Гость в метель
Мистики в нашей жизни действительно немало, и чем больше замечаешь её, тем более она проявляется. Но, чаще всего, это что-то личное, чем не всегда можно поделиться. Однако бывают истории, которые потрясают как признающих мистику, так и скептиков. Такие события передаются из уст в уста, поколениями, часто превращаясь в легенды.
Одной из таких историй я поделюсь, продолжая цикл "зимних сказок", а вы, возможно и сами вспомните подобные, и расскажите нам в комментариях.
***
Послевоенное время, тяжёлое и голодное. В деревнях много одиноких женщин, стариков и калек, а здоровых мужиков с войны вернулось очень мало. Зима ещё в тот год, как на зло, выдалась холодная, затяжная.
Тоня была одной из многих молодых вдов. Замуж она вышла в девятнадцать, а пожить с милым совсем не успела- забрали на войну его, да так и пропал без вести. Ни весточки, ни слухов. И ребёнка не успели родить. Бои не зашли в деревню Тони, но последствия никого не миновали. Жила она всю войну, в отчем доме, заботясь о пожилой матушке, но, сразу после победы, заболела старушка и не дожила до осени. Схоронив её, Тоня вовсе одна осталась.
Была же Тоня, как говорят, в «самом соку», лицом и фигурой хороша. Очень она хотела замуж, но только не было никого, кто мог бы стать хозяином в её доме.
В ту зиму Тоне пришлось непросто. Труба забилась, печь разгоралась плохо, дрова каждый день рубить нужно, снегом забор повалило. По мелочи, накопилось в доме дел, и рук мужских ой как не хватало.
Как-то закружила вьюга, да так сильно, что не видно ничего за пять метров. Смеркаться начало уже, и Тоня решила, пока видно, пойти дров наколоть. Вышла на улицу, а ветер так и задувает за ворот, пальцы замёрзли, колун не держат. Ударила она пару раз, выронила топор, и села на пенёк, совсем без сил. Руки уже не поднимаются, как печь топить, как воды из колодца принести...аж всплакнула, бедняга, от бессилия. На помощь бы кого позвать, так не кого. Все соседи- старики и бабы, как она одинокие.
Бросила Тоня взгляд на дорогу, глаза опустила, и снова подняла, начала присматриваться. Показалось ей, что кто-то по дороге идёт. Вот только, метель всё застилает, не видно ничего. И не ясно, то просто тени от окон так играют, или действительно путник.
Нет, точно! Кто-то идёт!
В сгущающихся сумерках начала вырисовываться фигура. Чуть ближе...и стало видно, что это кто-то высокий, и точно не из местных.
Незнакомец поравнялся с калиткой и, повернув голову, заметил Тоню. Притормозил...Сердце женщины забилось быстрее. Боязно ей стало, но и любопытно. Кто он такой и что тут забыл?
-Вижу, помощь нужна, хозяюшка!- вдруг сказал он весёлым молодым голосом.- Позволь согреться у тебя. А я за это дров наколю, и печь затоплю.
И до того приятным показался Тоне этот голос, до того доверие вызвал, словно и на голос мужа пропавшего похож...Что, будто под мороком, не стала даже отпираться. Хотя никогда не была легковерной, никогда не пустила бы на порог дома кого попало...
-Заходи!- выпалила она, неожиданно для самой себя.-Если печь разожжёшь, то ужин тебе сготовлю. А если баню затопишь, то и напарю тебя.
Зашёл во двор гость, снял капюшон, посмотрела на него Тоня, а он молодой, лицо приятное, фигура ладная, улыбается приятно, и говорит, словно стелет. Тоня аж себе не поверила...
В тот вечер наколол гость дров, да так, что с лихвой хватило печь натопить, и баню, и осталось ещё.
Назвался он Андреем, и рассказал, что как война закончилась, он всё не может себе пристанище найти. Добрался до своего села- там одно пепелище, и никого из родных- знакомых в живых не осталось. Он после этого попытался тёткину деревню отыскать, но и там никого не нашёл из родных. Тогда решил поискать счастья в чужих местах, где никто его не знает. Так и дошёл до этой деревни. Хотел до города добраться засветло, но не рассчитал время, попал в метель, и сбился с пути.
Долго сидели они тем вечером, за длинным разговором. И было у вдовы такое чувство, что всю жизнь знает она этого служивого! Было хорошо ей с ним, и не ощущала она ни опасности, ни подвоха. И скромным он оказался, не приставал. Куда сказала лечь хозяйка, туда и лёг. Всю ночь Тоня промаялась, думая о госте, которого так неожиданно занесла в её дом метель. И лишь одно волновало её- как бы его уговорить остаться...
Лишь под утро она уснула, когда же проснулась, то увидела, что Андрей сам дела домашние делать вызвался- покосившуюся дверь починил, дымоход прочистил... Мело на улице в тот день, не то что солнца, где небо, где земля видно не было, а он снова дрова колоть пошёл.
Остался гость у Тони на второй день, и на третий, и вовсе остался.
Повеселела Тоня, расцвела! Красивые платья из сундуков достала, причёски начала делать. Все уши соседкам- подружкам прожужжала о своём Андрюше. А те завидовали, кто белой завистью, кто и чёрной. И было чему завидовать. Дома он всё переделал, всё починил, за скотиной ухаживал, Тоню страстными ночами баловал. Не пил, и даже не курил, но одна была у него странность. Хозяйством он занимался либо в метель, либо только после захода солнца! Всю ночь мог работать, а потом весь день спать! Объяснял это он тем, что на фронте ночь с днём попутал, и свет солнца боли в глазах у него вызывает.
Тоня этому совсем значения не придавала. Мужик ведь- мечта просто. Да и с соседями он любезным был. Ведь, как солнце заходило, он на улицу выходил, с людьми знакомился.
Хорошо они ладили, без ссор жили, настал час, когда Андрей стал просить ребёнка. Нет-нет, да и заговорит о том, как детей любит, и как хочет, чтобы по дому как минимум двое ребятишек бегали. Тоня и сама этого хотела, и всё дождаться не могла, когда же понесёт.
Время шло, вот уже и первые весенние оттепели, а Тоня всё не могла дождаться беременности. Сильно она печалилась по этому поводу, и бояться начала, что отчается Андрей, и уйдёт восвояси, другие места для жизни искать.
И решилась, тогда, Тоня пойти к местной знахарке, бабке Акулине. Хоть тогда и не в почёте знахарки были, ущемляла советская власть таких сильно, но в деревнях, всё равно, были те, кто хранил силу и тайные знания. И люди ценили их, так как никто от болезней и бед не убережётся. Баба Акулина силой обладала, да такой, что к ней со всех деревень и даже из городов, люди съезжались помощи просить.
Выбрала Тоня день, пришла к бабе Акулине, и говорит, так и так, мол, живём с Андрюшей душа в душу, а ребёночка всё нет!
Долго знахарка искала причину: воском выливала, свечой водила, предков вопрошала. Сидела Тоня, как мышка, наблюдая за всем этим, а знахарка всё мрачней становилась. Наконец, она говорит: «Ох и странное же дело у тебя, молодуха! Беременности родичи твои покойные препятствуют, от беды огородить тебя хотят! Расскажи-ка мне больше о суженом своём, есть в нём что-то необычное?»
Аж похолодело всё внутри у Тони. Словно морок с сознания её сняли, вспомнила она, как без колебаний пустила под свою крышу незнакомца... но, всё равно, женское нутро её противиться стало- не обижает ведь, по дому всё делает...
Акулина увидела, что разрывается сердце женщины между тревогами и желаниями, и снова, настойчивей вопрос свой повторила. И Тоня, не в силах сдерживать переживания, выложила ей всё, как на духу, упомянула и то, что не выходит на дневной свет её Андрей.
Стала знахарка ещё мрачней! И говорит:
-Значит так! Нужно тебе испытать Андрюшу твоего, человек он, или кто другой…
От этих слов, Тоня чуть чувств не лишилась!
-А если не человек, то кто?- прошептала она, белея, как стена.
-Ты не бойся!- продолжила Акулина.- То, о чём я подозреваю, бывает. Особенно после войн, когда много горя, и много одиноких женщин. Тогда нечистая сила своего искать может. И сейчас тебе распознать нужно, кого ты пустила под крышу свою.
-Что же мне делать?!
-Приди домой, как ни в чём не бывало! Скажи, что зелье тебе знахарка дала, для скорой беременности! А сама возьми то, что я дам тебе, и, когда баню натопишь, вылей это в кадки с водой, которой Андрей мыться должен. Сама в баню с ним не иди, скажи, что захворала. Если человек он, то придёт из бани румяным и весёлым, и ты зачнёшь в ту ночь. А если он нелюдь, то вода обожжёт его и откроет его личину. И придёт он к тебе в своём истинном образе. И будет ясно, что это нечистый, который потомства от тебя хочет, чтобы силу свою умножить!
С этими словами, бабка протянула перепуганной Тоне пузырёк с тёмной жидкостью, и, приблизившись вплотную, проговорила тихим голосом:
- Но самое главное! Пока он в бане будет, ты сделай посреди комнаты семь соляных кругов, встань в середину и жди. Если человеком зайдет, и спросит, что ты делаешь, скажи, что заговор делаешь на ребёночка. А если в другом обличье будет, то соль тебе жизнь спасёт! Что бы ни было, чтобы ни услышала, и чтобы ни увидела, ни в коем случае за круги не выходи!
И снова снегопад. Тепло, безветренно, лишь хлопья снега медленно падают, в плавном танце. Ещё час- начнёт смеркаться.
Тоня спешила по заснеженной дороге, желая попасть домой засветло. Она прижимала к груди зелье, что дала ей знахарка. И боялась.
Страх предательски сжимал грудь, руки подрагивали, по спине пробегал холодок. А мысли снова и снова атаковали её сознание, всё возвращая её в тот вечер, когда они с Андреем встретились впервые. Всё не могла она понять, как так вышло, что она пустила его в свой дом. Без страха и колебаний.
А если он действительно не человек?!
Ведь баню только завтра топить собрался. Как делить с ним крышу целую ночь? А если прознает что? Поймёт... Что он сделает тогда?
Сердце женщины металось, как же не хотелось ей в худшее верить. Но если он человек, почему же тогда предки препятствуют зачатию?
Шла Тоня домой, и ноги всё более "ватными" становились, а шаг всё медленней.
Когда же она до дома добралась, совсем уже стемнело. Зашла она, белая как стена. Андрей, как обычно- подошёл, обнял. В это время, как раз просыпался он, и начинал домашними делами заниматься.
-Ты почему бледная такая? - спросил он, прижимая Тоню.
-Так, ходила к лекарю, в деревню соседнюю. Лекарство мне выписали, чтобы я забеременеть смогла.
Услышал Андрей о беременности, и расплылся в улыбке. Обнял он Тоню, и начал рассказывать, как же он рад, и как ждёт.
Легла в ту ночь Тоня спать, да так и пролежала на боку, глядя в стену, и слушая, как Андрей ходит по дому, а потом и по двору, дела делает. Обычно она спала глубоко, и не слышала, что происходит. Но в эту ночь страх и размышления до того измотали её, что она и глаз не смогла сомкнуть. И услышала она нечто странное, чему объяснения не смогла найти. Какое-то время Тоня слышала шаги Андрея, различая, в сапогах он или без. Но потом он начал шагать с таким звуком, словно надел сапоги с деревянной подошвой! Тоня всё пыталась представить, что бы такое мог обуть Андрей, что бы получался этот звук. Но, единственным, приходящим ей на ум был стук копыт! При чём, крупных и тяжёлых.
Как же дрожала Тоня в ту ночь! Как боялась. Сердце стучало, не переставая. Усиливали тревогу и мысли о том, что может понять Андрей, почуять изменения в чувствах её. Но он, словно и не видел её. Делал домашние дела, ни разу не подойдя к кровати.
Наконец, Тоня услышала, что Андрей готовится ко сну. Он поел, разделся и лёг рядом с ней. Почти сразу Тоня услышала мерное сопение, подождала ещё немного, и тихонько встала.
Окно, разрисованное морозом, было розовым в красках рассвета. День обещал быть солнечным.
Как увидела Тоня свет, так и отступили ночные страхи. Посмотрела она на служивого своего, он спит, как ни в чём не бывало. В этот момент вспомнила она, как гулко шагал Андрей ночью по полу. Воображение её стало рисовать самые страшные образы. Дрожащей рукой женщина приподняла край одеяла над стопами и... увидела самые обычные ноги. Выдохнула. Успокоилась. И вновь вспыхнула в ней надежда, что может это и не бес вовсе, а обычный человек, и знахарка чепухи наговорила.
День прошёл, погасли последние вспышки заката. Андрей проснулся. Он был в хорошем настроении, и шутил. Тоню же вновь накрыла тень сомнений и страхов. Сегодня всё решится.
Начали топить баню. Тоня пошла первой, когда жара почти не было, под предлогом, что плохо чувствует себя, и не хочет париться. Андрей же любил совсем жаркую баню, поэтому ждал.
Оставшись в бане одна, Тоня вылила зелье в кадку. Постояла немного и вернулась домой. Андрей посидел, попил чай, и пошёл.
Дрожа от страха, женщина вытащила мешок с солью, и принялась рисовать круги. Разум её метался, сердце колотилось, надежда на то, что опасения знахарки- бред, не отпускала до последнего.
Тоня рисовала последний круг, когда услышала это...
Дикий крик, переходящий в звериный рёв, да так, что окна в доме дрогнули! Тоня похолодела! Одно желание было- бежать из дома, куда глаза глядят. Но помнила она слова Акулины, и села в середину кругов.
Сидит и слышит шаги, только не человеческие, а, будто конь копытами переступает... Тот же звук, что она слышала накануне ночью, только ещё более тяжёлые шаги и торопливые.
Бах!
Дверь разлетелась в щепки!
То, что увидела Тоня далее, навсегда наложило на её психику отпечаток. Это был "Андрей", но другой... Огромный, в чёрной шерсти, лицо ещё имело человеческие черты, но было чудовищным, с огромными рогами, горящими глазами, а ноги заканчивались копытами!
Посмотрел он на Тоню горящими глазами, и проревел: «Зря ты, девка, обманула меня! Я с тобой по-хорошему хотел… Но теперь тебя ничто не спасёт!»
Сказав это, он кинулся вперёд, но соляные круги, словно стена встали перед ним. Обожгло его огнём, и откинуло к стене. Едва восстановив равновесие, он кинулся снова. Выкрикивая проклятия и угрозы, он пытался вновь и вновь пробить стену.
Тоня сидела на полу, почти теряя сознание от неописуемого ужаса. Она наблюдала, как темнеет первый круг, потом второй... Время тянулось для неё слишком медленно, и казалось ей, что эта пытка не закончиться никогда. В какой-то миг, ей даже хотелось, чтобы демон прорвался, и всё закончилось. Но страх лишил её сил, и она не могла встать, а соль защищала её, хотя и медленно теряла силу. Круг за кругом...
Как начало небо сереть, он развернулся, осыпал Тоню проклятиями, пообещал вернуться, и ушёл!
Как только фигура его скрылась в дверном проёме, Тоня потеряла сознание.
Нашли её ближе к обеду. Соседка услышала, что ревёт некормленая скотина, и увидела открытую входную дверь- пошла посмотреть, что случилось. Тоня лежала в соли. Четыре круга почернели, третий от середины начал темнеть. Но два ближних круга были светлыми. Чудом она выжила, хотя изба уже остыла.
Соседка подняла крик, стали сбегаться другие соседи. Тоню подняли, и перетащили на лавку. В этот миг, в лучах света, все заметили, что большая прядь её волос побелела.
Видя всё это, соседи поняли, что случилось нечто ужасное, и, скорее всего, за гранью обычной реальности.
Благо, времена тогда другие были. Не бросили Тоню в беде, хоть и сами все бедствовали. Кто-то печь принялся топить, кто-то дверь чинить, кто-то скот накормил. В тот же день привели Акулину, которая была единственной знахаркой на всю округу. Увидев, что произошло, она повеселела, и призналась: "Не думала, что выживет девка. Сильный род у неё, защитил."
Наказав всем уйти, Акулина расписала двери, окна, стены избы магическими символами, и провела обряд, который закрыл нечистому путь в этот дом.
Однако изгнать его из мира яви она не могла. Не возвращался он более в те края, но много подобных случаев было в самых разных местах. Приходили нечистые тогда на послевоенную разруху, подпитаться болью и страданиями. А кто-то и потомство смог оставить.
Тоня, после всего случившегося, какое-то время ночевала у соседки. Всё не могла она оставаться в доме том одна, боялась, что вернётся нечистый. Но когда настало лето, и ночи стали настолько коротки, что тьмы почти и не было, она вернулась.
Спустя время, жизнь вдовы наладилась. Сошлась она с фронтовиком. Без ноги он был, но это не помешало ему и хозяйство ладно вести и троих детишек Тоне подарить. Раны залечились, но страх темноты, и седая прядь волос, остались с Тоней до конца её дней.
Слушайте больше историй
