sairuscool

Представляю публике Пикабу мой новый рассказ. Жанр: Социальная фантастика

Приятного чтения!

В Бедламе с прояснениями

«Многие хотели бы стать супергероем, но есть герои, кто мечтает стать хотя бы человеком».

Марти подглядывал в створку приоткрытой двери и наблюдал за судьёй. Тот стоял, держа монокль у глаза, и зачитывал приговор:

— Всем встать! Лондонский суд, опираясь на мнение присяжных и на показания потерпевшего, вынес приговор подозреваемому.

В воздухе повисла тишина. Мельком оглядев присутствующих в зале и слегка поправив монокль, судья громко произнёс:

— Виновен!

Впрочем, началось всё намного раньше, когда Марти украл курицу.

***

Дождь — не помеха настоящему англичанину, ведь такая погода встречает жителей туманного Альбиона чуть ли не каждый день, особенно осенью и весной. Не исключением был и этот майский вторник. Марти не разбирался в днях недели, да из дома один никогда раньше не выходил, но сейчас громкое урчание в животе и странные видения впервые побудили выглянуть на улицу.

Марти с опаской двигался вдоль стен Лондонских двухэтажек и крепко сжимал в руке любимую игрушку супергероя. Папа ещё при жизни высек его из дерева, а мама привязала к шее кусочек синей ткани наподобие длинного плаща. Игрушка помогала Марти справляться с пугающими призраками, которые мерещились из тёмных уголков комнаты. Видения пришли в день, когда умер папа. В тот момент вообще многое изменилось, но сейчас лучше не витать в облаках, а сосредоточиться на поиске еды. Сосредоточиться для Марти было задачей куда более сложной, чем для других детей: голова болела, а мысли путались, растворяясь в белой пелене. Изредка он даже забывал, как дышать, и терял сознание.

Немудрено, что дорогу до ближайшей булочной он нашёл по запаху, а не по памяти.

— А ну, брысь! Как же достали попрошайки! — замахнувшись метлой, крикнула толстая женщина–пекарь в высоком белом колпаке, когда Марти заглянул внутрь. Когда–то его мама заходила сюда, чтобы попросить хлеба в долг, но то было прошлой зимой. — Ничего я тебе не дам, сама недоедаю!

Марти лишь недоумевающе таращился на второй подбородок пекаря, но, получив пучком по голове, тут же выскочил из булочной. Пробежав несколько кварталов, не оглядываясь, поймал себя на мысли, что потерялся. Остановившись, он заглянул в первую попавшуюся лавку, кажется, к портному. До блеска начищенный пол сверкал в лучах электрических ламп, отражая розоватый оттенок украшенных картинами стен. На человекоподобных манекенах красовались лоснящиеся костюмы, фраки, блестящие платья, и пышные юбки. На головы деревянных болванчиков кто–то неуклюже водрузил шляпы с перьями и чёрные цилиндры.

Столько пёстрых и красивых нарядов Марти никогда ещё не видел. Мама обычно носила простое серое платье, по праздникам надевала синее, — а это любимый цвет Марти! Правда, приходилось часто его штопать, а когда оно окончательно износилось, порезала на лоскуты. Один сейчас был на игрушке.

— Заходьите–заходьите, дорогие покупатели! Что бы вы ни пожелали, исполним любой каприз! — послышалось из–за ширмы.

Марти обрадовался, — это как раз то, что нужно! Он сосредоточился, напрягся, выдохнул, вдохнул поглубже и выдавил осторожное:

— Дай есь?

Через пару секунд к нему вышел высокий худой мужчина в коричневом костюме в клеточку и завитыми усами. Скривившись и зажав нос рукой, он пробормотал что–то про «господа и его чувство юмора», а после вышвырнул Марти за шкирку, как котёнка.
Шлёпнувшись в лужу, тот хотел было разрыдаться, но поймал насмешливый взгляд паренька, сидящего на ступеньке лавки портного. По возрасту тот был немного старше Марти. Улыбался во весь рот, без стеснения показывая зияющие дыры между молочными зубами, держа в руках щётку для чистки обуви. На плече у него висела чистая, но промокшая от дождя тряпка.

— Что, жизнь не балует? Подкинул бы тебе пенни, да сегодня голяк. Я ж не курица, золотых яиц не несу! — усмехнувшись, сказал чистильщик, затем мечтательно взглянул на небо и вздохнул: — Сейчас бы золотое яйцо найти! Э–эх, сколько бы пирожных купил, м–м!

Марти слушал, как заворожённый. Как связаны золотые яйца и пирожные, он не понимал, но раз чистильщик обуви сказал, значит, можно верить! Осталось лишь найти курицу, а они водятся на рынке, — мама так говорила. Ничего не ответив, Марти поспешил найти рынок, помня, что там всегда очень людно.

— А де ынок? — спрашивал он у прохожих, но те либо шарахались, либо настороженно отвечали:

— Не понимаю.

Никто его не понимал. Но то ж мама виновата! Бабуля всегда ей говорила:

«Не шлялась бы по кабакам, а с ребёнком сидела, так и не стал бы сынок Аликом Фрэном!»

В том, чтобы быть Аликом Фрэном, Марти не видел ничего страшного. Как и в маминых похождениях, так что пусть себе шляется. Тем более, она говорила, что бабуля так хвалит Марти, называя Аликом. Это, наверное, имя какого–нибудь супергероя или хотя бы просто героя. У Марти, кстати, был любимый — человек-–мышь, только с крыльями. Представлять летающую мышь, играя с деревянной куклой, очень смешно и радостно, но теплее всего на сердце становилось при мысли, что супергерои всегда приходят на помощь и восстанавливают справедливость. Всем помогают, ловят преступников, возвращают украденное. Марти тоже очень хотел стать таким!

Витая в облаках, он дошёл до рынка, где из пучины грёз его вытянул бас мясника с огромным ножом и измазанным в крови фартуком:

— Что вам взвесить, миссис? — интересовался он у пожилой покупательницы.

— Потрошков бы, в супчик добавлю для аромата. Мясо сейчас очень дорогое стало.

Мясник поднял куриную тушку за шею.

— Возьмите крылья куриные за полцены! И мясо есть, и кости потом выварить можно.

— О, не стоит! Боюсь, что это слишком дорого для меня.

— Ну, — пожал плечами мясник, отложил курицу в сторону и полез под прилавок. — Потроха так потроха.

Не сводя взгляда с тушки, Марти робко подошёл к лавке. Вот она — вожделенная курица! Ощипанная, и немного вялая: сонная, что ли? Хорошо, если у неё есть золотое яйцо, всё остальное неважно. В воображении Марти уже уплетал эклер за эклером, заедая их кексом с изюмом и заливая всё это сверху «Эрл Грэем».

— Курочки захотелось, да? — мило улыбнулась старушка, рассматривая мокрые штаны Марти. Но он решил не тратить силы на ответ и, схватив тушку за шею, дал дёру. Услышав гневный крик мясника, больше похожий на рёв медведя, припустил ещё сильнее, расталкивая праздно слоняющихся покупателей.

Когда крики затихли, Марти спрятался в ближайшей подворотне и, найдя себе уголок почище, сел и положил курицу на колени.

— Дай яцшо? — медленно сказал он, глядя в её чёрные глаза. — Дашь? Хачу есь.

Но курица не ответила. Марти расстроенно опустил плечи и потёр урчащий живот. Он весь покраснел от напряжения, пока просил. Почему курица не даёт яйцо? Может, он недостоин? Да не может такого быть! Марти — Алик Фрэн! Настоящий супергерой! Но вот незадача. Он только что украл курицу. Герой бы так не поступил — это точно. И что теперь делать? Что бы сделал герой?

— Наю! — воскликнул Марти. Он должен вернуть ворованную тушку, и справедливость восторжествует! Глядишь, золота дадут в придачу, а может, покормят!

Но возвращаться на рынок было как–то боязно, и Марти пошёл прямиком в полицейский участок. Ну, как прямиком. Слонялся по кварталу с тушкой курицы в одной руке и игрушкой в другой и повторял «Бобби–бобби», пока сердобольная женщина не отвела его к нужному зданию.

— Во–от! Ы, — сказал Марти, распахнув двери и протянув курицу перед собой. — Дай яцшо?

Но в участке юному супергерою не особо обрадовались: всполошились, стали задавать вопросы, в глаза фонариком светят. И неясно, виной тому кровь, стекавшая из пережатой шеи курицы, за которую Марти крепко держался могучей ручищей, или то, что он просто зашёл без стука? Наверное, второе, ведь мама всегда ругалась, когда маленький Алик Фрэн заходил в родительскую спальню неожиданно.

Между прочим, мама Марти тоже героиня! Каждую ночь спасала разных дядей от сердечных приступов, и, громко, тяжело дыша, оказывала первую помощь. Такова работа докторов: если укусила змея, нужно отсосать яд, иначе человек умрёт. Да, наверное, она была доктором! Марти мечтал стать как мама, хотя та часто спрашивала у докторов, сможет ли Марти быть нормальным. А зачем нормальным, если ты супергерой? Ворованное вернул, вот! Яичко, пожалуйста, вынь да положь!

А полицейские тем временем посадили Марти на стул. Седой усатый офицер с блестящим жетоном на груди принялся задавать глупые, невнятные вопросы. Марти и половины не понял. Снова разболелась голова, а уши заложило. Пытались отобрать курицу, но не смогли разжать пальцы юного супергероя.

«Безрукие «Бобби», отбросы, которых не взяли в армию», — сказал бы дедушка, если бы был жив, — «неужели не ясно, Алик Фрэн принёс украденное, стало быть, заслужил награду — золотое яйцо!»

— Звоните в лечебницу Святой Марии, — выкрикнула тучная женщина в тесной форме и большущей бородавкой на носу, — из Бедлама псих сбежал!

Люди в яйцеобразных касках и длинных серых плащах принялись гоготать, как гуси, но Марти было не до смеха. Лица полицейских исказились хищным оскалом. Казалось, смеются даже стены, моргая светильниками и хлопая дверьми. Пожелтевший потолок подёрнулся рябью, как вода в колодце, и превратился в водоворот, засасывающий в бездонную пучину.

Марти резко вздохнул, судорожно согнулся, зажал уши руками, напряг каждый мускул и задрожал. Стоило лишь закрыть глаза, сжать игрушку покрепче, и весь мир вокруг уменьшился до размеров стула, на котором сидел Марти. Он делал так уже много–много раз, и мир вокруг становился лёгким и пушистым, как перина. Но это не помогало. Марти думал о психе, сбежавшем из Бедлама. Почему–то воображение рисовало не человека, а огромного червя размером с дом. Мерзкий, покрытый толстым слоем слизи, стекающей на пол, он выглядывал своими чёрными глазами– пуговками из–за двери полицейского участка и скалился пастью, полностью состоящей из клыков, треугольных, как зубцы пилы. А Марти дрожал, выл сквозь сомкнутые зубы и смахивал слёзы с раскрасневшегося лица.

— Бойно… — сдавленно произнёс он.

Казалось, что голова его надулась, как воздушный шар с ярмарки, и вот–вот лопнет. Десяток рук, — а дальше Марти не видел ничего, — тянулись к нему из мутного марева офицерских шинелей. И мало юному супергерою выпало испытаний, как дверь участка резко отворилась, обрушив со стены старый слой штукатурки, и уши Марти пронзил тонкий поросячий визг:

— Дурачок украл у меня курицу!

Но ведь Марти украл курицу! Или дурачок? А что если… Марти и есть дурачок?

От напряжения в голове будто появился маленький металлический шарик, размером с крошечный пузырёк воздуха. Он с гулом прокатился по черепушке, и внутри что–то лопнуло, эхом возвращая в уши громкий хлопок. По телу пробежала волна обжигающего тепла, отчего кожа приятно зачесалась. Следом за хлопком резко последовала звенящая тишина.

— Ы–ы–э! — выдохнул Марти, обмяк и свалился со стула.

***
— Яцшо... — прошептал Марти.

— Ты проснулся, солнечный мальчик? — тихий, успокаивающий голос ласкал слух, словно лёгкий ветерок, вырисовывая в воображении силуэт мамы. Только голос не такой прокуренный, а мягкий, тонкий, молодой.

Марти открыл глаза и увидел ангела. Не то чтобы супергероям вообще требовался ангел, но от такого он точно бы не отказался! Девушка в белом чепчике, с проницательными, раскосыми глазами цвета лондонского неба, села рядом с кроватью и, наклонившись к Марти, лёгким движением поправила его чёлку.

— Как тебя зовут, лучик?

Марти таращился на фартук с красным крестом и изо всех сил старался выдавить хоть звук, но выходило скверно.

«Алик Фрэн!» — подумал он, судорожно цепляясь ослабевшими пальцами за серую простыню, и промычал:

— Айик Фэн.

— Какое красивое имя, — прощебетала девушка и взяла Марти за руку. — А я Глория! Ты такой хороший, солнечный мальчик: буду звать тебя лучик. Ты же не против?

Марти проглотил вязкую слюну, кивнул. Девушка улыбнулась:

— Вот и славно! Ты поступил к нам обезвоженный, поэтому мы поставили капельницу. Тебе не о чем беспокоиться, но пока нельзя вставать. Полежи пока здесь, никуда не убегай, хорошо, лучик? Я позову доктора Ротшильда, и он решит, что с тобой делать.

Марти дёрнулся вслед и ни за что бы не отпустил ангела, если бы мог, но оказался заложником необычных обстоятельств. Руки его, равно как и ноги, и туловище, оказались надёжно привязаны к кровати широченными ремнями. От такой несправедливости Марти взвыл, а взгляд заволокла белёсая пелена. От жёлтых стен палаты к лицу потянулись иссохшие костлявые руки. Мама называла это приступом, а Марти… он никак не называл это проявление хтонического ужаса, вжимаясь в кровать, не в силах избавиться от ощущения, как чёрные гнилые ногти касаются его волос.

Обычно мама успокаивала Марти, но сейчас её нет рядом. И игрушка куда–то пропала. Поэтому немудрено, что тот разревелся, не заметив, что в кабинет уже впорхнула Глория, прогнавшая наваждение. Следом вошёл пухлый дед в белоснежном халате поверх коричневого костюма с полосатым галстуком. Важный, похожий на гуся, с оттопыренной нижней губой. Он вальяжно прошёлся по палате, бросив на юного супергероя презрительный взгляд. Подойдя к окну, доктор задумчиво покосился на решётку и, резко развернувшись, бодро произнёс:

— Налицо целый ряд психологических расстройств! Пациент нуждается в скорейшей госпитализации! Подготовьте, пожалуйста, документы и поставьте юного Айика на баланс.

— Мистер Ротшильд, вы меня не так поняли! — Глория села рядом с Марти и погладила того по плечу. — У мальчика случился приступ, и шериф привёз его к нам, но… Айик не похож на безумца. Нам бы стоило найти его маму и…

Старый гусь не дал девушке договорить и прошипел:

— Лондонский совет графства платит нам, чтобы мы уберегли столицу от проказы! И если к концу лета в лечебнице не окажется и сотни больных, то нас закроют!

— Но нельзя же… — Глория опустила взгляд и взмолилась: — Нельзя держать больного ребёнка среди безумцев!

Гусь осмотрел палату и ухмыльнулся:

— Поэтому пусть пока живёт здесь, а вы следите за ним. Он может мне пригодиться и внести свой вклад в науку!

— Но… Но у меня нет опыта работы с особенными детьми! — запротестовала девушка и сцепила руки, прижав их к груди.

— Милая Глория, вы обязательно научитесь, ведь от этого зависит ваше довольствие! Не поверите, но богатеи готовы отдать баснословные деньги, лишь бы повесить в кабинете фотографию олигофрена.

— Айик Фээн! — подал голос Марти. — Эта йа.

— Угу… — протянул Ротшильд и кивнул собственным мыслям. — Нам стоит одеть его во фрак и придумать подходящую легенду… Например, бастард какого–нибудь графа, чьё имя нельзя называть, ведь его знают буквально все! Думаю, он подойдёт лучше, чем безумец, обмазавший лицо и стены палаты собственным дерьмом…

— Да, доктор Ротшильд, — кивнула Глория, и тот вышел из палаты, мечтательно вздыхая:

— Я заплатил четыре пенни за ту ощипанную курицу, пусть отрабатывает!

***

Оставшись с Глорией наедине, Марти мгновенно забыл о дряхлом скрипучем гусе Ротшильде и о страшных видениях. От девушки пахло хлебом и веяло спокойствием.

— Пошли, лучик, — расплывшись в улыбке, сказала девушка. — Покормлю тебя, а после мне нужно будет заполнить несколько бумаг. Погуляешь во дворе и познакомишься с ребятами.

Палату заполнил писк счастья. Наконец–то его накормят! Ради такого стоило потерпеть! Развязав Марти, Глория за руку провела его по коридорам, и вкратце рассказала о лечебнице:

— Мы все здесь как большая семья, лучик! — щебетала она. — Внутри больницы можем передвигаться, как хотим, кроме левого крыла на первом этаже. Там доктор Ротшильд исследует самые новые методики лечения…

Марти сощурился и задрал нос, понимающе кивая. Босыми ногами он шлёпал по старому сбитому паркету, выложенному ёлочкой из коротких деревянных брусков, и с раскрытым ртом разглядывал клетчатые рисунки на стене коридора, отбрасываемые решётками на окнах.

— Это нужно, чтобы никто не уходил без ведома докторов. Мы же семья, помнишь, лучик?

— Та!

Спустившись на первый этаж, Глория долго что–то обсуждала с другой женщиной в чепчике, белом халате и половником в руке. Марти тем временем заглянул в приоткрытую дверь неподалёку. Там он увидел интересную картину, как взрослые играют в игры: крупный мускулистый мужчина скакал на одной ноге и махал рукой, будто представлял себя ковбоем, лысая девушка лежала на спине и плевала в потолок кусочками обгрызенных ногтей. В дальнем углу длинного барака на корточках сидел бледный мужчина и громко каркал, расправив руки на манер крыльев. Марти широко улыбнулся. Эти люди, очевидно, были супергероями!

— Лучик, иди–ка сюда, — позвала Глория. Марти нехотя оторвался от забавного зрелища и подошёл к ней. Та распахнула скрипучие двойные двери и с воодушевлением прошагала среди десятков пациентов, хаотично слоняющихся по просторному, залитому солнечным светом, помещению. — А вот и наша столовая!

Марти осторожно семенил позади, разглядывая приколоченные к полу табуретки и столы, жёлтые стены, покрытые давно облупившейся краской и засохшими хлопьями овсянки. В дальнем углу двое, казалось бы, взрослых людей в серых рубашках кидались друг в друга едой, громко хохотали и хлопали в ладоши. Рядом суетилась полная женщина в фартуке и, причитая, тщетно пыталась покормить их с ложки.

Не сказать, что убранство столовой вдохновило Марти на подвиги, но игра взрослых пришлась ему по душе, да и ударить в грязь лицом перед Глорией он не мог. Раскрасневшись до состояния спелого помидора, — ведь держать ложку самому та ещё задачка! — он за полчаса затолкал в себя больше половины тарелки овсянки. Конечно, Глория напоминала проглатывать, но это мелочи: главное — он поел сам! Мама бы гордилась! Интересно, как у неё сейчас дела? Хоть бы она не торопилась искать сына, ведь здесь так интересно, а среди пациентов можно завести новых друзей. Впрочем, старых у Марти никогда и не было, а тут вон сколько сразу!

Пока Глория вытирала Марти лицо, он рассмотрел окружающих: кто–то сидел и выл, мерно покачиваясь; один вскакивал с табурета, делал несколько уверенных шагов к выходу, но тут же возвращался; другой лепил из хлебного мякиша забавные фигурки и играли ими, как оловянными солдатиками; третий и подавно высыпал кашу себе на лысину и поливал голову сладким чаем, делая вид, что моется.

Марти сидел, не дыша. Полным восторга взглядом он наблюдал то за одним, то за другим пациентом, представляя, как и ему тоже позволят вытворить что–нибудь эдакое!

На прогулке первым делом Марти пошёл знакомиться. Двор лечебницы оказался весьма просторным и пустым, ведь большинство пациентов кучковались на лужайке возле старой игровой площадки. Там на кочке стоял широкоплечий статный мужчина и что–то рассказывал, выпятив грудь. Каждый его кулак был размером с голову Марти, а мужественный профиль внушал благоговейный страх.

Переборов стеснение и подойдя ближе, Марти услышал его речь:

—… и каждому по собственной козе. Да! Козье молоко очень полезное!

— И коровье! — крикнул кто–то из собравшихся.

— Верно мыслишь, Пауль! У каждого будет своя корова. Да!

— А соевое?

— Точно, друзья! Когда я стану директором больницы, у каждого будет своя сойка!

— Сойка?! — восхищённо переглянулись пациенты.

— Конечно, ведь они дают соевое молоко!

— Чад, а где ж мы держать–то их будем? — устало сказал бледнолицый мужчина из толпы.

— Когда я стану директором, Нельсон, обязательно поручу к каждой палате сделать пристройку!

— Пристройку?! Где ж для неё место взять?

— А мы со стороны окон достроим.

— Гениально… — роптала толпа.

— На этом собрание объявляю законченным, — здоровяк, названный Чадом, задрал нос, спрятал верхнюю губу под нижнюю и постучал себя по голове. Все остальные повторили жест, и Марти, чтобы не выглядеть чужим, стукнул себя по голове. Чад заметил это и жестом подозвал к себе.

— Неправильно! Нужно не просто стукнуть, а постучать три раза! И обязательно делать это с выпяченной нижней губой! Так делал Вилли, наш прошлый директор, и мы чтим его память правильно.

— А Отшид? — с трудом произнёс Марти.

Чад припал на одно колено, сощурился и заговорщически сказал:

— Ротшильд? О–о–о, малыш, ты здесь новенький и ничего не понимаешь. Бедлам принадлежит нам, а не санитарам. Бедлам — это пациенты! Мы просто грамотно симулируем симптомы и живём всласть. Держись Чада, малыш, и всё будет хорошо!

И он держался. Марти смотрел на Чада, как на бога. Тот стал для него новым супергероем: сильным, мудрым и смелым! Жаль, без плаща, но это мелочи. На прогулках Чад познакомил Марти почти со всеми общительными пациентами, обучил парочке супергеройских приёмов рукопашного боя для борьбы с видениями, и даже показал, как правильно прятаться от санитаров, притворившись деревом. Главное — это сдвинуть ноги вместе, а руки развести пошире, как ветви. Всем этим премудростям Чада научил Вилли.

Правда, Глорию таким трюком провести не получалось, но были подозрения, что девушка тоже обладала супергеройскими способностями: чтобы Марти ни делал, хорошее, плохое, глупое или умное, неважно — Глория всегда мило улыбалась ему и хвалила. Не то чтобы мама часто его ругала, но за внимание миловидной санитарки Марти готов был горы свернуть! Каждое утро он рассказывал ей сны. Да, всего парой фраз, но он не помнил, чтобы когда–либо раньше разговаривал так часто, и с каждым разом слова давались чуточку легче, чем раньше. И, конечно, Марти жутко ревновал, стоило Глории уделить внимание другим пациентам, коих было немало, но всегда помнил, что они одна семья.

***

В Бедламе с прояснениями часть 2 из 4

Начало здесь

— Ой-ё! Меня тут не было! — крикнул Арко и убежал домой.

Старичок из пожилой пары, что издали наблюдал за детским спором, оживился и махнул стражникам, указывая в направлении орешника. Те пока не могли видеть мальчишек из-за густой листвы, но быстро приближались. Влас воспользовался моментом, пока Меритас выглядывал из-за ветвей большого куста, схватил с лавочки самоцветы и исчез между домов. Мальчишка в бандане отошёл к пожилой паре. Рядом осталась только девочка Мия. Опустив голову, она шарила рукой по лавочке, но кроме игральной доски и орехов под руку ничего не попадалось.

— Влас? Ты здесь? Нам уже пора? — растерянно произнесла она, глядя перед собой, хотя длинная чёлка закрывала глаза. Меритас присел на корточках и помахал у неё перед лицом:

— Ты знаешь, где здесь можно спрятаться?

— О... это ты, Меритас? Влас бросил меня?

— Да, то есть не знаю, они сбежали. Я не хочу попадаться на глаза стражникам, помоги!

— Я так и думала... — грустно сказала она. — Слева от нашего дома есть тонкая тропинка, ведущая в бухту. Там за зарослями жасмина есть выход к насыпи...

— Отлично! Как выглядит твой дом?! — озираясь, спросил юный лорд. — У меня очень мало времени!

Мия растерянно потеребила рукав блузки и прикусила губу.

— Ну же, стражники уже близко!

— Я не знаю...

— Не знаешь, как выглядит твой дом?! — воскликнул Меритас, схватил Мию за плечи, откинув её чёлку, и застыл.

Сапоги стражников уже стучали по брусчатке. Кто-то басил:

— Милорд Меритас! Отец послал за вами! Мсьё Брухенфорт и его дочь ждут вас к ужину.

— Скорее! — сквозь зубы процедил юный лорд, подгоняя Мию следующую за ним. — Как ты находишь дорогу домой?!

— Рядом с домом всегда пахнет цветами... — тихо протянула она.

— Ага, понял! — Меритас вспомнил, что видел дом с клумбой и почти бегом рванул к нему. Пока орешник ещё скрывал их от глаз преследователей, юноша схватил Мию за руку и юркнул в проём между домами.

Мия с трудом шла по тонкой размытой дождём тропинке и то и дело спотыкалась о корни и стебли растений. Услышав, как стражники снова выкрикивают его имя, Меритас вдруг подумал, зачем он вообще потащил девушку за собой и хотел было отпустить её руку, но не сделал этого. Во-первых, ему нравилось, что девушка беспомощна и зависит от него. А во-вторых, она до белизны костяшек сжимала ладонь Меритаса, так что отпустить руку было бы не такой простой задачей.

Вскоре Мия остановилась, принюхалась и облегчённо выдохнула.

— Жасмин... — прошептала она.

Запыхавшийся Мерик бросил в ответ:

— О чём ты? Надо бежать!

— Здесь в кустах где-то есть проход, поищи...

— Агрх, стой здесь! — недовольно прорычал юноша и стал искать просвет между кустарниками. Кое-как прорвавшись сквозь первый ряд зарослей, Меритас услышал всплеск воды и, раздвинув руками листву, увидел тропинку уходящую к вершине насыпи, что образовывала Хейдинбургскую бухту. Юноша вздохнул и хотел было вернуться к Мии, как услышал со стороны тропинки отчётливые мужские голоса.

— Приветствую вас, юная леди. Личная стража лорда Ёрина. Разыскиваем темноволосого юношу четырнадцати лет. Не видели никого подходящего под описание?

Меритас пригнулся и замер. Один из стражников смотрел прямо в его сторону, но, кажется, за зарослями не замечал.

— Во что он был одет? — спросила Мия, опустив взгляд.

— Коричневые брюки, жилетка из замши и зелёная рубашка.

— Нет, — улыбнулась девушка. — Никого не видела, извините...

— Вы хорошо подумали, юная леди? — сурово переспросил стражник.

— Клянусь своей честью, уважаемый офицер.

— Вперёд, — крикнул десятник и стражники молча пошли дальше по тропинке. Мия, пропустив стражников, так и не сдвинулась с места и покорно ждала. Пришлось вновь тянуть её за руку.

— Куда дальше? — спросил Меритас, когда пара протиснулась через кусты жасмина.

— Наверху должна быть лавочка.

Возвращаться в город юноша не хотел, ведь там его могли найти стражники и привести на ужин. Сидеть за одним столом с некрасивой толстушкой Ферильей — последнее, чего хотел Мерик, ведь сейчас судьба вела его другой дорогой. Вернее, он вёл, и не судьбу, а всего лишь милую слепую девушку, что живёт в доме с большой клумбой под окнами. А та крепко сжимала руку и пыталась поспеть за шагами юного лорда.

Скрытая от глаз извилистая тропинка, уже не грязь, а всего лишь полотно примятой травы, вела вверх. Меритас заметно, что кто-то иногда здесь бывает, пусть и нечасто. Вскоре парочка добралась до верхней точки насыпи, где стояла самодельная скамейка из распиленного вдоль дерева. Меритас усадил на неё девушку и сел рядом. Перед глазами молодых людей предстала закатная гладь океана Грёз и пролив, в котором медленно плыла рыбацкая шхуна. На противоположной стороне пролива, на горной гряде, стоял маяк.

Меритас был здесь впервые, и, обернувшись, увидел весь нижний Хейдинбург как на ладони. Поодаль, в лучах закатного Фолио, розовели стены замка. В тонких окнах крепости зажглись огни, видимо, званый ужин уже начался.

— Спасибо, — Мия прервала размышления Меритаса. — Здесь пахнет по-особому... легко и тепло.

Мерик хохотнул:

— Тебе спасибо! Мия, так ведь?

— Да, — улыбнулась она. — А ты Меритас. Я слышала. Обожаю это место, звуки прибоя и запах океана заставляют воображение рисовать в голове невообразимые картинки, и я будто обретаю зрение. Хотя, конечно, даже не представляю, как оно выглядит, хи-хи...

— Ты... совсем ничего не видишь?! — юноша задал вопрос, беспокоящий с момента, как поднял чёлку девушки.

— Почти ничего, размытые пятна. Мама говорит, что главное — уметь видеть сердцем.

Мия потеребила рукав блузки. Откинув челку, она повернулась в направлении заката и вздохнула. Мерик не унимался:

— Почему тебя просто не вылечили?

Мия промолчала.

— Вот что, — сказал Мерик. — Мы теперь друзья и я помогу тебе! Мой гувернёр — отличный парень, настоящий маг из Ласкенты! Говорит, учась в академии, кучу времени проводил за книгами, а зрение осталось как у игнийского орла!

— Боюсь, что он не поможет...

— Не бойся! У моего отца есть связи и гемы, если что мы позовём на помощь и лекарей и магов воды!

Мия долго собиралась с мыслями, но через минуту подрагивающим голосом ответила:

— Мама с папой продают на рынке свежие овощи и цветы, у нас и правда никогда не было больших богатств, но... Не всё можно купить, Меритас.

— Я лорд! Просто найму мага, и он сделает всё, о чём пожелаю!

— Речь не об этом! — не выдержала Мия, но тут же взяла себя в руки. — Мои глаза уже пытались лечить и лекари, и маги. Родители голодали, но откладывали, и в моё трёхлетие к нам домой пришёл старец. Один из лучших магов академии. По словам ребят, он огромен как медведь, но я чувствовала его мягкие руки и слышала добрый голос. Тогда в нашем доме загорелся огонёк надежды. Но ненадолго...

На глазах девушки навернулись слёзы. Теперь уже словоохотливый Мерик не нашёл слов. Мия продолжала:

— Он навещал меня каждый год, помогал не потерять зрение окончательно и обещал найти лекарство, но... В последний мой день рождения он пришёл, как и всегда, только пах по-особенному. Сказал, что так пахнул еловые шишки и морозная свежесть. Руки его были уже не такие мягкие, а кожа обветрена и суха. Он сказал, что должен уйти куда-то очень далеко и возможности навещать меня не будет. Я очень расстроилась, и тогда он рассказал мне, что на самом деле никакого лекарства он так и не нашёл, — уже всхлипывая тараторила девушка. — Глаза нельзя вылечить, понимаешь?! Я... у меня... есть особенность. Мне ничего не помогает...

Закончив говорить, девушка разрыдалась и уткнулась носом в жилетку Меритаса. Тот вытаращил глаза, но подавил в себе желание отшатнуться и неуклюже обнял Мию за плечи.

— Ну и ладно... — выдавил он. — Ну и... ничего страшного.

— Прошу, Меритас, если ты вдруг захочешь уйти, то просто скажи мне об этом, — вытирая нос рукавом, сказала Мия. — Я пойму. Только не уходи молча, как Влас.

Юный лорд решил, что останется посидеть ещё, раз дама просит. Он успокоил её:

— Хорошо-хорошо. А вы с ним были друзьями?

— Вряд ли... Он хотел, чтобы я стала его. Первое время я была не против, ведь иногда Влас говорил мне приятные вещи, что я красивая и... красивая, но относился ко мне как к вещи.

Меритас возмутился:

— Но ведь нельзя насильно заставить человека стать твоим?! Это, как его... противоестественно!

— Да... — задумчиво выдохнула Мия. — Заставить нельзя, а попросить можно?

— Так за спрос гемов не берут! — усмехнулся Мерик. — Только кто ж захочет быть чьим-то, если не всегда получается быть хотя бы своим?

Мия тревожно помяла руку Меритаса и тихо, опустив голову, произнесла:

— А вот, к примеру, мог бы ты стать моим?

— Ха-ха!

Он был рад, что Мия не могла видеть его лицо. То надменное выражение, с которым изо рта вырвался нервный смешок, медленно исчезло, уступив место растерянности, или даже страху. Ветер слегка трепал длинную девичью чёлку, открывая взору два изумрудных глаза, похожих на гемы, только с замутнёнными зрачками, глядящими сквозь Мерика.

— Ха, — выдавил он. — Ха...

Девушка молчала, терпеливо ожидая ответа. Казалось, что она так и останется сидеть здесь, пока он не ответит, хоть до утра. Тогда в голову юного лорда закралась игривая мысль: подшутить над девушкой, соврать, и посмотреть потом на её удивлённое лицо. Наверняка она просто пошутила? Какие могут быть отношения между лордом Хейдина, будущим владыкой вторых по размеру земель после королевского Элинга, и дворовой девчонкой, пусть и весьма симпатичной?

Меритас поймал себя на мысли, что любуется девушкой, не сводя глаз. Её беззащитная хрупкость топила непробиваемый инфантилизм в вихре доселе неизвестных чувств. Внезапно решение стало кристально ясным, очевидным. Юный лорд поднял голову и, краснея, произнёс заезженную романами фразу:

— Я буду с тобой, пока Юни и Верса вращаются вокруг Элларии.

Так парочка и сидела, любуясь закатом до последнего луча на горизонте. Вернее, Меритас любовался девушкой, положившей голову ему на плечо, а Мия любовалась тем буйством красок, что в её воображении называлось закатом.

P.S.: Спасибо, что прочли до конца! Это лишь интерлюдия, взгляд в прошлое глазами одного из героев романа. Если понравилось, роман можно почитать или скачать абсолютно бесплатно по ссылке.

«Когда вы, друг мой, выставляете фигуру на поле, думайте не о том, какая вам от этого выгода. Думайте, какая от этого выгода противнику»
Аитхен Гейдель Рамез, король Элларии

С самого утра на улочки Хейдинбурга хлынул поток горожан. Базарный день, на небе ни облачка, так ещё и тройка экипажей с позолоченными гравировками застряли на въезде в верхний город, перегородив основную улицу. Постовые, в кои-то веки причесавшие бороды и усы, стояли у ворот и надменно улыбались, слепя прохожих начищенными бляхами на поясах. Каждый уважающий себя горожанин знал: сегодня у лорда Ёрина важный приём. Из Элинга приехал купец, чтобы по древнему Элларийскому обычаю сватать младшую дочь. В каждом уголке базарной площади витал вопрос: «Придётся ли девочка по душе избалованному юному лорду Меритасу?»

Мерик в свойственной себе манере не желал появляться на приёме и пропустил обед. Дождавшись, когда помощники уберут со стола, он прошмыгнул в крепостную кухню.

— Кушай-кушай, мой золотой. Смотри, всё не съешь, а то малышке Ферилье ничего не останется! Говорят, она любит покушать! — шутила престарелая кухарка. Мерик бывал у неё на кухне чаще, чем в кабинете отца, а уж с ним юный лорд ругался не реже двух раз в день. Меритас забыл, как зовут кухарку, а спросить, конечно же, не удосуживался, но каждый раз, с энтузиазмом заглядывая в кухню, водил носом между многочисленными котелками, приправами, мясным столом и большой печью.

Сейчас же Меритас, сидя на полене за маленьким столиком в углу кухни, уплетал остаток десерта.

— Бее... — поморщился он, вспоминая утро. — Она же жи-ирная. Ей нельзя сладкое!

— Мой мальчик, нельзя так высказываться о дамах. К тому же её папа так не считает. Пусть кушает что хочет.

— Папа сказал, что раз у меня нет друзей, значит, я буду дружить с ней и позвал семью Ферильи в гости. Фу-у, дружить с девчонкой — это глупости! А я ещё думал, что дочь богатого купца должна быть красивой и стройной. Как мама на портрете в зале...

— Ох, мой милый мальчик... Твоя мама — дочь придворного мага, — старушка сняла с себя передник, налила из котла в кружку дымящейся жёлтой жидкости и подсела к Мерику. — Наина была самой красивой девушкой Тефтонга! Молодой лорд Ёрин добивался твою маму несколько лет и думать не хотел о дамах, что ему сватали купцы! Ох, как сейчас помню: девочка невиданной красоты жила в столице — Элингберге и была обещана нынешнему королю Аитхену Белоснежному. Но твой отец переиграл самого короля и женился на прекрасной Наинокре!

Запихивая в рот пирожное, Меритас промямлил:

— Переигфал? А мама фто?

— Наиночка не знала об этом, игры её не интересовали. Девочка любила музыку и увлекалась пением. А Ёрин, как и ты, мой мальчик, любил заглянуть на кухню и рассказать мне о своих чувствах за кружкой компота из фолиники. Кстати, пей, пока не остыл.

Мерик в два глотка осушил кружку, запив сладости, и уставился на кухарку. Та продолжала:

— Впервые Ёрин попал в тронный зал Элингберга аккурат после совершеннолетия, для присяги. Сейчас тебе четырнадцать, но скоро и ты поедешь присягать королю, как и любой лорд.

— Не могу дождаться! — Меритас зарделся при мысли о дворце. — Высокородные лорды стали бы мне достойными друзьями!

Старушка дождалась, когда юноша закончит речь и в красках описала дворец, придворных дам и принца. Юный лорд слушал её, покачивал головой и представлял себе бал во дворце.

— Как раз тогда юному Аитхену исполнилось шестнадцать и табор невест, как стадо тёлочек, паслись около молодого принца днём и ночью. Одна другой краше! Сама не видела, но Ёрин бы не соврал. Но были среди всего цветника фиалок, хризантем и тюльпанов две изысканные орхидеи. Словно птица Эбису принесла их на спине, в тронном зале появились Наина и её младшая сестра Икари.

— Тётя Икари?! — выпалил Меритас. — Королева?!

— Так это сейчас она королева, Мерик, а тогда была младшей дочерью городского мага с севера — твоего дедушки. Многие в тот день дар речи потеряли от их неземной красоты. Вся знать Элларии готова была глотки друг другу грызть, как шакалы, лишь бы удостоиться внимания девочек. Но точку в спорах поставил король, пригласив их на личную аудиенцию. Там то они с принцем и познакомились. Сначала Аитхен положил глаз на Наиночку, но, как ты знаешь, королевой в итоге стала Икари Дальновидная.

— Ого... Так... Что сделал отец? — не унимался юный лорд.

— Ёрин убедил принца, что Наина ему не подходит, ведь старше того почти на год. А младшая, мол, молодая, будет ведомой и покорной, а значит — хорошей женой. Аитхен понимал все тонкости придворных подковёрных игр и раскусил твоего отца, да только был смысл в его словах. Поэтому принц дал ему шанс всё же увезти Наину к себе в Хейдинбург. А условие поставил нехитрое: победить в «Гармонии стихий». Всё бы ничего, но принц обожал интеллектуальные игры и играл в гармонию довольно неплохо, а также знал, что и доля везения в ней присутствует. Ёрин выиграл тогда, и через год мы с помощниками сбились с ног, готовя блюда для пира бракосочетания. На четыре сотни лиц, между прочим!

— Хм... Хоть в чём-то он оказался хорош...

Старушка мечтательно смотрела в маленькое, пожелтевшее от жира оконце. На улице послышались звуки урчания чьего-то очень крупного желудка и следом протяжный вой недовольства.

— Ох, засиделась я с тобой, мальчик мой, надо идти кормить рогоколов. За животинкой-то при дворе следить надо, не то подохнут. На ком тогда солонину возить, да мёд с пасеки. Один косматый давеча с голоду бесился, забор в свинарнике снёс рогом, скотина неуклюжая. До сих пор не всех хряков нашли. Чай забил кто на гемы.

— А, э-эм, давайте я накормлю! Только расскажите, как в эту игру играть!

— Спасибо, Мерик, но я не умею... В детстве мы с ребятнёй играли в водные войны да догонялки. Это нынешнее поколение такое: сидят себе, в доску уткнувшись, извилинами, видите ли, работают. Того и, глядишь, в камень превратятся.

— Неужели отец не рассказывал о правилах? Вы же были так близки! — заискивал Меритас.

— Он обещал, но вскоре уехал в столицу, а как вернулся, ему было уже не до меня. Ёрин способный мальчик и научился играть у своих братьев, — старушка понизила голос и отвела глаза. — Ты тоже сможешь... Жаль, что Наина ушла так рано и ты единственный продолжатель рода Дрезденов.

— Ладно, в тогда мне пора! Кто-нибудь в городе должен знать правила, — ответил юный лорд, собираясь к выходу.

— Постой, мальчик мой. В верхнем Хейдинбурге в гармонию играют только в таверне, но тебе не стоит там появляться. Мужики враз разуют новичка. Попробуй лучше сходить в нижний город. Я видела, как местная молодёжь раскидывала там фишки на лавочке, под большим королевским орешником.

— Так и сделаю!

Мгновенно забыв о предложении помочь старушке, Меритас направился к крепостной стене, где, как ему казалось, имелся абсолютно незаметный способ сбежать — старый дуб. Безуспешно стараясь не шуметь, он проскочил мимо ухмыляющихся стражников на стене, и спустя пару вдохов спрыгнул с толстой ветки на пологий склон. Пробираясь к нижнему Хейдинбургу, Меритас представлял триумфальную победу над несмышлёными дворовыми детьми и придумывал фразочку поэпичнее, чтобы поразить всех. В победе он не сомневался, но чтобы тебя уважали, нужно знать много цитат великих людей. Король вот часто говорит умные вещи и среди них было что-то о гармонии... Что-то там о фишках и выгоде... Ладно, неважно, что бы ни сказал лорд — его должны уважать!

Королевский орешник, раскинувшийся на всю старую площадь нижнего города, из-за чего виднелся издалека. Спускаясь по крутому склону, Мерик любовался красотой огромного куста и пышностью его светло-розовой листвы. Место, откуда росли стволы, окольцованное широкой скамейкой, служило ребятне для досуга и отдыха от полуденных лучей Фолио.

Вокруг старой площади стояли домики, по убранству которых можно было сделать вывод, что их владельцы небогаты, но в то же время от каждого из домов веяло уютом. Где-то деревянные фасады красовались искусной резьбой, где-то бережливо высаженные цветы образовывали перед домиком уютную клумбу, а где-то, на лужайке за маленьким столиком сидели старик со старухой и вели неторопливую беседу.

Юный лорд испытал неизвестное ранее чувство. Он гордился своим замком и высокими каменными стенами, но сейчас вдруг ему захотелось, чтобы во внутреннем дворе крепости тоже росли цветы. Подходя ближе, Меритас заметил, что под кустом снуют мальчишки его возраста что-то поднимая с потрескавшейся, заросшей мхом брусчатки.

На лавочке, рядом с вырезанной из дерева доской для игры, сидела девочка в шортах и светлой блузке. Мерику в глаза бросилась длинная бурая чёлка, скрывающая её глаза. Уперевшись руками в лавку, она размахивала ногами и, слегка приоткрыв рот, смотрела вверх, на листву. Мерик попытался привлечь внимание:

— Эй, вы, деревенские! Эй, к кому обращаюсь!

Мальчишки обернулись на звук. Увидев юного лорда, они застыли и разинули рты. Из рук одного из мальчиков посыпались орехи.

Мерик самодовольно улыбнулся, откашлялся и продолжил:

— Приветствую, друзья из нижнего города, меня зовут Меритас, сын Ёрина.

— Мы знаем кто ты! — крикнул темнокожий мальчишка, подбирая упавшие орехи.

— И мы тебе не друзья, — буркнул другой юноша в зелёной бандане.

— Здравствуй, Меритас, сын Ёрина... — отстранённо произнесла девушка, глядя куда-то сквозь Мерика.

— Мия, замолчи! — перебил её самый крупный мальчик из четвёрки. Щекастый, в широких штанах с подтяжками, явно не подходившими ему по размеру. Юный лорд решил, что он, здесь главный. — Ты что заблудился?

— Слышал, вы играете в гармонию, можно мне с вами?

Крупный мальчик подозвал к себе друзей и, посовещавшись, они выдали дружное:

— Не-ет!

— Так боитесь, проиграть?! Ха! — Меритас блефовал, но верил, что смог бы обыграть любого дворового подростка.

— У наших родителей нет лишних гемов, чтобы нанимать учителей по гармонии, — с презрением ответил мальчик в бандане.

— Даже не зная правил, обыграю любого из вас в два счёта! — продолжал гнуть свою линию Мерик. — Отец был лучшим в этой игре, а значит, и мне не составит труда разобраться.

Темнокожий юноша звонко рассмеялся, и друзья поддержали его. Меритаса это нисколько не смутило, и он вторил смеху мальчишек. Только девушка, накручивая длинные волосы на палец, никак не отреагировала.

— Хватит, — резко прервал смех главный. — Я объясню правила, но играем сразу на гемы. Ставлю четыре, что Арко тебя сделает за три хода.

Мерик разгорелся азартом:

— Идёт!

— Но Влас!... — воскликнул темнокожий, но тут же замолк, встретившись взглядом со здоровяком. Арко и Влас пригласили юного лорда за скамейку, а третий, в бандане, ворча, отошёл подальше, на край площади.

— Подвинься, Мия, лорд идёт побеждать, — раздражённо буркнул паренёк с подтяжками. Девушка не отреагировала, но перевела взгляд с неба на витиеватые узоры, рисуемые лучами Фолио, проходящими сквозь густую листву орешника.

— Короче, — Влас присел на корточки рядом с Меритасом и пододвинул к нему игральную доску. Арко примостился напротив, подогнул ноги под себя и высыпал на доску горсть орехов. — Слушай внимательно.

Нарочито уставшим голосом Влас рассказал об устройстве игрового поля:

— Поле делится на две части. Я расскажу о твоей, но у противника всё точно так же, — юноша обвёл пальцем часть доски, что лежала ближе к Меритасу. — У тебя есть пять рядов по три клетки, на которые вы по очереди выставляете по одной фишке за ход. У взрослых фишки магические, а у нас просто орехи, но это не важно. Каждому ореху, при выходе на поле присваивается одна из четырёх ролей и один из четырёх типов элементов.

— Пятнадцать клеток, понял. Что за роли? — спросил Мерик. Влас довольно улыбнулся:

— О-оч просто. Роли — это Титан, Панчер, Лучник или Маг. У них разные атака и броня. Титан наносит противнику всего одно повреждение, зато у него четыре брони, а значит, сможет лучше защитить тебя. Панчер наносит два повреждения, но и брони у него тоже только две. Лучник с магом самые интересные — у них по одной броне, но если лучник наносит три повреждения, игнорируя первого защитника в столбце, то маг наносит по два повреждения в столбцах слева и справа от себя.

Темнокожий Арко подмигнул Мерику и сказал:

— Если использовать эти знания с умом, можно победить кого угодно, но не забывай, фишки двигать нельзя! Куда поставил, там она и останется до конца игры!

— О, я понял, ну всё, я выбрал магов! Начинаем?! — обрадовался Меритас.

Друзья переглянулись. Арко хохотнул в кулак и кивнул, но Влас помотал головой, закатив глаза, и продолжил обучение:

— Погоди, это ещё не всё. Я говорил об элементах, забыл? Так вот, их тоже четыре: Вода, Огонь, Земля и Гроза или Молния, как угодно. Кроме роли, у фишки должен быть элемент. Даром что игру называют «Гармония стихий»?

— Мой элемент огонь! Он всех врагов сожжёт, — кичился Меритас.

— Ага-ага... Так вот, работают они тоже очень просто. Вода наносит на одно повреждение больше фишкам огня, огонь — земле, земля — молнии, а молния — снова воде. И получают на одно повреждение меньше, только в обратном порядке. Ну ты понял, — махнул рукой Влас и высыпал в ладони Меритаса горсть орехов. — Держи. Это твои фишки.

— Ну, это каждый ребёнок знает, — Меритас уже ёрзал на скамейке в ожидании игры. — Вода тушит огонь, огонь сушит землю, земля впитывает молнию, а молния заряжает воду.

Мерик выставил перед собой ладонь, поставил на неё кулак и резко дунул в него. Из ладони появились искры красного цвета в дыму. Арко усмехнулся и ответил тем же жестом, но с ладони сорвалось маленькое голубое облачко пара. Девушка, не переводя взгляда с солнечных зайчиков на брусчатке, зааплодировала маленькому стихийному фейерверку.

— После каждого хода право ставить фишку первым переходит к противнику, так что это не так уж и важно. Ах да, чуть не забыл. Через три раунда, когда каждый выставит по три фишки, в конце каждого будет проходить фаза атаки и защиты. Выигрывает тот, кто нанесёт противнику десять единиц повреждений, без учёта повреждений, принятых фишками и при этом не пропустит десять сам. У взрослых правила посложнее, но это не важно, главное, пропускать урон — это плохо, значит, нужно ставить защитников. Но не забывай и о нападении. Разыгрывайте, кто ходит первым и вперёд. — Влас договорил и принялся раскалывать скорлупу ореха камнем.

— Ну что, готов? На раз-два-три? — сказал Арко. Мерик кивнул, положил кулак на ладонь и затряс ею.

— Три! — в один голос произнесли юноши.

Из руки Мерика снова вырвался огонёк, тогда как на раскрытой ладони Арко оказалась жёлтая угловатая фигурка, состоящая из одних только кубов, вросших друг в друга, символизирующих землю. Фигурка за мгновение превратилась в песок и развеялась по ветру. Меритас обрадовался, что будет ходить первым, чем в очередной раз вызвал нескрываемую ухмылку на лице Арко.

Юный лорд выложил первую фишку на центр поля:

— Огненный маг! — орех в руке покраснел и раскололся, но не повредил игральную доску.

— Хорошо, тогда я отвечу водным лучником блокируя вот эту сторону, — Арко потряс орех в руке, и тот засветился синим. — Теперь мой ход. Ставлю ещё одного лучника напротив твоего мага. Пусть тоже будет вода.

— Ха! А я ещё мага поставлю!

В воображении Меритаса зрел надёжный план, разрушить который могла лишь богиня смерти Верса. Считал он так: маги наносят в сумме четыре повреждения, так ещё и по двум разным рядам. А приправив их силой любимой стихии, юноша планировал нанести противнику сокрушительное поражение.

— Маг так маг. Твой ход, лорд.

— Что, опять мой?! Так, снова мага, огненного! — Мерик сидел с полуоткрытым ртом и боялся лишний раз вдохнуть, взгляд его скакал по доске. Игра так его поглотила, что он, кажется, забыл, как дышать.

— Хорошо, а я тогда поставлю в защиту земляного панчера. Теперь давай посчитаем повреждения.

Влас внимательно осмотрел поле битвы и выдал вердикт:

— Семь — шесть в пользу Арко.

— Что?! — возмутился юный лорд. — Это ещё почему?!

— Он ставил против твоего огня воду. А ещё его лучники проигнорировали твою защиту.

— Но ведь я ещё не проиграл? — прищурился Мерик. — А значит, вы проспорили мне четыре гема.

— Ладно, кажется, ты взаправду силён в тактике, — Влас пожал плечами и похлопав себя по карманам штанов. — После игры отдам. Не хочешь ли ты ещё поспорить? Будь великодушен, лорд! Дай шанс отыграться?

Меритас оценивающим взглядом окинул мальчишек и внимательно рассмотрел игровое поле. Парочка защищающих титанов на поле боя определённо должна была переломить ход игры. Лорд кивнул и вынул из поясного мешочка голубые самоцветы.

— Ставлю четыре гема на свою победу!

Арко широко раскрыл глаза и замотал головой из стороны в сторону:

— Влас... — прошептал он. — Голубые?! Откуда у нас...

— Играй, Арко! — процедил сквозь зубы товарищ, замахнулся, но, покосившись на Мерика, сделал вид, что чешет голову.

— Не-не, если хочешь, сам играй с ним, — мальчишка встал со скамейки и направился было к своему другу в зелёной бандане, гуляющему по периметру площади, как Влас схватил Арко за руку, сильно сжал и, наклонившись, что-то прошептал тому на ухо. Тот хмуро опустил взгляд и сел обратно за доску.

— В чём дело? — заподозрил неладное Меритас. — Слишком много?

— Не волнуйся, мы соберём ставку. Просто мой друг немного испугался твоего гения тактики, лорд.

— Л-ладно, кажется, мой ход. Панчер земли, в самый крайний ряд, вот сюда.

— Титан в центр! Молния! — щёлкнув пальцами, орех раскололся и из раскола по доске поплыл тонкий фиолетовый туман.

— Отлично! — радостно воскликнул Влас.

— Тогда пять — девять в мою пользу, — сказал Арко, озираясь по сторонам. — Твоя очередь.

Меритас выпучил глаза, затем долго моргая смотрел на доску. Единственным незакрытым воином был панчер, но, как казалось, юному лорду он не мог нанести столько повреждений:

— Но как?!

— Ты будешь ходить или признаёшь поражение?

— Да, я закрываю твоего панчера своим огненным!

— Отвечаю третьим стрелком позади панчера. Пусть будет огненный, неважно, ты проиграл, — подвёл итог Арко.

— Я же защитился! — воскликнул юный лорд. — Вы жулики!

— Всё честно, — вступился за друга Влас. — Глупо было защищаться от панчеров, когда больше всего повреждений тебе нанесли лучники. К тому же титана надо было ставить позади мага, ведь стрелок игнорирует первого защитника в ряду. А твой выбор стихии говорит лишь о том, что ты самовлюблённый индюк, Меритас, сын Ёрина.

— Не может такого быть! Ты не до конца рассказал правила!

— Но ты же обещал обыграть нас, не зная правил, не так ли?! — расхохотался Арко.

Затянувшийся спор прервал мальчик в зелёной бандане, прибежавший с пригорка, откуда Мерик спустился к орешнику. Не успев отдышаться, мальчик рвано объяснил, что стряслось:

— Ребят-ребят! Там стражники! Сюда идут, зовут Меритаса!

Продолжение здесь