья, осыпающиеся со стен хлопьями пепла.

И вот он встал прямо передо мной. Протянул руку, легко прошедшую в реальный мир через экран компьютера, и коснулся моей груди. Мгновенный шок пронзил все мое существо. Мысли, чувства поглотила мгновенная агония.

Мое сердце остановилось. Я умер, но разум не погас. И только тогда меня настигло осознание произошедшего – я занял место по ту сторону экрана, застряв в царстве мертвых.

Сердце не билось. Я не дышал. Просто… существовал во тьме. Вокруг сжимались стены узкого, бесконечно длинного коридора. Темная жижа сочилась по ним, собираясь в лужу у ног. Я оказался в ловушке. Поменялся с ним местами.

И там он бросил меня страдать в бесконечном одиночестве, сказав напоследок одно слово.

– Спасибо.

Технически, я мертв. Но все еще способен, хоть и очень ограниченно, но поддерживать контакт с внешним миром. Время от времени кто-нибудь, так же как я, попадает на сайт с пустым черным экраном, но посетители явно уступают мне в любопытстве, потому что никто не задерживается надолго. К сожалению, они убегают до того, как становится слишком поздно.

Но я знаю, что однажды чей-то взгляд задержится ровно настолько, насколько нужно. И пусть даже не на том сайте. Я учусь. И могу проникать в разные места. Если кто-то окажется достаточно неаккуратен, если кто-то позволит мне зацепиться, то, подобно тому существу, что заманило меня сюда, я получу свободу. Остается надеяться только на то, что мое тело сохранится достаточно хорошо к тому времени, как я выйду в реальный мир.

Но извини, я так долго удерживал твое внимание… что думаю, тебе уже будет неприлично отводить глаза.

СМОТРИ

~

Оригинал (с) Richard Saxon

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, закрытый чат

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Какая адская хрень, – шипит он сквозь зубы, шумно вдыхает и, не сказав больше ни слова, возвращается в дом.

– ДИН! – Крик вырывается сам собой. – ВЕРНИСЬ!

Ублюдок. Он забрал их.

МОИ КОСТИ. ВЕРНИ ИХ НЭЙТАН, ВЕРНИ ИХ НЕМЕДЛЕННО!

Пошатываясь поднимаюсь, едва держась на ослабевших ногах, второй раз за вечер протискиваюсь сквозь пропахшую травкой толпу и шагаю в гущу вечеринки в поисках вора. Окружающим не требуется много времени, чтобы увидеть красный след на моем основательно разбитом лице, уже начинающий отливать синевой, и тут и там раздаются вздохи шока и удивления. Дальше будет только хуже, но сейчас меня это не волнует.

Дин выкинул семерку. Что ему это даст? Кости так не работают… Они не могут заставить Луизу…

Чертыхаюсь от разочарования и отвращения.

Кости такого не сделают. Они НЕ МОГУТ! Это не имеет отношения к везению, это нездоровая хрень. Не может быть…

Мысли мечутся, как перепуганные крысы. Я никак не могу понять, что же произошло… Я выкинул двенадцать. ДВЕНАДЦАТЬ! И все же… черт, не понимаю…

Желудок крутит… Когда я успел так набраться… И вот так, борясь с тошнотой, я бреду из комнаты в комнату, в поисках вора.

Музыка вибрирует в моих костях.

Где Дин? Что он делает?

Может он прямо сейчас снова бросает кубики. Пусть он даже и не понимает, как они работают, идей у ублюдка предостаточно.

Заваливаюсь в гостиную.

– ДИН!

Но его нет. Я не вижу его, нигде не вижу…

…и натыкаюсь на кое-кого другого.

Луиза.

– Нэйтан! – пьяно бормочет она. – Вот ты где! Я тебя искала. – Луиза хватает меня за руки, смотрит прямо в глаза, тянет в середину комнаты… И ни слова о синяке, она вообще заметила?

– Луиза? Где Дин? – выдавливаю я, вся комната кружится в болезненном хороводе. – Где дин? Он говорил с тобой? Где он? Ты в порядке?

– Он придурок, Нэйтан. Не беспокойся о нем.

– Он приставал к тебе?

– Фу, да. Он пытался подкатить, но какая-то девушка все увивалась за ним, так что Дин свалил. У некоторых людей вообще нет вкуса. – Она спотыкается, наваливается на меня, стараясь удержать равновесия, но от меня мало толку. Самому бы устоять на ногах. – Но у меня есть, – шепчет Луиза, и, прежде чем я успеваю ответить, прижимается ко мне и целует.

Черт…

С трудом верится, что это реально.

…но так и есть.

Совершенно ошеломленный, я закрываю глаза и отвечаю на поцелуй.

Толпа вокруг взрывается одобрительными криками, сквозь закрытые веки я вижу вспышки телефонов, но мне все равно.

И в это короткое мгновение мир становится волшебным местом.

…я имею в виду очень короткое мгновение.

Очень, очень короткое.

Потому что мой желудок, наконец, не выдерживает.

Я чувствую спазм и быстро отступаю, не знаю, что теперь делать. Луиза, даже не открывая глаз, снова прижимается своим ртом к моему… и этого оказывается достаточно.

Я не могу сдерживаться… слишком… много… алкоголя…

Меня рвет.

Взрывным, неудержимым потоком рвота хлещет ей на лицо, на волосы на платье… Я отшатываюсь, пытаюсь зажать рот, но…

– НЭЙТАН, КАКОГО ХЕРА?!! – кричит Луиза, а толпа вокруг все фотографирует, фотографирует, фотографирует…

И Дин тоже там. Не веря своим глазам, он смотрит на меня и смеется.

…а на шее и предплечье у него два новых пореза.

Луиза убегает, наверное в ванную, а я не могу оторвать от него глаз, багровея от ярости. Под руку Дина держит какая-то девушка, нетерпеливо дергающая его за рукав, но он игнорирует ее возмущение, согнувшись пополам от смеха.

Не знаю, алкоголь ли, гнев или неуемное желание бросить кости, но в тот же миг я шагаю к нему. Размахиваюсь, вкладывая в движение каждую каплю ненависти к этому ублюдку, подаюсь вперед всем телом и впечатываю кулак прямо в его тупую усмешку. 

ЧЕРТ! Рука адски болит! И будет болеть еще сильнее, когда адреналин спадет. Но оно того стоит. Стоит того, чтобы увидеть, как его смех сменяется шоком и болью. Как он отшатывается назад, размахивая руками, в поисках опоры… и роняет кости.

Все как в замедленной съемке. Я не позволяю им коснуться пола. Слежу глазами за маленькими деревянными кубиками, крутящимися в воздухе, и подхватываю их на лету… А потом разворачиваюсь и убегаю, глухой к исполненным жажды крови нарастающим крикам пьяной толпы:

ДЕРИСЬ! ДЕРИСЬ! ДЕРИСЬ! ДЕРИСЬ!

– НЭЙТАН! – рычит Дин позади, но я даже не думаю останавливаться. Ни ждать, ни прятаться, ни пытаться бросить кости.

Хватит с меня. Вечеринка окончена. Пошло оно все. Я не останусь здесь, не могу. Завтра или в понедельник я извинюсь перед Луизой и приму последствия. А сейчас иду домой. Просто иду домой! Все равно придется объяснять разбитое лицо, дак зачем тянуть до завтра.

Домой.

***

Выскакиваю через парадную дверь, оскальзываясь на обледеневшем тротуаре, но удерживаюсь на ногах и убегаю в ночь.

Но что? Он рядом. Я слышу его голос за спиной. Он перекрывает даже свист ветра в ушах.

– ОТДАЙ МНЕ КУБИКИ, НЭЙТАН!

Не оглядываюсь. Просто бегу.

С одной улицы на другую. За линию деревьев со снежными шапками, оранжевыми в свете фонарей… и в парк. Почва под ногами пружинит, а я несусь к мосту. Журчание ручья становится все ближе и ближе…

…как и топот Дина.

И вот ноги подводят меня прямо на середине каменного мостика… мои пьяные ноги всего лишь чуть-чуть разъезжаются, но и этого достаточно. Он наваливается на меня, толкает в середину спины… я падаю, а кубики выскальзывают из потных пальцев…

…две единицы.

Невидимые лезвия рассекают мне правую пятку и тыльную сторону ладони. Отчаянно ползу по холодным булыжникам…

…но Дин уже хватает кости.

– Они опасны, Дин! – поднявшись на колени, кричу я ему в лицо.

– Конечно-конечно. И только ТЫ знаешь, как пользоваться костями безопасно, а? – рычит он, переводя взгляд с костей на меня и обратно. Из носа у него бежит кровь. Это приятно. – Ты, блядь, посмотри на себя, убожество! Хочешь, чтобы я поверил, что ты пользуешься кубиками с умом? Говори, как они работают. Что делают кости?

– Не скажу. – Я отвечаю уверенно, но все равно вздрагиваю, когда он шагает ближе.

– КАК ОНИ РАБОТАЮТ?! Как мне заставить их делать то, что я хочу?

Я молчу.

– …А если так: ты сейчас говоришь, а я попользуюсь ими неделю, а потом верну тебе. Звучит справедливо, как думаешь?

– Ни за что, – тихо отвечаю я.

Сильный толчок в плечо.

– ГОВОРИ!

– Нет!

Ноздри Дина яростно раздуваются как у быка. Он сжимает и разжимает кулак, держа кости высоко над головой… И тут его глаза вспыхивают догадкой.

– Тебе важны эти сраные кубики, а? Эти кости. Много значат для тебя?

Я молчу, но ответ и так написан у меня на лице.

– Ты воздействуешь ими на Луизу, а? Ебучий контролер разума.

– Я не контролирую ее разум, – сердито бросаю я.

– О! Но ты воздействуешь на нее, так? – Он через силу смеется и издевательски цокает. – Звучит гаденько. Знаешь что, Нэйтан? Я думаю, ты просто больной извращенец.

– Неправда. Дин, пожалуйста…

– Ну если это неправда и тебе наплевать на кубики… – Он тревожно ухмыляется под свист ветра в кронах деревьев. – …тогда ты не будешь против, если я сделаю так!

Само время замедляется. Я вижу происходящее в мельчайших деталях, но не успеваю даже среагировать.

Дин идет ва-банк. Хохочет с вызывающей злобой, вытягивает руку и швыряет кости с моста… прямо в бурлящую воду.

– НЕТ! – В отчаянии я бросаюсь к краю… и поток поглощает кубики.

Они исчезли.

– Идиот! – с горечью бормочу я. – Ты хоть представляешь, что натворил? Эти кубики… Они единственные в своем роде, а ты просто выкинул их… Ради чего?.. Чтобы досадить мне? Ты ненормальный. Просто помешанный…

Дин лишь смеется. Медленно, исполненный злобы, я поворачиваюсь к нему… Но тут происходит кое-что неожиданное. И любопытное. Кое-что, чего никто не ожидал, но что должно было случиться.

Усмешка сползает с его лица. Внезапно Дин вскрикивает. Опускает взгляд на предплечье. Он видит… мы видим, как порез пересекает его кожу, бледный, серебрящийся в свете луны.

Мгновение царит тишина.

– Что за…

Второй порез рассекает его шею сбоку. Третий – тыльную сторону ладони.

– БЛЯДЬ! – вопит Дин, задирая рубашку. Два пореза рассекают его живот крест-накрест. – Останови это. – Еще один порез взбирается по груди. – Пусть это прекратится!

Но, конечно же, это не помогает. Раз за разом Дина будто режут тонким лезвием. Он дергается, корчится и чертыхается от боли, но все только начинается…

– Что происходит? Как это остановить? Это ты?.. Нэйтан! Что ты со мной сделал?! – вопит он в панике.

– Нет! Я… я не… – Я лишь заикаюсь в ответ… понятия не имею, что происходит. Дин это понимает.

– ГОСПОДИ! – вопит он, зажимая руки, покрытые сетью порезов. Через бледно-серую рубашку тут и там проступает кровь. Вены на его шее надуваются, Дин пошатывается и хватается за перила моста, проклиная все на свете…

…очередной порез открывается на щеке и бежит прямо к верхней губе Дина.

– НЭЙТАН! – вопит он в ужасе. – НЭЙТАН, ОСТАНОВИ ЭТО!

– Я НЕ ЗНАЮ КАК! Не понимаю, что происходит!

…но может быть… Может и понимаю.

Думаю, озарение настигает нас одновременно.

Наши глаза встречаются, и в его взгляде я читаю ту же картину: игральные кости, вечно кувыркающиеся по каменистому дну ручья, ни на мгновение не останавливающиеся, подгоняемые течением… раз за разом срывающиеся, переворачивающиеся, скользящие по гальке...

– Нет… – по ладони Дина бежит кровь – открылся порез, и он такой глубокий… Он подносит руку к лицу, оставляет на щеке кровавый отпечаток. – НЕТ!

Я беспомощно хватаюсь за голову.

– НЕТ! – Теперь он сжимает запястье. Сложно разглядеть в темноте, но красная полоса тянется из-под ногтя и ниже, по всей длине пальца. Льется кровь. Еще один порез раскрывается на лбу и рассекает бровь. – КОСТИ! Я ДОЛЖЕН НАЙТИ КОСТИ!

И Дин проносится мимо, через весь мост, резко разворачивается, с трудом удерживаясь за опору, соскальзывает с невысокого берега…

…оставляя меня в ужасе наблюдать, как он бросается в ледяную воду ручья.

– ДИН! – Я кричу, но даже не знаю, зачем. Что мне ему сказать?..

Ручей не особо глубокий, вода едва доходит Дину до плеч, но он снова и снова ныряет в воду, отчаянно ища маленькие кубики, и с каждой секундой буквально расслаивается на куски…

В какой-то момент, я прихожу в себя и вызываю скорую. Голос дрожит от страха или холода, кто разберет, изо рта вырывается мешанина слов, но, каким-то образом, оператор понимает, где мы и высылает наряд.

***

Через пятнадцать минут они уже здесь.

К этому моменту Дин бросает попытки отыскать кубики.

…не уверен, что он вообще еще способен продолжать. Парень лежит на берегу, как рухнувшее дерево, промокший и дрожащий, и каждый миллиметр его тела покрыт темной кровью, стекающей по камням. Тут и там куски кожи отслаиваются от тела, а он корчится в агонии.

Медики находят его почти сразу. Я в шоке сижу на мосту, пока не убеждаюсь, что он больше не один.

– Господи Боже! – кричит один из них.

…и я тихо ускользаю.

Шаг за шагом я бреду по темному парку, пока не возвращаюсь домой.

***

Так заканчивается моя история с кубиками.

Мое неожиданное возвращение подарило родителям массу незабываемых эмоций. Шок, гнев, но в основном страшная обеспокоенность. Я рассказал им почти всю правду, не упоминая об игральных костях.

В ту ночь я почти не спал. Стоило закрыть глаза, как корчащийся, окровавленный Дин снова вставал передо мной.

…в понедельник стало известно, что он скончался.

Все думают, что он преследовал меня, поскользнулся и упал в реку. Каменное дно сильно покалечило парня, и он утонул.

…но я прекрасно знаю, что парамедики, как минимум, видели, что произошло на самом деле.

…и все, кто живет рядом с парком в курсе, что дно ручья устилает гладкая галька.

В школе меня избегают. Никто не говорит ничего в лицо, но я понимаю, что они боятся.

И это еще не все. Следующая неделя после злополучной вечеринки была богата на события, и все они так или иначе связаны с Дином.

Его младший брат получил школьную премию за академические достижения. Хотя никогда не блистал.

В кармане Дина нашли лотерейный билетик, его забрали родители и выиграли 15000 фунтов. Я слышал, что эти деньги покрыли расходы на похороны Дина и в целом помогли семье.

Всю ту неделю стояла идеальная погода, которая бы очень понравилась Дину, игравшему за школьную команду по регби. Снег полностью растаял и условия для игры были идеальные… А еще, судя по слухам, лучший игрок конкурирующей команды вдруг сломал ногу.

А Луиза… Луиза больше не разговаривает со мной. Думаю, произошло слишком много всего разом, учитывая то, с каким энтузиазмом она целовалась со мной на глазах у всех на вечеринке… А еще ее пересадили от меня на всех общих занятиях.

Вообще-то я пытался поговорить с ней в коридоре, и она объяснила, что просто пыталась почувствовать себя менее одинокой после разрыва с Мэттом. И мне не стоит принимать поцелуй всерьез.

Короче, отшила.

…конечно это больно, но эй. Что было, то было.

И каждое это событие, каждая счастливая случайность заставляют меня задуматься, что же происходило в голове у Дина, когда жизнь покидала его на тех мокрых камнях? Каковы были его последние мысли, пока поток вращал и вращал кости?

Думаю, нам сильно повезло, что скорая прибыла так быстро. И что они так быстро нашли его, скрытого от глаз, распростертого на берегу в кустах.

…но даже всей этой удачи оказалось недостаточно, чтобы спасти его.

И у силы кубиков есть предел.

***

Нервно вздыхаю, наблюдая, как один из одноклассников представляет свой проект. Барабаню пальцами по столу. Рассеянно тянусь к карману… но кубиков там, конечно, нет.

Кажется, что я тону в волнах вины. Вины и одиночества.

По иронии судьбы, единственный человек, который хотя бы отдаленно мог понять, что я сейчас чувствую, похоронен на местном кладбище.

Дин сам решил бросить кости в ручей. Это был ЕГО выбор.

…и все же…

Не могу перестать думать о том, что в тот вечер выбросил двенадцать.

Дубль шестерок.

О чем я тогда умолял в пьяном полубреду?

Просто вытащите меня из этого дерьма наилучшим способом! Способом, который сработает для меня лучше всего, учитывая происходящее!

Провожу рукой по волосам и вздыхаю, изо всех сил стараясь выкинуть эти мысли из головы. И концентрируюсь на следующей презентации.

И знаете, это конкретное выступление проходит исключительно хорошо…

Выступает девушка по имени Элис. Тихая, как мышка, она задыхается, даже когда учитель задает ей вопрос, и все же сейчас, похоже, чувствует себя в своей стихии.

…

А я стараюсь не думать о порезе на ноге, выглядывающем из под ее юбки.

Это совпадение. Просто совпадение.

Шквал сухих листьев проносится за окном.

Это просто совпадение, Нэйтан. вот и все.

…вот и все.

~

Оригинал (с) Darkly_Gathers

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, закрытый чат

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

С трудом ловлю обрывки слов, не в состоянии сосредоточиться на уроке. И постоянно поглядываю на дверь, будто жду, что он ворвется в класс в любой момент… Какая глупость.

Однако, бросок приносит плоды. Оказывается, что шестерки достаточно, чтобы я столкнулся с Луизой у ворот школы. Обычно к этому времени ее уже забирают родители, а я предпочитаю идти пешком, но в этот раз она видит меня, и в ее голове будто загорается лампочка.

– Нэйтан! Здорово, что я тебя застала! Не могу поверить, что не спросила: у меня завтра вечеринка, ты хочешь прийти?

Ожидаемая волна восторга даже не поднимает головы, придавленная страхом и предвкушением несчастья, от которого я никак не могу избавиться. Через силу улыбаюсь и отвечаю, что обязательно приду.

Она, кажется, довольна.

– Отлично! Тогда увидимся! …Надень что-нибудь красивое! – игриво бросает она, машет рукой и скрывается в родительской машине.

По дороге домой, я верчу эту фразу в голове, пытаясь найти тайный смысл: “Надень что-нибудь красивое”.

Что ж, мне хотя бы есть, чем себя занять, поскольку прогулка оказывается совсем невеселой. К тому моменту, как я дохожу до моста, у меня уже шея отваливается – так часто я оглядывался через плечо, с тревогой высматривая Дина.

Он знает, где я живу?..

Да нет, бред какой-то… Нет, с чего бы ему…

Вечером я снова тянусь к кубикам, подумывая бросить их еще разок, но в этом нет смысла. Я и так слишком часто играл. Переживу. Я смогу продержаться ночь и без кубиков.

***

Суббота проходит в приготовлениях. Я даже пробираюсь в комнату сестры и беру немного ее косметики, чтобы скрыть самые заметные шрамы… Не в первый раз, кстати – за последние недели я уже успел набраться в этом опыта. Главное не переборщить, а то придется объяснять уже не шрамы, а макияж. А это куда сложнее…

Часы летят незаметно. Все ближе момент, когда мне предстоит отправиться к Луизе… Маленькие деревянные кубики призывно смотрят на меня с тумбочки, заставляя пальцы зудеть от желания сыграть.

Тебе это не нужно, Нэйтан. Ты справишься и сам. Все остальные справляются, и ты сможешь. Они тебе не нужны.

За этот день я наверное раз сто прихорашиваюсь и смотрю в зеркало. Смешно, знаю, но неизвестно, выпадет ли мне еще раз такой шанс. Я обязан произвести хорошее впечатление. Родители думают, что я иду к другу с ночевкой, бутылка алкоголя спрятана на дне рюкзака и тихо звякает, когда я выхожу в ночь.

…а маленькие кубики приятно оттягивают карман.

***

Да, я взял их.

Еще не пользовался, еще сопротивлялся этому желанию… Но не мог и оставить их дома, только не в такую ночь. Так что, в последнюю минуту, подхватил их с тумбочки и забрал с собой.

…просто на всякий случай.

Подхожу к ее двери. Сердце колотится почти в такт приглушенной музыке, сотрясающей стены.

Все получится. Ты справишься.

Стучу.

…и дверь распахивается.

***

Вечеринка именно такая, как я и ожидал – все смеются, пьют, свет приглушен, гремит музыка… И народ со мной разговаривает! Они прямо реально слушают то, что я говорю. Все идет замечательно!

Но я почти не вижу Луизу. Наверное она занята, как и положено хозяйке вечеринки, а я понятия не имею, как подойти к ней. И никаких инструкций, черт. Ну, во всяком случае, мне о них неизвестно.

…так что пока я просто пью.

Стратегия не хуже любой другой.

Банка за банкой.

Проходит несколько часов. Я брожу из комнаты в комнату, прогуливаюсь по заднему двору. Странно, нигде не стоит стола для бир-понга… Неужели в фильмах врут? Но зато много кто играет в карты.

– Нэйтан! – кто-то зовет меня сзади.

Поворачиваюсь, вертя головой.

– Нэйтан! – вот снова. Это Луиза, вон она, сидит в кружке ребят. И машет мне рукой.

– Привет, Луиза! – Я подхожу ближе. – Привет…

Теперь я осознаю две вещи. Во-первых, в середине круга лежит пустая бутылка.

Бутылочка. Черт. Они играют в бутылочку. Вот оно, Нэйтан, именно то, на что ты надеялся. Соберись, приятель, ты сможешь. Ты сможешь…

А во-вторых… Я мгновенно впадаю в панику, когда понимаю, что та шестерка, которую я выбросил, похоже перестала действовать.

…потому что в круге сидит и Дин.

И он уже успел набраться. Хитро посматривая на меня, он поворачивается так резко, что пиво плещет на пол.

– Йо, пацан, присоединяйся к гребаной вечеринке!

Блядь.

Блядь. Блядь.

Даже не осознавая, запускаю руку в карман, касаясь кубиков. Тело приняло решение еще до того, как разум осознал.

– Да, я, э-э, сейчас вернусь, – отзываюсь я.

Луиза смотрит на меня, подняв бровь.

– Ты чего? Давай, Нэйтан, поиграй с нами!

Поднимаю руки и, неловко смеясь, отступаю назад.

– Сейчас я… я сейчас вернусь, честно!

И не дожидаясь ответа, растворяюсь в толпе. Торопливо проталкиваюсь вглубь дома, поднимаюсь по лестнице, иду по коридору и, наконец, закрываю за собой дверь ванной, спотыкаясь на пороге.

Черт. Не только Дин сегодня перебрал.

Хватаюсь за раковину, чтобы не упасть и смотрю на себя в зеркало.

Неплохо. Глаза немного налиты кровью, но в целом все очень даже ничего.

Глотаю холодную воду из под крана и опускаюсь на пол.

– Кости, – шепчу я. – Кости, не подведите. Пусть эта игра в бутылочку пройдет удачно. Вы знаете, на что я надеюсь. Давайте, давайте, сделайте это.

А еще я надеюсь, что алкоголь притупит боль.

И бросаю.

Кубики падают на кафель.

Один и два.

Всего три.

На предплечье открывается порез, и я вскрикиваю. Глубже, чем я думал, черт, сколько крови.

– Господи, – набираю горсть туалетной бумаги, чтобы зажать рану. Второй порез протягивается по правой ноге, а третий…

…третий, к моей внезапной панике, бежит прямо по центру лица.

От уголка глаза, вниз по носу и через всю противоположную щеку… Мог ли он быть еще заметнее? В шоке смотрю в зеркало под грохот музыки с первого этажа. Ручейки крови начинают струиться по коже.

– Черт… о черт, черт, ЧЕРТ!

Сначала я яростно тычу бумагой в рану, стараясь собрать кровь, но останавливаю себя и решаю умыться.

…но кровь продолжает течь. Тянусь за полотенцем.

…ты реально собираешься залить кровью ей всю ванную? После того, как она пригласила тебя?

Снова выкрикиваю ругательства, бью кулаком по ноге и набираю еще пригоршню бумаги.

Что теперь делать?! Что мне сказать?

За дверью кто-то есть. Зовет меня по имени, но я игнорирую.

Пойти домой не получится. У родителей будет уйма вопросов, почему это я вдруг решил уйти от “друга” посреди ночи. У меня даже ключа нет! Пришлось бы стучать в дверь, а в таком состоянии я уж точно этого делать не буду.

Кубики все еще лежат на полу. Мои глаза сами находят их. Поднимаю, чтобы не забыть в чужой ванной, и все разглядываю, взвешивая в руке.

…дерево такое приятное на ощупь. Такие интересные маленькие штучки…

…может быть попробовать еще раз? Бросить еще разок?.. Рискнуть получить еще пару шрамов ради удачи?

…вариант не хуже, чем кинуть кости ради бутылочки.

В отчаянии я бью себя рукой по лбу.

БУТЫЛОЧКА.

Неужели я прямо сейчас упускаю лучший шанс в своей жизни?

И ровно в тот момент, когда я уже готов утонуть в пучинах паники, в дверь снова настойчиво стучат. Кто-то отчетливо зовет меня по имени. Это Луиза.

Пока раздумываю, открывать или нет, я вдруг понимаю, что вообще не запирался… и ручка поворачивается. Дверь широко распахивается, впуская Луизу.

– Нэйтан, что… – она замолкает и пристально смотрит мне в лицо.– О БОЖЕ! Какого хрена с тобой случилось?

Я не знаю, что и сказать.

Просто вздыхаю и неопределенно пожимаю плечами

– Это случайность, – выдавливаю слабым голосом.

– Господи, Нэйтан, пойдем вниз, на кухне есть аптечка. – Она хватает меня за руку, какое приятное ощущение… И тащит вниз по лестнице.

…я не сопротивляюсь. Пошло оно.

***

Кто-то смеется. Другие удивленно охают. Луиза ведет меня мимо компаний, сбившихся в кучки.

И вот мы на кухне. Она отпускает мою руку и открывает шкафчик под раковиной.

– Черт, Нэйтан, что с тобой случилось? – спрашивает кто-то из толпы.

Пока я обдумываю ответ, в кухню вваливается Дин. Он раздражен, пьян и не сводит глаз с Луизы, промакивающей порез у меня на лице. Разразившись громогласным мерзким смехом, он выдает:

– Гляньте на этого ублюдка! Лицо парня, надеющегося, что ему сегодня перепадет!

Луиза игнорирует Дина, но он больше на нее и не смотрит. Теперь он сфокусировался на мне. Словно следуя своему же совету, Дин вглядывается в мое лицо и, конечно же, видит порез.

Страх пронзает меня насквозь. Никого я еще не боялся так, как Дина в эти секунды. Тело напрягается, готовое рвануть с места в любой момент.

Пьяно спотыкаясь, он подходит ближе, опираясь на край стола для равновесия.

– Ты снова сделал это, а? – шипит он мне. – Те кубики. Что они делают? Зачем ты себя изуродовал, убожество?

Луиза не выдерживает и встает между нами.

Я благодарен ей, но… ситуация жутко неловкая, она наверное думает, что должна меня защитить.

– Оставь его в покое, Дин. Ты сказал, что с тобой сегодня не будет проблем!

Он качает головой, наплевав на множество глаз, направленных сейчас на нашу троицу. И тычет в меня пальцем.

– Ты знаешь, что у него ебаный стояк на тебя? А, Луиза? Да он спит и видит, как трахнет тебя. – Дин поворачивается ко мне. – Она засела в твоей головке, а, Нэйтан? Ты хотя бы привел сестричку, чтобы остальные могли с ней позабавиться, пока ты тут пытаешься присунуть?

– Дин, ты отвратителен, – качает головой Луиза.

– И тебе это нравится, сучка, – фыркает он. – Не пойму, с какого хрена ты вдруг заинтересовалась этим… Пожалела убогого?

Все тело покрывается гусиной кожей. Чистое мучение. Я чувствую, как лицо горит от унижения, но не знаю, что делать.

– Просто ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ! – кричит Луиза.

– А какого хера ты его защищаешь? Что на тебя нашло в последнее время? – И тут… выражение лица Дина меняется. Сквозь алкогольный туман пробивается луч осознания.

Я весь сжимаюсь.

Он впивается в меня взглядом.

Наклоняет голову. Прищуривает глаза.

– Ну нет… кубики, нет… не может быть…

Я не собираюсь стоять и ждать, пока его утомленный пивом мозг додумается до сути. Выскальзываю наружу и растворяюсь в толпе.

– НЭЙТАН!!

Дин ревет, как зверь, но я даже не оборачиваюсь. Из комнаты в комнату, петляю, расталкивая народ, пригибаясь и стараясь оказаться от него как можно дальше.

Кубики. Кубики спасут меня. Они всегда меня спасают.

Наконец-то проталкиваюсь через толпу и выхожу через заднюю дверь. Кучка обдолбышей, передающих косячок, приветственно кричит, но я просто хочу уйти. Спотыкаюсь у настила, сую руку в карман и хватаю кости.

– Спасите меня, – умоляю я хриплым шепотом. – Я так облажался… Просто вытащите меня из этого дерьма наилучшим способом! Способом, который сработает для меня лучше всего, учитывая происходящее!

Не слишком ли расплывчато? Дин бродит по дому, крича мое имя. Он преследует меня…

…и я бросаю кости.

Пожалуйста… Пожалуйста…

…они приземляются.

В свете мерцающих стробоскопов из ближайшего окна, я вижу цифры.

Шесть.

И шесть.

Двенадцать.

Один за другим, порезы расчерчивают мое тело. Я пьян и не должен так остро ощущать боль, но…

Но это худшее, что со мной было.

И большинство из них глубокие. Кровь течет тут и там. По бедру. По икре. Один из порезов проходит точно по недавно затянувшемуся и открывает его снова. И еще один, с жжением бежит прямо по паху и между ног… Как же больно!

Но это не конец. На девятом или десятом я понимаю, что уже не могу сдержать слез: по перепонке между указательным и большим пальцем пролегает красная полоса. Еще одна тянется от нижней губы и дальше по изгибу подбородка, наполняя рот кровью.

Сплевываю на траву и вижу тень рядом со своей.

…поворачиваюсь, и вижу Дина, в ужасе смотрящего на меня.

– Какого хрена?.. Ты псих! – тихо бормочет он, но я чувствую ярость в его голосе. – Это они, да? Кубики? Они что-то делают с тобой и Луизой?

Я улыбаюсь ему с ужасно неуместной уверенностью.

Двенадцать. У меня двенадцать. Что, черт возьми он может мне сделать?

…резкий удар в лицо становится мне ответом. Одним быстрым движением он замахивается и с тошнотворным хрустом впечатывает кулак мне в скулу и нос.

– Блядь! – Перед глазами все белеет. Я соскальзываю с настила и валюсь в траву.

…он ударил меня? Но как?.. Я не понимаю… Кости же… Я что-то сделал не так? Слишком часто кидал их? Что происходит?!

В своем неверии и агонии я ничего не могу поделать, кроме как смотреть, смотреть в ужасе, как Дин приседает, как огни вечеринки, пробиваясь через окно, вспыхивают красным на его лице.

Он протягивает руку... и забирает кости.

~

Оригинал (с) Darkly_Gathers

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК, закрытый чат

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.