Дождь в Подольске не прекращался, барабаня по крышам и тротуарам, словно отсчитывая секунды до развязки. Улицы превратились в мутные потоки, отражая серые тучи, а мои мысли вязли в мутной трясине, утягивая на дно отчаяния. Я стоял у окна своей квартиры, глядя, как крупные капли стекают по стеклу, оставляя за собой мокрые дорожки, похожие на слезы или... кровь на лезвии.
Браслет Елены лежал на столе, его серебряные бусины тускло поблескивали под лампой, напоминая настороженные глаза, следящие за каждым моим движением. Тот самый браслет, который я выкопал из рыхлой земли чужой могилы на кладбище. Тот самый, который она носила вчера, когда ее пальцы, такие нежные и обманчивые, коснулись моей руки. Я отчаянно хотел верить, что это чудовищная ошибка. Но факты, черт возьми, врезались в сознание, как нож, вонзенный в спину.
Могила с ее именем. Едкий запах пепла, пахнущего синтетикой, словно горелые провода. Четкий отпечаток ботинка в грязи. И Тень — ускользающая фигура женщины в длинном плаще, чей шепот из сна преследовал меня, как наваждение: «Копай... Правда там...» Я копал. И теперь держал в руках улику, которая могла либо спасти Елену, либо окончательно доказать, что она — часть дьявольской паутины, в которую я по глупости влез. Картель. Замглавы района. Цинично подчищенные документы. Все это сплеталось в тугой, неразрывный клубок, и я оказался в самом центре, как беспомощная муха, которую паук еще не заметил в своей сети.
Я взял браслет, сунул его в карман куртки. К Димке. Надо было ехать. Его лаборатория в частной клинике на самой окраине Подольска оставалась единственным местом, где еще можно было попытаться получить ответы на проклятые вопросы.
Дождь хлестал по лобовому стеклу, дворники скрипели, точно мои натянутые нервы. В памяти всплыло лицо Елены в кафе — бледное, встревоженное, ее слова о трагически погибшей сестре-близнеце. «Это ее могила, Роман. Не моя...» Она смотрела на меня с отчаянной надеждой, будто я — ее единственное спасение в этом кошмаре. Но ее глаза... Эти чертовы карие глаза, такие глубокие и манящие, скрывали что-то темное и пугающее. Ложь? Страх? Или нечто гораздо большее? Я не знал. Но я собирался выяснить правду, чего бы это ни стоило.
Димка встретил меня у входа в лабораторию, его худое лицо осунулось, а очки предательски сползли на кончик носа. На нем был белый халат, но из-под него небрежно выглядывала мятая футболка с логотипом какой-то малоизвестной рок-группы. Резкий запах реагентов ударил в ноздри, болезненно напоминая о старых делах в ФСКН.
— Ромка, да ты как выжатый лимон, — Димка поправил сползшие на нос очки. В его голосе звучал привычный сарказм, но в глазах мелькнула нескрываемая тревога. — Что стряслось-то на этот раз? Очередная порция пепла? Или ты наконец-то нашел целый труп?
Я достал браслет и протянул ему.
— Проверь, Дим. Нашел вот это в могиле. Рядом с тем местом, где был пепел. И, Димка, — я понизил голос, — это ее браслет. Елены.
Он прищурился, внимательно разглядывая серебряные бусины под тусклым светом лампы.
— Твоей подружки? — хмыкнул он, но его пальцы уже проворно работали, аккуратно укладывая браслет в стерильный контейнер. — Влип ты, старик, по самое не хочу. Я же говорил тебе, не суйся в это грязное дело.
— Поздно пить боржоми, — устало сказал я, опускаясь на шаткий стул у его стола. Колбы и пробирки вокруг вызывали в памяти те безумные дни, когда мы с ним вместе разбирали составы уличной синтетики. — Что с пеплом, который я принес вчера?
Димка повернулся к монитору, где бешено мигали графики и спектры. Его пальцы забегали по клавиатуре, и я заметил, как напряглось его осунувшееся лицо.
— Пепел — это маркер, как я и говорил. Специфическая смесь, которую добавляют в особые партии. Но я копнул немного глубже, Ром. Это не просто наркота. Это что-то вроде... подписи. Тот, кто ее использует, хочет, чтобы товар был гарантированно узнаваем. И, — он пристально посмотрел на меня, — это, черт возьми, не дешевая химия. Производство требует оборудования, которого нет ни у одной уличной нарколаборатории. Это уровень крупного картеля. Или даже выше.
Я молча кивнул, чувствуя, как внутри все сжимается от зловещего предчувствия. Картель. Слова Славы о могиле как о «точке» эхом отозвались в голове. Я вспомнил, как мы в ФСКН громили подпольные лаборатории, находили тайники в самых неожиданных местах — заброшенных складах, темных подвалах, и даже... в гробах. Могила как тайник для наркотиков? Это вполне в их грязном стиле.
— А браслет? — хрипло спросил я, кивнув на стерильный контейнер.
— Дай мне пару часов, — ответил Димка, уже склонившись над микроскопом. — Если на нем есть тот же состав, что и в пепле, то... — Он замолчал, но я прекрасно понял, что он хотел сказать. Если браслет покрыт той же химией, Елена — не просто невинная жертва. Она глубоко в этой игре.
Я встал, чувствуя, как усталость наваливается на плечи, словно тяжелая могильная плита.
— Позвони мне, как только будут готовы результаты.
— Роман, — Димка посмотрел на меня, и в его голосе не было и следа привычной насмешки, — будь предельно осторожен. Если это действительно картель, они не любят, когда кто-то сует свой нос в их дела. А ты, старик, копаешь, как чертов бульдозер.
Я криво усмехнулся, но его слова осели в груди тяжелым свинцом. Я вышел из лаборатории под холодный дождь, чувствуя, как пронизывающий ветер пробирает до самых костей. Моя машина стояла через дорогу, но краем глаза я заметил какое-то движение в темной тени. Мужчина в темной куртке, тот самый, что следил за нами с Еленой еще вчера, стоял у тускло освещенного фонаря. Он не смотрел прямо на меня, но я нутром чувствовал, что он здесь не просто так. Я сделал шаг в его направлении, но он словно растворился в ближайшем переулке, как дым. Это не могло быть случайностью. За мной явно следили.
Я поехал к Славе. Его частное охранное агентство находилось в старом центре Подольска, в мрачном здании, которое раньше служило пыльным складом. Теперь там были современные стеклянные двери, напичканные камерами наблюдения, и стойкий запах крепкого кофе, смешанный с едким сигаретным дымом. Слава сидел за огромным столом, заваленным бесконечными бумагами, его лицо осунулось и приобрело землисто-серый оттенок, как старый асфальт. Он закашлялся, увидев меня, и раздраженно ткнул окурок в переполненную пепельницу.
— Роман, да ты выглядишь, как чертов призрак, — прохрипел он, его голос звучал, как треск старого компьютера. — Что ты там накопал?
— Браслет, — устало сказал я, опускаясь в продавленное кресло напротив. — Тот самый, что носила Елена. Нашел его в могиле, Слава. А пепел — это маркер картеля. Димка сейчас проверяет. А ты что выяснил?
Он откинулся на скрипучей спинке кресла, глядя на меня тяжелым взглядом, как на обреченного человека, который только что подписал себе смертный приговор.
— Замглавы района, — начал он, понизив голос до зловещего шепота. — Тот самый серый кардинал, который дергает за все ниточки. Он не просто в этих грязных схемах. Он — их самый центр. Закупки наркоты, грязные откаты, отмывание денег — все это шло через него. Могила Елены Ковалевой, или ее сестры, или кто она там на самом деле, была своего рода «точкой». Они прятали там товар. Или что-то гораздо хуже.
Я сжал кулаки, чувствуя, как бешено колотится пульс в висках.
— Хуже? Что ты имеешь в виду, Слава?
— Деньги, — мрачно ответил Слава. — Грязные деньги, которые отмывали через подставные фирмы. Или важные документы. Я нашел кое-какие следы. В прошлом году, когда твоя Елена якобы умерла, было одно темное дельце. В официальных отчетах — несчастный случай, и все. Но я поговорил со своим старым знакомым из архива. Дело цинично подчистили. Кто-то заплатил огромные деньги, чтобы оно бесследно исчезло. И замглавы был по уши в этом деле.
В моей голове эхом зазвучали слова Елены в кафе: «Это могила моей сестры. Она трагически погибла». Но если дело подчистили, если могила использовалась как тайник, то история про сестру-близнеца звучала как дешевая сказка, придуманная на ходу. Я посмотрел на Славу, и его усталые, но острые глаза недвусмысленно сказали мне то, что я больше всего боялся услышать. Елена отчаянно лжет. Или знает гораздо больше, чем готова мне рассказать.
— Что еще ты выяснил? — хрипло спросил я, чувствуя, как голос предательски дрожит.
— Он знает, что ты копаешь, Роман, — предупредил Слава. — Замглавы. Он пока что затаился, но у него очень длинные руки. И, Ромыч, — он наклонился ближе, — если Елена как-то связана с ним, она либо пешка в его грязной игре, либо полноценный игрок. Проверь ее. И не доверяй абсолютно никому.
Я молча кивнул, но его слова обжигали, как концентрированная серная кислота, разъедая последние остатки надежды. Елена. Ее обворожительная улыбка, ее нежный голос, ее манящие прикосновения. Я отчаянно хотел верить, что она — невинная жертва, что история про сестру — правда, что она не имеет никакого отношения к этому чертовому болоту. Но проклятый браслет, зловещий пепел, ускользающая Тень — все предательски указывало на нее. Я резко встал, чувствуя, как мир вокруг неумолимо сжимается.
— Спасибо за информацию, Слава, — выдавил я, направляясь к выходу.
— Ромыч, — окликнул он меня в последний момент, — если ты залезешь слишком глубоко в это д.е.р.ь.м.о., я не смогу тебя вытащить. Даже не надейся.
Я не ответил ему. Просто молча захлопнул дверь и вышел под проливной дождь, который встретил меня, как старый, злобный враг.
Я снова поехал к Елене. Ее скромная квартира на улице Ленина была последним местом, где я хотел оказаться в этот вечер, но я должен был увидеть ее. Должен был заглянуть в ее чертовы глаза и наконец-то понять, отчаянно лжет она мне в лицо, или все-таки нет.
Дождь лил, как из прохудившегося ведра, и яркие фары выхватывали из кромешной темноты размытые силуэты редких прохожих, но я нутром чувствовал, что за мной кто-то упорно следит. Тот же загадочный мужчина в темной куртке? Или кто-то другой, еще более опасный? Я нервно проверил зеркало заднего вида, но дорога была предательски пустой. Или мне только так казалось.
Елена открыла дверь только после второго настойчивого стука. На ней была та же свободная рубашка, что и вчера, но теперь ее шелковистые волосы были небрежно собраны в тугой пучок на затылке, а покрасневшие глаза предательски выдавали, что она недавно горько плакала. Она молча отступила в сторону, впуская меня внутрь, и ее легкий, дурманящий запах — свежая мята, смешанная с чем-то неуловимо цветочным — обволок меня, словно густой, обманчивый туман.
— Рома, — тихо произнесла она, — я знала, что ты обязательно придешь.
Я вошел в квартиру, чувствуя, как ее близкое присутствие окончательно сбивает меня с толку, лишая остатков здравого смысла. Хотелось схватить ее, крепко прижать к себе, забыть к чертовой матери про проклятую могилу, зловещий пепел, жестокий картель. Но проклятый браслет, лежащий тяжелым якорем в кармане моей куртки, отрезвляюще возвращал меня в жестокую реальность.
— Лена, — стараясь сохранять предельное спокойствие, произнес я, — я нашел кое-что очень странное. В могиле. Твой браслет. Тот самый, который ты носила вчера вечером.
Ее милое лицо мгновенно побледнело, но она тут же резко отвернулась, скрестив дрожащие руки на груди.
— Это не мой браслет, — слишком резко ответила она, и ее голос предательски дрогнул. — У моей покойной сестры был точно такой же. Я... я просто ношу его в память о ней.
Я пристально смотрел на нее, и мой разум отчаянно кричал: "Наглая ложь!". Но чертово сердце, проклятое сердце, манило верить в ее нелепую историю. Я сделал шаг в ее направлении, чувствуя, как ее манящий запах окончательно лишает меня воли.
— Елена, — понизив голос до хриплого шепота, произнес я, — если ты что-то знаешь об этом деле, умоляю, скажи мне правду. Я искренне хочу тебе помочь. Но если ты отчаянно лжешь мне в лицо, я рано или поздно все равно узнаю правду.
Она медленно повернулась ко мне, и ее заплаканные глаза, полные отчаяния и страха, ударили в самое сердце, словно пуля, выпущенная в упор.
— Я не лгу тебе, Роман, — прошептала она, и ее голос предательски дрогнул. — Я... Я просто искренне хочу, чтобы весь этот кошмар наконец-то закончился. И я ни за что на свете не хочу потерять тебя.
Ее дрожащая рука несмело коснулась моей груди, и я почувствовал, как мое упрямое сердце предательски дрогнуло, готовое окончательно сдаться. Хотелось обнять ее, крепко прижать к себе, сказать, что все непременно будет хорошо. Но проклятый следователь внутри меня не умолкал ни на секунду, отравляя ядом сомнения каждый мой вздох. Я отступил назад, чувствуя, как между нами медленно вырастает невидимая стена.
— Тогда умоляю тебя, расскажи мне всю правду, — настойчиво повторил я, чувствуя, как внутри нарастает холодная решимость. — Или я найду ее сам, чего бы мне это ни стоило.
Она снова опустила взгляд, глядя в пол, и в этой тягостной тишине я вдруг услышал едва различимый шорох за окном. Насторожившись, я быстро подошел к занавеске и осторожно отодвинул ее в сторону. Улица была пустой, освещенная лишь тусклым светом одинокого фонаря, но в глубине темного переулка отчетливо мелькнула знакомая тень. Тот же загадочный мужчина в темной куртке? Или, черт возьми, кто-то другой? Я резко повернулся обратно к Елене, но она уже отвернулась от меня, и ее хрупкие плечи едва заметно дрожали.
— Я слишком устала от всего этого, Роман, — тихо произнесла она, и ее голос звучал глухо и обреченно. — Пожалуйста, просто уйди.
Я молча вышел из ее квартиры, чувствуя, как проливной дождь хлещет по лицу, словно сама судьба отчаянно пытается наказать меня за то, что я никак не могу понять, кому же черт возьми, верить в этой запутанной истории.
Ночь выдалась черной, как свежевырытая могила. И я снова был на проклятом кладбище. Просто не мог не вернуться. Могила Елены Ковалевой мрачно маячила передо мной, ее фотография на надгробном камне пристально смотрела в непроглядную темноту, словно живая. Я включил мощный фонарик, тщательно обшаривая рыхлую землю вокруг могилы, где накануне нашел злополучный браслет. Рыхлая почва, едкий запах химического пепла, странный запах синтетики — все было на месте. Я присел на корточки, внимательно изучая исцарапанное надгробие, когда вдруг отчетливо услышал тихий шорох неподалеку. Тихий, но отчетливый, словно чьи-то крадущиеся шаги по мокрой траве.
Я мгновенно замер, выключив фонарик. Густая тьма плотным саваном обступила меня со всех сторон, но мои глаза постепенно привыкли к полумраку, и я наконец-то отчетливо увидел ЕЕ. Тень. Зловещая женская фигура в длинном, развевающемся плаще, размытая и призрачная, словно материализовавшаяся из моего самого жуткого кошмарного сна. Она неподвижно стояла у той самой могилы, где я нашел браслет. Ее движения были медленными и неестественными, словно она абсолютно точно знала, что я нахожусь здесь. Я осторожно шагнул в ее направлении, но предательская земля хрустнула под моей ногой, и Тень резко обернулась ко мне. Ее лицо было абсолютно пустым и безликим, как жуткая маска. Она медленно указала своей тонкой рукой на могилу, и ее голос, холодный и пронизывающий, как лед, прошептал прямо в мое сознание:
— Она гораздо ближе к тебе, чем ты думаешь...
Я моргнул всего лишь на мгновение, и она бесследно исчезла. Вокруг меня был лишь свистящий ветер, гуляющий в голых ветвях старых деревьев, и бешено колотящееся сердце, стучащее, как отбойный молоток. Я снова посмотрел на могилу. Земля выглядела взрыхленной, будто кто-то совсем недавно снова отчаянно копал здесь. Я достал из кармана острый нож, но не стал копать сам. Я почему-то знал, что именно найду. Еще одну зловещую улику. Еще одну отчаянную ложь.
Я быстро вернулся в машину, чувствуя, как зловещая ночь неумолимо сжимается вокруг меня, словно огромная удавка. Телефон в кармане предательски завибрировал. Димка. Его голос был напряженным, как натянутая струна.
— Роман, это браслет. Я закончил анализ. На нем тот же самый химический состав, что и в проклятом пепле. Тот самый маркер. Это, черт возьми, никакая не ошибка. Твоя Елена... Она либо очень глубоко вляпалась в эту жуткую историю, либо... — Он запнулся, не договорив.
— Либо что, Димка? — хрипло спросил я, крепко сжимая руль побелевшими пальцами.
— Либо она заодно с ними, Роман, — мрачно закончил Димка. — Будь предельно осторожен, старик.
Я резко сбросил звонок, чувствуя, как мой хрупкий мир окончательно рушится на части. Елена. Проклятый картель. Зловещая Тень. Все это было каким-то дьявольским образом связано между собой, и я оказался в самом центре этой смертельной игры. Я снова посмотрел в зеркало заднего вида, отчаянно ожидая увидеть в темноте силуэт мужчины в темной куртке. Но там была лишь непроглядная ночь.
Я вернулся в свою пустую квартиру под утро. Изнуряющая усталость давила на плечи, словно тяжелая бетонная плита, но сон предательски не шел. Я обреченно сел за кухонный стол, тупо глядя на разложенные улики: проклятый браслет, тонкая цепочка, исписанный блокнот, где кривыми буквами было нацарапано: «Чужая могила. Загадочная Елена. Кто ты на самом деле? Браслет. Зловещий Картель. Ускользающая Тень». И я машинально добавил под последней строчкой: «Она гораздо ближе, чем я думал...»
И вдруг в дверь тихо постучали. Я мгновенно замер, чувствуя, как бешено колотится пульс в висках. Кто-то просунул под дверь небольшой конверт и тут же бесшумно исчез. Я осторожно подошел к двери, поднял конверт. Внутри оказалась черно-белая фотография. Зернистая, но на удивление четкая. Елена. Она стояла в помещении, очень похожем на химическую лабораторию, окруженная колбами и пробирками. Ее лицо было серьезным и сосредоточенным, а шелковистые волосы аккуратно собраны в тугой пучок на затылке. На ее тонкой шее отчетливо виднелась та самая цепочка с кулоном в виде маленькой книги. А рядом с ней стоял ОН — тот самый загадочный мужчина в темной куртке.
Я тупо смотрел на эту проклятую фотографию, и весь мир вокруг окончательно перестал существовать. Елена. Зловещий Картель. Наглая Ложь. Жуткая Тень оказалась права. Она действительно была гораздо ближе, чем я мог себе представить в самом страшном кошмаре.
