Вопреки разным досужим репликам на тему того, что советские читатели были якобы отрезаны от мировой литературы, в реальности СССР регулярно издавал огромное количество иностранных книг.
Детских книжек это тоже касалось. Особенно в нашей стране любили скандинавскую детскую литературу. Иногда даже складывается ощущение, что советские дети ее читали в куда больших количествах и с куда большим азартом, чем их шведские, норвежские и датские сверстники.
В этой статье хотим вам рассказать о тех скандинавских сказочных повестях, которыми у нас зачитывались лет сорок или пятьдесят назад. Многие из них (а может быть, даже все) вы наверняка тоже читали. Будет здорово, если в комментариях вы поделитесь своими воспоминаниями.
Итак, поехали.
“Малыш и Карлсон”. Астрид Линдгрен
На крыше совершенно обычного дома в Стокгольме живет человечек с пропеллером. Однажды он знакомится с мальчиком, живущим в том же доме. Так начинается их дружба.
Понятия не имеем, зачем мы вам пересказываем сюжет. Это одно из тех произведений. которые вообще не нуждаются в представлении. Разве кто-то у нас не знает Карлсона? Да нет таких вообще!
“Пеппи Длинныйчулок”. Астрид Линдгрен
Книжка шведской сказочницы про сумасбродную рыжеволосую девочку, наделенную фантастической силой, была чуть менее популярной, чем книжка про Карлсона. Но только чуть. Ее тоже расхватывали в библиотеках.
Кстати, в самой Швеции, по слухам, ни Карлсон, ни Пеппи особой любовью не пользовались. А у нас – шли на ура. В 1984 году в СССР даже экранизировали повесть про Пеппи.
“Муми-тролль и комета”. Туве Янссон
Туве Янссон была финской писательницей, а Финляндия к скандинавским странам не относится. Но повести про муми-троллей в оригинале написаны на шведском языке, а на финский и все остальные были переведены. Так что все-таки их можно отнести к скандинавской литературе.
Так вот, книжки про Муми-тролля, Сниффа, Снусмумрика, Фрекен Снорк и прочих забавных и милых обитателей Муми-дола были всегда нарасхват. Их целый цикл, но самой известной повестью была именно “Муми-тролль и комета”.
“Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями”. Сельма Лагерлёф
Мальчик Нильс проказничал, за это гном наказал его – уменьшил в размере. Миниатюрный Нильс вынужден отправиться в путешествие вместе с домашним гусем Мартином, который решает присоединиться к стае диких сородичей.
Эту книгу Сельма Лагерлёф писала как учебник по географии Швеции. В нашей стране популярностью пользовался ее очень сокращенный перевод. Можно даже сказать – пересказ.
“Людвиг Четырнадцатый и Тутта Карлссон”. Ян Улоф Экхольм
Лисенок из нормального лисьего семейства ведет себя совершенно ненормально. Он отказывается разорять курятник и даже заводит дружбу с курицей Туттой Карлссон. Все в шоке – и лисы, и куры. Но потом они все-таки найдут общий язык.
Эту добрую и смешную книжку написал в 1965 году шведский писатель Ян Улоф Экхольм. В СССР повесть издавалась несколько раз. И, кстати, тоже была экранизирована. По ее мотивам снято как минимум два мультфильма и один фильм – лента “Рыжий, честный, влюбленный” режиссера Леонида Нечаева.
“Волшебный мелок”. Синкен Хопп
Сенкен Хопп – норвежская писательница, издавшая в 1948 году сказочную повесть про Юна и Софуса. Юн находит мелок и рисует им человечка на заборе. Человечек оживает, поскольку мелок оказывается волшебным. Ожившего человечка зовут Софус. С этого начинаются их удивительные приключения.
У книги есть еще продолжение, это дилогия. В СССР она вроде бы впервые была издана в восьмидесятые годы в сборнике “Сказочные повести скандинавских писателей”, но сразу пришлась по вкусу советским детям.
“Разбойники из Кардамона”. Турбьёр Эгнер
И еще одна сказка родом из Норвегии. Написал ее Турбьёр Эгнер. Очень милая, веселая и трогательная повесть о трех братьях-разбойниках – Каспере, Еспере и Юнатане. Разбойничают они в городе Кардамон, по соседству с которым живут. И постоянно попадают в разные нелепые ситуации.
У нас эту книгу перевели и издали еще в 1957 году, спустя всего лишь год после ее выхода в Норвегии. А потом переиздали в восьмидесятые.
Ну что ж, на этом остановимся. Хотя список, конечно, неполный. У одной только Астрид Линдгрен можно назвать еще немало повестей, популярных в СССР. И “Рони, дочь разбойника”, и “Мио, мой Мио”, и “Эмиль из Леннеберги”. А что вы вспомните еще?
Фу, опускаюсь в яму по роману Александра Куприна «Яма».
Мне стало не по себе после прослушивания аудиозаписи «Ямы» Куприна. С первых строк я погрузился в атмосферу Москвы тех времен, которые мы потеряли. Со стороны на это неловко смотреть, но я смотрю на грязь под ногами и обхожу ее стороной. С первых слов я почувствовал, как грязь липнет и лезет в мою голову. Неужели меня это привлекает? Я очень четко представляю себе заведения, описанные Александром Куприным. Продолжая слушать дальше, я представил себе вид из окна и собаку, которую кормит проститутка. Зачем мне это видение прошлого века? Вероятно, это необходимо знать самому писателю-исследователю Куприну. Я зациклился на этом писателе. Целую неделю я читаю и слушаю его произведения. Тяжело писать, концентрируясь на творчестве Куприна. А как хорошо все начиналось с «Юнкеров»!
Я не знаю, как Лев Толстой писал свои произведения и был ли он знаком с миром проституции. Но путь писателя сложен из-за того, что в нем сочетаются высокие и низкие стороны человеческой натуры. Я думаю и пишу так.
Недавно я заметил, что прежде чем начать писать статью, нужно разбудить в себе какие-то чувства. Теперь я понимаю Куприна, который опускался на дно ямы, чтобы эмоционально раскачаться. Таким образом, он как бы искусственно унижал свой дух, чтобы, оттолкнувшись от этого, вдохнуть свежесть. А вот Алексей Толстой, уехав, не смог ничего писать, как и Куприн, кстати, на чужбину, но задуманное им произведение «Золотой ключик» получилось окончить на родине удачно. Видимо, отталкиваясь от грязи и темноты, спешишь увидеть светлое и чистое. Пока гнусность не скажешь, чистота не появится, это так работает двуликий январь или Янус двуликий. Либо так, убивая себя водкой, мастер не может работать, это так работает вроде бы. Вероятно, так работает темнота, а как же работает по-светлому. Вспомнил почему-то Стаханова, был мастер как мастер, не бей лежачего, но услышал речь товарища Сталина и проникся настолько глубоко ею, что задумался по-светлому. Задумался — это как так нужно еще лучше работать, чтобы нагора давать больше, и сообразил, а его инициативу поддержали всем миром по-светлому. Выходит, по-светлому работать всем миром работать, на свету, и мысли рождаются светлые, и это тогда лишь, когда правит светлый, на него-то и обращаешь внимание.
Пожалуй, это все, что я хотел сказать. Спасибо за внимание.
Ходить начинаю быстро мелкими шагами, затягиваясь сигаретой, часто выпуская дым из сжатых уточкой губ рта, когда посещает меня мысль о написании статьи на интересующую меня тему. Недавно увлекся произведениями творчества А. И. Куприна, а прослушиванием аудиозаписей рассказов пользовался давно, и вот, слушая, пришел к выводу, что смогу написать некий текст с использованием произведений писателя. Да, иногда замечал такое за собой, что без пинка, если хотите, не могу приступить к описанию тех эмоций или знаний, посетивших меня, этим пинком и оказался рассказ «Путаница» А. И. Куприна. Может быть, и не будет в статье упоминаний о произведении, но сработало же, и вот что хочу поведать вам.
Посетило такое меня понимание, что человеку, скорее, его достижением, является разговор и всякая речь, любая болтовня либо научный спор — всё это достижение эволюции нового вида, появившегося на планете. Это как выкристаллизованное из многих элементов новая порода животного, человека. У высших животных, таких как волков, медведей, удавов, пантер, речи нет, а есть что-то другое, например телепатия. На примере волков она, телепатия, проявляется и рассказана Ясоном Бадридзе на научной конференции.
Первая же совместная охота заставила ученого размышлять о том, как волки «договариваются» о совместных действиях. А ведь они как-то договариваются — все шло четко, как будто по единому плану. Понятно, что охоту начал Нестор, он явно что-то почуял в воздухе. Будучи старым и немощным, он тем не менее все еще обладал великолепным слухом и чутьем.
к Гураму или Рухи — и, каждого из них безошибочно видел... Или ощущал? Что это, телепатия? Третий глаз? Но, как бы это не называлось, с этого момента его жизнь стала намного легче. Ему уже не приходилось находиться в напряжении, когда кто-то из зверей находился у него за спиной.
Ясон не берется обсуждать это явление. Ему ясно одно: постоянное напряжение, судя по всему, пробудило в нем возможности, задремавшие в процессе эволюции. Кроме того, по его мнению, у него проявилась способность к односторонней телепатической коммуникации, то есть он мог только воспринимать информацию, но не передавать ее. В определенных ситуациях он, в ответ на взгляд Нико, не раздумывая, абсолютно спонтанно, совершал те или иные поступки. Если это происходило на охоте, человек делал именно то, что было нужно от него вожаку в данный момент — например, перекрывал путь отхода жертвы, что полностью вписывалось в стратегию и тактику Нико. Глядя на Ясона, матерый разрешал или не разрешал ему взять кусок мяса.
Этот отрывок взял как пример телепатии из книги Ольги Арнольд «Жизнь с волками». Но наблюдение ученого показывает возможность животных общаться, хотя и не речью. Я бы не стал писать и подымать тему сложную и противоречивую, если бы не имел бы опыта подобного, но с человеком. Подобно волкам, но уже речью, происходил разговор с дедом, не моим, но на каком-то совершено другом, незнакомом мне уровне общения в приказном порядке. Заметил то, что не было никаких бесед до этого момента, а просто приказ: «Верти вправо», и о чудо, я, не задумываясь, как обычно это бывает, повернул вправо и правильно повернул. Ведь самое сложное — это при повороте правильно крутить гайку, а у меня получилось нащупать и провернуть в ту сторону, в которую сказал дед. Действительно обрадовался этому легкому моменту подчинения, но речь идет не об этом подчинении, а о передаче правдивой, не фантастической и лживой информации от человека человеку. Да, сложно такого добиться, но мы друг о друге не фантазировали, а совсем недавно посылали друг друга на х-е-р. Думаю, это повсеместно используемый метод, прежде чем к чему-то приступить хорошему, достижение совсем невероятное — открыто послать на х-е-р в самой наигрубейшей форме, для того чтобы во время работы не му-дачить друг друга, тем самым мешая творить.
Видите ли, что и существует обратная сторона медали, такая, что можно шутки ради сломать человеку жизнь и поместить его в психиатрическую больницу, как у Куприна, замечено в произведении «Путаница». Имея на руках или устах такой арсенал к возможному совершению поступков, как правых, так и неправых, сотворить. На этом, пожалуй, покончу со статьей. Спасибо.
Если ребенку до 13-14 лет, то его НУЖНО подсаживать на книги. Если ты старше, то при прочтении фэнтези/фантастики не возникает этого особого "чувства волшебства". Может звучать эзотерично, но разумно полагать, что это связано с биохимией мозга, которая в детское/подростковое время особая. И я полагаю, что человеческий опыт скорее обогатится, если ребенок "познает чувство волшебства", которое тупо нельзя постичь, если ты взрослый. Это чувство не похоже ни на одно другое(религиозное и т.д.). Если б я щас прочел Таню Гроттер, которую я взахлеб проглатывал в 12 лет, то я бы кринжанул, но в 12 лет подобная литература буквально обладает специфичными для возраста свойствами.
Здесь должно было быть совсем другое произведение, но меня ввели в заблуждение относительно времени действия в нём – там 250-е годы н.э. и время правления Деция Траяна, а я по тому периоду уже кое-как прошлась, поэтому, если и сделаю заметку, то допом.
(Монеты с изображением Марка Аврелия Караузия, героя сегодняшней истории. Чьё изображение не знаю, если хозяин объявится, помечу)
А сегодня расскажу о том, что было после пленения Зенобии. Аврелиан (270-275гг.) тогда сумел восстановить целостность Римской империи и вообще сделал немало для того, чтоб вывести страну из кризиса. Напомню, кстати, что тогда шёл т.н. кризис III-го века, и всё шло по одному месту. Постоянно происходили вторжения варваров (готов, алеманнов, франков, саксов и маркоманов), атаки со стороны персов из династии Сасанидов, настроенных на агрессивное расширение своих владений, прокатилась по римским территориям волна сепаратизма. Из-за этого империя ослабла, и римлянам даже пришлось оставить некоторые свои территории. Так, теряя влияние на Черноморском побережье, они постепенно покинули земли Дакии и Валахии в 240-х годах.
Интересно, что в тот же период правители империи вынуждены были объединить военные силы нескольких провинций и поставить их под командование единого военачальника – duces (дукес; кстати, из этого слова явно выросло другое – duke, т.е. герцог, и с ним связан также термин дож (doge). Так называли глав независимых итальянских республик в эпоху Средневековья). Военные округа (дукаты) делили вооружённые силы на группировки, основными из которых стали – британская, восточная, дунайская, рейнская и африканская. Я нахожу важным упомянуть об этом, потому что именно в этом мне видятся предпосылки для появления той системы, которая возникла в конце того же века. И ещё это важно, потому что в 250-269-х годах войны уже велись непрерывно и со множеством противников одновременно, и вообще боролись все со всеми, чем и объясняется столь частая смена правителей и их обособление.
Кроме того, в этот период в упадок пришли торговля и ремесла. О падении уровня серебра в монетах, «порче монет» и гиперинфляции я упомянула в прошлый раз. Из-за этого на какое-то время империя вновь скатилась на уровень меновой торговли и натуральных налогов, что не лучшим образом сказывалось на городах и сильнее всего сказалось на самых цивилизованных областях государства. С законностью и порядком на дорогах и торговых путях тоже всё стало очень плохо, и на прежний уровень, похоже, Рим так вернуться и не сумел.
Так вот со всеми этими вещами и пришлось бороться Аврелиану. Он восстановил административный аппарат, преодолел раскол, провёл ряд реформ, в том числе денежную. Но его правление оказалось слишком недолгим. Он был убит в результате очередного заговора, и с его смертью начался новый период междуцарствия. Предположительно даже несколько месяцев страной по факту управляла вдова Аврелиана Ульпия Северина, а потом императором избрали Тацита (275-276), но тот тоже продержался недолго. Потом был недолговечный Флор и чуть более долговечный Проб (276-282), который навёл порядок и на востоке, и на западе, выкинув из Галлии и Иллирика различных германцев, которые туда вторглись. Но закончил он так же, как и многие его предшественники – был убит в результате солдатского мятежа. А на его месте оказался Кар (282-283), который сам-то тоже правил недолго, но вот его сыновья Карин и Нумериан, правившие в 283-285-х годах, ещё какое-то время мутили воду, пока с ними не расправился Диоклетиан. Вот о нём-то, в частности, я и хотела сегодня поговорить.
Диоклетиана (285-311гг. н.э.) провозгласили императором войска ещё в 284-м году, но полностью взял власть в свои руки он только в 285-м, и именно его долгое правление ознаменовало собой окончание Кризиса III-го века. Однако и при нём дела шли нихрена не гладко. Известен он, прежде всего, тем, что перестал играть в игры с сенатом и сделал императорскую власть неограниченной не только на деле, но и "на бумаге", по сути, превратив Римскую империю в настоящую империю с абсолютной монархией (доминатом). Он же в начале IV-го века начал новую мощную волну гонений на христиан. В том числе в те годы погибли и Киприан Антиохийский и Юстина Антиохийская, произведение о которых я и хотела разобрать.
Но сегодня мне куда важнее рассказать о том, как Диоклетиан провёл административную реформу и разделил империю на четыре части под своим верховным управлением, вместе с тем создав режим тетрархии, не зря ведь я выше упомянула о дукатах.
Пошёл на это Диоклетиан не от хорошей жизни – было очень тяжело держать в повиновении и порядке дальние окраины, и новому правителю совсем не уперлись новые восстания. Поэтому ему пришлось сделать своими соправителями нескольких военачальников, прежде всего – Максимиана Геркулия (цезарь с 285 и август с 286 до 305-й гг., в 306-308 и 310 узурпировал власть, но удержать её не смог и принужден был в том же 310-м к самоубийству), которому в управление отдана была западная часть империи (сам Диоклетиан, кстати, в Риме почти не бывал, а облюбовал Никомедию).
(Констанций Хлор - всё, что осталось от его бюста или статуи. На сову похож, по-моему))
Но такое решение мало того, что привело в недоумение граждан, так ещё вдобавок оказалось недостаточным. И тогда с согласия Максимиана Диоклетиан взял в помощники также Галерия Максимиана и Констанция Хлора, сделав их цезарями и даже скрепив эти партнерско-союзнические отношения брачными междусобойчиками. Для такого брачного союза Констанцию даже пришлось развестись с Еленой, матерью его сына, будущего императора Константина Великого. При этом Диоклетиан тогда приблизил будущего правителя и тоже его занял делом. Тогда предполагалось, что августы будут отрекаться после 20-летнего правления, а власть будет переходить к цезарям, но система эта просуществовала всего сорок лет. И за этот период тоже не раз что-то шло не по плану.
Например, в 286-м году поднял мятеж против правителя запада Максимиана некий Караузий, и никто ему ничего сделать не смог. Он присвоил себе императорский титул и несколько лет фактически управлял Британией, пока в 293-м году не пал жертвой заговора своего приближенного – Аллекта. Вот об этой-то истории и рассказывается в сегодняшнем произведении:
«Серебряная ветвь» Р. Сатклифф
Время действия: III век н.э., ок. 292-296гг. н.э.
Место действия: Римская империя (современные Израиль и Великобритания).
«Серебряная ветка» (англ. The Silver Branch) или «Серебряная ветвь» – это вторая часть из трилогии о временах римского владычества в Британии, продолжение «Орла девятого легиона», опубликованное в конце 1957-го года.
Есть мнение, что во многом эта повесть написана была под влиянием событий Второй мировой войны, и образ саксов там во многом перекликался с образом немцев, современных Сатклифф, таким, какой он представлялся жителям тогдашней Европы. И ещё в своём предисловии писательница упоминала, что на создание некоторых эпизодов её вдохновили реальные археологические находки – римский легионный орёл, найденный при раскопках в развалинах бывшего зала судебных заседаний позади ратуши, и камень там же, в нынешнем Силчестере (в прошлом Каллеве), на котором древними ирландскими буквами было высечено имя – «Эвикат» или «Эбикат», и могила воина-сакса близ Ричборо.
О чём:
Молодой легионный лекарь по имени Тиберий Луций Юстиниан или просто Юстин, находясь на службе в Иудее, получил внезапное назначение – в Британию, под крыло мятежника и узурпатора Караузия, которого римские августы Диоклетиан и Максимиан предпочли признать законным правителем, потому что справиться с ним сил им не хватило. Так что выбрали действовать по принципу «Не можешь победить, возглавь». При этом начальник Юстина Лициний признался, что лично знал Караузия, и даже симпатизирует ему, что, пожалуй, во многом сформировало отношение парня к «британском императору» задолго до встречи с ним.
Так что назначение своё он воспринял отчасти с тревогой, отчасти с любопытством, ещё не зная, какие сюрпризы оно ему приготовило. А первым таким сюрпризом стало знакомство с молодым рыжим центурионом Марцием Флавием Аквилой (которому Сатклифф дала максимально говорящее имя, потому что латинское flavus переводится как «жёлтый, золотистый»)). Тому, кто помнит первую часть трилогии, не составит труда догадаться, что этот Флавий оказался потомком в пятом или шестом поколении того самого Марка Аквилы. Прикол тут в том, что Юстин тоже его потомок, и они с Флавием оказались дальними родственниками (предположительно троюродными братьями), что ещё скорее их крепко-накрепко сдружило.
О Караузии Флавий тоже говорил в основном хорошее, и сам Юстин тоже вскоре проникся к нему симпатией, которая после одного холодного снежного вечера превратилась в настоящую преданность и даже, пожалуй, привязанность. И тут мне, видимо, не остается ничего иного, кроме как процитировать отрывок именно об этом.
Отрывок:
«…Странный то был вечер, Юстин никогда не мог его забыть. Снаружи — беснование ветра, буханье моря далеко внизу, а внутри — душистый запах горящих поленьев, ровное сияние светильников, на столе — цветные пятна дрожащего света, отбрасываемые вином в переливчатых флягах. Юстин дотронулся до одного из таких пятен, и на руку плеснуло красным, изумрудным, и ярко-синим. Юстину вдруг пришло в голову: а что, если и большая золотая чаша Караузия, и тяжелые занавеси восточного шитья, отделяющие другой конец комнаты, и усаженная кораллами уздечка на стене — что, если все это из трюма чернокрылой ладьи саксов? Снаружи завывала и хлопала крыльями буря, а здесь, в комнате, язычки пламени лизали поленья, и за столом мирно беседовали Флавий, Юстин и коренастый моряк, он же император Британии, да еще чудной раб Куллен, свернувшись по-собачьи у очага, лениво перебирал яблоки на серебряной ветке.
То, что Караузий отослал эскорт и приказал им двоим сопровождать его, было не более как каприз деспота, Юстин сознавал это и все же в глубине души не сомневался, что после этого вечера — даже если им никогда больше не суждено встретиться вот так, как сейчас, — все равно между ними останется нечто, какая-то связь, какой обычно не возникает между императором и самыми младшими из командиров.
Да, странный то был вечер.
Говорил в основном Караузий, а молодые люди держали чаши с вином, разбавленным водой, и слушали. А рассказы стоили того, чтобы послушать, — ведь император Караузий ходил лоцманом по реке Скальда и командовал римским флотом, служил центурионом при императоре Каре во время Персидской войны и провел детство в Лэхине, в трех днях ходьбы к югу от Тары, обиталища королей. Он бывал в странных местах, и совершал странные поступки, и умел рассказывать о них так, что они оживали для слушателей.
Неожиданно, как будто устав от собственных речей, он поднялся и сделал шаг и сторону занавешенной части комнаты,
— Хватит мне говорить о вчерашнем. Сейчас я вам покажу кое-что из сегодняшнего. Подите-ка сюда.
Кресла скрипнули по мозаичному полу, Юстин с Флавием подошли к Караузию и встали у него за спиной, он откинул занавес, мерцающий ярко-синим и гранатово-красным, и сделал шаг вперед. Юстин, последним нырнув за драпировку, увидел огромное окно, в которое била пурга; на миг ему показалось, что на них с воем обрушились неистовая тьма, и он в нерешительности остановился, придерживая рукой складки ткани, не зная, понадобится или нет освещение из комнаты. Но Караузий сказал: «Опусти занавеску. Свет отражается в стеклах, ничего не видно».
Юстин опустил тяжелый занавес у себя за спиной и отрезал свет. И тут же наружный мир, залитый луной, приобрел четкость. Они стояли внутри глубокой ниши с большим окном, каких Юстину еще не доводилось видеть: оно выдавалось вперед, изогнутое, как туго натянутый лук. Окно это было наблюдательной башней… орлиным гнездом, прилепившимся к самому краю скалы.
Мимо мчались серые, серебряные обрывки облаков; то и дело выглядывала луна — и окрестный мир вдруг заливал серебристый свет, а в следующее мгновение закрывала завеса летящего снега. Далеко внизу ряд за рядом наступали на берег белые гребни волн, точно буйная кавалерия. А дальше к востоку, окинув побережье взглядом, Юстин заметил красный огненный язык, неожиданно взметнувшийся кверху на темном мысу.
— Тут мой наблюдательный пункт, — пояснил Караузий. — Отсюда удобно следить, как приходят и уходят мои суда, как маяки Дубриса, Лимания и Рутупий заботливо встречают и провожают их. — Он, видимо, заметил, куда направлен взгляд Юстина. — Это маяк на мысе Дубриса. Маяк Лимания виден с холма за домом. Вглядись туда, в море, — на юго-восток, где край земли.
Юстин стал всматриваться и, когда шквал мокрого снега пронесся мимо, различил далеко на горизонте еще одну искорку.
— Это Гезориак, — произнес Караузий.
Юноши промолчали: ведь еще прошлой зимой Гезориак находился во владениях человека, стоявшего рядом. И как раз в тот миг, перекрывая шум ветра и моря, и комнате у них за спиной раздался перезвон серебряных яблок Куллена, тихий, нежный, но сейчас слегка насмешливый. Словно в ответ на насмешку серебряных колокольчиков, Флавий торопливо сказал:
— Может, без Гезориака даже и лучше. Отдаленный пост всегда таит опасность.
Караузий резко захохотал:
— Ну, надо быть смельчаком, чтобы утешать императора из-за прошлогоднего поражения.
— Я не утешал, — спокойно возразил Флавий. — Просто сказал, что думаю*.
— Вот как? Что ж, твоя правда, — сказал император, и Юстин словно увидел в темноте его усмешку, раздвинувшую губы в прямую линию. — Но у этой правды два лица: одно для того, кто хочет укрепить только одну свою провинцию, и совсем другое, — для того, кто думает укрепить и расширить свою власть.
Он умолк и повернул голову в сторону мыса, где раньше светилась искорка, но ничего не увидел, так как над морем пронесся новый шквал снега. Караузий заговорил снова, на этот раз задумчиво, как бы рассуждая вслух:
— И все-таки, с какой стороны ни посмотри, главное сейчас — могущество на море, а этого Рим никогда не понимал… Нужен большой флот, нужны корабли с хорошими моряками. Спору нет, легионы тоже нужны, но самое главное — власть на море, ведь мы на острове.
— Да, но кое-какую власть на море мы уже имеем, и Максимиан убедился в этом на собственном опыте. — Флавий прислонился плечом к оконной раме и заглянул вниз. — И Морские Волки под черными парусами, кстати, тоже.
— Верно. Но Волки собираются снова, — возразил Караузий. — Этой весной Констанцию едва ли удалось бы снять свои войска с границы с германцами, чтобы отогнать меня от Гезориака… Волки всегда собираются на границах и выжидают… Стоит только на один миг отвести глаза — и они тут как тут, только косточки останутся. Риму приходит конец, дети мои.
Юстин быстро взглянул на императора, но Флавий не шелохнулся. Он словно уже знал, что скажет Караузий.
— Нет, до конца еще далеко, я его не увижу, — продолжал тот, — моей власти на мой век хватит, да и вы тоже, думаю, не увидите конца. И все-таки сердцевина у Рима сгнила, и однажды он рухнет. Сто лет назад, наверное, казалось, что Рим вечен, ну а что будет через сто лет… одни боги знают. Если мне удастся укрепить хотя бы одну эту провинцию, укрепить настолько, чтобы она устояла, когда падёт Рим, тогда, может, что-то и уцелеет. Если нет, значит, маяки Дубриса, и Лимания, и Рутупий потухнут. Потухнут все маяки. — Караузий отступил назад, отодвинул складки занавеса и постоял на фоне освещенной комнаты, по-прежнему не отводя глаз от несущихся серебристо-серых туч. — Если мне удастся избежать ножа в спину до окончания моих трудов, я сделаю Британию сильной, настолько сильной, чтобы она могла устоять в одиночку. Вот такая у меня цель.
Входя в освещенную комнату, Флавий сказал быстро и настойчиво:
— Пусть цезарь знает, чего бы мы ни стоили, оба мы — с цезарем, на жизнь и на смерть.
Караузий постоял немного, все еще держась за драпировку, потом внимательно посмотрел на юношей и ответил:
— Цезарь знает это. Да, цезарь знает, дети мои.
Он опустил руку, и тяжелые складки скрыли выскользнувшую из-за туч луну…».
*В оригинале написано: « ‘I did not mean it as consolation,’ Flavius said levelly. ‘I spoke what I believe to be true.’», что лично я бы перевела так: «Я не подразумевал под этим утешение, – невозмутимо сказал Флавий. – Я сказал то, что считаю правдой». И тогда ответная фраза «Но у этой правды два лица» становится понятной, а в переводе выше не вполне ясно, к чему это сказано, и почему так.
Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:
Честно говоря, эта повесть понравилась мне чуть меньше, чем «Орёл Девятого легиона», но она всё равно прекрасна. Если говорить про сам текст, то его почти не испортили даже многочисленные опечатки того издания, что мне попалось. Написано замечательно – здесь и красота образов, и игра символизма, и триггерные точки, чтоб вызывать нужные эмоции у читателя, мастерки расставлены. Если остальные книги у Р. Сатклифф такие же, то я однозначно признаю её мастером слова. Причем ради интереса посмотрела оригинал того отрывка, что привела. Переведено довольно близко к тексту, но не везде, и оригинал выглядит лучше.
Что касается персонажей и сюжета, то стайл Сатклифф свой сохранила и тут несмотря на то, что на мой взгляд, «Серебряная ветвь» получилась и похожей, и непохожей одновременно на «Орла Девятого легиона». Юстин и Флавий – во всех смыслах приятные парни, им сопереживаешь, и их дружба действительно трогает и умиляет. Само по себе, это не ново, но Сатклифф стоит читать именно ради того, чтоб поверить, что хорошего в мире людей ещё тоже остается немало. В то же время именно в этом своем произведении она всерьёз заговорила и о плохом – о плохих людях, о плохих поступках, о плохих последствиях, даже тех действий или бездействий, что сами по себе плохими и не были. Мне тут невольно в глаза бросилась интересная деталь – Юстин всё подмечал, но часто не решался что-либо делать с результатами своих наблюдений, не придавая им должного значения, что, видимо, продиктовано было его глубоким внутриличностным конфликтом, который автору удалось блестяще преподнести и развернуть. Так что психологизма у этой книги не отнять.
Если возвращаться к сюжету, то, несмотря на то что я в своей исторической части слегонца наспойлерила, читать будет интересно всё равно, потому что Сатклифф по-прежнему в нужные моменты ухитрилась сохранить довольно высокий градус напряженности, и следить за приключениями и злоключениями Юстина и Флавия вместе с их товарищами очень увлекательно, и некоторые ходы для меня всё-таки стали неожиданностью. Хотя самое главное я всё-таки поняла сразу, меня прям озарило по поводу того, как оно на самом деле)) И, если б оказалось иначе, я бы испытала разочарование. Но мы с Розмари Сатклифф оказались на одной волне))) Рассказывать подробнее не буду, чтоб не испортить чтение, но кто понял, тот понял.
Ну и ценность данной книги для меня ещё и в том, что она рассказывает о периоде, причем и в Британской истории, о котором, видимо, на русском языке можно не так уж много прочитать. В общем эту книгу я однозначно рекомендую к прочтению, тем более что она небольшая и читается очень легко.
Наиболее полный список постов о I-м веке н.э. тут:
Если пост понравился, то не забывайте поставить лайк. Кроме того, можно ткнуть кнопочку "жду пост" и закинуть небольшой донат. Я всё замечаю и радуюсь, если мои заметки нашли отклик.
Книга, соединяющая древние верования и цифровой век в причудливой джазовой импровизации из мифов, религий, городских легенд, бегущей строки новостей и постов в соцсетях. И получилось хорошо.
Интересная концепция противостояния "старых" и новых богов. Новое прочтение Рагнарёка. Да и само существование богов среди людей и через людей занимательно показано. Герои яркие, живые, характеры прописаны, мотивация понятна. В книге есть пара персонажей, поставленных только для галочки в либеральном парткоме, но сильно они картину не портят.
Впоследствии автор продлил вселенную "Американских богов" путешествием сына паучка Ананси ("Дети Ананси "). Тоже, кстати, неплохой роман, но всё-равно не выходит из тени первой книги.
Сериал норм, атмосферный, стильный. В первую очередь, звуковая дорожка - завораживающая, сразу задающая тон повествованию. Операторская работа, монтаж, сюжет, диалоги - всё на высоте. Актёры хорошо подобраны, даже бесячая жена Тени в тандеме с рыжим ирландцем нормально заходит. После первого сезона ожидания были очень высокими, но сериал попал в производственный ад и всё посыпалось. Во втором сезоне исчезло нечто неуловимое. То, что цепляет и держит у экрана всю ночь. Два раза начинал, не смог осилить. Наверное, и не надо.
Жёстко? Неожиданно? Да. Загадочно? Определённо. Понравилось? Нуу…
О чём книга
Что происходит с богами, когда мы пересекаем океан в поисках нового дома? Они путешествуют в наших сердцах, поселяются на новых землях, заботятся о тех, кто в них верит, и карают врагов. Но проходит время, сменяются поколения, и под влиянием других народов, вероисповеданий, прогресса вера слабеет. Новые идолы жестоко вытесняют старых богов, перебивая гордецов по одному. Только в объединении есть надежда на спасение. Грядёт буря. Грядёт война за сердца людей.
«Люди верят, думал Тень. Вот в чем все дело. Люди верят. А потом отказываются брать на себя ответственность за то, во что верят; они создают, а потом не доверяют созданному. Люди населяют тьму призраками, богами, электронами, сказками. И это вера, крепкая как скала вера, заставляет вращаться землю».
Пару слов о книге
1. Сюжет и атмосфера
Книга — сплошная загадка. С первой главы Нил Гейман нагнетает атмосферу надвигающейся бурей, подкрепляет странными событиями и не спешит с объяснениями. Вместе с главным героем я по крупицам собирал картину воедино, но даже на середине книги не было полного понимание происходящего.
Большая часть повествования — размеренная вербовка богов. Моментами даже становится скучно, но сюжетные повороты, как наковальня Тора, оглушают и приводят в чувства.
Шикарная концовка. Понравилось настолько, что хочется закрыть глаза на минусы.
2. Персонажи
Больше всего понравился второстепенный персонаж — жена главного героя. Сцены с ней на протяжении всей книги шокирующие, загадочные, чувственные.
Остальные персонажи показались блеклыми. Намешано очень много пантеонов богов и как следствие — поверхностное раскрытие как самих персонажей, так и культуры каждого народа.
3. Противостояние богов
Эту тему классно раскрывает Бром, а здесь получилась какая-то бредятина. Люди попали под влияние зомбоящиков, кредитов, опиума и тп. Окей. Но сочетание киберпанка и язычества у меня совершенно не вяжется. Техномальчик против Одина. Чегоо?
«Нет слепцов хуже, чем те, кто не желает слушать».
Знаю, что книга нравится многим. Поделитесь в комментариях, что нравится в «Американских богах» вам.
