Всяко разно, и чутка перчинки!

«Но хозяина больше нет, значит, надо идти мне. Как это некстати…» - подумал кот. Он с трудом поднялся, размял замерзшее тело и полез в отдушину, на улицу, пробивая головой путь сквозь наметенный сугроб...

«Вот, пожалуй, и все... – думал кот, стараясь сохранить остатки тепла, свернувшись в клубок. – Сейчас надо уснуть, а просыпаться уже не придется…»

Он так и не оставил свой дом после того, как в нем не стало хозяина. Пока держалось тепло, он проникал в пустой дом через окно с разбитым стеклом. Бродил по комнатам с разбросанными по полу вещами, которые еще хранили запах хозяина.

Потом пришли морозы, и кот перебрался в подвал, где была оборудована «кочегарка» - стояла железная печь с водяным котлом, который обогревал дом, гоняя по трубам горячую воду.

Теперь печь бездействовала, вода из системы отопления слита. Был запас дров, аккуратно сложенный в небольшую поленницу, но топить печь кот не умел.

Небольшую отдушину в подвал хозяин не закрыл. Не успел. Через нее кот и пробирался сюда. Здесь было теплей, чем на улице и в доме, не так сильно задувал ветер.

До глубокой осени кот кормился мышами, но снежный покров скрыл их места обитания. Редко удавалось выследить и поймать мышь, неразумно пробравшуюся в дом или в подвал. Силы кота убывали с каждым днем, наконец, сегодня он решил оставить бесполезную борьбу за жизнь.

Метель не спеша заметала единственный выход из подвала, еще час-другой, и кот будет отрезан от мира навсегда. Но его это не волновало, он уже принял решение.

Коту снился сон… Летний теплый вечер. Хозяин сидит на крыльце дома, единственного жилого дома во всей деревне. Кот присел рядом, и оба, щурясь, смотрят на закатное солнышко. Хорошо. Покойно. Они вдвоем и никого им больше не надо…

Сон прервал шум двигателя. Кот недовольно поднял голову, прислушался. Так и есть – невдалеке через село проходила дорога, по которой изредка проезжали машины, вот и сейчас запоздалый водитель пытался проскочить через бывшее село, надеясь на авось.

Не вышло – машина обиженно взревела, пытаясь вырваться из глубокой, заснеженной колеи, но осознав тщетность своих усилий, успокоилась, заработала тихо, едва слышно.

«Застрял, – понял кот. – Надолго. Что бы сделал хозяин в таком случае? Пошел бы к проезжим, предложил помощь. Привел бы незадачливых путешественников в дом, отогрел бы, напоил горячим чаем...

Но хозяина больше нет, значит, надо идти мне. Как это некстати…»

Он с трудом поднялся, вздрагивая от холода, размял замерзшее тело и полез в отдушину, на улицу, пробивая головой путь сквозь наметенный сугроб.

Снежный заряд ударил внезапно. Дворники «Форда» не успевали сметать снег с лобового стекла, видимость – метров десять, не более. А до родного села, где ждут его родители – километров двадцать.

Егор съехал на обочину, включил «аварийку» и достал мобильный телефон. Трубку взял отец:

- Ты где? – голос спокойный, но Егор знал, что отец волнуется, а уж мать наверняка стоит рядом и прислушивается к каждому слову.

- У поворота на Ольховку, батя. Десятка два километров еще по грейдеру, но завьюжило. Думаю, через Ольховку срезать, напрямую. Как думаешь, проскочу? Дорога там еще есть?

- Ездят мужики по той дороге, - чувствовалось, что отец сомневается. – Только Ольховка уже нежилая, последнего жителя еще в сентябре похоронили. Смотри сам, если дорога накатана – проскочишь, а нет – то лучше не торопясь, по грейдеру.

- Добро, - решил Егор. – Сначала посмотрю.

Он выбрался из машины, прошел несколько метров до поворота. Дорога припорошена снегом, но вполне проезжая. До нежилой Ольховки – километров пять, от нее – столько же до родного Зарубино.

Приняв решение, он вернулся в машину. На всякий случай еще раз позвонил отцу:

- Батя, еду через Ольховку, скоро буду. Ждите.

- Не рисковал бы, сынок, – засомневался отец. – Не дай Бог проселок перемело – встанешь.

Он встал на окраине Ольховки, встал крепко и надолго. Полуразвалившихся домов бывшего села за стеной снега не было видно. «Форд», прочно сев на брюхо, напрасно вращал колесами - ни вперед, ни назад.

Егор обошел машину, убедился в бесполезности попыток сдвинуться с места и чертыхнулся, коря себя за самонадеянность. Теперь – только трактором вытягивать, да где ж его взять?

Он принялся, было, названивать отцу, но связи не было – вымершее село находилось в низине, полоски антенны на мобильном не высвечивались.

«Дело – дрянь, придется загорать до утра», - понял Егор и вновь полез в машину. Бензина должно хватить часа на три-четыре работы двигателя, а дальше?

Он сидел, тупо глядя на заметенное снегом лобовое стекло. Сколько прошло времени – час, два? Закончится бензин – придется жечь костер, благо дерева от разрушенных построек вокруг в достатке.

Скоро метель должна закончиться, утром посветлу можно будет пешком дойти до Зарубино, там у бати есть трактор, поможет.

Печка в машине работала исправно, снег, что налипал на стекло, Егор время от времени смахивал дворниками. Что-то мелькнуло за лобовым стеклом. Он не поверил своим глазам, когда увидел сидящего на капоте машины кота.

Смахнув дворниками снег, пригляделся. Да, это был кот. Серый, худой, изможденный холодом, невзгодами и наверняка много дней голодавший – казалось, что от кота остались лишь кости и сухожилия. Он глядел на Егора и беззвучно открывал рот – мяукал, но за шумом двигателя его не было слышно…

*****

Железная печь с аппетитом пожирала дрова, взамен отдавая живительное тепло. Егор даже скинул верхнюю одежду. Время от времени подкидывая колотые чурбаки в топку, он с благодарностью посматривал на кота, который, лежа на полке, немигающими глазами смотрел на огонь.

Егор сходил к машине, выбрал из баула с гостинцами рыбные консервы, кружок колбасы, что вез для родителей, и вернулся в подвал. Кот так и лежал на своем месте, глядя на огонь. Понятно было, что «спасательная операция» отняла у кота остатки невеликих сил.

- Поешь, земляк, – Егор открыл банку со шпротами и поставил ее рядом с котом. Тот повел носом, но от угощения отказался.

- Ты чего это нос воротишь? Я же вижу, что голодный. Ты, часом, не помирать ли собрался? – догадался Егор. – Зачем же ты тогда пошел ко мне, если не за помощью? Или… Это ты меня спасал? Ну ты даешь! – изумился Егор. – Сам погибай, а человека спасай? Нет, браток, так не пойдет, ты уж, пожалуйста, живи.

- Не искушай меня, человек, – читалось в глазах кота. – Да, сейчас тепло и есть еда. Но завтра печь остынет, еды не будет и мне вновь придется мучиться, страдая от холода и неудержимых приступов голода...

Уже завтра ты уедешь, как уехали те, кто проводил в последний путь моего хозяина, как те, что проезжали по дороге мимо меня. И те, и другие отводили в сторону глаза, стараясь не замечать меня и скорее забыть. И ты забудешь, лишь только уедешь…

- Нет, земляк, - будто услышав мысли кота, прошептал Егор. – Неужели ты думаешь, что я тебя оставлю здесь одного, на верную гибель? Это ведь как ребенка бросить. Хорошего же ты обо мне мнения. Иди ко мне, кот!

Он взял его на руки, присел с ним у открытой дверцы печи и принялся ему рассказывать о своих родителях, которые ждут его, о своей семье, которая волнуется, не дождавшись звонка.

Он гладил кота по костлявому хребту, по головке, почесывал усатые щечки, пока, наконец, не услышал робкое, едва слышное мурчанье.

- Веришь мне? – Егор взглянул коту в глаза, тот ответил ему, согласно мигнув. – Тогда покушай, а я подкину дров в печку.

Кот, стараясь сдерживать свой аппетит, съел рыбку, небольшой кусочек колбаски и, облегченно вздохнув, вновь улегся на колени Егора.

После полуночи они услышали треск двигателя трактора, затем призывный сигнал клаксона.

- Батя, – усмехнулся Егор. – Наверняка мать погнала, едва метель улеглась. Побудь немного здесь, я быстро.

Егор дошел до застрявшего «Форда», там уже суетился отец, цепляя трос к работающему МТЗ.

- Живой? – спросил он, не меняя выражения лица, будто расстались только вчера. – Ну и добре. Садись за баранку, потяну на тросе до места.

- Подожди, батя. Я не один, – и, увидев удивленный взгляд отца, добавил: - Меня тут кот приютил. Если б не он, мне б тут кисло пришлось…

Едва он вошел в подвал, кот кинулся к нему с радостным мяуканьем. Егор поднял его на руки, засмеялся:

- Быстро же ты соскучился. Все, друг, прощайся со своим жилищем, поедем на новое место жительства.

Он открыл коту дверь, ведущую в дом, дождался его. Кот вернулся через пару минут, держа в пасти старую рукавицу.

- Это - твоего хозяина? – догадался Егор. – Правильно, кот, никогда не забывай тех, кто был добр к тебе, с кем ты был счастлив.

Егор поднял его вместе с рукавицей и шагнул в морозную ночь, которая обязательно сменится солнечным утром, а там - не за горами и лето…

Автор: ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ.

Источник: ИНТЕРНЕТ

Летний вечер. Избушка на курьих ножках. Баба Яга сидит в кресле-качалке и вяжет спицами себе теплую шаль из козьего пуха. В ногах у нее сидит Кот-Мурлыка. Сидят они себе тихо-мирно и беседуют о том, о сём. Стемнело, вышла луна. Ветер за окном не утихал, а лишь усиливался. Мурлыка запалил свечу, а бабуля пошла, готовить ароматный, травяной чай с мёдом. Вдруг кто-то постучал в дверь, тихо-тихо, как будто заскрёбся.

— Матвей, ты? Не заперто, входи, — окликнула старуха.

Дверь чуть приоткрылась, и в избушку вошёл волк.

— Бабуль, там это… — волк замолчал.

— Чего стряслось? Аль загрыз кого? Так не полнолуние вроде.

— Да нет… Мальчишка там у озера…

— Какой мальчишка?- не сразу поняла Баба Яга.

— Ну какой… Маленький. Плачет.

Старушка отложила вязание и посмотрела на часы. Кукушка спала.

— Машка! Подъём! Который час?

— Двенадцатый пошёл, — зевнув, сообщила кукушка, и снова уснула.

Яга задумчиво почесала нос.

— Сколь мальчику-то? Лет десять небось?

— Нет, — тихо проговорил волк, — Года три-четыре.

— Сколько?!- ошарашено воскликнула Яга. — Так ты чего не привёл-то сразу?

— Так я ж волк теперь, не оборотень больше.

— Ну и что с того?

— Так напугается ведь, — убито сказал Матвей.

— Такие не боятся, мал ещё. Ладно, показывай, — и старушка, накинув старую шаль и велев Коту разжечь печь, выскочила за дверь.

Яга, несмотря на возраст и негнущееся колено, была весьма шустрой, до озера добрались быстро. Мальчик сидел, прижавшись спиной к дереву, и доверчиво смотрел на пришедших.

— Ох ты ж, да он же босой! — покачала головой Яга. — Где обувь-то твоя, малец?

— Там птица страшная была. Я испугался, побежал и потерял, — шёпотом сказал мальчик.

— От беда-то. Как звать-то? Лет сколько?

— Никита. Пять.

— Ладно, пойдём ко мне, не в лесу же ночевать будешь, — и Яга подняла Никиту на ноги.

— Бабушка, я не могу идти, у меня ножки болят, — и Никита заплакал.

Яга, присев, посмотрела на ноги мальчика. Они были сильно поцарапаны, в грязи и крови.

— От ить горе-то… Матвей, иди сюда. Повезёшь на спине Никитку, сам не дойдёт.

Добрались уже за полночь. Кот успел поставить горшок с кашей в печь и нагреть воды. Постелил мальчику на сундуке чистую постель.

— От помощник, молодец! — похвалила Яга. — Мазь мою зелёную достань, ранен немного ребёнок.

Сама, не мешкая, принялась помогать Никите помыть ноги. Матвей топтался у двери.

— Ну чего застыл? Обувку сыщи сбегай, чай недалеко где должна быть, — распорядилась бабка.

Волк бесшумно исчез за дверью.

Пока Никита умывался и ел, Яга расспросила, как он в лесу один на ночь глядя оказался. С бабушкой за грибами пошли, то ли сам отстал, то ли бабушка потеряла.

— Эти мне бабушки! — вполголоса ругнулась старушка.

Уложила спать спасёныша, и вышла на крылечко. Матвей уже принёс ботинки мальчика, мокрые и грязные, но вполне целые.

— Забеги хоть поешь, а то и на охоту не успел, — пригласила волка Яга.

Засиделись допоздна, обсуждая нерадивых родителей да бабушек.

Утром Никита был совсем здоров, от ран на ногах остались тоненькие шрамики.

Яга, угощая ребёнка яичницей, расспрашивала его обо всём. Никита оказался очень разговорчивым, не смущал его ни убогий вид избушки, ни огромный Кот.

Ближе к обеду прибежал Матвей.

— Нашёл! У Старого Бора ищут, — сообщил волк.

— Ну что, Никита, домой хочешь?

— Хочу!

— Ну вот и хорошо, Матвей тебя проводит. Не страшно?

— Нет! — и мальчик обнял старушку, — Спасибо тебе, бабушка!

Вместе с волком Никита пошёл туда, где его искали. Отойдя метров на десять, мальчик обернулся, чтобы помахать старушке, но избушки уже не увидел.

— Не смотри, не найдёшь, — сказал Матвей, — Её только я могу найти да сама бабушка. Пойдём.

Когда крики людей стали отчётливо слышны, волк велел Никите идти в ту сторону. Сам незаметно наблюдал из чащи, как двое людей, увидев мальчика, побежали к нему, подхватили на руки и радостно закричали:

— Нашли!

Вечером Яга, Матвей и Кот пили чай.

— Бабушка, а может уйдём куда, где людей поменьше, — сказал волк.

— Да куда уж, Матвей? Кто ж их выручать будет? — и Яга сделала очередную запись в заветной тетрадке: «26 837 — Никита, 5 лет.»

Никиту искали почти двое суток. Но рассказам ребёнка, что он ночевал «у бабушки, у которой есть огромный кот и говорящий волк», никто не верил, списали на стресс. Врачи не нашли у Никиты ни переохлаждения, ни истощения, ни стресса, ни каких-либо травм…

Автор: © Юлия Каташевская