Данная статья относится к Категории: Высказывания о творческих личностях
«Сенека рассказывает нам, как в бестолковом чванстве растрачивались огромные суммы денег, как прокучивали их расслабленные эпигоны создателей империи. Он постоянно возвращается к одной и той же картине: в огромных залах недавно сооружённых в Риме дворцов, под раззолоченными крышами и куполами, на приемах, на пиршествах - выставка золотой и серебряной посуды, потолки, обтянутые цветными коврами, тканями «более дорогими, чем само золото» (здесь разумеются шёлковые ткани, получаемые путем сложного транзита из Китая), парад многочисленной дворни, целые шеренга красивых молодых рабов в раззолоченных одеждах, чудеса гидротехники в виде искусственного дождя для освежения атрия в летнюю жару - всё это на службе пустого бахвальства и спеси.
Обладатели роскошных дворцов стараются перещеголять друг друга новинками моды, убранством парадных покоев, чудесами кулинарного искусства, привозимыми из Аравии, Индии и Китая игрушками и диковинками. Между прочим, среди дорогих безделушек, какими хвастались архибогатые люди в Риме, Сенека упоминает о помещаемых в нишах и простенках пиршественных залов книжных шкафах из ценного кедрового дерева с отделкой из слоновой кости, наполненных роскошными изданиями в великолепных переплётах. Выставки этих книг, по мнению Сенеки, свидетельствуют о начитанности и образованности владельцев; но это - пустое чванство невежд, потому что собрана тут литературная дребедень, сочинения бездарных писак, тогда как произведения великих писателей, мудрецов и художников слова совершенно отсутствуют.
Безделье с утра до вечера, бесконечные приёмы и приветствия так называемых «друзей», т.е. клиентов, прихлебателей, гаеров и шутов, - всё это в конце концов надоедает, и пресыщенные наслаждениями господа становятся падкими на всякого рода извращения.
Вот Байи, блестящий приморский курорт для сановитой аристократии, превращается в шумную ярмарку, в притон утонченного разврата. Вот компании пьяниц из представителей высшего общества, систематически, точно по правилу совершающих свои оргии. А вот ещё особая мода - обращать ночь в день, а день в ночь; Сенека говорит о таких затейниках, которые retro vivunt, т.е. живут навыворот. Он сообщает о времяпрепровождении известного в Риме великосветского чудака Спурия Папиния со слов его соседа: «Просыпаюсь в третьем часу ночи и слышу свист бичей. Спрашиваю, что это такое? Говорят: Папиний принимает отчёт по хозяйству и расправляется с рабами. Опять в шестом часу слышу громкие возгласы; спрашиваю: что такое? Говорят: сам господин пробует голос. В восьмом часу (это по римскому счету времени - ещё тёмная ночь) новые звуки - скрип колес; говорят: это господин готовится к выезду. Чуть забрезжил свет, в доме страшная суета, рабы снуют взад и вперёд, появляются ключники и поварята: весь шум из-за того, что хозяину ужинать захотелось: он потребовал каши и вина с медом».
Если Сенека приходил в ужас от повадок, пошлости, идиотских чудачеств, нелепого издевательства, утончённого разврата, вообще от бессмысленного прожигания жизни представителями упадочной аристократии, то Тацит вскрывает трагическую сторону её настроений, даёт нам почувствовать отчаяние, в которое впадали морально не испорченные представители аристократии. […]
Отец Сенеки был ритором, учителем красноречия и приобрёл громкую известность как адвокат. От вырождающегося нобилитета (термин происодит от латинского «nobilitas» - знать, что означало в Римской республике круг патрициев и знатных плебейских семейств, допущенных к высшим должностям – Прим. И.Л. Викентьева) этих римлян отличала, складка рассудительности, порядка и строгости в бытовой жизни, но им отнюдь не было свойственно отречение от материальных благ, у них не было ни малейшей наклонности к аскетизму. К понятиям и вкусам этого общественного слоя зажиточных людей наиболее подходила практическая философия стоицизма, далеко отстоявшая от учёния и проповеди киников, этих апостолов нищеты и пророков бедности. Сенека критикует нравы современного ему общества, но у него нет ни отрицания богатства, ни отрицания рабовладения. Сенека не возвещает ничего принципиально нового по сравнению с учителями своими, греческими стоиками, но только как бы направляет прожектор философского освещения на римскую действительность.
Сенеку глубоко удручает пустота и пошлость окружающей жизни, это вечный праздник, толчея и безделье, соединенные с жадностью, корыстолюбием, чванством и жестокостью людей, осчастливленных всеми материальными благами. Богачи живут, отдаваясь низким похотям, преходящим минутным влечениям, заглушая заложенные в человеке наклонности к добру и к истине, руководясь лишь чувствами зависти и страха, подкапываясь друг под друга.
От имени стоической философии Сенека напоминает основной принцип, которому должны были бы следовать люди: «Высшее благо заключено в разуме, а не в чувствах. Что в человеке самое лучшее? Разум. Силой разума он превосходит животных и идет вровень с богами.
Итак, разум в его совершенстве есть благо, присущее человеку, тогда как все остальные чувства - общие с животными» (Ad Luc, ер. 76). Та же мысль в другой формулировке: «В борьбе за существование животные, вооружённые зубами и когтями, кажутся сильнее человека, но природа одарила человека двумя свойствами, которые делают это слабое существо сильнейшим на свете: разумом и обществом (rationem et societatem) («De beneficiis», IV, 18). Из этого принципа делается ряд практических выводов. Содержание моральных взглядов Сенеки можно прочитать в заглавиях его работ: «De brevitate vitae» («О краткости жизни»), «De ira» («О гневе»), «De vita beata» («О блаженной жизни»), «De otio aut de secessu sapientis» («О досуге или уединении мудреца»), «De beneficiis» («О благодеяниях»).
Что же предлагает Сенека взамен той бестолковой суеты, которая его окружает? Что должны делать viri boni et sapientes (мужи честные и мудрые) в противоположность vulgo turbae (толпе), в противоположность stultis vitiosis (глупцам, распутникам)?
Заметим прежде всего, что Сенека не помышляет ни о какой широкой социальной реформе. Империя как государство, как система владычества страшит его воображение. У него нет воинственного патриотизма, нет увлечения блеском римских завоеваний. Говорить прямо о бесполезности побед Цезаря и Августа он не решается, но косвенно этим покорителям мира жестоко достается, когда он осуждает Александра Македонского, который в его изображении - не кто иной, как ненасытный, высокомерный, пустозвонный хвастун. Сенека - последовательный пацифист: под влиянием страха войны, столкновений, кровопролития, с чувством отвращения к звону мечей, к триумфам, пишет он трактат « De ira».
Не только о завоеваниях, но и о каких-либо переменах внутри империи, в строении государства Сенека не хочет и думать. Больше того, он настойчиво внушает своему другу Луцилию сторониться всяких общественных дел. Нет ничего хуже, как бегать по учреждениям, писать прошения, вести процессы, тягаться на суде, принимать участие в интригах, кляузничать, сплетничать и т. п.: надо уйти подальше. У Сенеки только один путь, одна линия поведения - уйти в самого себя, отдаться самоусовершенствованию, вести жизнь по преимуществу тихую, созерцательную, найти досуг и простор для чистых возвышенных мыслей.
Моральная проповедь Сенеки донельзя индивидуалистична, она ограничена кругом его дома, его близких друзей. Практические меры, которые он предлагает, - умеренность в еде и питье, отмена парадных приёмов и обедов, простота и скромность обстановки, ограничение числа рабов. Но у него нигде нет осуждения богатства в самом принципе, в существе. Сенека вовсе не хочет отказываться от своих владений, от своих денег. Он только настаивает на том, что имущество должно быть приобретено честным путём.
Правда, у Сенеки можно найти прославление бедности как состояния, в котором человек свободен от излишних забот, далек от всяких соблазнов, не обуреваем похотями корысти и наслаждения, но мы сразу видим, что это - декламации издали, мечты и вздохи о блаженстве нищих, красивые фразы человека, который поглядывает на толпу с балкона своего великолепного дворца.
В одном из писем (49-м) к Луцилию Сенека называет следующие основные добродетели, которые должен воспитывать в себе vir sapiens (мудрец): это - iustitia (справедливость), pietas (благочестие), frugalitas (воздержанность, простота), prudentia (благоразумие).
Все эти житейские советы и правила домашнего поведения не поднимаются над уровнем рассудительного и честно задуманного домостроя. В них нет ничего нового, оригинального, ничего такого, что могло бы дать Сенеке славу моралиста-реформатора.
В трактате «De beneficiis» Сенека пишет, что целью мудреца является выручать друзей из беды, оказывать им материальную и моральную поддержку и т. д. Разрабатывая эту тему, он вопреки своей воле приходит к выводу, что под таким углом зрения все люди представляются равными, одинаково ценными. «Все люди одинаковы по существу, все одинаковы по рождению, знатнее тот, кто честен по природе. У всех нас общий родитель - мир: к нему восходит род каждого из нас, прошёл ли он по блестящим или по грязным ступеням общественной лестницы. Природа велит нам приносить пользу всем людям - всё равно, рабы они или свободные, свободнорождённые или вольноотпущенники, получена ли свобода официальным путем, или она дарована в кругу друзей, - какое это имеет значение? Где ты встретил человека, там твори добро» («De vita beata», 24). В трактате «De beneficiis» Сенека ставит такой вопрос: «Может ли раб быть благодетелем господина?» И отвечает: «Да, может, как человек помогает человеку».
Этот тезис он старается обстоятельно доказать и осветить примерами. Он предвидит такое возражение: «Ведь раб в силу своего подчиненного положения должен совершать не иное, как только то, что приносит пользу или добро господину; если раб не выполняет своих обязанностей, он - неверный раб, а если он верен господину, то где же тут место благодарности? Нет здесь места и добродетели!». На это Сенека отвечает: «Да, такова внешняя, официальная сторона дела; но могут быть такие случаи, где раб выходит за пределы этой своей принудительной повинности, и есть такие рабы, которые поднимаются выше своей повседневной службы, например, когда раб жертвует своим достоянием, своей жизнью для спасения нуждающегося или гибнущего господина. Это и есть те случаи, когда в натуре раба пробуждаются свойства человека, качества и наклонности благородного духа человеческого».
Виппер Р.Ю., Очерки истории Римской империи (окончание). Рим и ранее христианство. Избранное сочинение в 2 томах, Том 2, Ростов-на-Дону, «Феникс», 1995 г., с. 222-223 и 235-237.
Источник — портал VIKENT.RU
Изображения в статье
«Свадьба Альдобрандини» (фрагмент) / Общественное достояние
«Гермафродит и Силен» / Общественное достояние
Нерон и Сенека, памятник в Кордове / Общественное достояние
Башня Сенеки на Корсике с видом на долину Лури на севере кап-Корсе / Public Domain
Силен с лирой в руках (слева); полубог Пан и нимфа, сидящие на камне / Общественное достояние
Луций Анней Сенека / CC BY-SA 3.0
