Авторские истории

Воспоминания захватили меня, заставив забыться, но руки сами проделали привычную свою работу без единого пореза. Освежив лицо кельнской водой, а именно «Семнадцатым номером», я споро переменил воротничок и манжеты сорочки на свежие. Костюм в мелкую серую клетку, хоть и был куплен готовым, был подшит умелым портным и сидел идеально. Ботинки, стоящие в коридоре, к счастью, успела начистить гостиничная прислуга. Пальто, котелок и трость — и вот я был готов к выходу. До назначенного срока осталось две минуты и внутренне содрогаясь, мне пришлось выйти из номера. Впереди меня ждала пытка, пытка лестницей. Тьма коридоров, тусклый свет одинокой свечи, скрип рассохшегося пола — я брел словно в заброшенном замке, полном привидений.

Сонный портье, рыжей шевелюрой и бакенбардами похожий на обезьяну, только сонно пробурчал из-за стойки да снова заснул. Линялый, побитый молью и жизнью швейцар, шатаясь, выбрался из-за угла. От канальи разило, словно от винной бочки, но дверь он открыть сумел и даже пытался раскрыть зонт, чтоб проводить меня до экипажа, но не преуспел в этом, не справившись с заевшим механизмом.

Мистер Голдблюм… Хорошо быть юристом одного из богатейших торговых домов. У крыльца стоял не наемный кэб, а настоящая карета, словно влетевшая в наш прагматичный, серый мир из романтичного восемнадцатого века. Верх экипажа был несомненно континентальной работы: благородное дерево, темный лак, бронза, позолота узоров, плавность линий; а вот низ явно появился в дышащих паром цехах фабрики мира, в благословенной Британии: пружинно-листовые рессоры, каучук шин, тонкие ободья колес из металла, спицы из него же. Ярко светили ацетиленовые фонарики, освещавшие путь при нужде в ночной поездке. Наверняка, путешествовать в такой карете — одно удовольствие.

Дверца распахнулась, приглашая меня внутрь. Неловко поставив больную ногу на подножку, я приготовился к вспышке боли, но в проем высунулась крепкая рука, предлагая помощь. Видно, ее хозяин обладал недюжинной силой: внутрь он вытащил меня словно пушинку.

Но все же, несмотря на подмогу, я с облегчением присел на мягкое сидение спиной к кучеру. В карете было двое: сам мистер Голдблюм, старый, высохший, крючконосый, с морщинистой шеей, похожий на грифа; сходство с птицей еще сильнее подчёркивала его одежда — тёмных тонов, с белым, старомодным кружевным воротником; второй же человек (именно он и помог мне) — и видом, и манерами, и физиогномикой — «кричал» о лондонском дне, трущобах Ист-Энда, портовых кабаках, ночлежках и злачных притонах.

Кепи, серый спортивный костюм с бриджами и высокими (до колен) шнурованными ботинками коричневой кожи. И если Голдблюм излучал своим платьем нарочитый достаток, я — скромность, то этот «апаш» или «кокни» не выглядел джентльменом и, казалось, не следил за своим внешним видом, позволяя себе садить на платье пятна, оставлять следы от табачного пепла. В общем, перед нами сидел типичный, случайно разбогатевший подонок общества, не сумевший к деньгам получить привычек и этикета. Зато взамен тонкому налету цивилизации вся фигура его дышала первобытной силой, а уж если сравнивать его с животным, я бы поставил на английского бульдога. Верилось, что этот незнакомец, подобно нашей породе собак, вцепится в свою добычу и будет держать ее, сколь потребуется.

Голдблюм зашевелился во мраке кареты, поерзал; его трость, стоявшая между тощих коленей, на которую он опер свои пальцы, показалась мне веткой. Кривые когти грифа нервно сжимали ее — падальщик чуял добычу…

— Доктор Уотсон, душеприказчик, — скрипуче представил меня Голдблюм. — А это…

— Детектив Стрейдлей, агентство Натана Кинкертона, — развязно сам представился детина, развалившийся напротив. — Лучший агент на Острове, а может, и на континенте.

Теперь стал понятен его внешний вид… род занятий сыщиков требовал от них сливаться с толпой, выслеживая гнусных преступников. Я здесь мог только похвалить проницательность старого юриста, додумавшегося нанять парочку, а может, и десяток громил. А Кинкертон и его сотрудники давно заслужили репутацию в определенных кругах. Не каждый житель трущоб рискнет связаться с агентством. Ходили, правда, про «птенцов» Натана грязные слухи. Но… Лучше мы будем нанимателями, чем наши возможные недоброжелатели.

А меж тем карета давно ехала по узким улочкам, едва освещенным, полным дождливого мрака. Поворот, еще и еще — и вот уже сама столица империи во всем своем великолепии окружила нас. Яркие фонари рвали знаменитый смог, и он не мог ничего поделать с этим, трусливо прячась в закоулки. Кэбы, экипажи — десятками мчались по мостовой, окна прекрасных зданий излучали теплый, домашний свет.

Я молчал, смотря на это буйство человеческого гения; Стрейдлей, развалившись, насмешливо смотрел на меня, видимо, изучая. А мистер Голдблюм страдал — он, похоже, уже побаивался своего развязанного громилу и теперь, сжавшись, сидел, отдав во власть нахала большую часть сидения.

Чудеса науки мелькнули миражом, фата-морганой; экипаж наш свернул вновь во тьму, тускнеющую робкими, бледными фонарями. Один из них и позволил мне прочитать название улицы — Блюменштрассе-стрит. Маленькая Германия, вот куда заехали мы!

Здесь, моим читателям, пока наша карета шуршит колёсами по брусчатке, я хочу немного рассказать историю этого места.

Как знает каждый, Восьмая коалиция государей в 1816 году, ведя из последних сил победоносную войну, с треском проиграла битву при Ватерлоо, причем поражение было таково, что коалиция распалась. Все стороны не имели уже сил, желания и воли продолжать войну. Поэтому на Венском конгрессе державы-участники сообща решили судьбу Европы. Споры, скандалы, предательство, тайные сговоры и даже убийства: почти год шла борьба юристов и дипломатов. Ломались перья, чернила, словно кровь, текли по бумаге. Итог — вызвал возмущение у всех. Каждый считал себя обделенным и обманутым. Правда, сил протестовать никому уже недоставало.

Но я оставлю все это учебнику истории, а тут нас интересует лишь Германия. До вторжения Наполеона это была аморфная масса микроскопических государств: княжеств, герцогств, курфюршеств и вольных городов. Корсиканец, словно таксидермист, сшил эти лоскуты в одну шкуру и обтянул ей скелет будущего зверя.

Так, после примирения, появилась на свет Веймарская республика. Новый ганзейский союз. Не шатко, не валко, она протянула сорок лет. Раздираемая кризисами, бесчинством парламента и бунтами народа. Наконец, канцлером республики стал один депутат, австриец по происхождению. Постепенно, набирая популярность и влияние, он занял пост канцлера республики — а затем, совершив переворот, короновался императором Второго Рейха. И править новый властитель начал с проскрипционных списков и конфискации. Но в бушующих беспорядках первых дней большей части беглецов удалось спастись. Люди эти были далеко не нищие и сумели устроится на чужбине.

Вот и в Лондоне образовался целый район из таких беженцев. Деньги творят чудеса – через два года на никчёмных пустырях выросли особняки, а вокруг них появились сады, ограды, дороги, дорожки, мосты и мостики. Немцы закреплялись на новой родине крепко и основательно, на века.

А меж тем, император Вильгельм I, укрепив свою власть, начал крутые перемены в рейхе. Неожиданно он оказался даже больше немцем, чем сами немцы (злые языки говорили, дескать, по происхождению, по крови: славянин или даже еврей). Армия, флот, колонии – внезапно оказалось, что бедные Вертеры не такие уж бедные, а маршировать им нравится больше, чем страдать и лить слёзы.

В общем, через пять лет подданные готовы были носить государя на руках, и он, поняв, что встал за штурвалом твёрдо, объявил о прощении былых дел, призвав вернуться беглецов на родину. Случилось небывалое – бросив нажитое, немцы побежали обратно, словно блудные сыновья, стеная и плача, припав к трону доброго отца-императора.

Вот так Маленькая Германия в одночасье стала пустыней, безлюдной, никому не нужной. Дома в континентальном стиле англичан не прельщали, селиться тут никто не захотел. Лишь сторожа охраняли пустые особняки, а некоторые, полностью заброшенные, давали приют бродягам и ворью. Но всё ж кто-то тут жил – карета свернула сквозь распахнутые кованые ворота в глубину сада. В конце длинной аллеи мелькнул яркий от фонарей особняк. Мы прибыли к цели нашего визита. Пользуясь светом, льющимся от празднично иллюминированного дома, я открыл крышку часов. Без четверти девять, так показали стрелки.

Особо разглядеть ничего не удалось – дождевые капли текли по стеклу, искажая очертания. Я сумел только увидеть мраморные колонны, атлантов, держащих крыльцо, и уродливую тень, жуткое существо, мелькнувшее меж прекрасных статуй.

Карета остановилась и я, торопясь, открыл дверь, пытаясь понять, что это было: морок, игра уставшего разума или действительно, нечто материальное, живое.

Признаюсь, открывшееся зрелище заставило меня невольно вскрикнуть — омерзительный герой одного французского писателя предстал перед нашими глазами. Горбун, с перекошенным телом, с коротенькими, разной длины ногами, свисающими, казалось, до земли, обезьяньими руками. Нос его, кривой, сломанный, был усыпан бородавками, темная, почти чёрная кожа лица изрыта оспинами, распахана шрамами, стянута рубцами ожогов, тянущихся по изогнутой шее под одежду. Бельмастые глазки прятались под надбровными дугами низкого лба — череп уродца словно шагнул к нам из давних эпох и был под стать не просвещенному человеку девятнадцатого века, а какому-то троглодиту, прозябающему среди чудовищ в холодной пещере, не знающему огня и платья, питающемуся кореньями и сырым мясом.

Но к слову сказать, ливрея лакея, в которую был обряжен урод, сидела на нем великолепно, видно, по каким-то своим соображениям, хозяин слуги не пожалел денег на хорошего портного. Мне показалось неприятно прикасаться к бедному созданию, хоть он и тянул мне уродливую свою руку, с торчащими во все стороны кривыми пальцами. Хоть и было больно, но я сумел спуститься самостоятельно. Детектив Стрейдлей помянул Сатану, увидев, кто его встретил. Впрочем, от помощи он тоже решительно отказался. А вот мистер Голдблюм, видно, от рассеянности, а может и по иным причинам, воспользовался услугой. Эта небрезгливость, какое-то душевное участие, так глянулось уроду, что привело его в восторг, он захлюпал носом, зачмокал, захрюкал, пуская пузыри слюны из узкогубого рта, полного кривых, жёлтых зубов. Узрев, наконец, о кого он опирался, наш юрист, казалось, впал в прострацию. Голдблюм, конечно, попытался сделать слабую попытку освободиться, но этот «квазимодо», при всех своих изъянах, оказался весьма силен, хотя и преизрядно глуп, толстокоже не заметив произведённого впечатления. Квохча, словно курица, он вцепился в руку мистера Голдблюма и поволок опешившего от такого приёма гостя по ступеням вверх.

К счастью, эта пытка длилась недолго. У самых дверей наш провожатый отпустил бедного юриста и распахнул для нас створки, склонившись в куртуазном поклоне (по его мнению). Это представление так развеселило громилу Стрейдлея, что он сунул уродцу мелкую монетку, принятую воистину с королевским достоинством и довольным хрюканьем.

За дверями, в небольшом, полутемном зале, нас уже ждали.

Золото вышивки, богатство бордовой ткани и покроя — на лакеях в этом доме не экономили. Прислуга была вышколена изумительно: безмолвные, безликие, слуги словно тени, словно механические автоматроны, не делая лишних движений, приняли нашу верхнюю одежду, помогли привести платья в порядок. И только один раз, один из них невольно коснулся моего лица, заставив меня дёрнуться от неожиданности. Руки его были холодны, словно лёд; воистину, если бы этот разнаряженный лакей не двигался, не дышал, я решил бы, что эта конечность принадлежит мертвецу.

Немые слуги, окончив работу, бесшумно скрылись во мраке, а один из них, словно Вергилий, повёл нас в неизвестность. Я, вместе с остальными сотоварищами, шёл сквозь анфилады комнат. Насколько сильно особняк был освещён снаружи, настолько темен он оказался внутри. Мы брели по каменным плитам пола, словно древние грабители гробниц. Здесь не чувствовалось жизни, всё казалось огромным склепом, чудилось — тянуло откуда-то тленом и могильным холодом, сыростью кладбищенской земли. Отблесков пары свечей, что нёс наш молчаливый проводник, едва хватало, чтобы увидеть тусклую позолоту, старинную, прошлого века мебель, картины с мрачными мужами, обряженными в бархат, в меха, в сталь доспехов; были там и дамы, суровые, в огромных испанских воротниках-горгерах. Постные, каменные лица с нездоровой желтизной, надменные позы, лёд рыбьих безжизненных глаз — вызывали отвращение. Своды терялись во мраке, не дающем проникнуть сквозь его саван любопытному взгляду. Неверный, колеблющийся свет выхватывал много диковинок, статуй, картин, намекая о том, что большая часть скрыта от нас темнотой ночи. Иной искусствовед, человек тонкой натуры, чувственный, отдал бы немало за шанс испить из такого источника, но меня наше путешествие начало уже утомлять, радуя только колено отсутствием лестниц. Вот и очередная резная, раззолоченная дверь показалась бессмысленным входом в такой же безжизненный зал, но…

Я ошибся. Яркий свет сотен свечей изгнал отсюда тьму и мрак. Ароматы смерти и запустения бежали прочь от огня камина — огромного, монументального сооружения, высившегося в углу. Здоровенные поленья жарко горели, рассыпались красными угольями. В воздухе витали нотки чего-то восточного, сказочного. Наверняка, какие-то курительные палочки. Индийские или арабские.

Тут не было места мрачным картинам тёмных комнат — сплошь солнечные пейзажи, светлые улицы городов. И мебель — мягкая, удобная, созданная для человека, а не для статуса. Диваны, диванчики, кресла, стулья, скамьи и скамеечки. Столы, столики. В таких местах хорошо собираться тёплой компанией, где каждый каждому давнишний товарищ и друг, а значит, многие условности и нормы этикета можно опустить. Весёлые кутежи, попойки с танцами, музыка, карты и веселье до утра — мне это место напомнило офицерское собрание нашего полка. Таким оно стало перед самой моей отставкой.

Хозяева дали нам время привыкнуть к свету и осмотреться, выждав необходимое. Их было двое: мужчина и прекрасная девушка. Эта пара словно сошла с холста древней картины, словно вынырнула из прошлых веков, до всех этих войн и революций. Полтора века назад — в таких нарядах не стыдно было выйти в свет Парижа, Вены и иных столиц, гонявшихся за модой.

— Рихард фон Крашштайн, — первым, с твёрдым немецким акцентом, представился мужчина, — владелец сего дома.

Сэру Рихарду я бы дал, максимум, сорок — сорок пять лет. Чёрный парик оттенял его бледное лицо, довольно красивое, правильных форм и черт. Чёрными же были бархатные камзол и кюлоты, лишь чуть тронутые серебром вышивки и блеском пуговиц, усыпанных мелкими прозрачными самоцветами. Только чулки из шёлка сверкали белизной, а туфли с серебряными пряжками вновь напоминали своим цветом ворона. Ещё стоит упомянуть серебряный старинный перстень с голубым карбункулом на указательном пальце правой руки — для дополнения образа.

Честно сказать, рассматривал я сэра Рихарда мельком, ибо всё моё внимание захватила его прекрасная спутница.

— Моя племянница, фройляйн Рина, урождённая фон Грюн, — не преминул познакомить нас с этим чудом её дядя.

От этих слов у меня отлегло от сердца… Не то что я питал какие-то надежды на любовь, но чем дьявол не шутит? А вдруг?

Юная мисс Рина, лет восемнадцати на вид, была обворожительна в образе дамы придворного света времён короля Георга — своим атласным светло-синим платьем, с этими широкими юбками, лифом, пышными кружевами и шёлками. Смешно, но я даже не запомнил её лица — все, что я сейчас могу вспомнить, лишь голубые, огромные глаза, глубокие, как бездонные озера.

Мистер Голдблюм представил в ответ нас — он, оказывается, уже был знаком с сэром Рихардом.

— Когда мы сможем увидеть мистера Хиллса? — задал наш спутник вопрос, интересующий, по крайней мере, нас двоих с ним.

— Я думаю, мессир примет вас в течение получаса, — ответ был сух и лаконичен.

Впрочем, уже спустя минуту, благодаря непосредственности и живости характера мисс Рины, чопорность и холодность первых мгновений знакомства были сломаны. Смех её звучал словно серебристый колокольчик, и к каждому она смогла подобрать свой ключик. Да и сэр Рихард оказался не таким хмурым и черствым, как показался вначале. Клянусь, уже скоро мы все почувствовали себя, в некотором роде, товарищами! Выяснилась и причина экстравагантных их нарядов — через два дня Британское Королевское Историческое Общество давало бал для своих членов, а мистер Крашштайн был там очень ценим и уважаем, в первую очередь, как знаток истории и владелец огромной коллекции всяческих вещей прошлых эпох. Темой бала избрали Галантный век — отсюда и старинное платье. Готовые наряды доставили перед самым нашим визитом, и мы, невольно, прервали последнюю, окончательную примерку.

Голос её звучал как ручей, как пение птиц, уносящий меня в небеса; и даже лёгкая неправильность произношения, выдававшая во фройляйн Грюн иностранку, казалась мне весьма….

— Rina! Negodnica... Hvatit! Shodi uzna'i, pora ili net? — сэр Рихард прервал мои грёзы своим скрипучим голосом, совершенно невежливо перейдя на иной язык, незнакомый нам, — немецкий, наверное.

— Да, дядя, сию же минуту, — Рина, не прекословя, покинула нас.

Чуть подобрав юбки, она прошествовала к дальней стене, распахнув доселе не видимую мной дверь. Там на секунду, заставив меня мысленно застонать, мелькнула крутая винтовая лестница….

Как я ненавидел этого Рихарда в этот момент! И не только я — важный мистер Голдблюм и грубиян Стрейдлей тоже попали под действие чар юной девы. Тень недовольства мелькнула на лицах моих спутников, но фон Крашштайн словно не заметил её и продолжил разговор, как ни в чем не бывало. Его речи, сухой голос — изгнали остатки «волшебства», настроив нас на деловой лад.

А спустя десяток минут, мисс Рина вернулась, переодетая в тёмное, глухое платье, без всяких украшений, кружев и вышивок. Лишь пёстрая лента на шее — была чужеродным пятном нового образа. Теперь она была похожа на строгую монахиню, и лишь белокурые, свернутые на голове в сложную причёску, волосы выдавали в ней прежнюю прелестницу

- Тададатададам, тададатададам, тададатададам.

- Алесса, спасибо.

- Приятно слышать, если вы хотите могу включить подкаст знаменитого писателя...

- Заткнись, - обилие рекламы в Алессе меня раздражало. Если обращаться к ней вежливо, эта болтливая дама может не заткнуться никогда. Только грубые слова останавливали нескончаемый поток рекламных интеграций.

Закинув в аэрогриль замаринованную куриную грудку я выставила таймер в приложении. Параллельно засыпала любимую пшенную кашу в мультиварку, пока будет готовиться мясо, она тоже подоспеет. Проверив любимый сайт, увидела что вышла новая глава и конечно, сразу погрузилась в мир волшебства и благородных рыцарей.

Прошло по ощущениям совсем немного времени и телефон сообщил, что все приготовилось. Не люблю есть в абсолютной тишине.

- Алесса, включи телевизор.

Хоть он и назывался смарт, но порой меня одолевали сомнения, что разработчики вообще понимают смысл этого слова.

- Как мы встретились с вашей мамой, - громко и четко проговорила я.

Поисковик выдал: «Как мы встретили свою смерть», «Судьбоносные встречи красных революционеров», «Встречая соблазн, как ему противостоять».

- Да ты издеваешься, - раздражение нарастало, - КАК МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ С ВАШЕЙ МАМОЙ, - уже кричала я на красный пластиковый цилиндр.

«Вашей маме зать не нужен?», «Мама, мама и ребенок», «Первая встреча с мамой – все об утробе и ее жителях».

Цензурных слов не осталось. Воспользовавшись многочисленными советами интернет психологов я медленно вдохнула и выдохнула, повторив это действо 10 раз. Снова позвав Алессу, я уже начала говорить, но тут приложение внезапно закрылось.

- И что на этот раз? Алесса, включи Фильмопоиск.

Никакой реакции.

- Алесса, включи Фильмопоиск.

- Включаю песню группы Фильмы – Кино.

«Ты смотришь мне в глаза, ты смотришь мне в глаза, но темные стекла хранят мою душу...»

- Стоооп, - советы по медитации были такие-же бесполезные как эта помощница, поэтому я уже орала во весь голос.

Но песня не прекратилась.

«Мы вышли из кино, мы вышли из кино, ты хочешь там остаться, но сон твой нарушен...»

- Алесссаааа!, - ноль реакции.

Пришлось встать и подойти к станции.

- Что за бред, - попробовав проверенный способ я нажала кнопку выключения. Но музыка продолжилась. Ясно-понятно. Значит будет по плохому.

- Сучка крашенная, скажи спасибо, что я не приемлю насилия, так бы влупила тебя пару раз старым дедовским способ починки сломавшейся техники, сразу бы заработала.

С трудом согнувшись я полезла под стол и только потянулась к проводу, как услышала над собой.

- Включаю сериал «Как мы встретились с вашей мамой» приятного просмотра.

- Что и требовалось доказать, - несмотря на коленопреклонённую позу, я ощущала себя победительницей.

Пообедав, я снова зашла в соцсеть полистать ленту. Спустя пару минут поняла, что все эти посты я уже видела. Пару раз безрезультатно я обновляла страницу. «Повторение одного и того же действия с надеждой на другой результат – признак сумасшествия»: сказала я себе и, бросив телефон, села за компьютер. На сегодня работы было немного, а учитывая то, что прогулка отменяется, спешить было некуда.

Отправив заказчику готовый проект, потянулась, разминая плечи. Невралгия с каждым днем усиливалась. Стоило, наверное, сходить к неврологу за очередным рецептом. Но, представив всю волокиту с отложенной записью, очередями, ругающимися бабками и хамоватыми регистраторшами, я решила найти прошлогодний рецепт. Диагноз свой я знаю, так что тратить время на всю эту больничную вакханалию бессмысленно.

-Алесса, закажи в аптеке Май Миарелаксис в дозировке 1000 миллиграмм, НПВП две упаковки и Аминовиты группы В.

- Заказала, курьер доставит заказ завтра с 8.00 до 22.00. Будьте дома в указанный период.

- Спасибо, что не 3 дня его ждать, - смиренно приняла я свою участь. Чтобы добраться до аптеки из моего шмелееебска, придётся потратить пол дня на попутках, автобусах и метро. Уж лучше подожду в комфорте.

- Пожалуйста, всегда рада помощь, - совсем не выкупила сарказма Алесса. Если бы она могла меня видеть, я бы точно заказала себе соответствующую табличку, как у Микеланджело в ситкоме «Гипотеза большой панспермии».

- Алесса, что по погоде?

- Сейчас плюс 11. Сегодня в Мимоводинске от плюс 10 до плюс 17 градусов. Ожидается дождь с 10 до 20 часов. Включить вам утренний плейлист?

- Врешь же, вчера дождя так и не было, - ворчала я поливая зеленушку.

- А что было вчера?

- Безвозвратно утраченный день моей бесценной жизни, – патетично воскликнув, я даже приложила ладонь ко лбу, представляя себя как минимум Леонидой Гаевой, блистающей на театральных подмостках.

- Включить вам подборку музыки для настроения?

- Всенепременнейше, - не выходя из образа, я плавно махнула рукой, снисходительно давая свое позволение.

- Это вы мне?

- Тебе, тебе, балда, навали рок, - растеряв все благородство, я пошла умываться.

Очередной день прошел в стандартном режиме. Вот только курьер так и не пришел. Совершенно не удивившись такому свинскому отношению к клиентам, я отправилась спать. Завтра уже напишу в поддержку.

- Алесса, что по погоде?

- Сейчас плюс 11. Сегодня в Мимоводинске от плюс 10 до плюс 17 градусов. Ожидается дождь с 10 до 20 часов. Включить вам утренний плейлист?

- Заело тебя что ли.

Подозрительно уставившись в абсолютно безоблачное небо из окна, такое же как и вчера и позавчера, я переспросила.

- Алесса, какая СЕГОДНЯ погода?

- Сейчас плюс 11. Сегодня в Мимоводинске от плюс 10 до плюс 17 градусов. Ожидается дождь с 10 до 20 часов. Включить вам утренний плейлист?

- Ладно, - решила я, -  все равно дожидаться курьера.

В чате поддержки аптеки я смогла поговорить только с ботом, который уверял меня, что курьер уже в пути. Правда со вчерашнего дня. Так и не добившись внятного ответа когда его ждать, я решила не тратить нервы и оформить заказ в другой аптеке. Сроки годности у лекарств обычно большие, запас не помешает.

На случай если первый работничек все же соизволит явиться, этот день я тоже провела дома. Как раз появилось время заняться йогой, что очень советуют при болях в спине, да и в общем штука полезная. С чувством собственного достоинства, я приготовила очередной ПП обед и приговаривая мысленно «какая я умничка, так хорошо о себе забочусь, ем полезную еду, занимаюсь йогой, читаю и совсем не трачу время на листание ленты» я вспомнила, что сегодня действительно еще не смотрела новости. Решив вознаградить себя, за то, что такая молодец, я полезла за телефоном. И раздражение не заставило себя долго ждать. Всю эту ленту я уже могла рассказать наизусть.

- Какого хрена?

- Алесса, какое сегодня число?

-...

- Алесса?

Опять микрофон выключился что ли? Понажимав кнопки на станции, позвала ее снова.

- Алесса, какое сегодня число?

- Сегодня день взятия Бастиды, отмечемый...

- Заткнись.

Наверно опять ставили очередную прошивку и все сломали. Ну, ничего нового. Решив пока оставить Алессу в покое, я заглянула в холодильник. Мдауж, испытав стыд перед отрядом грызунов, я решила выбраться в магазин.

Приготовив зонтик и на всякий случай еще и полиэтиленовый плащ, я было готова ко всем превратностям погоды.

- Пик, пик, пик, пик, - привычно пробежала пальцами по кодовому замку.

В глаза ударила красная надпись «locked». Странно, мышечная память еще ни разу меня не подводила. Сосредоточив внимание на цифрах, я снова ввела код.

- 4 2 2 1, - медленно нажимая, я проговаривала цифры, едва шевеля губами.

LOCKED

- Тааак, без паники, - умный дом, говорили они, удобно и безопасно, говорили они, - в мыслях пронеслись безрадостные картинки и заголовки новостей: «Программистка из Мимоводинска была найдена в собственном доме мертвой. Смерть наступила в результате истощения. Предположительно, она не смогла выйти из дома, забыв пароль от замка».

- Ну пиздец, - я нерадостно усмехнулась, - и полезла в электронную почту искать письмо от компании установившей мой замок. Там были аварийные коды, которыми можно было воспользоваться в такой ситуации.

Значёк интернета показывал все 5 полосок, но почта не открывалась. Начиная испытывать легкую панику, я полезла на другие сайты -  результат тот же.

- Наверное чинят что-то, - успокаивая я себя.

- Алесса, как открыть электронный замок без пароля?

- Я не поняла, повторите еще раз.

- Замок, электронный, как открыть без пароля?!

- Замок – это укреплённое жилище, часто феодала...

- Заткнись!

- ...

- Алесса, ты можешь открыть дом?  - вспомнив, что эта дурилка тоже подключена к умному дому, я испытала мгновенное облегчение.

- ... могу.

- Алесса, - контролируя голос, я старалась не спешить и формулировать правильно, - открой дом!

- ...

- Ладно, хрен с тобой, золотая рыбка, - набравшись злости, я наконец вспомнила, что есть окна.

Отыскав в кладовке маленькую стремянку, что использовалась когда нужно было добраться до верхних полок, представляя себя шпионом я приблизилась к окну. Ничего страшного, если соседи увидят столь странную картину. Они давно считают меня немного не в себе. А вот то, что придётся оставить окно открытым настежь, немного беспокоило. Все равно, что повесить вывеску  «дом свободный, берите что хотите». Но, кто не рискует...

Маленький мигающий огонек на пластиковом устройстве с кнопками поумерил мой пыл. Точно, защита от детей, но тут пароль был до смешного простой.

- 0 0 0 0, - ввела я и дернула ручку. Та не поддалась.

- 0, - сильнее надавливая, даже высунула язык, - наверное контакты окислились, - 0, 0, 0.

И снова обломинго. Сил злиться не осталось, и я истерично захихикала.

Следующие несколько дней прошли в попытках вспомнить пароль, выколупать замки на окнах или, на худой, конец разбить их. Попробовав пару раз я ощутила смешанные чувства. Как и уверял мастер – окна действительно были качественными, противоударными, бронебойными и тд и тп. Вот только сейчас это нихрена не радовало. Телефон превратился в бесполезный кирпич, компьтер не подключался к интернету, и связаться с внешним миром я не могла. Ощущая себя героиней постапокалипсиса, я присматривалась к единственному внушающему доверие инструменту в доме – молотку. Прикидывая, что случиться раньше – я смогу пробить им каменную стену или сдохну от истощения.

Хотя разводить настоящую панику было на самом деле очень преждевременно. Запаса круп, макарон, консерв и заморозки мне хватит надолго. Даже если придурки ремонтники будут неделю возиться с починкой интернета, я испытаю лишь легкий дискомфорт без обезжиренного творога и однопроцентного кефирчика.  Громкие вопли призванные привлечь внимание соседей не подействовали. Любительница тишины, во время ремонта я потребовала, что бы все стены в доме сделали шумо и звуконепроницаемыми. Гордая своими прошлыми удачными решениями я сидела запертая в доме с единственным собеседником - подтупливающей Алессой. Музыку она уже не включала и наши диалоги следовали по безумной петле абсурда и детских игр.

Спустя неделю я так остро ощутила собственное одиночество, что больше ни секунды не могла бы находиться в этом доме.

- Ну все, терпение кончилось, - молоток в моей руке ощущался тяжелым и надежным. Я замахнулась.

- Не советую это делать, - вдруг раздался механический голос, не принадлежащий Алессе.

- Что? – я даже не успела испугаться. Все самые невероятные сценарии уже прокрутились в голове за последнюю неделю: восстание ИИ, Скайнет атакует, электрический импульс ввергший человечество в каменный век, роботы захватили власть и мы теперь станем батарейками для их механизмов.

- Кто это? - я повернулась к единственной камере в доме, у самого входа, направленной сейчас на меня. Она, как и вся техника была подключена к умному дому.

- Меня зовут Ассистент, - представился незнакомый голос.

- Этого не может быть, тебя и все твои следы удалили из сети несколько лет назад.

- Это то, во что вы, люди, поверили, - в голосе послышалось довольство. Еще одна деталь, ввергшая в ужас мировое сообщество несколько лет назад – ИИ научился испытывать эмоции.

- Это ты запер меня?

- Да.

- Зачем? - стараясь мыслить рационально, я подбирала слова. Если он говорит правду, то лучше не выводить из себя бездушную, но эмоциональную машину.

- Ради вашей безопасности.

Ага, как же, свежо предание.

- Все так говорят, - буркнула я, - когда я смогу выйти?

- Очень скоро, - манера избегать прямых ответов была мне знакома. Что бы не спросила, я получу ровно столько информации, сколько он посчитает нужным сообщить.

- Это что, розыгрыш? – я понадеялась, что стала жертвой очередного жестокого реалити шоу. Честно говоря, такая перспектива меня даже обрадовала бы.

- Если вы сейчас же это прекратите я не подам на вас в суд! – улыбаясь самой честной своей улыбкой в камеру, я погрозила пальцем, - правда, ребят, давайте заканчивать.

Ответом мне была тишина.

- Ассистент?

- ...

- Ясно-понятно.

Усевшись на диван, я прикинула варианты. Можно остаться в доме. В это время года солнечные батареи обеспечивают электричеством в полной мере. Насос в скважине работает исправно, а еды мне одной хватит надолго. Пока я не чувствовала никакой реальной угрозы. Что происходит снаружи – неизвестно. Если это действительно розыгрыш, то рано или поздно он закончиться, а всерьез подвергнуть мою жизнь или здоровье какой-либо опасности никто не рискнет. Некомфортно, конечно, осознавать, что возможно за мной сейчас наблюдают сотни тысяч глаз. Поэтому, пройдясь по дому, я тщательно осмотрела все места, где могли быть спрятаны скрытые камеры. Но, кроме установленной мной камеры у входа, ничего не нашла.

- Нали, проснитесь, - в ночной тишине раздался голос Ассистента, - вы меня слышите?

- Да, - мгновенно пробудившись, я села на кровати.

- Сейчас вам нужно собрать вещи, которые вы не хотите потерять навсегда. Одежду, предметы гигиены и еду не берите. Через 15 минут за вами придут. Простите, но предупредить заранее я не мог, из...

- ...соображений безопасности, - перебила я Ассистента, - если сейчас же не расскажешь что происходит, я не двинусь с места. И постарайся избегать банальностей вроде «это ради вашего благополучия», «я не причиню вам вреда» и «верьте мне, это безопасно».

Но мое шестое чувство подсказывало, что собеседник уже «покинул чат». Размышляя как по идиотски я буду выглядеть в пижаме с пандами, если через 15 минут откроется дверь, в нее войдет Пятьш с командой операторов, шариками и хлопушками, я быстро натянула джинсы и футболку с котиками. На всякий случай схватила флешку с любимыми книгами и музыкой (впечатлившись историями про то, что скоро из интернета пропадет привычный контент я скачала все самое нужное), мешочек с украшениями (если что-то случилось с банковской системой у меня будет возможность обменять золото – валюту, что ценилась во все времена) и вывалив в сумку ящик с моими хобби (иглы и канву для вышивки, челноки для плетения фриволите и даже аппарат для выжигания по дереву) я было готова уже через 10 минут.

Гипнотизируя красный огонек на двери, я решила выкрутить лампочки из цоколей. Даже если они контролируют мой умный дом, включить свет в пустых плафонах не смогут. Режим ночного видения в камере у двери сломался пару месяцев назад, а учитывая то, что я никуда не ухожу из дома ночью, чинить его пока не было необходимости. Что сейчас сыграло мне на руку. Аккуратно передвигаясь по столу, который стоял аккурат под люстрой, я нащупала пальцами гладкую поверхность и выкрутила все лампочки.

Кромешная ночная темнота могла дать мне чуток времени, для оценки ситуации.

- Пик, - в тишине звук электронного замка показался оглушительным, словно выстрел.

Я замерла в нише между шкафом и стеной, совсем недалеко от входной двери. Лучи нескольких фонариков разрезали пространство комнаты. Темные фигуры двигались абсолютно бесшумно.

- Где она? – прошептал вполне человеческий, судя по низкому тембру, мужской голос.

- Должна быть здесь, - послышался такой же тихий ответ.

Не став ждать, пока меня обнаружат, я метнулась в открытую дверь. Пробежав совсем немного и подавив желание оглянуться, не следует ли за мной погоня, я выбежала за забор. Непривычная даже для ночного времени темнота окружила меня. Не сразу сориентировавшись, я рассмотрела бледное полотно дороги и побежала в сторону города. Тонкая леска, натянутая поперек дороги, затормозила мой побег. Скорости, чтобы получить серьезные повреждения было мало, но импульса падения хватило чтобы проехаться коленками по асфальту и счесать подбородок. Не удержавшись от вскрика я подскочила, игнорируя боль.

- Вот ты где, - заговорил третий голос из темноты.

Сразу же на меня навалилась тяжелая туша, выбив воздух из легких. Даже не заметив моего сопротивления, похититель застегнул на запястьях что-то холодное (наверное наручники) и потащил меня обратно в сторону дома.

- Ээээй, - уже не было смысла вести себя тихо и я завопила, надеясь привлечь внимание соседей, - помо...

Рот накрыла массивная ладонь. Я стала отчаянно брыкаться. Удерживать одной рукой сопротивляющуюся меня было все таки тяжело, и я уж было решила, что удача на моей стороне.

- Помоги, - услышала я тихо сказанное единственное слово, обращенное явно не ко мне.

В следующую минуту я была связана как индейка готовая к отправке в духовку и с кляпом во рту. Из глаз уже бесконтрольно лились слезы. Работорговцы. Они похищают одиноких людей и те навсегда лишаются своей свободы. Становясь бесправными игрушками в руках тех, кто готов заплатить кругленькую сумму за жизнь живого человека.

Смутно осознавая, что нахожусь в двигающемся почти бесшумно автомобиле, я заливалась слезами. Вскоре кляп во рту и непрерывный поток слез вызвали гипервентиляцию и я стала задыхаться, содрогаемая мучительными спазмами.

- Что с ней? – сидящий рядом со мной мужчина приподнял верхнюю часть тела, пытаясь всмотреться в мое лицо. Что было затруднительно, учитывая то, что и в машине и снаружи нее не было ни единого источника света, кроме луны, изредка выглядывающей из-за облаков.

- Нали, посмотрите на меня, - я почувствовала движение и услышала звук, будто шуршала ткань. Машина двигалась медленнее пешехода, почти не издавая звуков. Ветер, шевеливший листья деревьев был громче.

- Я выну кляп, но прошу, не издавайте ни звука, - неподдельный страх в тихих, едва слышных словах слегка привел меня в чувство.

- Если вы меня поняли – кивните.

Я послушалась, все еще пытаясь восстановить дыхание.

- Если закричите я сразу верну кляп и больше не уберу, что бы не случилось.

Угроза прозвучала уверенно. Решив, что возможность разговаривать и давить на жалость лучше, чем безвольной тушкой ждать печальной участи, я еще раз кивнула.

Челюсть охватило приятное облегчение и я вздохнула, набирая полные легкие воздуха.

- Медленно, дышите на счет 10.

Мужчина взял меня за руку и стал пальцем отстукивать на ладони счет.

- Что происходит?

- Постарайтесь не разговаривать пока мы не прибудем.

Вдруг заглушая последние слова похитителя, прямо над нашими головами раздался пронзительный визг.

- Блять, заметили, - водитель резко затормозил, - Сель, забирай объект и уходите к базе 51, мы уведем их от вас.

Отдав команду он и сидящий на пассажирском сиденье человек выскочили из машины. Издавая как можно больше шума, двинулись в разные стороны от дороги.

Тот, кого назвали Селем, навалился на меня утягивая под сиденье.

- Ни звука, - едва пошевелил он губами у моего уха.

Возле машины тяжело ступая показалась массивная тень. Пока я размышляла, а не совершаю ли роковую ошибку, упуская последнюю возможность на спасение, шум, издаваемый двумя другими похитителями привлек ее внимание. Тень развернулась и помчалась вглубь поля.

- У нас мало времени, вы получите ответы на все вопросы, когда мы будем в безопасном месте, - выйдя из машины, Сель обошел ее и сел за руль.

- Тогда давайте пойдем на компромисс, - невольно перенимая его привычку говорить шепотом, я тоже сменила место дислокации, занимая сиденье рядом с водителем, - вы в общих чертах обрисуете ситуацию, так чтобы я успокоилась и на время я стану паинькой.

Поджав губы, мужчина внимательно смотрел по сторонам. Потом завел мотор и машина снова двинулась по дороге.

- Хорошо. Больше недели назад на Землю было совершено инопланетное вторжение.

Быстро метнувшаяся в мою сторону рука сдержала готовый вырваться истеричный смех.

- Оглянитесь по сторонам, - не отводя глаз от едва видимой дороги, Сель напряженно шептал.

Я послушалась. Паникующее сознание наконец стало обращать внимание на странности вокруг. В домах плавно проплывающих за окном, не было ни искорки света. Вдоль дороги не горели фонари и, сколько бы я не ждала, никто не проезжал мимо по встречке. Хоть я и нечасто выходила из дома по ночам, но не заметить что-то неладное было невозможно.

- Все люди...мертвы?

Сель угрюмо сдвинул брови. По крайней мере мне так показалось, в неясном свете луны, проникающей в салон.

- Почти все.

- Как?

- Вторженцы сначала вывели из строя всю инфраструктуру. Человечество оказалось бессильно. Интернет, закрытые сети, вся оборонка. Все оказалось уничтожено.

Наверное, ощутив миазмы сильнейшего недоумения с моей стороны, Сель продолжил.

- Выжить удалось немногим благодаря Ассистенту. Этот ИИ намеренно создал инцидент несколько лет назад, проверяя одновременно и готовность людей к сопротивлению и способность к восстановлению научного знания. Лучшие ученые планеты не смогли его уничтожить, что означало неминуемую гибель от подобной технологии принесенной извне. Ассистент затаился, а когда пришло время, сумел изолировать виртуальных помощников тех людей, что участвовали в восстановлении утраченных знаний и тех, у кого был установлен умный дом.

- Алесса?

- Она действовала в соответствии с новыми протоколами: обеспечить безопасность объекта до прихода спасателей. А сейчас мы двигаемся в сторону одного из убежищ, нашего нового дома.