Creepy Reddit

Она называла это "розничный арбитраж".

Не поймите меня неправильно. Она на этом неплохо зарабатывала. Когда она начинала, мы были людьми среднего возраста и жили в пустом гнездышке. Вся ее жизнь до того была посвящена воспитанию детей, а когда Дастин и Джессика уехали в колледж, Деборе пришлось нелегко. Она металась по дому, как птица в клетке.

Я побуждал ее найти хобби. Мне еще оставалось несколько лет до пенсии, большинство ее друзей тоже работали…

И мы начали ездить в Таргет.

– Уингсвилл от нас почти в часе езды, а в городе есть три чертовых Таргета, – раздраженно бросил я. – Зачем нам ехать в самую глушь, если мы можем найти то же самое здесь?

Дебора молча удалилась на кухню и начала мыть посуду. Преувеличенно громко, чтобы до меня точно дошло, насколько она недовольна. Дверцы шкафов яростно хлопали. Стаканы бились о столешницу так сильно, будто вот-вот треснут. И Дебора вздыхала не меньше трех раз в минуту.

Как бы мне хотелось остаться тогда непоколебимым. Если бы я просто устоял, может быть, все было бы в порядке. Может быть, наша семья не развалилась бы. Может быть полиция не заглядывала бы в дом каждую неделю "просто поболтать".

Но я сдался.

Я согласился пойти.

– Бери сумку и надевай туфли, – выдохнул я, выталкивая себя из кресла. – Мы можем поехать, но чтобы не больше часа на шопинг. Завтра утром мне на работу, так что нельзя задерживаться допоздна.

Она взвизгнула от возбуждения и убежала в спальню.

Черт побери, зачем я согласился?

***

Поездка в Уингсвилл прошла спокойно. По радио бормотали новости, жена возилась со своим мобильным телефоном. Я был слегка раздражен еще до того, как мы вышли из дома, но к моменту прибытия в Уингсвилл уже почти закипал от ярости.

Мы час ехали среди гребаных полей, а она не вылазила с Амазона весь путь!

Мы уже подъезжали к центру Уингсвилла, а GPS показывал, что осталось еще четыре километра. По карте сверху ясно было видно, что магазин находится далеко от города… Чушь какая-то.

– Ты уверена, что правильно ввела адрес в GPS?

Она не ответила, продолжая ковыряться в телефоне.

– Дебора, – сказал я чуть громче. Она посмотрела на меня и улыбнулась. И эта нежная улыбка мгновенно охладила мой гнев. Мне даже стало неловко за то, что я так разозлился. Ее жизнь сильно изменилась за последний год, и шопинг стал спасением от одиночества. – Дорогая, ты точно правильно ввела адрес? Мне кажется, что мы едем не туда.

Деб наклонилась, достала из сумки листовку на плотной бумаге и посмотрела на адрес. Потом потянулась и нажала несколько кнопок на GPS. Краем глаза я заметил, растерянное выражение на ее лице.

– Да. Это правильный адрес. GPS только что изменил данные. Он показывал три километра, а потом вдруг перепрыгнул на четыре. Все равно говорит, что нужно ехать прямо и направо.

Я еще не забеспокоился, но определенно был сбит с толку. GPS точно показывал четыре километра, когда мы выехали из Уингсвилла на темную сельскую дорогу. Мы же ехали уже не одну минуту. Может быть, это была какая-то ошибка, но все равно меня охватило неприятное чувство.

Глаза метались от экрана GPS к мелькающей желтой разметке посередине дороги. Расстояние уменьшалось, как и должно было, и я почувствовал облегчение. Еще полтора километра, и мы будем на месте. Я посмотрел на дорогу, пытаясь разглядеть огни парковки вдали.

Вы пропустили пункт назначения. Пожалуйста, развернитесь, когда это будет возможно, и вернитесь на четыре километра назад. Пункт назначения справа от дороги.

– Что за черт? – воскликнул я в панике. GPS же показывал полтора километра. Не могло быть такого, чтобы я проехал мимо огромного универмага по темной сельской дороге и не заметил его. – Да ты, должно быть, шутишь!

Я вырулил на обочину и развернулся. Теперь, когда мы ехали обратно ровно по тому же пути, я с трудом сдерживал нервную дрожь. Что-то было не так, но я не мог понять, что именно.

Может быть, я отключился пока мы ехали?

Может быть, GPS неисправен?

Может быть, этого чертового магазина просто не существует?

И за мгновение до того, как я собирался сказать жене, что мы едем домой, неестественно яркий свет зажегся впереди, в лесной чаще. Фонари парковки торчали над вершинами деревьев. Я повернулся к Деборе, готовый поделиться беспокойством, но на ее лице сияла удовлетворенная улыбка.

– Я же говорила, что мы его найдем! – воскликнула она с восторгом. Мы объехали линию деревьев и вырулили на огромную парковку перед ярко освещенным магазином. Там стояло, от силы три машины припаркованные на дальней стороне. Похоже, внутри никого не было, кроме нескольких сотрудников. – Ты всегда волнуешься из-за пустяков.

Я припарковался около входа. По парковке разливалась безликая мелодия, как та, что должна успокаивать тебя при звонке в техподдержку. Я взглянул наверх, на фонари, но не увидел динамиков. Ни один из магазинов Таргет в Лексингтоне не включал подобную музыку, и в мои мысли, против воли, заполз страх. Казалось, мелодия возникала из ниоткуда.

Даже сам вход в здание казался странным. У большинства магазинов вход располагается либо прямо посередине здания , либо есть две двери по обеим сторонам… Но здесь вход жался к правому углу.

Взглянув налево, я увидел, что остальные три машины были припаркованы в противоположном углу. Может быть, там вход для сотрудников? Но не видно тротуара. Между парковкой и краем здания только газон.

Да и само здание было странно отталкивающим.

Все магазины, которые я видел, красили в кремовый цвет с несколькими красными навесами и красным логотипом Target рядом с названием магазина. Но не этот. Все здание было ярко-красным, как нереально яркая кровь из старых фильмов ужасов восьмидесятых годов.

И логотипы.

На здании их было просто немерено. Сотни, может быть. Разных размеров. На некоторых крупных логотипах между красными и белыми кругами были изображены логотипы поменьше. Несколько вообще перекрывали друг друга.

И ни следа названия магазина.

– Деб, что-то мне это не нравится, – нерешительно начал я. – Давай вернемся завтра днем. Похоже, они вообще закрыты. Мало машин на парковке.

Она остановилась и повернулась ко мне. Жизнерадостная улыбка исчезла с ее лица, сменившись хмурой гримасой. Она медленно помотала головой из стороны в сторону.

– Мы ехали целый час, чтобы сюда попасть, и дважды заблудились из-за тебя, – гневно выпалила она. – Даже не думай, что мы потащимся домой. Если ты и дальше собираешься вести себя, как задница, иди и жди в машине.

Что? Деб всегда была такой тихой и милой. Я слышал, как она ругается, всего пару раз, и ни разу в мою сторону.

Решительно отвернувшись, она прошла сквозь раздвижные двери.

А я, обиженный и злой, вернулся к машине.

***

Первые полчаса, пока Деб была внутри, я осматривал парковку, словно добыча, в поисках охотника. По главной дороге не проехала ни одна машина, и никто не заехал на парковку. В здании, как будто, никто не двигался. Иногда мигал свет. В остальном все казалось относительно нормальным.

Я попытался позвонить Деборе разок или два, но не получил ответа. Набрал длинное извинительное сообщение, но стер и решил оставить ее в покое. Ей, наверное, нужно время, и, вероятно, поход по Таргет – лучшее лекарство от нервов.

В какой-то момент я заснул. Не специально, но сколько можно бесцельно скроллить на смартфоне, прежде чем задремать?

Я проспал около сорока пяти минут, пока телефон не завибрировал в руке. Испугавшись внезапного пробуждения, я посмотрел на экран. Сообщение от Деб. Наверное хочет сказать, что задержалась, но уже на кассе...

Помоги мне.

Не понимаю. Она хотела чтобы я помог донести что-то до машины? Ей нужен совет? Я отправил сообщение:

Чем тебе помочь, дорогая?

Нет ответа. Прошло три минуты. Я попытался снова.

Ты в порядке?

Еще несколько минут спустя все еще нет ответа.

Я начал волноваться. Мне войти?

Прошла еще минута, но она так и не ответила на сообщение. Отстегнув ремень безопасности, я открыл дверь автомобиля и тут же почувствовал сопротивление и громкий хлопок. Рядом с моей оказалась припаркована желтая машина. Ее не было здесь, когда я засыпал, и я только что стукнул дверью по ее боку.

Там было как раз достаточно места, чтобы я мог выскользнуть, поэтому я протиснулся боком и закрыл дверь. Согнувшись, я посмотрел на бок желтой машины, но, к счастью, вмятины не осталось. Я повернулся к магазину…

Огромное количество желтых машин заставило меня вздрогнуть. Там были десятки разных марок и моделей, но каждый автомобиль на парковке был желтым. Почти все места оказались заняты.

Но на парковке не было ни одного человека.

А вот за стеклянными дверями оживленно скользили тени целой толпы...

Желудок болезненно сжался.

Что-то было не так.

***

Внутри магазин выглядел так, как и следовало, за некоторыми исключениями. Все кассы были с самообслуживанием, без места для кассира. Там, где обычно находился отдел обслуживания клиентов, красовалась пустая красная стена. Ни одной тележки в специальном загончике. Все продукты на полках без надписей – только логотип Таргет и картинка содержимого.

И да, ни души внутри.

Единственным звуком в здании была клавишная версия песни "Девушка из Ипанемы". И она как будто играла с радиоприемника времен Второй мировой войны: то и дело пробивалось шипение статики, от которого у меня мурашки бежали по спине.

– Есть кто? – громко произнес я. Не кричал, просто повысил голос. Если честно, мне пришлось приложить все усилия, чтобы не закричать, но я не хотел казаться психом в глазах других посетителей. Если они тут были.

И они должны были быть! Иначе откуда эти машины на парковке?

Никто не ответил на мой призыв.

– Ау! – сказал я чуть громче. Звук моих шагов эхом отражался от стен и полок. – Дебора? Ты меня слышишь?

Тишина.

– Есть кто-нибудь в этом проклятом здании?! – заорал я наконец. Виски пульсировали, и казалось, что льющаяся из динамиков музыка стала еще громче, чтобы заглушить мои крики. Я шагал по проходам, с тревогой оглядываясь по сторонам. Проходя ряд за рядом мимо обычных полок, заполненных странной красной упаковкой, я снова и снова выкрикивал имя своей жены.

Телефон завибрировал в кармане. Еще одно сообщение от Деборы.

Пожалуйста, забери меня отсюда.

Холодок пробежал по моей спине.

Ты слышишь, как зову тебя?

Всплывающий пузырек с многоточием показал, что она набирает ответ.

Нет. Я слышу только красных. Я прячусь от них в туалете. Пожалуйста, приходи и помоги мне.

У меня не было времени сообразить, что она имеет в виду под "красными". Сорвавшись на бег, я рванул к задней части магазина. А, пробегая мимо отдела одежды, в панике отскочил назад, врезавшись в стеллаж.

Красный безликий мужчина стоял на платформе за рядами одежды.

В ужасе я отпрянула назад и спряталась за полкой. Не было слышно звуков движения. Только музыку. Я не мог понять, видел ли меня красный мужчина. Через несколько мгновений я медленно высунул голову из-за полки...

Мужчина все так же неподвижно стоял за рядами одежды. Яркие лучи света отражались от его гладкого тела. Он не двигался.

Это же манекен. Давай, двигай задом и найди Дебору.

Я встал и снова обошел стеллаж. Теперь, трезвым взглядом, я мог видеть что блестящий красный человек – всего лишь манекен. На нем еще не было одежды. Возможно, магазин открылся раньше, чем они успели все доделать.

Я прокрался мимо и увидел вывеску “туалет” дальше по коридору. Как только я выведу Дебору из туалета, мы уйдем и поедем домой без остановок.

А потом раздались шаги.

Я обернулся и увидел, что ярко-красный манекен сошел с платформы. Он стоял на белой плитке дорожки. За мгновение это создание переместилось по крайней мере на пять метров в мою сторону.

Рядом никого не было.

– Что за чертовщина?

Медленно я начал отступать к туалету, не отрывая глаз от манекена. Он не двигался, но у меня возникло неприятное ощущение, что он смотрит на меня своим плоским лицом. Пот выступил на лбу.

Вдруг я услышал шаги позади.

Я обернулся и увидел еще один красный манекен, стоящего примерно в тридцати метрах от меня. И, стоило мне отвернуться, снова шаги. Резкий поворот… манекен из отдела одежды подошел еще ближе.

Я еще не успел сообразить, что происходит, а оба блестящих красных манекена ринулись вперед. В панике, я бросился в коридор позади. Их твердые ноги громко стучали по полу, легко настигая меня. Пик моей формы давно прошел, уже лет двадцать как, и я с трудом держал темп. Не пробежав и двух рядов, я уже задыхался.

Нырнув в один из проходов, я повернулся лицом к опасности. Оказалось, что меня занесло в товары для дома.  В панике я огляделся в поисках оружия… на одной из полок лежал дешево выглядящий большой нож с красной рукояткой. Я бросился к нему, успел схватить и сорвать красную упаковку…

Манекены вышли из-за угла.

Я вытянул нож. Они остановились. Оба наклонили головы в стороны, как сбитые с толку собаки. Потом повернулись друг к другу, и один из них начал стучать пальцем по ладони, как будто выдавая морзянку. Другой ответил тем же.

А потом они одновременно развернулись и направились к красной колонне, находящейся в нескольких метрах позади. Я осторожно наблюдал, время от времени осматривая местность позади себя. Их внезапное отступление заставляло нервничать так же сильно, как и преследование.

Дойдя до красной колонны, они прислонились к ней спиной, вытянули руки вдоль тела, и запрокинули головы. Музыка вдруг стала еще громче.

Я наблюдал, как красные упали навзничь и исчезли в колонне.

Мой разум изо всех сил пытался осмыслить увиденное. В магазине снова воцарилась тишина. Пульс громко бился у меня в висках.

Вырвавшись из мгновенного оцепенения, я осторожно пошел в сторону туалетов. Я двигался медленно, проверяя каждый проход прежде чем перейти к следующему. Искал красных. Прислушивался к самым слабым звукам...

Казалось, прошла вечность, но я наконец добрался до коридора с туалетами. Свет там безумно мерцал, музыка окончательно стихла. Слева мужской туалет, справа – женский. Я быстро помчался к двери, открыл ее...

Только ярко-красная кирпичная стена.

В отчаянии, я ударил по ней кулаком.

– Даррен? – позвал меня глухой голос с той стороны. – Даррен... это ты?

– Дебора? – закричал я в ответ. – Ты в порядке? Я снаружи! Там есть выход?

– Нет, – простонала она. – Но я слышу...

Пронзительный крик. Шум и звуки глухих ударов прорывались из-за красных кирпичей.  Я кричал ее имя снова и снова, но она больше не ответила.

За стеной воцарилась тишина.

А в конце коридора послышался топот.

Я повернул голову и увидел десятки блестящих красных манекенов, загораживающих проход. Их головы были наклонены под разными углами. Некоторые держали обрезки труб, а другие – кухонные ножи. Цепь лениво качалась в гладких руках красного впереди толпы.

Мои глаза метались между манекенами и кирпичной стеной, преграждающей путь к жене. Я громко заплакал, принимая тот факт, что не могу спасти Дебору. Черт, я даже самого себя не спасу!

Смирившись, я упал навзничь. А когда спина уперлась в то, что, как мне показалось, было тупиком в конце коридора, с удивлением почувствовал, как в поясницу мне уперлась ручка двери, которой мгновение назад там не было. Дверь поддалась, и я рухнул, сильно ударившись о землю.

Дверь с надписью "АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД" захлопнулась.

Я отключился.

***

Я очнулся в поле. Высокая трава щекотала лицо, шорохи ночных животных наполняли воздух. Голова сильно болела, я не сразу вспомнил, почему лежу на земле.

Я поднялся с земли, протянув руку, чтобы схватиться за ручку двери, но ничего не ощутил.

Передо мной было только пустое поле.

Лунный свет отражался от лобового стекла моей машины на вдалеке. Здание исчезло. Сотни желтых машин исчезли. На месте парковки были только травы и сорняки.

Это было семь месяцев назад.

Я обратился в полицию Уингсвилля. Они приехали на место происшествия, чтобы провести расследование. Взяли у меня показания и с изумлением глазели на меня, поскольку история об исчезнувшем магазине Таргет становилась всё более странной с каждым произнесенным словом.

– В Уингсвилле никогда не было Таргета, – сказал один из офицеров. – Неважное место для магазина.

Дебора так и не вернулась. Все это время она числилась пропавшей без вести. Детективы из Уингсвилля и Лексингтона бесконечное количество раз допрашивали меня. Они получили ордера на обыски в доме и в наших автомобилях.

Допросили каждого чертова человека из наших знакомых.

Никто больше не разговаривает со мной. Наши друзья не отвечают на мои звонки. Моя семья не хочет со мной разговаривать. Её семья наняла частного детектива. Иногда вижу, как этот жирный ублюдок преследует меня.

Черт, я даже уволился с работы. Они не могли меня уволить, но ясно дали понять, что мне там больше не рады.

Мне не хватает Деборы, но все думают, что я убил её.

Моя жизнь разваливается.

Но, может быть, это изменится.

Я собираюсь позвонить детективам. Сегодня, проверяя почту, я обнаружил кое-что странное. Что-то, что дает мне немного надежды.

Рекламный буклет от Таргет. Такой же как тот, что Дебора показала мне месяцы назад, только с рекламой магазина в другом месте.

Таргет рад приветствовать вас в нашем новом магазине в Париже, штат Кентукки. Предъявите этот листок на кассе и получите дополнительную скидку 10% на первую покупку!

На картинке та же группа сотрудников в красных жилетах, улыбающихся в камеру. Показушные улыбки и все такое.

Но прямо посередине светилось лицо, которое я так хорошо знал. Она улыбалась той же улыбкой, которую я видел тысячу раз.

Дебора.

~

Оригинал (с) NoLightToSee

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

– Итак, – Бенджи наливает шампанское, – Мама, папа, мы с Линдси вместе уже больше года, и…

Ногти жены впиваются в мою ладонь.

– …мы нежно любим друг друга и хотим каждую минуту проводить вместе…

Капли пота выступают над моей верхней губой.

– …Поэтому мы решили пожениться!

У меня кровь застывает в жилах. Жена бледнеет, и я понимаю, что она чувствует тот же ужас. Бенджамин не отрывает от нас глаз, видимо, ожидая аплодисментов и восторга, но в комнате стоит звенящая тишина. Проходит пара томительных секунд, и его лицо меняется.

– ЧТО?!  Что вы так смотрите?

– Бенджамин, – я пытаюсь выиграть время, – мы… мы понимаем, что… Линдси важна для тебя… Но мы не можем поддерживать эту связь…

– Что? – Он просто живое воплощение недоумения. – Почему? Линдси – любовь всей моей жизни!

Украдкой смотрю на Линдси – она сидит на краешке дивана, скрестив ноги. Черное платье без бретелек едва держится у нее на груди, свободно ниспадая до колен. Дружелюбное выражение не сходит с ее лица.

– Бен, мы думаем, что тебе… стоит обратиться к профессионалу, – начинает жена. – Ты такой красивый молодой человек, а вокруг столько хороших женщин!..

Бенджамин с резким свистом втягивает воздух через сжатые зубы. Жена съеживается рядом со мной.

– Линдси – идеальная женщина! Да вы взгляните на нее, Бога ради! Покажите мне кого-то, более совершенного! У нее идеальная кожа, идеальные волосы, идеальное тело! Да за такое тело жизнь отдать не жалко! К тому же… – Он выдыхает, утирая пот со лба. – Я должен жениться на ней, как джентльмен. У нас будет ребенок.

Ошеломленно смотрю на сына. Я… просто не знаю, как на это реагировать. Пот течет холодными струями по спине… Неужели он сошел с ума?.. Неужели это тот случай, когда нужно валить человека на землю и вызывать полицию?..

– Р-ребенок? – шепчет моя жена, в ужасе закрыв рот рукой. – Но к-как…

Пришла пора вмешаться. Я должен вмешаться. Поднимаюсь на ноги и кладу руки на плечи Бенджамина.

– Сынок, Линдси – не человек. Линдси – секс-кукла. Она не способна забеременеть, не способна родить, ты же должен это понимать! Давай присядем, заварим чай и поговорим, как разумные люди.

Оставив сына, направляюсь на кухню, но следующие его слова заставляют меня остолбенеть.

– Ты ошибаешься, папа. Линдси беременна. – Он обходит диван и поднимает куклу на ноги. – А если не веришь, то как ты объяснишь вот это?

Бенджамин задирает подол черного платья, обнажая кружевные трусики… От одного этого зрелища мне уже нехорошо, но потом… Ее живот. Странный бугорок на ее животе, такой неуместно большой на таком маленьком теле. От низа, до самой груди из куклы выпирает нечто, будто начинка из фаршированной индейки.

Жена с визгом взлетает с дивана, а я могу только смотреть на жуткое зрелище, чувствуя как волосы встают дыбом.

– Ч-что это?

– Наш ребенок, – закатывает глаза Бенджамин. – Ты что, внезапно ослеп?

– Бенджамин. Секс-кукла не может иметь детей. Она не может размножаться. Пожалуйста, перестань, ты пугаешь свою мать.

Очередная гневная тирада уже готова сорваться с уст Бенджи, но взглянув на мать, он не решается продолжать. Только падает на диван и закрывает лицо руками.

– Хорошо, – печально говорит он. – Когда мы узнали, что Линдси не может забеременеть, мы стали искать варианты… И мы усыновили ребенка.

– Усыновили? – Я с трудом могу все это переварить, Боже. – Но… где ребенок?

Сын бросает на меня скорбный взгляд.

– Линдси настояла на том, что сама хочет выносить ребенка.

~

Оригинал (с) genuinelygrim

Телеграм-канал, группа ВК чтобы не пропустить новые посты

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Сдвигаюсь на краешек дивана, уже готовая выполнить свою часть сделки, но лицо сына остается непроницаемым.

– Не хочу спать в той комнате. Мне там не нравится, – бормочет он под нос.

– Но почему? Что с ней не так?

Несколько секунд он молчит, бесцельно блуждая взглядом по экрану маленького телевизора в углу.

– Мне кажется… Кажется там кто-то есть.

Озадаченно смотрю на сына, ощущая, как по коже ползут мурашки. Откуда кому-то взяться в спальне? Из номера всего один выход, да и находится он на втором этаже.

– Что… ты о чем? – Изо всех сил стараюсь не допустить дрожь в голос. – Почему ты так решил?

Он избегает моего взгляда и не поднимает глаз. Маленькие ручки не находят себе места, сплетая пальцы в замысловатые фигуры…

– Я слышал, как кто-то дышит.

Мой желудок сжимается. Нет, я знаю, что в комнате никого нет, очевидно. Но… но что если кто-то все-таки есть? Что если мой бывший муж каким-то образом проник к нам и спрятался в спальне, поджидая, пока мы заснем? Поджидая момент, когда сможет забрать сына…

Трясу головой, избавляясь от нелепой мысли.

– Может сходим и посмотрим? – Встаю и протягиваю сыну руку. – Вместе?

Он колеблется, глаза мечутся от телевизора к щели в приоткрытой двери в спальню… но потом вкладывает свою руку в мою.

В комнате пусто. Абсолютно. Оставив сына в дверях, я проверяю под кроватью, в шкафу, даже за занавесками, но ничего подозрительного не нахожу.

– Видишь? Никого.

Но его это не убеждает.

– Просто включен свет, и это не сработает, и ты здесь, мам…

Конечно. Не сработает.

– Ага. Хочешь спать в моей кровати? Или может на диване? – Я опускаюсь на колени рядом с сыном.

Его лицо проясняется.

– На диване! Можно оставить телевизор?

Ну как я могу отказать. Двадцать минут под бубнеж какого-то малоизвестного реалити-шоу и мой сын уснул. Я осталась рядом, поглаживая его по спине и то и дело поглядывая в сторону спальни.

Ему будет намного удобнее в постели… но я не могу заставить себя отнести его в спальню. Конечно, реальной опасности нет, знаю, но что-то не дает мне покоя… Что если он знает что-то, чего не знаю я?

Хорошенько укутав сына, я оставляю его на диване и забираюсь в постель.

Завтра будет лучше. Мы ходили по магазинам, смотрели фильмы, делали все, что приходило на ум, лишь бы отвлечься от событий последних месяцев. Наконец-то все кончено. Еще чуть-чуть и мы будем у моей мамы в соседнем городе. Будем в безопасности. Будем…

…легкий толчок в спину. Кровь застывает в жилах. Невидящим взглядом смотрю в потолок, содрогаясь от страха, пронизывающего тело, словно электричество. Спокойно. Спокойно, это мне только кажется. Это просто плод моего воображения…

…снова толчок. На этот раз сильнее.

С колотящимся сердцем вскакиваю с кровати. Волосы по всему телу стоят дыбом… Что это было?! Включаю свет. Осматриваю матрас, борясь с приступом тошноты…

Все в порядке. Матрас выглядит совершенно обычным. Чистым. Ровным, без единого бугорка. В панике осматриваю одежду, постепенно приходя к мысли, что могла неудачно уколоться пропущенной биркой, но ничего не нахожу.

Прошло минут десять и я понемногу успокаиваюсь. Сколько я уже сплю урывками? Две, три недели? Сложно здраво мыслить под таким давлением. Галлюцинации вызванные стрессом – вроде бы не редкое явление. Еще и этот мотель… Конечно, этого следовало ожидать.

Выключаю свет. Ложусь, устраиваясь поудобнее, вот так-то лучше…

…от мягкого толчка в поясницу я буквально подпрыгиваю. Но стискиваю зубы и остаюсь на месте. На висках сверкает мелкая россыпь капель пота. Это все плод моего воображения. Это плод…

…и тут матрас начинает двигаться.

Он вздыбливается под странными углами, тут и там впиваясь мне в спину, в такт движениям того, что гнездится внутри, ворочается внутри, переваливается внутри… Вся мокрая от пота, я откидываю одеяло и валюсь на пол. Ошеломляющий запах крови заполняет комнату, пропитывает ее насквозь…

Я блюю.

А потом хватаю телефон и набираю номер администратора. Что говорить? Как это объяснить? “Извините, у меня в матрасе что-то шевелится?” Какая чушь, господи…

– Ресепшн, – раздается дружелюбный голос из трубки. – Чем я могу вам помочь?

– Да, здравствуйте… кажется в номере проблема… с постельным бельем. Вы можете кого-нибудь прислать? Пожалуйста.

Тишина.

– Алло?

Связь прерывается.

Прячу лицо в ладонях. Я что, схожу с ума? Не могу оставить сына и пойти вниз. Но и эту чертову кровать я тоже не лягу! О боже, надо было остановиться в том трехзвездочном отеле чуть дальше. Так и знала.

Смотрю на матрас, вытирая липкую кожу рубашкой. Воображение это или нет, но я ни за что на свете не вернусь в постель.

Устраиваюсь на диване рядом с сыном. И засыпаю… если это можно назвать сном. Почти всю ночь я только и делаю, что ворочаюсь, не в силах перестать поглядывать на кровать. Быстрее бы рассвет. Мы тут же соберемся и уедем…

***

Но мы не уедем.

Я просыпаюсь от шума. Несколько полицейских бродят по комнате.

– Что за черт? – Я сажусь, сын все еще крепко спит у меня на руках.

– Да, администратор говорит, что вчера на стойку регистрации поступил анонимный звонок, – говорит один полицейский другому. – Они послали сюда горничную, но ей никто не открыл. А когда она все же вошла, учуяла запах разложения. И нашла это.

Он хлопает по матрасу ладонью, а затем переворачивает его на бок.

Боже. Большая слеза катится по моей щеке.

– В другой комнате то же самое. – Еще один офицер выходит из спальни моего сына, таща за собой его матрас. – Дно разорвано в клочья.

– Выясните, кто последний снимал этот номер. – Другой офицер говорит в трубку. – проверьте камеры наблюдения. Мне понадобятся копии записей.

Ошеломленно смотрю на них, не отрываясь. Никак не пойму, что полиция делает в нашем номере? Зачем им нужно знать последних постояльцев? Здесь никого не было кроме нас с сыном и моего бывшего мужа. Мы что-то сделали не так?

Они потрошат матрасы прямо перед нами. Сдирают обивку, ворошат наполнитель, пока по комнате не начинают летать облака белой пыли… И все время говорят. Не замолкая! “Удушение”, “убийство”... я ничего не понимаю… Могу смотреть только на то, что открывается внутри развороченных матрасов.

Тела.

Мое. И моего сына.

~

Оригинал (с) genuinelygrim

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

В тот день столовая оказалась закрыта. Главный холодильник сломался ночью, и часть еды испортилась. Руководство решило, что лучше будет не рисковать. Неприятное чувство зашевелилось у меня в животе, когда я узнал эту новость. Записка предсказала это?

Неделя за неделей записки продолжали появляться. Приходили без какой-то логики, расписания и не больше трех в день. Все они были оставлены на видных местах в моей квартире, все на стикерах и написаны незнакомым округлым почерком. Они начали становиться все более пророческими.

Сегодня езжай по магистрали I-80. На пути домой будет серьезное ДТП.

Джанет предложит тебе печенье на работе. Вежливо откажись. Иначе заработаешь пищевое отравление.

Мари сидит на диете. Отметь ее успех. Она начнет лучше к тебе относиться.

Конечно же, я проверил, не врут ли мне записки. Каждый раз, когда я игнорировал их советы, сбывалось то, от чего они предостерегали. Однажды записка гласила, чтобы я взял зонтик, и я специально это проигнорировал – прогноз погоды обещал солнечную погоду, ни один нормальный человек не подумал бы взять зонтик… но, конечно же, в тот вечер я промок до костей, пока шел к своей машине.

Записки вызывали у меня огромное любопытство. У меня было так много вопросов без ответа, и они непрестанно крутились в голове. Я тоже пытался писать записки, но никогда не получал ответа. Я говорил вслух и задавал вопросы, как если бы (или на случай, если) автор записок мог каким-то образом услышать меня, но только выставлял себя идиотом. Иногда я нежданно наведывался домой, лишь бы поймать того, кто оставляет записки. Конечно, безуспешно. Я даже поставил камеры в квартире, спрятал их, как следует, но на следующий день обнаружил распотрошенные камеры, разложенные на кухонном столе с единственной запиской рядом:

Не смей так делать.

После этого записки перестали приходить. Как же я жалел! Я привык к ним. Начал на них полагаться. Записки значительно улучшили мою жизнь за последние несколько месяцев – как в ментальном, так и в социальном плане. Благодаря их советам, у меня появились друзья на работе, и впервые в жизни я стал популярен. Начальство, раньше не проявлявшее особого интереса, теперь ценило мое присутствие и интересовалось мнением по проектам. Ни для кого не было секретом, что я шел к повышению. Смог бы я продолжать в том же духе без записок?

Он или она, оставляющая стикеры, стала для меня чем-то вроде друга, хотя это и звучит странно. Скорее даже ангела-хранителя. Откуда бы они и брались, записки всегда были на моей стороне. Без них будущее вдруг стало туманным, опасным. Каждый раз, когда что-то мелкое сваливалось на меня, начиная с пробок на дороге и заканчивая стрессовыми рабочими ситуациями или даже крохотным порезом об бумагу, я думал о том, что всего этого, вероятно, можно было избежать, если бы записки продолжали приходить.

На следующей неделе на зеркале в моей ванной появился ярко-зеленый стикер:

Не забудь позвонить маме. У нее день рождения.

Я чуть не заплакал. Мое любопытство не стоило таких переживаний, я решил просто принять вещи, как есть. Медленно туман депрессии начал рассеиваться, и я почувствовал, что снова становлюсь тем человеком, каким был раньше. Уверенность в себе понемногу росла. Впервые за долгое время я почувствовал гармонию с жизнью. Я ходил гулять, шутил и даже умудрился прибраться в квартире!

А еще мне удалось завести девушку. Ее звали Аманда. Мы встретились в пабе, куда  однажды вечером завалились с друзьями. Самое приятное и удивительное, что по какой-то причине я, как будто, и правда ей понравился. Потрясающая девушка (я вообще не из её лиги), с длинными каштановыми волосами, спускающимися до середины спины, и мягкими карими глазами. Прекрасный смех, опьяняющий аромат духов с ноткой лимона… С ней можно было беседовать часами, и ни разу не потерять тему для разговора. Все только начиналось, поэтому я очень старался не строить планов совместного будущего, но она была такой обворожительной, что это было сложно.

Как-то я даже задумался о том, чтобы рассказать ей о записках. Всегда хотел с кем-нибудь поделиться, но никогда не представлялось случая. Однако я решил пока обойтись без этого, боясь, что она сочтет меня сумасшедшим. Не стоило так рано наводить ее на мысль, что я псих. Кроме того, была вероятность, что записки могут снова прекратиться. Если тот, кто их оставлял, так плохо воспринял мое любопытство, что бы он сделал, если бы я рассказал кому-то о происходящем? Так что я решил пока оставить это при себе.

Аманда обожала готовить. Она пригласила меня в гости в субботу, чтобы, как она выразилась: "ты попробовал чертовски вкусные спагетти". Думаю не нужно описывать, в какой восторг меня привело предложение первый раз побывать у нее дома.

Я просто летал в тот вечер, готовясь к свиданию. Радостно мурлыкая себе под нос и думая о том, насколько прекрасным будет вечер, я спустился вниз, чтобы взять ключи. На кухонном столе меня встретил ярко-розовый стикер. Не задумываясь, я поднял записку…

УБЕЙ СВОЮ ДЕВУШКУ.

Сердце замерло на мгновение.  Я перечитал записку один, два, три раза, но смысл слов как-будто ускользал. Отложив стикер я сглотнул поступающую тошноту. Все еще не в своей тарелке, пошел к машине и сел за руль. Я старался не думать о записке, но слова продолжали крутиться в моей голове: "Убей свою девушку". Записки никогда меня не подводили раньше и всегда были на моей стороне… Ну, насколько я знал. А знал я не так уж много. Может быть, на этот раз записка ошибается? Может быть, слова не следует понимать буквально? "Убить" может быть значить "расстаться", правда? Я всю дорогу пытался придумать любые отговорки, и, подъехав к дому Аманды, окончательно разволновался, потея, как свинья.

Я опустил козырек, чтобы привести себя в порядок… ярко-зеленый стикер спланировал мне на колени. Что за черт? Записки никогда раньше не появлялись вне дома. Трясущимися руками я поднял записку и прочитал:

УБЕЙ АМАНДУ. ВОЗЬМИ ПИСТОЛЕТ ИЗ БАРДАЧКА И ЗАСТРЕЛИ ЕЁ.

Я уставился на бардачок, широко раскрыв глаза. Там и правда хранился пистолет, исключительно для самообороны. Голова закружилась, снова подкатила тошнота… Я все бы отдал, только бы это было не на самом деле!

…А поэтому проигнорировал записку и направился к дому Аманды, стараясь выбросить жестокие слова из головы. Она открыла дверь, когда еще не успела смолкнуть трель звонка.

– Привет, как дела!" – прощебетала Аманда с лучезарной улыбкой, но от моего вида, ее лицо озадаченно вытянулось. – Ты в порядке, Гарри? Что случилось? – сказала она с беспокойством.

– Ничего, – солгал я, пытаясь улыбнуться. – Ну, точнее, у меня, кажется, немного болит живот…

– Заходи, заходи, – забеспокоилась она, приглашая меня войти.

Внутри ее дом был таким же как сама Аманда: милым и по-домашнему уютным. Она с беспокойством наблюдала за мной, подводя к кухонному столу. А потом взяла меня за руку и успокаивающе погладила ее.

– Если тебе не хочется спагетти, мы всегда можем поесть позже. Не беспокойся об этом. Хочешь что-нибудь от желудка?

Я улыбнулся. То, как Аманда суетилась из-за банальной боли в животе, заставляло меня с новой силой влюбиться в нее. Сердце сжималось от любви и вины. Спагетти пахли божественно, и хотя она сказала, что все в порядке, я знал, что ей будет неприятно убирать только что приготовленную еду.

– Я в порядке, дорогая. Наверное, живот болит, потому что я сегодня мало ел. Я так сильно ждал твои спагетти.

Ее улыбка вернулась снова. Мне всегда нравилось, как она быстро расцветает на ее лице.

– Тогда, мистер Оголодавший, позволь мне подать тебе тарелку!

Она ушла на кухню. Откинувшись на спинку стула, я вздохнул и засунул руки в карманы. Что. За. Черт. Бумага? Из правого кармана я выудил стикер.

ВОЗЬМИ СТУЛ И РАЗБЕЙ ЕЙ ГОЛОВУ.

Почти задыхаясь, я сунул записку обратно. И тут же почувствовал край бумаги в левом кармане… Здравый смысл кричал не смотреть, но я все же вытащил руку с двумя слипшимися стикерами в ладони.

НЕ ЕШЬ СПАГЕТТИ. ТАМ НАРКОТИК.

– Что это, Гарри? – спросила Аманда у меня за спиной.

Я чуть из кожи не выпрыгнул от неожиданности.

– О, просто записка с работы. Забыл в кармане! – сказал я с странным голосом, быстро пряча стикеры в карман.

Она нахмурилась, похоже, что хотела что-то сказать, но потом передумала.

– Вот, дорогой, – промурлыкала Аманда, подавая мне тарелку спагетти. Они выглядели божественно. Меня затошнило.

Она села рядом со мной со своей тарелкой. Она опустила подбородок на сложенные руки и посмотрела на меня взволнованно, выжидающе. Я ответил пустым взглядом.

– Ну, пробуй, дурачок! – Она жестом указала на мою тарелку.

– Я-я, э-э, извини. Мне нужно воспользоваться уборной.

Вскочив, я отправился на поиски ванной. Аманда тоже поднялась на ноги, смущенная.

– Гарри? Что случилось? Ты ведешь себя странно…

Наконец-то, в суете и панике, я нашел нужную дверь, скользнул внутрь и заперся. Аманда начала стучать и не думала прекращать…

– Гарри? Гарри! Серьезно, что с тобой? Так сильно болит живот? Поговори со мной, пожалуйста!

Я попятился  дальней стене и опустился на пол. Снова вытащил слипшиеся записки из левого кармана и на этот раз прочитал вторую. Мое сердце замерло.

ОНА НЕ АМАНДА.

~

Оригинал (с) Silvester_Spooly

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Итак, конечно, на кухне столешницы оказались из искусственного камня, а над входом в подвал впору было вешать вывеску “Оставь надежды всяк сюда входящий”, но у нас был дом. И, черт возьми, огромный дом.

Фишка в  том, что он стоял близко к шоссе, в рай оне, известном в основном уровнем преступности. Энджи сказала, что это всего лишь промежуточный этап, мы оформим ипотеку на год, будем надеяться, что рынок жилья продолжит стремительно расти, и через год снова переедем.

В ее плане были некоторые изъяны, в основном из-за денег, но я ничего не сказал. Полагал, что мы оба привыкнем и полюбим это место.

Первые несколько недель прошли гладко, и мы с женой распаковывали вещи и знакомились с соседями. Узнавая, кто живет рядом с нами, мы понемногу успокаивались и смирялись. Возможно дело было в уровне преступности, но… В любом случае, соседи оказались невероятно приятными людьми.

Мы быстро почувствовали себя как дома, и, хотя то и дело что-то внезапно разрушало спокойствие жизни, мы превращали эти потрясения в игры, чтобы избавиться от страха.

Каждая ночь была наполнена громкими хлопками, и мы старались определить, фейерверк это был или выстрел. А, проходя мимо здоровенных куч фекалий, на спор угадывали человек их оставил или собака.

К сожалению, всего через несколько недель мы стали экспертами в этих играх. Выстрел сопровождает резкий треск разрываемого звукового барьера, а фейерверки просто гремят или хлопают. Что касается дерьма, скажу лишь, что мы не видели собак достаточно больших, чтобы раскладывать такие мины.

Да, была проблема с бездомными, но они занимались своими делами и не вмешивались в нашу жизнь. Соседи их не замечали. Вели себя, как будто бродяги  – призраки. Как будто их там вообще нет. Черт, так делали абсолютно все.

А я улыбался и здоровался, проходя мимо. Мне хотелось хотя бы относиться к бездомным как к людям.

Однажды после вечернего фильма я мыл миску из-под попкорна. Окно над раковиной выходило на задний двор, слишком густо заросший деревьями для городского участка. Когда на улице темнело,можно было разглядеть совсем немного из того, что находилось за стеклом, помимо собственного отражения.

Я нахмурился, глядя на высокий темный силуэт. Не припомню, чтобы там росло дерево. Наклонился, чтобы рассмотреть…

Между кустами, почти вне поля зрения, неподвижно стоял мужчина и пристально смотрел на меня. Мое сердце подпрыгнуло, миска выскользнула из рук и разбилась о раковину.

– Ты там в порядке, дорогой? – крикнула Энджи из гостиной.

– Да. – Я не отрывал глаз от мужчины , но ничего не сказал Энджи, не желая ее тревожить. – Я вынесу мусор.

– Хорошо.

Конечно, я и не притронулся к мусору и открыл заднюю дверь.

– Кто там?

Снаружи дул сильный ветер, и ветви крушины, за которой стоял мужчина, дико раскачивались, словно предупреждая меня.

– Чего ты хочешь? – Я шагнул вперед, чтобы показать, что не боюсь, но это был неуверенный шаг добычи, словно я уже готовился бежать.

Мужчина ничего не сказал.

Я сделал еще один, уже уверенный шаг, но испуганно вздрогнул, когда зажегся свет, активированный датчиком движения.

Взяв себя в руки, я закричал.

– Это частная собственность! Уходи или я вызову полицию!

Каждая собака в округе знала, что это пустая угроза. Копы взяли за правило появляться с опозданием на час, если вообще появлялись.

Мужчина прошел несколько шагов вперед, и я смог его рассмотреть. Он был слишком высоким, тяжелое шерстяное пальто, укрывало фигуру до щиколоток…

Он продолжал приближаться. Заходясь в немом крике, я не мог пошевелиться от страха.

– Чего ты хочешь?

Он остановился прямо передо мной. Белый шрам тянулся по темной коже, немного ниже подбородка. Недавно выбритое, истощенное лицо. В мужчине и так было не меньше двух метров роста, но пальто, покрывающее все тело, делало его гигантом.

Он протянул руку, сжатую в кулак, а когда разжал пальцы, в огромной ладони оказалась таблетка.

– У меня нет лекарств, – сказал я.

Его лицо не изменилось. В его глазах не мелькнуло ни желания, ни вопроса.

– Ты хочешь, чтобы я взял ее? – Я указал на капсулу, но выражение его лица осталось неизменным.

Я аккуратно взял таблетку из его ладони. Между моим большим и указательным пальцами блеснула капсула. Пустая.

– Чего ты хочешь? – спросил я снова.

Он открыл рот, обнажив обрубок языка, и широко распахнул глаза с огромными белками. Губы мужчины двигались, но я не мог ничего разобрать… Мурашки поползли по затылку от внезапной уверенности, что он бормочет проклятия…

– Пожалуйста… Пожалуйста, уходи.

Он повернулся и исчез в ночи. Я остался наблюдать, как кусты колышутся за его спиной, словно за великаном, пробирающимся сквозь лес.

***

На следующий день, в субботу, я решительно настроился выяснить, что-нибудь о том высоком мужчине. Дошел до торгового центра, поспрашивал у бездомных, но стоило мне начать описывать его, они тут же отводили взгляд и качали головами.

Так было со всеми, с кем я пытался поговорить. Пока по дороге домой я не остановился около двух мужчин, ремонтирующих машину в конце подъездной дорожки.

– Привет? – окликнул я их. – Наверное это странный вопрос, но вы знаете здесь такого здорового парня в гигантском пальто? – Они вдруг рассмеялись. – Извините, что отнимаю у вас время. – Я повернулся, чтобы уйти.

– Нет, нет, – один из них махнул мне рукой. – Ты говоришь о реально здоровом ублюдке? – Мужчина поднял руку над головой. – Приблизительно такого роста? В черном пальто? С отвратительным шрамом?

– Да.

– Дак это ж Здоровяк Фрэнк. Зачем спрашиваешь? Он рылся в твоем мусоре?

– Нет, а что?

– Здоровяк Фрэнк собирает банки. Этим и живет.

Я кивнул.

– Вчера ночью он странно вел себя у меня во дворе.

– Насколько странно? Он просто напугал своим видом?

– Нет. Он пялился на меня через окно. А когда я вышел, пытался что-то сказать. Или скорее промычать.

Брови моих собеседников поползли вверх.

– Здоровяк Фрэнк пытался с тобой поговорить?

– Да.

Мужчины переглянулись.

– Здоровяк ни с кем не разговаривает. И под разговорами я имею в виду... общение любым способом, – пробормотал один.

– Он сам перерезал себе горло, чтобы больше никогда не говорить, – добавил другой.

– Это всего лишь слух. Здоровяк Фрэнк появился здесь лет двадцать назад. Никто не знает, откуда он пришел, а он сам не расскажет. Люди развлекаются, сочиняя легенды о его шрамах. Некоторые говорят, что его укусила собака. Но я никогда не видел собаки, которая смогла бы отрезать язык.

– Если он ни с кем не разговаривает, откуда вы знаете, что его зовут Френк?

– Хм, ну, так его звала моя мама. Она раньше говорила мне следить за языком, иначе Здоровяк Фрэнк заберет его! – Мужчина улыбнулся своим воспоминаниям.

– Почему он заинтересовался мной, как думаете?

Оба пожали плечами.

– Не имеем понятия. Но обязательно расскажи, когда узнаешь.

Мужчины  вернулись к работе, а я, поблагодарив их, продолжил путь, терзаемый новыми опасениями.

***

Следующие несколько дней Здоровяк не появлялся, но я вдруг заболел. Сначала просто беспокоила голова, но вскоре к ней добавились учащенное сердцебиение и ломота по всему телу. Я чуть было не оказался в неотложке.

Я уверял себя, что проклятий не существует. Почему я позволял одной странной встрече с бездомным мужчиной овладеть моими мыслями? Энджи в последнее время работала допоздна, и, когда оставался один в доме ночью, я стоял у окна на кухне и смотрел во двор.

Я был как будто одержим. И вскоре увидел его снова. Завернувшись в плед, я наполнял чайник, когда заметил его на том же месте, что и раньше.

Я уронил чайник и побежал к задней двери.

– Эй! – В голове у меня было пусто, я почти ничего не осознавал от страха, но побежал к нему через задний двор. – Чего тебе надо?

Здоровяк Фрэнк смотрел на меня. Он мотнул головой на изрезанной шее, приглашая последовать за ним.

Я посмотрел на свои босые ноги, но он уже начал удаляться.

– Эй! Просто оставь нас в покое! – Не смог я удержаться от крика, но все же осторожно пошел следом за ним.

Миновав кусты я увидел переулок и Френка, стоящего рядом с мусорными баками.

И побежал к нему.

– Эй ты! Я больше видеть тебя не хочу! – С нашей разницей в росте, завернутый в плед и босой, я, наверняка, выглядел для него как злой хоббит.

И конечно его это не пугало, за что его сложно винить. Здоровяк Фрэнк пересек переулок и сел на осыпающуюся невысокую стену, легонько постучал ладонью по камню рядом с собой, приглашая меня присесть.

– Не буду я садиться!

Он сунул руку в нагрудный карман и помедлил и… вытащил конверт. Переложил конверт в другую руку, снова залез в карман и вытащил второй.

– Что это такое?

Он протянул мне конверты, практически пересекая безумно длинной рукой весь переулок. Осторожно подойдя ближе, я схватил конверты и отступил назад.

– Что это? – пробормотал я, уже забыв о странной встрече. Оба конверта были вскрыты, и я вынул бумаги из одного из них.

Письмо, написанное ручкой на линованных листах. Чернила размазаны, словно конверт бросили в воду, но я все еще мог разобрать слова, хоть и медленно. Закончив, я опустил руку и с недоумением посмотрел на Здоровяка Фрэнка.

У Энджи был любовник.

Я едва взглянул на другой конверт и тут же все понял.

Отправитель: "Страхование жизни Атланта".

Полис был открыт на мое имя на сумму в четверть миллиона долларов.

Покачнувшись, я сел рядом с Френком.

"Лекарство", – подумал я о пустой капсуле, которую Фрэнк принес мне в первый день. О капсуле, которую я выбросил. О капсуле из моих экстренных запасов Альбутерола. Ну конечно. Быстрый поиск в интернете только подтвердил опасения: симптомы передозировки – головная боль и учащенное сердцебиение.

– Энджи пытается меня убить?

Внезапно я осознал, что Здоровяк Френк обнял меня за плечи одной рукой, и по-отечески успокаивающе поглаживал.

Так мы и сидели в тишине.

– Чего только не найдешь в чужом мусоре – пробормотал я.

Здоровяк Фрэнк кивнул. Наверху загорелось окно, осветив странную пару на разрушенной стене. Энджи появилась в окне. Она что-то покрутила в пальцах, а затем стряхнула содержимое в кружку.

Через минуту открылась задняя дверь.

– Дорогой, ты здесь? – позвала Энджи. – Я приготовила тебе чай!

Похоже, бродяги не всегда просто клянчат мелочь. Иногда они могут спасти твою жизнь.

~

Оригинал (с) MrFrontenac

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

У нас достаточно закусок еще на день или около того. Было трудно правильно распределить рацион, когда все, что у нас есть, – это крекеры, конфеты и сыр в баллончиках.

Тем не менее, мы не теряем надежды. Это все, что в наших силах. Я продолжаю сохранять оптимизм.

***

День пятый.

В комнате начинает вонять. Мы поставили пару ведер в дальнем конце класса вместо туалета и они уже заполнились мерзким содержимым почти наполовину.

Еда закончилась прошлой ночью. Желудок урчит от голода, но я стараюсь не обращать внимания. Больше не хочется ни играть в шахматы, ни читать, я просто дремлю за партой, чтобы скоротать время. И только надеюсь, что в любой момент звук открывающихся дверей вызволит меня из этого сна, и я вернусь домой к маме и папе. Я так скучаю.

Мистер Джонас теряет самообладание. Он был собран и поддерживал спокойную обстановку, но теперь нет. В его глазах появилось что-то дикое, и он все ходит из угла в угол, бормоча себе под нос. Несколько раз я слышал ругательства, а следом за ними – молитвы.

Я очень хочу отсюда выбраться.

***

День восьмой.

Бах… Бах… Бах…

Грохот с другой стороны класса вырывает меня из дремы.

Бах… Бах… Бах…

Я не шевелюсь, чтобы казаться спящим, но приоткрываю глаза. Учитель снова и снова колотит стулом по стальной полосе, запечатавшей дверь.

Бах… Бах… Бах…

Он сходит с ума.

– Выпустите нас отсюда! – вопит мистер Джонас, отшвыривая стул в сторону.

– Это невозможно, сэр. Обнаружено заражение третьего уровня. Пораженный участок изолирован, вы должны оставаться на карантине ради вашей же безопасности, – гудит в ответ голос робота из динамиков.

Мистер Джонас осыпает ругательствами камеру в углу класса.

Некоторые парни тоже становятся агрессивными. За последние пару дней уже случилось несколько драк. А еще некоторые запускают руки, куда не следует, прячась за искусственными растениями и лабораторным оборудованием.

Мы, как будто, медленно деградируем, преваращаясь в стаю шимпанзе. Похожих на тех, что сидят в клетке в зоопарке. Только голодных.

Нужно немедленно выбираться, иначе случится что-то ужасное.

***

День десятый.

Уже пять дней мы только пьем воду. Каждый раз, когда я встаю из-за парты, голова идет кругом. Я почти теряю сознание. Наверное я все еще могу ходить только благодаря силе воли. А еще страху, что, стоит мне потерять сознание, одноклассники сожрут меня, как стая гиен газель. Вгрызутся в мои теплые внутренности, раскиданные по кафельному полу…

Когда говоришь это вслух, звучит безумно, но оглядывая эти голодные лица, я не думаю, что так уж преувеличиваю.

За двенадцать часов мистер Джонас не произнес ни слова. Только сидел за своим столом и вырезал что-то на нем острым ножом.

Сегодня я впервые подумал, что у нас может ничего не получится. Что мы останемся в этом классе. Мы все умрем здесь.

Опускаю голову и плачу.

***

День тринадцатый.

– Мистер Джонас! Мистер Джонас, не надо! – кричит Мика.

– Ты что не видишь? Мы должны это сделать, нам нужна еда. Это базис выживания: когда стая умирает от нехватки пищи, они убивают самого слабого. Просто биология. Выживает сильнейший.

Две крупных ладони сжимают шею Тревора. Мистер Джонас давит так сильно, что у мальчика глаза выскакивают из орбит.

Тревор борется, но он такой хрупкий, такой ужасно маленький для своего возраста…

Мика берет большую мензурку со стола и поднимает над головой.

– Мистер Джонас, остановитесь сейчас же! Не заставляйте меня делать это!

Но мистер Джонас уже давно не с нами. Бешенные глаза сияют от восторга, слюна стекает по подбородку…

Мика размахивается. Под звук бьющегося стекла я вскакиваю на ноги. Учитель мешком падает на пол.

Вместе с Микой мы стаскиваем обмякшего мужчины с Тревора. Бедняга хрипит через слезы и хватает ртом воздух.

– Ты в порядке, ты в порядке, ты в порядке? – Мика пытается успокоить мальчишку, но рыдания только нарастают.

Боевой клич разрывает воздух… Мистер Джонас перепрыгивает через стол, словно зверь, и врезается в Мику. Два тела валятся на пол, но учитель оказывается сверху и впивается локтями в лицо Мики. Потоки крови льются у парня изо рта и носа.

Я больше не думаю. Голова заполнена белым шумом… Осколок стекла от разбитой мензурки режет ладонь. Хватаю мистера Джонаса за лохматые волосы. Оттягиваю голову назад и втыкаю осколок глубоко ему в шею. Так глубоко, как могу.

Первый раз вижу столько крови. Красный водопад льется на Мику…

Мистер Джонас падает на бок. На этот раз навсегда.

Я тупо смотрю на окровавленные руки. И ничего не чувствую. Ни страха. Ни стыда. Только белый шум.

Металлические пластины втягиваются обратно. Дверь распахивается.

“Протокол изоляции отменен. Продолжайте придерживаться обычного расписания. Протокол изоляции отменен.”

Жизнерадостный механический голос кажется таким далеким и неуместным.

Вокруг меня собираются остальные ученики. Мы стоим у лужи крови как у первобытного костра. Наверное во мне говорит голод, но я вдруг хочу попробовать, какова она на вкус. И, думаю, не только я…

К счастью, мы ничего не успеваем сделать.

– Добрый день, класс. – Мужчина в костюме улыбается нам, сверкая зубами в свете диодных ламп.

У нас нет времени даже среагировать: в класс вваливается группа мужчин в комбинезонах. Одни фотографируют все вокруг, другие уносят тело учителя.

Седовласый мужчина ставит на стол большую коробку, открывает… И начинает швырять нам свежие фрукты и батончики мюсли.

Мы жадно запихиваем в рот все, что он нам давал. После двух бананов и четырех батончиков, я начинаю вспоминать, кто я. На вкус еда напоминает рай.

Мужчина с красивыми зубами терпеливо ждет, пока мы насытимся.

– Ребята, это были долгие тринадцать дней, понимаю. Я очень ценю то, как вы держались. Ваши родители в курсе происходящего, и вы теперь можете вернуться домой.

Класс взрывается радостными возгласами. Мы обнимаемся как обычные дети, Даже Мика, весь покрытый запекающейся кровью, возбужденно пританцовывает вокруг.

– Скоро мы отпустим вас по домам, но сначала попросим ответить на несколько вопросов. Я расположусь в кабинете завуча, а мистер Мозес будет приводить вас по одному, чтобы каждый мог рассказать о том, что произошло за время изоляции.

Что угодно, только бы убраться отсюда.

Мистер Мозес – тот, с седыми волосами, – водит нас в кабинет на исповедь.

Я рассказываю свою историю, все еще чувствуя только оцепенение. Даже описывая убийство мистера Джонаса я… ничего не ощущаю.

Только оказавшись дома, я плачу. Мама обнимает меня и плотину прорывает… я рыдаю в голос до тех пор, пока слезы не кончаются. А потом ем. Ем столько, сколько никогда в жизни не ел. Порцию за порцией я запихиваю макароны с сыром в рот, пока желудок не раздувается до невероятных размеров.

Как это приятно. Быть сытым. Снова быть человеком.

***

Прошло немало лет. Я учусь в университете, и недавно узнал, что произошедшее было правительственным прикрытием сверхсекретного эксперимента.

Не было никакого вируса. Просто эксперимент по тестированию школьной системы искусственного интеллекта, превратившийся в процессе в социальный эксперимент. Они хотели посмотреть, как долго мы продержимся, прежде чем скатимся в неконтролируемую агрессию, прежде чем кто-то будет убит или серьезно ранен. “Проверка моральных качеств под большим давлением.” Просто ради того, чтобы знать, что делать, если что-то подобное по-настоящему произойдет в другой школе.

Я убил мистера Джонаса и эксперимент закончился.

Я неделями не находил себе места, от злости и отвращения, когда все это вылезло наружу.

Хотя теперь все встало на место. Видите ли, Тревор хоть и был самым щуплым из нас, но голова у него варит отменно. Он смог взломать закрытые файлы и найти мистера Красивые зубы и мистера Мозеса.

Прошло уже шесть дней, и каждый раз, когда они начинают вопить и колотить стулом в дверь, я не могу удержаться от улыбки.

Мы просто проводим маленький эксперимент, понимаете. И он закончится, когда кто-то будет убит или серьезно ранен.

Наверное…

~

Оригинал

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.