Правоприменение

Для ЛЛ: Земля — это не только про «жить, пахать и строить». Земля — это и про то, где лежать.

Включение земель былой Речи Посполитой в состав Российской Империи породило ряд юридических казусов, связанных с землевладением. Если диссиденты (по петровским законам и «Трактату Вечному») органически влились в Имперскую систему, то у всех остальных возникли сложности. Католики не могли приобретать земель за пределами Украины, Привисленского и Западного края, липки потеряли права на крепостных (не могли владеть христианами, но могли владеть своими единоверцами, что, после поделов, вызвало массовое перекрещивание татар-крепостных в православие), евреи вообще лишены права землевладения (если они не относились к купечеству первой гильдии или не имели дворянского достоинства, а были и такие). Уммы в Беларуси были и оставались, хоть массовое перекрещивание татар в православие и подорвало их значимость. А вот еврейская община (кагал, братство) - становится единственным возможным коллективным землевладельцем для, собственно, иудеев. И то со значительными ограничениями.

Еврейское кладбище, возможно, самый заметный маркер исторического культурного присутствия евреев в белорусских городах и местечках. Обособленные еврейские конфессиональные кладбища за чертой оседлости практически не встречаются (Питер - одно из немногих исключений, но земля там - личный дар Гринкруга еврейской общине города). Кладбище для евреев - особо важно (исходит от традиционного еврейского принципа «ненарушения могил»: прах усопших должен навсегда оставаться в том месте, где они были изначально преданы земле).

Несмотря на то что социальная топография белорусского города или местечка определялась христианскими маркерами (костёлом, церковью, монастырями), она включала в себя также и «чужие» элементы, которые осваивались через регламентацию правил их присутствия. Таким образом, реализовывались два типа власти. Первая – государственных и религиозных христианских институтов, которая законодательно и на практике, через действия чиновников и священников, определяла и корректировала существование еврейских и магометанских элементов общего социокультурного пространства (для простоты - административная). Вторая – власть дискурса традиционной культуры белорусов, которая фиксировала определенное положение и статус «чужих» элементов, обыкновенно вторичный и подчиненный (традиция). Добавим в эту схему существование и третьего типа власти – экономической, которая в большей или меньшей степени принадлежала еврейской общине (это не удивительно при большинстве еврейского населения в местечках), что позволяло в некоторой степени уравновешивать первые две (собственно, экономика и есть).

Каждая историческая ситуация, которую мы рассмотрим ниже, находилась в зоне приложения всех трех типов власти и ими определялась, всякий раз становясь опытом выстраивания некоего баланса между ними.

Рассмотрим два типа сюжетов на материалах Минска и Гродно. Первый связан с бытованием еврейских кладбищ и имущественными отношениями, которые это бытование определяли. Второй касается соседства евреев с христианскими кладбищами и отношения к этому христианского населения.

Материальный аспект бытования кладбищ, обычно находящийся в тени, обострился в конце XVIII – начале XIX в. при проведении реформы кладбищ, которая предполагала вынесение мест погребений за пределы населенных пунктов на расстояние не менее 100 саженей от ближайшего жилья. В большинстве случаев земля под новые кладбища выделялась из части государственной, реже ее жертвовали из собственных владений помещики. Последнее было особенно распространено в случае с католическими кладбищами. Собственно имущественный вопрос в отношении кладбищ в Белоруссии вставал редко, чаще возникали проблемы с разрешением на открытие нового кладбища взамен старого (это нередко происходило и в отношении католиков во время реакции после восстания 1863–1864 гг.)

Еврейские кагалы и магометанские уммы также сталкивались с этой проблемой: кладбища они или покупали на общину, или брали в аренду. Последнее кажется несколько абсурдным, поскольку прекращение договора аренды означало бы возможность вовлечения земли в хозяйственный оборот, но в действительности этого обычно не происходило. Причина заключалась в том, что даже в случае закрытия кладбища фактически оно продолжало существовать как территория с совокупностью уже проведенных захоронений и поставленных памятников, а поэтому, как и на любое другое кладбище, на нее распространялось действие санитарного законодательства, исключавшего возможность ее хозяйственного использования. Таким образом, смысл арендных отношений заключался в возможности использования кладбища для новых захоронений и ухода за старыми, что также, очевидно, было немаловажно для общин.

Одним из таких арендных мест захоронения было кладбище в предместье Ляховка в окрестностях Минска, которое, как отмечается в рассматриваемом деле, было отведено еврейскому братству по распоряжению минского губернатора З.Я. Корнеева. Исходя из расположения (за пределами города) и времени формирования (Корнеев был губернатором с 1796 по 1806 г.), можно с большой долей уверенности предполагать, что оно возникло в результате реформы кладбищ в этот период. Впрочем, распоряжение губернатора вовсе не означало передачу еврейскому братству места для кладбища в собственность.

Фактически оно должно было только арендовать его у арендодателя, которым выступал Пинский Богоявленский монастырь. Сумма аренды составляла 6 рублей в год. Содержание этой сделки никогда бы и не составило отдельного архивного дела, но после французской кампании 1812 года оказалось, что контракт куда-то затерялся. Само братство объясняло это еще и тем, что его члены переизбираются каждый год в новом составе и вследствие связанной с этим неразберихи обнаружить бумаги оказалось невозможно. Дело попало на рассмотрение Минской духовной консистории в 1817 г., когда конфликт достиг тупиковой стадии: минские евреи просили настоятеля пинского монастыря о выдаче нового контракта, тот же в свою очередь отказывал им, заявляя, что в предыдущие годы плата не вносилась, и требуя прежде полного ее возмещения.

Конфликт удалось решить только при помощи денег и при уступке еврейского братства, вполне возможно, необоснованным претензиям монастыря. По достигнутому соглашению за прежние годы выплачивалось 10 червонцев, а новая арендная плата возросла с шести до пятнадцати рублей. При этом было принято решение выплачивать деньги самой консистории с тем, чтобы она передавала их в Пинский Богоявленский монастырь. Расписки о передаче этих денег сохранились также за 1818 и 1819 гг. Известно, что эта практика продолжалась еще в 1835 г., когда снова пришлось разбирать вопрос о неуплате, причиной которой стала уже несогласованность действий между консисторией и Богоявленским монастырем.

Таким образом, вопрос об арендном владении кладбищем становился причиной повторявшихся тяжб и разбирательств, а также да вал возможность арендодателю пользоваться конфликтной ситуацией и повышать стоимость аренды. Минское еврейское кладбище в урочище Ляховка (сегодня – центр города, на месте его сегодня размещается стадион «Динамо») не было единственным арендуемым объектом такого типа. К примеру, арендовать свое кладбище приходилось также евреям Борисова. В других случаях речь шла не об аренде, но о купле земли, что было сопряжено с еще большими проблемами. За примером обратимся к конфликтной ситуации, которая возникла вокруг кладбищ в местечке Шерешево Пружанского уезда Гродненской губернии в самом конце XIX в.

Примечательно, что архивное дело, к которому мы обратимся, называется «Дело об отводе участка земли для католического и православного кладбища в мест. Шерешево и уроч. Чёрные Морги Пружанского уезда (1894–1897)», при том что основной его объем посвящен ситуации именно вокруг еврейского кладбища. В 1894 г., видимо после очередного санитарного осмотра (опять холера, однако), остро встал вопрос о переносе на новое место православного, католического и еврейского кладбищ из-за их приближенности к жилой застройке. Было установлено, что православное кладбище находится на расстоянии от 56 до 120 саженей от ближайшей жилой застройки, католическое в 32,5 саженях, еврейское – в 10 (при минимально дозволенных ста саженях). Отдельное внимание было уделено расположению и состоянию колодцев возле еврейского кладбища. Осмотр показал, что

«еврейское кладбище в м. Шерешова в самом близком расстоянии окружено множеством строений и вдоль кладбища имеются колодцы, вода в которых зелёная и поверхность её покрыта каким-то слоем жира».

Исходя из этого было сделано заключение, что

«означенное кладбище для жителей м. Шерешова представляется вредным в гигиеническом отношении».

Итак, перед нами ситуация, где все три кладбища в местечке оказываются «вне закона», должны быть закрыты, а вместо них открыты новые. Но закон в данном случае не действует как объективная сила, равная в своем отношении ко всем трем случаям. На ходатайство о том, чтобы сохранить православное и католическое кладбища на прежних местах ввиду их расположения на возвышенной песчаной площади, что не представляет опасности для здоровья, а место предполагаемого перенесения кладбищ, урочище Чёрные Морги, непригодно для этой цели из-за близко прилегающих грунтовых вод, был быстро получен положительный ответ. Пожертвовать 600 кв. саженей своей земли для увеличения православного кладбища согласились крестьяне, а католическое кладбище было увеличено на 1 десятину и 160 кв. саженей за счет земли костела. К еврейскому кладбищу никто такой благосклонности не испытывал, даже ввиду того, что и в данном случае названное урочище было очевидно непригодно для размещения нового кладбища, а еврейская община жаловалась на отсутствие средств для приобретения новой земли.

Еврейской общине из канцелярии губернатора сообщалось, что

«в случае уклонения ею от добровольного приискания участка земли для открытия кладбища со стороны губернского начальства будут приняты принудительные меры к открытию кладбища на счёт общества».

Проблема заключалась еще и в том, что, видя безвыходное положение шерешевских евреев, владельцы земли существенно подняли цены, понимая, что евреям всё равно придется заплатить. Так, в мае 1897 г. евреи согласились на покупку земли у Пацыничского сельского общества (по названию соседней деревни Пацыничи). Но вместо предполагавшихся сначала 50 рублей за участок песчаной, непригодной для хозяйственного использования земли крестьяне запросили 250 рублей. Видимо, это стало основной причиной отказа от прежнего проекта покупки, хоть официально было заявлено о неудобстве расположения предполагаемого места, «особенно в зимнее время». Уже в июне стали договариваться о новой сделке, но вновь не сошлись в стоимости. В ответ на это пришло предписание завершить сделку в течение двух месяцев, иначе приобретение будет проведено насильственно. Наконец, в июле было подписан договор о покупке трех десятин земли в урочище Под-Точица за 210 рублей.

В данной ситуации евреи местечка оказались заложниками как властей, так и собственников земли, они очевидно не обладали на локальном уровне достаточной властью и финансовым потенциалом для того, чтобы отстоять свои позиции. Обращает на себя внимание и отступление от буквы закона в отношении христианских кладбищ. Заметим так же, что состояние колодцев исследовалось только возле еврейского некрополя, да и сообщение о наличие «слоя жира» в них вызывает много вопросов. Очевидно и нежелание властей вмешаться в ситуацию с покупкой земли по спекулятивной цене.

Отметим общий негативный фон, который существовал в это время в отношении еврейского населения из-за санитарных мероприятий, связанных с борьбой с холерой и другими заболеваниями, в ходе которых проводились, в том числе, проверки колодцев и кладбищ. Например, книга «Холерная эпидемия в Минской губернии в 1893», в которой содержатся материалы о профилактических и лечебных мероприятиях по борьбе с холерой в этом году, наполнена упреками и замечаниями в адрес санитарного состояния еврейских домов, скотобоен, микв и прочей собственности. На одной из страниц автор прямо обвиняет евреев в нечистоплотности:

«Все эти предварительные [санитарные] мероприятия имеют весьма важное значение, особенно если принять во внимание, что почти 20% всего населения губернии составляют евреи, отличающиеся своей крайней неряшливостью и считающие всякое улучшение санитарного состояния своих жилищ совершенно излишним и при том не производительным расходом».

Стереотип о нечистоплотности евреев продолжал бытовать и в это время, хотя вполне очевидно, что христианские дома и хозяйственные постройки едва ли превосходили их в опрятности. В сознании обывателей стереотип распространялся и на еврейские кладбища, как в случае с Шерешево.

Другим примером может служить также связанное с холерой дело из г. Речица Минской губернии. Здесь в 1831 г. для захоронения умерших от холерной эпидемии отвели отдельное место, которое, впрочем, не пользовалось популярностью у местного населения, которое по разрешению городничего периодически продолжало хоронить скончавшихся на прежнем кладбище. Следует сказать, что судя по материалам погребальных метрик такая практика не была редкостью и в середине XIX в., несмотря на повторявшиеся законодательные запреты. Вероятно, она осуществлялась за некоторую плату, но в случае с Речицей дело выплыло наружу по жалобе местного священника, с которым разрешение городничего не согласовали. В рапорте последнего объясняются причины непопулярности нового места захоронения среди обывателей:

«отведены для погребения особые кладбища, но не в каком другом месте стороннем и приличном, а вблизи еврейских [кладбищ], ничем не огорожены и возле самых распутий».

Как видим, речицкий священник воспринимал соседство еврейского кладбища как заметный негативный фактор, снижающий статус нового христианского кладбища в глазах населения.

Похожий пример неприязни к соседству с еврейским кладбищем относится к градостроительным начинаниям в Гродно в конце XIX в. Здесь решено было отступить от прежнего плана застройки Занеманской части города. В числе прочего отказались и от постройки планировавшейся ранее православной церкви, так как

«место нелюдное и в добавок ещё рядом находится еврейское кладбище».

Очевидно, здесь проявлялось представление о недопустимости соседства «своего» сакрального объекта с «чужим», который физически и символически воспринимался как нечистый.

С этими представлениями связано развитие второго типа рассматриваемых сюжетов – о соседстве еврейской жилой застройки с христианскими кладбищами. Так, в 1822 г. попечитель минской Свято-Покровской церкви, аудитор Минского внутреннего гарнизонного батальона Ашурков подал в Минскую духовную православную консисторию рапорт, в котором сообщал, что

«...вчерашнего числа, осматривая кладбище и Свято-Покровскую церковь и состоящую при ней ограду, я усмотрел: что жители города Минска, евреи, вблизи церкви строясь жильём, занимают огородами церковную ограду, а через таковое допущение к постройке близ церкви еврейских домов, может быть нечистота и опасность».

Далее он ходатайствует о запрете евреям строиться близ церкви

«...с причины тесноты церковного места, которое должно ныне заняться новою пространнейшею оградою – а не еврейскими домами, от коих нередко происходят здесь пожары».

В том же году еврейские постройки и огороды вблизи церкви были запрещены по распоряжению минского губернатора. Обращает на себя внимание и привычное связывание еврейских домов с «нечистотой и опасностью», и то, что предметом заботы становится не само население, которое жило на опасном для здоровья (по представлениям своего времени) расстоянии от кладбища, но лишь сама церковь и ограда вокруг нее.

Со схожей ситуацией столкнулись евреи местечка Койданово (сегодня г. Дзержинск Минской области). В сентябре 1841 г. на них поступила жалоба от старосты Свято-Покровской церкви Ильи Лагуновича и группы подписавшихся прихожан. В жалобе говорилось, что

«...евреями построено на кладбище три еврейских дома, кои евреи по своим обыкновенным выгодам постройкой хлевов, конюшен и прочих строений и вновь перестраиванием приблизились к православной церкви не более как четырёх сажней от оной, а между тем устроили, колодец, погребы, ледовни и прочие гнусные постройки и скоторезный амбар».

Из дальнейшего изложения становится ясно, что недавно при починке участка почтовой дороги, которая как раз шла возле церкви и около названного «скоторезного амбара», были выкопаны кости и череп, которые были перенесены в церковь.

Именно поэтому в жалобе звучало опасение о «напрасном разорении наших праотцов костей» новыми еврейскими постройками. При дознании с опросом местных жителей было установлено, что в действительности три еврейских дома были построены на месте ранее располагавшегося здесь дома некоего Петра Верцинского, который использовался в качестве приходского училища, но после смерти хозяина перешел в собственность евреев, которые постепенно расширили свои дворы вплотную к ограде церкви. Возможно, на этой территории действительно существовало кладбище, на что указывает находка костей, но фактически на поверхности земли ничто на его присутствие не указывало. Никто в тонкости проблемы вникать не стал, а хозяйственные постройки при еврейских домах были просто снесены. Заметим, что в этом случае, речь не идёт о вопросе земельной собственности и конкретные евреи-домохозяева тут выступают в качестве частных лиц, а не как принадлежащие к общине.

Но! В этом и предыдущем деле обращает на себя внимание устойчивая убежденность в нечистоте и опасности еврейских построек, которые в последнем случае называются «гнусными постройками». Также следует заметить и отсылку на слово «обыкновение» касательно строительных практик евреев, которое предполагает апелляцию к общему негативному отношению к этой стороне еврейской культуры.

Этнические стереотипы в отношении евреев, которые артикулируются в названых делах, не просто являются выражением мнения, здесь мы видим их в действии, в непосредственном влиянии на повседневную жизнь. Именно этнический фактор оказывался решающим в разрешении рассматриваемых споров.

Административная власть на местах действовала не только исходя из буквы закона, но и согласно со сложившимися этническими стереотипами (традиции), ради чего от следования букве закона можно было и отказаться. Для дискурсивной среды этнические стереотипы были элементом пассивным, который обусловливал существующее положение вещей, но активно не вмешивался в него. Это положение менялось только в конфликтных ситуациях, когда ситуация доминирования переходила в ситуацию подавления – при попустительстве властей.

Что же касается третьего типа власти, финансового, то он мог реализовываться ровно в меру зажиточности общины. В случае с арендой минского кладбища еврейское братство легко смогло разрешить вопрос, предложив пинскому монастырю большие отступные в размере десяти червонцев и пойдя на увеличение ежегодной аренды более чем в два раза. Можно предположить, что аналогичным образом решались и многие другие конфликты, которые просто не образовывали отдельных «дел» и не попадали в архивы различных ведомств. Гораздо хуже обстояли дела в тех случаях, когда денег очевидно не хватало, – тогда этнические стереотипы показывали себя «в действии».

В статье не идёт речи о «бедных евреях». Они — материал, как, собственно и вопрос о «земле». Тут куда интереснее само правоприменение. Примеры показывают, что административный ресурс в сочетании с традицией вполне способен успешно давить экономический ресурс даже в самых сакральных моментах. Советская власть, отделив церковь от государства, ввела и внеконфессиональные кладбища, чем вообще убила вопрос на корню. Более того, из трёх описанных элементов власти, в общем-то, при Советах, значимым оставался лишь административный. Важно понимать и то, что с исчезновением кагала, как юридического лица, нивелировались и права собственности (это же касается и православных общин, и католиков, и умм).

В новой же России, при превалировании третьего элемента (экономического) и слабости второго (традиции), выборная администрация неизбежно идёт на поводу у экономически-значимых диаспор (вовсе не обязательно юридически оформленных, кстати), — баланс нарушен. Что мы, собственно и наблюдаем.

"Я уверен, что, перебравши тайные предания каждого семейства, в каждом можно найти множество разнообразных происшествий и случаев необыкновенных. Сколько ужасов схоронено в архивной пыли судебных летописей! Но во сто раз более тайн спрятано в самом блестящем обществе!"

Бестужев-Марлинский, «Рассказ партизанского офицера. Латник».

Если сделать поправку на общую впечатлительность натуры, не сказать, что бы классик нашего романтизма был сильно неправ...

Со времён введения Патриаршества, сфера семейной жизни и общественной нравственности остаётся в ведении церковного права и самого общества. Государство долго сильно старается туда не лезть, резонно полагая, что частная жизнь — это частная жизнь. Но с момента начала «Синоидального пленения» церковь сама становится частью государственного аппарата. Между церковью и государством происходит некоторое перераспределение функций, что найдёт свои подвижки в законодательстве Екатерины Великой, Павла и Александра I.

Более того, в своей личной жизни россияне позволяли себе достаточно радикальные отклонения от идеальных отношений, зафиксированных в церковном и судебном праве. Сами подданные всё чаще стремятся использовать «административный ресурс» для решения своих частно-семейных вопросов. Как писал Николаю А.Х. Бенкендорф (в докладной по своему ведомству):

«...В обществе не обращают внимание на то, что в губерниях нет ни одного штаб-офицера, к которому не обращались бы обиженные и не искали бы его защиты; не говорят, что нет дня в Санкт-Петербурге, чтобы начальник округа, начальник штаба, дежурный штаб-офицер не устраняли вражды семейные, не доставляли правосудия обиженному, не искореняли беззакония и беспорядков...»

До судов дела по-прежнему стараются не доводить, но активно прибегают к помощи всякого рода «покровителей», а те кто могут и к практике решений «монаршим соизволением».

Попалась мне, в связи с этим, одна забавная переписка...

Инспектировавшему войска в Киеве и Тульчине (май, 1845г.) Николаю Первому доложили о бесчинствах некоего Мечислава Потоцкого. Крупный землевладелец в Полтавской и ряде других губерний, потомок выборного польского короля, гвардейский кирасир (уволенный, кстати, «без мундира» в связи с самовольным оставлением полка), граф Потоцкий был фигурой в некотором роде замечательной и сильно эпатажной.

Ещё в молодости, граф затеял судебную тяжбу с собственной матерью из-за наследства. В результате графиня Потоцкая объявила, что Мечислав не сын скончавшегося Станислава Потоцкого, а является отпрыском венецианского разбойника Караколли, якобы некогда изнасиловавшего графиню. Но у Мечислава были на руках метрические записи, а Брацлавский суд, где велось дело, вскоре очень удачно сгорел (вместе со всеми документами по семейной тяжбе со стороны графини). Вдобавок судебный чиновник, занимавшийся вопросом, скоропостижно и таинственным образом скончался вместе с двумя своими помошниками вскоре после посещения Тульчина...

Получив наследство, граф женился (Дельфиния Комар, одна из муз Шопена), сильно ревновал жену, но вскоре сам сбежал прямо с манёвров увлёкшись женой сослуживца - красавицей Меллер-Закомельской. По военному суду Мечислав был разжалован, исключён из списков полка и сослан под надзор в Воронеж (беглянку же муж отправил в монастырь под Херсоном).

Через год, граф каким-то образом оказывается во Франции где и проводит следующие 10 лет. Добился развода (по слухам выплатив первой жене миллион франков). По истечении срока давности, возвращается в Россию, поселяется в своём тульчинском имении, где ведёт жизнь уединённую, но, несмотря на затворничество, активно обраставшую пересудами: якобы держал большой гарем из местных девушек, а надоевших — топил в пруду…

В феврале 1844 года заключает второй брак с Эмилией Свейковской (ему 45, ей 22), которая на него и нажаловалась сначала генерал-адьютанту Скарятину, а через его посредство, - и Николаю… Николай же проявил живое участие в судьбе «нещасной»...

Сохранилась копия доклада главного начальника Третьего отделения А.Ф. Орлова, в котором земельного магната обличали в том, что он

«...безнравственно и жестоко обращается со своею женой, что сам расставляет ей сети соблазна, беспрестанно терзает ее и даже покушался на жизнь ее и своего сына, от него прижитого».

Самым любопытным является объяснение того, почему не целесообразно судебное рассмотрение этого дела. Шеф жандармов полагал:

«Хотя преступления его не сомнительны и высшей степени вопиющие, но как они относятся до тайн семейных, до нарушения правил чести и нравственности, не могли быть при следствии вполне юридически доказаны, а граф Потоцкий, по известности и богатству, легко может укрыться от заслуженной кары, то суду его не предавать.»

На представленный доклад 27 июня 1845 г. последовала высочайшая резолюция:

«...так как граф Потоцкий известен мне давно как самый подлый негодяй, то лишить его следует всякого пользования имениями и доходов ему отнюдь не высылать, назначив ему только по 150 руб. в месяц из сих доходов на содержание, прочее же отсылать в банк на приращение до совершеннолетия сына, которого ныне же записать в пажи, куда в свое время и доставить на воспитание».

В деталях решение гласило:

«Графа Мечислова Потоцкого, не предавая суду, выслать на безвыездное жительство в Саратов, под строжайший надзор местного начальства, над всеми имениями его учредить опеку, подчинив оную непосредственному наблюдению Киевского военного губернатора. Сына его граф Феликса Потоцкого ныне же зачислить в Пажеский корпус и по достижении им установленного возраста отправить на воспитание в этот корпус, а до того времени оставить его при матери. Для жены Эмилии составить капитал в 180 тыс. руб., а до того времени производить ей на содержание 70 500 руб. ежегодно, на сына до поступления по 1500 руб. […], самому графу 150 руб. в месяц».

Забавно, но не смотря на столь строгие меры, сам граф, похоже, недостатка в средствах по прежнему не ощущал. Обжившись в Саратове, он пожертвовал три тысячи рублей ежегодного дохода в пользу сирот Саратовского института благородных девиц и тысячу рублей в пользу приюта при нём. Потом увлекся православием, сам крестился (принял имя «Михаил» в 1847г.) и пожертвовал 12 тыс. рублей на устройство православных церквей в своих имениях.

Более того, в сентябре 1847г. граф Потоцкий направил императору прошение, добиваясь разрешения на освобождение всех своих крепостных крестьян, планируя отдать им в собственность 2/3 помещичьей земли без какого-либо вознаграждения!

По подсчётам историка В.И. Семевского, со времени издания закона от 2 апреля 1842г. и до 60-х гг, в обязанные крестьяне перешло только 24 708 душ мужского пола по всей Империи. Так вот, Мечиславу Потоцкому принадлежало 15 056 отчётных душ! Инициативу Мечислава зарубили. Посчитали, что освобождение такой массы крестьян и на таких условиях хорошо, конечно, с нравственной т.з., но вот с политической стороны - вполне способно привести к волнениям.

Дальше ситуация вообще выходит изо всех рамок.

Эмилия Свейковская-Потоцкая осталась недовольна размером назначенного ей содержания. Вскоре, при посредничестве «поклонника прекрасного пола» В.П. Буткова, она подала новую жалобу царю. Решение о размере компенсации принималось при участии Николая и, получилось, что она жалуется государю на самого же царя! Государь несколько удивился. И... оставил своё решение в силе. Эмилия вскоре была выпровожена из Петербурга с запретом возвращаться до особого распоряжения.

Сам Потоцкий так же подключил все свои связи. Управляющий Третьим отделением Л.В. Дубельт докладывал шефу жандармов, находившемуся в Палермо (8 ноября 1845 г.):

«На днях приехала сюда графиня Софья Станиславовна Киселева и намерена хлопотать по делу своего брата графа Потоцкого. А между тем, как дошло до сведения III отделения, граф Потоцкий предлагал огромные суммы жене своей, чтобы она вывела его из настоящего положения...»

Далее Л.В. Дубельт писал:

«Генерал-адъютант Нарышкин очень хлопочет в пользу графа Мечислава Потоцкого. Он уверяет, что граф невиновен! Что флигель-адъютант Скарятин произвел следствие пристрастно, потому что влюбился в графиню, посещал ее тайно каждую ночь, имел с нею самые близкие сношения. Что полковник Миницкий знал это, хотел доложить Вашему Сиятельству, но внезапная смерть предупредила его намерение. И наконец, что генерал-адъютант Бибиков все это знает и изустно подтвердит Вашему Сиятельству»

На полях рапорта А.Ф. Орлов написал Л.В. Дубельту:

«Г А [генерал-адьютанту] Нарышкину посоветуйте от меня, чтобы он был осторожнее, лучше скажу, что Г [Государь] Император все знает и очень недоволен и не скрою от него, что последствия для него могут быть весьма неприятными...»

От безнадёжности Потоцкий идёт ва-банк. Санкт-Петербургским почтамтом было перлюстрировано его письмо к некоему Турнейзену от 11 июля 1850 г., в нем граф сообщал, что Л.В. Дубельт требовал с него 300 тыс. руб. серебром за его освобождение и просил получателя предложить жандармскому генералу от 800 тыс. до миллиона франков за разрешение ему жить за границей или 2 миллиона франков за возвращение ему полной свободы и имений. Это письмо было передано императору, а затем - лично императором - Л.В. Дубельту с припиской Николая I: «Новое канальство Потоцкого; прочесть и возвратить».

По легенде шеф жандармов А.Ф. Орлов отписал Мечиславу Потоцкому в ссылку, что

«Его Величество повелел передать ему, что не только у графа Потоцкого, но у самого государя нет достаточно денег, чтобы подкупить генерала Дубельта»...

В общем и провокация не сработала, но идея использовать перлюстрацию для дискредитации противника — хороша, конечно…

Пока суть да дело, непоседливый Потоцкий бежал из Воронежа (последнего места ссылки), но был пойман в Орловской губернии и заключён уже в каземат Петропавловской крепости где и просидит год. После же (в 1854г.) будет сослан под надзор в Пензу ни на минуту не переставая добиваться освобождения жалобами, просьбами и взятками.

Но всё тщетно. Лично известный государю, как «каналья» он просто не давал о себе забыть, а ещё и, похоже, сильно раздражал… Прояви он чуть меньше активности, покажи чуть больше смирения не так демонстративно разбрасываясь деньгами и, возможно, всё обернулось бы краткой опалой (тем более, что и Эмилия Свейковская, мягко говоря, зарвалась).

Был ли граф такой уж синей бородой? Это навсегда останется неизвестным. Никаких юридических оснований для преследования Мечислава Потоцкого небыло (кроме женских слёз), но тем не менее... Личность уж больно эпатажная. Самое же главное, что принятые внесудебным порядком решения монарха просто невозможно было оспорить никоим образом.

Амнистию Мечислав Потоцкий получит только в следующее царствование. В 1858г. он уехал во Францию, где и скончался в 1878г., прослыв там меценатом и большим затейником.

В комментах какая-то перепись кухонных юристов, которые про распитие и административку "что-то слышали", но вникнуть не удосужились и теперь готовы страдать от ментовского произвола (нет).

В КоАП РФ по сабжу бухича взрослых содержится два состава. Продвинутые обыватели даже процитировали один из них.
Статья 20.20

Читаем как написано: потребление (распитие) (то есть попадание в организм) В ЗАПРЕЩЕННЫХ МЕСТАХ. Запрещенными местами являются места специально оговоренные: территория электростанции, объекты железнодорожной инфраструктуры, детские площадки, нахождение за рулем автомобиля (даже если оный не двигается), метрополитен и т.д.

За отхлебывание пивка из банки состав по 20.20 возникает только если это отхлебывание произошло на территории определенных объектов. Окосел ты при этом или нет - рояля не играет.

Для обычных общественных мест ака скверик или дворик, за пределами детской площадки, применяется статья 20.21 КоАП:

Прошу почтенную публику заострить внимание, она звучит по-другому.

Появление в нетрезвом состоянии не равно распитию. В этом составе упор не на факт, а на результат. То есть для протокола основанием является не тетка с банкой пива в руке, которая сидит, никого не трогает, ведет себя прилично, а сосед предварительно накидавшийся у себя на кухне, выползший во двор и спящий на соседней лавочке, у которого банки в руках нет (не распивает), но от него разит за три километра, он под себя ссыт, пачкая лавочку (делая ее непригодной для использования), а если его будить, он начинает материться на всю округу, а то и драться. Или мои "любимые" шашлычники, которые нажрутся и орут под окнами, не давая гражданам спать. То есть состояние опьянения (не распитие) проявляется вовне в виде противоправного поведения или поведения, не соответствующего обстановке. Вот это повод для протокола и реагирования (которое, как правило, не дождешься, ибо возни много).

Это если чисто по-букве. Оснований возводить хулу на ТС, называть ее нарушительницей, нет вообще никаких.
Но, к сожалению, от порочной практики и палочной системы мы никуда пока не денемся. Поэтому, чтобы не нарваться на демагогии на предмет, что является состоянием опьянения в сфере применения статьи 20.21 КоАП, вместо прогулки, то банку лучше завернуть в пакет или перелить напиток во что-то более нейтральное.

И да, распивать на улице никого не призываю, в конце-концов это для нас самих небезопасно, но до маразма тоже доходить не стОит.
А осуждающим ТС "белым пОльтам", кстати, информация к размышлению: после корпоративов на работе вы до дома как добираетесь? Вываливаясь из ночного клуба или офиса в состоянии бухича, вы таки нарушители )) Особенно, если орете, пристаете к прохожим и с фуфырем в руке лезите в метро))).

Я радуюсь, получая спам, ведь у меня появляется возможность пополнить бюджет любимой страны (откуда берутся деньги на пенсии, больницы, школы, домики для уточек, а теперь еще и на Counter-Strike, если вы понимаете о чем я). Каждое полученное от спамеров сообщение я аккуратно пересылаю в ФАС, давая той возможность пополнить бюджет уже не на жалкие 2-500 тысяч рублей штрафа, а вплоть до 1 миллиона, а потом наслаждаюсь материалами «расследований», проливающих свет на грязную подноготную «солидного бизнеса» и его небинарных подручных. Вранье, подтасовка документов и далее со всеми остановками – все как и в прошлом году, и ранее… и еще кое-что про протезы лапок у надзорных органов.

В 2023 году я подал в ФАС заявления о нарушении законодательства о рекламе в отношении 30 спамеров. Самих заявлений было немного больше, поскольку отдельные представители комплекса гнуса не ограничивались одним посланием. В 23 случаях (76%) гнуси были признаны виновными в рассылке спама нарушении законодательства о рекламе и отправились к уполномоченному должностному лицу Московского УФАС России для решения вопроса о возбуждении дела об административном правонарушении, предусмотренном статьей 14.3 КоАП РФ. В трех случаях ФАС запуталась в лапках и не шмогла установить личности нарушителей, а еще в четырех – признала спам законным. По удивительному совпадению, «законный» спам в 3 случаях из 4 оказался чей надо спам. Устраивайтесь, ребята, поудобнее, открывайте попкорн – рассказываю о самых интересных случаях за 2023 год.

Случай 1 (звонок на мобильный): Здравствуйте. Меня зовут Надежда, я представляю интересы компании Ростелеком…

Типичный «холодный» звонок от Ростелекома ИП Светлакова Е.В., идентифицирующего себя как Надежда из Ростелекома, который ни сном ни духом, разумеется, что от его имени таким предосудительным образом распространяется реклама спам – как можно, солидная же компания!

Если серьезно: ПАО «Ростелеком», чтобы не полоскали его светлое имя платить миллионные штрафы за спам как юрлицо, нанимает небинарного Светлакова, который с Ростелекомом идентифицирует себя как ИП, а в разговорах с гражданами – как Надежда. Когда ФАС берет гр. Светлакова за жопу, оно снова оборачивается ИП и тычет пальчиком со следами маникюра в КоАП, предусматривающий для предприимчивых индивидуалок на порядок меньший штраф, чем для юрлиц. Profit!!!

Случай 2 (сообщение электронной почты): Праздники, оливье и корпоративы далеко позади. Пришло время вернуть организм в тонус – начните с правильного питания, а витамины и БАДы…

Предшествующий спаму жабогадюкинг изложен в решении ФАС на нескольких страницах, я же перескажу его кратко и как помню: заказывал БАД в iHerb, доставщиком выбрал Boxberry, БАД был получен, на этом мои отношения с Boxberry все, но это лишь мое мнение – в Boxberry считали, что переданные им из iHerb мои ПД стали собственностью Boxberry и вообще я сам зашел, зарегистрировался, принял, согласился, продал себя в рабство. ФАС решила, что Boxberry не правы вообще и в частности – не упомянули в рекламе, что БАД не является лекарственным средством.

Случай 3 (сообщение электронной почты): получите КЭП, получите обратную связь от клиентов и еще много «соблазнительных» предложений от кого бы вы думали? От АО «Почта России».

В данном случае предварительный жабогадюкинг мы со спамером помним одинаково: давным-давно я арендовал на почте абонентский шкаф и, соответственно, у почты были все мои явки-пароли-адреса. В 2016 году арендовать перестал, но адреса остались. Прошло 7 лет и… дальше вы все сами прекрасно понимаете: «Почта России» ошибочно продолжило распространение на указанный адрес рекламных сообщений. При этом мы оба два помним одинаково, что в договоре вообще не было пункта о согласии получать рекламу, но почта помнила это почему-то только первые 7 лет.

Случай 4 (сообщение электронной почты): вас интересует продвижение сайта?

Тот случай, когда ФАС запуталось в лапках и не шмогла: Московским УФАС России в адрес ООО «Селектел» был направлен запрос информации о владельцах и администраторах IP-адреса в сети Интернет: 109.71.10.156. ООО «Селектел» представлены сведения о владельце и администраторе указанного IP-адреса в виде имени и фамилии и адресе электронной почты. Представленные сведения не позволяют идентифицировать реально существующее физическое/юридическое лицо.

Я переслал этот крик отчаяния в Роскомнадзор с просьбой дать правовую оценку невозможности установить реально существующего абонента по имеющимся у провайдера данным. По-моему, это противоречит требованиям закона, даже если оный абонент не возводил хулу на государя-императора и не клеветал на непобедимую и легендарную. Пока не ответили, хотя зная, какие проблемы с лапками у самого Роскомнадзора, надежды мало.

Случай 5 (сообщение электронной почты): состоится конференция «Технологический суверенитет – новая ИТ-стратегия российского бизнеса». Мероприятие организует агентство деловых коммуникаций CNews Conferences.

Ну конференция, ну состоится, ну организует ее CNews (которых ФАС за рассылку спама щемит – только подноси). Казалось бы, что может пойти не так? А вот что: Московское УФАС России приходит к выводу, что заявителю на адрес электронной почты пришло информационное сообщение от подведомственной Правительству г. Москвы организации, а следовательно – поступившее заявителю e-mail-сообщение не является рекламным; данное e-mail-сообщение направлено в целях информирования о проведении указанной выше конференции. Это другое, это спам – кого надо спам, не реклама, а информирование. Для сравнения см. следующий случай.

Случай 6 (сообщение электронной почты): приглашаем вас принять участие в CNews Forum 2023!

Дальше был увлекательный жабогадюкинг, на тему кто на ком сидит, кому принадлежит доменное имя второго уровня cnews.ru, а кому – совершенно другое, третьего уровня – forum.cnews.ru, а кому адрес получателя спама. Прозвучало отчаянное утверждение, что спам был послан для информирования о мероприятии – все тщетно: CNews ООО «ИТЗ» было признано спамером и получило приглашение на составление административного протокола. Впрочем, ничего удвительного – это же не подведомственная Правительству г. Москвы организация, которая рассылает лишь информационные сообщения.

Случай 7 (сообщение электронной почты): бесплатный вебинар; на нём расскажем, как получать больше заказов с помощью доставки силами продавца.

Старые песни о главном: по мнению «Авито» ООО «Кех Екоммерц», спорное сообщение не является рекламой, так как является информационным сообщением, адресованным конкретному пользователю сервиса, нацеленным на улучшение его пользовательского опыта. Как вы думаете, ребята, прокатил этот довод, при условии, что ООО «Кех Екоммерц» не подведомственная Правительству г. Москвы организация? Молодцы, все ответили правильно! Не говоря уже о том, что Обществом представлены сведения о направлении спорного email-сообщения 728431 адресатам. Конкретному пользователю они послали, ага.

Случай 8 (телефонный звонок): мы помогаем гражданам законно освободиться от обязанности выплачивать долги и кредиты.

ИП Бурдакина А.С. сообщила, что не совершала спорный телефонный звонок <…> Комиссия устанавливает, что представленные заявителем, ПАО «Вымпелком» и ПАО «Мегафон» документы и сведения подтверждают факт поступления на телефонный номер заявителя телефонного звонка. Дурочку свалять не вышло, ИП Бурдакина А.С. была признана нарушившей еще и ч.7 ст.5 в дополнение к частям 1,2 ст.18 закона «О рекламе», что не позволяет рассчитывать на штраф по нижней границе.

Случай 9 (сообщение электронной почты): хотели бы предложить вам наши товары с отсрочкой платежа до 30 календарных дней и с товарным лимитом, паспорта и сертификаты прикладываются к каждой поставке.

Внезапная позиция ФАС: в сообщении отсутствует информация об объекте рекламирования, целью данного сообщения не является привлечение внимания потребителей к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке. Почему?! Да ни почему, просто в этом раз так звезды сошлись мы так считаем, точка. Это единственный необъяснимый взбрык за год.

Случай 10 (сообщение электронной почты): Имярек Имярековчи, здравствуйте! Готовы выдать Вам сертификат ГОСТ…

В решении ФАС по делу стандартная копипаста, которая нам неинтересна ничем, кроме имени спамера – некий Квятковский Н.М., даже не ИП. Так вот, параллельно с заявлением в ФАС ушло заявление в РКН, поскольку спам содержал персданные получателя, и… ФАС выяснил имя спамера и оштрафовал его, а РКН, имея ровно тот же набор вводных, жалобно помавал культями лапок: в отношении администратора доменного имени была инициирована процедура идентификации, по результатам которой, документы, подтверждающие подлинность регистрационных данных доменного имени, администратором доменного имени не были предоставлены, в связи с чем делегирование интернет – ресурса *** приостановлено в соответствии с правилами доменной зоны. Ну хоть рекламируемый домен снес, и то хлеб.

Случай 11 (телефонный звонок): это Елена Сергеевна, кредитный специалист, дело в том, что вам, как добросовестному клиенту наших банков партнеров Альфа-Банк предлагаем год без процентов и дарит бесплатное обслуживание навсегда…

С Еленой Сергеевной идентифицировал себя известный в определенных кругах ИП Кикенов Л.Ю., который пояснил ФАС, что сведения об источнике информации о номере телефона заявителя представить невозможно, поскольку данные были получены из открытых источников. Картина маслом: в разговорах спаме транссексуал Кикенов выдает себя за сотрудницу банка, неприятным женским голосом лжет неизвестному абоненту, что якобы звонит ему как известному своей добросовестностью клиенту, а «солидный» «Альфа-банк» тут вообще ни при чем – кто их, транссексуалов, разберет, зачем им бескорыстно крутить рекламу соусем неуиноуного банка?

Приключения Елены Сергеевны (ака Льва Юрьевича) Кинова(ой) продолжатся в суде, куда я под чутким и мудрым руководством, а также по стопам комрада Xokare с Хабра подал исковое заявление о компенсации морального вреда.

Случай 12 (сообщение электронной почты): приглашаем вас принять участие в Tadviser Summit 2023: Итоги года и планы 2024.

Довольно стандартное дело, украшенное лишь попыткой увильнуть под предлогом, что спам рассылался на «корпоративный» адрес, а значит спам – не спам (оригинальная логика, но нет), но его рассмотрению предшествовал выход спамера на авансцену с покаянным письмом. Прости, отец, – писал спамер, – бес попутал, хотели как лучше, а получилось как у какого-нибудь Кикенова. Мы очень-преочень ценим вашу деятельность, мы очень-преочень хотим дружить и еще многобукф, после прочтения которых моя задница сияет как начищенный самовар.

Завершалось послание просьбой забрать жалобу из ФАС, заверениями в глубочайшем почтении и прочая, и прочая. Увы, почесывая задницу, пришлось огорчить спамера известием, что регламент ФАС не предусматривает опции «забрать заявление»: фарш невозможно провернуть назад. После этого известия интерес к нашей деятельности и желание дружить как рукой сняло, а дело пошло обычным порядком: признать ООО «Конферос» нарушившим, передать материалы дела для возбуждения, вот это вот все административное. Кстати, в прошлом году спамеры начали массово извиняться за содеянное, двое или трое покаялись, правда с наивной просьбой забрать заявление обратился только один.

Случай 13 (сообщение электронной почты): приняв решение заказать рассылку у нас, вы избавите себя от лишних забот по поиску клиентов, получив ощутимый результат в течение 3х дней!

Это заняло побольше 3 дней, но результат, действительно, ощутимый: передать материалы дела уполномоченному должностному лицу Московского УФАС России для решения вопроса о возбуждении дела об административном правонарушении, предусмотренном статьей 14.3 КоАП РФ. Заказывайте, граждане, рассылки у спамеров – помогите пополнить бюджет!

Случай 14 (SMS): вы оплатили картой Сбербанка первую покупку от 1000 р. в рамках нашей акции…

Здесь все было прекрасно: Сбербанк, который врал ФАСу, что клиент подписал вот точно такое заявление с согласием на рекламу, как это типовое, только именно то самое заявление с подписью клиента мы представить почему-то не можем (спойлер: потому что в оригинале клиент аккуратно зачеркнул пункт о безусловном согласии получать спам). Тот же Сбербанк, который уже не раз получал целебных от ФАС по заявлению того же клиента, и все равно решил поспамить. Еще раз тот же Сбербанк, который в прыжке переобулся и при разрешения вопроса о необходимости выдачи предписания представитель ПАО «Сбербанк» изменил представленную позицию, ссылаясь на то, что указанное смс-сообщение было направлено ошибочно ввиду того что Заявитель отказался от получения рекламной рассылки, но в связи с технической ошибкой такая пометка не проставлена. И наконец опять Сбербанк, которому ФАС уже в формате для совсем отстающих учеников лесной школы запретила рассылать спам всем, вообще, совсем, любой (никак вы, путана, не научитесь!)

Но первый приз получает, получает первый приз… кто бы вы думали? Роскомнадзор, который ровно по той же фактуре вынес решение, что «вы оплатили картой Сбербанка первую покупку от 1000 р.» – не незаконное использование ПД в целях распространения рекламы, а – приготовьтесь, вдохните поглубже – информирование клиента о совершении операции с использованием электронного средства платежа согласно ч.4 ст.9 федерального закона от 27.06.2011 № 161-ФЗ «О национальной платежной системе».

Выдыхайте. Еще раз, по буквам: «вы совершили платеж от 1000 руб.» (кому? когда? на какую именно сумму?) – это, по версии Роскомпаноптикума (списанной, подозреваю, все у того же Сбера), уведомление банка своему клиенту о совершенной платежной операции. Занавес! Я бы с легким сердцем завершил эту тираду пассажем, образующим состав ч.3 ст.20.1 КоАП РФ, но не стану этого делать из уважения к читателям и площадке, а не дармоедам на зарплате из нашего кармана, которые никаких эпитетов, кроме выраженных в неприличной форме, не заслуживают.

Впрочем, история с РКН еще не закончена – я упорно пытаюсь обжаловать упомянутое решение, чем вызвал новую волну бреда спор между СОЮ и арбитражем о подсудности, который неизвестно как и когда разрешится.

Если вы не хотите, чтобы вся радость от огорчения спамеров досталась мне одному, присоединяйтесь! Специально для вас выпустили брошюру «Борьба со спамерами правовыми средствами. Руководство по дезинсекции», это весело!

Заседание судей Конституционного суда под председательством Валерия Зорькина приняло Определение по жалобе руководителя проекта «АнтиСпам» ОД «Информация для всех» Евгения Альтовского на позицию Федеральной антимонопольной службы (ФАС России), согласно которой этот госорган может не привлекать к рассмотрению дела о нарушении законодательства о рекламе ни одну из сторон, то есть, ни заявителя, ни нарушителя.

В рамках проекта «АнтиСпам» в ФАС России регулярно подаются жалобы на лиц, распространяющих незапрошенную рекламу, называемую обычно «спамом», и в большинстве случаев ФАС признает такие жалобы обоснованными, возбуждая по результатам их рассмотрения дела о нарушении законодательства о рекламе, за которое предусмотрен штраф до 1 млн. рублей.

Согласно пункту 28, утвержденных Правительством России Правил рассмотрения таких дел, лицами, участвующими в деле, являются заявитель, лицо, в действиях которого содержатся признаки нарушения законодательства о рекламе, а также заинтересованные лица. Однако ФАС России регулярно отказывает заявителям в участии в деле, чем в ряде случаев воспользовались нарушители, представившие в госорган поддельные документы, якобы свидетельствующие об их невиновности.

Так, только за 2021 год ПАО «Вымпелком» дважды представило в ФАС России «бланк» договора, который якобы подписал с компанией ее абонент – получатель спама, содержавший графу о согласии абонента получать рекламу, и этим отличающийся от подлинного договора.

В обосновании своего нежелания привлекать заявителя к участию в деле ФАС России ссылается на пункт 18 упомянутых Правил, который уполномочивает ее определять круг лиц, подлежащих привлечению к участию в деле. Однако пункт 28 тех же Правил четко разграничивает понятия лиц, участвующих в деле, и лиц, которые могут быть привлечены к участию в деле, относя к последним экспертов, переводчиков, «свидетелей» и т.п.

Более того, согласно позиции ФАС России, «определение лиц, подлежащих привлечению к рассмотрения дела, относится к исключительному ведению антимонопольного органа», то есть госорган оставляет за собой право рассматривать дела о нарушении законодательства о рекламе кулуарно, не привлекая к рассмотрению ни одну из сторон.

Такая оригинальная трактовка Правил послужила причиной обращения Альтовского в суд, который неожиданно поддержал позицию ФАС России, обосновав свое решение в т.ч. ссылкой на не относящиеся к делу пункты Правил. Суды апелляционной и кассационной инстанции, а также Верховный суд оставили это решение без изменений, что вынудило обратиться в Конституционный суд с вопросом: соответствует ли подобная практика ФАС России конституционным правам на равенство перед законом, равенство всех граждан в правах и конституционному запрету на необоснованное ограничение прав граждан – в данном случае, право представить свою позицию при рассмотрении дела о нарушении законодательства о рекламе.

Рассмотрев жалобу, Конституционный суд решил, что «непривлечение лица, направившего заявление о нарушении законодательства Российской Федерации о рекламе, к участию в деле, возбужденном по его заявлению, не препятствует данному лицу, если оно полагает, что его права и интересы нарушены в результате распространения ненадлежащей рекламы, обратиться в суд или арбитражный суд».

Определение Конституционного суда окончательно и обжалованию не подлежит, – отметил по этому поводу Евгений Альтовский, – таким образом, в нашем с ФАС споре поставлена точка: нарушитель сможет врать антимонопольному органу и представлять поддельные документы, а получатель спама никак не сможет уличить его во лжи – решение по делу направляется только его участникам, в круг которых заявитель не допускается.