Мы тогда помирились, свидетельство о разводе никто из нас не забрал.

В начале мая был пятый раз, но тогда все замялось само собой, а ближе к концу мая был, кажется, шестой. Мы не подали заявление о разводе, потому что я на следующий же день уехала к маме в Краснодар. Зато уже по моей инициативе подали его, после того как я вернулась в Москву спустя полтора месяца, то есть буквально несколько дней назад.

Поводом к его очередному предложению развестись послужило следующее:

Он пришел домой с работы, я приготовила ужин, накрыла на стол, поставила свечи, зажгла их, мы сели ужинать и начали разговаривать. Он спросил у меня как прошел мой день. Я ответила, что приезжал мой отец и подарил мне в очередной раз какую-то штуку, которая мне совершенно не нужна, и теперь надо думать куда ее деть; сказала, что добралась до миссии в RDR2, в которой главный герой заразился туберкулезом, что я не ожидала, что это произойдет в самом начале игры; сказала, что очень многое успела сделать дома, крайне довольна прогулкой с собакой, нашла какое-то удачное решение для какой-то своей давней заботы и т.д.

Во время ужина Алексей (мой пока еще муж) перешел к конфетам, которые принес мой отец. Он ел одну за другой приговаривая, что они не вкусные, на что я ответила, что в таком случае ему не стоит их есть, а лучше отдать их мне, потому мне они нравятся. Через несколько секунд Алексей случайно роняет фантик от одной из конфет на пол. И я прошу его: - Подними, пожалуйста, бумажку, будь так добр.

И эта просьба оказалась фатальна. Как мы видим выше - мои просьбы всегда становятся поводом к разводу. Я услышала кучу обвинений в том, что весь вечер я на негативе – отец купил что-то не то, в игре герой заболевает и т.д. Я указываю Алексею на то, что в моем рассказе была и радость – от прогулки, от проделанной работы, от найденного решения. Указываю на то, что я очень его ждала, даже зажгла свечи и красиво сервировала стол, а поднять бумажку с пола – не такая уж сложная задача.

Но чем дальше шел разговор, тем больше я становилась во всем виновата, а мой муж считал себя униженным и оскорбленным и терпеть он это более не намерен, поэтому развод.

И тут моя чашечка терпения наконец-то переполнилась. Я позвонила маме, рассказала, что мой брак трещит по швам, и она уговорила меня приехать к ней погостить.

В гостях у мамы я приняла решение не только развестись, но и переехать в другой город. Однако, когда я вернулась в Москву меня начали одолевать сомнения и эмоциональные качели.

Здесь стало заметно, что Алексей прям старается мне угодить: он уходит в магазин ранним утром, чтобы купить мне кофе, он говорит комплименты, возит меня на разные мероприятия, моет посуду, даже пару раз сам стирал себе одежду и (о боже!) даже догадался сам снять ее с сушилки. Он составляет мне компанию на прогулках с собакой, несколько раз поднимал тему наших отношений, ластится ко мне - в общем, он делает всё то, чего я так от него хотела, но не получала. И, признаюсь, это начало колебать мою уверенность, мне не хотелось причинять боль человеку, который так старается ради меня. Я начинала верить, что у нас может быть прекрасное будущее, что вот же они – отношения моей мечты!

Но потом я поняла одну простую вещь – я не хочу прикасаться к этому человеку, доверие подорвано окончательно. И этого вдруг стало достаточно. Он может быть хорошим человеком, но это никак не заставляет меня относиться к нему с любовью. Я просто не могу.

И тем не менее, какая-то часть меня после всех его стараний начинает сомневаться и думать о том, чтобы дать ему (нам) второй шанс.

Но вот вчера он внезапно подошел ко мне с претензиями: что я не ношу кольцо, я не помыла за ним посуду сегодня вечером, я не ношу его украшения, и как вишенка на торте - он у меня в телефоне записан по имени-фамилии, а не «любимый муж *куча сердечек*». Он устроил мне допрос знают ли мои родители, что у нас с ним разлад, и сообщил что он такой молодец, т.к. никому вообще не сказал, что у нас все плохо.

Я сижу в ах..е. И вот почему.

То есть он хранит в тумбочке кольцо бывшей супруги – это норм. Моё же он много месяцев назад потерял – это тоже норм. После того, как он потерял моё кольцо, я тоже перестала его носить и с тех пор прошло несколько месяцев, и ему до этого не было дела– норм. Зато сейчас он мне вынес мозг, мол как я посмела не надеть кольцо после того, как он в очередной раз объявил о разводе, полтора месяца кайфовал в моё отсутствие, и на следующий день после моего возвращения уехал с друзьями в Питер на четыре дня, а я тварь последняя – кольцо не ношу!

Кстати он купил кольца только на следующий день после второй! попытки регистрации нашего брака – это, оказывается, тоже нормально. Он же в конце концов их купил.

То, что он до сих пор не поставил доводчик на дверь в спальню, хотя обещал несколько месяцев назад - норм; что входную дверь я вынуждена была чинить сама, что герметик в ванной так никто и не заменил и чернота, и плесень продолжают радовать мой глаз – это типа тоже норм.

Еще не важно, что он ушел ужинать с другом, обещал мне прислать фото меню, чтобы я выбрала себе покушать, а он бы купил это и принес домой, но он благополучно про это забыл, и я осталась голодная…- тоже норм.

Я утром сплю, а он за стенкой орет в телефонную трубку – спасибо, милый, я «отлично» выспалась благодаря тебе.

Я мыла посуду и попросила вылить содержимое термоса в унитаз, а он выливает это мне под нос в раковину, и содержимым термоса забил слив. Ведь "какая разница раковина или унитаз". И кто я такая, чтобы указывать ему куда что выливать.

Трижды попросила открыть дверь в ванную, он сказал, что дверь открыта, но как оказалось нет. Я разозлилась, что даже такую мелкую просьбу он не в силах выполнить ради меня и делает все на отъ*бись, на что он ответил, что его задача, как мужчины – делать дела поважнее, чем выполнять такие тупые просьбы.

В каждом фильме, песне или книге, где мужчина совершает подвиги ради женщины и не дай бог ради той, которая не отвечает ему взаимностью, он считает, что это самое дебильное поведение мужчины.

В начале наших отношений он мог уехать в Крым к родителям, бывшей жене, детям и друзьям на месяц и практически не выходить на связь. Отвечал на мои сообщения спустя несколько часов и даже дней и ни о чем не рассказывал.

Спустя три таких поездки, когда я уже была на истериках, он дал мне обещание, что больше не поедет туда без меня. И не сдержал слова. Свой внезапный отъезд он объяснил тем, что у его дочери день рождения. Не «родилась дочь», а у дочери, которой уже десять лет, оказывается день рождения, видите ли, он вспомнил о нем только сейчас (как удобно). Затем он год не ездил туда, даже несмотря на то, что я специально брала отпуск и мы планировали эту поездку. А в конце года он объявил, что чувствует себя ущемленным в правах из-за данного мне слова, и вот он такой несчастный целый год не видел детей. То есть без меня он трижды за полгода туда съездил, а вот со мной – почему-то резко перестало получаться.

Днем он давал обещание, что ляжет со мной пораньше спать, но, когда я звала его в постель, он бесился, что я мешаю ему общаться с родственниками. Стоило мне ему напомнить, что он дал обещание, он утверждал, что я манипулирую им. И в ту ночь он не спал до трех часов. А я засыпала в постели одна. Такие вот близкие отношения. При этом он заботливо утверждал, что мне очень важно высыпаться, я же девочка.

Мы даже договорились, что хотим завести ребенка. И я просила его не пить и не курить в период зачатия. И его это обидело. Он считал, что имеет право выкурить одну-две сигареты когда захочет. Когда я говорила, что цена его желания стать отцом – это пара сигарет и бокал вина, и он даже в этом себе не может отказать ради высокой цели, то, наверное, не такая уж это и высокая цель для него. Всякий раз, когда ему предлагали выпить, он многозначительно с укором смотрел на меня и говорил, что это моя прихоть, чтобы он не пил. Проходить медицинские обследования он тоже отказался, и мой визит к гинекологу он проспал, хотя обещал меня отвезти, пить витамины он тоже не хотел. Вот так сильно Алексей старался завести ребенка. Вот так он был рядом и поддерживал меня.

Когда я заболевала, он не брал на себя бытовые вопросы, и даже гулять с собакой мне приходилось его уговаривать. Он утверждал, что любит собаку, однако его не беспокоило, что время близится к ночи, а она до сих пор не гуляла. И только когда я с температурой начинала надевать на себя уличные штаны, он вдруг спохватывался и делал из себя героя.

Когда я на три дня улетела поддержать отца во время похорон его матери, и вернулась домой девятого марта, меня не ждали дома цветы. Зато меня ждал чудесно отдохнувший муж, который все эти три дня великолепно проводил время с друзьями. А на вопрос, где цветы, он ответил очень просто – «так ведь сейчас же не восьмое марта, а девятое, и я и так встретил тебя в аэропорту этого уже должно быть достаточно». Кстати, все, что я просила его сделать к моему приезду – это купить булку хлеба. Так вот дома меня не ждал хлеб. Он купил его уже после того, как я пришла домой. А еще дома не было еды, и я уставшая с дороги, которая длилась почти восемнадцать часов (автобус из деревни в город в четыре утра, такси из города в аэропорт, ожидание в аэропорту, несколько часов в самолете, такси из аэропорта в город), я приехала в дом, где меня не ждала даже булка хлеба…

А как вам такая забота: я попросила его вылечить храп, который мешает мне спать и который вредит его здоровью, а в ответ мне «если тебе что-то не нравится – разводись».

Когда я просила его не грызть ногти над моим ухом, вытирать за собой стульчак, на который он нассал, когда просила обмывать раковину от соплей и ссать туда хотя бы так, чтобы я никогда об этом не догадалась, а не оставлял желтые подтеки по всей раковине; когда просила помыть за собой пол, в то время когда он посреди комнаты разбирал грязный велосипед; когда просила не стряхивать крошки со стола на пол; когда просила мыть посуду так, чтобы она была чистая, а не просто мокрая, или не мыть тогда уж ее вовсе, а также когда просила аккуратнее есть в постели, чтобы крошки не сыпались на покрывало и пол; когда просила смывать за собой в унитазе, когда просила обмывать ванную так, чтобы на ее дне не плавало его дерьмо, потому что он пользовался ванной как беде; когда просила открывать дверь ванной комнаты после того, как он примет душ, чтобы там не копилась сырость; когда просила не брать и не перекладывать мои вещи, потому я потом не могу их найти; когда просила не разговаривать по телефону в той комнате, где я пытаюсь над чем-нибудь сосредоточенно работать или смотрю какой-нибудь фильм (мы живем в трехкомнатной); когда просила его не залипать в телефон пока мы ужинаем вместе; когда просила подождать меня на прогулке, если я останавливалась завязать шнурки или пока собака делает свои дела, а не уходить к горизонту, как будто меня не существует – все это и многое другое он называл дрессировкой. Это не просьбы, это дрессура… И еще один его излюбленный аргумент был – ну я же тебя ни о чем не прошу, это только ты у нас всегда всем недовольна.

Помню, он лежал на кровати и залипал в телефон, я готовила ему ужин, как он и просил – варила ему гречневую кашу. Перед этим я помыла в квартире, вспотела, устала и захотела принять душ, прежде чем сесть за стол, чтобы не вонять за трапезой. И я попросила его приглядеть за кашей, пока я моюсь. Ответом мне было: «Нет. Я не буду это делать». Почему? «Потому что не хочу». Но я же варю кашу для тебя, как ты и просил, присмотри пожалуйста, чтобы она не подгорела, пока я моюсь, и мы вместе сядем поесть. «Я не для того освобождал себе вечер, чтобы смотреть за кашей». Я до сих пор не понимаю почему в тот вечер он говорил со мной в таком тоне.

Он обещал за месяц сделать ремонт в комнате, где мы планировали собирать гостей. Взялся за это только спустя полгода. Еще два месяца он откладывал ремонт в коридоре. В итоге я сняла старые обои сама и мы еще месяц водили гостей в дом, который встречал их ободранными стенами коридора. Алексея при этом нисколько не смущало, что каждый из гостей прекрасно помнил о его обещании сделать ремонт за месяц, и не стеснялись шутить, что прошел почти год.

Еще он будто нарочно, когда ест чипсы – не закрывает рот. Ровно так, чтобы я совершенно не слышала фильм, который смотрю не только рядом с ним, но даже находясь в соседней комнате.

Еще он считает, что я должна просить у него деньги. До сих не представляю, как это должно выглядеть. Собственно, вчера он пытался меня упрекнуть в том, что я не благодарна за то, что он меня содержит. И я ему напомнила, как это выглядело с самого начала. Мы оба работали. Я работала 5/2, выходила из дома в 8, возвращалась домой в 19:00, потом шла гулять с собакой, потом делала бытовые дела: стирка, уборка, готовка, мытье посуды и пр. Три раза в неделю я вставала в 5 утра, чтобы поехать в спортзал. При этом он работал пару раз в неделю по несколько часов, все остальное время он был дома, и упрекал меня за то, что я уставшая. На мою просьбу помогать с бытом он отвечал, что, во-первых, это не мужское дело, а во-вторых, он не для того устраивал свою жизнь и работу так, чтобы освободившееся время он тратил на какой-то труд, даже на бытовой. Когда подобные разговоры начали приводить к ссорам, он сообщил, что ему проще чтобы я не работала, чем помогать мне. И я уволилась. То есть я уволилась не потому, что хотела райской жизни и сесть на шею мужу, а потому что мой муж не хотел помогать мне с бытовыми вопросами. И кстати, он это воспринимал именно как помощь мне, а не как какое-то общее дело. До сих пор он считает, что я мою полы исключительно для себя.

Что забавно, он считал, что мытье пола и окон, вынос мусора и чистка унитаза – это чисто мужское занятие. Но… что-то он ни разу этими мужскими занятиями при мне не занимался.

Ремонт, как мы помним – тоже мужское занятие с его слов. А когда я попросила его в очередной раз сделать что-то с входной дверью, ведь я не могу ее ни открыть, ни закрыть, он ответил очень просто: «меня все устраивает, а если тебе что-то не нравится, то делай сама».

Веселит также то, что он готов постоянно что-то критиковать, но при этом ничего не меняет. Ему не нравился дверной коврик – он не покупал новый. Не нравилось покрывало – не покупал новое. Не нравилась подставка для обуви или чайник… Ну, вы поняли. Кто всё это покупал? – я. Почему? Потому что меня раздражало его нытье. И когда мое раздражение перерастало всякие границы, я бралась за действия.

Инициативы от него тоже не добьешься. Журнальный столик я собирала сама, как и обеденный круглый стол, как и полку для цветов, как и подставку для обуви. Он считал, что это я дура, раз не прошу помощи (и с ним можно согласиться), но я такой человек, который если видит, что твой друг нуждается в помощи – оказываю эту помощь без просьб. Он же проходил мимо, видя, как я сижу на полу с инструкцией по сборке и шестигранником в руках. У него не возникает такой импульс – подхватить, помочь, поучаствовать. Лишь спустя время он как бы с надеждой на отказ задавал вопрос – может тебе помочь? Ну… может и помочь…

Совместные мероприятия тоже были на мне. Я не могу вспомнить, чтобы он что-то предложил и довел свое предложение до конца. Так, например, мы уже «съездили» в тир, в Суздаль, «сходили» в джаз-клуб и т.д. А когда я прошу его со мной погулять, то сначала я должна выдержать маленькую войну, уговорить его, может быть даже взять на «слабо», он при этом упирается, ругается, психует, зато, когда выходит на улицу – благодарит меня за усилия, и просит в следующий раз напоминать ему, что он на самом деле любит гулять и зря упирался. Шизофрения, ты ли это?

По его мнению, факта того, что мы сидим под одной крышей достаточно, чтобы считать, что мы проводим время вместе. А то, что каждый из нас сидит в своей комнате и порой мы сутками не видимся – это не страшно.

Еще он считает, что, когда я готовлю ужин, накрываю на стол, а он все это прекрасно видит, после чего закрывается в самой дальней комнате, это я должна за ним бежать и сообщать ему, что ужин подан. А он не должен быть доступен и находиться по близости, и уж совсем моей наглости не было бы предела, если бы я считала, что он мог бы мне помочь с сервировкой стола.

После того, как я сказала, что моя задача обеспечить дома пищу выполнена, и я не обязана звать его за стол, и если он очень хочет кушать, то волен сам себе накладывать и даже присоединяться ко мне, если ему важно мое общество - он был крайне обижен. При этом с его слов я не имею право обижаться на то, что он, прекрасно видя, как я накрываю на стол, уходит и запирается в комнате.

Когда я уехала в Краснодар к маме полтора месяца назад после его «давай разводиться», он через неделю остыл и пообещал, что через несколько дней приедет и мы вместе поедем в Крым. После чего пропал со связи, а потом в назначенный день сообщил, что заболел и никуда поехать не может. Его болезнь видимо так и не прошла за эти полтора месяца, зато она никак не помешала ему поехать во Владимир с друзьями, посетить несколько ресторанов, джаз-клуб, музей, парки и кататься на велосипеде. Зато, когда я сказала ему, что хорошо провела время в Краснодаре – я, оказывается, этим самым обесценила наши отношения, ведь я должна была там страдать и плакать от одиночества.

Ах да. Еще он добавил, что не собирается извиняться за то, что захотел развод в очередной раз.

Мое возвращение в Москву было переполнено неприятными сюрпризами. Он испортил чайник – буквально прожег в нем дыру, от чего тот начал подтекать, и при этом он не купил новый, а пользовался вот таким – протекающим. Зато, когда я приехала, он мне сообщил об этом, видимо ожидая, что сейчас я – большая тётя, решу возникшую проблему. Как долго он пользовался протекающим чайником на газовой плите (и как он только не взорвал весь дом), я не знаю. Знаю лишь, что мне не с первой попытки удалось отмыть разводы накипи на самой плите – так долго туда вжаривалось всё, что вытекало, видимо, и из чайника, и еще бог знает из чего. Все мои кастрюли были в белом несмываемом налете, крышка сковороды не мылась ни разу и была вся в жиру и подтеках, при этом мирно лежала на полке с чистой посудой. Медная турка для кофе облезла, тоже покрылась налетом внутри и копотью снаружи. Тканевая скатерть оказалась вся в жирных пятнах, в том числе от свечного воска. Моя настольная лампа, пережившая не один междугородний переезд, оказалась сломана. Гирлянда на окне тоже перестала работать, а удлинитель от нее подключен к внезапно появившемуся дома телевизору несмотря на то, что дома было еще два новых удлинителя. Керамический увлажнитель воздуха был расколот снизу доверху и продолжал висеть на своем месте. Весь столик в кухне был завален вещами. А из еды в холодильнике были: кока-кола, селедка, маринованные огурцы, каперсы, перец халапеньо, зеленый горошек и кучка конфет. Ванна и раковина не чистились все это время, в унитазе образовались какие-то несмываемые желтые подтеки, в углях комнат клочками лежала пыль. В шкафчике с крупами как будто свершился дворцовый переворот, мои специи, которых по плану должно было хватить на полгода – исчерпались до самого дна, и два литра концентрата для стирки испарились неведомым образом, как и мой гель для душа, а вместе с ним моя губка для тела. Вот так я приехала домой, где меня очень ждали.

Зато сейчас Алексей пытается быть паинькой – моет посуду, зовет меня гулять, сам что-то стирает, готовит мне завтраки. И всё это выглядит как какой-то сюрреализм. Он хочет, чтобы я в ответ его обожала, ласкалась к нему, говорила комплименты. А я лишь смотрю на это как на… издевательство что ли. То есть два года ты мог все это делать. И то, что ты делаешь это только сейчас лишь доказывает, что эти два года тебе было совершенно плевать на меня.

И вот спустя полторы недели он не просто стал ждать от меня ответной реакции на его безупречное поведение, он начал ее требовать. «Ты даже чашку за мной не помыла» - сказал он, как будто я должна стоять у раковины и ждать, когда он поест, после чего молниеносно мыть за ним посуду. Я, оказывается, не имею права сделать это утром. А то, что я два года мыла за ним посуду – это разом обнулилось. И сейчас за две недели одна единственная чашка стала поводом натыкать меня носом в то, что я не ухаживаю за ним, не выполняю свои бытовые функции. Самое смешное, что он сказал это, поев суп, который я приготовила, из посуды, которую я купила, сидя за столом, который я протёрла, в квартире, которую я отмыла, в чистой одежде, которую я не только постирала, но и сначала купила ему, потом постирала, сняла с сушилки, сложила на стул, чтобы он сразу взял весь чистый комплект, и постирала всю ту грязную одежду, которую я собирала развешанной по всей квартире – в том числе с велосипеда, а рядом с ним на окне стояла полка для цветов, которую я купила сама, собрала сама, и на которой стоят цветы, которыми он любуется во время ужина, которые я тоже вырастила сама. Ах да, и вся эта квартира у нас есть только потому, что нам ее передали мои родители. Ну да. Он прав. Дело в том, что я не помыла за ним чашку.

Утром он сообщил, что идет завтракать и приглашает меня посидеть рядом с ним, потому что, видите ли, он считает особо важным проводить время вместе за приемом пищи. И это говорит мне человек, который месяцами отказывался ужинать со мной и который сидя за столом постоянно пялился в телефон или приносил планшет чтобы смотреть кино, а не друг на друга. И когда это мы успели переобуться?

Почему я терпела все это? Потому что считала, что мои эмоции – это большое заблуждение. Что я психованная, нервная, раздражительная, что мне надо работать над собой. Я считала, что гораздо важнее мои действия, а не мои чувства - что я хорошая хозяйка, что я стремлюсь проводить с ним время, что у меня много планов и сил. А мой душевный комфорт, это то, чем можно пренебречь. Что все мои неудовлетворенности решаются компромиссами, взаимным притиранием, подстраиванием друг под друга. Я была готова учиться чему-то новому. При этом я игнорировала важность своих чувств, комфорта и привычной обстановки.

И вот прошло время. Мои недовольства и эмоциональная напряженность привели к тому, что я сначала пережила несколько периодов депрессии (или что это там было на самом деле?), я сменила трех психологов, двух психотерапевтов, я совершила попытку «сами знаете чего», стала пить антидепрессанты, а потом лекарства от БАР. Я все время считала, что проблема во мне, что это у меня плохой характер, неадекватные требования, завышенные ожидания. Что я не умею прощать людям недостатки, принимать и любить их такими, какие они есть. Мне начало казаться, что я испытываю неправильные эмоции, что моя реакция на внешний мир неадекватна, что я сломанный человек и я совершенно не умею любить, общаться, дружить, и в целом быть нормальной частью общества. Мой внутренний компас того, что правильно, а что неправильно – окончательно сломался. Я перестала доверять сама себе. У меня появилась неадекватная агрессивность. Любая мелочь вызывала во мне вспышку ярости, я готова была причинить ему увечья, и меня останавливал только уголовный кодекс и его физическое превосходство надо мной. Тогда я выплескивала свою злость на вещи: я била стены кулаками, пинала что-нибудь, рвала бумагу, швыряла что-нибудь, что попадалось под руку или громко кричала, если никого не было рядом. Я понимала, что я схожу с ума. Что сейчас тем более все проблемы во мне, потому что я – источник ненормальной эмоциональности. Я не исключаю того, что во мне это было всегда, что просто я выбрала не благодатную почву, на которой мои недостатки стали еще хлеще, чем раньше. Но по каким-то причинам в моей голове не рождалась мысль, что мне надо эту почву просто заменить на другую. Она отравлена для меня, я в ней превращаюсь в монстра. Мне стало страшно за свой рассудок, я была абсолютно убеждена, что я – единственный виноватый во всем человек.

И вот я приехала к маме – к человеку, с которым мне нечего делить, к тому, с которым у нас похожие взгляды на быт, с которым можно разговаривать обо всем, что беспокоит, а главное – который может позаботиться о себе сам и вдобавок позаботиться обо мне.

И тут все встало на свои места. Мне уже не нужны были таблетки, чтобы нормально спать, ничто у меня не вызывало внутреннего протеста и раздражения. Я была собой. И я была нормальной. И вдруг на этом расстоянии и в этой тихой гавани стало понятно, что дело не во мне. Что из любого человека можно сделать монстра, если всё вокруг этому способствует.

И то, что я написала выше – это не попытка переложить ответственность на Алексея. Он не виноват в том, что его присутствие изувечило меня. Он волен быть таким, каким он является. Просто ему противопоказано быть рядом со мной. И весь этот список его косяков – это тоже не попытка сказать, какой он урод. Это памятка для меня и для других людей о том, что если у вас такая же реакция как у меня на такие же или какие-то другие действия партнера – бегите. Не ломайте себя. Не миритесь с этим.

Если же кому-то кажется нормальным все то, что у меня вызывало дикую агрессию, раздражение, злость, обиду, боль, просто примите тот факт, что в мире есть люди, которые все тоже самое воспринимают иначе. Меня обижает, если человек не держит слово, если вас это не задевает – я за вас рада. Но мы с вами не похожи. Я имею право быть такой, какая я есть, имею право чувствовать то, что чувствую. Все что мне надо сделать – это не мучить себя и окружающих, не продлевать отношения, которые рушат нас обоих, а выбрать те отношения (или их отсутствие), которые помогут мне чувствовать себя хорошо. К большому счастью, я могу себя прокормить сама, я не бытовой инвалид, я не отброс общества, а стало быть – нет никакой причины дальше терпеть эти отношения. Поэтому я развожусь.

Мне не в чем себя упрекнуть. Я старалась исправиться. Я перечитала кучу литературы, общалась со специалистами и даже дошла до таблеток. Кстати вспомнила, что когда у меня были особо навязчивые суицидальные мысли, Алексей устал от моего нытья и сказал, чтобы я себя не сдерживала и сделала то, что хочу сделать. Я не виню его за это. Он не врач, чтобы уметь вести себя правильно в таких ситуациях. И я понимаю, как сильно тянут своих близких на дно те, кто сам находится на дне. Спасать утопающих должны квалифицированные спасатели, а не обыватель, ведь иначе утонуть могут двое. Но брошенная Алексеем фраза показала мне, что я не могу быть в безопасности рядом с ним. Что я не могу ему доверять. И что для него крепкий сон важнее, чем моя жизнь. Ведь он мог позвонить в скорую или по телефону доверия, мог вывести меня на улицу и погулять со мной, мог обнять меня и сказать, что завтра мне будет лучше, что это всего лишь мысли, всего лишь побочное от антидепрессантов, что это временно. Мог. Но не сказал. Просто он не тот человек, который мне подходит.

Может кто-нибудь скажет, что я перегибаю палку, что все это время я придиралась к человеку на пустом месте, и возможно эти люди будут справедливы. Но у меня есть внутренний компас – мое личное самоощущение. Мне плохо и больно рядом с этим человеком, причем в самые неподходящие моменты, в самые непредсказуемые. Я не свободна рядом с ним, я задыхаюсь, он подрезает мне крылья.

Мне не в чем упрекнуть Алексея. Есть женщины, которые не считают проблемой обсосанную раковину, в которой ты умываешься; не беспокоятся, что, уезжая в другой город твой благоверный пропадает со связи. Я уверена, что такие женщины есть. Но я - не из их числа.

Я уверена, что многие сочтут мое требование к гигиене маниакальным. Что я слишком многого требую от людей и, наверное, от себя тоже. Что у меня высоченная корона, которая уже давно раздавила мне мозги. Я не спорю с такими людьми. И допускаю, что они правы. Но до тех пор, пока я не мешаю обществу, не совершаю преступлений, я имею право жить так, как я хочу.

Я хочу держать свое слово, быть пунктуальной, жить в чистоте, пользоваться вещами так, как задумывал их производитель. Я хочу украшать свой дом картинами, хочу заниматься творчеством, гулять на свежем воздухе, заботиться о своей собаке. Я хочу есть полезную домашнюю еду из красивых и чистых тарелок.

Но при этом я хочу, чтобы мой труд уважали. Чтобы вымытый мною пол оставался чистым как можно дольше. Чтобы в ответ на вкусный ужин мой партнер без пинка с моей стороны помыл за собой посуду. Чтобы мне не приходилось уговаривать его провести со мной время. Чтобы я не считала себя виноватой, когда прошу что-то сделать. И чтобы в конце концов он сам следил за тем, что у него заканчивается шампунь и порвались штаны. Мы ведь взрослые люди, не правда ли?