Имущественное неравенство преодолевается не переделом богатств, а освобождением души от зависимости, естественным братским доброжелательством, искусством довольствоваться тем, что есть, помышлением не о тех, кто "богаче меня", а о тех, кто "беднее меня", уверенностью, что богатство не определяет человеческого достоинства, и творческим трудолюбием.
Воспитание должно давать людям умение духовно переносить неравенство.
Иван Ильин, "О частной собственности"
Частная собственность вызывает в человеке инстинктивные побуждения и духовные мотивы для напряжённого труда, для того, чтобы не щадить своих сил и творить лучшее.
Она развязывает хозяйственную предприимчивость и личную инициативу, и тем укрепляет характер.
Иван Ильин, "О частной собственности"
«Нужно вешать налево и направо, жаль сил для этого нет» — белый атаман Каледин
В истории есть множество неопределенных терминов, но при этом всем понятных. Этнологи уже не первый десяток лет «воюют» с «культурой» и «этносом», пытаясь разобраться что же это все-таки такое — хотя общий смысл этих слов понятен даже не специалисту. То же самое случилось с «Белым террором».
Алексей Максимович Каледин
Он же «вторая шашка России» — казак по происхождению, и русский военачальник, генерал от кавалерии, войсковой атаман Донского казачьего войска, деятель Белого движения.
Если Вы попытаетесь загуглить этот термин, то увидите нечто подобное: «Белый террор — совокупность репрессивных действий антибольшевистских сил во время Гражданской Войны в России». Казалось бы, все вполне логично, можно закрывать статью.
О сложности «Белого Дела»
Неопределенные временные рамки гражданской войны следовательно, белого террора.
Исследователи, опирающиеся на соображения советских авторов, доказывают, что начало конфликта было положено после восстания «белочехов» в мае 1918. Представители другого лагеря настаивают, что Гражданская Война началась сразу же после Октября 1917.
Природа термина.
Он не относится только к России. Появился он ещё во времена Великой Французской Революции, когда Луи Блан описывал зверства борцов за реставрацию монархии: бесконтрольные убийства, изнасилование женщины, поджоги, грабеж. Хаотичное, не имеющее никакого порядка бессмысленное насилие. Может быть, история и в правду движется по спирали, повторяя все на новом ветке?
По этим причинам необходимо очертить контуры того, о чем мы будем сегодня говорить:
Что же мы относим к «Белому террору»?
Помимо преступлений деятелей «Белого Дела», то есть «Вооруженных сил Юга России» и «Верховного правителя», нужно вспомнить и о злодеяниях «социал-демократической контрреволюции», удерживавшей власть на Востоке страны в первые полгода полномасштабной Гражданской Войны, о делах всяческих «басмачей» и Петлюр, и прочих националистов, ну и конечно, нельзя забыть и грабежах и убийствах, учиненных французами, англичанами, американцами, японцами, немцами, австро-венграми или, короче говоря, интервентами.
Каковы причины «Белого террора»?
Мы вступаем на зыбкую почву. Еще эмигрантским историком Сергеем Петровичем Мельгуновым причиной «Белого террора» был определен террор красный. Последний был провозглашен советским правительством в августе 1918-го года. По заверению составителей указа о его начале, он был создан как ответ на «Белый террор». Так чей террор стал началом всего?
Во время боев за Москву 28 октября 1917-го года юнкерами, захватившими Кремль, были убиты сдавшиеся им на милость солдаты 56-го запасного пехотного полка. До указа о «Красном терроре» еще 10 месяцев. Однако не будем же мы считать единичный случай расстрела пленных началом террора? Или он был неединичным актом насилия?
«Ледяной поход», проходивший с февраля по май 1918-го, стал легендарным для «Белого дела». Уже тогда в деревне Лежанке без суда и следствия было расстреляно 500 человек за сочувствие «советам». До указа о «Красном терроре» еще три месяца.
В крови запачкались не только «офицеры», но и казаки. 12 декабря 1917-го атаман Каледин занимает Ростов-на-Дону, 62 человека было расстреляно за сочувствие большевикам. В новый год его есаул Черненцов займет Ясеневский Рудник. Было расстреляно 118 шахтеров за сочувствие «советам», в том числе несколько женщин и детей. Восемь месяцев до указа о «Красном терроре».
Может быть, эти зверства были только на Юге?
Сразу же после прихода к власти КОМУЧа, объединения эсеров, меньшевиков, кадетов, не принявших новой революции, были начаты массовые репрессии против сторонников Москвы: 100 человек было расстреляно в одной только Самаре в мае 1918, в тюрьмах начались расстрелы сотен заключенных и пленных красноармейцев. До начала «Красного террора» ещё три месяца. Позже по решению «Всесибирского учредительного собрания» было расстреляно ещё 1500 человек.
Как мы видим, к истине ближе теория о том, что все-таки «Красный террор» был ответом на «Белый террор». Так каковы же причины последнего?
Ответ достаточно прост — белым требовалось удержать власть.
Во-первых, сторонников красной власти было достаточно. Во-вторых, с пленными красноармейцами тоже нужно было что-то решать. Безусловно, были случаи перехода бывших солдат РККА в стан белых, но для тех, кто отказывался, нужно было обеспечить нормальные условия существования. Оставался еще один вариант — не брать пленных вовсе. В-третьих, нужно было что-то решать с уже восставшими в результате голодных бунтов и зверских условий труда. Сама основа «Белого движения» была очень зыбкой — было непонятно на кого и как опираться в достижении своих расплывчатых целей. Из-за плавающей социальной базы в принципе было невозможно выстроить систему, держащуюся на чем-то кроме террора.
На всей территории подконтрольной белым действовали военно-полевые суды. За время правления атамана Краснова на Дону (май 1918-го – февраль 1919-го) в результате их действий и зверств казачьих главарей погибло от 20 до 45 тысяч пленных и мирных жителей. К концу июня 1918-го на Востоке были сформированы следственные комиссии, обладающие чрезвычайными полномочиями. Даже размах подобных репрессивных структур был огромен: только в деникинской «государственной полиции» служило 79 тысяч человек.
Лучшим исходом для заподозренного в сочувствии «советам» была тюрьма, но и так не было полностью безопасно. 22 декабря 1918 года был проведен массовый расстрел заключенных. Погибли 1500 человек, в том числе несколько депутатов «Учредительного собрания» . Пусть, Колчак на допросе и будет отнекиваться от этих событий, но тяжело вериться в то, что такая масса народу была расстреляна без его ведома на его земле.
Чуть ранее этих событий на Юге России генерал-лейтенантом Марковым во время «Ледяного похода» было сказано: «Имейте в виду — враг чрезвычайно жестокий. Бейте его! Пленными перегружать наш тыл не надо». Это, наверное, все, что нужно знать об отношении «белых» к военнопленным.
Но, пожалуй, не будем таким категоричными. Приведем примеры конкретного обращения к пленным красноармейцами. Например, к раненым.
10 мая 1918 казачьи полки генерал-майора Попова нарвались на поезд с ранеными красноармейцами. Поезд был ими захвачен, все пленные убиты. Там помощи ожидало 600 человек.
В случаях, если военнопленных все же не убивали сразу, то они отправлялись в концентрационные лагеря или тюрьмы. Например, в Азовском концентрационном лагере в 1918-ом году ввиду различных причин скончалось 20 тысяч человек. Часто, особенно в конце «Белого дела», практиковались расстрелы в тюрьмах: в Севастополе перед эвакуацией расстреливали 10-15 человек в день. В Симферополе только в апреле 1919-го расстреляли 500 человек.
С народом белые тоже не церемонились. 3 сентября 1918 года были расстреляны казанские рабочие, выступавшие против скотских условий труда и принудительной мобилизации. В результате карательной миссии погибло больше тысячи рабочих.
На селе было не лучше. В одном из писем Новокузнецкого Уезда Самарской губернии можно найти такое свидетельство: «Все плохо, а нет хуже казацкой плети. Она никого не щадит — ни старого, ни малого. Казаки не давали нам никакого продовольствия, отнимали одежду…»
После восстания голодных крестьян Кустанайского уезда (Север нынешнего Казахстана) в апреле 1919 пришла карательная миссия белых. Возле уездного центра было повешено несколько сотен человек, деревни Жаровка и Кагарлинск были сожжены, все мужское население этих деревень — погибло. Всего белыми было убито 3 тысячи человек.
Расклад становился для человека становился еще хуже, если он был евреем. За 1918 – 1920 только на Юге России было проведено 226 еврейских погромов.
Откуда же такая жестокость? Такие жертвы? Несмотря на наличие определенных органов, «белые» чувствовали себя свободно в обращении с местным населением. Их толком не контролировали, но при этом, действовали они с одобрения своего начальства. Насилие – ужасно, но настоящим преступлением является даже не само насилие, а его бессмысленность и звериная жестокость, которая наступает, если отдать его на откуп людям, опьяненным кровью, преследующих интересы чуждого для большинства населения класса. Как это было у «белых».
Не отличались добротой и националисты. В январе 1918 в Киеве Петлюрой было подавлено просоветское восстание, подавлено с особой жестокостью – в те дни в матери городов русских погибло от 700 до 1200 рабочих. Не лучше их были и немцы, бывшие в городе до них: так в Мелитополе расстреляли 240 человек за сочувствие советской власти.
Гражданская война предполагает насилие. Не нужно удивляться ему, но и нельзя забыть. Особенно, если это насилие бессмысленное, глупое, отдающее звериным дурманом.
1) Литвин А. Л. Красный и белый террор 1918-1922. Казань., 2004.
2) Ратьковский И. С Хроника Белого Террора в России. Репрессии и самосуды (1917-1920). СПб.,2017.
Источник
Ох, не зря любимый философ наших современных благородий Иван Ильин отождествлял такие явления как нацизм, фашизм и белое движение:
«Словом - этот дух, роднящий немецкий национал-социализм с итальянским фашизмом. Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения...»
И. А. Ильин. Национал-социализм. Новый дух (Возрождение, Париж 1933, 17 мая)
Посмотрел одну серию. На рутрекере и nnm в целом положительные отзывы. Пока ничего, и вроде актёр из Интернов нормально играет. Кто-то уже смотрел? Не совсем понятно негативное отношение соседей к нему.
Что ещё в этом духе можно посмотреть?
Нууу.... вот 100% вся движуха вокруг этих книжек явно реклама, и пост автора - рекламный. Да и хрен с ним.
Я и мои близкие друзья много читаем, следим за новинками, у всех разные вкусы, НО! все дружно бросили читать это произведение на первой книжке. Кто-то прочитал 20 страниц, другой полкнижки, одна ответсвенная девушка прочитала всю первую книгу.
Недавно на пикабу я прочитал про это произведение(опять была реклама), и решил почитать то, что я много лет назад забраковал на сотой странице.
Кое-как я продрался на данный момент к шестой книжке. Я стараюсь!
Скажу коротко - читать не рекомендую, действительно фигня. Я конечно дочитаю, из чистого любопытства - чем там все кончится.
Из плюсов - пожалуй одно - местами искрометный юмор, но буквально первые пару книжек, потом уныло и серо.
Непонятный стиль автора, затрудняюсь с кем то сравнить, некая Алиса-в-стране-чудес натянутая с вазелином на аквариум с мерзкими пауками-княжичами дерущимися из-за дохлых мух.
Вообще как пришло в голову автору смешать "боярь-аниме" со сказками, непонятно.
Попытка выглядит жалко, местами убого, чего только стоит "Кощей-бессмертный" в роли румынского княжича.
В общем не читайте, фигня.
Ильина мне порекомендовали с характеристикой вида: «на, почитай боярку, от которой блевать не тянет».
Ну а я что, я за любую движуху, кроме голодовки. Чёб и не почитать?
Да, на всякий случай, если в данный обзор вдруг решили заглянуть снобы из Сан-Франциско, нанюхавшиеся тонкого аромата собственного пердежа, уточняю: я не считаю, что есть хорошие и плохие жанры. Это – чушь. Есть хорошие и плохие книги, их качество определяется исключительно старанием авторов, и ничем другим. Да, в некоторых жанрах найти годноту сложнее, факт, но это не повод опускать руки.
Примерно с такими мыслями я, знакомый с бояркой лишь по бодрому, но посредственному произведению Метельского, и брал в руки новое произведение.
Оптимизма добавлял и тот факт, что «Напряжение» — это завершенный цикл, состоящий из семи романов, а не очередной стотомный сёнин.
Так что, действительно ли творение Ильина нельзя использовать девушкам, страдающим булимией? Получилось ли у подражателя лучше, нежели у «мастера»?
Попробуем разобраться.
!!! Обращаю внимание: в тексте проскакивают спойлеры, а потому, если вы страдаете от острых приступов спойлерной болезни, то идите своей дорогой, не задерживайтесь. !!!
Капелька сюжета
История романа повествует о приключениях Максима Самойлова – совершенно НЕОБЫЧНОГО сироты совершенно обычного детского дома Российской Империи.
Уже в шесть-семь лет мальчик начал проявлять поразительные способности, явно свидетельствующие о наличии в его жилах крови древних родов.
Впрочем, врожденная Сила оказалась далеко не главной его чертой.
Мальчишка обладал просто поразительным интеллектом и феноменальным умением портить жизнь окружающим.
А все эти три таланта крайне ценны в мире силы, мире, поделенном на сферы влияния родовитыми магами, чьи семьи сотни лет копили могущество и занимались веселыми евгеническими экспериментами для усиления линий крови. Мире, в котором император – лишь первый среди равных.
Как далеко сможет зайти сирота при живых родителях, брошенный во имя высшей цели? Сумеет ли он отыскать свое место в жизни, завести семью, друзей или же рухнет в пучины отчаяния, поглощённый ненавистью ко всему живому?
Кто знает, кто знает.
Ясно лишь одно – Максиму однозначно суждено стать человеком, который встряхнет этот скучный закостеневший мирок и изрядно потопчется по отживающим свое устоям.
Как? Узнаете, прочитав книгу.
Мир
И что же у нас тут есть такого хорошего и интересного?
Ну, изначально автор вдохновлялся «Масками» Метельского, причем так сильно, что даже добавил оммаж на ГГ-шку вышеуказанного цикла.
Но вот потом…
Потом господин Ильин начал Творить, причем, что характерно, с большой буквы.
И что же такое он натворил, спросите вы?
Попробую кратко пробежаться по основным моментам.
Что ж… Как и в романах Метельского (да, я буду часто сравнивать эти книги, потому как иных эталонов у меня, увы, нет) действие происходит в некой альтернативной реальности, где существует, во-первых, магия, а во-вторых – сила крови. То, что у Метельского именовалось камонтоку и было относительно важным, но второстепенным элементом сюжета, здесь кладется едва ли не в основание.
Чем древнее род, чем чище его кровь (oh, sweethome Alabama!!!), чем могущественнее чародеи давали потомство, тем сильнее становятся последующие поколения.
Это как с Древней Кровью в Ведьмаке, если кто помнит. Ну, когда маги целенаправленно вели генетическую линию Лары Доррен, дабы получить Дитя Старшей Крови.
Тут – примерно так же.
Могущественные семьи колдунов стараются сделать так, чтобы их дети, а затем и внуки получали правильных супругов и становились лишь сильнее.
Для чего?
А чтобы защищать удел.
Таки да. В этом мире, несмотря на высокий уровень развития технологий (бронетехника, ракетное оружие, экзоскелеты, спутники и космические корабли) царит махровейший феодализм.
Сильные князья - причем неважно, зовут их герцогами, даймё, раджами или как-то еще - владеют огромными землями, на которых проживают сотни тысяч, а иногда и миллионы душ податного населения.
Да, где-то они признают главенство императорского рода, а где-то, как, например Инка в Южной Америке, правят по своему усмотрению делая все, что душе угодно.
Где-то же и вовсе нет никакого верховного сюзерена и тогда простые люди наслаждаются прелестями почти бесконечной феодальной междоусобицы.
Да, есть нюансы, причем серьезные (привет седьмому тому), но в целом картина в мире «Напряжения» примерно такова.
Верховные правители тут всего лишь первые среди равных. Их сила крови могуча, у них много земель (что и неудивительно, ведь император/король/царь – это просто главный феодал) и хватает верных государевых дворян, возведенных в достоинство и получивших поместье за службу. Но если князья условного государства (ну, к примеру, той же Российской Империи) соберутся и договорятся, они сковырнут неугодного императора. А потому, абсолютная власть – это лишь несбыточная мечта и даже очень сильным монархам приходится крутиться, как белка в колесе, в водовороте придворных интриг, лавируя между группами влиятельных феодалов, привлекая одних и отдаляя других, придумывая хитроумные комбинации и опасаясь подчиненных куда больше, нежели зарубежных врагов.
Да, есть исключения. Некоторые колдуны-одиночки или семьи настолько сильны, что на их землях попросту нет никого, способного оказать сопротивление, и все подчиняются их диктату.
Но они лишь подчеркивают общее правило.
В феодальном мире высоких технологий все воюют со всеми тайно или явно. И горе тому, кто оступился, ибо его не пощадят.
Российская империя «Напряжения» - именно такая страна. В условной стольной Москве все хорошо и скрепно, дороги запружены машинами, в вышине летают самолеты дворян (ибо небо – только для аристократов, черни туда нет хода), на вершинах небоскребов могучие чародеи разрабатывают свои хитрые планы, чадят трубы сотен фабрик, изготавливающих самую разную продукцию…
А где-нибудь на юге страны в этот самый момент полным ходом идет старая-добрая феодальная резня, когда какой-нибудь условный боярин, заручившись поддержкой условного же князя, пускает на поток и разграбление владения своего соседа. Да, делает он это более высокоразвито: с помощью танков и артиллерии, с дружиной, закованной в экзоскелеты, со спутниковой поддержкой и ударными беспилотниками… Вот только простым людям, попавшим в безжалостный шторм, от этого не легче.
Конечно же, их никто не станет убивать случайно, даже сопутствующие потери постараются свести к минимуму, ибо негоже травить податное население. Вот только после – разуют и разденут, связав по рукам и ногам кабальными контрактами. И черта лысого ты от них отвертишься!
Да, безусловно, такой мир вызывает некоторые вопросы, ибо феодализм – он не про высокий уровень производства и хайтек. И в романе Метельского лично я местами ловил с этого кринж… Но у Ильина ситуация выглядит лучше и интереснее.
Более того, в его семикнижии текущее состояние дел показано (и понимается многими) именно что как анахронизм, гиря на ногах прогресса, как необходимость склоняться перед сокрушительной мощью древних чародейских родов, не более того. И из книг становится понятно, что устаревшая общественная формация обязательно отомрет. Да, медленнее, чем в нашем мире, но столь же неизбежно.
Не исключаю, что я увидел лишь то, что захотел, но тут уж попрошу принять эту мою трактовку.
А мы движемся дальше.
Магия и боги
Насчет богов ничего не скажу. Кое-что есть, но оно идет спойлером, а потому давайте-ка сразу переберемся к магии.
Как я уже говорил, она делится на две категории: стандартные спеллы (если я правильно понял, тут их именуют техниками), которые может научиться любой одаренный человек, имеющий предрасположенность к конкретной школе, и сила крови.
И вот она-то в мире «Напряжения» кроет обычную магию, как носорог – болонку.
Тот же главный герой благодаря длинной череде предков повелевает молниями и электричеством.
Да, как я понял, кое-что можно выучить и так, но уровень сродства со стихией будет несопоставим. Если небесами завладел кто-то из вроде ГГ, то противостоять ему, унять грозу и утихомирить молнии сможет либо более сильный член его рода, либо представитель одной из двух других семей громовержцев. И никак иначе!
Впрочем, есть техники и есть техники. Самые сильные, опасные и могущественные заклинания всегда являются секретом того или иного рода, охраняемым зачастую даже ценой жизни.
Причем магия в этом мире крайне разнообразна. Тут у нас и стандартные фэнтезийные стихийные чары, и полиморфизм, и магия песка, и магия тени, и черт знает еще что.
Колдунства прописаны весьма интересно и разнообразно, автор проявил фантазию и даже шаблонные фаерболы с лайтнингами смотрятся на удивление неплохо.
У семьи императора, так вообще жуткая сила крови, смахивающая на некромантию – они призывают духов предыдущих владетелей Земли Русской. А клан Инка, владеющей практически всей Южной Америкой, не только повелевает молниями, но, к примеру, умеет открывать нечто, смахивающее на пространственные врата. Больше не скажу ничего, дабы не спойлерить, но это реально круто!
Отдельно хочу отметить артефакторику. Это как бы магия, но не совсем. В книге фигурируют мастера-артефакторы, которые не одаренные, но при этом могут… Ну, выражаясь языком геймеров, затачивать шмот гемами.
Артефактные предметы получают разнообразные свойства как защитного, так и атакующего характера. И это тоже реализовано крайне интересно.
Сила магов, как и у Метельского, варьируется по максимальной мощности создаваемых ими заклинаний. Автор особо не заострял на этом внимания, просто использовал всех этих воинов, дружинников, мастеров и т.п. без особых пояснений.
Кстати, тексту сие, по моему скромному мнению, пошло лишь на пользу.
Автор крайне интересно решил вопрос с источником магических сил. В основной своей массе они так или иначе завязаны на эмоции. Самые распространенные: честь и чувство долга. Слово одаренного нерушимо по одной простой причине: если он изменит клятве, то заметно ослабнет. В худшем случае – вообще лишится сил и техник.
А потому, слово, данное несколько веков назад, вполне может иметь силу и будет соблюдаться потомками, а грамота тысячелетней давности вполне может иметь юридическое действие и в настоящем.
Этим, кстати, Ильин мне понравился сильно больше Метельского. От «Масок» я временами ловил натуральный когнитивный диссонанс. Ну, типа, у него вот все эти родовитые ребятЫ прям так держат Слово и Честь, прям такие охренеть правильные… А спустя пару страниц эти правильные творят такую дичь, что Цапки бы перекрестились и охренели.
В «Напряжении» и Слову и Чести есть вполне шкурное объяснение – никто не хочет терять магию. А из этого выходит следствие: местные бла-ародные соблюдают букву закона, но не его дух. Ну, в смысле, дав слово, они обязательно постараются сделать так, чтобы как-нибудь извернуться, выкрутиться, обернуть все к своей пользе.
В этом плане они сильно похожи на джиннов, которые, конечно же, выполнят твое желание, но есть нюанс.
На этом предлагаю закончить с магией.
Персонажи
Героев в семи томах появилось немало. Ой как немало. Всех не упомянуть. Всех нельзя упоминать. А потому, выберу несколько персонажей, показавшихся мне самыми интересными, и поговорю чуть-чуть о них.
Начнем с протагониста.
Максим. У этого парня будет столько фамилий, что, ИМХО, лучше не обозначать не одну. Что можно сказать про него?
В первых двух томах он – непоседливый ребенок, вечно готовый учудить какую-нибудь шалость. Дальше – спойлер.
При этом Максим – настоящий гений. И это касается как его потенциальной магической силы, так и невероятных аналитических способностей и таланта к прогнозированию.
Его возможности выходят за рамки разумного даже по меркам мира бояръ-аниме, а тотальное отсутствие страха превращает парня в нечто поистине пугающее.
Самое занятное, что его магия питается любопытством, желанием что-нибудь изменить.
Максим – это ходячая энтропия, тотальная угроза замшелому порядку, полная искрометного юмора и невероятных идей.
Артем Шуйский.
Как можно понять из фамилии, сей юноша достойный является отпрыском достославного рода Шуйсуких – одной из влиятельнейших и опаснейших фамилий Империи.
Умный, ответственный, порядочный, любящий семью и друзей. Можно сказать, что он – воплощение истинных аристократических добродетелей.
Впрочем, у этого во всех смыслах положительного молодого человека есть одна позорная слабость. Ему нельзя давать мед. Никогда. И сгущенку. Я серьезно.
Следующим мы упомянем сводного брата Максима, который, к счастью, никогда не застревал в стиральной машине.
Итак, Федор Самойлов. Мальчишка, семье которого протагонист сильно помог. Гениальный артефактор, благодаря которому, собственно, и стали возможными некоторые шалости Максима.
Будучи мальчиком крайне ответственным, частенько пытается свести разрушения от действий брата к минимуму. Впрочем, сам не без скелетов в шкафу, потому как живет артефакторикой и готов на что угодно, лишь бы соорудить новую приблуду или поковыряться в старой.
Ника Еремеева.
Дворянка из не слишком богатого и влиятельного рода, познакомившаяся с Максимом еще в детстве. Целительница, одаренная стихии огня, носительница спящей древней крови.
А еще – обладательница просто фантастического таланта. Жаль, не могу рассказать про него, но скажу так, когда я узнал, в чем там дело, ржал в голосину.
И по-хорошему, на этом стоило бы закончить, потому что и так многовато спойлеров получилось.
Но нельзя не упомянуть про еще одного – совершенно шедеврального – персонажа.
Василий Владимирович Давыдов. Да-да, тот самый Давыдов, который из 1812-го года. В мире «Напряжения» он разменял уже две сотни лет и пошел на третью. Последний гусар Империи, чувак, могущий перепить эльфа, натуральная неконтрящаяся имба, способная призывать павших однополчан.
Плачущий клоун.
Джокер этого больного мира.
Человек, который всегда пьян.
Почему? Ну, потому что в этом случае окружающие смеются. Когда Давыдов трезв – они рыдают.
Лично на мой взгляд, Давыдов – это лучший персонаж цикла. Смешной и трагичный одновременно. Воплощенное чувство Долга и любви к Родине.
Ну а еще, если я не путаю, то с него рисовали поручика Ржевского. И в книгах Давыдов полностью соответствует образу.
За и против
Переходим к главному.
Что же понравилось хомяку в разбираемом цикле?
В первую очередь – текст. Да, местами автор косячил (об этом поговорим ниже), но в целом, написаны книги достойно.
Читать их приятно, текст хорош, диалоги вообще огонь! Тут остается лишь аплодировать стоя, потому как немалое число разбираемых ранее авторов на подобное тупо не способны. Ну, или не желают тратить время, а то ведь не получится выдавать по книге в месяц, да, господин Шаман?
Отдельным украшением цикла однозначно является юмор. Автор хохмит постоянно и делает это крайне умело. Его шутки хороши, каламбуров, радующих трактористов, почти нет, гэги уместны. Вообще, когда я читал цикл, не раз и не два ржал в голосину и хочу сказать спасибо автору за подаренное хорошее настроение.
Следующее, что я хотел бы похвалить — это первые два тома. Целиком.
Да, и такое случается.
Можете соглашаться, можете спорить, но лично я считаю первые две книги лучшими романами цикла (об этом мы тоже поговорим ниже).
Яркие, захватывающие, веселые, они посвящены жизни юного Максима и буквально пропитаны авантюрным духом Твена и О’Генри.
В этих книгах все настолько круто, что просто нет слов! Исправлять в них что-то – однозначно портить. Ну, разве что, можно отредактировать текст еще раз.
Что еще хочется отметить?
Определенно, умение автора грамотно чередовать этот самый юмор с чистым, ничем не замутненным пафосом. Вот герои шутят и хохмят, а вот ГГ такой:
Не могу не похвалить книжный мир. Мне он показался куда более ярким и интересным, нежели то, что сотворил Метельский.
Возможно, дело тут в том, что автор больше интересовался (особенно это заметно в первых книгах), собственно, жизнью в своем мире, а у Метельского, скорее, аналог болтерпорно из бесконечных вархаммеровских циклов про один из бесконечных орденов космодесанта. Ну, где крутой герой настолько круто крут, что вы сейчас увидите, как он крутецки круто превозмогает во славу Императора. И так – десять томов подряд.
В моих глазах мир «Напряжения» выглядит как-то… логичнее, что ли?
Нельзя не сказать спасибо и за героев. Они получились интересными, живыми, я бы даже сказал, ламповыми.
Это – люди, а не картонные болванчики, за их приключениями интересно наблюдать (до определенного момента, но и это мы обсудим чуть ниже). Даже за второстепенными и третьестепенными персонажами. Как доставил, к примеру, тот белорусский переводчик! Блин, реально ж крутотенюшка.
Так. Кажется, я что-то разошелся. Давайте-ка остановимся, пока не перехвалили автора, и перейдем к недостаткам.
Как я уже сказал, текст можно доработать.
А то читаешь ты такой, кайфуешь, и тут:
Спешат, мать их, в столицу, чтобы остаться в узилище столицы, ведь город запирает горожан!
Ну ёманарот! Ну как так-то???
Да, таких моментов немного, но как же они бесят! Я понимаю, когда подобным набиты книги какого-нибудь бездаря вроде любителя херовых палаток или вот этого вот гнвоерка, но тут-то у нас человек, умеющий в писательское ремесло!
Впрочем, это – одна из наименьших проблем цикла.
Главная его беда заключается в ином.
Понимаете, когда Максим ребенок, все эти его мартисьюшные замашки смотрятся весело, в общем-то. Воспринимаются с пониманием и легкой улыбкой.
Но чем дальше, тем хуже и хуже становится ситуация.
И все-то он у нас знает, и все-то умеет. И конечно же, он у нас тут самый умный, а все остальные – глупые. И естественно, он следит за каждым шагом противников, давным-давно внедрил в их окружение шпионов и те не могут ему ничего противопоставить. И безусловно, он их всех просчитал на сто шагов вперед. И несомненно, что никто из его людей – не предатель, ведь Максим – идеальный психолог, который распознает крысу еще до того, как та задумается об измене.
В этом он сильно похож на своего прародителя – главгера «Масок» Метельского.
Последнее более-менее серьезное противостояние было, разве что, во втором томе. А уж концовку седьмого я иначе как фарсом назвать не могу. Так нагнетать, так нагнетать, чтобы все разрулить парой слов, ведь наш мега ГГ все заранее предвидел и продумал, такой вот он крутой. Наверное, в тринадцать лет запустил свою гениальную мега схему.
Интересно, а почему родовитые князья, на которых работают сотни аналитиков и которые десятилетиями занимаются изощренными интригами, не способны на нечто подобное? Видимо, потому что они не протагонисты.
В результате, семь томов подряд мы наблюдаем, как Максим легко и непринужденно разбирается со своими врагами, почти не отклоняясь от гениального ПЛАНА. Прямо как один директор рояльной фабрики, да.
Кстати, клавишных, чем дальше – тем больше, это тоже нельзя не отметить.
Безусловно, автор крайне интересно и талантливо описал похождения Максима и до определенного момента за его победами наблюдать интересно. Но чем дальше, тем скучнее становилось происходящее. Спасали разве что искрометный юмор, отличный слог да любопытство: «ну давай, покажи мне свой очередной вотэтоповорот».
«Напряжение» стало откровенно выдыхаться. Каждая последующая книга дарила все меньше положительных эмоций. Седьмую я местами читал по диагонали. Восьмую бы уже не осилил.
И знаете, автор тоже понял это, потому как сам написал, что завершил цикл, из которого можно было бы выдоить еще добрый десяток томов. И вот это – скрытое достоинство «Напряжения». Это подняло Ильина в моих глазах на уровень именно что творцов, вырвав из сонма бездарных пописунов коммерческой литературосодержащей продукции.
Впрочем, оно не перечеркнуло указанных выше проблем. Лишь ослабило.
А потому, если первую книгу я готов признать хорошей или даже отличной, то последнюю в лучшем случае охарактеризую, как крепкий середняк, стремящийся к проходнякам.
Не знаю, проблема ли это жанра, или конкретно господин Ильин не сумел удержать средний уровень, но факт остается фактом.
И это печально.
Заключение
Что ж, вот и подошел к концу очередной обзор. Что можно сказать о цикле?
Мне он понравился.
Первые книги считаю хорошими, если не сказать – отличными. Но увы, чем дальше – тем хуже становилось произведение.
Впрочем, даже сдав под конец, романы Ильина, определенно, относятся к категории книг, на которые имеет смысл потратить время. Лично я проглотил их за половину месяца и ни капли не жалею о потраченном времени.
Если хотите познакомиться с бояръ-аниме, полагаю, имеет смысл обратить внимание на «Напряжение», оно того стоит.
Если же вы любите книги такого жанра – смело читайте, останетесь довольны.
А я на этом заканчиваю. До новых встреч.
Всем привет! Давно читаю Пикабу, но пишу в первый раз, в надежде на силу Пикабу. Не так давно познакомилась с книгой Владимира Ильина "Шериф". И больно уж мне понравилась атмосфера описанной игры. Пыталась найти игру, похожую на описанную, но ничего не получилось. Надеюсь на помощь Пикабу! Может кто-то уже читал и сможет подсказать... Комментарии для минусов внутри.
Кто-то из френдов посоветовал мне, как любителю научной фантастики, это малоизвестное произведение Фёдора Николаевича Ильина. Прочитал, и нашёл его великолепным! Да, это действительно концентрированная НФ, но и в добавок к этому роман является самой что ни на есть антиутопией, и который, без всякого сомнения, можно поставить в один ряд с классическими произведениями этого жанра: с романом Е.Замятина «Мы», О.Хаксли «О дивный новый мир» и Дж. Оруэлл «1984». Самое любопытным оказалось то, что все фундаментальные технические идеи, на которых базируются сюжеты романов Оруэлла и Хаксли Ильин описал за 15-20 лет до них! Да и без этого в романе и хватает оригинальных футуристических идей и предсказаний.
Очень мне понравилась идея создания поначалу «обычного» искусственного человека (о чём позже напишет Хаксли), а после этого – узкоспециализированного дифференцированного человека, созданного для решения конкретных задач. А это уже пересекается с идеями Гастева, частично воплощёнными уже в реальной жизни и с тем, о чём писал, хотя и немного в более гротескном стиле, Е.Д.Зозуля в «Мастерской человеков».
Роман «Долина новой жизни» состоит из двух больших частей и был написан в 1922 году. Первая часть была издана в 1928. А вот второй части повезло меньше – её издали лишь в 1967 году.
В Сети не так много информации, как хотелось бы. Выкладываю то, что откопал: заметку из газеты и предисловие к книге.
---------------------------------------------------------------------------
Источник: газета «Азербайджанские известия», 11 ноября, 2006 года
Иван Третьяков, писатель.
Его называли «женским Богом».
Нашедший вторую родину в Азербайджане профессор Фёдор Ильин с одинаковым мастерством владел и пером, и скальпелем.
В конце двадцатых годов прошлого века на литературном горизонте России мелькнуло необычное имя – Тео Эли. Оно стояло на обложке первой части научно-фантастического романа «Долина Новой жизни», выпущенного в свет в 1928 году издательством писательской артели «Круг». Роман, рассказывающий о придуманном, созданном богатейшими людьми Америки, учеными и банкирами братьями Куинслеями, особом, скрытом от мира государстве, где трудами выдающихся ученых, инженеров и техников, завербованных и свезенных туда со всего света, обеспечен невиданный взлет науки – вплоть до расщепления атомного ядра и клонирования человеческих особей с заранее заданными параметрами физических и умственных способностей, вызвал заметный интерес читателей. И никто не подозревал, что под псевдонимом неведомого Тео Эли скрывался врач-гинеколог, профессор Федор Ильин, образовавший литературное имя путем перевода на латынь своего собственного.
К сожалению, роман Тео Эли спустя некоторое время после его написания был благополучно забыт. И только в 1967 году он в полном виде, включая и вторую, ранее не издававшуюся часть, вышел трехсоттысячным тиражом в бакинском издательстве «Гянджлик» под редакцией и с предисловием автора этих строк. Почему в Баку? Да потому что Фёдор Ильин жил и работал в Азербайджане, в Баку и был известен как выдающийся учёный-медик, прекрасный педагог, врачеватель недугов и человеческих душ. О жизни и судьбе этого человека – моя книга «Женский Бог», которая была издана в прошлом году и по материалам которой написана эта статья.
Он всегда и во всем рассчитывал только на себя
Фёдор Ильин родился в семье чиновника из разорившихся дворян. Классическая гимназия в Николаеве дала ему основательные знания, позволившие поступить в одно из самых передовых учебных заведений России – Петербургскую военно-медицинскую академию, где ему посчастливилось видеть и слушать Ивана Петровича Павлова, создателя учения о высшей нервной деятельности, и других выдающихся учёных. Ильина особенно привлекала та область науки, где изучалось зарождение человеческой жизни, а также деятельность мозга – нетрудно увидеть, что это нашло отражение и в его научно-фантастическом романе. В академии он постигает науку и практику врачебного дела. А еще принимает участие в организации так называемых открытых бесед и публичных лекций, само собой разумеется, бесплатных, даёт уроки в частной гимназии, практикует в военно-клиническом госпитале, не чураясь никакой, даже самой грязной работы, постигая решительно всё, что должны делать и врачи, и фельдшера, и сёстры, и лаборанты, ординаторы, а порой и санитары, и санитарки.
Его жизнь не была лёгкой. Но все препятствия Ильин преодолевал сам, никогда ни к кому ни обращаясь за помощью, тем более – за протекцией. Ни до поступления в академию, ни после её окончания, перед определением на службу. А мог бы – ведь были у него весьма и весьма влиятельные родственники – например, министр внутренних дел России, впоследствии, перед первой мировой войной – председатель Совета министров Горемыкин... Но Ильин всегда рассчитывал только на себя, родством не кичился и на него никогда не ссылался.
В 1898 году Фёдор Ильин окончил Военно-медицинскую академию. Несколько лет молодой военный врач служил в Варшаве, работал в известной клинике профессора Ястребова. Затем был переведен во Владивосток, в Морской госпиталь, но не бросил якорь на берегу, а определился судовым врачом и служил на боевых и вспомогательных судах русского флота, плавал за границу и, наконец, принял активное участие в русско-японской войне 1904-1905 годов. За самоотверженное исполнение своих обязанностей в боевых условиях, за храбрость и мужество он был награждён орденами Станислава II степени и Анны III степени.
Из морских офицеров – в гинекологи
Казалось, перед ним открывается блестящая карьера, но то ли военная служба стала ему не по душе, то ли она противоречила его убеждениям человеколюбца и гуманиста, но в 1906 году он выходит в отставку. И вот он снова в Петербурге и, что на первый взгляд кажется странным, работает в повивально-гинекологическом институте, в клинике известного учёного, профессора Отта. Оказывается, этот странный для бывшего морского офицера выбор места работы был вовсе не случайным – он приближал его к тем проблемам медицины, которые интересовали его больше всего ещё в академии, – к акушерству и гинекологии, к проблемам теории и практики в этой области; они ещё были мало исследованы, и 20 научных работ Фёдора Николаевича Ильина заполнили много белых пятен, существовавших в этой отрасли.
Защитив в 1907 году диссертацию на степень доктора медицины, он с головой окунулся в исследования всего комплекса проблем акушерства и женских болезней, их причин и следствий и, конечно, способов лечения. Одно перечисление этих проблем впечатляет. Диагностика предродовых, родовых и послеродовых осложнений, обезболивание, наркоз, хирургические вмешательства в особо сложных случаях, бесплодие и его физиологические и социальные причины. Он изучает роль гормонов, результаты применения гормональных препаратов. Он не чурается ни одной из проблем медицины и оформляет свои исследования в обобщающих, доступных трудах... Забегая вперёд, отметим, что, уже работая в Азербайджане, Ильин активно включается в борьбу с малярией и является непременным участником многодневных экспедиций в неблагополучные в этом отношении заболоченные местности. Ещё задолго до приезда в Азербайджан его творческую мысль занимает бич двадцатого века – рак. Фёдор Ильин был первым среди российских врачей, кто использовал для лечения этой страшной болезни лучи Рентгена, препараты радия и мезотория, а было это ещё до первой мировой войны! В этих областях всё было неизведанно и ново, и многое приходилось изобретать, создавать, конструировать самому – к сожалению, что и как им в этом направлении делалось, он не рассказал, и в России о том не знали, а вот в Европе и в Америке это было известно.
Ильин был суровым реалистом в науке и к решению любых вопросов подходил только после серьезной и всесторонней подготовки, после исследований, опытов и проверки их результатов и отдаленных последствий. При всем многообразии научных интересов и проводимых им работ он ни на день не отступал от кардинальной темы своей научной и практической деятельности и попутно всячески пропагандировал знания в этой области среди населения и медицинской общественности. Он читает курс лекций по акушерству в женском мединституте, выступает с докладами, ратует за реформы в медицине, за создание стройной системы охраны материнства и детства. Свою излюбленную область приложения творческой мысли и волшебных врачующих рук он несколько старомодно, но точно, по-человечески называл теорией и практикой родовспоможения. В Азербайджане Ильин стал основоположником этой теории и практики, превратившихся в главное дело его последующей жизни.
Командировка на всю жизнь
В 1920 году, по приглашению руководства АДР, профессор Ильин в составе группы специалистов-медиков прибыл в Баку для работы на медицинском факультете создаваемого тогда Бакинского университета. Он полагал, что едет в Азербайджан ненадолго, и даже попросил президиум Санкт-Петербургского акушерско-гинекологического института, откуда он был откомандирован, в течение полугода сохранять за ним занимаемую должность. Однако командировка оказалась длительной – на всю жизнь.
Сейчас, наверное, уже мало отыщется людей, которые помнят, какие специфические трудности стояли перед врачом-гинекологом, особенно мужчиной, призванным оказывать помощь женщине до родов, во время родов и после родов, особенно – если он работал в мусульманской стране. Современные женщины разве что из книг знают, что показать женщину врачу не всегда удавалось. Религия предписывала и обычаями это было увековечено: мужчине нельзя касаться чужой женщины, грехом считался даже взгляд в её сторону, а как её осмотреть, как обследовать, выслушать? Сколько же требовалось врачу терпения, настойчивости, такта и деликатности, чтобы ближние, да и сама женщина позволили ему её освидетельствовать и определить, чем и как ей помочь! Иногда ведь и к умирающей не допускали!
Врачеватель милостью Божией, человек огромного опыта и неотразимого обаяния, Фёдор Ильин умел вызвать доверие к себе, и ему доверялись, и надежды прибегавших к его помощи сбывались. И вполне закономерно, что его имя приобрело широчайшую известность, стало почти легендарным, ему верили, его уважали, его авторитет был непререкаем. И могло ли быть иначе, если это был отзывчивый, всегда доступный, готовый в любую минуту прийти на помощь, чтобы облегчить страдания или избавить от них, абсолютно бескорыстный человек? Со временем авторитет Ильина как врача настолько вырос, что в народе его стали называть «женским Богом».
Гадын Аллахы
Назвать человека Богом, да ещё и не своего рода-племени, а иноземца, иноверца – это неслыханно! Но если учесть, за что его так называли – за то, что он облегчает страдания, помогает людям, спасает жизнь не только взрослым, но и тем, кто еще зреет в материнском лоне, – наверное, справедливо!
Да, это был поистине «гадын Аллахы» – женский Бог в самом высоком значении этого слова. Сердечность этого человека была изумительной. И, может быть, она объяснялась не только врождённой любовью к людям, к жизни, к матери-природе и гуманистическим воспитанием, тем, что он жил и творил в атмосфере этого любовного отношения ко всему живому, но и тем, что сам он, и без того много переживший на веку, страдал как никто другой. Врачу надо видеть всё, и особенно лицо больного, Ильин же катастрофически терял зрение. Полная слепота наступила в 1938 году. Для любого человека, а тем более учёного, врача, писателя это – страшная беда, после которой вся активная жизнь есть подвиг.
Фёдор Николаевич Ильин имел огромный запас прочности, воли и оптимизма, не сдался перед бедой, хуже которой ничего и придумать нельзя, не упал духом, его стойкость, терпение, мужество поражали всех, кто знал его и знал о нём. Он не допускал даже неизбежного в таких случаях сужения поля своей деятельности. Наверное, что-то от человека отняв, мать-природа чем-то отнятое возмещает: с потерей зрения необычайно обострились слух и осязание, возникло «внутреннее зрение», обострилась мысль – она высвечивала то, что раньше он не мог видеть. Уже нельзя было по выражению лица, взгляду уловить, о чем думает, что хочет сказать другой человек, каково его состояние – теперь он улавливал всё по голосу и через касание своих чутких рук. Будучи слепым, он консультировал и лечил больных, чувствовал биение новой жизни в лоне матери и верно определял состояние носительницы нового существа, которое ещё должно появиться на свет, он мог определить даже – когда. Читая лекции, он «на память» иллюстрировал их прекрасными анатомическими рисунками. Как Суворов, не терпел «немогузнаек» или, того хуже, тех, кто пытался выдать незнание за знание. Общаясь с ним, мудрено было схитрить, слукавить, воспользоваться подсказкой или даже шпаргалкой – без механизмов и приборов, изобретённых героями его романа и в наши дни создаваемых уже наяву, профессор неведомым путем читал и «видел» поступки студентов. И того, кто усвоил, понял, прочувствовал всё, что положено знать и уметь врачевателю, профессор напутствовал на трудовой подвиг, на всю жизнь добрым отцовским словом. Его основная забота – родовспоможение – была поставлена на широкую ногу.
А между тем Фёдор Ильин продолжал работать и в литературе. В написанных им сказках он показал себя большим мастером, умеющим сплавить вымысел и реальность, довести до гротеска изображение пороков и их носителей и показать совершенно естественно победу здравого смысла и добра над силами зла и глупостью. Знание истории вообще и особенно реалий Востока помогало автору строить увлекательный сюжет, умело развивать его, тщательно выписывать характеры, изображать события в полную силу своих творческих возможностей.
Но значительно раньше, ещё до всех его сказок и фантастического романа, он заявил о себе как писатель-баталист, маринист – это его дарование раскрылось полностью в серии так называемых «морских» рассказов. Все они написаны на личном военном опыте и ведут свое происхождение из неудачной для России русско-японской войны. Рассказы печатались в старейшем и авторитетнейшем русском журнале, основанном в 1802 году Н.Карамзиным, издание которого было возобновлено в последней трети девятнадцатого века. Назывался журнал «Вестник Европы», а Ильин выступал в нем под псевдонимом «Морской».
Для меня он – живой
Говорят, рукописи не горят. Увы, они и горят, и неведомо куда пропадают. Где сейчас эти рассказы, где романы Ф.Ильина? Долго ли хранила их компаньонка Клавдии Алексеевны, супруги Ф.Ильина. Ирина Григорьевна, или забрали их родственники его, наследники, или пылятся они на полках издательства, а, может, уже развеяны по ветру? Во всяком случае, до читателей, кроме научных трудов и романа «Долина Новой жизни», ничего не дошло...
На долю Ильина выпало немало жизненных испытаний. Одно из них – слепота, она ограничивала его во всем. Но и после смерти судьба-злодейка подкинула ему ещё одну беду – тихо, незаметно настигла она его. Имя ей – забвение. Как всякого незаурядного человека, беззаветно любящего своё дело, привыкшего к одному месту и всю жизнь проработавшему вдали от столицы страны, именовавшейся СССР, его постепенно стали «забывать» там, где сосредоточены мозговые центры, стали смотреть на него, как на деятеля республиканского масштаба. А ездить, показываться всем, устанавливать личные контакты, завязывать знакомства, возобновлять прерванные связи он не имел возможности, да и не в его, видимо, характере было возникать перед чьими-то очами. И вот ученый, по результатам своих трудов достойный стоять рядом с известнейшими деятелями советской медицины, отходит в тень. Да, ему было присвоено звание заслуженного деятеля науки, да, его научные труды издавались, но возможности бакинских издательств предвоенной, военной и послевоенной поры были ограничены, эти труды выходили такими мизерными тиражами, что вряд ли их найдешь где-нибудь теперь, разве что в книжных хранилищах да в Книжной палате, если она уцелела. А писатель Фёдор Ильин, Тео Эли, Морской, чьи произведения появились в журналах в 1911 году? Ради науки и её применения на практике он, похоже, отодвинул на второй план литературную деятельность.
В жизни он обходился без горячего дыхания славы и не очень волновался, что известность его постепенно тонет в тумане лет. А сейчас он лежит в Аллее почётного захоронения №1, справа от входа, у самой ограды, и признание или непризнание не трогает его ныне... Но нас не может это не волновать, ведь мы – потомки, мы – наследники, мы обязаны знать, кто, что, сколько и как сделал в жизни для нас, чтобы по-хозяйски распорядиться сделанным. Не зная, забывая, мы обкрадываем самих себя...
Помню, с каким трепетным уважением говорили о профессоре Ф.Н.Ильине азербайджанские учёные на вечере, посвящённом 100-летию со дня его рождения. Отдавалось должное одному из тружеников науки, которого в Азербайджане уважали, ценили и считали своим, хоть и родился он не здесь.
Тот вечер был тоже давно, в 1973 году. И дай Бог, чтобы были живы те, кто знал его, читал его труды, слушал его лекции и советы, работал рядом с ним. И дай Бог, чтобы были живы матери, которым он, основоположник научного родовспоможения в Азербайджане, помог порадовать белый свет появлением нового человека, и чтобы были живы и благополучны дети этих матерей, пусть даже в почтенном возрасте, – с ними живёт память об удивительно добром, благожелательном, редком человеке, о времени, которое обещало счастье всем...
...Я не помню точной даты его смерти. То ли не спросил у Клавдии Алексеевны, то ли забыл – не знаю... Но лично меня эта скорбная дата меньше всего интересует, Ильин для меня – живой, и когда я о нем думаю, я как будто наяву его вижу: вот он идет по улице, чуть наклонив голову, как все люди с плохим зрением, но не горбится, легко несёт груз былых забот, хлопот, трудов и почетных званий. Верю, что Фёдор Ильин как учёный и писатель неизбежно выйдет на первый план деятелей прошлого и будут ему посвящены капитальные, основательные труды и исследования, лишённые субъективных подходов к многообразным явлениям жизни, науки и литературы. Верю, что не могут быть преданы забвению поучительная героическая жизнь, имя и разнообразные труды человека, который так долго, так преданно служил людям, служил умом и сердцем, скальпелем и пером.
Вспоминая учителя
Я была последней аспиранткой Фёдора Николаевича Ильина. В аспирантуру поступила по его рекомендации, он был тогда заведующим кафедрой, заслуженным деятелем науки Азербайджана. Познакомилась с ним после возвращения в Баку из Ордубада, где работала в течение пяти лет районным акушером-гинекологом. В Бакздравотделе мне сказали: «Выбирай, где хочешь работать». Я ответила: «Там, где работает Ильин». Он был тогда одним из лучших бакинских специалистов в области научного акушерства. К тому же я знала его по институту – он читал нам лекции. Он тогда уже не видел. Ильин очень скрупулезно разбирал на лекциях предмет, рассказывал обо всем очень детально. Ни один другой педагог не подавал материал так доходчиво и всесторонне, как он.
Ильин был настоящим асом в своем деле. Мне пошли навстречу, определили в роддом имени Крупской, на базе которого работала кафедра Ильина. Так как я грамотно писала, меня выбрали секретарем проходившей в Баку конференции «Материнская и детская смертность». Ильин был председателем. По ходу конференции я готовила протоколы заседаний. По утрам следующего дня читала их ему. Фёдору Николаевичу нравилось мое изложение. Он иногда спрашивал: «Это я так сказал?», и было видно, что доволен, поскольку всё, что говорилось, я редактировала, по всей видимости, – удачно.
Кафедра была небольшой – я стала всего пятым её сотрудником. Это сейчас на кафедре 32 сотрудника. Ильин действительно очень хорошо знал своё дело, любил его. Я знала, что он приехал в Баку в 1920 году в числе четырёх российских специалистов для того, чтобы создать в Азгосуниверситете медицинский факультет. Тогда же была создана и кафедра, которой он заведовал в течение 39 лет – до самой своей смерти. Позже я почти достигну его «рекорда» – буду заведовать этой же кафедрой 33 года.
Ильин был удивительным человеком – очень разносторонним и в то же время глубоким. Он известен как талантливый писатель-фантаст, предвидевший очень многое. В своей наиболее известной книге «Долина Новой жизни», написанной в 20-е годы, он говорит – уже тогда! – об искусственном оплодотворении яйцеклетки, трансплантации органов и других чудесах, о существовании которых в то время никто не мог и подумать. И все эти, предвиденные им чудеса – сбылись! Или вот есть такой термин «токсикоз беременных». Он был в ходу до последнего времени. И лишь недавно было определено, что токсикоз вызывается не токсинами, которые в крови беременных не обнаруживались, а совсем другими причинами. Поэтому с некоторых пор термин «токсикоз» заменен на «гистоз». Но я хорошо помню, что Ильин еще в 30-40-х годах называл эту патологию именно так – гистозом.
Фёдор Николаевич известен также как автор многочисленных рассказов, стихов. Но в первую очередь он был замечательным врачом. В Баку о нём ходили легенды. Причем, не забывайте, он был слеп, но ставил точнейшие диагнозы, делая чёткие, всегда эффективные назначения. Больных осматривал наощупь. Помню, ошупывая живот беременных, часто их бранил: «Почему так располнела? Колбасу килограммами ешь? Как рожать будешь?!» Делал он и внутренние осмотры – при различных женских заболеваниях. Сам вслепую накладывал щипцы. Конечно, ему ассистировали, смотрели зеркалами, говорили результат. На кафедре Ильина мы жили дружно, одной семьей. Часто вспоминаю наши новогодние посиделки у него дома – с крохотными, на «один укус», пирожками, которые пекла его жена. Под руководством Ильина на его кафедре, под его руководством подготовили свои докторские диссертации такие известные наши врачи, как Аделя Шахтахтинская, Сара Назарли, Рагим Гусейнов – все это были его ученики. Умер Федор Николаевич в 1959 году, в 86 лет, умер, как говорят, «на работе». Утром ещё был на кафедре, – высокий, стройный, худощавый, а к вечеру мы узнали о его кончине. Я очень благодарна судьбе за то, что она свела меня с этим человеком, ставшим для меня Учителем.
Назия ШАМСАДДИНСХАЯ, профессор Азмедуниверситета, заслуженный деятель науки Азербайджана
---------------------------------------------------------------------------
О романе «Долина Новой жизни»
О чем эта книга?
…В некоей труднодоступной долине, в горах, находится никому неведомое государство, основатели которого, братья Куинслеи, задались целью перестроить мир путем перевоссоздания человека, освобождения его от пороков, заложенных, якобы, в человеческой природе – именно в них видят они источник всех социальных зол. Однако перестройка мира мыслится ими, в особенности их преемником Максом Куинслеем, как акт насильственный, предполагающий уничтожение старых цивилизаций. Честность их намерений весьма сомнительна.
В Долине достигнут высокий технический прогресс: работают атомные электростанции, имеются гигантские аэропланы, индивидуальные летательные аппараты; со скоростью пули мчатся по трубам в магнитном поле поезда… Здесь производят сложнейшие операции над людьми, включая пересадку тканей, органов, приживление конечностей… Здесь овладевают тайнами мозга, перестраивают наследственность и, наконец, в искусственной среде, в инкубаториях, выращивают поколения «дифференцированных» людей с заранее определенными данными. Эти люди лишены страстей, они не знают ни печалей, ни радостей, кроме тех, какие внушаются им правителями. Одним из них всегда суждено заниматься черной работой, другим – обслуживать машины и механизмы, третьи – предназначены для пушечного мяса.
Население Долины, изолированное от всего света, не подозревает о стране, где разрешены классовые противоречия и торжествует свобода, обеспечены условия для всестороннего расцвета личности. Но Куинслей об этом знает. Не потому ли он так спешит с подготовкой к войне, что боится крушения своих планов от соприкосновения с той действительностью, которая уже утверждалась на одной шестой части земли? Не потому ли всякое проявление мысли, пробуждение человеческих чувств немедленно становится известным правителю и жестоко карается? Слежка, шпионаж, преследование и расправы господствуют в Долине. Выдающиеся люди, свезенные туда со всех концов света – те, чьи открытия и изобретения решено использовать против человечества, но в ком не могут ужиться гений и злодейство, прозревают. «Новый мир управляется по старым рецептам! « – восклицает один из них. Ужасы Долины с ее фашистскими порядками испытали многие создатели технических чудес.
Несомненно, роман вызовет у читателей немало ассоциаций с прошлым и настоящим; картина, нарисованная писателем, заставит подумать о судьбах науки в мире, ставящем своей целью завоевание мирового господства. Сопоставление научных проблем, выдвинутых автором почти полвека назад, с достижениями современной науки и техники делает честь его творческой фантазии.
Однако роман привлекает не только этим, но и естественным, динамичным развитием острого сюжета, непосредственностью и простотой повествования, которые являются следствием большой работы и высокой культуры – то есть всем тем, что отличает истинный талант.
Место Ф. Н. Ильина (Тео Эли) в литературе, в научно‑фантастической в частности, не определено; многие его произведения еще не публиковались. Можно надеяться, что публикация романа «Долина Новой Жизни» поможет узнать и оценить этого писателя.
И. Третьяков
--------------------------------------------------------------------------
Источник: оригинал статьи на сайте "Противодействие энтропии"
