В статье М.Н. Козлова проведен исторический анализ системы взаимоотношений между  князем Олегом Вещим, и киевскими служителями языческого культа.

О княжении преемника Аскольда и Дира князя Олега в отечественных летописях сохранилось немного данных. Иностранные авторы совсем не знают этого князя. В связи с этим в отечественной историографии сформировалась достаточно распространенная точка зрения,

согласно которой князь Олег не существовал вовсе и в летописи попал из скандинавских саг или народных преданий. Вместе с тем упоминание о существовании князя Олега в таких независимых по своему происхождению восточнославянских летописях, как «Повесть временных лет», Никоновская и Иоакимовская летописи свидетельствует о том, что

князь Олег был вполне реальной исторической личностью.

Вместе с тем ни одна летопись не сообщает ничего о религиозной или социально-экономической политике данного князя внутри своего государства. В эпоху правления в Киеве предшественников Олега Вещего функции князя ограничивались лишь защитой своих владений (в том числе и строительством новых крепостей, усиливавших обороноспособность

государства), сбором дани с подвластных племен, а также зарубежной торговлей, тесно связанной с военным делом.

Макет древнего Киева

Все вопросы, касающиеся внутренней политики киевского государства, решались на

всенародном собрании при активном участии жрецов. Скорее всего, система управления Киевским государством не претерпела никаких изменений и в начальный период правления князя Олега. Как верно заметил В. М. Рычка, князь Олег не смог ввести какие-то новшества и таким образом сохранил сущ

Легенда о гибели князя Олега от укуса змеи убедительно свидетельствует о том, что в какой-то момент между «вещим» князем и киевскими служителями языческого культа произошел серьезный конфликт, закончившийся гибелью правителя Киева.

Так, в «Повести временных лет» мы находим следующие строки:

И жил Олег, княжа в Киеве, мир имея со всеми странами. И пришла осень, и вспомнил Олег коня своего, которого прежде поставил кормить, решив никогда на него не садиться, Ибо спрашивал он волхвов и кудесников: "От чего я умру?". И сказал ему один кудесник: "Князь! От коня твоего любимого, на котором ты ездишь, - от него тебе и умереть?". Запали слова эти в душу Олегу, и сказал он: "Никогда не сяду на него и не увижу его больше". И повелел кормить его и не водить его к нему, и прожил несколько лет, не видя его, пока не пошел на греков. А когда вернулся в Киев и прошло четыре года, - на пятый год помянул он своего коня, от которого волхвы предсказали ему смерть. И призвал он старейшину конюхов и сказал: "Где конь мой, которого приказал я кормить и беречь?". Тот же ответил: "Умер". Олег же посмеялся и укорил того кудесника, сказав: "Неверно говорят волхвы, но все то ложь: конь умер, а я жив". И приказал оседлать себе коня: "Да увижу кости его". И приехал на то место, где лежали его голые кости и череп голый, слез с коня, посмеялся и сказал: "От этого ли черепа смерть мне принять?". И ступил он ногою на череп, и выползла из черепа змея, и ужалила его в ногу. И от того разболелся и умер.

Как мы видим из данного источника, к Олегу пришла целая делегация служителей языческого культа, сообщивших ему о предстоящей смерти от своего коня. Слова летописи «волхвы и кудесники», вероятно, следует понимать как жрецы различных кланов, в том числе восточнославянские служители культа (волхвы) и кудесники (шаманы иноземных

племен). Таким образом, в полемику с князем вступила целая делегация служителей различных языческих культов, практиковавших в столице Киевской Руси.

Предсказание князю Олегу смерти от своего коня подчеркивает жесткий характер противостояния между князем и жрецами. Создается впечатление, что собрание жрецов вынесли князю смертный приговор. Приговор жрецов был обязателен для выполнения всеми членами общины, в том числе и для князя. Однако и привести приговор в исполнение жрецам было не просто, поскольку князя окружала собственная дружина, поэтому, по сообщению летописца, Олег и «посмеялся» над предсказаниями жрецов. Когда именно произошел конфликт между князем Олегом и служителями языческого культа, нам доподлинно неизвестно. По мнению Е. В. Климова, причиной ссоры между «вещим» князем и восточнославянскими жрецами стало оглашение последними результатов традиционного гадания перед военным походом в Византию.

Из Киевского письма (письменного источника 10 века) мы узнаем о том, что киевские жреческие кланы имели вполне определенные финансовые и торговые интересы и даже давали деньги в кредит еврейским купцам. Так, в данном источнике сообщается о том, что некий

киевский купец еврейского происхождения Яков бен Ханукка выступил гарантом крупной финансовой сделки, заключенной его братом. Брат купца был убит, а сделка сорвалась. Деньги в кредит, согласно источнику, были взяты у руссов-иноверцев. Интересно, что представителем властей Киева выступил человек, называемый в источнике Гостята бар Кий бар Коген. В еврейской традиции Коген означает принадлежность к жреческому сословию.

Киевские служители языческого культа могли иметь какие-то свои финансовые и торговые связи с византийцами и выступить против предстоящего похода на Константинополь.

Письменные источники, скорее, свидетельствуют против предположения Е. В. Климова. Так, согласно тексту мирных договоров князя Олега с византийцами, «вещий» князь и его дружинники призывали в свидетели своих клятв языческих божеств Перуна и Велеса, то есть покровителя князя и его дружины и патрона самого влиятельного клана восточнославянского жречества:

«Царь же Леонъ со Олександромъ миръ сотвориста со Олгом, имшеся по дань и

роте заходивше межы собою, целовавше сами крестъ, а Олга водившее на роту и

мужи его по Рускому закону, кляшася оружьемъ своим, и Перуном, богомъ

своим, и Волосомъ, скотьемъ богомъ, и утвердиша миръ».

Несмотря на то, что в договорах не упоминается какое-либо участие языческих

жрецов, их присутствие в качестве посредников между людьми, составлявшими договор, и языческими божествами не вызывает никакого сомнения. Как верно отметил Б. А. Рыбаков, тексты мирных соглашений восточнославянских князей с византийцами свидетельствуют о существовании у наших предков двух государственных культов: Перуна и Велеса. Составляя мирный договор с византийцами от имени бога Велеса, князь Олег еще раз подтверждал права влиятельной группы жречества – волхвов – адептов «скотьего бога». Таким образом, на момент подписания мирного договора с византийцами между Олегом и волхвами еще существовал шаткий мир, а конфликт, вероятно, произошел после возращения в Киев.

Не случайно летописец между рассказом о походе князя Олега на Константинополь и легендой о его гибели разместил фразу: «И прозваша Олга въщий: бяху бо людие погани и невъигласи».

Иначе говоря, дружинники Олега, с точки зрения монаха-летописца, совершили нечто неподобающее: назвали князя вещим (т. е. «ведающим» нечто другим недоступное и творящим «чудеса»), потому что они были язычниками («людие погани») и, как следствие, людьми невежественными («невъигласи»). Вполне возможно, что таким образом летописец

намекает на причину конфликта между вернувшимся в Киев победителем Олегом и местными служителями языческого культа. В древнерусском языке термин «вещий» происходит от слова «вешьтии», что означает «ведун», «мудрец».

По мнению Мельниковой Е. А., имя «вещего» князя указывает на тот факт, что

князь обладал какими-то жреческими функциями. Не случайно скандинавское

имя Хельге на протошведском языке означало «святой», «обладающий даром

исцеления».Набиев Р. Ф. предположил, что в «Повести временных лет» упоминается не имя князя, а его титул главного киевского жреца. После успешного похода на Константинополь Олег вполне мог огласить себя верховным жрецом древнерусских земель, подчинив себе все жреческие кланы.

Любопытный альтернативный рассказ о гибели князя Олега содержится в одном из поздних списков «Синопсиса». Если верить данному источнику, то не сам Олег спросил кудесников о своей смерти, а кудесники явились на пир к Олегу со страшными предсказаниями. Кроме того, в «Синопсисе» освещена такая важная деталь, как судьба служителей языческого культа, осмелившихся выступить против князя. В отличие от «Повести временных лет», не содержащей в этом отношении никакой информации, автор «Синопсиса» четко указывает на убийство несчастных жрецов. При этом способ казни напоминает убийство ярославских волхвов воеводой Яном Вышатичем в 1071 году. Согласно данному источнику, воевода князя Святослава,после того как жрецы неверно ответили на его вопрос, приказал убить их и повесить на дубе.18

Кроме того, в «Синопсисе» сообщается о том, что общественное мнение киевлян было целиком на стороне кудесников в их противостоянии с Олегом. Таким образом, неудивительно, что в будущем великий киевский князь потерпел поражение в борьбе со жрецами.

Интересно, что информация о времени и месте смерти князя Олега в различных летописях не совпадает. «Повесть временных лет», например, сообщает о том, что киевский князь умер через некоторое время после укуса змеи в самом Киеве и здесь же был похоронен.

По данным же новгородских летописей, после победы над греками князь уехал в Ладогу, где вскоре также умер от укуса змеи. Если верен новгородский вариант развития событий, то Олег был изгнан из Киева в Ладогу, где и был отравлен уже местными жрецами.

В целом можно сделать вывод, о том, что до военного похода русской дружины во главе с князем Олегом на византийские земли существовало разделение центральной власти в Киевской Руси. Князья и их дружины обеспечивали обороноспособность страны, собирали дань с подвластных племен, совершали военные походы на соседние племена и государства. Жрецы же контролировали духовную и общественно-экономическую жизнь в своем государстве. Попытка князя Олега после триумфального возвращения из похода на Византию отстранить от власти служителей языческого культа и объявить себя верховным жрецом древнерусской державы провалилась и привела к гибели великого князя.

источник