В тот летний день я получил самое что ни на есть странное задание: сфотографировать картину. Некая миссис Уайт – вдова состоятельного предпринимателя – утверждала, что на доставшемся ей в подарок полотне за ночь произошли странные изменения. Якобы там появился человек, которого раньше не было. Редакция посчитала случай интересным и заслуживающим отдельной статьи. Нельзя было остаться в стороне, когда вдова известной на весь Дартвуд фамилии тронулась рассудком. А именно так в «Хрониках Дартвуда» и решили.
Признаюсь, я был весьма заинтригован, когда спешил в готический двухэтажный особняк, расположившийся на Кинг стрит. Неужели миссис Уайт, с которой мне только предстояло знакомство, и правда начала испытывать затруднения с собственным разумом? Или же ей действительно вручили демоническую картину? Могли ли таким способом бывшие неприятели мужа мстить несчастной женщине за нанесенные им обиды? По полученному в Дартвуде опыту я был готов поверить во что угодно. И ни одно из предположений не разочаровало бы, окажись оно верным.
Увидев особняк собственными глазами, я понял, что в редакции ошиблись, когда назвали его готическим. Хотя я и сам был не силен в архитектуре, дом явно имел свой собственный неповторимый стиль. Он представлял из себя строение сложной формы с круглыми и гранеными башнями, черные шпили которых уходили высоко в небо. Колонны на фасаде были выполнены в форме неизвестных мне мифологических животных, которые поддерживали балкон над входной группой. Карниз крыши особняка лежал на плечах атлантов, которые склонили головы от усилий или из уважения перед хозяином и его гостями. Над каждым окном располагалась черная маска с изображением демона, горгульи или другого существа, внушающего ужас. От увиденного мне стало не по себе, и я поежился, спеша войти внутрь. Здесь оказалось намного светлее, но успевшее захватить на улице тревожное чувство никуда не пропало.
– Мистер Нортвилл, и вы здесь? – окликнул меня мистер Черч – знакомый фотограф из другой газеты.
Я лишь улыбнулся в ответ, окидывая взглядом собравшуюся в гостиной толпу. Среди них выделялась девушка в светло-зеленом платье с перманентной завивкой и яркими красными губами. Она полулежала в кресле и постоянно обмахивалась белым платочком из-за духоты, которую создали заполонившие гостиную люди.
– Хороша, – протянул над ухом мистер Черч, – и, кстати, вдова. Но вы уже и так это знаете.
– Это и есть миссис Уайт? – спросил я.
– Она самая.
– Я думал, она намного старше.
– Нет. Прекрасна, юна и одинока. Но нам с вами ее не видать, – раздосадовано закончил мистер Черч.
– А что картина?
– Спросите ее сами.
– Представите меня?
– Пойдемте.
Двигаясь за мистером Черчем и здороваясь с собравшимися здесь знакомыми газетчиками, я предстал перед миссис Уайт, глаза которой при ближайшем рассмотрении оказались припухшими, а лицо болезненно бледным.
– Миссис Уайт, это мистер Нортвилл из «Хроник Дартвуда», – представил меня мистер Черч.
Девушка скользнула по мне уставшим взглядом и слабо улыбнулась.
– Вам тоже рассказать про картину? – без приветствия спросила она.
– Если вас не затруднит, – склонил я голову в знак уважения.
– Мне привезли ее вчера днем. Имя адресата было размыто, как после сильного дождя, зато мое читалось хорошо. Разорвав упаковку, я обрадовалась красивому пейзажу, на котором изображен белый дом с красными рамами. Необычное строение, у нас в Англии таких не встретишь.
Говорила миссис Уайт без интонации, будто считывала с бумажки заготовленную речь. Оно и неудивительно, ведь с утра она успела столько раз повторить эту историю каждому вновь пришедшему к ней домой.
– Я распорядилась повесить ее на лестнице. А сегодня утром, спускаясь к завтраку, заметила его.
Она кивнула в сторону лестницы, где я безошибочно определил предмет ее рассказа. Картина средних размеров в изящной позолоченной раме висела на стене. На ней был изображен белоснежный особняк, рамы которого действительно были необычного красного цвета. Красивая лестница спускалась к широкой подъездной площадке. Над особняком разливалось безмятежное голубое небо, а чуть позади него выглядывали деревья с сочными зелеными кронами. Лишь затылок мужчины, торчавший с правой стороны полотна портил вид. Он как будто созерцал особняк вместе со смотрящими картину, но выглядел неорганично и портил общее впечатление.
– Видите его голову? – спросила миссис Уайт.
– Ту, что справа? – зачем-то переспросил я.
– Она там одна, – раздраженно ответила девушка, – и вчера ее не было.
– Вы уверены?
– Еще один, считающий меня сумасшедшей! Спросите у слуг, если не верите.
– Простите, я не хотел вас обидеть, просто не мог же кто-то дорисовать эту голову, пока вы спали?
– Думаю, нет.
– Но как же тогда она там появилась?
– Если бы я знала, вас бы здесь не было, – грубо сказала миссис Уайт и с вызовом посмотрела на меня.
Да, этой особе палец в рот не клади, подумал я и, склонив голову в знак почтения, пошел к картине, которая при ближайшем рассмотрении не сообщила ничего нового о себе. Тот же особняк, те же рамы и лестница с площадкой перед ней, чистое голубое небо и зеленые деревья. Только голова мужчины мешала наслаждаться этим безмятежным видом. Я сделал пару снимков, когда услышал, как кто-то стучит по стакану, призывая всеобщее внимание.
– Всех, кто успел ознакомиться с загадочной картиной и запечатлеть ее, просим удалиться до завтрашнего дня. В доме останется несколько полицейских, которые не сомкнут глаз и до утра будут ждать злоумышленника, который решил сыграть с уважаемой миссис Уайт злую шутку и заставить усомниться в здравости ее рассудка ее саму и общество Дартвуда.
– Я в своей здравости никогда не сомневалась, – подала голос из своего кресла миссис Уайт. Она фривольно закинула ногу на ногу, вызвав в толпе неодобрительный шепот. – Ясное дело, что картину мне подсунули подельники мужа. Или его родственники, недовольные тем, как он распорядился своим наследством.
Последняя фраза заставила кого-то из собравшихся охнуть. Возможно, это был один из недовольных родственников мужа. Я же пришел в полное замешательство, услышав подобную речь из уст девушки знатного происхождения.
– Ждем вас завтра! – Продолжил говорить прерванный мужчина, – расходитесь!
Но завтра Грэгсон отправил меня прямиком в участок, поскольку за ночь картина снова изменилась, и миссис Уайт отказалась оставлять ее у себя. Полицейские же заключили ее в нечто вроде аквариума из прочного прозрачного стекла, позволявшего видеть изображение, которое действительно стало другим. Затылок мужчины больше не торчал с правой стороны. Теперь этот джентльмен стоял на площадке перед лестницей спиной к смотрящим. Но он был не один! Под ручку его держала высокая дама в легком белом платье и шляпке. Парочка стояла, задрав головы, будто выглядывая кого-то в одном из окон с красными рамами.
Я как мог сделал несколько фотографий, попытавшись избавиться от бликов, которые выдавала прозрачная поверхность аквариума, и попробовал расспросить полицейских. Но их ответы были сухими и бессодержательными. Тогда я отправился к миссис Уайт, но меня не пустили. Я почувствовал себя униженным и ушел обратно в редакцию, где расспросил репортера, готовившего статью по этой теме. Он успел побеседовать с полицейскими, которые дежурили этой ночью в особняке миссис Уайт и утверждали, что глаз не сомкнули и понятия не имели, кто и как смог внести в картину изменения. Ясно было одно: теперь полотно будет храниться в участке и находиться в отведенном для него аквариуме, опечатанном и запертом на замок, ключ от которого есть только у одного человека, имя которого не разглашается. Впрочем, это не уберегло картину от новых изменений, и на следующий день я снова посетил участок с целью сфотографировать их.
Теперь мужчина и женщина сидели на ступенях крыльца в полуобороте так, что их лица невозможно было разглядеть. По костюмам было понятно, что это те же люди, что вчера стояли на площадке перед особняком. Сегодня они продолжали задирать свои головы, словно всматриваясь в окна в красных рамах. Что такого они там хотели увидеть? И кто умудряется раз за разом менять полотна? А я не сомневался, что злоумышленник промышляет именно этим. Он нарисовал несколько одинаковых картин с небольшими изменениями и теперь пугает дартвудцев, заменяя их. Правда, как ему удалось провернуть это с запертым в особом аквариуме да еще и в полицейском участке пейзажем, было неясно. Как и вопросы: зачем ему это? Что он хотел этим показать? Чего добиться?
Я вернулся в редакцию и, проработав полдня в фотолаборатории, узнал, что миссис Уайт вместе с компаньонкой покинула город. Неужели подаренная неизвестным отправителем картина настолько ее напугала? Я бросился к репортеру, освещавшему эту тему, с расспросами, но он пожал плечами. Со вчерашнего дня на связь с газетчиками выходила только полиция. Сама миссис Уайт предпочла молчание. И даже деньги, которые ей предлагали за интервью, не заставили ее заговорить.
На следующее утро я снова отправился в участок. Кто-то опять сумел пробраться туда ночью, открыть аквариум с картиной и внести в нее изменения. Или заменить ее на другую, как предполагал я. Но что бы ни произошло, результат был один – пейзаж снова поменялся. С него пропали мужчина и женщина, и теперь он почти не отличался от первоначального. С той лишь разницей, что дверь в особняк оказалась открытой. Художник явно намекал, что странная пара зашла внутрь. Я сделал несколько фотографий и поспешил в редакцию, чтобы проявить их к статье. Здесь царило оживление. Джентльмены делали ставки, что на картине произойдет дальше. Кажется, мало кого интересовало, кто и каким образом умудрялся вновь и вновь менять изображение. Теперь все думали о продолжении истории загадочного пейзажа. О миссис Уайт, которой картина была подарена, все благополучно забыли.
Думаю не удивлю вас, если напишу, что на следующее утро я вновь оказался в участке. На сей раз изменения в картине напугали меня. До сих пор вызывающие только вопросы и будоражащие любопытство сегодня они заставили испытать тревожную дрожь. Из окон с красными рамами свешивалось три фигуры: две женщины и одна девочка были повешены на веревках. Дверь в особняк закрыта. Испытывая беспокойство, я сделал свою работу и ушел в редакцию, где сегодня царила тишина. Никто не вспомнил о ставках, которые с таким шумом делали вчера. Видимо, внесенные в картину изменения потрясли не только меня.
Несколько дней в «Хрониках» было затишье. Обычные новости, требующие рутинных фотографий, не представляющих никакого интереса. И вдруг Грэгсон приказывает мне отправляться в особняк миссис Уайт. Я решил, что вдова вернулась из своего путешествия и решила поделиться своими мыслями о подаренной ей картине, на которой больше ничего не менялось, поэтому требуется ее красивый портрет для статьи. Можете представить мой ужас, когда по прибытии на место, я увидел три висящие из окон особняка фигуры. Они были повешены на веревках, и летний ветер беспечно развевал подолы их платьев. Я не мог не вспомнить последние изменения, которые были внесены в ту злополучную картину. Как и там, я видел двух женщин, одной из которых была миссис Уайт, и одну девочку. И только позднее я узнал всю правду, которая не могла меня не шокировать.
Никто не знал точно, при каких обстоятельствах и где мистер Уайт познакомился с будущей женой. Из очередной деловой поездки предприниматель вернулся уже женатым. Вместе с молодоженами в Дартвуд приехала и компаньонка, у которой была дочь. По какой-то причине новоиспеченная миссис Уайт отказывалась с ней расставаться даже несмотря на наличие ребенка, который отнимал внимание прислуги. Мистер Уайт, по-видимому, уступил супруге, поскольку был полностью ею очарован. Это сыграло с ним злую шутку. По всему выходило, что женщины сговорились и отравили успешного предпринимателя. Слишком быстро он ушел из жизни после женитьбы и слишком загадочно выглядела его смерть. Но эти факты вскрылись только после дотошного расследования дартвудской полиции, которую насторожила загадочная картина. Заинтересованные странными событиями следователи раскопали прошлое миссис Уайт и выяснили, что она никак не могла быть официальной супругой мистера Уайта, поскольку на момент заключения с ним брака уже являлась женой некоего мистера Дисита. К несчастью, последний неудачно вложил деньги и разорился. Поэтому был придуман план, по которому миссис Дисит должна была обманным путем выйти замуж за состоятельного джентльмена, а затем отравить его стрихнином. Помочь ей вызвалась верная компаньонка, которая на самом деле была гувернанткой дочери мистера и миссис Дисит, собственных детей у нее не было. Все это было фальшью, спектаклем, разыгранным специально для мистера Уайта. В какой момент и почему мишенью выбрали именно его, осталось загадкой. Сам мистер Дисит, которого полиция Дартвуда призвала к ответу, не дал вразумительных объяснений на этот счет. Однако он рассказал, что миссис Дисит и гувернантка их дочери решили забыть о сговоре с ним и продолжить изображать из себя вдовствующую миссис Уайт и ее компаньонку. А несчастный мистер Дисит остался влачить нищенское существование, которое ему совершенно не нравилось. Однажды по старым связям он вышел на некую художницу, которая пообещала ему возмездие в обмен на последние деньги и флакон крови. Именно ею она нарисовала красные рамы на белоснежном особняке, а затем отправила картину миссис Дисит, успешно изображавшей из себя вдову мистера Уайта. Видимо, художница и была той самой дамой, которая вместе с джентльменом появилась на полотне и, задрав голову, всматривалась в окна нарисованного особняка. Джентльменом же являлся сам мистер Дисит, который и понятия не имел, какие последствия будет носить его опрометчивое решение дать художнице собственную кровь. Он ни за что не пошел бы на это, знай, что бессердечная женщина осмелиться покуситься на жизнь невинного ребенка. Как горько мистер Дисит плакал на суде, можно увидеть на фотографиях, которые я сделал для статьи. Увы, слезы не спасли его от жестокого приговора.
