Военные преступления

Начало: часть1, часть 2.

Военный трибунал над лейтенантами Морантом, Хэндкоком, Уиттоном, вторым лейтенантом Пиктоном и капитаном Тейлором начался 16 января 1902 г. в британском гарнизоне в Питерсбурге. После двух слушаний обвиняемых под конвоем переправили в Преторию, штаб-квартиру британской действующей армии, что стало знаком серьезного отношения командования к этому процессу. Третье, последнее, заседание состоялось там, там был вынесен и приведен в исполнение приговор военным преступникам и просто уголовникам в офицерских погонах.

В период пребывания заключенных в тюрьме Претории, как и в сюжете фильма "Укротитель Морант", возле города действительно появился маленький отряд бурских разведчиков под командой известной трансваальской воительницы Эстер Фриссбар и наткнулся на частую линию британских сторожевых блокгаузов. После недолгой перестрелки партизаны отступили, но британское командование перенервничало и провело полную мобилизацию сил. Действительно, военным-арестантам было выдано оружие, чтобы участвовать в бою, однако Морант и другие обвиняемые навряд ли успели пострелять и никакой особой доблести не проявили. Эпизод был незначительный, за смягчающее вину обстоятельство не сработал.

Обстоятельства суда достаточно подробно и близко к действительности отображены в фильме "Укротитель Морант", так что нет причины пересказывать здесь тяжеловесные формулировки британской военной юстиции. Пояснения заслуживают только несколько основных моментов.
Адвокат подсудимых, вернее - руководитель группы защиты, в которой работали несколько офицеров и сержантов, австралийский майор Джеймс Ф. Томас отнюдь не был новичком в судебных делах, как показано в фильме. Он получил юридическое образование в Университете Сиднея и в Австралии считался преуспевающим юристом по делам о недвижимости; напомню, что в англосаксонском праве процессы по земельным, наследственным и т.п. вопросам бывают куда более ожесточенными, чем уголовные. Он не симпатизировал своим подзащитным, но честно сделал все в рамках закона, чтобы их "отмазать" - разыграл и карту "командной ответственности" вышестоящих офицеров, и "отмел" все противоречивые свидетельские показания. За отсутствием свидетелей он убрал из дела Моранта "со товарищи" два самых вопиющих эпизода - убийство миссионера Хиза (убийство священника традиционно квалифицировалось как тягчайшее преступление) и убийство солдата Ван Бюрена (командир застрелил подчиненного в спину). Защита была вполне качественной, никто преднамеренно не назначал новичка и не игнорировал аргументы адвокатов, как это показано в фильме.

Сам Гарри Харборд Морант, когда понял, что дело пахнет жареным, также отнюдь не потерял самообладания (в отличие от сюжета фильма). Он вел себя единственно верным в его случае способом: переключал ответственность за убийства на приказы вышестоящих командиров и утверждал, что сам "ни разу не нажал на спусковой крючок" (последнее было правдой: Морант заставлял убивать своих подчиненных). Примерно так же держался и военный разведчик капитан Тейлор, профессиональные навыки обязывали. Остальные подсудимые неумело юлили, путались в показаниях, устраивали истерики в зале суда, словом: представляли жалкое зрелище. Однако всех объединяло одно - никто из них не продемонстрировал даже тени раскаяния в убийстве больных ополченцев, тяжелораненого бурского капрала, мирных учителей и дьякона, честного священника и пытавшегося быть честным солдата. Похоже, подсудимые до конца были убеждены, что дешево отделаются. Но эти расстрелы были слишком открытыми и наглыми, чтобы трибунал мог закрыть на них глаза. Несомненно, стимулировал членов суда и лично командующий лорд Китченер, который в 1902 г. спохватился: буров замирять пора, а его офицеры стреляют пленных налево-направо, надо заканчивать. Ему была нужна показательная жертва, в этом апологеты Гарри Моранта правы. Однако "специально австралийцев" для этого не выбирали. Как утверждал впоследствии глава защиты майор Томас, Гарри Морант считал себя "английским джентльменом" и оскорблялся, когда его называли австралийцем. Второй лейтенант Пиктон был шотландцем, а капитан Тейлор - англо-южноафриканцем. Как это не печально для гордой австралийской нации, австралийцы лейтенанты Хэндкок и Уиттон попросту оказались самыми неотесанными и юридически неграмотными из всех и больше всего "накосячили" перед судом.
"И холодное слово: расстрел, прозвучал приговор трибунала" (цит.). К расстрелу были приговорены лейтенанты Гарри Харбард Морант, как командующий офицер, отдавший приказ об убийстве военнопленных, и Питер Хэндкок, как лично убивший многих из жертв. Лейтенант Уиттон, застреливший только дьякона Смита, бросившегося на него во время казни с голыми руками, заработал снисхождение лично от лорда Китченера: "самозащита". Он был приговорен к заключению "до особого распоряжение", которое в британской военной юстиции приравнивается к пожизненному, но фактически продолжается до королевской амнистии (таковая назревала по случаю окончания кампании). Второго лейтенанта Пиктона, добившего умирающего "капрала с фотографии" Флориса Виссера, разжаловали в рядовые без зачисления офицерского стажа и погнали из армии. Военный разведчик капитан Тейлор, у которого по всеобщему убеждению было "рыльце в пушку" во всех убийствах, но который замел следы грамотнее всех, получил только дисциплинарное взыскание по постороннему эпизоду убийства "кафра" - чернокожего слуги буров, отказавшегося сдавать своих хозяев (black lives matter?). Его вскоре перевели на другое место службы с повышением.
25 февраля 1902 г. лорд Китченер подписал смертные приговоры Моранту и Хэндкоку. В тот же день командующий убыл в служебную поездку, чтобы не вызывать кривотолков своим присутствием в Претории во время казни. Свидетельствует южноафриканский историк "дела Моранта" Чарльз Лич: "Воздействие приговоров было ошеломляющим. Лейтенанты Морант и Хэндкок запросили письменные принадлежности, после чего были немедленно написаны письма Китченеру и австралийскому правительству. Также были отправлены телеграммы. Часть этой почты была отправлена, другая, по-видимому, даже не покидала Преторию". Руководитель защиты майор Томас пытался добиться отсрочки исполнения приговора, пока он не сможет обратиться лично к королю Эдуарду VII. Но порядок исполнения приговоров предусматривал "паузу на апелляцию" только по решению утвердившего их командования, а таковое в лице лорда Китченера на месте отсутствовало.
Надо отдать должное Гарри Моранту: при всех порочных сторонах своей личности он умел держать себя достойно звания "джентльмена", к которому так стремился всю жизнь и которого так мало заслуживал. В прошедшее с объявления приговора до казни тягостное время он был спокоен, зол и даже весел. Скорее всего, в эти часы наш герой чувствовал, что работает на свою легенду. В своей камере он написал последнее в жизни саркастическое стихотворение: "Умертвлены, чтобы устроить голландцу праздник", и в коротком памятном письме для тюремного священника отразил то же высокомерное непонимание: как можно расстрелять офицера Британской империи только за то, что он убил кучку военнопленных и гражданских? Морант дерзко отказался от исповеди: "Я язычник!" Он с аппетитом поужинал и тепло попрощался с остававшимися жить товарищами по несчастью - Уиттоном и Пиктоном. Он просил разрешения провести последнюю ночь в камере со вторым приговоренным к смерти - Хэндкоком, чтобы поддержать своего подельника.
Военные преступники лейтенанты Гарри Морант и Питер Хэндкок были расстреляны на рассвете 27 января 1902 г. за оградой военной тюрьмы (бывшего бурского форта) в Претории. Приговор привел в исполнение расстрельный взвод знаменитого 79-го шотландского пехотного полка, "горцы Камерона" (79th The Queen's Own Cameron Highlanders Regiment of Foot). Оба осужденных отказались от повязок на глаза. По преданию, последними словами Гарри Харборда Моранта были: "Стреляйте метко, ублюдки, не устраивайте бардака! (Shoot straight, you bastards, don't make a mess of it)".
Тела расстрелянных были похоронены в простых деревянных гробах за оградой ближайшего кладбища. Надгробие Гарри Харборда Моранта сохранилось по сей день, как и его посмертная известность.

POSTMORTEM.
Очень кратко.
Семьи убитых Морантом и его подручными людей получили компенсацию от британских колониальных властей - очень разную, от 5 000 фунтов в случае с вдовой преподобного Хиза до 100 фунтов за простых ополченцев, и не все. Родные "капрала с фотографии" Флориса Виссера от подачки захватчиков твердо отказались.
Австралийское общество буквально взорвалось после известия о казни вероломными британцами прославленного "поэта буша, военного героя и просто очаровашки" Гарри Моранта. Реакция на всех уровнях в Австралии была настолько сильной, и так ощутимо качнула престиж Британской империи на "зеленом континенте", что в Первую мировую войну австралийских солдат и офицеров за серьезные преступления (или казавшиеся начальству таковыми) судили исключительно австралийские военные суды - "Туманный Альбион" даже не пробовал. Парадоксально: Гарри Харбард Морант, не бывший и не считавший себя австралийцем, после смерти весьма способствовал становлению австралийской идеи независимости.
Самый близкий выживший подельник Моранта лейтенант Джордж Уиттон провел в военной тюрьме в Англии около трех лет, совершенно пал духом и озлобился, едва не погиб от отравления парами мышьяка (то ли авария в тюремной мастерской, то ли попытка самоубийства) и вышел на свободу по королевской амнистии (не путать с помилованием). В 1907 г. он издал в Австралии книгу под скандальным названием "Козлы отпущения империи", которую написал в литературном соавторстве с несколькими австралийскими журналистами-националистами. Общая канва сюжета близка к таковой фильма "Укротитель Морант": благородные и ни в чем не повинные австралийские солдаты, которые имели полное право стрелять "проклятых варваров", а их за это поставили к стенке подлые британцы-колонизаторы. Тем не менее, книга не возымела ожидаемого эффекта, возможно потому, что большая часть тиража была уничтожена пожаром на книгохранилище (поджог?). Была переиздана только в 1980-х гг.
Ни Гарри Морант, ни один из проходивших с ним по делу об убийствах военнопленных и мирных жителей до сего дня помилован не был, несмотря на соответствующие запросы из Австралии.
Потому что даже современный австралийский автор Адам Генри, считающийся одним из самых последовательных защитников этого одиозного поэта и офицера, признает: "То, что Морант и его товарищи из отряда Бушвельдских Карабинеров совершили ряд убийств при подозрительных обстоятельствах, является фактом, который не может быть оспорен" (Adam Henry. Australian nationalism and the lost lessons of the Boer War).
А стихи "Укротитель" Морант писал хорошие, и фильм про него снят хороший.
____________________________________________Михаил Кожемякин.

Начало - ЗДЕСЬ.

"МСТИТЕ ЗА КАПИТАНА ХАНТА" или "КАПРАЛ С ФОТОГРАФИИ".
Было бы несправедливо валить ответственность за военные преступления на исключительные поэтические садистские наклонности Гарри Моранта. Он поступал точно так же, как сотни других британских офицеров во второй Англо-Бурской войне. Особая вина или беда нашего героя заключалась в том, что он в какой-то момент "слетел с катушек" и стал "беспределить" слишком густо за короткий отрезок времени.

Гарри Харборд Морант не был беспринципным человеком, вернее, знал только два принципа: самоуважение (или эгоизм) и дружбу. Дружить он умел крепко и преданно, хоть и не бескорыстно, пример - отношения с командиром его эскадрона капитаном Перси Хантом. На путь кровавой мести лейтенанта Моранта толкнула трагическая гибель Ханта 2 августа 1901 г.

Как и в случае с очень многими хаотическими боестолкновениями с "взаимным поражением" сторон, о бое близ фермы Дуйвелсклуф, в котором был убит капитан Хант, существуют противоречивые сведения. Общая картина примерно такова: Хант получил от своего информатора немецкого миссионера и из источников в туземных племенах известие, что на ферму из похода в Капскую колонию вернулся ее хозяин - бурский фельдкорнет Баренд Вильжоэн с остатками своего отряда, известного как "коммандо Летаба", все обессиленные малярией и голодом. Решив застать буров врасплох, Хант быстро поднял в ружье взвод Карабинеров и по меньшей мере 200 чернокожих союзников из племени Лобеду и выдвинулся на ферму. Фельдкорнет Вильжоэн со своим младшим братом и еще одним бюргером были застигнуты врасплох за мирным занятием - они чинили крааль для скота, и британцы изрешетили их пулями. Однако в каменном фермерском доме и возле него оказалось еще не менее 20 партизан, которые открыли яростный ответный огонь. Капитан Хант пытался повести атаку в пешем строю, был поражен пулей в грудь и упал, возле него были убиты сержант Эланд и один из солдат. После чего и британцы, и буры отступили каждые в свою сторону, оставив павших на поле боя, а само поле боя - за туземными воинами Лобеду, которые залегли при первых же выстрелах.

К фото: Несмотря на декларацию "войны белого человека",англичане активно прибегали к услугам местных союзников в качестве разведчиков, военных строителей, возчиков, а нередко - и легкой пехоты.

Местные воители с удовольствием попользовались одеждой и оружием убитых белых людей. А чтобы духи мертвецов не тревожили покой живых, поступили как учили их колдуны: растоптали убитым лица и перерезали сухожилия на ногах. Всем - и британцам, и бурам - к этому выводу пришел в 2012 г. южноафриканский историк Чарльз Лич, собрав свидетельства очевидцев и официальные британские документы (Charles Leach. The legend of Breaker Morant is dead and buried : a South African version of the Bushveldt Carbineers in the Zoutpansberg: May 1901–April 1902). Британский полковник Дж. Сент-Клер в конфиденциальном отчете военному министерству в Лондоне о "деле Моранта" в 1902 г. вовсе отрицает факт издевательств над телом капитана Ханта: "Утверждение о том, что с телом капитана Ханта жестоко обращались, никоим образом не подтверждено, и репрессии, предпринятые лейтенантом Морантом по этому поводу, были совершенно неоправданными".
Сам Морант также не видел своего друга мертвым. В то время, как Бушвельдские Карабинеры дрались с бурами, отступали, снова собирались с силами и забирали своих павших, наш герой приятно проводил время в гостях у местной красотки, обслуживавшей английских офицеров. Он приехал в "форт Эдвард" час спустя после похорон капитана Ханта. Версия о том, что буры жестоко добивали его и терзали труп родилась исключительно в поэтическом воображении Моранта. Жестокость к поверженным врагам вообще не была характерна для бурского боевого стиля.
Как вспоминал третий обвиняемый "процесса над "Укротителем" Морантом" австралийский лейтенант Джордж М. Уиттон, узнав о смерти Ханта, "Морант сделался как безумец, он бросился собирать отряд в погоню за бурами и не смог сдержать слез, обращаясь к солдатам". Масла в огонь подлил капитан военной разведки Альфред Тейлор, также находившийся в "форте Эдвард", который сказал: "Мстите за капитана Ханта". Потом он отрицал, что эти слова имели форму приказа, но как иначе должны были воспринять их младшие по званию?
Собрав взвод Карабинеров и "группу поддержки" из племени Лобеду, Гарри Морант пустился по следу остатков бурских коммандос убитого фельдкорнета Вильжоэна и 9 августа догнал-таки... другой бурский отряд, бивуакировавший в низине. Партизаны, с которым столкнулись карабинеры, принадлежали к Саутпансбергскому коммандо; с людьми Вильжоэна они вместе сражались в Капской колонии - и только. Но Моранту было все равно, для него в смерти друга был виноват любой бур.

Однако атаки врасплох не получилось, хотя усталые бурские часовые дремали в обнимку со своими "маузерами". Лейтенант Морант сам все испортил. Вспоминает участник боя 9 августа ординарец Моранта рядовой Теунис Якоб Бота, бурский ренегат на британской службе: "Вся группа коммандос легко была бы поймана, но, как подтвердит любой другой человек в патруле, из-за собственной трусости Морант приказал стрелять с 2 000 ярдов, не замкнул окружения и не приближался".
Бурские партизаны были мастерами выпутываться из подобных передряг. Они связали карабинеров огневым боем, заставили спешиться, а потом внезапно вскочили на лошадей и рассеялись по широкому вельду - попробуй, догони!
Тем не менее, одного бура карабинеры все же догнали. 20-летний военный телеграфист Трансваальской Государственной артиллерии Флорис Виссер, квартирмейстер отряда, пытался спасти двуколку с боевыми припасами. Но пуля раздробила ему щиколотку, одна из лошадей была убита и повозка опрокинулась. Карабинеры вытащили раненого из-под телеги и приволокли "пред ясны очи" разгневанного Моранта. Так он нашел первую жертву.

С легкой руки официозного историка Англо-Бурских войн из ЮАР периода апартеида Брейтенбаха (Breytenbach J.H.(1969–1996). Die Geskiedenis van die Tweede Vryheidsoorlog in Suid-Afrika, 1899–1902 - The History of the Second War of Independence in South Africa, 1899–1902.) несчастный Флорис Виссер получил посмертное прозвище "капрал с фотографии". Действительно, накануне войны он сфотографировался в полной парадной форме Трансваальской Государственной артиллерии, при сабле - получилось крайне харизматично и фотография приобрела большую популярность. О нем известно, что он был сыном почтальона, в регулярных войсках Трансвааля служил с 16 лет (возраст призыва в республике), быстро стал классным телеграфистом и через 2 года заслужил звание капрала. За время войны "капрал с фотографии" возмужал, оброс бородой, но, главное, снял истрепавшийся мундир и переоделся "по гражданке". Как кадровый военный он знал, что по законам войны его за это могли объявить шпионом и поставить к стенке. Поэтому Виссер не стал раскрывать свой статус регулярного солдата, чем, возможно, усугубил положение. Точно так же, хорошо зная английский, он делал вид, что говорит только на африкаанс, вероятно, чтобы при допросе через переводчика иметь время обдумать ответы. Ординарец лейтенанта Моранта солдат Бота был хорошо знаком с пленным, они вместе ходили в школу, но из сострадания к школьному дружку принял его правила игры.
Перед расстрелом "капрал с фотографии", жестоко страдая от раны, проделал 15-мильный путь в фургоне, сопровождая отряд Моранта. Наутро Морант допросил пленного с помощью переводчика карабинера Боты. Последний вспоминал, что Морант пообещал сохранить Виссеру жизнь в обмен на ответы. Есть мнение, что "Флорис Виссер раскрыл информацию о передвижении отряда, которая подвергла опасности его товарищей", однако это спорно. Он знал, что после британской засады и отступления партизаны логично изменят маршрут - так и случилось, больше никто из этой группы карабинерами Моранта схвачен не был. К несчастью для Виссера, в трофейной повозке были найдены британские кавалерийские брюки и сапоги более раннего происхождения, которые, как посчитал Гарри Морант, принадлежали убитому капитану Ханту. Посовещавшись с двумя другими офицерами, лейтенант Морант объявил капралу Виссеру, что он будет расстрелян. "Как насчет обещания сохранить жизнь?", - спросил тот через переводчика. "Это была пустая болтовня (It was idle talk)", - не моргнув глазом, ответил наш герой, истинный хозяин своему слову: хотел - дал, хотел - взял обратно. Как вспоминал карабинер Бота, "Виссер только плюнул на землю с презрением и больше не сказал ничего".

Несколько свидетелей сообщали, что карабинеры не хотели расстреливать пленного. Тогда Морант примитивно взял подчиненных "на слабо": "Если вы такие трусы, я застрелю его сам". Он назначил расстрельную команду из четырех человек, включая ординарца-переводчика Боту, и тот малодушно побоялся отказаться стрелять в друга детства, хотя целился мимо. Флориса Виссера усадили (стоять на перебитой ноге он не мог) на холмик спиной к винтовкам. Жутковатой торжественности моменту добавляли воины Лобеду, исполнявшие боевой танец. Грянул залп; пленный был еще жив, и его добил выстрелом из револьвера второй лейтенант Гарри Пиктон.
"Капрал с фотографии" встретил смерть, может быть, не как плакатный герой, но, несомненно, как честный солдат. Сценаристы австралийского фильма "Укротитель Морант" не обременяли себя выяснением биографии Флориса Виссера и вывели его каким-то перепуганным ополченцем, носившим "родной" китель капитана Ханта.
Единственный из всех жертв мести лейтенанта Моранта "капрал с фотографии" получил хоть отдаленное подобие суда. После этого поэтическая натура "Укротителя" вошла во вкус убийства и больше не заморачивалась условностями.

"ПРИКОНЧИТЬ ИХ ВСЕХ!"
20 августа 1901 г. Гарри Моранту представился новый случай проявить абсолютную власть над безоружными людьми - этот эпизод упоминается в материалах процесса над ним как "дело восьми бурских военнопленных". Начнем с того, что среди восьмерых расстрелянных военнопленными являлись только трое, а пятеро остальных были вполне официально гражданскими лицами.
Уже упоминавшийся военный разведчик капитан Тейлор получил от своего шпиона информацию, что в швейцарской больнице в местечке Элим, имевшей, кстати, нейтральный статус, лечатся трое бойцов Саутпансбергского коммандо буров, привезшие из рейда в Капскую колонию какую-то форму лихорадки (малярию?). Лейтенанту Моранту было поручено схватить больных партизан, что само по себе являлось нарушением Женевской конвенции 1864 об облегчении участи раненых и больных воинов. Гарри Морант, разумеется, впервые узнал о ней на суде. Тогда же, собрав патруль из восьми карабинеров во главе с сержантом Ренчем, пылающий гневом и местью лейтенант помчался по указанному адресу. Как сообщил позднее сержант: "Морант был очень взвинчен, гнал всю дорогу галопом и бил солдатских коней (mounts) своим стеком". Следом выехали, не желая пропустить "занимательное приключение"; постоянный подельник Моранта лейтенант ветеринарной службы Питер Хэндкок и недавно прибывший в гарнизон 27-летний лейтенант Джордж Р. Уиттон, тоже австралиец (в фильме "Укротитель Морант его показали совсем юнцом, но на деле он был взрослым мужчиной).

На свою беду, в то же время больных партизан в Элиме решил навестить миссионер преподобный Карл Август Даниэль Хиз, южноафриканец немецкого происхождения, работавший на Берлинское миссионерское общество. На этой войне он пытался сохранять нейтралитет, и приходилось скромному слуге Божьему нелегко. Обе стороны недолюбливали его, считали информатором противника, но к его пасторской помощи все же прибегали. Чтобы послушать проповедь преподобного Хиза, в больнице также собралось дьякон голландского реформатского прихода Карл П. Дж. Смит (родственник информатора британской военной разведки был должен ему денег, не это ли послужило поводом к доносу?) и четверо голландских школьных учителей во главе с директором школы в Потгитерсрусе Вильгельмом Вархмайером (многие голландцы работали в Трансваале - покровительство исторической родины голландской ветви буров). Двое из голландцев ранее были добровольцами в бурском ополчении, но после поражения сложили оружие и вернулись к своей мирной профессии - лорд Китченер гарантировал в этом случае личную неприкосновенность. Это религиозное собрание и "накрыл" взмыленный Морант со своими людьми. На став разбираться, кто есть кто, он приказал карабинерам схватить "всех бородатых" и гнать их под конвоем в сторону форта Эдвард. Проповедник единственный сумел избежать ареста, показав пропуск от британских военных властей. Он даже попытался протестовать, но Морант грубо осадил его... и запомнил.

Показания свидетелей последовавшей расправы позволяют примерно восстановить ее ход. Немного отъехав, лейтенант Морант отослал сержанта Ренча и трех солдат пострелять в воздух, чтобы изобразить бой с бурскими партизанами, якобы хотевшими отбить своих товарищей. Затем он приказал отогнать пленников к обочине дороги и скомандовал: "Прикончить их всех!" Ветеринар Хэндкок лично застрелил двоих. Великан-дьякон Смит, не желая сдаваться без борьбы, бросился на лейтенанта Уиттона, но лейтенант сумел уложить храбреца выстрелом в упор. Остальных убили солдаты. Сам Гарри Морант не стрелял.
Восстановить подробности гибели преподобного Хиза, который слышал стрельбу и понял все, до конца не удалось. 23 августа он был застрелен на дороге в своей повозке вместе с чернокожим слугой. Была выдвинута версия, что лейтенант Морант послал Хэндкока убить его, чтобы миссионер не рассказал о расправе над пленными. На суде наш герой категорически отрицал это; возможно, бравый лейтенант ветеринарной службы "проявил инициативу", тем более, что саквояж и часы преподобного Хиза оказались в его вещах.
Разложившиеся тела миссионера и его "боя" были обнаружены солдатом, которого позднее послал на поиски Гарри Морант, публично изображая беспокойство за судьбу преподобного. "Его убили бурские коммандос за шпионаж!" - в один голос заявили офицеры форта Эдвард. Однако обман был шит настолько "белыми нитками", что один из карабинеров, Б. Я. Ван Бюрен, бур и верующий человек, открыто обвинил командиров во лжи и в убийстве.
Двумя днями позже лейтенант Хэндкок взял строптивого солдата на патрулирование и в нескольких милях от форта выстрелил ему в затылок, предупредив остальных рядовых, "что с ними будет так же". В фильме 1980 г. "Укротитель Морант" в очередной раз допустили ошибку, изобразив солдата Ван Бюрена свидетелем обвинения на суде против Моранта со товарищи, а к этому времени он уже догнивал где-то в вельде с простреленной головой.
7 сентября 1901 г. состоялся последний акт мести лейтенанта Моранта, полностью в его безжалостном и лицемерном стиле. К форту Эдвард под белым флагом приблизились трое бурских партизан. Рулф ван Стаден и его сыновья, 16-летний Рулф-младший и 12-летний Кристиан (в бурских отрядах сражалось немало подростков, об этом упоминается даже в популярной в те годы песне "Трансвааль, страна моя") отстали от своего коммандо, заболев той самой "африканской лихорадкой", косившей ряды измученных и полуголодных бурских бойцов.

Отлежавшись в заброшенном краале, отец более-менее поправился, но оба подростка были все еще очень больны, особенно плох был младший. И тогда Рулф ван Стаден-старший решился на отчаянный шаг: обратиться за помощью к британцам: они регулярные войска, у них должен быть доктор с лекарствами. Не будучи местным уроженцем, он не мог знать, на кого попадет в форте Эдвард - на "спевшуюся парочку" лейтенантов Моранта и Хэндкока. Вместе с сержантом, капралом и троими солдатами они приняли капитуляцию буров. После того, как те сложили винтовки и патронташи (на троих оставалось 8 патронов), солдаты отогнали их в сторону, при чем младшего сына отец нес на плечах. По словам уже упоминавшегося ординарца и переводчика карабинера Боты, Морант и Хэндкок посовещались, смогут ли обреченные вырыть себе могилу, и пришли к выводу, что - нет, они слишком слабы. Последовал приказ Моранта: "Огонь!", стреляли лейтенант Хэндкок и двое солдат. Морант, как всегда, не убивал лично. Сержант и капрал ушли в лагерь еще до этого. Солдат Бота на сей раз нашел в себе достаточно мужества отказаться выполнять преступный приказ, подрался с Хэндкоком и был помещен за это на стуки "под арест со связыванием".

"С КЛЕЙМОМ ПРЕСТУПЛЕНИЙ".
После убийства семьи ван Стаден "безумная душа поэта" (цит.) Гарри Харборда Моранта на некоторое время насытилась ненавистью и местью. Следующую операцию против бурских коммандос, которые были замечены в окрестностях Питерсбурга 16 сентября, Морант провел на удивление бескровно. Несколько обессиленных малярией "биттер эйндеров" на разбитых лошадях во главе с ирландским добровольцем на бурской службе Келли в течение недели уклонялись от облавы эскадрона Бушвельдских Карабинеров, которых вел лейтенант Морант. После 130 миль (более 200 км) и почти недели преследования, наш герой таки проявил в первый и последний раз талант антипартизанской борьбы. Выследив вставших бивуаком буров, он приказал солдатам спешиться за 2 мили, скрытно окружил партизан и под покровом ночи нагрянул на их лагерь. Часовые были скручены, не успев пискнуть. Под стволами "ли-метфордов" сонные буры подняли руки. Лейтенант Морант лично взял в плен Келли в его палатке. За эту победу наш герой получил благодарность от британского коменданта Питерсбурга полковника Холла и посулы производства в капитаны. Довольный, он отбыл в двухнедельный отпуск в Преторию. Несмотря на растущее недовольство нижних чинов, Морант был до конца уверен в своей безнаказанности и не чувствовал, как над его хитроумной головой собирается гроза.

В отсутствие Моранта в форте Эдвард его подчиненные в количестве 15 человек подали коллективный рапорт о преступлениях своего командира командовавшему в Питерсбурге полковнику Хиллу. Текст составил наиболее юридически грамотный солдат Роберт М. Кокрейн, бывший мировой судья в Западной Австралии: "Мы не можем вернуться домой с клеймом этих преступлений, связанных с нашими именами. Поэтому мы смиренно просим, чтобы имперские офицеры провели полное и исчерпывающее расследование, чтобы установить истину и восстановить справедливость". Далее следовал полный перечень злодеяний Моранта, Хэндкока и еще ряда офицеров Бушвельдских Карабинеров с указанием свидетелей. Мотивацию подписантов теперь установить невозможно, очевидно одно: жесткий, высокомерный и вспыльчивый Морант достал всех. Считается, что солдатский рапорт дополнил своим доносом на Моранта и военный разведчик из форта Эдвард капитан Тейлор, так или иначе причастный к большинству убийств, чтобы оказаться в позиции обвинителя, а не не обвиняемого. Последним "подтянулся" к обвинению командир Бушвельдских Карабинеров майор Ленеган: он донельзя распустил подчиненных и утратил управление подразделением, и теперь боялся отвечать.
Словом, против Гарри Моранта "со товарищи" произошло комплексное наступление, не реагировать на которое вышестоящее командование не могло. 23 октября 1901 г. лейтенантов Хэндкока (убийцу, не скрывавшего этого), Уиттона (застрелил дьякона Смита) и второго лейтенанта Пиктона (добил "капрала с фотографии" Виссера) вызвали в Питерсбург, арестовали и посадили на гарнизонную гауптвахту. Под домашний арест угодил и военный разведчик Тейлор - донос не помог. Главный "виновник торжества" Гарри Харборд Морант был взят под стражу после возвращения из отпуска в Претории.
Пока шло следствие, режим содержания подозреваемых был очень мягким, они могли гулять по всему британскому лагерю и фактически не были ограничены в общении. Обаятельный Гарри Морант по полной программе использовал свою харизму, умение вести себя как светский джентльмен, байронический образ гонимого поэта и знание стихов, чтобы очаровать офицеров Питерсбургского гарнизона.
Вспоминает капитан де Бертодано: "Однажды днем, прогуливаясь по лагерю, я встретил Моранта на спортивной тренировке с молодым лейтенантом Уилтширского полка… Морант подошел ко мне и сказал, что суд над ним по делу о расстреле миссионера был скандалом и позором для армии, что он невиновен и был выбран жертвой, потому что застрелил нескольких проклятых буров, и что тем, кто выступает против него, должно быть стыдно за предательство своих собратьев-офицеров".
Аргументы апологетов "Укротителя" Моранта в те времена и сейчас примерно одинаковы: не Морант был невиновен, а почему из множества виновных (в т.ч. чинами повыше лейтенанта) наказали именно Моранта._________________________________________________М.Кожемякин.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.

Австралийский художественный фильм "Укротитель Морант" (варианты: "Объездчик Морант", "Жестокий Морант"; англ. Breaker Morant; 1980) по одноименной драме Кеннета Росса неплохо знаком отечественным любителям военного кино. Сюжет построен вокруг расстрела по приговору британского военного суда во время второй Англо-Бурской войны известного поэта Австралии Гарри Харборда Моранта, служившего в колониальных войсках. Главный герой в ярком исполнении актера Эдварда Вудварда предстает обаятельным джентльменом и храбрым офицером, этаким благородным рыцарем в хаки, который, узнав о зверском убийстве бурами своего лучшего друга и по совместительству командира, в ослеплении мести приказывает расстрелять нескольких пленных.

За это его и еще двоих австралийцев коварные британцы делают "козлами отпущения империи" (цит.) и после короткого фарса трибунала ставят, вернее, сажают перед расстрельной командой (лейтенантов Моранта и Питера Хэндкока, третьего приговаривают к пожизненному заключению).

Гарри Морант до сих пор почитается в Австралии как национальный герой и один из знаковых поэтов страны. С последним не поспоришь - его стихи, вобравшие как влияние британской поэзии байроновского направления, так и оригинальный колорит Австралии, представляют собой замечательный пример австралийской литературы. Они достаточно сложны для поэтического перевода, поэтому предлагаю заинтересованным ознакомиться с ними в англоязычном оригинале - ЗДЕСЬ.
Однако, как отметил южноафриканский, т.е. менее ангажированный, биограф Гарри Моранта Артур Дейви (Arthur Davey. Breaker Morant and the Bushveldt Carbineers, Second series no 18, Cape Town, 1987): "Восстанавливая жизненный путь знаменитого Гарри Харборда Моранта, известного также под своим прозвищем "Укротитель", трудно поверить, что этот человек был поэтом". Несомненно, жизнь "Укротителя" Моранта была похожа на приключенческий роман. Он сам создавал ее такой, а там где не хватало реальных событий, пускал в ход богатую фантазию. При чем "факты из своей жизни" Гарри Морант сочинял настолько искусно, что историки до сих пор гадают, где правда, а где вымысел. Вот только главный герой этого романа предстает на деле личностью не рыцарственной и не романтической, а скорее довольно отталкивающей.

"МОИ РАННИЕ ГОДЫ".
Спор между правдой и ложью окружает нашего героя с самого рождения, произошедшего, то ли в 1865 г. в Байдфорде, графство Девон, Англия, то ли годом ранее в Бриджуотере, графство Сомерсет, опять же Англия. Так что никакой он не австралиец, а природный англичанин. Достоверно известно, что матерью его была школьная учительница и медсестра Кэтрин Рили, женщина в молодости очень красивая и отличавшаяся смелым свободным поведением, а своего законного мужа, грубого и простоватого смотрителя работного дома Эдварда Мюрранта, прочно державшая под каблуком. Наш герой впоследствии утверждал, что его настоящим отцом являлся адмирал Британского Королевского флота сэр Джордж Дигби Морант, имение которого находилось неподалеку. Историки в основном считают это фантазией. Но перед расстрелом в 1901 г. в Претории Гарри Морант передал свои личные вещи и записи одному из офицеров суда, майору Болтону, наказав: "Проследите, чтобы мои близкие получили их" - и назвал адрес адмирала. Майор, по здравому разумению, счел это неправдой; однако его юная дочь Лили, заочно попавшая под демонические чары расстрелянного поэта, через пару лет явилась к отставному адмиралу с нехитрым наследством покойного. Услышав имя: лейтенант Гарри Морант, почтенный старец вдруг рассвирепел, набросился на бедную барышню с отборной матросской бранью и в тычки выставил ее из дома. Чересчур эмоциональна реакция для постороннего человека, isn't it? Словом, вопрос о том, являлся ли "Укротитель" Морант адмиральским бастардом, не закрыт.
Юный Морант/Мюррант, при рождении получивший имя Эдвин Генри, был обязан своим хорошим знакомством с английской литературой бывшей учительнице-матери. Она добавила к тогдашнему школьному образованию, довольно поверхностному для бедных, неплохое домашнее. Писать стихи Эдвин Генри начал очень рано, и был замечен еще одним богатым соседом - писателем, шотландским аристократом и ветераном колониальных войн Британской империи сэром Джорджем Уайтом-Мелвиллом. Тот взял талантливого подростка под свое покровительство и, как считается, привил ему не только культуру правильного стихосложения, но и джентльменские манеры, навыки верховой езды, игры в крикет и в поло, охотничьей стрельбы в лет. Какие еще "шалости" могло означать в Великобритании конца ХIХ в. подобное "литературное покровительство" неплохо известно на примере злосчастного Оскара Уайльда и юного лорда Альфреда Дугласа, однако достоверных доказательств здесь нет.
Итак, наш герой вступил в годы юности не только с неплохим образованием и болезненными амбициями, но и с убийственной для вычурного и моралистического викторианского общества репутацией бастарда и "бедного воспитанника". В Британии, где якобы существовала умеренная конституционная монархия и на пути человека из народа наверх было меньше официальных "сословных тормозов", их роль с успехом выполняла пресловутая "репутация". Единственным путем оставалась военная служба, но начинать ее простым "томми" без гарантии карьерного роста, зато с тяготами и опасностями солдатской жизни, юному честолюбцу не светило. После того, как провалилась попытка поступить в военно-морской колледж, наш герой решил, что места на родной земле ему не осталось, и пора искать счастья за океаном. Типично английский выбор для того времени - многим молодым людям в Британской империи колонии казались чем-то вроде страны воплощенного счастья Шангри-Ла. Исполненный надежд, наш герой в 1883 г. обчистил на предмет ценностей ящики письменного стола в доме своего покровителя (которому, справедливости ради, уже изрядно надоел) и на вырученные у барыги деньги купил билет на пароход SS Waroonga - до Таунсвилла, Квинсленд, Австралия. В списке пассажиров он в последний раз отметился как Эдвин Генри Мюррант.

"МИЛАЯ, Я СПЕР СВИНЬЮ, МЕНЯ ПРЕСЛЕДУЮТ".
В Австралии путь нашего героя оказался отнюдь не усыпан лепестками роз. Несколько месяцев он мыкался по крупным городам, тщетно разыскивая "достойную джентльмена" вакансию, пока не протратил остатки вырученных за краденное добро покровителя денег и не дошел до совершенной нищеты. И тут его внезапно выручил талант, который молодой поэт и честолюбец до этого не рассматривал как профессию. Приобретенное на игре в поло и парфорсных охотах на лис умение прекрасно держаться в седле и знание лошадей помогли Моранту устроиться жокеем в цирк. Там он очень быстро приобрел известность хорошего наездника, а это был весьма востребованный в Австралии ресурс.
Особенности природы и колонизации Австралии в XIX в. создали на границах между узкой "цивилизованной каймой" побережья континента и огромными пространствами дикого живописного буша в его центральной части общественно-экономическую систему, очень напоминавшую североамериканский Дикий Запад. Сообщество фермеров, скотоводов-пастухов и авантюристов всех мастей точно так же перегоняло огромные стада своего и чужого скота, ковырялось в негостеприимной жесткой земле, балансировало на грани закона и преступления, играло и пьянствовало, жило и умирало вдали от громоздких викторианских приличий. Были при этом "фронтире" и "индейцы" - австралийские аборигены, хоть и не столь воинственные, как какие-нибудь команчи или апачи, вполне умели постоять за себя. Только, в отличие от легкомысленных американских ковбоев, всадники буша предпочитали длинноствольное оружие.

"Подвижный в подвижной среде", Гарри Харборд Морант, как стал называться среди "людей буша" наш герой, вскоре почувствовал себя там как рыба в воде. К исходу 1884 г. он успел зарекомендовать себя лихим наездником-пастухом, продать в Квинсленде чужих лошадей, поработать репортером в местной газете в Хьюэндене, устроиться бухгалтером на крупную скотоводческую станцию в Эсмаральде и сбежать оттуда, прихватив изрядную сумму. Гарри Морант с одинаковой легкостью примерял на себя образы и рубахи-парня из народа, и изысканного денди (когда водились деньги). Всюду его сопровождали интрижки с женщинами разных цветов кожи и сословий, невыплаченные долги и неоплаченные счета, скандалы и пьяные драки, кражи скота и прочего движимого имущества. Австралия того времени, словно для пущего сходства с Диким Западом, представляла собою ряд самоуправляющихся территорий, каждая из которых была связана с Британской короной собственными колониальными отношениями. Ловкому Гарри Моранту достаточно было перебраться из Квинсленда в Новый Южный Уэльс, а оттуда - в Южную Австралию, чтобы "рука закона" оказалась бессильна. Можно было пускаться во все тяжкие снова.

И тут на пути нашего героя попалась Женщина; не просто очередная мимолетная любовница, а действительно сильная страсть. Огневолосая ирландка Дейзи Мэй О'Дуайер, гувернантка из городка Фаннинг-Даунс, была девушкой не только красивой и хорошо образованной, но также волевой и целеустремленной; впоследствии она зарекомендовала себя как известный в Австралии ученый-антрополог. К тому же старше ветренного искателя богатства и приключений на 4 года. Под ее благотворным влиянием Гарри Морант, возможно, сумел бы, что называется, остепениться.
Приписав себе лишний год для британского совершеннолетия (21 год), Гарри Морант повел свою возлюбленную Дейзи Мэй под венец... И тут после церемонии бракосочетания с ужасом обнаружил, что накануне спустил все деньги на буйный "мальчишник", и ему нечем расплатиться за свадьбу. От стыда юный Гарри не нашел ничего лучше, чем взгромоздиться на лошадь, как был, во фраке и белых перчатках, и ускакать куда глаза глядят. Молодая жена осталась расплачиваться с пастором и объясняться с гостями.
Прошло несколько времени, как писали в неспешных романах викторианской эпохи, и Гарри Морант предстал на пороге безутешной Дейзи Мэй в самом затрапезном виде. Накануне он украл у аборигенов-пастухов седло и свиноматку с поросятами, и теперь рассерженные "черные" висели у него на хвосте. Как вспоминала впоследствии сама несостоявшаяся "миссис Морант", Гарри обратился к ней за помощью на ужасном сленге "людей буша": "Милая, я спер свинью, меня преследуют!" ("Lace,'ve borrowed a swine n'm chased". Bob Reece. Daisy Bates: grand dame of the desert. Canberra: National Library of Australia, 2007). Для гордячки Дейзи Мэй это оказалось слишком, и она прогнала нашего героя прочь. Формально их брак так и не был расторгнут.

Аборигены поймали Гарри Моранта, навешали ему крепких тумаков и передали в руки полиции. От тюрьмы его спасло только то, что он был белым, а обвиняли его "черные". Несмотря на то, что Британская империя на словах декларировала дееспособный правовой статус туземцев, фактически расизм процветал на всех уровнях.
Последующие годы до 1899 (начала второй Англо-Бурской войны) Гарри Морант провел, путешествуя по Австралии между необозримыми просторами пустыни и светскими гостиными, пробавляясь то опасным ремеслом всадника буша, то долгами у приятелей из "хорошего общества". В те годы он в совершенстве овладел искусством объездчика молодых лошадей под седло. Его манера была крайне жестокой, основанной на силовом подавлении строптивости животного и принуждении его к подчинению болью и страхом. Возможно, именно с этим аспектом связано расхожее прозвище Гарри Моранта - Breaker, дословно: "Тот, кто ломает". В верховой езде действительно очень много значит демонстрация для лошади силы и воли всадника, поэтому такой метод милосердным с точки зрения зоозащитников отнюдь не назовешь, но фактически он существует и действует.
В то же время смазливый и галантный Гарри Морант продолжал оставаться любимцем женщин, и дешевых "жриц любви" из пограничных борделей, и барышень из общества. По его собственным утверждениям, он дважды был помолвлен (спорно: имелся не расторгнутый прежний брак) и однажды женился по аборигенскому обряду на дочери главы туземного клана, которая скончалась, родив ему сына. Впоследствии, когда имя нашего героя обласкала лучами посмертная слава, несколько полукровок претендовали на роль "сыновей лейтенанта Моранта", но никто не смог ничего доказать.
Несмотря на то, что образ "Укротителя" Моранта поэтическим не назовешь, стихи были органической частью его разгульной и безответственной жизни. Современники вспоминали, что он сочинял их с большой легкостью, часто не успевал записывать и забывал. Поэт Гарри Морант работал в жанре "баллад о буше", в Австралии того времени было такое направление. Со многими его представителями наш герой был знаком, переписывался и соперничал в своеобразном литературном "родео", а с одним из известнейших поэтов буша - Уильямом Генри Огилви, добродушным шотландцем, даже был дружен. В балладах Моранта воспеваются девственные красоты буша и прелести его подружек, конные приключения и удалые друзья, свобода и мужество - настоящие "пацанские" ('m sorry) стихи. Австралийская пресса охотно публиковала их, особенно газета с красноречивым названием The Bullet (Пуля). Чопорная публика из литературных салонов даже искала общества Гарри Моранта - ведь он воплощал все то, чего в "воспитанном обществе" было не найти.

"С ГОЛЛАНДЦАМИ СРАЖАТЬСЯ".
"Дожив без цели, без трудов" (цит) до 35 годов, Гарри Харборд Морант, наездник и мошенник, поэт и жулик, осознал, что песок в его часах быстро утекает. Ни богатства, ни уважаемого положения у него нет, а есть многочисленные долги и претензии закона. Военная служба, от которой на заре туманной юности он высокомерно отшатнулся, представлялась последним шансом. Военному герою простятся прежние грехи, откроют двери в "хороших домах"; а если подвиги не сложатся - человеку с литературной фантазией их недолго придумать.

Когда в Британская империя стала набирать для трудно и кроваво идущей второй Англо-Бурской войны (1899-1902) австралийские воинские части, Гарри Морант 13 января 1900 г. завербовался во второй контингент Южно-Австралийских Конных Стрелков (South Australian Mounted Rifles). Австралийские добровольцы при поступлении на военную службу подписывали достаточно сложную присягу, согласно которой они "де юре" имели двойное подчинение - колонии и короне, а "де факто" - только короне. Как умному человеку, нашему герою должно было стать предельно ясно: ни на какой особый статус, кроме знаменитых широкополых шляп, австралийским частям рассчитывать не приходилось. В т.ч. и в отношении подсудности военным судам, а британские трибуналы были суровы.
Как местная знаменитость, младший капрал Гарри Морант получил короткий всплеск оваций за свой патриотический поступок, и даже якобы был принят в резиденции губернатора Южной Австралии лорда Теннисона. В стихотворении того периода "поэт-солдат" на потребу восхищенной публике воспел храбрецов, отправляющихся "за моря с голландцами сражаться" (overseas to fight the Dutch), не дав себе труда разобраться, что представляли из себя их будущие враги - буры. Однако долго гулять в новенькой форме по Аделаиде, собирая улыбки дам, ему не дали. Война и империя алчно требовали свежего пушечного мяса, и уже 26 января нашего героя ждал заблеванный трюм войскового транспорта и малоприятное морское путешествие в кампании таких же бедолаг в хаки до Южной Африки.

Назвать Гарри Харборда Моранта недостаточно смелым или решительным человеком осмелился бы мало кто из современников; однако погибать от бурских пуль в первых рядах в его планы никак не входило. Едва освоившись в своем подразделении, проворный и обаятельный новобранец умело подольстился к начальству и был назначен на уютную должность военного курьера при корреспонденте лондонской газеты Daily Telegraph Беннете Берли. Для солидности на его рукав "капнули" сержантские нашивки. Впрочем, сопровождать своего подопечного в опасных фронтовых командировках новоиспеченный сержант Морант не спешил. Он воспользовался багажом и документами добряка-корреспондента, который был только рад отвязаться такой ценой от военного "куратора", и с комфортом проживал в отеле Mount Nelson в Кейптауне, сам выдавал себя за военного журналиста и весело проводил время в обществе британских сестер милосердия. В конечном итоге наш герой наделал долгов у собутыльников-офицеров и сбежал оттуда, оставив в гостинице неоплаченный счет с обязательством погашения "своим отцом, адмиралом сэром Джорджем Морантом".

Пришлось возвращаться в часть. Гарри Морант принимал участие в наступлении британской Летучей колонны полковника Лоу на Блумфонтейн и в нескольких сражениях доставлял донесения под огнем противника. Затем ему удалось выхлопотать себе перевод в штаб Кавалерийской дивизии генерала Френча, где его ждало королевское производство в чин второго лейтенанта. Это означало не только стремительное продвижение по службе, но и переход из австралийского контингента собственно в Британскую армию. Гарри Морант наконец мог почувствовать себя джентльменом без всяких условностей, а личное очарование и поэтический талант обеспечили ему теплый прием в офицерских кругах. Особенно сдружился он с 28-летним капитаном 13-го гусарского полка Перси Фредериком Хантом, "настоящим английским джентльменом" не семи пядей во лбу, который полностью попал под влияние своего старшего по возрасту и несомненно куда более хитроумного товарища.

При содействии капитана Ханта Гарри Моранту удалось получить в конце 1900 г. шестимесячный отпуск в Англию, якобы чтобы "уладить вопросы с семьей" - С какой? Мать умерла в 1899 г., предполагаемый папаша-адмирал не хотел признавать своего бастарда. Ловкий "свежий" офицер и джентльмен использовал пребывание в метрополии, чтобы наделать новых долгов, прикрываясь своей формой и статусом, и вдоволь поупражнять умение покорять дам. Неурегулированный статус супружества с Дейзи Мэй О'Дуайер в Австралии нимало его не заботил. "И забыл о тайном браке, всюду ласки расточая" (цит.) За время отпуска Гарри Морант успел заключить помолвку с девушкой из благородной семьи, родной сестрой невесты своего боевого товарища капитана Ханта. Вопреки мнению некоторых биографов, сам капитан Хант не отгулял отпуск вместе со своим лукавым другом, а остался подставлять немудрую башку бурским снайперам в Южной Африке.

"ПЛЕННЫХ НЕ БРАТЬ".
К тому моменту, как отдохнувший Гарри Морант весной 1901 г. вернулся из отпуска, ситуация на театре второй Англо-Бурской войны существенно изменилась. Бурские республики потерпели от британцев ряд серьезных поражений, потеряли большую часть территории и лишились возможности продолжать фронтовое сопротивление. На смену их армиям-ополчениям пришли мобильные средние и малые отряды партизан "биттер эйндеров" - в переводе с африкаанс: "искателей горечи", отчаянных храбрецов, не желавших отдавать захватчикам красную землю родного вельда.
К борьбе с таким неприятелем регулярные силы Британской империи оказались готовы слабо. Чтобы противостоять конным партиям буров, прекрасно знавшим местность и владевшим тактикой "бей-беги", британцы катастрофически нуждались в аналогичной кавалерии. Английский военный историк Майкл Барторп, автор хрестоматийной монографии "Англо-Бурские войны. 1815-1902" пишет: "Когда прибыли конные подкрепления, которые запрашивал Китчинер (британский командующий в 1900-1902 гг.), вместе с 26 000 регулярной кавалерии и конной пехоты (MI, Mounted Infantry), которые уже действовали на театре войны, у него образовались конные силы в 80 000 чел., треть всей его армии. Многие имели слабую военную подготовку и недостаточные навыки верховой езды, однако Китченер сразу бросил их в бой, что повлекло за собой огромную убыль в лошадях и сделало их легкой добычей для опытных и боеспособных (бурских) коммандос". В подобных условиях британское командование формировало конно-стрелковые подразделения из всех, кто худо-бедно умел держаться в седле, даже из морских пехотинцев. Австралийцы, лихие наездники родного буша, становились крайне ценными кадрами. Гарри Харборда Моранта ждало сразу две вакансии "полного" лейтенанта. После долгих раздумий он отказался от места в Южно-Африканской Полиции (South African Constabulary) и 1 апреля (sic) принял предложенное все тем же незаменимым другом капитаном Хантом королевское производство в лейтенанты новосозданного конно-стрелкового подразделения Бушвельдских Карабинеров (Bushveldt Carbineers).

Выбор лейтенанта и поэта с солидным стажем уголовника предельно ясен: полиция комплектовалась жесткими дисциплинированными офицерами, а в Карабинерах, одном из многочисленных импровизированных подразделений для карательных операций против бурского населения и мелких партизанских групп, дисциплина была чисто символической. Зато там предоставлялись возможности для веселой жизни. В основном Карабинеры занимались воплощением в жизнь тактики "выжженной земли" лорда Китченера: жгли бурские фермы и угоняли жителей в концентрационные лагеря, чтобы лишить партизан поддержки местного населения. Конфискованные скот, ценности, а зачастую и "живой товар" предоставлялась легкая возможность присвоить себе и продать, командование смотрело на это сквозь пальцы.

Карабинеры, всего ок. 320 солдат и офицеров, были укомплектованы примерно на 40% из австралийских военнослужащих, также насчитывалось около полусотни бурских ренегатов, пошедших на службу к британцам, чтобы защитить от репрессий свои семьи и имущество, остальные были набраны из различных британских и колониальных частей. Командовал формально майор-ирландец Роберт У. Ленеган, однако фактически эскадроны и взводы, разбросанные по укрепленным заставам и постам ("фортам") в районе Питерсбурга, Трансвааль, подчинялись только своим командирам. Офицеров вообще было непропорционально много. Молодой Уинстон Черчилль, участник той войны, в своих мемуарах прекрасно объяснил, что привлекало в подобные формирования молодых джентльменов: "Начался веселый поход, длившийся вместе с остановками около полутора месяцев. (...) Чудесный воздух и климат Южной Африки, великолепный ландшафт, жизнь, полная непрестанного движения и разнообразных случайностей... Каждый день мы видели новые места, каждый вечер мы устраивали бивуак возле какого-нибудь нового ручья. Питались мы овцами, которых гнали с собой, и курами, которых отлавливали в покинутых селениях. Под откидным дощатым дном моей кибитки лежал двухфутовый слой консервов и бутылок со стимулирующими напитками — наилучших из тех, какими мог снабдить меня Лондон. Мы не нуждались ни в чем, и дни напролет я только и делал, что в юношеской беспечности своей рыскал в поисках приключений, подвигов и примеров для подражания" (У. Черчилль. Мои ранние годы. 1878-1904).
Когда Бушвельдские Карабинеры встречались в бою с бурским партизанами, действовал принцип "пленных не брать". Этот приказ приписывается лично лорду Китченеру, хотя сам командующий впоследствии его отрицал, и документальных доказательств не найдено. Несмотря на то, что в то время уже действовала Гаагская конвенция 1899 г. о законах и обычаях сухопутной войны, предписывавшая гуманное обращение с военнопленными, приказ: "Пленных не брать" не был воспринят большинством британских офицеров как военное преступление. В гарнизоне "форта Эдвард", где стоял эскадрон ближайшего друга нашего героя капитана Ханта, эта мрачная директива была без возражений доведена подчиненным самим Хантом. По словам южноафриканского историка Артура Дэйви, «Ханту было всего 28 лет... Его пребывание на посту командующего офицера регулярной армии было недолгим, и можно предположить, что его знания военного права были поверхностны".

На такой службе лейтенант Морант с его прошлым искусного наездника и угонщика скота оказался даже более успешен, чем его друг-командир регулярный капитан Хант. Наш герой быстро зарекомендовал себя полезным для начальства, заработал уважение среди товарищей-офицеров и авторитет среди подчиненных. А для солдат, не проявлявших к нему должного почтения, у Моранта всегда были наготове методы, опробованные на строптивых жеребцах: связывание в скрюченном положении с удавкой на шее и прочный стек. Его подручным во всех темных делишках стал другой австралиец с криминальным прошлым - лейтенант ветеринарной и транспортной службы Питер Хэндкок. Вот некоторые из повседневных "художеств" поэта и карателя лейтенанта Моранта, зафиксированные обвинением военного суда:
- 2 июля 1901 г. взвод лейтенанта Моранта расстрелял на ферме в поселении Вальдезия шестерых вернувшихся к мирной жизни буров - мужчин и подростков - ради кражи их денег и скота; сам Морант утверждал, что приказ об убийстве отдал капитан военной разведки Тейлор, но добро-то он прикарманил по собственной инициативе.
- Месяцем позднее Морант выселил оттуда же в концентрационный лагерь четыре семьи партизан, их дома были сожжены, скот и имущество украдены, а женщин, стариков и детей карабинеры 11 часов гнали по жаре без воды и привала, в результате скончались грудной ребенок и пожилая женщина (снова валил "командную ответственность" на военного разведчика Тейлора).
- При формировании конвоев снабжения летом 1901 г. Морант и Хэндкок помещали в открытые повозки насильно удерживаемых бурских женщин, чтобы предотвратить обстрелы партизанами (Морант ссылался на приказ мертвого к тому времени капитана Ханта).
- 5 сентября 1901 г. сдаваться в "форт Эдвард" прибыл обоз бурских женщин и детей, ранее сопровождавших партизан. Приказ стрелять по ним был отдан лейтенантом Христианом Ханнемом, бурским ренегатом, якобы из личной мести, но Гарри Морант с удовольствием принял участие в "увлекательной охоте", на которой были убиты два мальчика 5-ти и 13-ти лет и ранены несколько женщин и 9-летняя девочка.
- В тот же день Морант и Хэндкок украли из обоза британских регулярных войск посылки для солдат Кавалерийской дивизии и бочонок алкоголя, а также угнали 7 упряжных лошадей.

______________________________________________________________М.Кожемякин.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.