Морвин поведала господину Иоганну о том, что случилось после расставания. Рассказала, как за ними увязались паладины, как встретили безумного пожирателя, как попали в центр кошмарной бури, перенесшей выживших в центр Пустоши, как удирали от мертвецов, а после – дрались со странным учёным, обретшим жалкое подобие вечной жизни.
Не забыла и о пропаже господина Аластара, который вернулся не один, а с подругой, той самой госпожой Фотини, благодаря которой они все смогли выжить.
Рассказала она и о кошмарном выборе, который сделали выжившие беглецы, и о цене, уплаченной за него.
Отдельно упомянула о сражении в заброшенном довоенном бункере, когда господин Аластар на Тёмной Тропе прикончил пожирателя, а Нарендра отправился с ними в путь.
А завершила историю встречей с благородным Фаеланом и пленением господина Аластара.
Когда она договорила, господин Иоганн сидел, опустив лицо в ладони, и тихо, едва слышно, бранился. Госпожи Ганья и Ананда тоже выглядели шокированными, но хотя бы молчали.
И пользуясь этим, Морвин решила удовлетворить любопытство:
- Госпожа Ганья, а разве вы не хотели вернутся домой?
Бесовка покачала головой и добавила:
- С вами интересно. Отец разрешил путешествовать вместе.
Она бросила полный любопытства взгляд в сторону госпожи Фотини, и та ответила взаимностью. Кажется, ни кровопийца раньше не встречала бесов, ни наоборот.
Появление господина Иоганна вообще точно сняло с плеч Морвин целую гору. Теперь та не сомневалась, что всё будет хорошо, всё образуется. Именно эта мысль позволяла ей держаться долгими днями и ночами, проведёнными в попытках спрятаться, замести следы, увести бесчувственных господина Аластара и Владыку как можно дальше.
Их выслеживали точно диких зверей, перекрывали пути к отступлению, но безуспешно. Они смогли не только прорваться, но и спрятались в безопасном месте, следя за округой и ожидая прихода товарищей.
И теперь Морвин с нетерпением ждала решения господина Иоганна. Что он скажет? Как поможет? Выведет ли господина Аластара из сонного забытья?
Прославленный чародей, точно почувствовав невысказанный вопрос, склонился над господином Аластаром, провёл над его головой руками. Нахмурился.
- Ананда, иди сюда, что скажешь?
Южанка склонилась над спящим и внимательно изучила сперва его лицо, затем – шею, после – сердце.
- Ничего не понимаю, - выдала она вердикт.
- Как и я, - согласился с ней господин Иоганн. – Главная проблема заключается в том, что мы все недостаточно хорошо знаем физиологию искажённых, их обычно предпочитают истреблять, а не исследовать, а потому не так просто будет выяснить причину комы Аластара. Впрочем, полагаю, если я получу доступ к необходимому оборудованию, то смогу что-нибудь придумать…
Как и всегда, мудрёные речи господина Иоганна было нелегко понять, но Морвин честно старалась внимательно слушать его, набираясь знаний. Сейчас это было особенно важно.
- Но они в розыске, - заметила госпожа Ананда, - мы не можем, значит, просто найти первого попавшегося целителя и заставить его помогать. И оборудование найдётся лишь в осколочных королевствах, ага. Как поступим?
- Пока не знаю… Возможно, нам для начала следует пробудить архидемона, который и пояснит, что же происходит с его подопечным.
Вместо ответа господин Иоганн подошёл к спящему ворону и аккуратно коснулся его, нахмурился и покачал головой.
Он поднялся, бросил короткий нервный взгляд в сторону госпожи Фотини, благоразумно молчавшей всё это время, и проговорил:
- Набирайтесь сил. Завтра в темноте мы вернёмся с запасными лошадьми для вас, и будем уходить из данной местности на территорию Ойлеана. В дороге, если повезёт, отыщем способ пробудить наших, - он запнулся на одну секунду, и продолжил, - товарищей. Если же нет, то я задействую связи и постараюсь соорудить необходимое диагностическое оборудование, а если это не поможет, то буду вынужден искать специалиста, хотя этого развития ситуации в высшей степени хотелось бы избежать.
Господин Иоганн смерил кровопийцу долгим оценивающим взглядом и спросил у неё:
- Госпожа Фотини, правильно?
- Да, - кивнула та, настороженно.
- Вы же использовали свои… силы, когда освобождали господина Аластара, не так ли?
- Плохо, - вздохнул господин Иоганн. – Тогда осуществление обращения к соответствующему специалисту будет сопряжено с высочайшим риском раскрытия и последующего пленения.
- Почему? – пискнула Морвин. – Что такого в нас?
- Кроме самого факта путешествия вместе сразу трёх экзекуторов, ллинга и Дитя Амока, разгромивших целый город, ты хотела сказать? – иронично осведомился господин Иоганн.
Морвин обиженно шмыгнула носом, но не отвела взгляд, ожидая ответ.
- Она, - и с этими словами господин Иоганн ткнул пальцем в сторону кровопийцы. – От вашей новой знакомой просто разит чужой магией, которую она, конечно же, пытается скрыть. Вот только сделать это целиком и полностью невозможно, что-то просачивается и остаётся, и это усложнит нам жизнь, потому как я знаком с Фаеланом и могу с уверенностью утверждать: он сейчас сходит с ума от невозможности исследовать вашу новую спутницу. И поверьте, влияние у этого человека простирается далеко за пределы графства, в котором вам не повезло оказаться. Чтобы справиться с ним, нам придётся искать по-настоящему могущественного покровителя.
- Могущественнее вас? – пискнула Морвин.
- Нам всем сильно повезло, что Сюин сейчас едет в Вольный Город, да, - заметила Ананда. – Иначе было бы совсем плохо. Я лично не встречала Фаелана, но тоже наслышана о его художествах. Уверена, что состояние Аластара – его заслуга.
- Тут не приходится сомневаться, - согласился господин Иоганн. – И на этом предлагаю сегодня закончить. Мы последим за этим местом, чтобы не было проблем, а завтра днём купим всё необходимое и вернёмся уже в темноте. Будьте готовы выдвигаться. и учтите, скакать придётся быстро. Маскирующие артефакты у меня закончились.
Я сидел под пляжным зонтом в позе лотоса и старательно повторял зазубренные до автоматизма действия, создавая одну мысленную конструкцию за другой.
Двойник ясно дал понять, что путь к спасению наружу из иллюзорного плена ведёт через освоение новых чар. Почему, как, отчего? Ответов на эти вопросы, увы, не было, а жаль. Я бы не отказался получить их.
С весны бегаю туда-сюда, получаю звиздюли, творю глупости, а толку - ноль. И хуже всего то, что просвет не предвидится. Даже обретя силу демона, в одиночку я не представляю собой ничего особенного. Да что я! Даже парни вроде Иоганна или барышни, столь же свирепые, как Сюин, ничего не могут без помощи.
Что на Земле, что в магическом, казалось бы, мире рулит его величество Коллектив. А ещё - знания и связи. И если последними я потихоньку начал обрастать, то вот со знаниями всё очень и очень плохо. И грустнее всего то, что одно не получить без другого. Такой вот замкнутый круг.
И опять мысли пошли в другую степь. Опять трачу время на всякую ерунду.
Я вздохнул и постарался сосредоточиться.
Первый контур встал на место как влитой. Второй последовал за ним, даже не думая возражать хозяину. А вот уже на третьем начались сложности. Иллюзорная фигура в мире чистого разума никак не желала выходить, аки каменная чаша у несчастного Данилы-мастера. Собственно говоря, именно на ней я раз за разом обламывал свои ментальные клыки.
В чём плюс иллюзорного мира? Тут не тратится мана, или что там у меня вместо неё, а значит, можно раз за разом пробовать одну и ту же комбинацию, не опасаясь отключиться от потери сил. Вот только даже с такими офигенными вводными получалось неважнецки.
Да, до той проникновенной беседы я успел довести практически до совершенства едва ли не все имевшиеся в арсенале заклинания, благо, их было кот наплакал, а вот с новым всё шло не так уж и хорошо. Оно упорно отказывалась подчиняться, заставляя меня полыхать от неконтролируемой ярости…
В результате пришлось свалить из замка на пляж и медитировать, успокаивая тело и душу видом волн, накатывающих на песок и шумом вечного прибоя.
Это место останется таким до самой моей смерти, никто и ничто не сможет изменить его, кроме меня, я - хозяин своего иллюзорного мира, а не странная хрень, пытающаяся вырваться из подвала!
Скрипнув зубами, сделал то, что следовало уже давным-давно – скинул одежду и бомбочкой нырнул в тёплую солёную воду воображаемого моря.
Тело обволокло, потянуло наверх, выплюнуло из незримых пучин, и я, вытянув в стороны руки и ноги, закачался в такт волнам, отстраняясь от всех забот, тревог и неприятностей. Хватит, Саша, самокопанием ты ничего не достигнешь, только хуже сделаешь!
А потому вместо того, чтобы хныкать и ронять сопли, пытайся выбраться отсюда. Да, Второй мог и соврать, чего б нет, но мог и оказаться прав. Шанс пятьдесят на пятьдесят, знаешь ли. Либо да, либо нет.
И что из этого следует? Верно, что нужно работать, друг мой милый. Вперёд!
И закрыв глаза, изгнав из мыслей тревогу, отрешившись от мира, от всех миров, от самого себя, отдавшись на милость волн, я одну за другой зажигал точки, строил линии, ставил геометрические фигуры на место, напитав их силой. Один раз, другой, третий.
Волны мерно плескались о берег, а я раз за разом повторял и повторял, и повторял одно и то же действие.
Я растворялся в безбрежном ничто, я стал ничем и всем, пустил в себя беспредельную вечность и обнял безраздельное, став им.
Исчезло волнение, пропали тревоги, не было ничего, кроме всепонимающего, всепрощающего, всеведающего нечто, заполнившего мою душу и даровавшего истинный покой. Иллюзорный мир, реальный мир, мир снов, мир мёртвых…
Здесь и сейчас ничего не имело значения, не до чего мне не было дела.
Осталась лишь умиротворение да рутина.
Я повторял, повторял, повторял, не помня даже, что делаю и зачем. Так было надо, и этого объяснения хватало, чтобы раз за разом делать одно и то же, пытаясь получить иной результат. Кажется, кто-то сказал, что подобное есть признак безумия. Что ж, значит, я сошёл с ума.
Мы все невменяемы, все, кто живёт в этом проклятом мирке, угробившем самого себя. И лучше не будет, а потому – плыть на волнах и не думать ни о чём. Так лучше. Так правильнее.
Неожиданно всё тело словно обожгло пламенем, умиротворение испарилось, точно его и не было, я заорал и нырнул, а секунду спустя спина коснулась песчаного дна, и волны вытолкнули меня – отплевывающегося и кашляющего – на берег.
Всё тело пронизывала невыносимая слабость, голова кружилась, во рту стоял солёный привкус крови, правую руку крутило от боли, а в груди точно разгорался пожар. Я попытался подняться, но не смог – руки разъезжались в стороны, иллюзорный мир завертелся в бешеной круговерти, превратившись в смазанную ленту, вытянулся длинной полосой, закрутившейся в ленту Мёбиуса, и обрушился на меня, сложившись в точку.
Я вскочил с кровати и, давя вопль, огляделся по сторонам. Где я? Что происходит? Я… дома?
Осторожно открыв дверь, вышел в коридор, прислушался. На кухне тихо, в гостиной – тоже. Свет не горит, вода в ванне не льётся. И как это понимать?
В этот самый момент в замке щёлкнул ключ и входная дверь открылась нараспашку, пропуская в квартиру Лену. Она была одна, без Машки, но сон показывал не прошлое, нет. Под глазами жены залегли большие мешки, она выглядела осунувшейся, постаревшей, полной безотчётной грусти и тоски.
И всё же я не встречал никого красивей ни в реальности, ни в мире грёз. Ни тогда, ни сейчас.
Так хотелось подойти и обнять её, пусть на мгновение, пусть понарошку… Обнять, прижать к себе, зарыться в густые волосы цвета пшеницы, вдыхать её аромат и не отпускать. Никогда.
Но я не сдвинулся с места, замороженный неведомой силой, не способный вымолвить ни единого слова, растерянный, испуганный, невидимый.
Лена поставила сумку на пол, скинула пальто и повесила его на крючок, потом, вздохнув, стянула кроссовки, которые с беременности предпочитала туфлям на высоком каблуке.
А после – воззрилась на меня. Грустно, тоскливо, тяжело.
- Чего ты ждёшь? – спросила она. – Иди.
- Ну иди же, - указала она на дверь.
- Не хочу, - прошептал я, чувствуя, как по щекам текут слёзы. – Я не хочу туда. Я хочу остаться здесь, с тобой.
Она подошла и нежно провела ладонью по моему лицу, от чего тело словно прожгло огнём, и я смог двигаться. Обнял Лену, прижался к ней, спрятал лицо в волосах жены, не в силах оторваться от неё, не в силах удержаться от слёз, льющихся потоком.
- Я устал, - прошептал я. – Устал идти и бороться, терпеть боль, мучаться, убивать людей… Когда это всё кончится? Когда?
Она похлопала меня по спине, утешая, даруя надежду.
- У каждого свой крест. Мы все несём его от рождения и до смерти. Хочешь сдаться, бросить всё? Оставить нас? Оставить меня? Не верю.
Я тяжело и протяжно вздохнул, с трудом отстранился от Лены, посмотрел сверху вниз на её чистое одухотворённое лицо, зажмурился и тяжело, с трудом, шагнул к двери.
Не открывая глаз, не оборачиваясь, наощупь нашёл дверной косяк и шагнул в него.
Сознание возвращалось медленно и мучительно. Я не мог сказать, сколько времени провёл в черноте, не ощущая себя, не чувствуя ничего, лишённый шести чувств. Не мёртвый, но и не живой.
И вот, вдалеке забрезжил едва заметный свет, я напряг… что-то… а затем пошёл… побежал… поплыл… полетел… направился к нему, стараясь убежать от тьмы, изгнать её прочь, вернуться в мир живых.
Вокруг разлилась молочная белизна, тело обдало холодом, а свежий морозный воздух наполнил лёгкие, и я закашлялся, сплюнул мокроту, вздохнул полной грудью, а после открыл глаза, вспомнив всё.
Не было ни иллюзорного мира, ни квартиры, ни операционного стола. Я, закутанный в несколько слоёв одеял, лежал на самых настоящих санях, а сверху, с бескрайнего неба, закрытого тучами, падал густой и холодный снег. И, судя по двигающимся кончикам деревьев, мы ехали.
- Он очнулся, очнулся! – дикий визг ударил по отвыкшим от шума барабанным перепонкам и заставил поморщиться.
Я хотел было попросить не орать так громко, но горло с трудом повиновалось, из него вылетел лишь сдавленный хрип.
Попытался сесть, но куда там – правой руки не было, а из левой торчал катетер.
Пока я разбирался что вообще происходит, сани остановились, и надо мной склонилось на удивление много народу: Морвин, по щекам которой текли слёзы, весело улыбающийся Илэр, внимательный и сосредоточенный Иоганн, задумчивая Фотини, бесстрастный Нарендра, смущённая Ганья, довольная Ананда.
- Пи! – меховой шар ударил меня прямо по носу и обхватил всеми четырьмя лапками, после чего ещё раз громко пискнул и переместился на грудь.
- И я рад тебя видеть, Чуча, - с трудом прохрипел я. – Кто-нибудь может объяснить что происходит? Где утырок Фаелан и как мы оказались тут? И почему метёт? И дайте чего-нибудь поесть, живот сводит.
Морвин рванулась было обнять меня, но Иоганн схватил её за шкирку как нашкодившего котёнка и отстранил, передав в руки Фотини, которая вцепилась в недовольно верещащую девчонку и оттащила ту куда-то в сторону.
- Держи, - охотник протянул мне полоску вяленого мяса.
Я с жадностью затолкал её в рот и принялся жевать, не чувствуя вкуса.
Следом за мясом у меня в руках оказалась тёплая фляга.
Заставлять себя упрашивать я не стал и, проглотив недожёванное мясо, присосался к фляге, с наслаждением глотая чёрный чай.
Сразу же стало легче. Тело налилось силой, голова прояснилась, круги перед глазами исчезли, а отсутствующая правая рука начала невыносимо чесаться.
- Ещё, - потребовал я, отложив флягу. – И расскажите какого хрена тут творится. Сколько времени я проспал, и где мы сейчас?
Иоганн молча протянул мне сразу небольшой мешочек, остро пахнущий перцем, посмотрел куда-то наверх, после чего кивнул одному ему понятным мыслям и сказал:
- Подожди немного. Мы доберёмся до места, подходящего для создания хорошего лагеря, и ты всё узнаешь. А пока – набирайся сил. Мне также будет интересно понять, каким образом ты сумел проснуться самостоятельно. Это, конечно, приятно, не придётся обращаться к сторонним специалистам, но, всё-таки, мне любопытно.
- Угу, - кивнул я, набивая рот мясом, - ражберёмшя…
Разобраться удалось достаточно скоро. Не успели ещё окрестности потонуть во тьме, как мы остановились в небольшом уютном закуте, образованном десятком ёлок, вставших полукругом, точно дозор, и не только принимавших на себя ярость стихии, но и неплохо прикрывающие нас от ненужных глаз.
Близнецы сноровисто набрали растопки, и скоро уже пламя весело потрескивало, вздымая к мохнатым лапам свои языки. Иоганн с Анандой позаботились о лошадях, ну а Фотини с Нарендрой постелили на расчищенную от снега пожухлую траву несколько одеял, на которые нам предстояло сесть, и занялись ужином.
Ганья растворилась в ночном лесу, предположительно взяв на себя дозор.
Меня никто не трогал и не беспокоил, видимо, решив не докучать раненому, а я сам ещё слишком плохо соображал для того, чтобы лезть к людям с вопросами.
Дождался, пока в котелке забулькает то ли суп, то ли похлёбка, и только после этого спустился, аккуратно ступая по снегу. Странно это было и непривычно. Казалось бы, ещё минуту назад вовсю буйствовала дождливая осенняя пора, и на тебе – мы посреди тёмного мрачного зимнего леса, сидим между сугробов и греемся у костра, а вокруг завывает метель.
Я проглотил ещё один кусок мяса и пошевелил отросшим протезом. Всё равно ничего не понимаю. Где Айш-нор, почему он не разбудил меня? Какого рожна творится?
Присев возле огня и укрывшись шерстяным одеялом поверх плаща, не рассчитанного на дубак, я спросил:
- Вон, лежит, - Иоганн указал на небольшую коробку, которую я не сразу и приметил.
Действительно, в ней, укрытый несколькими слоями тёплого меха, возлегал иссиня-чёрный ворон, не подававший признаков жизни. Н-да-а-а, ну и дела.
- Так, рассказывайте, - потребовал я. – Всё. По порядку.
О том, как близнецы с Нарендрой и Фотини сумели меня вытащить, а Айш-нор телепортировал всех, и с тех пор лежит аки картофелина. О том, как дожидались Иоганна - и дождались его. О том, как уже вторую неделю пробираются окружными путями к Ойлеану, великому городу, стоящему посреди озера.
А ещё я узнал, что сейчас уже середина декабря, а значит, я провёл в беспамятстве добрых два месяца. Столько потраченного времени, которое уже не вернётся, и всё почему? Потому что одному уроду очень требовался подопытный кролик!
Хотелось завыть, но я сдержал себя. Какой смысл истерить, разве это что-нибудь изменит? Вернёт бесцельно потраченные дни? Нет, конечно же, нужно сказать товарищам «спасибо» и двигаться вперёд.
Сказал «спасибо» то есть.
Они это заслужили. Не бросили, хоть и могли, боролись за меня до конца, навлекли на свои головы серьёзные беды. Уж я-то прекрасно понимал, что имел в виду обеспокоенный Иоганн, сказав, что Фаелан от нас теперь не отцепится. Ещё бы! Я успел пообщаться с этим психованным естествоиспытателем и немного понял его. К мужику в руки чуть было не приплыл единственный в своём роде образец иномирянина, и я не о себе говорю, если что. Магия Фотини уникальна для Дамхейна, а значит, этот вивисектор обязательно пожелает препарировать её носительницу, и то, что у него пока что не вышло, ничего не значит. Он тип упорный, сразу видно, а значит, теперь следует быть ещё осторожней, чем обычно.
Наверное, я проклят: куда ни пойду - всюду нахожу проблемы. Великолепно!
- А теперь расскажи, как ты очнулся? Может быть, что-то помнишь? – попросил Иоганн.
Не очень хотелось откровенничать с ним, но что поделать, этот человек уже пару раз спас мне жизнь, хотя до этого и пытался прирезать.
- Этот урод постоянно ставил на мне опыты, а ещё раз за разом потрошил без наркоза. Похоже, в какой-то момент он сделал что-то неправильно - я оказался в иллюзорном мире и не мог выбраться оттуда, - начал я. – Повторял те заклинания, что выучил раньше, и пытался собрать новое.
- Его я начал осваивать в Пустоши, ну, после…
- Массового обращения? – подсказал он.
Я кивнул, отвернувшись в сторону. Вспоминать о десятках убитых мною людей не хотелось. Да, те сами выбрали такой путь и просто не пережили превращения, но если бы не я, возможно, они до сих пор были бы живы. Хотя, скорее, их просто развесили бы по деревьям каратели.
И всё равно мысли о ритуале вызывали лишь отвращение.
- И что это были за чары? Цель? Название?
- Что-то, защищающее от проклятий, отравлений, ментальной магии и прочей фигни.
Брови Иоганна взлетели вверх.
- Не Щит Разума, случаем?
Я порылся в воспоминаниях и неуверенно кивнул.
Охотник выглядел по-настоящему удивлённым.
- Но… ты же прошёл пять шагов, как это возможно?
Теперь пришёл мой черёд не понимать.
- Это очень мощная магия, которую, насколько мне известно, экзекуторы оказываются в состоянии осилить не ранее, чем на седьмом или даже восьмом шагу. Похоже, архидемон верил в твои способности, раз решился на столь большой риск. И, я так понимаю, ты сумел активировать его, находясь в иллюзорном мире, что повлекло за собой принудительное применение данных чар и в мире реальном, а это, в свою очередь, помогло снять ментальный блок либо же побороть яд, поддерживающий тебя в коматозном состоянии. Удивительно…
- Не имею ничего против этой магии. Она, как объяснял Айш-нор, сильно похожа на моё физическое усиление и сразу же доказала эффективность.
- Вот только шаг ещё не тот. Подобное усиление должно было убить тебя, но, как видишь, напротив, спасло.
Иоганн палочкой мешал угли в костре и глядел куда-то вдаль, а я не мешал тому думать. Остальные не произнесли ни слова, молча следя за охотником, ушедшим в размышления.
Я зябко поёжился, плотнее укутался в одеяло и пододвинулся ближе к огню. Крупные хлопья снега продолжали опускаться, даря морозные поцелуи щекам и пальцам, поодаль ухала сова, ночь стремительно опускалась на застывшую землю, окрашивая чёрным деревья и кусты вокруг нас.
Ветер завывал в верхушках, огонь потрескивал, Иоганн молчал.
- Возможно, твоя живучесть связана как раз с массовым обращением. Я недостаточно хорошо осведомлён в особенностях жизнедеятельности экзекуторов, но могу предположить разве что данный вариант повышенной устойчивости к высокоранговым заклинаниям. В любом случае, ответ ты получишь исключительно со стороны архидемона.
- Который спит, -договорил я.
- Который спит, - согласился Иоганн.
- Хватит болтать, садитесь есть, - закончила наши разглагольствования Ананда, - всё готово, ага.
