Серия «Чёрная папка: Лучшее»

Когда я вернулась домой после собрания Испанского клуба, которое проходит каждый второй вторник, на нашем крыльце сидела девочка. На вид ей было лет девять-десять, её чёлка выглядела так, словно она сама её подстригла, а джинсы её были с заплатами на коленях.

— Привет, — сказала я. — Ты подруга Чарли?

Она взглянула на меня с мимолетным проблеском любопытства и снова опустила глаза. Она чертила палкой слабые белые линии на нижней ступеньке. Я успела разобрать буквы А-Д-Е, прежде чем она стерла их ногой.

— Он ушёл играть в футбол, — сказала я. — Но ты можешь зайти в дом и подождать. Я тебя угощу, раз ты подружка моего брата.

Она продолжала рисовать, как будто не слышала меня, — животное с круглыми ушами, похожее на панду или обезьяну. Я подождала ещё немного, затем пожала плечами и вошла внутрь.

Чарли вернулся домой через полчаса, его светлые волосы потемнели от пота, и он как всегда бросил сумку у входа. Я посмотрела за его спину, но он был один, когда вошёл на кухню. Девочки с ним не было.

— Девочка на крыльце, — сказала я. — Ты её знаешь? Скажи ей, чтобы она зашла.

Чарли выглядел раздражённым.

— Хватит доставать. Я не поведусь на твою уловку.

— Друзья тебя твои "достают", а мне так не говори, — замечание вырвалось само — И я не… а, ладно.

Он открыл кладовку. А я прошла в гостиную и ещё раз выглянула в окно. Девочка всё ещё была там, её светлая макушка виднелась сквозь занавеску. Либо мой младший брат разыгрывал меня, либо он действительно не видел её.

Она была на крыльце и на следующий день, как и каждый последующий. Зимой в голубом пиджаке с искусственным мехом, а летом в майке и обрезанных джинсах. Я обратила на неё внимание и стала наблюдать.

Сначала я пыталась понять, что она там делает. Затем пыталась разглядеть название книги, которую она читала, но не смогла. Больше никто, кроме меня, не замечал эту девочку. Я не однократно пыталась заговорить с ней, но она никогда не отвечала. Потом я просто начала проходить мимо, как будто она была одним из декоративных гномов, которых любила коллекционировать моя мама.

Но чем больше я пыталась игнорировать её присутствие, тем больше мне становилось интересно, кто она и что её там держит. Я начала наблюдать за ней издалека, чтобы понять, чем она занимается. Оказалось, что она просто сидит на одной и той же скамейке и читает книгу. Иногда она смотрела на небо или на деревья, но большую часть времени проводила за чтением.

Постепенно я привыкла к её присутствию и перестала обращать на неё внимание. Но каждый раз, проходя мимо, я невольно задумывалась о том, что её здесь держит?

Однажды перед своей репетицией по музыке я спросила свою подругу Кейт, верит ли она в призраков.

— Ты имеешь в виду Каспера или что-то более зловещее, например, Кровавую Мэри? Не знаю, может быть. А что?

— Мне кажется, в моём доме что-то есть, — сказала я. — Не такой призрак, который гремит тарелками и оставляет угрозы на зеркалах. Просто… существует рядом.

— Может быть, в твоём доме кто-то умер, — предположила она. — Или, может быть, здесь жил серийный убийца, и на твоём заднем дворе закопано тело, а не упокоенная душа взывает к справедливости.

— Лучше бы я у тебя и не спрашивала. — нахмуренно ответила я. Она усмехнулась.

Возвращаясь домой, я не прошла мимо в этот раз. Я положила кларнет на ступеньки и присела рядом с девочкой, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Я могу помочь тебе, если нужно, — сказала я. — Как тебя зовут? Тебе нужна помощь? Хочешь, чтобы я что-то сделала для тебя?

Она подняла голову, и её взгляд был таким, что могло показаться, будто она смотрит сквозь меня. Она рвала лист и складывала кусочки в аккуратную мозаику. Маленькая фигурка из палочек, девочка в треугольной юбке, а вокруг неё цветы и облака.

Я лишь на мгновение удостоилась её внимания, она снова сфокусировалась на своих делах и не обращала на меня внимания. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти домой.

Ночью я начала пробивать наш дом. И нашла имена предыдущих владельцев — Стивен и Джанетт Финнеран. Я открыла новую вкладку и погуглила их имена.

Появилась целая страница новостных статей. Муж схватил свою жену, когда та пыталась уйти от него с детьми, он посадил их всех в машину, отвез в мотель и застрелил их, а затем застрелился сам. В статье говорилось, что из всей семьи выжила лишь одна из дочерей, в то она была в гостях у подруги. В статье были указаны имена погибших братьев и сестер: Александр 12 лет, Аннализа 10 лет, Августин 4 года.

Но как звали выжившую дочь? Я вспомнила, она писала "А-Д-Е". Я поискала «Аделаида Финнеран», затем «Аделина Финнеран» и «Адель Финнеран». Появилось имя «Аделия Финнеран». Некролог. Она погибла в автомобильной аварии со своими приемными родителями всего через год после того, как убили её семью. На фото она улыбалась, прижимая к щеке мягкую игрушку-обезьянку. У неё была такая же неровная чёлка, отсутствующий клык, рубашка с сердечками, но глаза выглядели старше своих лет.

На следующий день, вернувшись из школы, я опустилась на колени рядом с девочкой на крыльце.

— Привет, — сказала я. — Тебя зовут Аделия, верно? Ты ждешь свою семью, не так ли?

Она посмотрела на меня и на этот раз не отвела взгляд.

— Они… они не вернутся сюда, — сказала я. — Мне жаль. Я думаю… я думаю, тебе лучше пойти дальше... Туда, где ты сможешь увидеть их снова.

Она моргнула, глядя на меня. Птицы щебетали на ветках деревьев, лёгкий ветерок игрался с зелеными листьями.

— Можешь показать мне, где это место? — спросила она. Её голос был глубже, чем я ожидала, низкий, скрипучий детский голос.

— Хорошо, — сказала я. Я подумала о том, чтобы отвезти её на кладбище, где были похоронены её мать и братья с сестрой, если бы я вообще знала, где это. Это могло бы дать ей понять, что их больше нет, позволить ей обрести покой.

Она протянула руку, и я взяла её. Её рука была маленькой и холодной, и мне вспомнилось, как я держала Чарли за руку, когда он ещё разрешал это, помогая ему перейти через пешеходный переход.

Я помогла ей спуститься на первую ступеньку, её рука все ещё была в моей. Когда я спустилась со второй ступеньки, её хватка усилилась. В глазах потемнело от того, что я встала. Рука девочки казалась всё более ледяной, и возникало ощущение нарастающей пустоты, как будто меня покидает собственная душа. Мои мысли рассеивались, когда я пыталась их уловить. Было что-то, что я планировала сделать. Что-то, что я собиралась сделать.

Вокруг никого не было. Мой рюкзак свисал с руки. Дверь была заперта, но я не могла вспомнить, где может быть запасной ключ. Я села на крыльцо и стала ждать.

Несколько раз в день мимо проходили люди. Мужчина, женщина и светловолосый мальчик. Его зовут Чарли. У него есть сестра, не так ли? Да, младшая сестра. Конечно. У неё светлые волосы, как у него, и она любит сама подстригать себе чёлку. Зимой они катаются на санках, а летом гоняют футбольный мяч по двору.

На крыльце никогда не бывает ни жарко, ни холодно. Я не знаю, как долго я здесь сижу. Дети играют на улице, и женщина поёт песню, которая кажется мне очень знакомой. А я просто жду свою семью. Они скоро будут дома.

История переведена и адаптирована - оригинал

Благодарю за прочтение!
Подписывайтесь, буду стараться публиковаться каждый день!
Также, я рад вашей обратной связи!

Подписывайтесь на мой Telegram, чтобы не пропускать новые истории - t.me/blackfolder13

Уже одиннадцать лет я живу с этим голосом в своей голове. Одиннадцать лет с тех пор, как я впервые услышал шёпот, исходящий из глубин моего сознания. Одиннадцать лет прошло с момента аварии.

Я мало что помню о своей жизни до аварии — вероятно, не больше чем каждый помнит о своих первых семи годах жизни. Но я до сих пор отчётливо помню каждый момент того дня, когда для меня всё изменилось. Травма отпечаталась в моей памяти так ярко, словно это всё произошло вчера.

Моя мама везла меня домой с тренировки по футболу, и часть её длинных волос свисала с водительского кресла. Я сидел позади неё, и когда она отказалась остановиться, чтобы купить мороженое, я сильно дёрнул её за светлые пряди.

Отвлечённая внезапной болью, она повернулась, чтобы отругать меня, и проехала на красный свет.

Я никогда не забуду ужас на лице молодой женщины в другой машине, что вот-вот должна была врезаться в нас, и её крик, обращённый в заднюю часть салона перед столкновением.

Мой отец был членом совета директоров самой престижной больницы в городе, и он позаботился о том, чтобы нас лечили лучшие хирурги.

Пассажирам въехавшей в нас машины, молодой матери и её сыну, повезло меньше. Они погибли.

И всё же я выжил. Удар пришёлся на пассажирскую дверь со стороны водителя, где я и сидел. От меня могло и мокрого места не остаться. И хоть я и выжил, но я не вышел из аварии невредимым. Моё лицо было изрезано осколками стекла и искорёженным металлом, гортань повреждена, что навсегда изменило мой голос, а глаза пострадали настолько, что я практически лишился зрения.

Хотя, возможно, потеря зрения была к лучшему, ведь я стал как Франкенштейн.

В очках я мог разглядеть своё отражение, я был в ужасе когда впервые осмелился взглянуть в зеркало. В то утро родители нашли меня в туалете, рыдающего и называющего себя монстром.

Несколько дней спустя они сказали, что мы переезжаем, чтобы мне не пришлось возвращаться в школу и сталкиваться с трудными вопросами или жестокими насмешками от детей, что знали меня раньше.

Мы переехали в другой конец страны, с западного побережья на восточное, оставив всё позади. Включая все фотографии, сделанные до аварии; родители объяснили, что сделали это из доброты, чтобы избежать напоминаний о том, как я выглядел раньше.

Мы начинали новую жизнь, и мои родители старались как можно меньше говорить о аварии и моём увечье. Они усердно делали вид, будто ничего не произошло.

Моя мама тоже получила лёгкие увечья на лице, но она научилась искусно скрывать свои шрамы за макияжем. Родители отказывались рассказывать кому-либо о моих травмах, говоря только, что мы попали в аварию и что я совершенно нормальный мальчик. Они не хотели обсуждать эту тему.

И на самом деле, я очень ценил их старания, ведь они прикладывали все усилия, чтобы моё детство было таким же, как у всех. Но иногда мне хотелось, чтобы они поговорили со мной об этом.

И вот однажды ночью, я услышал голос.

Прошло уже полгода после аварии, и мы уже обжились в новом доме, но я всё ещё не привык к новой обстановке. Я проснулся в кромешной тьме своей комнаты посреди ночи.

Без очков я не мог видеть цифры на часах и точно сказать, который час. Однако стрекот сверчков за окном и полное отсутствие света подсказывали мне, что было не раньше полуночи.

Но даже если бы я и мог видеть часы, это не имело бы большого значения, так как я не мог повернуть голову в их сторону. Моё тело было парализовано. Сколько бы усилий я ни прилагал, я не мог пошевелить даже пальцем.

Я был в ужасе.

Моё дыхание участилось, и я попытался позвать родителей, но мои голосовые связки отказались издать хоть звук. И тут я услышал это.

— Кто ты?

Детский шёпот — голос одновременно знакомый и совершенно чужой, исходящий откуда-то из глубин моего разума.

— Что? — мысленно ответил я, всё ещё не в силах говорить вслух.

— Тебя не должно быть здесь.

Он звучал так же испуганно, как и я, — дрожащий, почти до слёз.

Затем, неожиданно, моя левая рука двинулась. Без моей команды или моего желания, я почувствовал, как она поднялась с кровати и сжалась в кулак.

Открывалась и закрывалась, открывалась и закрывалась — пальцы сгибались и разгибались, как будто пытаясь что-то схватить в воздухе.

— ТЕБЯ НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ЗДЕСЬ!

Голос закричал на меня, и в инстинктивном стремлении самосохранения я мысленно закричал в ответ.

— ХВАТИТ! УХОДИ! — желая, чтобы он исчез, я вложил в это всю силу своего крошечного тела.

И моя рука упала обратно на бок.

Затем, внезапно, так же быстро, как это началось, мой паралич прошёл. Весь в поту, я сбросил одеяло и побежал в спальню родителей так быстро, как только мог.

Одним из небольших преимуществ моего нового состояния было то, что я мог гораздо легче ориентироваться в темноте, чем другие люди. Чаще всего я даже не беспокоился о своих очках, так как они вызывали у меня головную боль, и я привык находить дорогу вслепую. Маршрут из моей комнаты в комнату родителей был уже заучен наизусть, и я разбудил их меньше чем через минуту после того, как ко мне вернулся контроль над собственным телом.

Мне было нелегко объяснить им, что произошло, я в ужасе рыдал и они с трудом разбирали мои слова. Но в конце концов они собрали воедино мою историю о «голосе» и о том, как я ненадолго потерял контроль над своим телом.

Я ожидал, что они тоже испугаются и, возможно, даже отвезут меня в больницу. Однако я был шокирован, когда они почти не отреагировали.

Не то чтобы они были холодными и безразличными — они утешали меня. Мама гладила меня по спине, а папа описывал «сонный паралич», говоря, что, скорее всего, именно это я и испытал.

И они повторяли, что это совершенно «нормально».

Даже будучи маленьким ребёнком, я понимал, что с их логикой что-то не так. Папа отметил, что сонный паралич может сопровождаться галлюцинациями, объясняющими «голос», и потерю контроля над телом.

Однако это не объясняло, как моя рука двигалась сама по себе.

У него не было ответов на это.

Он только сказал мне, что со мной всё в порядке, что я в безопасности, что «голос» не причинил мне вреда и что худшее,что со мной произошло - испуг.

Но он предупредил меня, что это может повториться, и вместе с предупреждением дал совет.

— Если «голос» вернётся и ты поймёшь, что больше не контролируешь себя, просто сделай то же самое, что и сегодня вечером, хорошо? Скажи ему «уйти» и что ты главный, — сказал он.

Это повторялось снова. И, не имея других идей, как с этим справиться, я именно так и поступал. По мере взросления я научился жить с этим. Ни мои родители, ни я не хотели обсуждать это после той первой ночи.

К двенадцати годам я слышал его девять раз — всегда ночью, всегда пробуждая меня от глубокого сна.

Физические проявления каждый раз были одинаковыми — полная неподвижность, за исключением моей руки, хватающей воздух.

Но фразы, которые он прокручивал в моей голове, менялись.

-Нечестно!

-Уходи!

-Это твоя вина!

-Ты всё украл!

Однако каждый раз всё сводилось к…

-Тебя не должно быть здесь!

И хотя каждый раз я мог прогнать его, говоря ему уйти и повторяя что я «главный», каждый раз это приводило меня в ужас.

Независимо от того, сколько раз мои родители повторяли, что это сонный паралич и что в долгосрочной перспективе бояться нечего, я всё равно беспокоился, что однажды он может не уйти. Что он подчинит не только руку. Что однажды я стану пассажиром в собственном теле.

Особенно учитывая, что я не понимал, почему это происходит.

Как я уже упоминал, у меня было мало воспоминаний о том, что было до аварии, но я был уверен, что раньше этого никогда не случалось. Я был уверен, что всё дело в аварии. И только через пять лет после неё я впервые услышал термин «вина выжившего».

Моя мама смотрела дневное ток-шоу, в котором брали интервью у людей, переживших смертельные ДТП, один из которых описал нечто похожее на то, что я испытывал.

Голос в их голове, упрекающий их за то, что они всё ещё живы, когда другие погибли. Слушая их историю, я проникся к ним сочувствием.

Может быть, подсознательно я корил себя за то, что стал причиной аварии, отвлекая маму. Может быть, фраза «Тебя не должно быть здесь!» была голосом, говорящим мне, что я не должен быть жив, ведь это была моя вина, что другие люди погибли.

Но пазл не складывался до конца. Что означали его слова «Уходи!» или «Ты всё украл»? Было труднее рассматривать эти слова через призму "вины выжившего".

И всё же это была лучшая теория, которая у меня была, и я придерживался её, пока мне не исполнилось пятнадцать.

Тогда я встретил в новом классе своего лучшего друга Карла. Он стал моим первым настоящим другом после аварии. Его не волновало, насколько изуродовано моё лицо и что я не могу хорошо видеть. Он сам был немного изгоем, мы быстро подружились, и я рассказал ему всё о себе. Включая подробности о том, как я получил свои травмы. И о шёпоте в моей голове.

Мой отец строго наказал мне, что я никогда не должен говорить о голосе посторонним и уж точно не упоминать о нём за пределами нашего дома. Однако я безоговорочно доверял Карлу — он рассказывал мне о своих семейных проблемах, о пьянстве своей мамы и пренебрежении отца. Я не считал справедливым скрывать от него какие-либо детали своей жизни.

Именно Карл предположил вторую теорию о происхождении голоса. Он не согласился с тем, что это был просто синдром "вины выжившего".

Он предположил "подселение". Карл был гораздо больше увлечён паранормальным, чем я. Он предположил, что дух погибшего мальчика из другой машины, возможно, искал ближайшее живое тело, которое смог найти после того, как его собственное тело погибло, и проник в моё, но не может взять контроль.

По его словам, «подселение» было гораздо более правдоподобным объяснением того, что со мной происходило. И впервые я подумал, что, возможно, то, что я слышу, — это не проявление моего собственного разума, а «кто-то другой» говорит со мной.

Это объяснило бы, почему голос не взрослел вместе со мной с течением времени — почему каждую ночь, когда он возвращался ко мне, он всё ещё звучал как испуганный и сердитый ребёнок.

И я должен был признать, что каждая фраза, произнесённая "голосом", имела больше смысла, если смотреть на неё с новой точки зрения.

Мы предположили, что душа мальчика не понимает, что с ней произошло. По ночам, когда я был особенно уязвим — крепко спал и эмоционально спокоен, — он мог ненадолго получить контроль над моим телом. Но он не понимал, что мёртв, а потом и думал, что я незваный гость.

«Уходи! Ты всё украл! Тебя не должно быть здесь!»

Но, хотя это и объясняло, почему голос произносил эти фразы, наша гипотеза также указывала на мрачный вывод. Мальчик хотел, чтобы я покинул своё тело.

Мой страх однажды стать гостем в собственном теле вырос. Раньше я боялся, что это мой собственный мозг отключит контроль над телом от моего разума, но теперь я размышлял о пугающей возможности, что внутри меня заключён дух, который активно пытается захватить власть над телом.

Однако, помимо страха, эта теория наполнила меня глубокой печалью.

Как голос несколько раз настойчиво напоминал мне, это была моя вина, что он оказался в такой ситуации. Я отвлёк маму — я стал причиной аварии. Если бы не я, он был бы жив.

Я спросил Карла, можем ли мы что-нибудь сделать, чтобы освободить его. Наверняка ему будет лучше упокоиться, а не ютиться со мной в одном теле.

Он порекомендовал нам попробовать доску Уиджа, думая, что мы сможем связаться с заточенной в моём теле душой и помочь ей понять, что произошло, и, возможно, даже заставить её уйти, когда она поймёт, что ей больше нет места в этом мире.

Однако в течение следующих трёх лет мы предприняли более пятидесяти попыток напрямую связаться с духом, и все они закончились неудачей. Независимо от времени суток, обстановки, музыки, запахов, заклинаний — мальчик не разговаривал с нами.

Но он всё равно приходил ко мне по ночам.

За эти три года было ещё восемь визитов, и каждый раз он был злее, чем предыдущий.

«УХОДИ! ТЫ ВСЁ УКРАЛ! МОЁ!»

И с каждым разом его становилось всё труднее прогнать. Каждый раз он удерживал контроль всё дольше.

Во время последнего инцидента Карл ночевал у меня дома и чуть не погиб, пытаясь остановить «одержимость».

Он проснулся от тревожных звуков, когда я боролся за контроль над своим телом, и увидел, как моя рука поднялась с кровати, повторяя сжимающее движение, которое я ему описывал. Понимая, что происходит, он попытался вывести меня из транса, но безуспешно.

Затем я стал свидетелем того, как моё собственное тело напало на него. Сильные удары обрушились на грудь и лицо Карла — «я» вскочил с кровати и прижал его к полу. Руки, которые я не мог остановить, обхватили его горло и начали сдавливать трахею.

«Уходи — Я ГЛАВНЫЙ! УХОДИ — Я ГЛАВНЫЙ!» — кричал я про себя, отчаянно пытаясь вернуть контроль над своими пальцами, прежде чем собственными руками убью своего друга. И, к счастью, я почувствовал, как моя хватка начала ослабевать, когда его глаза закатились.

Рухнув на пол рядом с Карлом, я услышал, как он кашляет и задыхается. Голос в моей голове издал последний вызывающий призыв, прежде чем отступить в глубины моего сознания.

«ВЕРНИ!»

Ни Карл, ни я не спали остаток той ночи. Я снова и снова извинялся за то, что сделал с ним, но он сказал мне, что мне не за что извиняться. Он знал, что на самом деле это был не «я».

И всё же со временем он стал отдаляться от меня после той ночи.

До этого момента, я думаю, Карл считал мой «недуг» любопытным — чем-то весёлым и загадочным, что можно исследовать. Однако нападение открыло ему истинную реальность, и ему стало также страшно, как и мне.

И каждый раз, когда я просил его провести вместе время, он находил отговорки.

Голос забрал моего единственного настоящего друга в этом мире.

И это привело меня в ярость.

Прошло одиннадцать лет с момента аварии — одиннадцать лет голос упрекал меня за мою ошибку.

Мне нужно было освободиться от этого.

Поэтому я решил поделиться своей историей в Интернете на нескольких паранормальных форумах. Спрашивал, может ли кто-нибудь помочь — искал медиума или, может быть, даже экзорциста, который мог бы изгнать этого гостя.

И вчера мне кто-то ответил.

«Я искал тебя», — начиналось загадочное сообщение в моём почтовом ящике.

«Это не дух, которого ты слышишь…»

Под этими словами были вставлены две фотографии: одна — моих родителей со мной до аварии, а другая — молодой женщины с двумя мальчиками…

В моей голове промелькнуло кричащее лицо — молодая женщина за несколько мгновений до того, как её машина столкнулась с нашей. И вот она снова была здесь, улыбаясь, а её сыновья стояли по обе стороны от неё.

Старшего мальчика я не узнал, но младший…

Младший был… знакомым…

Я переключался между двумя фотографиями и понял, насколько я был похож на её младшего сына — один возраст, похожий цвет волос, похожий цвет глаз — мы могли бы сойти за братьев.

Но меня беспокоили не только наши сходства.

Прошло более десяти лет с тех пор, как я смотрел в зеркало в очках — десять лет с тех пор, как я ясно видел своё лицо… Или это было его лицо… Что если под ужасными шрамами, под отёками, было лицо того самого мальчика.

Дрожа, я взял свой ноутбук и впервые за десять лет начал пристально смотреть на себя в зеркало в своей ванной. Затем, увеличив изображение матери и её мальчиков на экране, я представил, как выглядел бы младший в восемнадцать лет.

Представлять не пришлось. Он смотрел на меня в зеркало.

В этот момент меня пронзила раскалывающаяся головная боль, и я упал на пол. Схватившись за голову, я закричал от боли, а в моём мозгу пронеслись каскадом образы.

Я снова видел аварию, но уже с ракурса мальчика из другой машины.

Машина моей матери вылетела на перекрёсток, и им было уже поздно останавливаться.

Она закричала и потянулась к заднему сиденью, где он сидел, а он потянулся вперёд левой рукой, чтобы схватить её за руку. Он сжимал кулак, когда удар отбросил её через лобовое стекло.

И мгновение спустя всё потемнело.

Он очнулся в больнице несколько недель спустя, но больше не контролировал своё тело.

Теперь тело контролировал я.

Мальчик мог слышать мои мысли, он мог видеть мои воспоминания, он знал, что захватчик взял под контроль его жизнь, но он ничего не мог сделать.

И он наблюдал, как мужчина, которого он не узнал, пожал руку хирургу, поблагодарив его за спасение жизни «его сына», поблагодарив его за готовность провести такую радикальную процедуру, чтобы сделать это.

Когда боль в голове начала утихать и сцена из больницы сменилась плиткой ванной, на которую я упал, я наконец понял, что такое этот голос.

Я понял, что сделал мой отец.

Я понял, почему мои родители никогда не водили меня к врачу или психологу, чтобы избавиться от «голоса». Почему они так настаивали, чтобы я говорил ему, что я «главный», когда он возвращался.

Они знали, они всё понимали и знали.

В воспоминаниях мальчика был нейрохирург, с которым мой отец пожимал руку — они были старыми друзьями. Именно он «спас мою жизнь».

Хотя, по правде говоря, он спас лишь часть меня.

В тот день другой мальчик не погиб, как мне все соврали. Погиб я. Вернее - моё тело, от которого остался фарш. Уцелел лишь мой мозг, который они пересадили в тело выжившего мальчика.

Он не был незваным гостем. Незваным гостем был я.

Я лежал на холодном полу ванной, и мой разум был охвачен ужасом от осознания этой истины.

Я сделал мальчика узником в его собственном теле.

Рыдая, я поднялся на ноги и снова посмотрел на анонимное сообщение, которое разрушило мою реальность. Под фотографиями я обнаружил ещё несколько коротких предложений:

«Ты убил мою мать».

«Ты украл тело моего брата».

«Я найду тебя».

Я не знаю, что делать.

Я не могу есть, не могу спать.

Прошлой ночью я раздавил свои очки — не желая больше видеть даже мельком «своё» лицо.

Теперь, когда я понимаю, что «голос» — это не синдром "вины выжившего" и не своенравный дух… Я чувствую его…

Он бурлит в глубине «нашего» сознания.

Испуганный, разъярённый, мятежный.

Он знает, что его брат ищет его.

И он борется за то, чтобы вернуть своё по праву.

И он борется за то, чтобы вернуть своё по праву.

История переведена и адаптирована - оригинал

Благодарю за прочтение!
Подписывайтесь, буду стараться публиковаться каждый день!
Также, я рад вашей обратной связи!

Подписывайтесь на мой Telegram, чтобы не пропускать новые истории - t.me/blackfolder13

Это была ночь, что запомнится мне навсегда. Я стоял за стойкой администратора в мотеле, который недавно стал моим. Мотель этот я купил у старика, чье лицо уже было изрядно покрыто морщинами. Он утверждал, что хочет уйти на пенсию, провести оставшиеся годы в тишине и покое, вдали от суеты и забот. Его голос дрожал, когда он говорил об этом, и я поверил ему. Почему бы и нет?

Мотель располагался в отдаленном районе, где цивилизация, казалось, не добралась до этих бескрайних простор. Когда тут оглядываешься вокруг, то видишь только пустынные земли, простирающиеся до самого горизонта. На многие мили в любом направлении не было ни души — ни домов, ни магазинов, ни даже деревьев. Лишь редкие кустарники и высохшая трава, колышущаяся под порывами ветра. Это было место, где время будто застыло, а природа напоминала о своем величии и равнодушии к человеческим делам.

Вы могли бы подумать, что я сошел с ума, купив мотель в таком месте. Кто бы здесь остановился, верно? Кто захочет провести ночь в этом забытом богом уголке мира? Но вы ошибаетесь. Очень ошибаетесь.

Я останавливался в этом мотеле несколько раз до того, как старик решил его продать. На первый взгляд могло показаться, что здесь никто не останавливается, особенно днем. Но ночью все менялось. Ночью мимо проезжали машины, автобусы и грузовики, их фары пробивали тьму, как светлячки в бескрайней пустоте. Водителям нужен был отдых — или, по крайней мере, место, где можно было бы остановиться, чтобы перевести дух, поесть или выпить. В радиусе многих миль не было других заведений, так что этот мотель был их единственным вариантом. И они останавливались. Каждую ночь.

Это был хороший бизнес. Все шло так гладко, как я и надеялся. До этой роковой ночи.

Месяц спустя, когда я уже начал привыкать к своему новому образу жизни, в мотель вошла молодая девушка. Ей было лет двадцать, не больше. Она выглядела растерянной, словно только что очнулась после долгого сна. У нее не было багажа, только легкое платье, которое казалось слишком тонким для этого прохладного вечера. Ее волосы были растрепаны, а глаза блуждали по комнате, будто она не могла понять, где находится. Судя по ее виду, она прошла много миль, прежде чем наткнулась на это место.

— С вами все в порядке? — спросил я, стараясь звучать как можно мягче. Мое сердце чувствовало неладное. Она выглядела так, будто нуждалась в помощи.

— Я… я не знаю. Я не уверена, — ответила она, ее голос дрожал, словно она боялась собственных слов.

Я честно не знал, как на это реагировать. Она была явно не в себе, но я не хотел ее пугать.

— Есть ли свободный номер? — спросила она, наконец посмотрев на меня. Ее глаза были полны тревоги.

— Вообще-то да. У меня их много, — ответил я, стараясь улыбнуться. — Какой вам нужен?

— Можно мне номер в самом конце коридора? — ее голос был едва слышен.

— Ваше желание для меня закон, — сказал я, протягивая ей ключ. Она взяла его дрожащей рукой и медленно направилась к своей комнате, словно каждое движение давалось ей с трудом.

Несколько часов спустя, когда я уже начал забывать о странной гостье, в мотель вошел мужчина. Он был одет в черный костюм и черную шляпу, которая почти полностью скрывала его глаза. Его лицо было бледным, а губы тонкими. Он выглядел как злой персонаж из старого фильма про ковбоев. Его присутствие вызывало странное чувство тревоги, хотя я не мог понять, почему.

— Можно мне номер в конце коридора? — спросил он глубоким, тяжелым голосом, который, казалось, исходил из самой глубины его грудной клетки.

— Конечно, — ответил я, протягивая ему ключ. Что-то в нем было не так, но я не мог понять, что именно. Его взгляд был холодным, почти пустым, и когда он взял ключ, его пальцы слегка коснулись моей ладони. От этого прикосновения по моей спине пробежал холодок. Я отмахнулся от этого чувства и вернулся к своему столу, стараясь не думать о странном госте.

Ночь тянулась медленно. Я дремал, оперев свою голову на правую руку, как вдруг меня разбудил громкий, истошный крик. Он доносился из конца коридора, где остановилась молодая девушка. Крик был настолько пронзительным, что я мгновенно вскочил со стула, сердце бешено заколотилось в груди.

— Девушка? Девушка, с вами все в порядке? — крикнул я, постучав в ее дверь. Ответа не последовало.

Я постучал снова, ещё сильнее. — Девушка?

Тишина. Ни звука, ничего.

От крика, что я слышал, кровь стыла в жилах. Я не мог его игнорировать. Схватив запасной ключ, я отпер ее дверь и вошел внутрь.

Комната была пуста. Совершенно пуста. Кровать была заправлена, как будто ее никто даже не касался. На столе не было ни одной вещи, ни следа присутствия человека. Казалось, что тут вообще сегодня никто не был. Но я видел ее своими глазами. Она была здесь. Или мне это только показалось?

Мой разум лихорадочно работал, пытаясь найти объяснение. Затем я вспомнил: все гости в ту ночь были завсегдатаями, за исключением растерянной молодой девушки и мужчины в черном костюме.

Я побежал в номер мужчины и постучал. Ответа не последовало. Снова воспользовавшись запасным ключом, я отпер его дверь.

Пусто. Совершенно пусто. Как будто там сегодня никого не было.

Мне ничего не оставалось, как забыть об этом. Но забыть не получилось. Эта ночь оставила после себя странное чувство, которое не покидало меня.

В течение следующих нескольких недель все вернулось на круги своя. Большинство гостей были завсегдатаями, было несколько новых — это, как правило, дальнобойщики или путешественники. Я начал думать, что, возможно, все это было просто игрой моего воображения.

Но затем однажды ночью дверь мотеля открылась, и вошла молодая девушка. Она выглядела устрашающе похожей на ту самую двадцатилетнюю девушку — не внешне, а по поведению. Она тоже казалась растерянной, а её глаза блуждали по комнате, словно она не могла понять, где находится. И снова моё сердце почувствовало неладное. Что-то не так.

У меня было плохое предчувствие. Меньше чем через час после того, как молодая девушка ушла в свою комнату в конце коридора, дверь мотеля снова открылась. На пороге стояла пожилая женщина с седыми волосами, аккуратно уложенными в строгую прическу. Она была одета в черный костюм, который казался слишком официальным для этого места. Ее глаза были холодными и проницательными, словно она видела что-то, что было скрыто от остальных. Она чем-то напомнила мне того загадочного мужчина. Они оба словно не принадлежали этому миру.

Я протянул пожилой женщине ключ от одного из номеров в конце коридора, стараясь сохранить спокойствие. Я надеялся, что ночь пройдет без происшествий. Но в глубине души я знал, что это маловероятно.

Предчувствие меня не подвело. Через час я услышал еще один крик. Женский крик, громкий и наполненный болью, он доносился из конца коридора. Он был таким же пронзительным, как и предыдущий, и снова заставил мое сердце бешено заколотиться. Я бросился в комнату молодой девушки, открыв ее запасным ключом. Пусто. Никого. Никаких признаков, что она вообще здесь была. Я поспешил в комнату пожилой женщины и открыл ее. Там тоже было пусто. Никого. Ничего.

Я стоял посреди пустой комнаты, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. Что, черт возьми, происходит? Происходило ли это раньше, до того, как я купил мотель у предыдущего владельца? Мне не хотелось беспокоить старика, который наслаждался своим покоем, но я понимал, что должен узнать правду. Если он что-то знал об этом, ему следовало объясниться.

На следующий день я позвонил ему. Его голос был спокойным, почти равнодушным, когда он ответил на мой вопрос.

— О, — пробормотал старик, бывший владелец мотеля, — я тебе об этом не рассказывал?

— Нет, — ответил я, стараясь скрыть нарастающий гнев. — Ты ничего не говорил о приведениях в этом мотеле.

— Ну, такое случалось уже много раз. Больше, чем я мог сосчитать, — начал он, — но наши постоянные клиенты к этому привыкли. Кроме криков и исчезновения двух гостей, больше ничего не происходило.

— Что ж, это правда, — сказал я. — Но что все-таки происходит?

— Мотель, молодой человек, — объяснил он, — расположен в центре двух миров — мира живых и мира мертвых.

Я был ошеломлен. — Это что, шутка?

— Нет, это не шутка, — твердо сказал он. — Мотель стоит на границе между мирами. Это место, где живые и мертвые могут пересекаться.

— И как это объясняет странные происшествия? — спросил я, чувствуя, как тревога нарастает внутри меня.

— Люди, что выглядят растерянными, приходящие по ночам, да-да, те, что словно с луны свалились, — это заблудшие души. Призраки, если так удобнее. Они сбежали из загробной жизни, пытаясь найти путь обратно в мир живых, — объяснил старик.

— Конечно, вернуться к жизни, когда ты мертв, невозможно, — продолжил он. — А мотель наш находится в самом центре пересечения обоих миров. Эти блуждающие души не осознают, что они мертвы. Они видят мотель и приходят, ища место для отдыха.

— А люди в костюмах? Крики? — нетерпеливо спросил я.

— Люди в костюмах, — продолжил он, — это Смерти.

— Смерти? Их много?

— Да. Смерти. Ты же не думал, что существует только одна, правда? Их много. Они приходят сюда, чтобы найти сбежавшие души и утащить их обратно в загробный мир.

— Итак… Крики, которые я слышал… — пробормотал я, чувствуя, как леденящий ужас сковывает мои мысли.

— Это крики сбежавших душ, которых силой тащат обратно в загробный мир.

— Хорошо, мистер Ландорф, — раздраженно сказал я, — насколько я понимаю, это происходит само собой, и мы никак не можем это изменить?

— Совершенно верно.

— Но крики, мистер Ландорф. Они были громкими и истошными. Их слышал весь мотель. Я могу потерять клиентов.

— Нет. Постоянные клиенты мотеля уже привыкли к этому, — отмахнулся мистер Ландорф от моих предположений. — Кроме криков, больше ничего не происходило, верно? И это всего один крик за ночь, так что…

Этот старик начал говорить так, будто относился ко всему слишком легкомысленно. Да. Он привык к этому, я понимаю. Но я — нет.

— Но как насчет новых клиентов, мистер Ландорф? У меня много новых клиентов, — обеспокоенно спросил я.

— У тебя есть два варианта, — объяснил он. — Первый - сообщить новым клиентам, когда они приедут в мотель, чтобы они не обращали внимания на крики, которые слышат. Мотель расположен в пустыне: здесь часто происходят странные вещи.

— Мне не нравится первый вариант, но продолжайте, — сказал я.

— Второй вариант, — продолжил он, — когда заблудшие души просят комнату, дай им комнату в начале коридора, а не в конце. Как можно ближе к вестибюлю.

Я нахмурился.

— Почему? Разве это не ухудшит ситуацию? Больше клиентов услышат крики.

— Позвольте объяснить ещё раз. Мотель находится на границе двух миров, в самом, что ни на есть прямом смысле этого слова. Левая часть мотеля, та, где расположен вход, находится в мире духов. А конец коридора находится в мире живых. Вы слышали крики, потому что души тащили из мира живых прямо мимо вас в мир мертвых.

— Размещение сбежавших душ в первой комнате, — заключил мистер Ландорф, — предотвратит то, что их крики будут слышны в задней части мотеля, когда Смерти утаскивают их обратно в загробный мир... Ну а вам придётся привыкнуть, всё равно их будут тащить мимо вас.

Теперь всё стало понятнее. Вроде как. По крайней мере, у меня было понимание. Но все равно оставалось чувство, что я ввязался во что-то гораздо большее, чем мог себе представить. Мотель был не просто местом для отдыха. Он был словно мостом между мирами. И теперь я был его хранителем.

История переведена и адаптирована - оригинал

Благодарю за прочтение!
Подписывайтесь, буду стараться публиковаться каждый день!
Также, я рад вашей обратной связи!

Подписывайтесь на мой Telegram, чтобы не пропускать новые истории - t.me/blackfolder13

Я с недоумением смотрел на свой телефон, в то время как мои друзья увлечённо играли в «Монополию».

— Клянусь, если ты попадёшь на «Бесплатную парковку», я тебе морду разобью, — сказала Эвелин.

Рави, крутя в руках игральные кости, произнёс: — Ну же, Господи. Мне просто нужна четвёрка. — Он бросил кости на доску и, как всегда, когда ему не везёт, он выругался.

Меня отвлёк мой телефон. На экране было только одно слово на белом фоне, написанное классическим шрифтом:

— «Прячься».

Я нетерпеливо постучал по экрану, но текст не исчезал.

— Эй Джей, — окликнула меня Эвелин, словно учительница, поймавшая ученика за телефоном на уроке, — ты не вылазишь из телефона. Играй с нами.

— Да, извини, — сказал я, отчаянно тыкая пальцем в экран, а затем надолго зажав кнопку перезагрузки. Свободной рукой я схватил игральные кости, выбросил тройку и попал на «B&O Железные дороги». После двух секунд раздумий я произнёс: — Нет, к чёрту железные дороги.

Мы играли без фанатизма. Если кто-то не хотел покупать недвижимость, то никаких аукционов или прочей ерунды. Игра по своим правилам.

Я снова посмотрел на телефон, когда Хиро слева от меня взял кубики и приготовился тащить свою пешку через поле «Вперёд» за своими двумястами долларами. Минуту я жал на кнопку перезагрузки, но ничего не помогало — оставался только сброс настроек. Я подумал о том, чтобы одолжить ноутбук Рави и поискать в интернете, что это могла быть за проблема.

Внезапно в квартире раздался грохот, словно началось землетрясение. Я напрягся. Фоновый шум от телевизора — исчез, сменившись слабым статичным звуком помех.

Рави первым встал. — Я не… — медленно проговорил он, словно боясь сглазить, — я не думаю, что это было землетрясение? — Он осмотрел телевизор, озадаченный помехами, и проверил провода. — Это не может быть из-за сети...

Я продолжал борьбу с телефоном и этим словом, смотрящим на меня.

— Это чертовски странно, — услышал я полусмеющийся голос Хиро.

Я поднял голову. — Что? — спросил я, увидев, что Хиро показывает мне свой телефон. На его экране тоже был чёрный текст на белом фоне: — «Прячься».

Эвелин, будучи ярой противницей телефонов на наших посиделках, воспользовалась этой паузой, чтобы быстро ответить на давно ожидающие сообщения. — Какого чёрта? — сказала она. — Что… это такое?

Увидев мой озадаченный взгляд, граничащий с хмурым выражением лица, она повернула ко мне телефон, чтобы показать свой телефон. У неё было то же самое.

Я немного занервничал. — Рави, где твой телефон? — спросил я.

— Уверен, он где-то здесь, — ответил он, всё ещё возясь с телевизором. Телевизор снова включился, красный индикатор питания у основания стабильно мигал.

На большом экране теперь появилось лаконичное сообщение.

— «Прячься»? — спросил Рави, взяв пульт и нажимая кнопки, чтобы вернуться на Netflix, но ничего не срабатывало.

— Чувак, — сказал я. Он обернулся. Я показал ему свой телефон, Хиро и Эвелин показали свои.

— Это… — он посмотрел на телевизор, потом снова на нас, — подожди, как это возможно?

— Это что-то вроде экстренного оповещения? — спросил Хиро.

— Ну, я думаю, да, но это не простое push-уведомление, оно полностью заблокировало экран, — Рави нахмурил брови. — И на разных типах устройств.

— Взлом? — спросил я.

Он пожал плечами. — Это какой-то странный взлом, не находишь?

— Эксперимент правительства? — снова предположил Хиро.

Я подошёл к балкону, открыл дверь и вышел наружу. Своим взглядом я окинул город с четырнадцатого этажа квартиры Рави. В соседних многоквартирных домах большинство окон были закрыты жалюзи или шторами. Однако в немногих открытых окнах я мог рассмотреть, как люди в недоумении смотрели на свои телефоны и компьютеры. На экранах телевизоров, прикреплённых к стенам, едва виднелся тот же белый фон с текстом. Вероятно, сообщением было "Прячься". Остальные присоединились ко мне на балконе.

— Что бы это ни было, оно затронуло по крайней мере весь наш квартал, — сказал я, глядя на городские улицы. Большинство людей на улицах застыли, уставившись в свои устройства.

— Думаю, нам не стоит звонить в полицию? — спросил Хиро.

— Уверен, они в курсе, — ответил я.

— Может, подождём, пока они всё исправят? — предложил Рави.

Я кивнул, но заметил, что Эвелин была немного обеспокоена. Она вернулась в квартиру Рави и начала тщательно её исследовать.

— Что ты делаешь? — спросил Рави, следуя за ней. Мы с Хиро тоже последовали за ней.

— Мне всё равно, если я буду выглядеть дурой. Это может быть предупреждение. Возможно, что-то происходит, — сказала она.

— Мы в квартире — сказал Рави. — Мы в безопасности, Эв.

— Но эта чёртова штука, — она указала на телевизор, а затем на свой телефон, — говорит «спрячься». Может быть, это буквально. — Она продолжила искать, наконец остановившись на шкафе-купе в комнате Рави — лучшее, что она могла найти в его квартире площадью 30 квадратных метров. — Я спрячусь здесь, если ты не придумаешь что-нибудь получше.

Она протиснулась внутрь, мимо висящей одежды, и сдвинулась к стене, чтобы освободить место. — Я скоро закрою дверь, и если вы действительно мои друзья, вы присоединитесь ко мне.

Повисло неловкое молчание, пока Хиро не заговорил первым:

— Я думаю лучше перестраховаться, да? — Он сказал это, на секунду засомневавшись, а затем решительно вошёл внутрь.

— Ребята, вы сможете вечно подкалывать меня, если я окажусь неправа — беспроигрышный вариант, — сказала Эвелин, пока Хиро втискивался рядом с ней. Весомый аргумент, безусловно.

Я неохотно последовал за ними, устроившись рядом под одеждой Рави. Внутри его шкафа всё ещё было место и для него самого.

— А к чёрту, — сдался он, присоединившись последним и задвинув дверь.

Я снова посмотрел на свой телефон. Всё тот же классический шрифт. Всё тот же приказ.

— Как долго нам нужно здесь оставаться? — спросил Рави.

— Пять минут, — ответила она.

— Да уж, — отметил он.

И мы на некоторое время замерли в тишине.

Отдалённые тикающие звуки часов в гостиной немного успокаивали.

Всё это казалось глупым. Даже забавным.

— Помните, как мы ходили в поход в Санлайт-Гровс? — спросил Хиро.

— Скорее на гламурный кемпинг, — уточнил Рави.

— Эв подумала, что видела медведя, — рассмеялся Хиро. — Медведя со своим медвежонком.

— Было темно, и они действительно были похожи на медведей, — сказала она, тоже смеясь. — Я ещё и звуки слышала.

— Медведи в Санлайт-Гровс, — повторил он. — Самый маленький лес в Америке.

— Ребята, заткнитесь. Мы здесь, так что давайте серьёзно. Пока нас не настигла кукла из «Проклятия», — сказал Рави, на удивление без ноты шутки в голосе.

Мы помолчали ещё минуту.

Я снова посмотрел на телефон. «ПРЯЧЬСЯ» — бессмыслица, но это начинало вызывать всё большее беспокойство.

— Как вы думаете, что это? — прошептал Хиро.

Я покачал головой. Эвелин слегка пожала плечами. Рави глубоко вздохнул, прежде чем заговорить.

— Очевидно, что это что-то серьёзное, — тихо произнёс он.

Внезапно в дверь его квартиры раздался мощный стук. Он был подобен грому.

— Эй! — послышался приглушённый стенами голос. — Рави, ты там?

Эвелин напряглась.

— Кто это?

— Оборотень, конечно, — ответил Рави. — Шучу, это моя соседка Моника.

Эвелин потянулась через меня и Хиро, чтобы дёрнуть Рави за рукав.

— Ты уверен?

— Да, и мне, наверное, стоит открыть.

— Ты сказал пять минут, — напомнила она.

— Да, но сейчас я веду себя как минимум не по соседски, — ответил он.

Стук продолжался.

— У меня на телефоне появилась странное сообщение, и у Брэда тоже. Там написано «Спрячься». Телевизор показывает то же самое, как и компьютер. Я не знаю, как связаться хоть с кем-то и что вообще делать… — продолжала соседка.

Рави выдохнул через нос.

— Ладно, это глупо, я пойду…

— Нет! — воскликнула Эвелин, но тут же…

Он остановился.

Мы все замерли.

Я почувствовал что-то. Что-то очень, очень странное…

Стука больше не было. По крайней мере, я ничего не слышал. Ни тиканья часов, ни мягкого шороха нашей одежды. Казалось, мир затаил дыхание.

Как будто рядом кто-то был. Прямо за шкафом.

Затем — резкий звук помех в ушах…

Что бы это ни было, странные ощущения исчезли, и я украдкой взглянул на свой телефон.

Слово «ПРЯЧЬСЯ» исчезло, и на его месте появился домашний экран.

Молчание между нами четырьмя было неловким.

— Ты это почувствовал? — наконец прошептала Эвелин.

Никто ничего не сказал. Рави снова протянул руку, чтобы открыть дверь, но его руки дрожали.

— Ты можешь это сделать, — прошептал я. — Думаю, всё в порядке.

Он собрался с духом, словно переступая какой-то внутренний порог, открыл дверь, и его комната предстала перед нами точно такой, какой мы её оставили.

Мы огляделись.

— Я отвечу Монике, — сказал он, не слишком энергично вставая и выходя из комнаты. Мы остались в гостиной, а он направился к двери.

Я зашёл в Twitter, ввёл в поиске «Прячься» и отсортировал по новизне. Эвелин тем временем взяла пульт с подставки, включила телевизор — теперь там уже не было надписи «ПРЯЧЬСЯ» — и переключила канал.

— Что ты ищешь? — спросил Хиро.

— Какие-нибудь новости — ответила она.

Мои поиски не дали никаких ответов, но, судя по тому, что об инциденте писали в разных частях света, очевидно, что он имел глобальные масштабы.

Моё внимание переключилось на Рави, который стоял на коврике у двери, прижавшись к глазку. Он уже довольно долго не двигался.

— Всё в порядке, чувак? — спросил я.

Он не ответил. Просто стоял, застыв.

Я медленно подошёл к нему.

— Она… она… — услышал я его хрип.

Я дотронулся до его плеча и попросил отойти от дверного глазка. Наконец, он это сделал, сначала прислонившись спиной к стене, а затем медленно сполз на пол.

Я посмотрел в коридор через глазок.

Снаружи была там самая соседка, которая стучалась к нам…

Она выглядела так, будто её грудную клетку пробили толстым копьём. Насквозь.

В коридоре была огромная лужа крови.

— Что… — я почувствовал вибрацию телефона. Я достал его. На его экране было лишь одно слово: «СНОВА»

Прежде чем я успел что-либо осознать, я услышал реакцию Рави и Эвелин.

— Ещё одно сообщение…

— Теперь тут написано «снова»…

Я повернулся и увидел зловещее слово на экране телевизора.

— Чёрт.

— Так нам снова нужно прятаться? — спросил Хиро.

Как и Рави, я был в шоке.

— Эй Джей, что нам делать? — повторил он.

— Эвелин, — сказал я, пытаясь выдавить из себя слова, — чутьё явно тебя не подвело в первый раз. Что… что ты думаешь?

— Как ты думаешь, сколько у нас времени? — спросила она.

Сколько времени прошло между тем, как я впервые увидел слово «ПРЯЧЬСЯ», и тем, когда мы почувствовали присутствие в шкафу?

— Возможно, десять минут, — пробормотал Рави почти безжизненно.

— Я… не… — Эвелин прервала себя. — Подожди, что ты только что видел снаружи?

Она направилась к двери. Я остановил её.

— Я не… думаю, что тебе стоит это видеть.

— Ты… ты серьёзно? — ответила она.

— Да, — сказал я, сразу поняв, что стоило что-то соврать.

— Мы не можем наивно полагать, что у нас будет столько же времени, — добавил Рави.

— Мы спрячемся также в шкаф? - предположил я.

Хиро начал расхаживать, размышляя и постукивая ногой.

— Это… если подумать, сначала было написано «прячься», и мы спрятались. Теперь написано «снова», и это явно означает, что… что бы ни случилось, это произойдёт снова. — Он посмотрел на нас, как будто понял по нашим измождённым лицам, что ждёт нас по ту сторону двери.

— Отличный вывод, чувак, — с сарказмом сказал я.

— Я имею в виду, — продолжил он, — что когда ты играл в детстве в прятки, если ты постоянно выбирал одно и то же место, в конце концов, тебя бы нашли.

— Мы действительно пытаемся применить к этому всему какую-то логику? — пробормотал Рави.

Эвелин собралась с силами.

— Я думаю, он прав. Это безумие, и я не могу поверить, что говорю это, но нужно положиться на интуицию. И она подсказывает мне, что на этот раз мы спрячемся получше.

— Но если мы выберем разные места, это будет означать, что нам придётся разделиться? — Я повернулся к Рави. — Куда нам тут прятаться?

Он покачал головой, несколько раз провёл ладонью по лбу, было видно, что он очень усердно думал над моим вопросом.

— Двое под моей кроватью, один из нас в подсобке, другой… в кладовке для белья. — Он встал и указал за мою спину — одна из кладовок была прямо за мной. — Давайте, прямо сейчас!

Я посмотрел на Хиро и Эвелин, которые побежали в спальню.

Рави кивнул мне, прежде чем войти в кладовку для белья и неловко втиснуться туда между стиральной машиной и сушилкой, закрыв за собой дверь.

Я вошёл в подсобное помещение и попытался закрыть за собой дверь. Однако она не закрывалась полностью, открываясь сама, оставляя широкую щель, через которую меня было видно.

— Чёрт, — сказал я, — Рави, дверь, она не… — но затем я заткнул себя. Если время вышло, я мог бы выдать своё место. Я попытался ещё несколько раз захлопнуть дверь, но бесполезно…

Я, напуганный до смерти, решил крепко держать ручку и держать дверь закрытой. Я пытался сдержать дрожь в руке и учащённое дыхание, как вдруг…

Снова воцарилась тишина. Полная тишина, шум помех, а затем это присутствие чего-то рядом… Я почувствовал лёгкий толчок в дверь. Я держал её мёртвой хваткой.

Это продлилось недолго и прекратилось также неожиданно, как и началось.

Я услышал, как сначала открылась дверь Рави. Затем я открыл свою.

Он был взволнован. - «Я забыл, что с этой дверью что-то не так, я испугался, чувак, и я…»

- Всё хорошо, я знаю. - проговорил я переводя своё дыхание.

- Я слышал, как ты меня звал, а я не… Я запаниковал и подумал, что… . - Было видно, что ему очень стыдно, но напуган он был ещё сильнее.

- Мы живы, всё в порядке, мы…- И тут я вспомнил, что речь не только о нас. - Эвелин и Хиро.

- Точно.., — сказал он. Мы побежали в его спальню.

Всё в комнате было на своих местах, ничего необычного... Они ещё не выползли. На мгновение меня охватил ужас при мысли, что нам придётся вытаскивать их трупы из-под кровати.

-Ребята, — сказал я, — путь свободен. Быстрее выползайте…

Тишина. Прошла казалось бы вечность, прежде чем они выползли, целые и невредимые.

Мой телефон снова завибрировал. Я посмотрел:

«ПЕРЕРЫВ»

Я вздохнул с облегчением и показал сообщение остальным.

- Возможно, это к лучшему, — сказала Эвелин. — Хоть небольшая передышка после этого безумия.

-Но что будет потом? — спросил Рави. — Сколько это будет продолжаться?

Мы нервно вошли в гостиную.

-Мы даже не успели понять, что происходит — повторила Эвелин.

Я чувствовал, как моя голова идёт кругом.

-Эй, Эви, как ты узнала, что мы должны оставаться в шкафу пять минут? — спросил Хиро, его голос звучал несколько многозначно.

Я заметил лёгкое раздражение на её лице от этого вопроса. - Я ничего не знала — это была всего лишь догадка. Но, честно говоря, вам, ребята, повезло, что я была здесь и настаивала на этом, потому что, чёрт возьми, вы все были как упрямые бараны.

Хиро странно посмотрел на неё. - Хорошо.

- Похоже, ты ещё что-то хочешь сказать? — заметила она.
- С чего это? Что заставляет тебя думать, что я…

Рави прервал Хиро, встав между ними. - Чёрт возьми, держите себя в руках, — сказал он.

-Хиро, я думаю, ты ошибаешься, — сказал я.

Выражение лица Рави стало раздражённым, что только подтвердило мои подозрения.

-Не знаю, стоит ли тебе злиться на человека, который спас нас в первый раз. — сказал я, указывая на Эвелин, но, глядя на неё, я понял, что не могу доверять ей. Я оставил свои сомнения при себе.

И тут меня осенило.

-Подожди, Рави, ты меня чуть не угробил.

Я уставился на него, мой гнев нарастал с каждой секундой, как будто всё начинало обретать смысл. Эвелин и Хиро присоединились ко мне.

Рави выглядел раздраженно. - Я уже признал, что облажался с дверью — я признался тебе! Почему ты пытаешься всё усложнить? Я пытался их успокоить… — заметив, что мы приближаемся к нему, он попятился к кухонным шкафам. Он указал на меня. - Ты не вылезал из телефона, когда это началось, — сказал он, как будто его тоже посетило прозрение. - Ты ждал… ждал, когда это начнётся…

-Это безумная теория, — сказал я, уверенный, что не могу ему доверять. Но, глядя на Эвелин и Хиро, я понял, что не могу доверять и им.

И всё же Рави должен был быть первым, кого нужно устранить.

Он схватил нож из шкафа и направил его на нас.

И тут я словно очнулся. Меня охватило безумное чувство вины за эти слова и было видно, что мои товарищи тоже резко изменились в настроении.

Я чувствую, что схожу с ума, — сказал я. Казалось, что это всё сон.

- Да, ты прав— сказал Рави.

-Мы… — Хиро внимательно посмотрел на нас. -Наверное, мы все умрём. Может, скажем что-нибудь напоследок?

-Не надо… не говори так, — сказала Эвелин.

-Как вы думаете, сколько людей погибло?» — спросил Хиро.

Я подошёл к телевизору, включил его и переключил каналы, пока не нашёл прямую трансляцию футбольного матча. Комментатор молчал, а камера была зафиксирована так, что было видно часть поля и трибуны болельщиков. Все на стадионе были разорваны на части и выпотрошены.

Я листал каналы дальше, пока не остановился на ещё одном.

Транслировался пустой стол. Провода, ведущие под стол, наводили на мысль, что ведущий, возможно, прячется под ним.

-Мы пытаемся сообщить..., — сказал он, — зная, что сигнал прервётся. Я выжил до сих пор, пережил то, что бы это ни было, но бойня, которую я видел на кадрах, и перед собой - невероятных масштабов. Я настоятельно рекомендую… - Трансляция была прервана новым словом:

«ИЩИТЕ»

Снова лаконичное задание в виде одного слова, написанное классическим шрифтом на белом фоне.

Экран телевизора треснул и с громким хлопком разлетелся на осколки, осыпав пол битым стеклом. Как и экран моего телефона, который я положил на кофейный столик. Тоже самое случилось с телефонами в руках Эвелин и Хиро, которые они рефлекторно выронили на пол.

— Ищите, ищите, — отчаянно повторял я, пытаясь заставить свой мозг сосредоточиться на новой задаче. Я запаниковал.

— Может быть, что-то не на своём месте? — предположила Эвелин.

— Что, если нам нужно найти то, что всех убивает? — сказал Хиро.

— Я не… — начал я, но даже не смог закончить предложение.Я выбежал на балкон, чтобы посмотреть, нет ли какой подсказки снаружи. В соседних многоквартирных домах я заметил окровавленные шторы, неузнаваемые тела там, где были подняты жалюзи — пока мой взгляд метался от одного места к другому — я нашёл зацепку.

Маленький телевизор в одной из квартир. Экран выглядел целым. На нём было слово, но я не мог его разобрать — всё, что я мог сказать, это то, что в нём было шесть букв.

— Это экраны, — сказал я. — Нам нужно найти работающий экран!

Я побежал обратно в гостиную.

— У кого-нибудь есть бинокль?

Они все посмотрели на меня.

— Зачем кому-то держать дома бинокль ? — спросил Рави.

— Там… там, кажется, есть экран в одном из домов, он работает, на нём есть слово, но я не могу его разглядеть — нам нужно найти другой экран, я не знаю, — я побежал в кабинет Рави.

Экран компьютера был разбит. Чёрт. Я схватил его ноутбук — он тоже был разбит. Нет.

Я нервно постукивал себя по груди кончиками пальцев обеих рук, пока остальные отчаянно искали что-нибудь подходящее.

Должен ли я бежать в другую квартиру? Будет ли у нас достаточно времени? Как я вообще попаду в другую квартиру?

И тут меня осенило.

— Рави, где твой телефон?

Его голос звучал немного растерянно.

— Не знаю, чувак, я его всё время теряю.

— Найди его.

— Ты правда думаешь, что это поможем?

— Мы ищем работающий экран — это единственное, что мы ещё не исключили. — Я повернулся к Хиро. — Проверь другие квартиры на этом этаже. Посмотри, не открыты ли какие-нибудь двери — если да, зайди внутрь, проверь всё — телефоны, ноутбуки, телевизоры, неважно.

— Понял, — сказал он, бросаясь к входной двери, открывая её, вздрагивая при виде тела перед ним, чуть не спотыкаясь, но затем беря себя в руки и выбегая в коридор, когда дверь за ним закрылась.

Мы перерыли всю квартиру Рави. Подушки дивана. — Где ты обычно его теряешь? — спросил я.

Я заглянул под кровать, затем вместе с Эвелин осмотрел кухонные шкафы.

— Не знаю, друг, — ответил Рави. — Это глупо, но иногда я просто швыряю его через всю комнату.

В ванной комнате я проверил аптечку, затем вернулся в комнату Рави, чтобы осмотреть его шкаф. Я проверил карманы всех его брюк, чувствуя, как приближается неизбежное. Снова странное чувство. Видимо, мы покойники, не так ли?

— Люблю вас, ребята, — почти шёпотом произнесла Эвелин, словно тоже ощущая это чувство.

Хотя обратного отсчёта не было, в моей груди нарастало беспокойство. Словно поезд приближался, а мы были привязаны к рельсам.

Рави подбежал к подставке для телевизора, заглянул за неё, потом под книги, под полки…

Я снова вернулся в гостиную, уверенный, что ничего не осталось. Мои глаза упали на игру «Монополия», с которой мы начали наш роковой вечер.

В частности, я заметил беспорядочную кучу игровых купюр по 50, 20 и 10 долларов на стороне игрового поля Рави. И вот, под этими купюрами, я обнаружил его целенький Samsung Galaxy A35 с новым словом:

«УЛЫБКА»

На этот раз, казалось, время действительно истекло.

— Я нашёл, ты должен улыбаться! — закричал я, что есть мочи.

Эвелин первой обернулась со своего места на кухне.

— Что?!

Я оторвал телефон от земли и показал ей сообщение.

— Улыбайся!

Она повторила моё неловкое выражение лица — оскалив зубы в притворном счастье — как и Рави, который выбежал из комнаты, даже не увидев сообщения на телефоне и не встретившись со мной взглядом.

Хиро распахнул дверь.

— Ничего не нашёл, извините! — крикнул он. Он увидел наши широкие улыбающиеся лица и наши глаза, кричащие ему, чтобы он понял намёк. Пока я пытался произнести слово, сохраняя позу, у меня получилось что-то вроде «УЛЫБ...».

И всё же, несмотря на наш сбивающий с толку вид, он понял и показал мне свои жемчужные зубы.

Я продолжал лучезарно улыбаться, чувствуя, как по моей щеке катится слеза страха, мои глаза были прикованы к телефону Рави в моей руке, надеясь и молясь, чтобы нас всех не разорвало на части.

Как вдруг слово исчезло. Я показал группе доказательство, и у одного за другим наши весёлые выражения лица сменились нервными хмурыми взглядами.

*Общий выдох.*

— Я не могу так больше, — сказал Рави.

— Я знаю, — добавила Эвелин.

Не прошло и минуты, как я заметил новое сообщение на единственном оставшемся рабочем телефоне в моей правой руке:

«УКАЗАТЬ НА ЖЕРТВУ»

Я чувствовал на себе взгляды группы.

— Что? — спросил Рави.

— Указать на жертву, — едва слышно произнёс я.

— Эй, Джей? Что прости? — спросила Эвелин.

Я наклонил телефон, чтобы они могли прочитать. Я не мог произнести слова громче — моё тело меня не слушалось.

Под словами шёл таймер. К тому времени, когда я показал им телефон, он уже показывал 1:45, 1:44, 1:43.

И всё же нам всем нужно было больше временим, чтобы как минимум осознать то, что нам предстоит сделать.

— Хорошо, — сказал Рави, прерывая паузу. — И что? Мы обсудим это за оставшееся время? Может быть, мы все согласимся на кого-то указать? Я имею в виду, чёрт возьми, кто знает, ради чего мне вообще теперь. - Хиро продолжил. — Я… моя семья, мама, папа, братья и сёстры, я даже не думал о них всё это время. Они, наверное, все мертвы, они…

— Да, — перебил я, его слова сразу же поразили меня, и я отбросил остатки социального этикета, который у меня остался — вероятно, все, кого я когда-либо знал, уже мертвы.

Эвелин мягко улыбнулась нам.

— У меня остались только вы, ребята, — сказала она. — Так что, да, к чёрту это, перевожу на себя — сказала она, немедленно указывая на себя, почти заставив меня умереть на месте от страха, что её немедленно разорвёт на части, но счётчик всё ещё тикал.

- Нет, ты серьёзно? — ответил я, чувствуя, как совесть начинает давить на мои плечи. Мы больше не были просто друзьями, что играли в монополию после работы. Мы были выжившими, пытающимися найти смысл в этом хаосе.

И хотя мир, возможно, уже никогда не будет прежним, мы знали одно: мы были вместе, и это было всё, что имело значение.

1:12, 1:11, 1:10

Хиро указал на себя. -Да ну его к чурту. Знаете что.. Я тоже перевожу на себя, — сказал он.

Я посмотрел на него почти нервно и раздражённо. - Серьёзно, после всего этого, ребята?

1:07, 1:06, 1:05

-Если ад существует, — сказал Рави, — что маловероятно, но кто знает — может, мы таким образом не попадём туда. Он согнул указательный палец в сторону себя. - Перевожу на себя.».

Я просто смотрел на них. Было странно ощущать, как меня внезапно захлестнула волна эгоистичных мыслей.

0:40, 0:39, 0:38

- Хорошо, — сказал я, подражая своим друзьям. — Давайте сделаем это. Я тоже указал на себя.

0:33, 0:32, 0:31

Я с благодарностью посмотрел на своих старых друзей. Самых давних друзей, которые когда-либо были в моей недолгой жизни.

А потом на игровое поле «Монополии», на котором мы играли. Это действительно была довольно нервная игра — я не понимал, почему мы всегда подвергаем себя этому.

0:27, 0:26

Я увидел кучу денег на «Бесплатной парковке».

0:23, 0:22

Единственный способ сделать игру интересной — это играть по дурацким правилам — правилам друзей.

0:20, 0:19

-Подождите, — сказал я. — Следуйте за мной -. Я побежал к двери.

Я открыл её и придержал для остальных.

0:15, 0:14, 0:13

Я указал на мёртвую соседку Рави в коридоре перед дверью. Монику.

-Мы не знали, с чем имеем дело, пока она не умерла. Её жертва дала нам шанс, — сказал я, почти глядя вверх, как будто обращался к тому, кто наводил на нас этот ужас.

Я понимал, что моя теория притянута за уши.

0:09, 0:08

-И с тех пор мы, вероятно, потеряли много человечности, так что — извините, — сказал я, указывая на неё. -И спасибо вам.

0:06, 0:05

И мои лучшие друзья тоже указали. Настоящий мрачный способ завершить всё, разом прозвучали слова «Извините» и «Спасибо», вырвавшихся у них, как, вероятно, их последние слова — я действительно прервал этот довольно приятный и эпический момент достойный экранизации фильма. Теперь, мы стоим у двери и показываем на бездыханное тело несчастной соседки.

0:02, 0:01, 0:00

- Это игра по своим правилам.

Я приготовился к этому — боль, а затем смерть.

…

Но ничего не произошло.

Вместо этого телефон Рави в моей руке просто показал:

«ХОРОШАЯ ИГРА»

Слова исчезли и мы вновь увидели главный экран Рави.

Мы стояли там, казалось, десять минут, прежде чем наконец вошли внутрь.

Я не знал, что делать с тем, что произошло — что делать, кого проверять, в каком состоянии мир, что происходит вокруг меня.

Я снова сел за игровое поле «Монополии». Остальные, тоже заняли свои места.

«Кажется, моя очередь», — медленно произнёс я.

Я взял кости. Бросил. Выпало десять.

Я прошёлся пешкой на каждом квадрате, пока не остановился на «Шорт-Лайн Рейлроуд».
- Покупаешь? — спросила меня Эвелин. Её голос не передавал никаких эмоций

- Конечно.

История переведена и адаптирована - оригинал

Благодарю за прочтение!
Подписывайтесь, буду стараться публиковаться каждый день!
Также, я рад вашей обратной связи!

Подписывайтесь на мой Telegram, чтобы не пропускать новые истории - t.me/blackfolder13

Я пишу это, чтобы оставить после себя нечто большее, чем просто слова. Это будет мой след, свидетельство моего существования, ведь я не знаю, что ждёт меня впереди.

Я хочу рассказать вам всю историю от начала до конца. Или, по крайней мере, с того момента, когда всё началось. Я не знаю, что происходит со мной, и даже не уверен, где я сейчас нахожусь. Возможно, это поможет кому-то, кто окажется в подобной ситуации. Запомните одно: держитесь подальше от башни.

Летом 2024 года отец и я отправились на прогулку по Саут-Даунс, холмистой местности в Великобритании, которую мы исходили вдоль и поперёк. Обычно наш маршрут был неизменным: подъём по одной дороге, поворот направо, прогулка мимо старого форта и возвращение обратно. Но в этот раз мы решили свернуть налево, хотя обычно избегали этого пути, ведь он казался унылым — без форта и без красивых видов.

Мы шли по открытой гряде, ветер трепал наши волосы, и вид вокруг был неизменен. Но мы продолжали идти, наслаждаясь свежим воздухом. В какой-то момент мы осознали, что прошли дальше, чем рассчитывали — около трёх или четырёх миль в одном направлении. На горизонте появились дождевые облака, и мы поняли, что пора возвращаться.

Мы достигли края гряды и остановились, глядя на долину внизу. Через неё проходила оживлённая дорога, а на другом конце виднелся холм, покрытый лесом и увенчанный огромной радиовышкой.

Холм был примерно в миле от нас. Мой отец, страстный любитель птиц, достал бинокль и начал осматривать окрестности. Внезапно он воскликнул:

— Посмотри туда, на тот холм. Какое великолепное место!

Он передал мне бинокль, и я направил его на противоположный холм. Там, среди деревьев, я увидел старую башню из красного кирпича. Её стены были частично скрыты листвой, но даже так было видно, что она построена в XVI веке. Башня выглядела так, будто была частью церкви или поместья. Трудно было сказать, в каком она состоянии, но её вид заинтриговал нас. Мы оба замерли, не веря своим глазам.

Ранее мы изучали старую карту этой местности, но ни на ней, ни в навигаторе не было никаких упоминаний о церкви или крупном здании на этом холме. Единственным строением здесь была радиовышка, но она явно не связана с этой исторической постройкой.

Мы оба были страстными любителями истории, и идея исследовать старую башню на холме манила нас. Однако погода в тот день была не на нашей стороне: небо затянули тяжёлые облака, а на дороге было оживлённо. К тому же, путь к башне пролегал через густую лесную чащу и пересечённую местность, что делало возвращение к машине долгим и утомительным. В конце концов, мы решили отложить поход на башню до следующего выходного, чтобы не рисковать и иметь возможность спокойно вернуться.

На следующий выходной, вооружившись картой и компасом, мы отправились в путь. Дорога привела нас к небольшому кемпингу для домов-прицепов и радиовышке, которая возвышалась над окрестностями, словно страж. Забор вокруг вышки был неприметен, но её строгий вид контрастировал с живописными пейзажами вокруг. Мы миновали этот скромный оазис цивилизации и углубились в лес.

Путь к башне оказался непростым. Приходилось пробираться через густые заросли ежевики, подлесок и самую густую часть леса. Ветви деревьев цеплялись за одежду, а корни норовили преградить путь. Но мы не сдавались, ведь впереди нас ждала старая башня — молчаливый свидетель далёкой эпохи.

Наконец, мы достигли цели. Перед нами возвышалась величественная башня из красного кирпича, высотой около 25 метров. Её возраст был очевиден: башня выглядела так, словно стояла здесь со времён Тюдоров, когда каждый камень был положен с любовью и заботой. Частично утратившая былой вид, она всё же сохраняла своё величие. Верхняя часть башни слегка осыпалась, а крыша, вероятно, была частично разрушена. Но несмотря на это, остальная часть башни выглядела достопочтенно.

Мы обошли основание башни. Она была квадратной, с размером сторон примерно 10 на 10 метров. На первом этаже окон не было, но со второго этажа и выше на каждой стороне башни располагалось по одному окну. Всего в башне было четыре этажа, включая первый.

Мы обнаружили дверь. Она была большой, выше моего роста, и, к моему удивлению, в отличном состоянии. Я ожидал увидеть гнилую или частично обрушившуюся дверь, но она выглядела так, словно её только вчера изготовили. Петли были крепкими, а сама дверь, хоть и массивная, открылась с лёгким скрипом.

Первым делом я поднял глаза вверх. Над головой зияла дыра в крыше, сквозь которую пробивались лучи дневного света. Внутри башни царила атмосфера старины и сырости. Земляной пол был частично обрушен, а деревянные балки, оставшиеся от перекрытий, создавали причудливую картину. Мебели не было, лишь несколько старых досок, которые, вероятно, служили когда-то столами или лавками. К моему огорчению - смотреть было особо не на что.

Мы осмотрели помещение, и я сделал несколько фотографий интерьера, крыши и экстерьера башни. Наши предположения о предназначении башни варьировались от «фолли» — своеобразного «макетного» замка, до части старого поместья или охотничьего домика. Но это точно не была старая церковная башня: её архитектура и отсутствие религиозных символов говорили об обратном.

Когда мы уже собирались уходить, я заметил у двери нечто, что заставило меня остановиться. Это было старое изображение, высеченное на кирпичной кладке. Круг, идеально выгравированный словно циркулем, и внутри него — цветок с шестью лепестками, расходящимися из центральной точки. Символ выглядел необычно: он не было декоративным и казалось вырезанным позже, чем сама башня. К тому же, символ был смещен от центра двери и не имел аналогов внутри башни.

Я сделал несколько фотографий символа, надеясь позже найти информацию о его происхождении. Мы покинули башню без происшествий, но всю дорогу домой обсуждали нашу находку. Я вспоминал, как выковыривал красную пыль из-под ногтей, и как мои ногти выглядели болели после того, как я упёрся в кирпичи, открывая дверь. Один из ногтей даже слегка отошёл. Но это была мелкая плата за то, что я увидел и испытал.

Вернувшись домой, мы погрузились в поиски информации о таинственной башне. Мы изучили старые карты и фотографии, но не нашли ни единого упоминания о ней. Это казалось странным: столь заметное сооружение должно было оставить след в интернете или на картах. Самое интересное, что радиовышка и кемпинг для домов-прицепов были на фото со спутника на гугл картах, а вот башня — нет.

Должен признать, что в тот момент мы с отцом чувствовали себя озадаченными. Англия — страна с богатой историей, и подобные места редко остаются незамеченными. Я уже собирался опубликовать фотографии в соцсетях, но понял, что они исчезли. Будто их никогда и не было. Мы с отцом пытались убедить себя, что это просто технический сбой, но в глубине души понимали: что-то не так.

Наше любопытство разгоралось с новой силой. Может быть, башня была скрыта деревьями до недавнего времени? Возможно, её сделали видимой лесорубы, расчищавшие лес. Это казалось самым логичным объяснением (нет), и мы решили вернуться туда на следующий выходной.

Мы поделились своей находкой с нашей семьёй, и они тоже загорелись желанием поехать с нами.

Мы прибыли на то же место, припарковали машину и повторили наш прежний маршрут. Но башни не было. Исчезла даже поляна в подлеске, лишь ежевика и деревья окружали нас. Мы были уверены, что ошиблись, и продолжили бродить по лесной чаще, ничего.

Моя жена, сестра и её муж нашли это забавным, но вскоре им наскучило бродить по лесу. Они предложили вернуться домой, но отец и я были охвачены паникой. Он тихо спросил меня: «Где она, Адам? Почему мы не можем её найти?»

Я предложил перейти на другую сторону долины, откуда мы впервые увидели башню из бинокля. Так мы и поступили.

Вернувшись, мы посмотрели, но и от туда её не было видно. Моя жена, которая сначала считала всё это забавным, теперь смотрела на нас с отцом, как на идиотов.

Мы отвезли всех домой, и я остался с отцом. Я объяснил жене, что собираюсь продолжить поиски с отцом. Думаю, она знала, что мы потрясены всем произошедшим. Я был благодарен ей за поддержку, ведь она не думала, что мы всё это придумали. Я рассказал ей о фотографиях башни, описал её, и мой отец подтвердил мои слова. Она выглядела обеспокоенной, не зная, что и думать: то ли мы столкнулись с чем-то паранормальным, то ли у нас с отцом были коллективные галлюцинации.

Не знаю, почему я предложил отцу поискать в интернете тот символ из башни. Но как его описать? Я искал информацию о ведьминской резьбе, о символах против зла и нечисти, и после долгих поисков наткнулся на результат, от которого кровь застыла в жилах. Это был тот самый символ, который мы с отцом видели на двери. Круг с лепестками внутри. Его называли «ведьминским знаком», и он действительно предназначался для отпугивания зла. Но теперь, увидев этот знак снова, я содрогнулся. Я позвал отца и показал ему результат. Первое, что он сказал, было:

«Ну, они смогли сфоткать эти знаки, и фотографии никуда не исчезли, так почему твои исчезли?»

Этот вопрос, заданный с лёгкой ноткой иронии, стал для меня своего рода прозрением. Я почувствовал, как меня накрывает волна стыда и сомнения. Что же было особенного в том месте, где мы побывали? Был ли тот знак просто случайным совпадением? Или, быть может, я всё это придумал?

Я пытался найти объяснение. Может быть, радиовышка, возвышающаяся неподалёку, излучала какой-то странный сигнал, который мог повлиять на наше восприятие? Но ведь моя жена, сестра и её муж тоже были там, и с ними ничего не случилось. А кемпинг, расположенный рядом с вышкой, казался совершенно обычным местом. Если бы радиовышка действительно обладала таким воздействием, люди, что там останавливались, заметили бы это.

Я поделился своими мыслями с отцом. Он не хотел возвращаться к башне, и я понял, что это потрясло его до глубины души. Отец пытался отгородиться от этого всего, словно это был страшный сон, который лучше забыть, чтобы не возвращаться к неприятным воспоминаниям. Я не мог его винить — это была защитная реакция, усвоенная им ещё в детстве.

Я попытался уговорить жену пойти со мной, но она отказалась, убеждая меня, что там ничего нет. Возможно, она пыталась защитить меня, видя, как сильно эта башня засела в моей голове. Жаль, что я не прислушался к её словам, ведь дальше всё происходило как во сне, словно кто-то стёр границы реальности.

Прошло несколько недель. Я пытался жить обычной жизнью, но в глубине души продолжал думать о том знаке и башне. Я не мог понять, действительно ли она существует или это лишь плод моего воображения. Может быть, мне стоило обратиться к врачу?

И вот, как это часто бывает в фильмах ужасов, я сделал то, о чём потом пожалел. Я вернулся туда один.

Я сказал жене, куда направляюсь, мало ли что ( моё единственное разумное решение ). Это был солнечный день, 12 августа 2024 года, суббота. Я взял с собой еду, цветные ленты, фонарик, аптечку и старый фотоаппарат моей мамы, который работал на плёнке. Я также оставил записку с номерами телефонов жены и отца на приборной панели машины. Мне казалось, что я предусмотрел всё.

Я шёл через лес, вспоминая свой маршрут. По пути я привязывал к деревьям ленты, чтобы потом найти дорогу обратно. Это был трудный путь, полный кустарников и веток, но я не сдавался.

И вот я нашёл её. Она стояла там, точно так же, как и в тот день, когда я увидел её впервые. Я почувствовал, как слёзы радости навернулись на глаза. Это было реально, это не было плодом моего воображения. Я не сошёл с ума.

Я достал фотоаппарат и начал фотографировать. Я обошёл башню, делая снимки с разных ракурсов. Затем я попытался позвонить отцу, но попал на автоответчик. То же самое произошло, когда я позвонил жене. Это встревожило меня, ведь сигнал здесь был отличным. Я надеялся, что с ними всё в порядке.

Я подошёл к двери башни и толкнул её. Внутри всё было так же, как и в прошлый раз: тот же запах, тот же неровный пол. Я сделал несколько фотографий, а затем, прежде чем уйти, направил камеру на ведьмин знак у двери.

И тут я замер. Ведьмин знак был испещрён глубокими царапинами, он был расцарапан до неузнаваемости, словно кто-то пытался уничтожить его. Я вспомнил красную пыль под ногтями, когда мы были там. Ноготь, который я согнул. С тошнотворным чувством я понял, что это сделал я сам. Но когда?

Я не мог больше оставаться ни минуты. Мне нужно было уйти, бежать отсюда. Того факта, что я испортил этот знак, не помня этого, было достаточно, чтобы понять — со мной что-то не так. Мне нужно было обратиться к врачу. И, честно говоря, меня уже не беспокоило ничего сверхъестественного. Меня ужасала мысль, что я мог совершить что-то подобное и не запомнить.

Я открыл дверь и шагнул в непроглядную тьму. Когда я вошёл внутрь, за окнами башни сиял яркий дневной свет. Казалось, прошло всего несколько минут, но словно прошло пол дня. Я ощутил, как моё дыхание становится учащённым, а в груди разливается необъяснимый страх.

Я достал телефон, чтобы узнать, сколько времени. Было уже одиннадцать часов вечера. Мои ладони покрылись холодным потом, а глаза защипало от слёз. Мне показалось, что я теряю рассудок. В списке пропущенных звонков значились только имена моей жены. Я набрал её номер, и она ответила почти сразу. Её голос дрожал от тревоги и слёз.

— Адам, где ты? — её слова звучали, как гром среди ясного неба. — Что с тобой случилось? Ты в порядке?

Я попытался объяснить ей, что нахожусь у башни, что она действительно существует, но что я потерял ощущение времени и нуждаюсь в помощи.

— Как ты можешь быть у башни? Как ты туда попал? — её голос звучал недоверчиво, словно я говорил на чужом языке.

Я попытался вспомнить, что говорил ей утром, но мой разум был как в тумане.

— Я поехал, как мы и обсудили. Я отправился сегодня утром, помнишь? — мой голос звучал слабо и неуверенно.

— Адам, это невозможно. Машина всё ещё стоит на подъездной дорожке. Она там уже несколько дней. Тебя не было два дня. Мы должны были позвонить в полицию. Мы заявили о тебе как о пропавшем без вести. Твои родители и я очень беспокоились. Твой отец искал тебя на этом холме. Как так вышло? Ты в порядке ?

Она замолчала, и я услышал, как она зовёт моих родителей. Они, должно быть, пришли к нам домой, чтобы поддержать её.

— Адам? Я вижу, как ты идёшь по подъездной дорожке…

Звонок оборвался пронзительным визгом помех. Я пытался перезвонить, снова и снова, но безуспешно. Экран телефона ослепил меня в темноте, и я, потеряв терпение, оторвал взгляд от него.

В моём рюкзаке был фонарик. Я включил его, и свет прорезал тьму, словно луч надежды.

Я закричал, громко, отчаянно.

Вокруг меня были деревья, и на каждом из них была повязана лента. Десятки, сотни деревьев, и на каждом — лента. Заросли ежевики поднимались густым ковром вокруг башни. Я не мог понять, откуда я пришёл и где заканчивается мой путь.

Я споткнулся о подлесок и протянул руку, чтобы коснуться деревьев и лент. Я схватил ежевику так сильно, что пошла кровь. Это было глупо, но я делал это, чтобы убедить себя, что всё это реально.

Я шёл через лес несколько часов. Я плакал. Я был потерян — физически, умственно, эмоционально. Я пытался идти по прямой, но лес казался бесконечным. Я думал, что доберусь до его края за считанные минуты, но пейзаж вокруг даже не давал намёк, что он поменяется.

Спустя несколько часов я снова оказался у подножия башни. Мой фонарик мигал, и я понял, что батарея разряжается.

Я опустился на землю рядом с дверью башни. Я чувствовал себя опустошённым. Мои руки были покрыты царапинами, а одежда порвана. Солнце так и не показалось, и здесь всё ещё было темно. Часы на телефоне показывали, что сейчас должно быть пять утра, но я знал, что это невозможно.

Моя жена больше не звонила. Что вернулось вместо меня домой...

История переведена из Реддит - оригинал.

Конец истории. Благодарю за прочтение!
Подписывайтесь, буду стараться публиковаться каждый день!
Также, я рад вашей обратной связи!

Больше историй в Телеграме
Больше историй в Дзене

Я точно помню, что нас было пятеро. Мы дружили со средней школы и решили отметить выпускной на природе, отправившись в поход в пойменные леса Ростовской области. Уже вечерело, когда в небе появились яркие красные вспышки, словно кто-то запускал сигнальную ракету из космоса — слабые, но заметные. Мы шутили о НЛО и смеялись, закрепляя палатки на земле.

Дима, быстрее всех собравший палатку, объявил, что отправляется за ветками для костра. Я вспомнил, как в прошлом году мы с ним работали на местной заправке. Ночные смены с Димой всегда были веселее, чем можно было ожидать.

В углу нашего "лагеря" сидел Рома, погруженный в чтение инструкции по сборке палатки и поправляя очки. Мы с Ромой не были так близки, как с остальными, но я хорошо помнил, как однажды мы вместе сидели на уроке математики, и я переписывал его домашнее задание.

Эля и Света, моя двоюродная сестра, объединили усилия, чтобы быстрее собрать палатку. В школе они всегда держались вместе, и я даже знал младшего брата Эли, который любил следовать за нами повсюду.

Нас было пятеро, включая меня, и я знал всех в группе давно и хорошо. Пока Дима ходил за ветками, мы расставили складные стулья вокруг костра. Когда солнце село и лес погрузился в темноту, тени деревьев удлинились, а воздух стал прохладнее.

Рома пошел за фонариком, а мы гадали, почему Дима задерживается. Вскоре он вернулся, и резкий шелест кустов оповестил нас о его возвращении. Мы уже уютно устроились на стульях, укрывшись куртками.

"Ребята, вы даже не удосужились поставить мне стул", — сказал Дима, опуская ветки для костра.

Я попытался понять, в чем дело. Мы ведь поставили пять стульев вокруг костра. Моя голова словно перестала работать, и я не мог сосредоточиться на том, кем мог быть занят пятый стул. Я почувствовал беспокойство и понял, что что-то идет не так.

Лес погрузился в мертвую тишину. Я оглядел лица остальных и увидел, что они тоже обеспокоены. Рома судорожно сжимал пальцы, пытаясь найти взглядом еще одного человека, но безуспешно. Я осмотрел все лица, и на каждом из них читалось беспокойство, кроме...

"Все... хорошо, я сам принесу себе стул", — сказал Дима, нарушив молчание и немного ослабив напряжение. Я встал и предложил ему помощь. Он посмотрел мне в глаза и благодарно кивнул. Мы направились к палаткам, но я продолжал наблюдать за нашей группой.

"Сколько нас?" – шепнул я Диме, и тот, оглядевшись вокруг, осознал, что мы взяли лишь пять стульев.

"Их ведь пять, да?" – тихо ответил Дима, его голос дрогнул, словно от внутреннего волнения.

"Нет, я просто подумал, может, кто-то из нас забыл свой стул", – возразил я, но мои слова казались нелепыми, как если бы я пытался удержать в руках дым. Мой разум сопротивлялся, отказываясь принимать очевидное. Мысли, словно облака, плыли в голове, и я никак не мог сосредоточиться на том, кто мог занять шестой стул Димы.

"Да, похоже на то", – согласился Дима и направился обратно к нашей небольшой компании у костра.

Когда мы вернулись, два стула пустовали. Один для меня, другой для Димы. Теперь все встало на свои места, хотя раньше картина казалась совершенно иной. Света предположила, что мы просто устали после долгого пути и хотим спать. Возможно, она была права. Усталость после раннего подъема давала о себе знать, и мы все клевали носом. Эля принесла сухие пайки, и все шесть упаковок были съедены, словно растворились в воздухе.

Мы расселись вокруг костра, чтобы согреться. Расслабленные, мы пили и вспоминали прошедший год. Но тут Эля начала рассказывать о случае, когда она осталась дома одна, и в доме начали происходить странные вещи. Ее голос звучал спокойно, но меня вдруг пробрал озноб. Уютный свет костра вдруг показался неправильным, а лес за нашими спинами – зловещим. И тут я понял, что упустил одну важную деталь.

"Кто разжег костер?" – спросил я, нарушив тишину. Все на мгновение замерли, не зная ответа. Я оглядел лица, освещенные мерцающим светом костра. Они казались бледными и испуганными, словно тени из прошлого.

"Это был не ты, Дим?" – спросил Рома, и Дима покачал головой.

"Нет, я ходил за дровами", – ответил он.

"Я думаю, это сделал человек, стоящий за тобой", – сказала Света, глядя на меня. Я быстро повернул голову, и мне показалось, что в лесу за нами что-то шевельнулось. Темные деревья, окружавшие нас, казались живыми, и мне казалось, что я ощущаю на себе взгляд множества глаз. Сердцебиение участилось, и я почувствовал угрозу, словно невидимая сила тянула меня в темноту.

"Подождите, я не знаю", – сказала Света, и я увидел, что в ее глазах застыл страх. Она огляделась по сторонам, словно пытаясь найти выход из этой ситуации. Эля подошла к ней и попыталась успокоить.

"Думаю, нам стоит покинуть это место", – заикаясь, произнесла Эля.

"Да, что-то не так, но я не могу понять, что именно", – сказал Дима.

"Но сейчас в лесу так темно, мы, наверное, заблудимся, если уйдем", – возразил кто-то другой.

"Да, я думаю, мы должны остаться на ночь и уйти завтра с утра", – согласился Рома.

Я хотел возразить, но понял, что Рома прав. Лес таил в себе гнетущую тьму, в которой ориентироваться было практически невозможно. Да и мне было страшно идти туда.

"Давайте не будем спать по одному", – сказала Света. Мы все согласились. У нас были одиночные палатки, но мы могли поместиться и вдвоем.

Таким образом, никто не остался ночью один. После этого разговора мы встали и разделились на пары. Я пошел с Димой, Света, как всегда, с Элей, а Рома продолжал жаловаться, что у него нет пары. Мы уверяли его, что пара у него есть, но он не унимался.

В какой-то момент мы поняли, что нас всего пятеро. Мы резко приблизились друг к другу, словно пытались почувствовать присутствие каждого из нас.

"Почему мы все время думаем, что нас здесь шесть?" – спросил Рома, его голос дрожал. Несмотря на холод, пот стекал по его лицу. Мы чуть было не оставили его одного, решив, что здесь есть еще один человек.

"Кого мы оставили?" – прошептал я, пытаясь вспомнить всех присутствующих. Голова пульсировала, но я продолжал вспоминать.

Вот я, Дима, Рома, Эля, Света... Я указывал на каждого из них, произнося имена. Когда я прошел мимо Светы, меня внезапно вырвало. В левую часть моей головы словно воткнули нож. Зрение расплывалось. Дима придержал меня, чтобы я не упал, и мы все, без слов, начали двигаться к палаткам, пока кто-то тушил огонь.

Дима помог мне забраться в палатку, пока четверо снаружи обсуждали, что делать. Я мог сосредоточиться лишь на обрывках разговора, мучительная боль волнами накатывала на мой череп. Свете пришла в голову блестящая идея: расположить три палатки так, чтобы их отверстия были направлены друг к другу под прямым углом, в форме буквы «U» — чтобы мы могли спать как можно ближе и одновременно ограничить вход в палатку. Дима собирался пойти помочь, но я сжал его руку и попросил остаться со мной.

Установка палаток заняла некоторое время. Я начал чувствовать себя немного лучше, когда все расселись по местам. Быстрый подсчет голосов подтвердил, что нас было пятеро. Роме предстояло спать в своей палатке одному, но, учитывая расположение палаток, его это устроило. Сейчас, оглядываясь назад, я думаю, что он просто пытался не показаться трусом. Я глубоко сожалею, что позволил ему спать в одиночестве.

Перед тем как лечь, мы договорились, что выйдем на рассвете. Я помню, как в последний раз выглянул из палатки в лес, прежде чем попытаться уснуть. Ветер усилился, и ветви деревьев слегка покачивались. За пределами нашей поляны царила кромешная тьма. Казалось, деревья смыкаются вокруг меня. В слабом лунном свете я повернул голову и увидел, что рядом с нашими палатками кто-то стоит.

Несмотря на обстоятельства, сон пришел быстро и легко.

Пронзительный крик Эли разбудил меня среди ночи. Мы с Димой распахнули палатку и увидели Свету и Элю рядом с палаткой Ромы. Света стояла на четвереньках, её тошнило, а Эля истерично ревела. Мы подбежали к палатке Ромы.

Спальный мешок Ромы был разорван, сам он все еще был в нем, вернее, то, что от него оставалось. Дима застегнул дверь палатки, поднял фонарик и крикнул нам, чтобы мы быстро уходили.

Мы взяли только телефоны и вышли на тропу, по которой пришли. Впятером мы сгрудились, Дима шел впереди, освещая путь слабым фонариком. Все, что помогало нам пройти этот двухчасовой путь, — это маленький белый круг света. Даже луна не могла пробиться сквозь густую листву. Эля споткнулась и упала, подвернув лодыжку. Мы остановились. Кто-то сказал, что знает, как наложить шину, но вместо этого что-то утащило Элю в лес.

Все произошло слишком быстро, и никто из нас не успел ничего понять. Света уже собиралась бежать за подругой, когда Дима удержал её. Но Света сопротивлялась и вырвалась, убегая по следам Эли. Я уже собирался последовать за ней, но Дима схватил меня за плечи и встряхнул.

— Нам нужно выбираться отсюда! Ты видел Рому? Да его неделю собирать будут! Бежим, пожалуйста! — с ужасом проговорил он.

Я колебался, но пришел в себя, когда голос Светы резко оборвался. Она выкрикивала имя Эли.

Мы с Димой продолжали бежать, пытаясь добраться до машины и уехать отсюда. Мы ничего не могли сделать. В какой-то момент нас стало трое: я и Дима бежали плечом к плечу.

— Диман, кто за нами, — прохрипел я. Сердце грозило вырваться из груди, ноги горели. Он повернулся ко мне. На его лице замешательство сменилось страхом, а затем яростью.

— Продолжай бежать, — сказал он мне, доставая из брюк перочинный нож. Он протянул мне ключи от машины, которые я чуть не выронил. Затем резко развернулся и бросился на того, кто был позади нас. Я продолжал бежать в страхе, когда позади послышались звуки борьбы.

Спотыкаясь и кувыркаясь, я бежал по тропинке, казалось, вечность. Я не позволял себе остановиться. Я чуть не расплакался, когда тропа закончилась и я вышел на знакомую парковку. Не теряя ни секунды, я побежал к машине и завел её, в считанные секунды выехав на трассу.

Я пишу это сообщение с остановки. Мой телефон наконец-то восстановил связь, и я позвонил в 112, чтобы попытаться объяснить ситуацию. Вряд ли они поверят в мою версию событий, но ко мне уже едет наряд полиции и скорая помощь. Мой телефон разрядился ещё в лесу, хорошо, что кто-то с заднего сидения одолжил мне его.

История переведена и адаптирована из Реддит - оригинал.

Конец истории. Благодарю за прочтение!
Подписывайтесь, буду стараться публиковаться каждый день!
Также, я рад вашей обратной связи!

Больше историй в Телеграме
Больше историй в Дзене

Мир, который вы видите, — лишь бесконечно малая часть великого полотна реальности, лишь поверхностный уровень. Это фасад, скрывающий за собой ужасы, которые людям не дано узреть.

Я открыл для себя этот таинственный мир, когда проснулся после тринадцати дней сна. Поначалу я думал, что это последствия снижения когнитивных функций, но обследование в больнице развеяло все сомнения — я был здоров.

Однако не только я столкнулся с этим. Мой друг тоже пережил нечто подобное.

Чтобы побить мировой рекорд, я изучил методику британского гипнотизёра Питера Пауэрса, которому удалось добиться восьми дней гипнотического сна подряд. После нескольких попыток я превзошёл его достижение. 20 декабря 2024 года я погрузился в сон и проснулся туманным зимним утром 2 января 2025-го.

Я заснул. Я проснулся. Звучит обыденно, не правда ли? Но пробуждение в то снежное утро было не похоже на выход из восьмичасового сна или даже на пробуждение после долгой пьяной ночи. Этот 13-дневный сон был иным, словно я оказался в другом измерении.

Ошеломление — слишком слабое слово. Боль разрывала мой мозг, словно невидимые когти. Когда я открыл глаза и, ворча, нащупал телефон, Люк уже бежал по лестнице, чтобы проведать меня. Мой друг и сосед приглядывал за мной всё это время.

Люк позвонил Ребекке, беспокоясь за моё состояние. Я жаловался на постоянный тикающий звук и, кажется, видел слуховые и визуальные галлюцинации. Смутно помню, как Люк ворвался в комнату и заметил высокую продолговатую тень на лестнице.

Оглядываясь назад, эта мысль вызывает во мне невообразимый страх. Но чтобы вы поняли, что произошло, мне придётся начать с самого начала.

Люк и Ребекка отвезли меня в больницу. Я не показывал признаков улучшения, а лишь говорил о красном солнечном свете, льющимся в окна моего дома. Люк достал ключи от машины, понимая, что моё состояние может быть серьёзным. Ведь 312-часовой сон — это не то, что можно назвать естественным.

«Запись...» — пробормотал я, пока друзья вели меня к входу в больницу. «Представитель Гиннесса сказал...»

«Мы разберёмся с этим после того, как ты посетишь врача», — пообещал Люк, поддерживая мою тяжёлую руку.

«Я просто рада, что ты проснулся», — сказала Ребекка, её голос дрожал. Она не хотела, чтобы я делал это.

Снег приставал к моим ботинкам, а туман — к коже. Но даже в этот пасмурный день мир казался невероятно ярким. Я списал это на свои напряжённые глаза, но беспокойство не покидало меня. Небо с каждой секундой становилось всё более странным — красный дневной свет не исчезал, пытаясь пробиться сквозь облака.

«Небо совершенно нормальное, Куинн», — заверил меня Люк, когда перед нами с лёгким шелестом распахнулись автоматические двери больницы. «Мы попросим врачей провести несколько анализов, хорошо?»

Мы так и поступили, но профессионалы, осматривавшие меня, лишь покачали головами, выражая своё недоумение. Перед тем как приступить к эксперименту, я побеседовал с терапевтом. Он предостерегал меня от попыток гипнотического сна, но мы с Люком никогда не придавали значения предостережениям авторитетных фигур. В нашей жизни, лишённой ярких красок, мы постоянно стремились добавить в неё хоть немного острых ощущений.

Когда работники больницы взяли у меня кровь, я почувствовал тошноту и невыносимую боль — по крайней мере, так мне показалось. Я испытывал сильную боль и раньше, но сейчас она была иной, словно раздирала моё тело и разум изнутри. Этот ослепительный цвет за облаками был причиной моего страдания. Даже из окна больницы я мог видеть красный цвет, угрожающе пробивающий дыру в сером одеяле неба.

«Очевидно, это нелегко для нас, мистер Трентон», — сказал врач, его голос звучал устало, но профессионально. «Я сталкивался с пациентами, у которых возникали галлюцинации из-за недосыпания. Но пересып — по крайней мере, до такой степени — для меня, честно говоря, неизведанная территория. Я помню того гипнотизёра в девяностых…», — он замолчал, словно пытаясь вспомнить что-то важное.

«Да, это тот самый, чей рекорд только что побил Куинн», — вмешался Люк, его голос звучал насмешливо, но с нотками беспокойства. «С ним всё будет в порядке?»

Врач тяжело вздохнул, словно разговор с моим другом был для него утомительным. «Что ж, результаты анализов положительные. У Куинна незначительное истощение питательных веществ, но физически и психически он здоров», — сказал он, но его слова не могли развеять мои страхи.

«Он выглядит так, будто вот-вот потеряет сознание», — всхлипнула Бекка, её голос дрожал от волнения. Она кивнула на меня, и я почувствовал, как её тревога передаётся мне. «Он говорил о красном небе, когда мы были…»

«Я понимаю ваше беспокойство», — прервал её врач. «Вы оба правильно поступили, что привезли друга сюда. Это, безусловно, сказалось на его самочувствии, но не навсегда. Завтра всё будет выглядеть лучше, когда мистер Трентон нормально выспится. Его телу просто нужно время, чтобы восстановиться. По сути, ему нужно адаптироваться к реальности».

«И галлюцинации прекратятся?» — пробормотал я слабым голосом, стараясь скрыть дрожь в руках.

Врач раздражённо вскинул руки, словно пытаясь отогнать мои сомнения. «Как я уже сказал вам, мистер Трентон, это новая территория для меня. Хотите верьте, хотите нет, но у нас не так много пациентов, которые экспериментируют с гипнотическим сном».

«Хорошо, не нужно так говорить!» — отрезала Бекка, её голос был полон решимости. «Мы просто хотим, чтобы нашему другу стало лучше».

«Ложитесь спать сегодня в разумное время, мистер Трентон», — сказал врач, его взгляд был строгим, но не лишённым сочувствия. «И самое главное, просыпайтесь в обычное время. Вам просто нужно нормально выспаться восемь часов. Таково моё профессиональное мнение».

Когда мы покидали больницу, мои друзья всё ещё обсуждали грубость врача, который отчитал меня. Я почти не участвовал в их разговоре, мои мысли были заняты странными ощущениями, которые я испытывал. Даже в этих четырёх стенах, вдали от красного неба наверху, всё казалось мне немного неправильным.

А потом появилось что-то осязаемое, сопровождающее это ужасное чувство в моём животе. В конце коридора к нам катилась каталка, которую толкали несколько встревоженных сотрудников в синих халатах. Меня напугал не мужчина, который корчился на тележке и у которого шла пена изо рта. Это была красная фигура шести футов ростом, которая заставила меня испуганно ахнуть.

Он был не красным, как небо. Его цвет напоминал алую плоть, вывернутую наизнанку, словно неведомая сила обнажила мясистые мышцы, которые должны были скрываться под кожей. Фигура, шатающаяся рядом с тележкой, не имела глаз, её лицо и всё тело были покрыты той же самой багряной, сочащейся плотью.

Эта жуткая фигура не обращала внимания на мир вокруг. Её взор был прикован к пациенту на каталке, чьи судороги разрывали тишину коридора. Хуже всего, что монстр, которого, казалось, никто больше не замечал, собирал капли слюны изо рта больного и размазывал их по нашим лицам.

Существо передавало болезнь, и я видел это. В оцепенении я ничего не сделал, но когда эта тварь протянула свою слюнявую руку к Люку, я, наконец, очнулся.

— НЕТ! — закричал я, толкая друзей в открытую дверь справа.

— Что на тебя нашло, приятель? — выдохнул Люк, теряясь в пространстве пустой комнаты.

Я не позволил им выйти, когда тележка промчалась мимо. Я стоял, не обращая внимания на их вопросы, а затем последовал за доказательством того, что я не сошёл с ума.

Красная фигура шла следом, оставаясь всего в нескольких ярдах за тележкой, но остановилась у нашего дверного проёма. Застыв на месте, она повернула свою мерзкую шею, издав резиновый скрип, и её безглазое лицо обратилось ко мне. Я пытался кричать, пытался что-то сделать, но смог лишь застыть на месте.

Существо снова повернуло шею и последовало за тележкой, которая исчезла в конце коридора.

Он видел меня. Более того, он видел, что я его видел. И я понял: ни одно живое существо не должно было видеть то, что видел я.

То, что дёргает за ниточки за кулисами.

— Земля вызывает Куинна! — продолжала Бекка. — Тебе не нужно было толкать нас. Уверена, тележка бы нас не сбила.

— Прости, — пробормотал я, колени дрожали, когда Люк обнял меня за плечо.

— Пошли, — сказал он, и Бекка подхватила меня с другой стороны. — Ты всё ещё немного нетвёрдо стоишь на ногах. Давай отвезём тебя домой. Сегодня пораньше ляжешь спать, ладно? Может быть, завтра тебе станет немного лучше, как и предложил доктор.

Я кивнул и позволил друзьям вывести меня из комнаты.

Когда мы вышли на больничную парковку, я заметил перемену в воздухе. Инстинктивно подняв глаза, я увидел, как два серых облака расступились, открывая не голубое, а алое небо. Ужасное, неоспоримое красное.

— Нет, Куинн, небо всё ещё не красное. Пойдём. Давай вернёмся домой, поедим и хорошенько выспимся, — сказала Бекка, нахмурившись и подняв глаза вверх.

Я опустил голову, чтобы ответить, но мой взгляд зацепился за что-то ужасное на туманной парковке. Моё пересохшее горло попыталось выдавить хоть слово, но я смог лишь прохрипеть, пока друзья тащили меня к «Корсе» Люка.

Тень, преследовавшая нас, внезапно отлетела в сторону, словно испугавшись, и растворилась в воздухе, оставив за собой лишь ощущение пустоты. На мгновение мир вокруг замер, словно природа сама затаила дыхание. Я подумал, что всё это было лишь игрой моего воображения, галлюцинацией, вызванной усталостью и напряжением.

Но пронзительный крик Бекки, раздавшийся с другой стороны машины, разрушил эту иллюзию. Я медленно повернулся, готовый увидеть что угодно, но только не то, что предстало перед моими глазами. На парковке стоял человек, вывернутый наизнанку, его красные мышцы, словно костюм, обтягивали тело. Вокруг него не было теней, только зловещая тишина. Он поднял Люка в воздух и рассматривал его безглазым лицом, словно изучая свою добычу.

Всё произошло мгновенно. Извивающееся тело Люка, зажатое в его руках, исчезло в красном мясистом торсе существа. Мы с Беккой закричали, наши голоса смешались с треском ломающихся костей и хлюпаньем разрывающейся плоти. Люк изогнулся в неестественной позе, словно его тело было разорвано на части. Мой разум и тело застыли в оцепенении, пока я наблюдал за этой ужасающей сценой.

«ЛЮК!» — завопила Бекка, падая на машину и не отрывая взгляда от происходящего.

Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, и заставил свои ноги двигаться. Страх и инстинкт выживания придали мне сил. Я обежал машину и схватил Люка за плечи. Бекка не нуждалась в словах — она поняла всё без объяснений и побежала прочь.

Адреналин пульсировал в моих венах, поддерживая меня в движении. Мы мчались прочь с парковки, наши шаги эхом разносились по пустой дороге. Туман стал ещё гуще, а снег под ногами казался твёрже, как камень. Мы бежали, пока не оказались в центре города, где не было ни души. Спрятавшись в переулке, мы присели за мусорным баком, тяжело дыша.

«Он просто исчез», — прошептала Бекка, глядя на стену из красного кирпича напротив нас.

«Ты же не видела его, правда?» — спросил я, чувствуя, как внутри меня что-то ломается.

«О, я видела его», — всхлипнула она. Её взгляд был пустым, словно она смотрела в бездну.

«Нет, не Люка», — прохрипел я. — «То существо, которое его забрало».

«Существо…» — повторила она, поворачивая ко мне заплаканные глаза. — «Я видела, как… как воздух поглотил его. Он стал…»

Бекка уткнулась головой в моё плечо и разрыдалась. Её слёзы обжигали мою кожу, а её боль проникала в моё сердце. Я начал думать о Люке, о том, что с ним могло произойти. Я спас его, но в конце концов он оказался в ещё большей опасности. Я заглянул за завесу тайны, и теперь он пострадал.

Я не знал, сколько времени мы просидели там, но солнце уже садилось, когда меня наконец вырвал из моих мыслей знакомый звук. Тиканье. Оно было не слабым и почти незаметным, как утром, а громким и всеобъемлющим.

«Ты это слышишь?» — робко спросил я.

Бекка спала. Она не ответила.

Я знал, что не должен этого делать, но поднялся на ноги и оставил её там. Я вышел из переулка на пустынную дорогу, чувствуя, как холод пробирает меня до костей. Я не знал, почему я это сделал, но понимал, что если возьму её с собой, её постигнет та же участь, что и Люка. Я должен был держаться от неё подальше. Этот скрытый мир существовал только для меня, и я не мог позволить ему поглотить её.

Я буду страдать в одиночестве.

В центре города, где обычно кипит жизнь, я бесцельно блуждал, когда тишину нарушил нарастающий тикающий звук. Он становился всё громче, и боль в груди усиливалась. Это была не просто остаточная боль от ужаса, вызванного тем, что я стал свидетелем ужасной участи моего дорогого друга. Это было что-то новое, нечто, что я не мог объяснить, как ни пытался.

Было всего шесть часов вечера, но наш город обычно в это время переполнен. Туман и ночная завеса не могли отпугнуть людей, особенно в канун Нового года. Тиканье достигло крещендо, а затем к нему присоединилось что-то ещё: хруст шагов по снегу. Это были не мои шаги.

Я обернулся и пронзительно закричал, увидев не тень, танцующую на белом фоне, а нечто более жуткое. В белом тумане и снегу передо мной стояла фигура, далёкая от человека. Она была без одежды, а её кожа напоминала полированные деревянные доски изысканной мебели. Фигура была ростом не менее десяти футов, но не её долговязые деревянные конечности вызвали крик из моего горла. Это была её голова — идеально угловатая прямоугольная голова.

Как и фигура из красного мяса, этот новый кошмар не смотрел на меня глазами. Его лицо было похоже на старинные дедушкины часы. Там, где должны были быть сетчатки и ноздри, находился белый овал с римскими цифрами и двумя стрелками, тикающими, как насекомые. А там, где должен был быть рот, зияла бездна черноты. Вместо языка раскачивался лижущий маятник, манящий меня в свои глубины.

Но самое страшное было то, что я подчинился. Я обнаружил, что иду к фигуре. С каждым тиком маятника я делал шаг, двигаясь в жуткой синхронности. Секундная стрелка вращалась к верхней части циферблата, но не к двенадцати, как обычно, а к тринадцати — XIII.

Я попытался закричать, надеясь, что Бекка услышит меня, но из моего рта вырвалось лишь тиканье, словно это был маятник, раскачивающийся внутри меня. Мои тело и душа принадлежали Человеку-дедушке, и я не знал, что он приготовил для меня.

Меня не спасло проявление силы воли. Я не мог отвернуться от гипнотического притяжения кошмара. Спас меня яркий свет, исходящий от заснеженной дороги позади фигуры. Он поглотил её, меня и всё остальное, словно ослепительный вихрь.

Грузовик пронёсся сквозь фигуру, невидимую для водителя, а затем меня поглотила тьма.

Когда я очнулся пару дней назад, рядом со мной всхлипывала Бекка. Я снова оказался в больнице. Грузовик свернул в сторону, и, к счастью, я был задет только боковым зеркалом. Самое странное, что я чувствовал себя отдохнувшим. Я не превозносил целительные силы почти раздавленной мчащейся стали; я был дезориентирован, но не чувствовал себя таким отстранённым.

На самом деле я чувствовал себя относительно нормально. Я сказал себе, что, возможно, восстановил свой разум и тело, как обещал доктор. Я сказал себе, что исправил вред, причинённый 13-дневным сном. Мир, который я видел, снова стал невидимым.

Но когда Бекка снова навестила меня сегодня днём, всё ещё в слезах, у меня возникли сомнения. Я вскочил с кровати, болезненно кряхтя, когда оперся на сломанную ногу в гипсе. Подруга подвела меня к окну, и я начал почти беззвучно рыдать.

«Оно всё ещё красное?» — спросила Бекка, когда я посмотрел на небо.

Я кивнул, и в моей искривлённой шее раздался звук хлопающего сустава. Затем последовал второй, третий, четвёртый. Несколько часов спустя я понял, что это тикающий звук.

Я понимаю. Я не должен видеть эти вещи. Я не должен слышать всё это. И они позаботятся о том, чтобы я замолчал.

Источник

Благодарю за прочтение.
Подписывайтесь, буду стараться публиковаться каждый день!
Также, я рад вашей обратной связи!

Больше историй в Телеграме
Больше историй в Дзене