Почему вам (не) нравится Кадышева
Ну что, купили уже билеты на Кадышеву, чтобы иронично поплясать под тётечку а-ля рюс? А помните, вы так же иронично, но как бы от души и потому, что вы можете себе позволить не обращать внимание на мнение окружающих, покупали билеты на Меладзе?
Сегодня я буду фантазировать, почему и доколе вы будете это делать, но с точки зрения культурологии и социологии. Так вам будет сложнее спорить, но вы все равно будете, понимаю.
Давайте определим сеттинг, когда это началось, и попробуем понять, почему существует спрос именно на этих артистов.
Когда Меладзе и Кадышеву стали форсить и на фоне каких условий
Бум популярности Меладзе среди очень юных людей и молодых 30-летних теть типа меня пришелся на 2017-2019. Вам придется мне поверить, потому что в топ подборках мемов (2016, 2017, 2017 и 2018) я не нашла Меладзе, но мои сохраненки в VK все помнят:
2017 год
2017 год
Под первой картинкой моя подруга написала: «Сначала тебе 13 и ты говоришь "фу", а потом тебе 23 и ты магическим образом знаешь все слова к его песням. Чудеса». Похоже на современные мемы, да?
Никакие ковиды еще не успели развернуться, никаких СВО и выключения из мирового пространства и культуры. Относительно спокойное время — причина номер один. Кадышеву все начали любить вот буквально в 2025: на благостном российском пространстве все более-менее улеглось. Думаю, в 2022 никого бы тренд такого порядка не зацепил.
Если выходить на уровень абстракции выше — на уровень культурных эпох — то мы находимся в метамодернистском повороте. Что за поворот такой? Вольно цитируя философа Анастасию Криман из МГУ, это колебание между культурой постмодернизма (ирония, еще ирония, сплошные референсы на референсе, 50+ лет форсится тема смерти автора, чуть меньше — исчерпанности гуманизма, смерти искусства) и культурой метамодерна.
Эпоха метамодерна — это про новую искренность, восстановление больших нарративов, пост-человека (привет пост и трансгуманизм). Центральной и единственно возможной темой в искусстве метамодернисты считают тему смерти этого самого искусства (Мартынов, Хрущева), только это имеет смысл обсуждать, только над этим есть смысл корпеть. Мы как никогда далеки от пребывания в пространстве сакрального, то есть пространстве истинного бытия, но именно рефлексия по поводу смерти искусства может создать новое сакральное пространство.
Как проще всего отличить одно от другого? Возвращение больших идей в противовес диффузности постмодерна и его разочарованию в больших идеях. Напомню, постмодерн не в последнюю очередь дитя двух мировых войн, разочарование в гуманизме.
Русскость последних 3 лет в России — большая идея. И это причина номер два. Почему форсят именно Кадышеву — бог ее знает, возможно, это накладывается на новую искренность, нашу причину номер три.
Новая искренность — это когда мы переворачиваем с ног на голову иронию постмодерна, и теперь эмоция как будто бы не имеет двойного дна, не является перформативным поведением (например, вы цитируете Ницше). При этом не происходит откат до чистой первоначальной эмоции, это не то же самое. Это дважды перевернутая эмоция, но не та же самая, что и в начале. Подробнее про иронию метамодерна можете почитать у Настасьи Хрущевой или посмотреть в табличку.
Получается такая цепочка. Модерн высказывает чистую эмоцию без подтекста. Постмодерн не может не кривляться и превращает любое высказывание в ироничный манифест. Метамодерн, уставший от ужимок и смехуечек постмодерна, пытается отказаться от ироничной манеры выражать эмоции, пытается говорить искренне, но не всегда даже сам автор высказывания уверен, что он говорит искренне.
Метамодерн в музыке и вокруг нее
На практике существует запрос удовлетворить потребность в большом нарративе, существует разрешение культурной эпохи на испытывание эмоций, но новая искренность затрудняет понимание испытываемого чувства. Это снова искренне? Или это дважды перевернутый кринж?
Что еще происходит в пространстве массовой культуры
Конечно, мемы! Я попробовала поискать несколько тем: про Меладзе, про смену социальных ролей (про это ниже), про Кадышеву.
Сейчас глаз очень цепляет тема «Вот ты и стала той теткой, с которой мама сидит на кухне до утра». А если помните начало текста, то увидите, что нарратив существовал уже в 2017.
Это старый добрый Инстаграм, который принадлежит фашистам и экстремистам META и садится на место у прохода в автобусе
ТикТоковская тема про Меладзе в принципе не имеет дна.
ТикТоки с Кадышевой и мемы — да пожалуйста.
Мир мемов — это же своеобразный хронотоп, отражение трендов, настроений в конкретном место и в конкретное время. Если ты туда попал — ты существуешь.
Разберем последний блок и соберем вместе все части этого занимательного явления.
Немного про музыку и референтные группы
Может, дело в гениальности музыки?
Музыковед Анна Виленская разбирает нашу поп-культуру до косточек и находит у того же Меладзе барочный аккорд, который все благополучно забыли, НО НЕ КОНСТАНТИН (брат Валерия и автор песен). Аккорд и в целом музыка Меладзе очень гармонична, так что не будет грешно предположить, что ухо искренне радуется и говорит: «А это у нас что такое!!».
Найдут ли что-то подобное у Кадышевой? Очень сомневаюсь:)
Помимо культурных причин у этого явления могут быть корни социального толка.
В социологии есть понятие референтной группы, то есть группы, чье поведение становится неким ориентиром. По каким-то причинам референтной группой в культурном плане для молодежи стали их родители и их музыкальные вкусы. Причем вкусы, пахнущие каким-то стереотипами и бабушкиным ковром со стены.
Так почему нам (не) нравится Кадышева?
Давайте вспомним возможные причины такого спроса на Меладзе и Кадышеву.
Относительно спокойное время.
Запрос на большую идею.
Запрос на новую искренность.
Референтной группой в разрезе культуры стали родители наших миллениалов и зетов.
Я бы назвала эту ситуацию (Кадышевизм и Меладзизм) попыткой осознать и пережить смену социальных ролей через понятные паттерны поведения: от подростка к молодому человеку, от молодежи — к молодым взрослым с обременениями в виде возраста, новых семей, культурной потерянности (даже если они ее не осознают). Давайте наложим на это движение культурных тектонических глыб и охренеем! Да-да, культурные изменения — это больно.
Мы берем человека, находящегося в переходном периоде во всех смыслах: возрастные когорты, культурные парадигмы, ощущение предчувствия бури (как-то долго все было спокойно) — и получаем человека на концерте Кадышевой! Которая нет, не про фольклор, не про аутентичную русскость, не даже про качественный кринж. Вместе с уважаемым Валерием Шотовичем она — олицетворение стереотипных вкусов наших родителей, той когорты, куда мы летим также стремительно, как кусок из горла при приеме Геймлиха.
Еще не забыли наше мемное пространство? Это ситуация-мем оттуда же. Наши братья-миллениалы справляются с взрослением и ищут ориентиры, как могут.
А так как метамодерн еще не подал внятных точек притяжения, пользуемся тем, что уже есть. Возможно, это не концерт Кадышевой или Меладзе, а массовая рефлексия по поводу смерти искусства помноженная на невнятность собственной переходной роли. Вау!
Спасибо, что дочитали. Надеюсь, это не последнее мое изыскание на тему, и я смогу расширить свои догадки какими-то эмпирическими исследованиями. А если вы сами их нашли – шлите в телеграм @iuliia_gapunenko
