День в который я утонула
Если события моей долгой и непростой жизни разделить на "да, было" и "о, нет, этого не могло быть" в остатке останется лишь это день. Было или не было? Тайга нашептала, приснилось, в отравленном болотными испарениями сне? Свидетелей, к которым можно было бы обратиться за подробностями не было. Сама я ничего не знаю. Как это поселилось в моей памяти и не хочет забываться, если даже лица многих любимых стерлись и потускнели? Могло ли так произойти, или это случай ложной памяти? Кажется, я просто задаю неправильные вопросы.
Я была слишком городской. Банты, платья, музыкалка, научная фантастика. На лето меня увозили к бабушке, в город, откуда я привозила диковенные фломастеры и кукольные сервизы, белые с синей росписью. Слишком тонконогой и легковерной, совсем ничего не умела, не знала, не бывала в лесу, не умела ловить рыбу, стрелять, ездить верхом, различать следы, принимать роды у собак, курить приму за баней, разжигать костры. В добавок (а то без этого список моих преступлений был недостаточным) моя мама была учительницей. Согласитесь, я просто нарывалась на неприятности.
Ленка и Светка знали и умели всë на свете. Предоставленные сами себе, они сутками бродили по посёлку, участвуя во всех здешних событиях. Они были взрослые, старше меня на три и четыре года, и вели жизнь, на мой взгляд, необычайную и полную приключений. Конечно, я хотела быть похожей на них. За дружбу с ними я бы отдала все, что у меня было. Шëл 86-й год. Мне было восемь.
В детском противостоянии местных и приезжей, никто бы не разглядел извечного противостояния двух Россий, одной из которых предстояло вернуться в город, выучиться и прожить долгую жизнь, в которой будет много стран, городов, книг, разговоров, открытий, а второй на роду было написано родить в пятнадцать и умереть к двадцать от рук пьяного сожителя, и единственное что всегда их объединяло, что всегда будет объединять эти две России, это непонятная, зовущая куда-то тоска. Но я утрирую. Ничего подобного, конечно, в этом конфликте не было и быть не могло. Просто две деревенские девочки постарше решили проучить городскую малявку.
Несколько дней я гуляла с ними по посёлку, и за это время узнала о жизни больше, чем за предыдущие восемь лет. Разглядывая себя в зеркало перед сном, я искала у себя морщинки, такой взрослой и умудренной, я стала тогда себе казаться. В конце недели девочки позвали меня в тайгу. Тайга, на тот момент была для меня табу. Начало моей жизни в Мурюке сплошь состояло из запретов, но этот был самый суровый из них. Конечно же, я согласилась.
Это был новый, страшный и прекрасный мир, где все было притягательно, незнакомо и очень, очень интересно. Это потом, гораздо, гораздо позже, тайга меня примет, удочерит и будет оберегать от любых опасностей, а пока она вглядывалась в меня так же недоверчиво и с опаской, как я в нее, оценивала меня, решая, сможем ли мы подружиться, или я одна из тех чужаков, которые приходят что-то отнять у неё, обмануть. Тайга бывает очень доброй, но это всегда только её выбор, как сильный каждый раз выбирает быть ему ли милосердным. Об этом я узнаю только через год, от старухи-шаманки вместе с секретом рыжей собаки.
Мы шли и шли. Давно уже стихли звуки лесопилки, единственного доступного мне ориентира, в этом зелёном океане кедров и черёмухи, каменистые склоны сопок сменились мхом и мы вышли к болоту. Целью нашей были родники-колодцы. Это такое природное явление, которое трудно описать людям с ним не знакомым. Как трудно описать, как небольшое пространство земли может объединять в себе сопки, трясину, зыбучие пески и поляны земляники. Колодцы разбросаны по всей тайге. На вид это правильной окружности зеркала, не более полуметра в диаметре, окружённые изумрудной зеленью. Вода в них неправдоподобно синяя и прозрачная, студеная в самый жаркий день. Такие родники очень глубоки, считается, что бездонны. Я встречала маленькие от семи сантиметров, до гигантских сорокасантиметровых. Именно это чудо мне и обещали показать.
Мы вышли к болоту. Болото в Сибири не всегда выглядит таковым. Иногда оно маскируется под лужайку, поросшую прелестными цветами, и лишь ступив на манящую зелень, ты понимаешь, какую ошибку совершил, но поздно. Тебя уже засасывает трясина, холодная и тяжелая, обволакивает и тащит вниз, чтобы спрятать на самом дне. Если ты один, ты непременно погибнешь. Наше болото было обыкновенным, с камышом, кочками и ряской, затянувшей чёрную гладь. Но от того, что это болото не маскировалось, давая разглядеть себя во всей красе, оно не становилось менее опасным. Над болотом, на пригорке росло громадное дерево. Одна из мощных ветвей вытянулась далеко над болотом.
Как меня убедили залезть на дерево? Думаете, меня стоило убеждать? Я бы и сейчас не спасовала, усомнись кто в моей смелости или ловкости, а тогда мне было восемь. И на меня выжидающе и насмешливо смотрели две пары глаз, большие голубые и узкие чёрные.
Подвело меня платье. Не припомню, чтобы кто-то кроме меня, носил в посёлке платья. Оседлав толстый сук, нависший над болотом, помню, я нагнулась и взглянула на своё отражение. "А дальше можешь, или забоишься?" — крикнула мне Ленка, глядя из под ладошки. Я подтянулась, встала на четвереньки и поползла дальше. От поверхности воды меня отделяло метра четыре. Зацепившись за ветку, треснула ткань платья, от рывка я покачнулась, неудержавшись, разжала руки и полетела в болото. Кажется, я потеряла сознание.
Девочки убежали, поклявшись никому не рассказывать о случившемся. Болото надёжно хранит секреты. В такой ситуации каждый бы испугался.
Меня тянуло вниз за ноги. Что-то тяжёлое и страшное. Какое-то время голова оставалась на поверхности, потом чёрная вода хлынула в нос и в горло, я вдохнула её и утонула.
Потом был звук. Не уханье, не курлыканье, не бульканье, а что-то очень похожее на все сразу, тихое и спокойное, перемежающееся глубокими вздохами и шепотком, слова которого я не могла понять. Сил открыть глаза или подняться не было. В груди и в носу ныло и свербило. Я попыталась пошевелиться, но что-то держало за плечи. Потом меня гладили по лицу и голове. Я приподняла веки, сфокусировала взгляд. Напротив, совсем рядом, были другие глаза. Огромные, круглые и почти бесцветные зеленоватые блюдца, с узкими, как у ящерок, зрачками. Глаза моргнули, и веки были бледными и прозрачными. Я попыталась заорать и выключилась.
Кто-то вытащил меня из болота, отнёс в сторону, как мог вытер тину с лица, натаскал сухого мха и укрыл меня им. Караулил рядом весь день и ночь затем, пока меня рвало болотной водой и лихорадило. Этот кто-то шёл за мной, пока я блуждала по лесу, я слышала его вздохи и бормотание, шёл, пока я случайно не вышла к сопке, откуда была слышна лесопилка, проводил до лесопилки, не показываясь на глаза, и ушёл лишь когда меня подхватили прибежавшие на мой крик люди.
Потом я долго болела. Меня осматривали, выискивая укусы клещей, подозревая инцефалит, меняли холодную ткань на лбу и отпаивали разными травяными настоями. Как только я смогла выходить, я опять ушла в лес.
Никого я на болотах больше не встречала, и даже старые люди ничего не слыхали о подобных созданиях. Я бы с готовностью списала все случившееся на испуг, шок или жар. Но я же утонула в тот день. Знаете, какие бы мнения не существовали на этот счет, человек всегда замечает момент своей смерти. В тот день я утонула.
