Сообщество - Авторские истории

Авторские истории

37 807 постов 27 919 подписчиков

Популярные теги в сообществе:

157

Самый обычный звонок

Я только зашла в душ, и вдруг — звонок. Сквозь шум воды расслышала: телефон назойливо визжит. Беру трубку, даже не вытерев руки.

— Алло, это Ольга? Ваш дедушка у нас, сидит в парке… Говорит, не помнит, где живёт.

Сердце ушло в пятки. Дедушка… Альцгеймер... Клялись: больше ни шага без меня. А он — вот так, один в чужом парке. Заказала такси, губы дрожат, молитва в голове: только бы всё было хорошо.

Наконец вижу его — сидит на лавочке, такой спокойный, будто гуляет тут каждый день.

— Я знал, ты найдёшь меня. Только ты, — улыбается.

В этот момент я расплакалась. Он не вспомнил моего имени. Но знал: я приду.

Наверное, вот она — любовь. Без адреса, без памяти. Но с надеждой, с настоящей верой друг в друга.

13

Марина прожила 18 лет в браке, где все было «нормально». И все равно ушла

Марина прожила 18 лет в браке, где все было «нормально». И все равно ушла Рассказ, Авторский рассказ, Истории из жизни, Жизнь, Отношения, Судьба, Чувства, Грусть, Длиннопост

Назад не хочу

До последней ложки терпения

Когда Марина вышла замуж, ей было двадцать два. Она считала, что повезло. Он был старше на девять лет, серьезный, с квартирой и машиной, знал, куда идет. Она — нет. Она просто хотела, чтобы ее выбрали. И выбрали «навсегда».

Первые годы шло тихо. Не то чтобы счастливо — просто без громких проблем. Он был сдержан, не пил, не грубил. Любил порядок, списки, отчетность. Когда она смеялась вслух — он поджимал губы. Когда плакала — говорил:

— Успокойся. Не усложняй.

Марина думала, что это нормально. Мужчина ведь не должен быть чувствительным, правда?

***

Через три года появился ребенок. Сын. Беременность прошла тяжело, но муж не пропустил ни одной планерки. В палату пришел с конфетами и папкой — «бумаги на оформление».

Потом все закрутилось: подгузники, каши, бессонные ночи. Марина почти не выходила из квартиры. Он говорил:

— Ты же дома. У тебя есть время. Я работаю.

Он не кричал. Просто говорил, как есть. И она начинала думать, что, может, действительно не справляется.

***

Когда сыну исполнилось два, Марина вернулась к работе — удаленке. Клиенты, тексты, созвоны. Все между кормлением, игрушками и готовкой.

Однажды она сказала:

— Мне трудно. Я устала.

Он ответил:

— А что ты хочешь? Все устают. Жизнь — не для удовольствий.

И она замолчала. Надолго.

***

Они жили вместе, но будто по соседству. Спали в одной кровати, но он все чаще поворачивался спиной. Разговоры — только про дела. Про ребенка. Про счета.

Когда она предлагала сходить в кино или поехать за город, он отвечал:

— У меня нет времени на ерунду.

Марина перестала предлагать.

***

Потом был случай в магазине. Она взяла куртку — ярко-синюю, с вышивкой. Подумала: «Вот она, я». Когда показала ему, он сказал:

— Ты не девочка. Зачем тебе это?

Куртка осталась в магазине. А вместе с ней — что-то еще. Что-то важное.

***

Марина начала замечать, что боится его взгляда. Не потому, что он угрожал. А потому что в его молчании было осуждение.

Он не спрашивал, как прошел день. Он спрашивал:

— Что ты сделала полезного?

Если еда была не та — он молчал. Если ребенок капризничал — он вздыхал. Если Марина говорила, что болит голова, он только кивал:

— Воспитание. Самонастрой. Ты все себе надумываешь.

Она начала думать, что так и есть.

***

Годы шли. Сын рос. Марина работала, готовила, убирала, делала все правильно.

В глазах других — хорошая жена, хорошая мать, стабильная семья. Но внутри — пустота. Не оттого, что все было плохо. А оттого, что не было ничего живого.

Иногда по ночам она смотрела в потолок и думала: «Сколько еще лет я выдержу?» И сразу пугалась этой мысли. Потому что правильно было не думать. А терпеть.

***

Ей исполнилось сорок. Они не отметили. Он подарил электрочайник. Сын нарисовал открытку.

А она…

Она испекла пирог и вдруг поняла: она делает это не от радости, а из долга. Как будто вся ее жизнь стала чередой обязательств.

В ту же ночь она записала в блокнот:

«Я не помню, когда последний раз чувствовала себя живой.»

***

Слом случился весной. Не громко. Не трагично. Он вернулся с работы, зашел на кухню и сказал:

— Не забудь купить корм. Все равно же дома сидишь.

Она стояла у плиты. В руках — ложка. На плите — суп. Он сказал это спокойно. Как всегда.

Но именно в этот момент ложка дрогнула. И суп брызнул. И она вдруг поняла — вот она, последняя ложка. Последняя капля.

И она ответила:

— Я не сижу. Я работаю.

— Ну ты же дома. Это же не считается.

И тогда она просто… вышла из кухни.

Суп остался недоваренным. А вместе с ним — их брак.

***

В ту ночь она не плакала. Просто смотрела в окно. И думала, что самое страшное — не развод. А то, что ты годами не живешь, а существуешь. И никто этого не замечает.

***

Наутро она собрала волосы в хвост. Встала к зеркалу. Посмотрела на себя — и впервые не отвела взгляд.

Это была не истерика. Не вспышка. Это было начало конца.

Или, может быть, — начало начала.

***

На следующий день Марина не собирала чемодан. Она варила завтрак, гладила рубашку мужу, собирала сына в школу. Только внутри — что-то уже не включалось.

Обычно она делала все автоматически. Сегодня — как будто посмотрела на себя со стороны.

И подумала: “я не обязана так жить вечно”.

***

Она начала с простого. Записалась к психологу. Сходила на прием. Не говорила о разводе. Просто — «я устала, не знаю, где я в этой жизни». Психолог спросила:

— А вы помните, что вы любили? До брака. До быта.

Марина растерялась. Потом ответила:

— Я любила писать. Я читала стихи. Любила ходить в кино одна. Любила малиновый чай с шоколадом.

— А сейчас?

— Сейчас… я быстро глотаю чай. Чтобы никто не знал, что он сладкий. Потому что дома — сахар не одобряют.

***

Она начала возвращать себя по чуть-чуть.

Купила блокнот. Писала туда, что чувствует, а не что “нужно сделать”.

Снова заварила малиновый чай. Поставила новый пароль на ноутбук. Записалась на курс по текстам. Позвонила подруге, с которой не разговаривала три года.

***

Однажды, возвращаясь домой, она зашла в магазин. Взяла себе ту самую синюю куртку. На кассе задержалась: цена, голос в голове, внутренний судья.

Но купила.

Когда зашла домой, муж взглянул мимоходом:

— Я думал, ты взрослая уже. Зачем тебе это?

И она не ответила. Потому что не обязана была оправдываться.

***

Через две недели сказала сыну:

— Ты знаешь, что мама будет жить отдельно.

— А мы с папой?

— Ты с нами обоими. Просто... иногда взрослые люди расстаются, чтобы снова стать настоящими.

Он долго молчал. Потом спросил:

— А ты будешь счастливой?

Марина впервые за долгое время не соврала:

— Очень постараюсь.

***

С мужем разговор был коротким.

— Ты кого-то встретила?

— Да. Себя.

Он усмехнулся. Сказал, что ей надо выспаться. А потом — не звонил. Не спрашивал. И это было страшнее всего. Не злость, не боль.

А равнодушие.

***

Первые ночи одной были странными. Тишина звенела. Она боялась, что не справится.

Что не хватит денег. Что не поймет, как жить. Что все рухнет — и придется проситься назад.

Но никто не звал. И никто не держал.

***

На третий день после переезда она пошла на почту. Стояла в очереди, как обычный человек. Без роли, без маски.

Вышла — и вдруг заметила, как небо стало выше. Не от того, что оно изменилось.

А потому что она подняла голову.

***

Через месяц она сидела на кухне, пила тот самый чай — с малиной и шоколадом. На столе — распечатанный черновик. Текст, который она написала сама.

Про женщину. Про страх. Про глухую тишину, из которой рождается голос.

И ей пришел комментарий. Один. От неизвестной подписчицы:

«Вы описали мою жизнь. Я плакала. Спасибо.»

Марина улыбнулась.

Это была первая благодарность, которая ничего не требовала взамен.

***

Теперь она не боялась тишины. Она включала музыку, когда хотела. Плакала, когда не могла сдержать. Говорила «нет» — без объяснений.

Ее не стало меньше.

Ее стало больше.

***

Спустя полгода бывший написал.

«Ты же понимаешь, что это блажь. Все равно ко мне вернешься.»

Она прочитала. И удалила. Без злости.

Просто — потому что назад не хотела.

***

Женщина не обязана быть героиней. Не обязана терпеть, спасать, сжимать зубы.

Иногда достаточно выйти за дверь — и не вернуться. Просто потому, что внутри стало тесно.

А снаружи — хоть и холодно, но живое небо.

***

Марина ушла от мужа через восемнадцать лет не потому, что он был ужасным. А потому, что она перестала быть собой.

И однажды решила: лучше одна — чем без себя.

*****

✒️ Автор: Роман Некрасов

Показать полностью
4

Пластмассовый мир. Глава 10. Первый среди равных

Пластмассовый мир. Глава 10. Первый среди равных Авторский рассказ, Фантастический рассказ, Фэнтези, Авторский мир, Роман, Самиздат, Длиннопост

В юрте воцарилась тишина. Несколько секунд все просто молчали, округлив глаза. Потом кто-то пал на колени и прижал голову к земле — тому же примеру последовали остальные орки. Босфор, неуверенно оглядываясь по сторонам и видя смятение в рядах своих подчинённых, тоже склонил голову и протянул Артёму артефакт.

— Простите… простите, что не признали.

На лице Артёма застыло каменное недоумение. Он не понимал двух вещей: первое — как ему теперь следует себя вести, а второе — откуда местная ИИ знает, как его на самом деле зовут, хоть и не знает, когда он родился. В поисках подсказки парень повернул голову в сторону Эльвиры, но та смотрела на него столь же ошарашенным и как будто зачарованным взглядом. Её губы дрожали, она словно что-то хотела сказать, приоткрыв рот, но не решалась.

Когтеклык очень быстро подполз ближе и, коснувшись ноги Артёма, пробормотал:

— Простите, пожалуйста, простите за грубость. Я не знал, я не хотел…

Такого отношения Артём ещё никогда не встречал. Это одновременно и льстило, и пугало. Слишком уж резким было переключение настроения в этой общине.

— Ваш отец сделал для нас великую жертву, Артём, — заговорил Босфор, боясь даже посмотреть на парня. — Мы не останемся в долгу.

Когтеклык выхватил нож и, поднявшись с колен, вопросительно посмотрел на Артёма.

— Вы позволите?

— Что?! — Артём испуганно отшатнулся от огромного орка с ножом. Тот указал ладонями на верёвки на руках парня. — Ах, это… да, конечно.

Быстрое движение — и узла как не бывало. Артём потёр кисти, затёкшие от длительного пребывания в плену.

— Мы выделим для вас самое лучшее жилище, — заговорил Босфор. — Всё самое лучшее…

— Стойте, — смущённо остановил его Артём. — Я просто человек. Не надо так преклоняться передо мной — я ещё ничего не сделал, чтобы заслужить подобное. — Слишком уж его пугало это раболепство.

— Он скромен и учтив, как и подобает посланнику Владилена, — прошептал Босфор, подняв глаза на Артёма.

— Слава Владилену! — отозвался хор из других орков в юрте.

Столь неожиданно и громко, что даже оглушило парня. Он задумался, вспоминая, что он вообще знает об этом местном псевдосоветском учении.

— Я… всего лишь… первый среди равных, — начал он дрожащим голосом.

В глазах Босфора эти слова словно откликнулись тысячами строк священного писания. Он буквально дрожал от восторга и благоговения.

— Первый среди равных… — повторил он шёпотом.

— Ко мне не следует относиться лучше, чем вы относитесь к каждому своему сородичу, — продолжил Артём.

— Пожалуйста, мы должны объявить об этом всему племени. Когтеклык! Собери всех!

Громила, ещё раз поклонившись из положения на коленях, подскочил и выбежал из юрты. Его ревущий голос громко разорвал тишину окружающих степей:

— Все сюда! Все сюда, миссия! Посланник Владилена снизошёл до нас сегодня!

— Пожалуйста, выйдите к ним, явите себя, — вежливо попросил Босфор, помогая Артёму подняться на ноги.

— Ну давайте… — неуверенно согласился Артём и пошёл следом за старцем, но уже у самого выхода резко остановился.

— Подождите… — он обернулся. — Эльвира должна пойти со мной.

Девушка улыбнулась. А вот Босфор скривил подозрительную мину, глянув на эльфийку.

— Вы уверены? — решил уточнить он.

— Да. Она должна быть рядом, — подтвердил Артём.

— Ладно.

Ещё пара движений клинком — и путы спали и с ладоней Эльвиры. И вот они уже вдвоём стоят напротив местного племени. Странным образом количество орков было столь большим, что они заполнили собой всё внутреннее пространство огороженного лагеря. Совершенно непонятно, где они все живут. Но мысли об этом улетучились очень быстро, ведь вся собравшаяся толпа резко пала на колени после того, как Босфор громогласно представил Артёма народу.

— Слава Владилену! — кричала толпа, кланяясь человеку и стоящей рядом эльфийке.

— Почему ты не сказал своё полное имя? — спросила Эльвира тихонько, пока общий гул скрывал их разговор от лишних ушей.

— Ты не спрашивала, — пожал плечами парень.

— Сегодня! Мы устроим пир в честь миссии! — провозгласил жрец, высоко над головой поднимая трость. И вся толпа словно взвыла в экстазе…

— Они что, такие же голодные, как и я? — усмехнулся Артём.

— Давайте мы проводим вас в вашу опочивальню, — предложил старик, указав на небольшую палатку напротив. Это было предложение, которое как будто бы нельзя было отвергать. И Артём последовал за старцем, эльфийка шла за ним.

Когда Артём проходил сквозь толпу, орки нехотя расступались, каждый протягивал руку, словно пытаясь прикоснуться к нему. На глазах некоторых он видел слёзы, кто-то был счастлив, кто-то бился в припадке. Лица мелькали перед глазами Артёма, пугая его своей натуралистичностью, своими чувствами, своей искренностью. В своём мире он привык видеть в лице каждого человека циничную дистанцию, притворство, скрытность — лицо любого человека никогда не говорит, что думает человек, а скорее только намекает о чём-то, всегда нужно читать между строк. Здесь же — буря чистых необузданных эмоций. Такая откровенность даже пугала Артёма. В указанную для него юрту он уже практически забежал.

За стенами слышались призывы жреца, люди, а точнее орки, расходились по разным сторонам лагеря для подготовки к пиру. А Артём стоял посреди юрты, держась за сердце и тяжело дыша. Неожиданная тревожность накрыла его.

Эльвира положила руку ему на плечо.

— Что случилось? — спросила она с волнением.

— Не ожидал столь бурной реакции. Немного испугался. Они выглядели жутко.

— Они выглядели так, как надо, — тихонько проговорила девушка, осматривая юрту.

По углам — множество подушек, набитых сеном; ковры из шкур покрывают землю; небольшой костёр готов для розжига в центре.

— По-моему, всё прошло просто великолепно. Твоя фамилия — это словно подарок Владилена, — усмехнулась Эльвира. — Я сама на секунду поверила во всю эту историю.

— Говори тише, — шикнул Артём. — Вдруг они нас подслушивают. Не хочу, чтобы в гневе эти орки насадили нас на пики.

— Хорошо, — развела руками эльфийка, тоже перейдя на шёпот.

— Ты должна понять… — Артём наконец почувствовал, как сердце успокаивается в груди, и выпрямился. — …я ведь понятия не имею, на чём построено их верование. Я могу допустить ошибку — просто вот так… — он щёлкнул пальцами, — …и мы снова окажемся в смертельной опасности.

— Ладно, не нервничай. Основную мысль, мне кажется, ты уже уловил, — Эльвира встала напротив Артёма, чтобы смотреть ему в глаза. — Дальше нам нужно как-то заставить их обратить в веру в тебя остальные племена. Их тут немало.

— А они могут просто поверить на слово? — поинтересовался Артём.

— Не думаю. Местный жрец поверил очень легко. Это просто везение. И ещё твоё имя, и артефакт. Я бы сказала, что это — чудо.

— Но?

— Но остальные могут не поверить. Такой риск есть. Лучше всего, конечно, демонстрировать свою избранность при помощи Воющего Клинка, — задумчиво проговорила Эльвира.

— Думаю, у орков таких нет.

— Я тоже так думаю, — девушка начала вышагивать по юрте. — Кто-то в моей крепости помог тебе выбраться из клетки…

— Ну, как твоей… там есть ещё претенденты, — неуверенно заметил Артём.

— Это. Моя. Крепость, — процедила Эльвира, зло посмотрев на парня.

— Ладно, ладно… не горячись, — он поднял руки в жесте капитуляции. — Просто заметил.

— Мой брат за всё заплатит.

— Хорошо, но прежде давай подумаем о том, как нам выжить здесь и сейчас. Ведь твой брат в нескольких днях пути отсюда — это очень далёкая проблема.

— На лошадях они пересекут границу очень быстро, — заметила эльфийка.

— Кстати, почему между вашими странами такие маленькие расстояния? — поинтересовался Артём. — В моём — пара дней пешком, и даже за пределы области не выйдешь…

— Мы были в пограничной крепости. Космолесье уходит далеко на запад.

— Ладно. А как далеко уходят степи орков?

Эльвира задумчиво посмотрела на Артёма, затем на юрту.

— Честно… никто не знает. Степи уходят очень далеко на восток и упираются в край света, откуда Кирова не видно.

— Ну, это… мне ничего не говорит, — пожал плечами Артём. — Ладно. Там очень далеко… значит, и орков там может быть очень много.

— Они все — разрозненные племена-кочевники. Они никогда не соберутся вместе, чтобы сделать хоть что-то.

— Хе-хе-хе, — Артём рассмеялся. — Знаешь, я слышал про одного парня, который однажды объединил всех кочевников и захватил полмира, или типа того.

Эльвира непонимающе посмотрела на парня. Тот, поймав на себе это недоумение, ответил:

— Не важно. Это было очень давно. Больше сорока тысяч лет назад, в далёкой-далёкой галактике… и, наверное, уже и не правда…

— Я думаю, первое, что мы должны сделать, — это достать Воющий Клинок, — заключила Эльвира.

— Хм… а если напасть на вашу крепость?

— Ха. У кочевников нет даже осадных орудий. Они просто могут взять её в осаду, и потом крепость будет стоять месяцами неприступной.

— Нуу… мы знаем про секретный лаз. А ещё там, за стенами, есть некий… предатель.

— Предателя, возможно, уже повесили. Секретный лаз — это неплохо, но в замке есть эльфы, что знают о нём и могут заблокировать проход. Возможно, сейчас уже этим занимаются.

— А ещё ты говорила, что передо мной будут крепостные ворота сами открываться? — напомнил Артём.

— Для этого нужно начать разносить слухи о тебе… не из забытой богом деревни, — Эльвира надменно обвела взглядом окружающую их обстановку, — а из столицы Космолесья, жемчужины нашей страны. Торговцы, паломники понесут весть о тебе далеко за границы наших земель, и вскоре знатные мужи сами будут скакать ко мне в столицу, дабы принести свои дары… — говоря это, девушка даже закрыла глаза, словно представляя себе светлое будущее и упивалась его триумфом.

— Остановись. Мы — здесь и сейчас, — одёрнул её Артём. — Что мне следует, а что не следует говорить? Они не очень довольны твоей персоной тут.

— Да, прости, замечталась. Они не любят эльфов. Эльфы не любят орков. Все с сомнением относятся к людям. И все ненавидят ящеролюдов.

— Отлично, культурный базис усвоен, — усмехнулся Артём. — Что насчёт их веры? Балахон жреца выглядел не так, как у вас в крепости. Серп и молот на лбу — он там нарисован, выжжен, выклеймен?

— Это клеймо… — подтвердила Эльвира. — …но они его ещё и закрашивают для большей красочности… — она пожала плечами. — Их видение священного писания немного отличается от нашего… боюсь, я не знаю деталей. Знаю лишь, что они придерживаются очень консервативных верований. Весьма устаревших. Собственно, поэтому они до сих пор живут вот так, — она опять указала на юрту.

— Нарратив о железной руке и порядке — он здесь в ходу? — спросил Артём тревожно.

— Да, возможно, что даже очень… не знаю, как бы они его трактовали, конечно.

— Так! Это становится уже слишком шатко. У тебя точно был план? — Артём перестал шептать.

Ткань, что закрывала вход в юрту, чуть приоткрылась, и в помещение заглянула орчиха.

— Простите, позволите мне войти?

Артём поперхнулся, увидев эту девушку. На контрасте с гротескно маскулинными и изуродованными войной мужчинами-орками, она выглядела нарочито красиво.

— Конечно, входите, — сказал он.

В шатёр медленно вошла орчиха. Она была будто тень от надвигающейся бури. Ни слов, ни кивков — только взгляд, тяжёлый и внимательный. Кожа — тёмно-зелёная, словно выжженная солнцем степей, с лёгким отблеском на скулах. Глаза — янтарные, цепкие, как у ястреба. Пара клыков выглядывала из слегка приоткрытого рта, прижимая её пухлые губы. Простое платье, местами затёртое от дороги, обтягивало её сильную фигуру, как вторая кожа. По бокам — глубокие разрезы, обнажающие бёдра с каждым шагом. На шее — ожерелье из многогранных кубиков, каждая грань которых окрашена в красный. Движения — точные, выверенные, без лишней суеты. Она не из тех, кто привлекает внимание — она из тех, кто не оставляет выбора, кроме как смотреть ей вслед.

Эльвира наградила её подозрительным взглядом и обошла по полу кругу, словно чтобы рассмотреть гостью с другой стороны.

В руках гостья держала аккуратно сложенные рюкзак и куртку Артёма. Подойдя ближе к парню, орчиха аккуратно встала на колени и, склонив голову, протянула их как подношение.

Артём забрал свои вещи, и девушка выпрямилась в ровной осанке, но вставать с колен не собиралась.

— Мой отец приносит глубочайшие извинения за то, что напал на вас, — проговорила она низким, но всё же женским голосом. — Также в качестве извинения он отправил меня в услужение вашей воле, миссия, — на последних словах голос девушки как-то неуверенно дрогнул, после чего она вновь глубоко поклонилась, оставшись в этой позе.

Артём вопросительно посмотрел на Эльвиру. Та только показала жест ладонями, чтобы парень выгнал орчиху, и только губами проговорила: «выгони её».

— Знаете, это не обязательно. Возвращайтесь к своему отцу и передайте, что он прощён.

— Но… — орчиха подняла голову, вопросительно взглянув на Артёма. — …это… хорошо.

С непонимающим видом она встала и вышла — столь же эффектно, как и вошла.

— Что это было? — спросил Артём.

— Дикари, — пожала плечами Эльвира. — В общем, продолжай в том же духе. Если что, я попробую помочь в процессе. Я в тебя верю.

— Главное — чтобы они поверили, — Артём перепроверил все карманы куртки и содержимое рюкзака. Смартфона нигде не оказалось, только павербанк для подзарядки гаджета.

— Любопытно.

— Что любопытно? — поинтересовалась Эльвира.

— Не все мои вещи они вернули… — задумчиво ответил Артём.

Спустя ещё несколько часов за парочкой пришёл Босфор. Он очень церемонно поклонился, после чего пригласил человека и эльфийку к пиру.

Выйдя из юрты, Артём увидел, что лагерь значительно преобразился. Никто, конечно, не накрыл десяток-другой огромных столов белыми скатертями, но действительно повсюду стояли небольшие столики, за которыми можно было сидеть только на земле. Повсюду были расстелены ковры, а все столы были богато уставлены кувшинами, фруктами, а также обилием жареного на костре мяса. Конина, баранина, козлятина — эти орки явно любили есть мясо.

Знакомый с детства шашлычный аромат бархатистым бутоном расцвёл прямо в носу Артёма — слюнки потекли практически сразу, стоило только выйти к столам. Повсюду орки, радостные и довольные. Они разливали по глиняным стаканам белый напиток. Маленькие дети бегали кругами. Небольшая группа орчих начала играть на музыкальных инструментах, похожих на флейту, завидев человека.

Все приветствовали Артёма, поднимая бокалы и крича ему восторженные пожелания. Все кланялись, стоило ему пройти мимо. Гул, шум и гам вновь начали давить и вызвали поток тревожности, но этот поток звучно перебивало урчание в животе. Голод брал своё, и Артём смело шёл за Босфором к выделенному ему столу.

Усевшись где-то между Когтеклыком, который не выглядел столь уж довольным, его дочкой и ещё парой грузных орков, Артём окинул взглядом собравшуюся толпу празднующих.

И в этот момент общий шум начал затихать. Многие орки замолкали, устремляя свой взор в сторону человека. Один за другим, словно незримой волной, все вокруг замолчали, и даже музыка стихла. Парень обнаружил себя в центре внимания очень большого количества глаз. Сотни орков сейчас смотрели на него, а он практически оцепенел с какой-то нелепой улыбкой на лице, не совсем понимая, что это произошло.

Пара секунд тишины. Ничего не происходит. По спине Артёма побежали мурашки. Чего от него ждут эти кочевники? Медленно он перевёл взгляд на Эльвиру — та тоже была в лёгком недоумении. Затем он перевёл свой взгляд на Босфора. Тот, увидев непонимание в глазах человека, встрепенулся и, взяв в руки кружку с белым напитком, громко заявил:

— По нашей традиции главный гость празднества произносит первый тост!

Он передал ещё одну глиняную кружку Артёму.

В голове парня, как назло, абсолютно все слова почему-то куда-то пропали. Ни одной идеи, что сказать толпе беснующихся орков в степи по поводу снисхождения миссии их божества на землю.

Нервно сглотнув, парень взял в руки предложенный напиток и поднялся обратно на ноги. Стоя так, держа сосуд с напитком двумя руками, взглядом он словно пытался прощупать, а что ему вообще туда налили. Ком застрял в горле. Ладони вспотели. Словно снова нужно произносить тост на свадьбе человека, которого едва знаешь.

Орки вопрошающе ждали. В повисшей тишине слышно было, как тлеют угли в кострах.

— Что ж… — начал было Артём, думая, что главное — начать говорить, а дальше уж пускай боги решают его судьбу… или один конкретный бог. — Я очень польщён вашим…

— Не слышно! — выкрикнул кто-то с задних столиков.

— Не слышно им… — пробубнил Артём и наконец оторвал взгляд от своей кружки.

Взгляды были полны трепета, ожидания и благоговения. Здесь никто не смотрел осуждающе, никто ничего от Артёма не требовал. Глядя в глаза собравшихся орков, парень на секунду ощутил себя в компании друзей, в семье, которой у него по факту никогда не было.

— Я необычайно рад быть сегодня здесь! — прокричал Артём. — Я верю, что скоро все мы будем жить в лучшем мире! В мире, где нет притеснения! Где каждый — каждому друг, товарищ и брат! Где больше нет войн! Где нет нужды! Где нет места грусти и печали!

Голос парня слегка дрогнул на последних словах. Всё ещё висела звенящая тишина. Нужно было как-то закончить:

— Так выпьем же за то, чтобы этот мир наступил поскорее! — и он поднял свой стакан.

Пару секунд никто не реагировал, все только переглядывались между собой. Но ещё через мгновение толпа словно взревела, поднимая стаканы. От сердца Артёма отлегло — их такое устроило. Парень смело опрокинул стакан и мощными глотками выпил всё, что ему было налито.

Пенный сладковатый вкус наполнил его рот. Струйки белого напитка потекли по краешкам губ, капая на одежду.

Допив до конца, он облегчённо вздохнул, вытирая губы тыльной стороной руки.

— Кумыс… — тихонько, кивая, подтвердил он свои же догадки.

Праздник шёл своим чередом. Разные орки в разный момент вставали, чтобы произнести свой тост, и каждый был в честь светлого будущего или во благо здоровья Артёма. Кто-то даже осмелился робко пожелать здоровья Эльвире, хотя реакция на этот тост была не очень бурной.

Артём радостно ел мясо, хлеб, овощи. Пил кумыс и постепенно пьянел, всё больше расслабляясь на этом пиру, забывая о том, насколько тонок лёд, по которому он ходит.

Во всём этом веселье он едва ли мог заметить тяжёлый взгляд Когтеклыка, сидевшего сбоку от него. Орк практически не ел — только пил. Грузно дыша, он постоянно кидал быстрые взгляды в сторону человека и эльфийки. В руке он крепко сжимал кинжал.

_______________________________________________________________________________________________

Спасибо, что дочитал!
Если и интересно что будет дальше, подписывайся на меня)
Ставь плюс = как не формальный способ сказать спасибо за историю
Оставляй комментарий - что бы помочь мне сделать историю лучше и глубже.

👉 Моя страница Автор.Тудей https://author.today/u/zail94

👉 Моё сообщество VK https://vk.com/club230710942?from=groups

Поддержи автора рублём

или подпиской на дзен ЯндексДзен https://dzen.ru/id/5f06f5259b77826e1e78908a

Показать полностью 1
10

Ответ на пост «Что я могу рассказать работая 14 лет на Почте России…»2

Всегда был есть и будет стереотип что почта России дно куда лучше не выписывать и не отправлять посылки.

Я очень рад, что когда я начал совершать свои первые покупки получаемые через почту России, и ещё позже отправлять заказные письма, почта России к тому времени уже очень хорошо работала. Как только узнал про подтверждение по смс сразу же подключил её так как паспорт носить для получения тлен.

Почта России для меня ни чуть не хуже, озон, вб, боксббери и ещё какая-то доставка.

С хамством ни когда не сталкивался, да конечно не всегда приветливые, понять их я могу люди очень сильно изматывают, но не грубят и всё хорошо.

7

Немного о себе и семье

Пёс, да жена, да два юных бойца – вот и всё наше семейство. Это, конечно, если не считать дедушек, бабушек, родных и сводных братьев и сестёр и прочее и прочее. Первый круг, так сказать.

Сначала в моей жизни появилась та, которую я называю Любимой, Милой, Богиней и прочая и прочая. Да это не все её имена, есть ещё, но полного списка даже я не ведаю.

Годиков ей, в прошлом году, семнадцать исполнилось, хотя в позапрошлом было восемнадцать, а ещё раньше вообще двадцать – как у неё так выходит я не в курсе. Я просто восхищаюсь! Ведьма.
Она любит собак и меня, хоть я и не гавкаю.

Ненавидит банальные рифмы типа кровь/любовь, ибо лингвист и филолог, и вообще коллекционер различных дипломов. И, конечно же, наполняет смыслом мою жизнь!

Однажды Любимая принесла в дом щенка, которого надо было спасти от ловчих – так у нас появился Хуан, он же Хуанито, он же Малыш. Пёс породы неизвестной, но красив и статен, как волк – полуволком мы его обычно и представляем. Рост и вес, как у восточно-европейской овчарки, так проще сопоставить.

Характер был скверный и агрессивный пока не родился старший сын — Ингвар. И стал грозный волк — няшным пушистиком, но это только для нас, для нашей стаи. Остальных людей Малыш, по-прежнему, не любит. Нет, нельзя погладить!

Итак, родился Ингвар. Почему не Игорь? Потому, что в словаре значений имён напротив Игоря написано – см. Ингвар.
А напротив Ингвара – воин бога Инга или Ингви, он же Фрейр, бог плодородия.

Когда он только учился произносить своё имя, то произносил его как Игги – так у него появилось уменьшительно-ласкательное производное. Прижилось.

Когда Ингвару было два — появился Марк. Тут прямая отсылка к римскому богу Марсу, чтобы не увязнуть в одной только скандинавской мифологии.

Оправдывает ли он своё имя? Ну, вот, к примеру, сегодня, мы вешали полочку. Всей стаей, да.
Ингвар тоже помогал, а Марк следил.
Улучшив момент он схватил двумя руками шуруповёрт и выставив его прямо перед собой, как рыцарь длинное копьё, помчался на задремавшего Хуана со звуком:
– Жжжжжж!

Громким лаем пёс призвал на помощь высшие силы и атака была остановлена! Никто не пострадал.

Что главное в жизни каждый сам решает. Для меня главное, чтобы моя Богиня думала обо мне.

Такие дела

Показать полностью
11

Это

По утрам выло. Сначала думала ветер, потом собака воет, потом стала гуглить таинственные звуки атмоферы, пугающие людей по всему миру. Пару недель ушло чтобы  распознать простенькую распевку по терциям, стылые уау уау уаа завораживали, звуки в междунотье,  междумирье, с глиссандо в астрал, унылые и упорные, ни нот ни даже половой принадлежности было не понять. А главное зачем? За что? ведь нет же ничего, ни слуха ни голоса, а окно открыто, чтобы все наслаждались.
Собака  со второго этажа стала подвывать, у нее как раз получалось, хорошо держала заднее небо, освободив и расслабив трахею, усиливалась к верним звукам и отпускала дыхание через зубы.
А вот адепт темного искусства явно шел к поднятию ближайшего кладбища. Птицы резко исчезли,  кружились где-то высоко. Хотя что это, эти темные силуэты, беспилотные пчёлы? демоны?
В субботу во дворе собралась мрачная толпа, часть автомобилистов, чьи сигнализации охрипнув только помаргивали, доставали из машин лопаты для снега, кто то сбегал домой и теперь нервно дергал включение аккумуляторного шуруповерта.
Сначала и мне было весело, но в голове стало гудеть и трещина поползла поперек двора.
Тихо шипя подобрался паровоз СУ 22, встал на путях,  пыхая паром, тоненько жалобно взвизгнул, дым с запахом серы накрыл наш двор, мрак.
- Молитесь, люди, шайтан, уйди, - помахала прихваткой  узбечка с первого этажа.
- Это незаконно, - сказала тетенька с кошкой на поводке.
- Нужно в милицию, вызвать или кого.
- Ой, не надо никого больше вызывать, и так страшно.
Чертов вокалист из третьей на ми второй октавы перешел на сиплый фальцет и сбился. Больше мы его никогда не слышали, и так и не знаем человек это был или что это было. Но это было на нашей планете в Автово.

Показать полностью
6

Три книги

Разговор в баре "Бедный Йорик".

Гриша:

–"1984", "Обитаемый остров", "Архипелаг ГУЛАГ"..., что общего между этими книгами?

Жорик(наливая пиво):

– Там что-то про свободу воли, и про ее отсутствие.

Шульц(закуривая "Винстон"):

– Про ее отсутствие.

Гриша:

– Именно, про отсутствие! Не сидел я в "гулагах" – по возрасту не прошел, но прочувствовал эти книги, не читая, еще в детстве, когда любил жвачку "Ну, погоди!", и внезапно возненавидел ее, попробовав жвачку "Турбо". В те далекие времена я считал это правильным и важным, и спустя несколько лет, эти три книги стали преследовать меня...

Жорик:

– Каким образом?

Гриша:

– Советами приятелей, ссылками умников на них во время псевдоинтеллегентных разговоров на кухне...

Шульц:

– Дай угадаю: ты сопротивлялся, и много лет еще не читал их.

Гриша:

– Именно так, а потом...

Жорик:

– Потом прочел.

Гриша(кивая):

– Не то чтобы прочел, но, кусок прочел, кусок прослушал, отрывок посмотрел в виде экранизации...

Шульц:

– И они сохранили в тебе ненависть к "Ну, погоди!", но не сохранили любовь к "Турбо"...

Гриша(вздохнув):

– Именно: не про свободу, а ее отсутствие, эти книги будто желали пролонгировать мое пребывание в детстве – в тупой жажде джинс, кока-колы, и подержанного мерина... Отсюда вопрос: если книги "о свободе" не обьясняют, на кой хрен человеку свобода, то чо им от меня надо?

Шульц(пустив кольцо дыма под потолок):

– Общество потребителей осуществляет набор рекрутов фанатов "свободы" через своих лучших агентов – книги.

Гриша:

– В "1984" что-то про любовь было: почти не сомневаюсь, что напиши Джорж Оруэлл свои книгу в 2020-м году, то к нему обязательно, перед публикацией, прибежали бы люди из нобелевского комитета, и пообещали бы премию, только за то, чтобы Оруэлл заменил темноволосую зазнобу Винстона на мужика-гея.

Жорик(зевнув):

– Поторопился Джоржи с публикацией.

Гриша:

– Сдается мне, что, завуалированно, все три книги топят только за одно – за ущемление власти профсоюзов...

Жорик:

– Диктатура капитала, всегда была сильнее в делах пропагадны: дашь рабу жвачку "Турбо"..., глядь, а он уже не раб, а свободолюбивый вольнонаемный рабочий...

Шульц(вздохнув):

– А в профсоюзе сейчас ужин – макароооны.

Показать полностью
2

Траектория излома. Ознакомительный фрагмент

Пролог. Станция Глубина

Выживает не сильнейший и не умнейший, а тот, кто лучше адаптируется к меняющимся условиям...
Чарльз Дарвин

Система «Хорайзен», Карус – четвёртая планета от звезды «Хорайзен», 29.02.2152

Ночь. При свете ярких фонарей, расставленных по периметру научной станции, молодой мужчина в жёлтом костюме сквозь мутные стёкла противогаза наблюдал за красным огоньком у ног. В твёрдую поверхность вонзили маячок с сейсмографическим датчиком. Оттуда поступали данные с явными, но несерьёзными колебаниями. Порывистый ветер сдувал пыль с бескрайних каменистых полей, что препятствовало нормальной видимости, оседая на стёкла противогаза. Парень едва стоял на ногах и пытался сосредоточиться на работе, однако сонное состояние всё затрудняло. Он нервно вздохнул и посмотрел на рассредоточенную группу коллег, проводивших ту же процедуру, что и он. Один из них мельком глянул на него и тут же отвернулся. Это была последняя капля терпения: «К чёрту…!». С дури он пнул тот бесполезный маячок и пошёл обратно в комплекс. Все обратили на него внимание, и он буквально чувствовал, как его провожают осуждающие взгляды тех незнакомцев, с которыми ему приходилось работать.

Главные двери станции с улицы открывались только вызовом диспетчера. Учёный нажал на кнопку и встал перед камерой. Человек по ту сторону впустил его. Внутри находилась длинная комнатка с распылителями и белыми мятыми тканями по бокам. Расставив руки, он томно ожидал окончания внешней дезинфекции. Теперь уже во влажном костюме он вошёл на ресепшен. И как назло, его ожидала не самая приятная встреча с профессором Лосевым. В надежде, что его не заметят, он попытался проскользнуть в коридор, но вдруг из-за спины донёсся хриплый пожилой голос:

– Рыков! – эхом раздалось по всему залу.

Парень тяжело вздохнул и медленно повернулся, уловив на себе посторонние взгляды сотрудников. Профессор передал секретарше стопку документов и, глядя на наручные часы, подошёл к нему:

– Насколько помню, процедура должна продлиться час, а не пять минут.

– Во-первых, невероятно рад, что вы наконец запомнили мою фамилию… – снимал он с себя противогаз, показывая чёрные растрёпанные волосы. – А во-вторых, – с негодованием продолжил он, – спасибо, что решили вызвать меня в мой законный… – сложил он лямки противогаза во внутрь. – неоплачиваемый… – бросил он противогаз профессору под ноги. – выходной… – он с ненавистью посмотрел в глаза старику и ушёл прочь.

– Ах, ты…! – напыжился профессор и, подняв трясущийся сморщенный палец, попытался придумать ответ, но Рыков уже ушёл. – Можешь прощаться со стажировкой, гад… – сквозь зубы сказал он. – А ну за работу! Не на что тут глазеть! – разогнал он засмотревшуюся публику.

Больничный запах бросался в нос. Рыков шёл по коридору и снимал перчатки. Будучи на нервах он вылетел за угол и случайно столкнулся с лаборантом немалого телосложения. Оба они без каких-либо претензий продолжили идти в своих направлениях. Рыков даже удивился, что ему не высказались плохим словом.

В комнате химчистки он отдал костюм на дополнительную обработку и переоделся в привычный серый комбинезон, засучив рукава. Недлинную молнию у шеи он застегнул и призадумался, глядя в зеркало: «Зачем я воспользовался рекомендациями? Стоило подать заявку в Матрикс. Как и планировал…». И тут в отражении дверного проёма появился толстенький знакомый и пальцем подозвал его в коридор. Рыков закатил глаза и с нервным вздохом направился к нему. За дверью он увидел взволнованного приятеля с именем Фёдор Карин и спросил, в чём дело. Толстячок приставил палец к устам и повел его за собой. Рыкову это всё показалось странным, однако его окутал дикий интерес, и он пошёл за ним.

Парни спустились на подземный этаж и, по просьбе Карина, надели респираторы, прежде чем войти в тёмную лабораторию, где на рабочем столе светила тусклая настольная лампа, а у двери стояла белая доска с нарисованным графом. Вершины его несли латинские названия с разными формулами. Фёдор уселся за стол и рыскал по нему в поисках чего-то, будто позабыв о Рыкове.

– Так, ты расскажешь, зачем мы пришли сюда? – негодующе произнёс он. – Молчи-молчи… У меня терпение не резиновое… – поглядел он на доску.

– Подойди-ка, – внимательно рассматривал он на свету пробирку с жёлтым содержимым.

– Что это? – нетерпеливо подошёл он к столу.

– Осторожно… – передал он ему образец. – Эта штука содержит грибные споры, но по составу не такие, как на Земле…

Рыков заинтересовался, и Карин пододвинул к нему микроскоп. Парень взглянул на образец и увидел ветвистые колеблющиеся спорообразования. Они распускались словно цветы в зеленом, голубом и фиолетовом окрасе. Жёлтый цвет придавала слизь, удерживавшая споры в жидком состоянии. Подобного Рыков ещё никогда не видел и в недоумении глянул на коллегу.

– Нездоровая хрень, да? – с усмешкой произнёс Карин.

– Откуда это?

– Не знаю. – пожал он плечами. – Как всегда – с глубин. У нас на поверхности в ближайшие двадцать километров и травинки не сыщешь не то, что грибы.

Рыков крутил колбу с жидкостью на пальцах и задумался о своём увольнении. Ему крайне не хотелось продолжать работу на этой станции, поэтому он решил оставить дело за Кариным.

– В любом случае я больше не смогу помогать тебе… – вернул он колбу.

– В смысле?

– Лосев отправил меня провести замеры, но я уже вторые сутки как крыса в колесе… Ну и это было его последнее предупреждение…

– Может, поговоришь с ним? Он не может просто взять и уволить теб…

– Так я решил! – перебил его Рыков. – Меня уже не на шутку заколебала его старая рожа…

– Погоди чутка… – собрался он с мыслями. – Пойми, тут всё серьезней, чем кажется. Конечно, отстаивать себя – хорошо, но только не в нашей сфере… – помотал он головой и глубоко вздохнул. – Полагаю, ты реально всё? Всего же месяц…

Карину казалось, что они с Рыковым находятся в дружеских отношениях, хотя другой думал иначе. Они были не более чем приятелями для бесед в перерывах между работой. Рыкову не хотелось слышать от него дружественную манеру – его это крайне раздражало.

– Верно. А пошло оно на все четыре стороны! – развёл он руками. – Предлагаю составить мне компанию за ужином перед моей увольнительной, а потом попрощаться и забыть о нашем знакомстве. Что скажешь?

– Ох, Рыков, – неохотно встал он со стула, – твоему эго, конечно, не позавидуешь… Конечно, идём…

Приятели поднялись на первый этаж, направляясь в столовую, и тут на глаза им попался экипаж из пяти человек в бежевых скафандрах. Среди них выделялся светловолосый мужчина с выразительными чертами лица. Он рассказал какую-то шутку и заставил присутствующих смеяться. Рыков хотел непричастно пройти мимо, но вдруг…

– Постойте, пожалуйста, извините. – преградил тот мужчина дорогу. – Я хотел бы узнать, кто у вас сейчас главный, просто мы там на Люмусе… – попытался он сформулировать мысль. – В общем нам до сих пор не доплатили долг за прошлую поставку.

– При всём уважении, меня это не волнует, – равнодушно смотрел на него Рыков, – уйдите с дороги.

Карин посторонил Рыкова:

– Простите, моего коллегу, у него сейчас проблем выше крыши. – посмеялся он, взмахнув ладонью над головой. – Если ищете профессора Лосева – он в своём кабинете на втором этаже.

– О, да, – приободрился мужчина, – спасибо большое!

– Ещё, если не лень, передайте этому козлу, что он козёл. – выставил перед ним Рыков указательный палец.

– Арсений! – поддёрнул Фёдор его за плечо. Затем он неловко посмеялся мужчине: – Извините…

Вскоре они наконец пришли в столовую, где оказалось не так уж и людно. Они взяли подносы с пюре и котлетой и заняли стол, на другом конце которого сидел знакомый Рыкову по своему упитанному телосложению мужик с длинными лохматыми волосами и густой бородой. Фёдор завёл какой-то разговор, совсем не интересующий Арсения. Он уставился на того подозрительного лаборанта, не притронувшегося к своей порции. Мужик вдруг посмотрел в его сторону, и Рыков быстро отвёл взгляд, притворившись, что ест.

– Всё хорошо? – обеспокоенно спросил Карин, поглядев то на мужика, то на Рыкова.

Незнакомец в халате оставил поднос нетронутым и покинул столовую. Его поведение показалось Арсению довольно странным, поэтому он решил проверить то место. Фёдору же не понравилось, что приятель игнорирует его. Он обиженно облокотился о стол и продолжил есть порцию.

На подносе незнакомца Рыков обнаружил чёрные наручные часы, выполненные не из самого дешёвого материала. Возможно, в спешке мужик нечаянно оставил их. Но куда он мог спешить? Рыков с любопытством последовал вдогонку за подозрительным учёным. Выйдя в коридор, он увидел, как тот уходит за угол, оттуда же не вовремя появился профессор Лосев. При виде бегущего рысцой Арсения он сделал сердитое лицо и язвительно пригрозил:

– Через сутки вас возвращают на такой же бесполезный Плутон, как и вы, Рыков! Но ещё не поздно…! – не договорил он.

– Рад за вас. – пробежал он мимо и похлопал его по плечу.

– Ох, ты ж…! – разозлился он и хотел было высказаться нахальному парню, но тот опять скрылся из поля зрения.

Арсений поднялся на второй этаж и практически догнал того мужика, но тот вдруг встретился с другим учёным и зашёл за угол. Рыков сбавил шаг и услышал их резкий спор.

– Тебе ясно сказали, что это билет в один конец! – грозно говорил мужик с прокуренным голосом. – Пути назад нет.

– Ты реально думаешь, что они в натуре ответят за базар? – кряхтящим голосом ответили ему.

Арсений осторожно выглянул к ним и увидел с одной стороны того мужика, а напротив него белобрысого низенького собеседника, что явно выглядел взволнованным.

– Я не догоняю… Ты чё уже, как сучка под себя ссышься? – он пронзал его ненавистным взглядом. – Ты на хрена согласился на это?! – толкнул он его к стене.

– Ты чё творишь, урод?! – попытался он толкнуть в ответ, но его руки схватили и подняли вверх. – АХ, ТЫ, СУКА!!! – пнул он его со всей дури в живот.

Рыков волнительно ожидал исхода перепалки, надеясь, что они мирно разойдутся. Упитанный мужик прижал белобрысого к стене, отчего тот взвыл от нестерпимой боли и повис на чём-то спиной. Он брыкался, кряхтел и задыхался, пытаясь слезть. Арсений застыл. В тот момент он ощутил невообразимый ужас, что мог присниться только в самом худшем кошмаре. На лице упитанного мужика тотчас сверкнула нездоровая улыбка. Ему нравилось наблюдать за мучительной смертью. Изо рта белобрысого стекла кровь и каплей ударилась о пол, разбившись вдребезги…

***

Свистящие звуки сигнализации смешались с ужасающими криками людей. Коридоры комплекса наполнились хаосом. Один из лаборантов в бессилии полз в луже крови и хлюпал слюной, прислушиваясь к звукам. Позади него шло немалых размеров существо на четырёх лапах с острыми, как лезвие, когтями. Мужчина в страхе обернулся и от увиденного потерял дар речи. Оно обнажило свои зубы, словно из волчьей пасти, и зарычало стрекочущим пронзающим до дрожи звуком. Учёный в порыве отчаяния закричал во всё горло…

Карин и Рыков прятались в комнатке ботанического сада и слышали тот ужасный крик. В основной зоне рыскала одна из особей, опрокидывая стеллажи с цветущими под голубыми лампами растениями. У Карина вдруг началась одышка, и он задрал голову, стараясь успокоиться. Рыков ткнул его и приставил трясущийся палец к устам, а затем, водя ладонью вверх-вниз, безмолвно говорил ему дышать ровно. Фёдор постепенно успокоился, и тогда Арсений осторожно выглянул из-за стола. Костяной хребет существа, тянущийся до самого кончика его хвоста, вошёл в их комнатку. Рыков испуганно вернулся в укрытие, а Карин с мокрым от пота лицом взглянул в сторону и увидел, как тварь идёт мимо них к тёмному углу. Арсений легонько потянул его за плечо и повёл за собой. Они осторожно перебрались в основную зону, и, перебирая ногами, шли меж столами с посадками, и почти добрались до закрытой двери. И вдруг Фёдор запнулся об алюминиевую банку, и та с глухим звоном покатилась под стеллажи…

В тот же миг парни скрылись за двумя параллельными столами, расположенными около выхода. Существо выбежало из комнатки и прислушалось к окружению, а затем медленно направилось в их сторону, шаркая о пол твёрдым наконечником хвоста. Рыков не отводил глаз от дверной панели. Тварь прижала морду к полу и принюхивалась, чуя, что здесь кто-то есть.

Панель на стене вдруг загорелась зеленым, и существо замерло перед открывшейся дверью, где от неописуемого страха застыл лаборант. Рыков и Карин переглянулись, как вдруг мимо них резким рывком пролетела особь и прижала несчастного учёного к стене. Она вцепилась в его грудь своей мощной пастью и разрывала живьём. Парни подскочили и, с ужасом наблюдая, как поедают того бедолагу, просочились в коридор за спиной существа, размахивающего длинным хвостом.

Позади раздавались затихающие вопли. Рыков мчался вперёд с еле плетущимся Кариным и постоянно оборачивался. Они забежали в автомастерскую и, к несчастью, попали в комнату, оказавшуюся тупиком. Эхом разнеслось рычание голодной твари. И тут Арсений заметил в потолке вентиляционное отверстие. Он подкатил туда тяжеленный металлический шкафчик на колёсиках и залез на него, чтобы снять решётку.

– БЫСТРЕЙ, АРСЕНИЙ, ОНО РЯДОМ!!! – взволнованно озирался Фёдор. – НУ ЖЕ…!

В панике Арсений ковырял пластиковые клипсы непослушными пальцами, и, когда понял, что это бесполезно, просто вырвал решётку, и сразу же полез наверх. Из его кармана выпали найденные в столовой часы и ударились о пол, разбив хрупкий циферблат.

– БОГА РАДИ, БЫСТРЕЕ…! – тянулся туда Фёдор.

Существо приближалось к комнате. Рыков, едва взобравшись в вентиляцию, со страхом отползал в глубину. Карин самостоятельно пытался протиснуться, но из-за своего телосложения застрял в отверстии:

– АРСЕНИЙ! ПОМОГИ МНЕ! Я ЗАСТРЯЛ!!! НЕ МОГУ ПОДНЯТЬСЯ!!! УМОЛЯЮ ПОМОГИ…!

«Ты ведь сам привлекаешь его своим криком…» – думал Арсений, отползая назад.

Карин вдруг замер, ощутив чьё-то присутствие внизу, и потянулся к Рыкову:

– Господи…! Оно здесь…! – прерывисто дышал он. – Нет, Рыков! Помоги…! ПОМОГИ!!! РЫКОВ!!! НЕЕЕЕТ!!! – закричал он во всё горло от невыносимой боли. – НА ПОМОООЩЬ!!!

Парня порывами тянули вниз вцепившиеся в таз челюсти. Вскоре он перестал произвольно двигаться и замолк, а на лице его застыл неописуемый ужас. Рыков замер в оцепенении. Тело Карина продолжало дёргаться и хрустеть. Его верхняя его часть осталась в вентиляции забрызганной собственной кровью.

– Мне жаль… – отползал назад Рыков. – Мне жаль…

Вдруг раздался массивный скрежет, а затем и грохот, будто что-то рухнуло на крышу комплекса. Рыков невольно прислушивался ко всем звукам и пытался держать себя в руках, чтобы не сойти с ума. Ему необходимо было добраться до комнаты сообщения и вызвать помощь. Он подполз к первой попавшейся решётке и разглядел сквозь неё тёмный коридор. Спустившись вниз, он увидел растерзанные человеческие тела. Он старался не смотреть на них и сосредоточился на открытой двери, ведущей к лестничной клетке, где на ступенях лежал тяжелораненый профессор Лосев. Старик держался за живот и при виде Рыкова с надеждой протянул руку:

– Рыков, сынок, помоги…

Состояние профессора говорило само за себя: с минуты на минуту ему конец.

– К сожалению, я ничем не могу помочь, профессор.

Без жалости он прошёл мимо и поднялся на третий этаж. Подходя к двери комнаты сообщения, он вдруг услышал крик Лосева и выглянул вниз. Профессора утащили в коридор. Не менее пугающая сигнализация частично заглушила ужасающее эхо. Рыков вошёл в комнату и заперся там. Долго не думая, он бросился к рации и бегло настроил частоту:

– Говорит, Арсений Рыков! На станции «Глубина» чрезвычайная ситуация! Существа выбрались из-под земли и уничтожили весь комплекс! Возможно, я единственный выживший! Мне нужна помощь! Пришлите спецназ! Повторяю, если вы слышите, мне срочно нужна помощь…! – приведя дыхание в норму, он со страхом обернулся, ведь по другую сторону двери донёсся до дрожи пронзительный скрежет острых когтей...

Глава 1. Экипаж «Даль-7»

Орбитальная станция «Люмус», десять часов спустя

– Приветствуем всех гостей нашей станции! – разносился будто эхом по тёмной комнатке со сверкающими гирляндами приглушённый голос диктора из радио. – Завтра в пять утра по земному времени в нашей небольшой системе состоится парад планет! В честь этого мы хотим торжественно объявить, что в ближайшие сутки выпивка продаётся со скидкой двадцать процентов! Ждём вас в нашем кафетерии! С любовью и заботой станция «Люмус»! – после чего заиграла лёгкая джазовая мелодия...

Выход первой части трилогии запланирован на Литрес в середине-конце июля после саморедактуры и доработки обложки.

Сюжет расскажет о судьбе экипажей грузового и боевого кораблей, что по случайным обстоятельствам встретились в космическом пространстве. Большое внимание уделяется взаимодействиям и отношениям между персонажами. Начало каждой главы будет сопровождаться разнообразными записками, аудиосообщениями и иными вырезками для более глубокого раскрытия лора вселенной и некоторых персонажей.

Следить за выходом истории можно в моём телеграм-канале - Кроличья нора

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!