В январе 1941 г. Борис Вильде, авторитет которого среди руководства подполья значительно вырос после блестящего успеха «Сопротивления», был направлен в сектор «Юг», т.е. на неоккупированную французскую территорию (известно, что он побывал в Тулузе, Марселе, Лионе и на «Лазурном берегу») со специальной пропагандистской миссией. Он должен был тайно встретиться с проживавшими там представителями французской интеллектуальной элиты, потенциально расценивавшимися как «патриоты и сопротивленцы», и привлечь их к сотрудничеству.
Насколько успешной оказалась эта поездка, судить сложно. Известно только, что известный писатель и критик Андре Мальро, впоследствии принявший активнейшее участие в Сопротивлении, тогда вежливо, но твердо «указал на дверь» настойчивому русскому; возможно, он счел его поведение слишком неосторожным. Подконтрольная правительству Виши территория кишела германскими агентами, «лояльные» французские полицейские и жандармы также представляли для Сопротивления опасность. Похоже, Борис Вильде, подобно многим успешным, но склонным к риску нелегалам, действительно утратил бдительность. Именно во время поездки на юг его «зафиксировал и начал вести» один из наиболее эффективных агентов гестапо в рядах французского Сопротивления Альбер Гаво (механик с авиазавода «Блерио»; после войны приговорен к 20 годам тюрьмы). Благодаря этому большинство перемещений Бориса Вильде в его последние месяцы на свободе стало известно гитлеровским спецслужбам. Периодически Вильде, как опытному конспиратору, удавалось механически отрываться от слежки (которую он, кстати, так и не заметил), однако после очередной встречи с Гаво она неизменно возобновлялась.
В отсутствие Вильде работу «группы Музея Человека» возглавлял Анатолий Левицкий. Под его руководством был выпущен третий номер газеты «Сопротивление». Однако на сей раз оккупанты были уже готовы к противодействию, и распространители начали «засыпаться» один за другим. Возможно, около половины тиража третьего номера так и не попали в руки читателей, если не считать офицеров гестапо и парижской полиции. Анатолий Левицкий, не обладавший буйной отвагой своего друга, был, тем не менее, весьма разумным и осторожным подпольным руководителем. Почувствовав близость провала, он отдал приказ всем переходить на нелегальное положение. С этой целью участники группы начали получать из фондов подполья фальшивые паспорта и новые «легенды». Однако именно с некачественно изготовленным паспортом был связан первый провал: в начале февраля при рутинной проверке документов был арестован германским патрулем адвокат Леон Морис Нордманн. Как бежавший из Германии еврей, он был передан в руки гестапо, занимавшегося подобными случаями. Эмигрантский автор В.Сосинский утверждает, что по той же причине он подвергался пыткам, которых большинству участников «группы Музея Человека» посчастливилось избежать. Если верить немецкому гауптману Готтлибу, выступавшему прокурором на суде по делу группы Вильде-Левицкого, не выдержав истязаний, Нордманн «раскололся» и начал выдавать других членов группы. Однако существует и иная версия провала «группы Музея Человека». Связная Вильде Жермена Тиллон, несомненно, владевшая информацией, в послевоенные годы заявила следующее: «Двое служащих Музея Человека, оба русского происхождения, Федoрoвский и его любовница Ерушковская, догадываясь о направлении деятельности Сопротивления, в частности, Бориса Вильде, Левицкого и Ивонны Оддон, и донесли на них полиции». Учитывая прогерманские настроения значительной части русской эмиграции в Европе, это представляется более, чем возможным.
Анатолий Левицкий за последние дни на свободе сумел сделать очень многое для спасения своих подчиненных. Однако сам он, как и его верная подруга Ивонна Оддон, опасно затянули с переходом на нелегальное положение, не желая оставлять такую важную для подполья типографию Музея Человека. В результате 12 февраля 1941 г. случилось непоправимое. Гауптштурмфюрер Дойринг вышел на след и нагрянул в Музей Человека с группой агентов гестапо и отрядом французской полиции. Облава, тем не менее, проводилась довольно хаотически: гестаповцы и «ажаны» хватали всех без разбору (из задержанных тогда не были отпущены только Левицкий и Оддон). Более того, Анатолию Левицкому, который обладал большой физической силой и отчаянной решительностью в чрезвычайных ситуациях, сначала удалось нокаутировать конвоировавшего его гестаповца и бежать. Однако, увидев, что его невеста и соратница Ивонна Оддон схвачена, он сам сдался своим преследователям. И тотчас был жестоко избит немцем, которого ранее «вырубил».
В ближайшие дни последовали аресты еще нескольких членов «группы Музея Человека», не успевших уйти в подполье, в т.ч. связной Жермены Тиллон. Некоторые другие, пользуясь новыми паспортами, поспешили скрыться из Парижа; среди последних были директор музея д-р Поль Ривэ и вся редколлегия «Сопротивления» - Жан Кассу и Клод Авелин. Однако несколько человек продолжали оставаться во французской столице, словно ожидая возвращения своего командира – Бориса Вильде.
Узнав об аресте юного связного Рене Сенешаля, поддерживавшего его связь с Парижем, Вильде понял, что раскрыт. Здравый смысл подсказывал руководителю «группы Музея Человека» единственно возможный выход: затаиться на время в «свободной зоне»; тем более, что впоследствии он смог бы принести французскому Сопротивлению еще немало пользы. Однако в эту тяжелую минуту им двигали иные мотивы – чувство ответственности перед своими друзьями. Полагая, что быстрый выпуск нового номера газеты сумеет сбить гестапо со следа и отвести подозрение от арестованных товарищей, Борис Вильде нелегально возвращается в Париж. Вот как описывала это событие его супруга Ирэн Лот: «Звонок у входа. Я открываю: Вильде! Вильде улыбающийся, даже не переодетый, не загримированный. «Но вы с ума сошли!», - таковым было мое приветствие. Он ответил лаконически: «Нужно было, чтобы я вернулся»… Я продолжаю ворчать на Вильде, умоляя его немедленно вернуться в свободную зону. Он дружелюбно посмеивается над моим испугом и говорит, умалчивая о подробностях, что его присутствие в Париже абсолютно необходимо. «Да! Но если и вы попадете в тюрьму?» Он отвечает, улыбаясь: «Моя дорогая, мы все будем там, ведь вы это сами знаете».
Борис Вильде отдал оставшимся в строю участникам своей группы лаконичный приказ: «Новый номер «Сопротивления» должен быть выпущен немедленно». Редактором теперь стал журналист Пьер Броссолетт. В начале марта четвертый номер газеты увидел свет. Напечатанный в нескольких подпольных мастерских, он имел довольно незначительный тираж, часть которого была тотчас перехвачена гитлеровцами. Ожидаемого Вильде эффекта этот акт героического отчаяния не принес: гауптштурмфюрер Дьоринг плотно «сел на хвост» «группе Музея Человека», и аресты ее участников продолжились. В 20 марта гестапо был выявлен использовавшийся Борисом Вильде канал по переброске людей в Испанию, и последовал очередной трагический провал. Двух сбитых над Францией пилотов разведывательного самолета британских Королевских ВВС (RAF), переправкой которых занимался Вильде, на испанской границе ждала засада вишистской жандармерии. Британцы были застрелены на месте (возможно, погибли в перестрелке), а напрямую связанный с Вильде проводник Жорж Итье – схвачен и передан гитлеровцам. Нельзя с точностью утверждать, выдал ли Бориса Вильде не выдержавший жестоких пыток Итье, или руководителя «группы Музея Человека» сдал провокатор Альбер Гаво, однако 26 марта 1941 г. в 15 часов Борис Вильде был арестован.
Гауптштурмфюрер Дьоринг лично руководил операцией. Борис Вильде, переговорив с одним из своих последних людей в Париже эльзасцем Пьером Вальтером (арестован несколькими днями позднее) в кафе на площади Пигаль, переходил площадь, когда несколько гестаповцев набросились на него сзади, заломили руки, надели наручники и затолкали в автомобиль. Вильде всегда носил с собой пистолет (6,35-мм карманный бельгийский «Браунинг»), однако воспользоваться оружием у отважного подпольщика не было шансов. Гауптштурмфюрер Дьоринг, который в 1945 г. попал в плен и был приговоренный французским судом к тюремному заключению, вспоминал, что в первые минуты после ареста Вильде был внешне спокоен и только сказал, что «нападать со спины не по-рыцарски». В этих словах был весь характер этого человека, слишком благородного для своих безжалостных времен…
Впрочем, гестаповец Дьоринг также считал себя «честным малым» в рамках принятых нацистами представлений. На протяжении проводившегося парижским гестапо расследования по делу группы Вильде-Левицкого, несмотря на жесточайшее психологическое давление на подпольщиков, пыткам были подвергнуты только двое – Анатолий Левицкий и Леон Морис Нордманн. «Как евреи», пояснил впоследствии гауптштурмфюрер. Всего в гитлеровских застенках в конечном итоге оказались восемнадцать участников «группы Музея Человека». Последний, пятый номер газеты «Сопротивление» был самоотверженно выпущен Пьером Брисоллеттом (впоследствии также схвачен и умер в заключении) практически в одиночку в конце марта 1941 г…. Первоначально были арестованы многие из окружения группы Вильде-Левицкого, в их число попал даже полковник Оэ, однако отсутствие доказательств заставило освободить их. Впрочем, полковник Оэ, как и полковник де Ля Рошер, вскоре все же были схвачены нацистами и отправлены в концлагеря, откуда обоим пожилым офицерам не суждено было вернуться.
После того, как руководство гестапо сочло «группу Музея Человека» окончательно разгромленной, а доказательства, собранные против ее участников, достаточными для кровавой гитлеровской «фемиды», Вильде, Левицкого и их товарищей передали в руки военной юстиции. Для них потянулись томительные дни заключения в парижской тюрьме Фрэн, периодически нарушаемые допросами, которые отныне вел прокурор Готтлиб, характеризовавшийся выжившими подпольщиками как «высокомерный и холодный педант». Условия содержания в Фрэн были относительно сносными: заключенным было позволено изредка получать из дома посылки с носильными вещами, продуктами и книгами, периодически им предоставлялись свидания с родными.
Тюрьма Фрэн, где содержались участники группы Вильде-Левицкого.
«В одиночной камере - вот где человек проявляется в полной мере», - писал Борис Вильде во время своего 11-месячного заключения. 16 июня 1941 г. он сделал первую запись в своем дневнике, ставшем для него подведением философских и нравственных итогов жизни и, пожалуй, его самым мощным с выразительной точки зрения произведением. Несколько лет назад тюремные дневники Вильде наконец были изданы в России (Б.Вильде. Дневник и письма из тюрьмы. 1941-1942 / Пер. с фр. М.А.Иорданской. М., 2005). Эти записки, заслуживающие отдельного подробного филологического исследования, построены то в форме монолога, то – диалога с собственным «вторым я», то - в форме бесед с горячо любимой Ирэн Лот, которой на редких тюремных свиданиях в присутствии немецкого унтер-офицера Вильде не мог высказать всего. На их страницах нашлось место рассуждениям о жизни и смерти; о природе любви и о Родине; о собственных путях в жизни и в литературе; о науке и о религии, в которой Вильде так и не сделал своего выбора. В них нет места только одному – сожалению о прошедшем и страху смерти. «И все-таки я люблю жизнь. Господи, как я ее люблю! Но я не боюсь умереть. Быть расстрелянным — в каком-то смысле логичное завершение моей жизни. Кончить с блеском. Каждый кончает с жизнью по-своему», - записал он. В последние месяцы своей жизни Борис Вильде с поразительной точностью предвидел ее конец. И, тем не менее, как только появлялась малейшая возможность общения с товарищами, он, как командир и как друг, пытался поддерживать в них веру в благополучный исход и в победу. В частности, после нападения гитлеровской Германии на СССР он призывал их не придавать фатального значения сообщениям о тяжелых поражениях Красной Армии (пресса была официально недоступна заключенным, но немецкие солдаты-охранники изредка давали тайно «почитать газетку»). «Гитлер не сможет переварить того, сколько проглотил», - говорил Вильде и, согласно воспоминаниям Агнес Гюмбер, прогнозировал полную победу Союзников в 1944 г. Современники в один голос свидетельствуют, что все участники «группы Музея Человека» в заключении демонстрировали изумительную силу духа и даже оптимизм.
Судебный процесс над восемнадцатью участниками группы Вильде-Левицкого начался 8 января 1942 г. в специальном деревянном помещении, выстроенном во внутреннем дворе тюрьмы Фрэн. Председательствовал судебной коллегией гауптман Эрнст Роскотхен (Roskothen), являвший типичный образец немецкого офицера Второй мировой. Крайне щепетильный в показных "вопросах чести", он, тем не менее, с полным ощущением собственной правоты выполнял волю гитлеровского режима. Прокурор гауптман Готтлиб предъявил подсудимым обвинения в целом наборе типовых для борцов Сопротивления «тяжких преступлений против безопасности рейха», и, кроме того, в отношении десятерых (включая Вильде и Левицкого) – в «шпионаже», а двоих (уроженцев Германии Нордманна и Вальтера) – в «измене». Современник так описывает мужественное и даже вызывающее поведение подпольщиков в зале суда: «Немецкие солдаты в касках ввели в этот зал 18 подсудимых, которые перебрасывались шутками, как студенты на годовых экзаменах, чтобы поднять свое настроение». Борис Вильде в своих показаниях взял всю ответственность за деятельность группы на себя одного и всеми силами пытался спасти товарищей, особенно самых молодых из них. Самоотверженно выступавшие в поддержку друг друга и в защиту своего достоинства, подсудимые заслужили восхищение даже немецких военных юристов. «Он (председатель гауптман Роскотхен – прим. автора) произносит удивительное в его устах похвальное слово подсудимым, особенно по адресу Бориса Вильде, - вспоминала Агнес Гюмбер. - Он обращает внимание на поразительный факт, что Вильде нашел в себе моральную силу, будучи в тюрьме, после японского изучить санскритский язык. И, повернувшись к нам, он заявляет о своем чувстве уважения ко всем нам. Он знает, говорит он, что мы вели себя, как подобает французским патриотам, в то время как его тяжелый долг велит ему вести себя по отношению к нам, как подобает немцу».
18 февраля 1942 г. капитан Роскотхен «исполнил свой долг». Семеро из подсудимых – Борис Вильде, Анатолий Левицкий, Леон Морис Нордманн, Рене Сенешаль, Поль Вальтер, Жорж Итье и Жюль Анриу – были приговорены к расстрелу. Остальные, согласно законам военного времени, подлежали депортации в концентрационные лагеря; впрочем, в отношении нескольких человек депортацию заменили «помещением под надзор». Среди отправлявшихся за колючую проволоку оказались большинство женщин «группы Музея Человека» - Ивонна Оддон, Агнес Гюмбер Жермана Таллон и ее мать Эмили Таллон (скончалась в концлагере Равенсбрюк в 1945 г.). После вынесения приговора приговоренным к смерти позволили проститься с приговоренными к лагерям. «Не беспокойтесь о ваших семьях, о них позаботятся, пока вы будете в Германии в ожидании победы», - с изумительным хладнокровием сказал Борис Вильде, обнимая своих товарищей по борьбе. Остальные также держались твердо, во всяком случае – внешне.
Пять мучительных дней приговоренные к смерти подпольщики провели в своих камерах в тюрьме Фрэн. Как ни удивительно, большинство из них рассчитывали, что приговор не будет приведен в исполнение. «Вы увидите: ни я, ни другие, мы не будем расстреляны», - уверял друзей Анатолий Левицкий. Вероятно, их отчаянная надежда была связана с общественным мнением Франции, которое всколыхнуло известие о жестоком приговоре в отношении интеллектуалов. С просьбами помиловать участников группы Вильде-Левицкого к немецким оккупационным властям обратились несколько видных деятелей французской культуры и искусства, в т.ч. Франсуа Мариак и Поль Валери. Им, представителям цивилизации гуманизма, представлялось диким, как люди могут быть расстреляны за издание газеты. Вторая мировая война разметала основы этой цивилизации. Приговор не мог быть отменен. Единственным, кто до конца осознавал это, был сам Борис Вильде. Когда разгромивший «группу Музея Человека» гестаповец Дьоринг навестил приговоренных за несколько дней до расстрела, чтобы, в качестве последнего «жеста тевтонского рыцарства», передать им сигареты (от недостатка курева заключенные страдали больше, чем от голода), Борис Вильде заметил ему: «Вы убиваете не для того, чтобы помиловать. Если мы будем расстреляны не по этому приговору, то как заложники, когда в Париже снова нападут на ваших солдат».
23 февраля обреченным было сообщено о том, что через несколько часов они будут казнены. Им предоставили время, чтобы наскоро написать прощальные письма родным и близким. «Я видел кое-кого из друзей, они бодры, и меня это радует…, - отметил в своем прощальном послании к Ирэн Лот Борис Вильде, даже в минуту конца больше думавший о своих людях, чем о себе. - Честно говоря, в моем мужестве нет большой заслуги. Смерть для меня - это осуществление Великой Любви, вхождение в подлинную реальность. На земле возможностью такого осуществления были Вы. Гордитесь.»
Анатолий Левицкий, глубоко верующий человек, написал в последний час своим близким: «Не могу себе простить горя, которое я вам причиняю, и умоляю вас простить меня всем сердцем... Я не ожидал столь быстрой развязки, но, быть может, лучше, что это так. Я готов уже давно и совершенно спокоен. Мне кажется, что душа моя в мире с Богом. Да исполнится Его воля. Пусть возьмет Он и вас под Свое высокое покровительство!»
Форт Монт-Валериен, где 23.02.1942 были расстреляны участники группы Вильде-Левицкого.
Примерно в 17 часов 23 февраля 1942 г. семерых приговоренных к смерти подпольщиков под усиленной охраной перевезли на грузовиках из тюрьмы Фрэн в расположенный в 12 км. от Парижа форт Монт-Валериен. Во Франции, в отличие от Восточного фронта или Балкан, гитлеровцы еще соблюдали все мрачные ритуалы расстрела. В небольшой часовне форта обреченным было позволено проститься друг с другом и получить напутственное слово от католического капеллана вермахта. Вильде (человек, далекий от официальной религии) и Левицкий (православный) предпочли не исповедоваться по католическому обряду. К месту казни борцов французского Сопротивления сопровождали их судьи, гауптманы Роскоттхен и Готтлиб, которые отдали своим жертвам воинское приветствие. Приговор привела в исполнение расстрельная команда из двенадцати солдат вермахта. Так как для всех семерых не нашлось места у стены, Вильде, Левицкий и Вальтер выразили желание умереть последними, поддержав идущих на смерть товарищей. Все семеро отказались от повязок на глаза и встретили залпы расстрельной команды пением «Марсельезы».
Расстрел гитлеровцами участников группы Вильде-Левицкого. Современная реконструкция.
Борис Вильде и Анатолий Левицкий нашли последнее успокоение рядом с пятью своими товарищами на кладбище Иври, во французской земле, ставшей им второй родиной. До своей смерти в 1987 г. там подолгу бывала Ирэн Лот. Она так и не вышла замуж повторно.
В 1943 г. (приказы от 3 января и 3 ноября) генерал Шарль де Голль посмертно наградил Бориса Вильде и Анатолия Левицкого Медалями Сопротивления (Médaille de la Résistance). «Целиком посвятил себя делу подпольного Сопротивления с 1940 года. Будучи арестован чинами гестапо и приговорён к смертной казни, явил своим поведением во время суда и под пулями палачей высший пример храбрости и самоотречения». Эти слова лидера «Сражающейся Франции» могут быть отнесены к любому из героев «группы Музея Человека», возглавленной двумя нашими соотечественниками, давшими французскому Сопротивлению его имя.
______________________________________________Михаил Кожемякин.
Л И Т Е Р А Т У Р А:
1. Б. Вильде. Дневник и письма из тюрьмы. 1941-1942 / Пер. с фр. М.А.Иорданской. М., 2005
2. Вестник русских добровольцев, партизан и участников Сопротивления во Франции. Часть первая. /«Вестник Европы», 2005, №15.
3. В. Амурский. Борис Вильде. Ускользающий силуэт героя. /Литературный перекрёсток, 26/09/2009
4. А. Мокроусов. Личное сопротивление Бориса Вильде. Альманах "Неволя". Приложение к журналу "Индекс/Досье на цензуру", 8-2006.
5. Ю. Москаленко. Можно ли оставаться патриотом России, живя во Франции? http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-18782/
6. Р. Райт-Ковалева. Человек из Музея Человека. Повесть о Борисе Вильде. М., 1982.
7. Антифашистское движение сопротивления в странах Европы в годы второй мировой войны, М., 1966.
8. Колосков И. А., Цырульников Н.Г. Народ Франции в борьбе против фашизма , М., 1960.
9. Блицкриг в Европе. Война на Западе. СПб, 2004.
10. Я. Самнер, Ф. Вавилье. Французская армия. 1939-1942: кампания 1939-1940, Вишистская Франция. М., 2002.
11. История Второй мировой войны 1939-1945. Т. 3. М., 1974.
12. Ю. Цурганов. Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939-1945. М., 2010.
13. Деларю Ж. История гестапо. М., 2004.
14. Н.Н. Молчанов. Генерал де Голль. М., 1973.
15. Agnes Humbert (tr. Barbara Mellor), Résistance: Memoirs of Occupied France. London, 2008.
16. Martin Blumenson. Le Reseau du Musée de l'Homme. / Editions Le Seuil, Paris, 1979.
17. Julian T. Jackson . The Fall of France: The Nazi Invasion of 1940. Oxford, 2003.
18. Brian Bond. Britain, France and Belgium, 1939–1940. London, 1990
19. Yves Durand. La Captivite, Histoire des prisonniers de guerre francais 1939–1945. Paris, 1981.
20. Terry Crowdy. French Resistance Fighter: France's Secret Army. Oxford: Osprey Publishing, 2007
21. Peter Davies. France and the Second World War: Occupation, Collaboration and Resistance. London, 2000.
22. Michael Curtis. Verdict On Vichy: Power and Prejudice in the Vichy France Regime. New York, 2002.
И Н Т Е Р Н Е Т – Р Е С У Р С Ы:
1. http://g-egorov.livejournal.com/5676.html
2. http://btr-blitz2.clan.su/news/russkie_uchastniki_francuzskogo_soprotivlenija/2010-12-14-515
3. http://www.ippo-jerusalem.info/foto_Boris_Vilde.html
4. http://www.mobeseda.ru/istorija/materialy/9-vse-jeto-znakomo.html
5. http://www.borisvilde.narod.ru/pages-r/aindexindex.htm
6. http://fr.wikipedia.org/wiki/Arm%C3%A9e_fran%C3%A7aise_en_1940
7. http://france1940.free.fr/armee/dlc.html
