Приветствую, дорогие читатели. Пересказа как с Дюной не будет, ибо смысла скакать по сюжету не вижу. Мне лишь хочется немного поболтать о Гугенотских войнах Дюма и обратить ваше внимание на занимательные, по моему мнению, моменты/детали. Постараюсь обойтись минимумом спойлеров, чтобы у вас остался интерес в самостоятельном прочтении.

А сейчас будет нудное вступление, так что если вам интересна ТОЛЬКО трилогия - смело пропускайте "введение".

Введение

Откровенно говоря, я никогда не интересовался ни Дюма ни его творчеством. Особых причин, сакральных тайн нет, просто смиримся. Путь в трилогию начался довольно комично - ЛитРес посоветовал Графиню де Монсоро. Без задних мыслей, и с откровенной скуки, началось чтение книги. Она мне понравилась и я тепло отозвался о ней в разговоре с отцом. Можете ли вы представить мое удивление, когда мне говорят: "да, хорошая трилогия". Челюсть отвалилась и укатилась в Омск. У меня даже мысли не возникло, что Графиня - лишь часть истории.

Если идти по порядку, то в историю Дюма входят:

• Королева Марго

• Графиня де Монсоро

• 45

• Эпилог

С последним мутная история, на ней остановимся ближе к концу. Сейчас же давайте взглянем на ключевые особенности трилогии.

Множество сюжетных линий

В среднестатистическом произведении имеется один главный герой, один антагонист и прочие, менее важные, персонажи. Дюма не стал ограничивать себя такими рамками. Взяв за основу реальные исторические события, автор воздвиг вокруг основного сюжета ( закат династии Валуа, религиозные войны Франции ) второстепенные линии ( любовные интриги ). Второстепенные сюжеты меняются каждую книгу, красуясь на переднем плане. Основной сюжет неумолимо движется сквозь всю трилогию, влияя из-за кулис на героев любовных интриг. Схематично изобразить такую структуру можно как-то так:

Такая особенность позволяет начать ( исключая 45 ) и закончить трилогию на любой из книг, настолько самостоятельными они ощущаются.

Та самая

В каждой любовной ветке трилогии имеется свой герой и своя дева-в-беде ( плюс/минус, с 45 тяжело ). Герой влюбляется с первого взгляда и вот уже готов весь мир положить к ногам своей возлюбленной. Однако путь страсти оказывается усеян лжецами и трупами. Сказать особо нечего, из женских персон я больше всего запомнил именно графиню де Монсоро. Действительно, великолепная девушка. Молодые люди тоже особо не блещут, кроме отдельных персон. Много слов, много слащавых страданий. Все в лучших традициях самой слезливой романтики.

Из занятного, главных героев-любовников каждой книги можно описать следующей картинкой:

Дружба

Считаю, что самая раскрытая и лучшая составляющая любой второстепенно линии это дружеские, почти братские, отношения между персонажами. То, какая преданность, какие поступки совершают люди ради своих товарищей - их судьбы рвут душу при прочтении. Дюма создал отношения которым завидуешь и которые, в реальности, никто не в силах заслужить. Следить за дружескими дуэтами оказалось куда интереснее, чем за сладострастным одами любви. Там и от врага-до-брата, и шутки, и экшен. Дружеские дуэты трилогии наделены некой дофаминовой харизмой ( прямо таки излучают удовольствие в читающего ), от которой тяжело оторваться, но от которой неизбежно и жестоко отлучит сам автор.

Реальность и вымысел

Думаю все понимают, что Дюма сильно романтизировал настоящую историю. Он и сам в 45, через рассказчика, подмечает, что его книга - роман, а не исторический эпос. Но для общего развития, и интереса ради, можно одним глазком подсмотреть пару фактов.

Итак! Если мы обратимся к Википедии, то узнаем, что Гугенотские войны это серия гражданских войн между католиками и протестантами ( последние и есть гугеноты ). Некоторые участники "королевской битвы" не братались и не имели такой симпатии друг к другу какая преподносится в книге.

Товарищ де Бюсси, судя по всему, был тем ещё мудаком.

Спойлер! Братюни де Ла Моль и Аннибал де Коконнас ( обожаю его имя ) в реальности были четвертованы, а не обезглавлены. Такая казнь являлась унизительной, но соответствовала преступлению, в котором их обвинили. Как никак обезглавливание - почетная смерть, почти безболезненная, в рамках того времени даже милосердная.

У Франсуазы де Меридор (стала прототипом книжной Дианы де Меридор, она же графиня де Монсоро), был более чем нормальный брак со своим мужем, в котором они пробыли 40 лет и умерли от старости с разницей в год.

Сухой остаток?

В трилогии много персонажей. Прям, реально много ЗНАЧИМЫХ персонажей. То есть они влияют на сюжет, подсюжеты, и желательно бы их помнить и различать. А это достаточно затруднительно, учитывая какой срок между их упоминаниями порой проходит. Забавно, что сложность в количестве персонажей увеличивается от первой книги к последней. Это отнюдь не плохо, в конце концов тут дворцовые интриги, а не безликий базарный спор.

Концовка 45 оставляет жирную дорогу к 4-ой книге, которой от Дюма наш прекрасный мир так и не увидел. Ииииии... я черт его дери ужасно зол! Готов взять лопату, отрыть творца и неистово тряся его за плечи вопрошать: "За что? За что?!". Как я узнал позже, существует эпилог, который появился во второй редакции 45. В России почему-то принято переводить/печатать/озвучивать/распространять именно первую версию. Естественно мне стало интересно, что за эпилог такой и как он смог закрыть массу сюжетных линий.

Эпилог

Как оказалось сделал это он довольно... просто. Эпилог представляет собой очень очень очень краткий пересказ несуществующего продолжения от Дюма в стиле: жил долго и счастливо, а потом его пырнули в бок заточкой. Конец... Обидно черт побери! Думаю читатель в силах найти перевод эпилога самостоятельно, но если лениво, то держите тот, который читал сам. Книги, подробно повествующие о дальнейших судьбах героев, дописал Огюст Маке. Вот мы и пришли к слону в посудной лавке. Скорее всего трилогия была создана не одним Дюма.

Маке и Дюма частенько работали вместе, на что указывают множество сохранившихся переписок с обсуждениями работ и показания современников. Но самое интересное это судебные прения между двумя авторами. Дело в том, что Маке судился с Дюма требуя признать свое авторство в нескольких работах. В число таких входит и трилогия "Гугенотские войны". Суд был не один и Огюст проиграл каждый. Как понимаю, причин тому было немало, от авторитета Александра Дюма до письма с отказом от авторства от самого Огюста Маке. Без Дюма, продолжения, судя по отзывам, потеряли свою остроту. Язык повествования очерствел, а количество интересных героев снизилось.

Не мне судить о вкладе Маке в работы. Здесь явно требуется серьезная экспертиза с анализом работ обоих авторов для выделения паттернов и последующего анализа спорных работ. Так как на данный момент это не имеет никакого практического смысла, то эта задача для тех, кто хочет прославить, или очернить, имена двух занимательных писателей.

Итог

Для меня гигантской проблемой трилогии стала излишняя слащавость. Несмотря на харизматичных персонажей и затягивающие интриги, целые сцены, порой главы, хотелось пропустить из-за достаточно нудных диалогов молодых людей о их всесильной любви. Конечно, кому-то такое придется по вкусу, что даже хорошо - больше удовольствия от чтения. Но, лично я не фанат растянутых воспеваний прекрасного. Не могу исключить вероятность того, что это была жирная ирония от автора. Все-таки под весом дворцовых интриг эти любовные драмы превращаются в трагедии. Юные храбрецы, что клялись свернуть горы и реки, встречаются перед силой власти и предательства.

Знай я, что трилогия кончается так как она кончается, то не стал бы ее начинать. Данный финал оставляет лишь мерзкое чувство опустошения. Словно торчок в поисках новой стопки страниц - меня переламывает, мне хреново, но добавки не будет. Эпилог, хотя и даёт ответы на все вопросы, не смог до конца удовлетворить мои потребности. Жалею ли я? Нисколько! Трилогия стоит этих страданий. Если вы готовы нести очередную рану недосказанности на своем сердце, то приглашаю к чтению трилогии "Гугенотские войны", где жизнь скоротечна и полна опасности, а любовь и верность ценнее всего на свете.

P.s.: если хотите поддержать, то можете перейти в мой дзен и полистать статьи - упадет копейка. Если есть замечания, конструктивная критика, то прошу в комментарии, с удовольствием почитаю/отвечу.

В ночь на 24 августа 1572 г. по Парижу прокатилась волна массовых убийств гугенотов, устроенных католиками в канун дня Святого Варфоломея. Расправы осуществлялись под руководством католических вождей французской феодальной знати. По различным оценкам в Париже в этот день погибло около трёх тысяч человек. Как правило, на стороне истинных сынов церкви были два фактора решавшие исход дела – внезапность и численное превосходство. Там же, где этого по каким-то причинам достичь не удавалось, нападавшим приходилось сталкиваться с яростным отпором. Зачастую, по накалу страстей, схватки можно было сравнить с лучшими сюжетами европейского эпоса. Так, трём боевым гугенотам в гостинице «Три короля» («Les Trois Rois») пришлось выдерживать осаду отряда численностью в несколько десятков человек.

Гостиница «Три короля» располагалась недалеко от набережной Орсэ на острове Ситэ, в окрестностях Собора Парижской Богоматери. Из литературы о ней мало что известно, но следует отметить, что подворья того времени предоставляли постояльцам не только крышу над головой, но и безопасность. Многие гостиницы были похожи на опорные пункты, в которых предпринимались серьёзные меры против нападения.

В качестве наглядного примера можно привести дошедшую до наших времён практически в неизменном виде парижскую гостиницу Де Сенс («Hotel De Sens») на улице Прево, дом № 8, где останавливалась и та самая королева Марго. Постоялый двор был построен между 1474 и 1519 годами. Интересной особенностью здания являются угловые башенки, предназначенные как для повышения престижа владельца, так и для ведения фланкирующего огня из узких окон, больше похожих на бойницы. В арке главных ворот и внутри над лестничными пролётами обустроены каналы для слива кипящих жидкостей. Высокие узкие окна-фрамуги с витражными стёклами в мощной свинцовой оправе обеспечивали освещение внутренних пространств, при этом первые этажи, как правило, оборудовались слуховыми окнами. Уже с первого взгляда на гостиницу становится видна суровая военная архитектура.

Гостиница Де Сенс ("Hotel De Sens"), Париж. Фото из открытых источников.

Когда в ночи раздался грохот и крики открыть дверь, кабатчик отказался выполнять требования. Дверь пришлось выносить, что и разбудило трёх гугенотов, спавших на втором этаже. По всей видимости, первый натиск нападавших был отбит протестантами с применением пистолетов (возможно аркебуз). После чего католики несколько поумерили пыл. Было непонятно, сколько гугенотов засело в темноте гостиницы, а узкие окна, не до конца выбитая дверь и возможно завалы мебели перед входом не давали возможности туда проникнуть.

Кроме того, значительная часть католиков была вооружена пиками и алебардами. Можно было попробовать оттеснить протестантов от двери (и при этом получить в упор заряд картечи), но действовать длиннодревковым оружием на узких лестницах и в тесных помещениях всё равно было крайне неудобно. Здесь надо было полагаться на шпаги, кинжалы и ножи. Стрелять в темноту гостиницы тоже было бессмысленно. При этом, не нужно забывать, что и сами осаждающие были ограничены в средствах. Никто бы не дал в центре Парижа применить самый испытанный метод – выкурить гугенотов, запалив здание. Оставались только лобовые атаки.

Взять гостиницу удалось только 8 штурмом, одновременно зайдя с окон, дверей и крыши. Общее число осаждающих к последнему штурму достигло 200 человек. При этом нападавшие потеряли 12 человек убитыми и 18 ранеными и это против трёх протестантов, у которых практически закончились порох и пули.

1 марта 1562 года герцог Франсуа де Гиз проезжал со своими добротно вооруженными подданными местечко Васси. Там пэр Франции желал плотно покушать и отстоять мессу. С покушать проблем не возникло, а насладиться мессой истинному католику помешали несколько сотен протестантов, справлявших собственную службу в сарае неподалёку.

Мусье Франсуа решил, что это вопиющее нарушение Сен-Жерменского эдикта двухмесячной давности (сборы по религиозным темам было доступны протестантам только за границами поселения). Документ сей был иллюстрацией классической ситуации, когда "хотели как лучше", а получилось хреново. Эдикт предписывал некоторые уступки в пользу гугенотов (то есть протестантов), что встретило недовольство обеих фракций. Католики были недовольны самим фактом уступок, протестанты - их недостаточностью. В общем, никому не угодили Карл IX и его маменька Екатерина Медичи в их Парижах. Хотя пенять 12-ти летнему Карлу явно не за что - слишком он был мал.

Отряд герцога де Гиза проследовал к сараю и далее произошли события, склоняемые каждой из сторон на свою сторону: то ли гугеноты вели себя слишком вызывающе, то ли Франсуа сотоварищи оказались слишком грубы, этого уже никто не узнает. Приведём лишь сухой остаток из горестных фактов: протестанты получили хороший урок и 23 трупа (сотня раненых вообще не достойна упоминания), де Гиз получил славу спасителя веры, а Франция получила Первую гугенотскую войну.

До знаменитой ночи Святого Варфоломея оставалось каких-то десять лет...

Помянем протестантов, коих богослужение не спасло ни от аркебузной пули, ни от острой стали. Пожалуй, соотношение потерь 23-0 намекает, кто в том деле был прав, а кто жесток.

История становится колоритнее если вспомнить, что амбар принадлежал самому Гизу, и находился неподалеку от церкви. Ну прям незаконная мечеть напротив синагоги. И пострадавших было 250 в основном помятых в давке (сколько реально было погибших не понятно), ну и активный бардак начался с камня едва не проломившего голову самому Гизу. На наши деньги гастробайтеры из незаконной ваххабитской мечети, когда их попытался выгнать владелец помещения, устроили драку с его охраной и едва не убили его самого.

Итак, Франция. Век XVI-й. Год 1572. События, следующие за Варфоломеевской ночью. Губернаторы провинций получили королевский приказ Карла IX произвести резню гугенотов во вверенных им территориях. Большинство рьяно принялись исполнять монаршье повеление. Но нашлись и те, кто пошел наперекор, рискуя своей карьерой. Одним из них был Адриен д'Аспремон, виконт д'Ортез, губернатор Байонны. Распоряжение о религиозной зачистке виконт категорически отказался выполнять, запретив всякие эксцессы в отношении гугенотов на вверенной ему провинции Королю же он ответил:

"Государь, я сообщил повеления Вашего Величества Вашим верным жителям и войскам гарнизона; я нашел в них только добрых граждан и доблестных солдат, но ни единого палача". "Таким образом, они и я просим Ваше величество использовать наше оружие и жизни только для подобающих дел". И заключил: "Так что в этом деле Вы не должны надеяться на какое-либо мое повиновение".

Отказали королю в выполнении приказа также:

- Клод де Савой, граф де Танде, наместник Дофинэ, где не погиб ни один протестант; он, получив приказ, попросту отбросил его, объявив, что король такого приказа отдать не мог, а что приказ такой могли от его имени разве что измыслить враги общественного порядка, справедливости и милосердия, чтобы утолить свои дурные страсти;

- Эльнор де Шабо, граф де Шарни, лейтенант-генерал в Бургундии (он так основательно пресек местные инициативы, что на территории всей провинции погиб только один протестант в Дижоне);

- Франсис де Мандело, наместник Лиона (который никакого успеха не возымел: он взял лионских протестантов под охранный арест, разместив их в тюремных замках, чтобы не допустить их разгрома горожанами, но те ворвались в тюрьмы и их вырезали; слухи об этом ходили разные);

- Бертран де Симиан, сеньор Гордский;

- де Сент-Эран де Монморен, наместник Оверни - он заявил, что не подчинится такому приказу, пока король лично не явится и не отдаст такой приказ ему в лицо собственными устами;

- Таннегю Ле Венёр де Каруж, наместник Нормандии, - он сам отказался выполнять приказ и сделал все, что было в его силах, чтобы оградить протестантов в Руане...

Пример этих чиновников показывает, что даже на государственной службе, в условиях жесточайшей вертикали власти, можно и нужно оставаться людьми, игнорируя преступные приказы.

Выразительна и драматична картина:
С католичкой встречается в ней гугенот,
Предлагает спасенье ему Валентина –
Неизбежная гибель любимого ждёт,

Если он не повяжет повязку отличья.
Умоляет спастись гугенота она,
Но Рауль не приемлет ничто католичье,
Хоть смерть этою ночью ему суждена!

О грядущей судьбе он как будто бы знает,
Но спокоен... И символом крови у ног
И на обуви юноши ярко пылает
Лепестками заметными алый цветок...

Картина Джона Милле "Гугенот в Варфоломеевскую ночь"