Социальные инновации, реформы

Данная статья относится к Категории 📜 Список задач в явном виде

Олдос Хаксли «... в 1930-е годы настойчиво предлагал созвать Всемирную конференцию психологов, видя в ней единственно реальный и действенный метод борьбы с национализмом и приближающейся мировой войной.

В книге «За пределами Мексиканского залива» («Beyond the Mexique Bay», 1934) Хаксли решительно заявляет, что фундаментальная проблема международной политики является психологической и что, если бы она могла быть разрешена, то экономические проблемы исчезли сами собой.

Эта мысль, разумеется, является спорной. Всё же надо признать, что, по всей видимости, одно без другого неплодотворно: «Какой прок от разоружения или Всемирного экономического конгресса [...] ? Нам нужен Всемирный психологический конгресс».

Цель подобного учёного собрания Хаксли видит в том, чтобы понять, как преодолеть такие болезни общества, как групповое тщеславие, ненависть и национализм. Мир, по его мнению, наступит тогда, когда психологи поймут, как можно воздействовать на скопившиеся в городах огромные массы «внушаемых, по большей части бесчувственных, но при этом жаждущих возбуждения людей».

К 1940-м годам под впечатлением разнообразных книг, представлявших порой противоположные концепции сознания, будь то классический фрейдизм, новейший психоанализ или теория энтелехии, у Хаксли сложилась непростая модель сознания, которая претерпевала в дальнейшем не очень существенные изменения, хотя и дополнялась периодически новыми комментариями по мере расширения списка прочитанных писателем трудов.

Однако лишь в 1950-е Хаксли стал активным участником довольно большого числа проектов. Он - едва ли не единственный писатель, который принимал участие в профессиональных симпозиумах и конгрессах по психиатрии, психологии, медицине, психофармакологии и парапсихологии.

В 1952 году в переписке с Аланом Уоттсом, Хаксли обсуждает их совместный проект изучения того уровня подсознания, который в топографической модели сознания, принятой ими обоими, располагается глубже личного бессознательного.

Хаксли и Уоттс собрались исследовать этот глубинный уровень, полагая, что именно он является источником творчества и вдохновения. Они также хотели выяснить, каким образом можно ослабить контроль со стороны поверхностного Я, мешающего свободному функционированию этого важнейшего уровня сознания. Устранив на время противодействие со стороны поверхностного Я, тело-сознание сможет с невероятной легкостью выполнять самые сложные операции».

Головачёва И.В., Наука и литература: археология научного знания Олдоса Хаксли СПб, «Факультет филологии и искусств СПбГУ», 2008 г., с. 35-36.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

+ Плейлист из 22-х видео: ПРЕОДОЛЕНИЕ НЕУДАЧ

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

О́лдос Ле́онард Ха́ксли — английский писатель, фантаст. Автор известного романа-антиутопии «О дивный новый мир» и основных идей ряда массовых движений XX века / 1 и 2 & Изображение Gerd Altmann с сайта Pixabay

Данная статья относится к Категории: Креативные поселения / города

«Оуэну казалось, что решить проблему бедности легко – достаточно сделать бедняков производительными. Этого, утверждал он, можно достичь путём создания Кооперативных селений, где от восьми до двенадцати сотен человек будут сообща трудиться как в поле, так и на фабрике и таким образом содержать себя. Семьи должны занимать дома, сгруппированные в параллелограммы – это слово моментально вошло в моду, – так что у каждой будет своё собственное жилье, но гостиные, кухни и читальни останутся общими.

По достижении трёх лет дети будут отселяться от родителей, дабы получить образование, которое наиболее разумным образом подготовит их к взрослой жизни. За цветущими близ школы садами будут ухаживать дети постарше, ну а вокруг на все четыре стороны раскинется урожайная земля – разумеется, возделывать её будут с помощью лопаты, но никак не плуга. Вдали от жилых площадей найдётся место и блоку фабричных строений; по сути, речь шла о плановом хозяйстве, кибуце, коммуне. Собрание благородных джентльменов было потрясено. Они ждали чего угодно, но только не плана по созданию централизованных общин в эпоху безраздельного господства laissez-faire.

Мистеру Оуэну была выражена благодарность, а от его идей вежливо открестились. Но этого человека было не так-то легко разубедить. Он настоял на переоценке предложенных проектов и завалил парламент трактатами, объясняющими его взгляды. Наконец уверенность Оуэна в собственных силах помогла ему одержать победу. В 1819 году был сформирован специальный комитет (куда среди прочих вошел Давид Рикардо) по сбору 96 тысяч фунтов, необходимых для создания одного полномасштабного Кооперативного селения – в порядке эксперимента. Рикардо был настроен скептически, но согласился дать проекту шанс, хотя страна в целом своего мнения не скрывала – британцы нашли идею отвратительной. Один журналист написал:

«Роберт Оуэн, эсквайр, благородный производитель хлопка... полагает, что все человеческие существа суть растения, на несколько тысячелетий выдернутые из земли, и их необходимо туда вернуть. Следуя этой идее, он призывает высаживать их квадратами – по новой моде».

Уильям Коббетт, в то время находившийся в ссылке в Америке за радикальные взгляды, не скрывал своего презрения.

«Этот джентльмен, – писал он, – призывает к созданию общин бедняков!.. Результатом должны явиться мир, абсолютное счастье и выгода для всей нации. Чего я не понимаю, так это почему нищие вдруг перестанут ходить с синяком под глазом, кровоточащим носом и почему они перестанут снимать шляпу, приветствуя благородных людей. В любом случае мистеру Оуэну нельзя отказать в истинно новаторском подходе, ведь ни одна живая душа ещё не слышала о такой вещи, как бедняцкая община... В добрый путь, мистер Оуэн Ланаркский».

Однако в проектах Оуэна речь вовсе не шла об общине нищих. Он полагал, что бедняки, дай им такую возможность, не хуже других смогут создавать богатство, а их дурные привычки под благотворным влиянием среды уступят место добродетелям. Таким способом, впрочем, будут спасены не только беднейшие члены общества. Кооперативные селения были заведомо предпочтительнее суеты промышленной жизни, и очень скоро другие селения возьмут на вооружение пример Нью-Ланарка.

Увы, Оуэн был с очевидностью одинок в своих взглядах. Серьёзные люди видели в планах Оуэна существенную угрозу тогдашнему порядку вещей, а радикалам они казались смешными. Необходимые для возведения пробного селения деньги так и не удалось собрать, но уверенного в себе филантропа было уже не остановить. Свои гуманистические взгляды он решил применить на практике. Оуэн сколотил огромное состояние, и пришло время потратить его на претворение в жизнь собственных идей.

Он продал свою долю в Нью-Ланарке и в 1824 году приступил к строительству поселения будущего. Ничего удивительного, что в качестве места была выбрана Америка, ведь где ещё строить утопию, как не среди людей, уже полвека наслаждающихся политическими свободами?

Он купил у немецких сектантов-раппитов кусок земли площадью тридцать тысяч акров на берегу реки Уобаш в графстве Пози, штат Индиана. 4 июля 1826 года он освятил это место Декларацией Независимости Разума – независимости от Частной Собственности, Иррациональной Религии и Брака – и оставил его развиваться самостоятельно. Имя обязывало – селение нарекли Новой Гармонией.

Это предприятие не могло стать и не стало успешным. В мечтах Оуэну виделась утопия, существующая в реальном мире, но он не был готов считаться с несовершенствами старого общества.

Никакого планирования не было и в помине; со всех сторон беспорядочно стекались поселенцы, всего около восьми сотен. И никакой защиты от мошенничества.

Так, Оуэн был обманут одним из помощников – тот отхватил кусок общинной земли и выстроил на нём небольшой заводик, производивший виски. Филантроп проводил большинство времени вне стен своего детища, и общины-конкуренты – среди прочих Макклюрия под началом некоего Уильяма Макклюра – не заставили долго себя ждать. Соблазн присвоить чужое одержал верх над связывавшими всех идеями; в конечном итоге удивительно, что общине удалось просуществовать даже такой короткий срок.

К 1828 году стало ясно, что предприятие обернулось полным провалом. Оуэн продал землю (вся авантюра стоила ему порядка четырёх пятых состояния) и отправился обсуждать свои проекты – сначала с президентом Джексоном, а затем с Санта-Анной в Мексике. Эти джентльмены ограничились вежливым интересом.

Оуэн был вынужден вернуться в Англию. Он ещё оставался благородным (пусть и слегка потрёпанным) мистером Оуэном, и его карьере было суждено сделать последний, неожиданный поворот. Хотя почти все осмеивали Кооперативные селения, оставались люди, которые приняли его учения близко к сердцу: рабочий класс. То было время появления первых профсоюзов, и предводители ткачей, гончаров и строителей считали Оуэна человеком, способным постоять за их интересы, вернее, видели в нём собственного лидера. В отличие от других, они воспринимали идеи философа серьезно. Кооперативные селения подвергались критике со всех сторон, по всей стране возникали реальные сообщества рабочих, созданные точь-в-точь по модели, описанной в его трактатах, пусть и в меньших масштабах: кооперативы производителей, кооперативы потребителей, а также несколько заведомо обречённых предприятий, решивших последовать букве учения мистера Оуэна и обойтись без денег.

Все без исключения кооперативы производителей потерпели крах, а безденежный обмен привёл к полному безденежью его участников. И всё же одна сторона кооперативного движения оставила след в истории. Двадцать восемь преданных идее людей, называвших себя рочдейлскими первопроходцами, заложили основы движения потребительских кооперативов. Оно не вызвало особенного энтузиазма у Оуэна, но со временем стало одной из главных опор Лейбористской партии Великобритании. По иронии судьбы, именно движению, вызывавшему у Оуэна наименьший интерес, было суждено пережить все проекты, в которые он вкладывал так много денег и собственной энергии.

У Оуэна была весомая причина не задумываться о кооперативах; по возвращении из Америки он затеял крестовый поход колоссальных масштабов и с характерной для него решительностью окунулся в подготовку к нему. Некогда нищий подросток, затем капиталист и строитель общества будущего на сей раз собирал вокруг себя лидеров рабочего движения.

Он дал новому проекту название, соответствовавшее его размаху: Великий Общенародный Моральный Союз Производительных и Полезных Классов. Очень скоро оно сократилось до Великого Общенародного Объединенного Профессионального Союза, а потом, поскольку и это было чересчур, до Великого Союза (Grand National). Под его знаменем выходили на демонстрации лидеры профсоюзов; в 1833 году было официально объявлено о создании английского рабочего движения.

Это был общенародный союз – предвестник современных профсоюзов работников Промышленности. Он насчитывал 500 тысяч членов – потрясающее по тем временам число – и включал в себя все мало-мальски заметные английские союзы. Высокая заработная плата, приемлемые рабочие часы и участие в управлении предприятиями были, в отличие от сегодняшних профсоюзов, не единственными целями Великого Союза. Союз предлагал не только пути улучшения текущей ситуации, но и способы изменить общество как таковое. Как следствие, помимо обязательных призывов к улучшению условий работы в его программе содержалась замысловатая смесь проектов Кооперативных селений, отмены денежного обращения и других надёрганных из сочинений Оуэна пунктов.

Словно предчувствуя, что больше его уже ни на что не хватит, Оуэн обрушил на страну всю свою мощь. Дело завершилось безоговорочным фиаско. Англия была готова к национальному профсоюзу не больше, чем Америка – к раю на земле. Профсоюзы на местах были не способны контролировать своих членов, и локальные акции протеста подрывали влиятельность всей организации. Оуэн в пух и прах разругался с вчерашними сторонниками; те вменяли ему в вину атеизм, он отвечал обвинениями в разжигании классовой вражды. В дело вмешалось государство, чья жестокость и мстительность сыграли важную роль в подавлении набиравшего ход движения.

Наниматели усмотрели в Великом Союзе угрозу отмены частной собственности и, воспользовавшись законами о профсоюзах, завалили его исками. Такого натиска не могло выдержать ни одно молодое движение. В течение двух лет великий поначалу союз полностью развалился, а Оуэн, которому стукнуло шестьдесят четыре, окончательно сошёл с исторической сцены.

Ему оставалось ещё около двадцати лет жизни. Заслуженный борец за интересы рабочего класса провел их, проповедуя свои идеи о кооперативах, призывая к использованию лопаты и наивно требуя отмены денежного обращения. В 1839 году он, несмотря на бурные протесты группы блистательных людей, известной как Общество за Мирное Наказание Неверности, – был удостоен аудиенции королевой Викторией. Но к тому времени всё было уже кончено. В последние годы жизни он нашёл утешение в духовных исканиях, написании бесчисленных трактатов, перепевавших всё те же идеи, и работе над своей замечательной «Автобиографией». В 1858 году он скончался в возрасте восьмидесяти семи лет. Он был полон надежд.

Какая романтичная и вместе с тем невероятная история! Если вдуматься, нас интересует именно история этого человека, а не его идеи. Оуэн ни в коем случае не был оригинальным мыслителем и уж точно не был способен к изменению своих воззрений. Один из современников охарактеризовал его с безжалостной точностью: «Роберт Оуэн из тех людей, кто составляет своё мнение о книге до её прочтения и не отходит от него ни на шаг».

Роберт Хайлбронер, Философы от мира сего, М., «Колибри», 2008 г., с. 140-145.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

Роберт Оуэн был практиком в области социальных инноваций. Его проект не получился; но всё же это была честная проверка первоначальных гипотез об обществе. Увы, в социальных дисциплинах чрезвычайно распространена подмена такой научной работы её видимостью.

Рекомендуем популярное видео на ютуб-канале VIKENT . RU на эту тему –

про 20 приёмов научного блефа:

+ Плейлист из 11-ти видео: Интеллектуальные / творческие / креативные продукты

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Роберт Оуэн – английский социальный реформатор, инициатор кооперативного движения/ National Museum Wales & Проект Новой Гармонии – колонии, которую предложил основать в Америке Роберт Оуэн. Гравюра Ф. Бейта. 1838 год / Anews.com

Изображение dariasophia с сайта Pixabay

Изображение 1778011 с сайта Pixabay

Изображение Dariusz Sankowski с сайта Pixabay

Изображение Aaron G с сайта Pixabay

Изображение 3D Animation Production Company с сайта Pixabay

Данная статья относится к Категории: Креативные поселения / города

«В богом забытой части шотландских гор, на расстоянии доброго дня езды от Глазго, посреди земли столь отсталой, что на дорогах отказывались принимать золотые монеты в качестве платы за проезд (потому что раньше никогда их не видели), кирпичной громадой возвышались семиэтажные фабрики общины Нью-Ланарк. По горной дороге из Глазго прибывали нескончаемые посетители - в гостевой книге Нью-Ланарка в период с 1815 по 1825 год оставлено двадцать тысяч записей. Сюда наносили визит такие личности, как великий князь, а впоследствии российский император Николай I, принцы Иоанн и Максимилиан Австрийские, а так же поток приходских делегаций, писателей, реформаторов, сентиментальных барышень и скептичных предпринимателей.

Их взорам представало живое доказательство того, что промышленная жизнь с её нищетой и лишениями не была единственным и неизбежным способом организации общества. В Нью-Ланарке аккуратными рядами стояли дома рабочих, причём в каждом имелось по две комнаты; на улице сложенный в опрятные кучки мусор ожидал вывоза, а не был разбросан по всему посёлку. Стоило посетителям переступить порог фабрики, как их глазам являлось ещё более неожиданное зрелище.

Над каждым работником висел небольшой деревянный кубик, грани которого были покрашены в четыре цвета: чёрный, синий, жёлтый и белый. От светлого к тёмному, эти цвета соответствовали разному поведению: белый означал отличное, жёлтый - хорошее, синий - приемлемое, чёрный - откровенно плохое. Таким образом управляющий фабрики мог с первого взгляда оценить своих подопечных. В основном он видел жёлтые и белые грани.

На фабрике не было детей, во всяком случае, никого моложе одиннадцати лет - ещё один сюрприз, - а рабочий день был сравнительно коротким: десять и три четверти часа. К тому же детей никогда не наказывали; вообще говоря, не наказывали никого. Если исключить нескольких неисправимых субъектов, которых следовало изгнать из общины за хроническое пьянство и другие пороки, дисциплина поддерживалась за счёт всеобщей совестливости, а не страха. Дверь в кабинет управляющего фабрикой всегда была открыта, и рабочие могли изъявлять (и изъявляли) своё недовольство тем или иным правилом или ограничением. Каждый мог детально изучить журнал с записями о поведении, определявший цвет кубика над головой, а затем пожаловаться на несправедливые оценки.

Но самым замечательным в Нью-Ланарке были маленькие дети. Вместо того чтобы бесцельно гонять на улице, они споро работали и играли в здании местной школы. Младшие учили названия окружавших их деревьев и камней; те, что постарше, изучали грамматику с нуля - в их книгах генерал Существительное соперничал с полковником Прилагательным и капралом Наречием. Не вся их жизнь проходила за работой, пусть даже приятной. Дети регулярно собирались вместе, чтобы попеть и потанцевать под присмотром молоденьких девушек. Последним наказывали, что ни один детский вопрос нельзя оставить без ответа, что ни один ребёнок не плох сам по себе - на то всегда есть причина - и что до рукоприкладства дело не должно доходить ни в коем случае. Считалось очевидным, что на воспитании детей хорошие примеры скажутся благоприятнее, нежели упреки и поучения.

Надо полагать, это зрелище радовало глаз и поистине вдохновляло. Вид детского счастья не мог растрогать занятых коммерцией джентльменов также сильно, как более чувствительных дам, но и они были не в силах отрицать тот факт, что Нью-Ланарк - очень, очень прибыльное предприятие. Всем этим заведовал не просто святой, но ещё и крайне практичный человек.

Стоявший во главе Нью-Ланарка практичный святой был к тому же одним из самых необычных святых, что довелось увидеть нашему миру. Как очень многие из тех реформаторов девятнадцатого столетия, которых мы зовем социалистами утопистами, Роберт Оуэн - «благородный господин Оуэн из Нью-Ланарка» - являл собой странную смесь практичности и наивности, успешности и неудачливости, здравого смысла и безумия. Этот человек призывал отказаться от плуга в пользу лопаты; из бедняка он превратился в великого капиталиста, а из великого капиталиста - в ярого противника частной собственности. Он защищал милосердие на том основании, что оно приносило денежную выгоду, и настаивал на уничтожении денег как таковых.

Сложно поверить, что жизнь одного-единственного человека вместила в себя столько поворотов. Она началась словно глава из произведения Горацио Элджера. Родившись в 1771 году в семье бедных валлийцев, в девять лет Оуэн бросил школу и пошёл в подмастерья к торговцу льняными изделиями с не самой благозвучной фамилией Макгаффог. Возможно, он мог бы там и остаться, со временем - партнером фирмы «Макгаффоги Оуэн», но, обладая истинной предпринимательской жилкой, предпочел отправиться в Манчестер. Там с помощью занятых у брата 100 фунтов он стал мелким капиталистом, основав производство текстильных станков, - и это в восемнадцать лет! Но лучшее было впереди. В одно прекрасное утро некто Дринкуотер, владелец крупного прядильного производства, обнаружил, что на его фабрике не хватает управляющего, и немедленно дал объявление в местную газету. Оуэн ничегошеньки не смыслил в пряже, но история о том, как он был принят на работу, должна быть взята на вооружение армией любителей поразглагольствовать о том, как важно быть уверенным в себе и удачливым.

Я надел шляпу, - писал сам Оуэн более полувека спустя, - и проследовал прямиком в контору господина Дринкуотера. «Сколько вам лет?» - «В мае будет двадцать», - отвечал я. «Сколько раз в неделю вы напиваетесь допьяна?..» - «Такого со мной ещё не случалось», - сказал я, а мои щеки густо заалели от столь неожиданного вопроса. «На какое жалованье вы рассчитываете?» - «Триста в год», - отвечал я.

«Что? За сегодняшнее утро я разговаривал с кучей претендентов на эту работу, всех и не упомнить, и я сомневаюсь, что все вместе они просили столько, сколько хотите вы». - «Я не собираюсь ориентироваться на желания других, и не могу согласиться на меньшую сумму», - был мой ответ.

Это был типично оэуновский ход, и ход удачный. В двадцать лет обаятельный молодой человек с вытянутым лицом, довольно прямым носом и большими, честными глазами, так и говорившими: «На меня можно положиться», в одночасье стал звездой текстильного мира. Уже через полгода Дринкуотер предложил ему четверть своего бизнеса. Но и это была всего лишь прелюдия к фантастической карьере. Через несколько лет внимание Оуэна привлекло объявление о выставленных на продажу фабриках в заброшенной деревушке Нью-Ланарк. По чистому совпадению владельцем фабрики был отец девушки, с недавних пор ставшей возлюбленной Оуэна. Получить фабрики или руку его дочери, казалось, было почти невозможно: господин Дейл, хозяин, был ярым пресвитерианином и категорически не одобрял радикальные идеи Оуэна. К тому же оставался нерешенным и вопрос о необходимом для покупки фабрик капитале. Оуэн смело отправился к мистеру Дейлу как когда-то к Дринкуотеру, - и невозможное стало реальностью. Он одолжил деньги, приобрёл фабрики и выторговал руку дочери.

В принципе, всё могло остаться как прежде. Но за год Оуэн сделал Нью-Ланарк совсем другой общиной; через пять лет захудалую деревушку было не узнать, а через десять она стала знаменитой на весь мир. Любой мужчина гордился бы такими успехами, ведь вдобавок к распространившейся по всей Европе репутации прозорливого и благородного человека Оуэн сколотил состояние по крайней мере в 60 тысяч фунтов.

Он не остановился и на этом. Несмотря на скорость, с которой он вознёсся на вершину, Роберт Оуэн предпочитал считать себя человеком идей, а не действий - и Нью-Ланарк не был для него праздным упражнением в филантропии. Скорее, Оуэн получил возможность испытать на практике собственные теории, сулившие прогресс всему человечеству.

Он был убеждён, что люди ограничены средой своего обитания и, если улучшить эту среду, Земля может стать истинным раем. Нью-Ланарк служил лабораторией для проверки его идей; раз результаты лабораторных опытов оказались такими успешными, почему бы не разделить их со всем миром?

Очень скоро ему представился такой шанс. Стоило закончиться войнам с Наполеоном, как им на смену пришли другие проблемы. Вереница «общих затовариваний», как назвал бы их Мальтус, ударила по всей стране; годы с 1816-го по 1820-й, за исключением лишь одного, были крайне неудачными для всей экономики. Нищета грозила в любой момент взорвать кажущееся спокойствие. Наконец вспыхнули «кровяные и хлебные» мятежи, и страна оказалась охвачена повальной истерией. Герцоги Йоркский и Кентский наряду с другими представителями знати сформировали особый комитет, в чьи задачи входило выяснение причин произошедших неприятностей. В числе прочих они решили выслушать мистера Оуэна, знаменитого филантропа.

Комитет был вряд ли готов к тому, что он получил. Без сомнений, его члены ожидали требований реформы промышленности, ведь мистер Оуэн был широко известен как сторонник короткого рабочего дня и отмены детского труда.

Вместо этого комитету пришлось изучить план реорганизации всего общества».

Роберт Хайлбронер, Философы от мира сего, М., «Колибри», 2008 г., с. 134-140.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

+ Плейлист из 14-ти видео: СОЦИАЛЬНЫЕ ОТКРЫТИЯ, ИННОВАЦИИ, ИЗОБРЕТЕНИЯ

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Роберт Оуэн – английский социальный реформатор, инициатор кооперативного движения / National Museum Wales & Изображение Tomasz Mikołajczyk с сайта Pixabay

Изображение MetsikGarden с сайта Pixabay

Изображение Alina Kuptsova с сайта Pixabay

Деревушка Нью-Ланарк — объект Всемирного наследия ЮНЕСКО / ClassPic.RU

Данная статья относится к Категории: Функционально-стоимостной анализ

НПО «Факел» – прообраз первого в России технопарка, был создан в Академгородке под Новосибирском.

Основу НПО составляли молодые инженеры и учёные, выполнявшие научные работы на подрядной основе. Первый руководитель этой самодеятельной общественной организации на базе районной комсомольской ячейки – инженер Александр Казанцев.

НПО «Факел» выполнило более 500 хоздоговоров, при этом себестоимость различных работ в объединении была в 5-17 раз ниже, чем в других научно-производственных организациях СССР.

Но главный идеолог КПСС М.А. Суслов считал, что финансово-хозяйственная деятельность несовместима с целями комсомола. В 1971 году объединение «Факел» было закрыто властями.

«Давайте пофантазируем. Как бы разворачивались события, если бы самодеятельному КБ «Факел» не мешали работать, в особой помощи он не нуждался, лишь бы не мешали... Я уверен, что через несколько лет наша страна имела бы эталоны, на которые пришлось бы равняться не только отраслевой науке. Какой бы это был важный пример в поисках новых организационных форм работы, которые сейчас ведутся по всей стране. И все бы увидели, что несколько талантливых энтузиастов и настоящих профессионалов способны заменить огромные организации со многими сотнями сотрудников, или, точнее, служащих. Слов нет, эти инициативные люди и зарабатывали бы как следует, как следует их таланту, энергии, работоспособности и трудолюбию. В истории с «Факелом», разумеется, пришлось бы переступить через некоторые инструкции финорганов, поставить вопрос об их несоответствии современным задачам развития государства. Может быть, пришлось бы пошире рассмотреть всю совокупность проблем, которые ставит возникновение подобных самодеятельных организаций. Так, например, когда я был у покойного ныне академика Н.Н. Яненко, бывшего в то время одним из научных шефов молодёжного «Факела», мы обсуждали один, казалось бы, очень простой вопрос: а почему «Факел» должен существовать при ком-то, почему он не может жить сам по себе, подчиняясь только законам советской власти? Какое, собственно говоря, дело до него фин- и прочим органам? Работай и плати по закону налог. Стране выгодно, заказчикам выгодно и студентам хорошо!

Против «Факела» дружно восстали не только финорганы, но и многочисленные ведомственные организации, ибо существование «Факела» высвечивало их импотентность, неспособность быстро переключаться на новое, искать новые пути, новые решения, преодолевать рамки часто вымученных планов НИРовских и ОКРовских работ.

Боялись конкуренции? Конечно, и не без оснований! Считали конкуренцию недопустимой (лезут не в своё дело), а это не только потеря гражданственности, но и нечто большее и весьма опасное для нашего будущего. Давно уже следует усвоить простую истину: страна только выиграет, если обнаружится никчемность того или иного учреждения и необходимость его ликвидации или коренной перестройки. В то время, когда шла дискуссия о «Факеле», произносились и другие слова. В частности, они шли и от «теоретиков». Не вписывается, мол, «Факел» в стройную систему управления народным хозяйством, всё это неоправданная отсебятина.

Не вписывается в систему, конечно, не вписывается. Это всем и так было ясно! Но именно это-то и хорошо! Но ведь работает-то он хорошо и продукцию выдаёт. Да ещё какую. Значит, не «Факел» плох, а система плоха. Теория говорит о другом, о том, что по мере развития производительных сил неизбежно всё более сложной и разнообразной становится организация народного хозяйства. Жизнь, её устойчивое развитие, наконец, сама теория эволюции необходимо требуют и роста разнообразия – разнообразия организационных форм. В теории эволюции для этого существует даже специальное слово – цефализация. А бюрократия, и в частности финорганы, всё старается загнать в единое прокрустово ложе стандартных параграфов».

Моисеев Н.Н., Облик руководителя, журнал «Новый мир», 1988 г., N 4, с. 183.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

Творческое сословие как ведущий слой нации по В.Ю. Суркову (2006 год)

+ Плейлист из 11-ти видео: КОЛЛЕКТИВЫ ТВОРЧЕСКИЕ / КРЕАТИВНЫЕ

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Дом Учёных в Академгородке / izi.TRAVEL

Морской проспект / izi.TRAVEL

Данная статья относится к Категории: Креативные поселения / города

Даниель Дефо выпустил трактат: «Augusta Triumphans, или Как сделать Лондон самым цветущим городом в мире», где для достижения указанной цели были предложены следующие меры:

1. «Посредством основания университета, где джентльмены смогут получать академическое образование под наблюдением своих друзей.

2. Посредством учреждения госпиталя для подкидышей.

3. Посредством создания академии естественных наук в госпитале Христа.

4. Посредством закрытия мнимых сумасшедших домов, в которых содержатся совершенно несправедливо многие представительницы прекрасного пола, в то время как их мужья развлекаются с любовницами, где также содержатся вдовы, заключённые туда теми, кто присвоил их имущество.

5. Спасение нашей молодёжи от испорченности посредством очищения улиц от наглых шлюх, закрытия игорных домов и прекращения воскресного разгула».

Аникст А.А., Даниель Дефо, М., «Детская литература», 1957 г. с. 47.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

+ Плейлист из 16-ти видео: ЛИЧНОСТЬ: ЦЕЛЬ, СМЫСЛ, РАЗВИТИЕ

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Даниель Дефо — английский пастор (по образованию); разведчик, публицист и писатель, один из основателей жанра английского реалистического романа / Public Domain & Изображение PIRO4D с сайта Pixabay

Данная статья относится к Категории: Креативные поселения / города

Возникла в середине XVI века и первоначально была заселена пленными – в результате Ливонской войны Ивана Грозного – и выходцами из Западной Европы.

Позже здесь селились иностранные офицеры, служившие в русской армии, а также медики, купцы и владельцы ремесленных мастерских.

В Немецкой слободе часто бывал юный Пётр I.

«Со времён Ивана Грозного на правом берегу Яузы селились иноземцы: англичане, французы, голландцы, шотландцы. Все они были представителями разных вероисповеданий и профессий: ремесленники, золотых дел мастера, виноторговцы, негоцианты, художники, доктора, офицеры. Территория слободы была прекрасно обустроена кирхами и небольшими уютными домиками, в которых иноземцы жили своим особым укладом, представляя некий оазис московской жизни. В Немецкой слободе всё было новым для молодого царя: открытость и простота их жизни, свободное общение между собой.

Быт и нравы иноземной слободы давали ему пищу для размышлений, демонстрируя образцы западной культуры, а атмосфера свободного общения духовно его подпитывала, удовлетворяя, прежде всего, потребность в веселье и отдыхе, который был ему столь необходим в напряженной и упорной работе. Но, вместе с тем, именно Немецкая слобода была, по определению С.М. Соловьёва, «ступенью к Петербургу». Также она была первой ступенью для Петра I в освоении западноевропейских ценностей, которые легли потом, по словам Е.В. Анисимова, в основу «протестантской модели существования», которой Пётр I следовал в своей деятельности и что привело «к открытости общества, перенимавшего с Запада то самое новое, хорошее (как, впрочем, и всякое плохое), к тому явлению, которое в современной историографии называется «догоняющей моделью развития».

Комиссаренко С.С., Формирование личности: концепции, институты, технологии, СПб, 2013 г., с. 89.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

+ Плейлист из 11-ти видео: КОЛЛЕКТИВЫ ТВОРЧЕСКИЕ / КРЕАТИВНЫЕ

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Александр Николаевич Бенуа (1870–1960) В немецкой слободе. Отъезд царя Петра I из дома Лефорта. 1909 / Ходилки Бродилки

Данная статья относится к Категории: Функционально-стоимостной анализ

Йозеф Шумпетер опубликовал в 1942 году книгу: Капитализм, социализм и демократия / Capitalism, Socialism and Democracy.

По его мнению, традиционные экономические теории, описывающие экономику в более или менее неизменных условиях (одни и те же средства производства, продукция и т.п.) должны быть дополнены анализом динамических процессов, между равновесными состояниями, например, при переходе к выпуску существенно новой продукции.

Он писал: «Строго говоря, […] революции происходят не непрерывно, а дискретно и отделяются друг от друга фазами относительного спокойствия. Но весь процесс в целом действительно непрерывен, т. е. в каждый данный момент происходит или революция, или усвоение её результатов. Обе эти фазы, вместе взятые, образуют так называемый экономический цикл».

Йозеф Шумпетер, Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия, «Эксмо», 2007 г., с. 461.

«Экономист Йозеф Шумпетер придумал термин «созидательное разрушение» для описания цикла жизни и смерти компаний. В последнем поколении этот феномен экспоненциально возрос. Всего пятьдесят лет назад большинство американских компаний могли продержаться в списке предприятий, на основании которого Standard & Poor's рассчитывает индекс «S&P 500» в среднем около шестидесяти пяти лет. Сегодня они выбывают оттуда уже лет через десять. Не так давно компьютерные фирмы выпускали свои новые модели каждые два года. Потом каждый год, затем раз в полгода, а сейчас - почти постоянно. Действительно, товары модифицируются в ответ на каждое изменение во вкусах публики. Люди меняют профессию и образ жизни как никогда раньше. Идеи всё стремительнее входят в моду и мгновенно теряют популярность. Вы помните времена, когда фабрики были построены из кирпича, а банки - из гранита и мрамора? В наши дни фабрики смоделированы заранее, корпоративные офисы не имеют стен, а банки - что ж, многие банки (и рынки акций) - более не нуждаются в физическом пространстве. Они прекрасно выживают в виртуальном мире. Так что река и в самом деле беспрерывно течет, но намного быстрее, чем Гераклит мог себе вообразить…»

Люк де Брабандер, Забытая сторона перемен. Искусство создания инноваций, М., «Претекст», 2008 г., с.17-19.

«Важно понять, что, говоря о капитализме, мы имеем дело с эволюционным процессом. Кажется странным, что кто-то может не замечать столь очевидного факта, важность которого давно уже подчёркивал Карл Маркс. Однако фрагментарный анализ, из которого мы черпаем большую часть наших выводов о функционировании современного капитализма, упорно его игнорирует. Поясним сказанное и посмотрим, какое значение это имеет с точки зрения нашей проблемы. Капитализм по самой своей сути - это форма или метод экономических изменений, он никогда не бывает и не может быть стационарным состоянием. Эволюционный характер капиталистического процесса объясняется не только тем, что экономическая жизнь протекает в социальной и природной среде, которая изменяется и меняет тем самым параметры, при которых совершаются экономические действия. Этот факт очень важен, и эти изменения (войны, революции и т. д.) часто влияют на перемены в экономике, но не являются первоисточниками этих перемен. То же самое можно сказать и о квазиавтоматическом росте населения и капитала, и о причудах монетарной политики. Основной импульс, который приводит капиталистический механизм в движение и поддерживает его на ходу, исходит от новых потребительских благ, новых методов производства и транспортировки товаров, новых рынков и новых форм экономической организации, которые создают капиталистические предприятия. […] Открытие новых рынков, внутренних и внешних, и развитие экономической организации от ремесленной мастерской и фабрики до таких концернов, как «USSteel», иллюстрируют все тот же процесс экономической мутации, - если можно употребить здесь биологический термин, - который непрерывно революционизирует экономическую структуру изнутри, разрушая старую структуру и создавая новую. Этот процесс «созидательного разрушения» является самой сущностью капитализма, в его рамках приходится существовать каждому капиталистическому концерну. Данный факт имеет двоякое отношение к нашей проблеме.

Во-первых, поскольку мы имеем дело с процессом, каждый элемент которого требует значительного времени для того, чтобы определить его основные черты и окончательные последствия, бессмысленно оценивать результаты этого процесса на данный момент времени: мы должны делать это за период, состоящий из веков и десятилетий. Любая система - не только экономическая, - полностью использующая все свои возможности для получения наилучшего результата в каждый данный момент времени, может в долгосрочном аспекте уступить системе, которая не делает этого никогда, поскольку краткосрочные преимущества могут обернуться долгосрочными слабостями.

Во-вторых, поскольку мы имеем дело с процессом органическим, то анализ того, что происходит в отдельном концерне или отрасли, может прояснить, как работают отдельные детали всего механизма, но не более того. Поведение того или иного предприятия следует оценивать только на фоне общего процесса, в контексте порождённой им ситуации. Необходимо выяснить его роль в постоянном потоке «созидательного разрушения», невозможно понять его вне этого потока или на основе гипотезы о неподвижности мира».

Йозеф Шумпетер, Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия, «Эксмо», 2007 г., с. 460-461.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

Заметим, что близкий термин: «творческое разрушение» был предложен немецким экономистом Вернером Зомбартом в 1913 году — см. также: История термина: Созидательное разрушение / Creative destruction

+ Плейлист из 16-ти видео: ТЕОРИЯ ТВОРЧЕСТВА

+ Ваши дополнительные возможности:

Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.

Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/

Изображения в статье

Йозеф Алоис Шумпетер — австрийский экономист и социолог, с 1932 года работал в США. Показал, что предприниматели создают неравновесности в социальной ткани общества – до этого экономисты часто оперировали понятиями экономического равновесия / Экономическая библиотека & Изображение Pete Linforth с сайта Pixabay

Изображение Garik Barseghyan с сайта Pixabay