Доктор медицинских наук, доцент кафедры детской хирургии №2 Самаркандского государственного медицинского университета Фарход Мавлянов – один из докладчиков крупнейшего в России медицинского конгресса «Здоровые дети – будущее страны», который в мае проходил в Педиатрическом университете.
Мы встретились с ним в перерыве между заседаниями секции «Редкие и сложные случаи в детской хирургии и анестезиологии-реаниматологии».
- О чем вы докладывали коллегам на конгрессе?
- О лечении врожденной обструкции мочевыделительного тракта у детей. Результатом этой обструкции является пузырно-мочеточниковый рефлюкс, заболевание, при котором моча из мочевого пузыря забрасывается обратно в мочеточник, что приводит к тяжелым последствиям, вплоть до пиелонефрита.
- Вы отлично говорите по-русски, где вы учились?
- Учился я в Самаркандском медицинском институте. Сейчас это университет, первый медицинский университет в Узбекистане. Там же я окончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию, а докторскую защитил уже в Ташкенте. Сейчас я доцент кафедры детской хирургии Самаркандского университета, преподаю и оперирую тоже.
- Я детский хирург, оперирую все, кроме сердца и челюстно-лицевой области. Специализируюсь на урологии, андрологии.
- Наверное, все мальчики, когда поступают в медицинский вуз, мечтают стать хирургами?
- Конечно. Ведь это самое благодарное направление в медицине. К тебе пришел пациент с серьезной проблемой, ты поработал скальпелем и, раз!, решил эту проблему. Но, вообще-то, в детской хирургии мы стараемся выполнять детям органосохраняющие операции, не удаляем все. Почему? Потому что если у взрослых парный орган критично поврежден, приходится удалять одно легкое, удалить одну почку. Но у детей, даже если функция почки сохранена всего на 15-20%, мы ее оставляем, и часто она восстанавливает свой функционал. И потом, что для меня важно, приходит потом этот пациент к тебе, уже взрослый, и ты узнаешь, что он родил здорового ребенка, все у него в порядке, и сам он тоже здоров. Очень мотивирует такой результат.
- Вы родились в семье врачей, наверное?
- Да, я родился в 1976 году в Самарканде, мой отец детский хирург, мама педиатр. Сестра еще есть, она тоже доктор. Она здесь, в Санкт-Петербурге, в Первой клинической городской детской больнице работает, заведует отделением функциональной диагностики. Она кандидат медицинских наук, доцент. Более того, мой младший сын, Сафидин Мавлянов, у вас в Педиатрическом университете учится на пятом курсе.
Вообще с Педиатрическим университетом у нас очень близкие отношения. И деловые, и дружественные. Поскольку великий учитель, детский хирург Гирей Алиевич Баиров был научным руководителем у многих наших узбекских профессоров. Профессор Ахмеджанов, профессор Азизов, они все выходцы школы Баирова.
- Как вы пережили 90-е годы в науке и медицине? В Узбекистане после распада Союза были проблемы?
- Конечно, довольно долго было очень плохо. Я, когда закончил институт, отучился в клинической ординатуре, аспирантура, защитил кандидатскую в 2005 году. И стал врачом, зарплата у которого была, если в долларах посчитать, около 15 долларов в месяц.
- У нас говорят: хорошего врача больные прокормят.
- Где вы русский язык так выучили?
- Я русскую школу заканчивал. В институте тоже учился на русском языке. Более того, у меня бабуля была русская, царство ей небесное, Величкина Мария Семеновна. Это после Великой Отечественной войны было. Она приехала к нам в Самарканд, встретилась с моим дедом, получилась семья. И поэтому в нашей семье до сих пор отмечают как мусульманские, так и православные праздники.
- А дома на каком языке говорите?
- В доме мы разговариваем в основном на русском. Дети мои тоже говорят на русском. С отцом я разговариваю на узбекском, на таджикском. У нас любой коренной житель Самарканда знает три языка, узбекский, таджикский и русский. Это норма.
- Если сравнивать уровень медицины в России и Узбекистане, что скажете?
- Я знаю, что в клинике Педиатрического делают сложные фетальные операции, для этого нужно дорогое и сложное оборудование, высокая квалификация хирургов. Но у нас тоже сейчас государство хорошо помогает, закупается современное оборудование, в нашем хирургическом отделении на открытом сердце проводят операции у детишек, у новорожденных. А еще каждый год государство оплачивает учебу 500 узбекских студентов в лучших мировых университетах, вернутся, привезут с собой новейшие технологии.
- Ага, вроде нейросетей. Не боитесь, что вас в итоге заменят искусственным разумом, оперировать будут роботы, науку двигать вперед тоже будут они?
- Ну как робот может заменить человека? Как он сможет сам оперировать детей? Дети – это же ангелы на этой земле, никаким роботам мы их не отдадим, как можно на роботов возложить такую ответственность? Может, в далеком будущем это и случится, но не при нашей жизни, это точно.
- После конгресса у вас, наверное, запланирована культурная программа?
- Да, обязательно. Мой старший сын, который заканчивает магистратуру в Горном университете по направлению нефтегазовая техника, нашел у вас тут невесту, русскую, из хорошей семьи военных. Вот мы с женой, она, кстати, тоже врач, отправляемся на свадьбу.
- Это вы удачно совместили, научный конгресс и свадьбу, да еще такую необычную.
- Вспоминаю Советский Союз, дружбу народов, международные связи. Я считаю, прошлого уже не вернешь, но все лучшее оттуда надо помнить и возрождать, насколько это возможно.
Напомним, с 22 по 23 мая в Педиатрическом университете встретились более 1500 медицинских специалистов. На 17 конференциях ведущие учёные представили более 500 докладов. Участие в крупнейшем конгрессе по детскому здоровью приняли врачи из 196 городов Российской Федерации и 9 зарубежных стран — Белоруссии, Узбекистана, Эстонии, Киргизии, Ирана, Таджикистана, Казахстана, Болгарии и Северной Македонии.
